Текст книги "Невеста друга. Ты будешь моей "

Глава 11
Настя

Все ждут от меня ответа, а я молчу. Совершенно не представляю, что сказать.

– Дим, – умоляюще смотрю на парня, вот только он не улыбается, лишь сверлит меня хмурым взглядом, скрестив на груди руки. Бешеная злость исходит от него волнами.

Переводу тревожный взгляд на Натана. Он единственный, кто расслаблен. Стоит, опершись о собственный стол, вздернул бровь, ожидая развития событий.

– Давай, Насть, скажи правду, – голос Казарина, который сочится ехидством, коробит меня. Даже передергивает от него, начинает бить мелкая дрожь.

Ему нравится унижать нас с Димой?

– Настя, что происходит? – требует Ермаков ответа, наклоняясь ко мне. – Беременна от двух. Беременная девственница от двух мужчин? Звучит нелепо! – он усмехается, демонстрируя показушную веселость, но ни у кого даже кончики губ не дергаются.

– Я… – начинаю робко, убираю пряди волос за уши и опускаю глаза вниз, маленькая полоска на ламинате становится моей единственной точкой опоры. – Была недавно у врача и узнала, что произошло с эмбрионами и беременностью.

Облизнув губы, поднимаю взгляд. Но нет. Мои надежды не оправдались. Мужчины не исчезли, а внимательно слушают. Набираю воздуха в грудь.

– На момент ЭКО я была беременна, но не знала об этом, – признаю со стыдом. – Беременность только-только случилась, а врач не видела смысла проверять меня на нее, так как я была девственницей, – говорю и сама чувствую, как нелепо звучат мои слова, вот только то, что для других нелепость или, как для врачей, уникальный случай для изучения, ужасная правда моей жизни.

Никто не думает, каково мне. Дима обвиняет в измене и обмане, а Натан – в меркантильности и ветрености.

– Ты переспала с ним и пошла на ЭКО, чтобы забеременеть моим ребенком? – Дима вскакивает с места и возмущенно смотрит то на меня, то на своего босса. – Натан, мы с Настей должны обсудить это наедине. Но! – он выставляет палец вперед. – Эта ситуация никак не касается моей профнепригодности, и ты об этом знаешь, Натан! Я много сил положил на место в этой компании, меня никто не обвинит в халатности или отлынивании от дел! – Дима почти выплевывает эти слова, взбешенный до глубины души. – Я не имею отношения к вашим делам!

Слушаю и не верю своим ушам. Куда исчез мой обходительный, вежливый, понимающий парень? Он только и делает, что сейчас отгораживается от меня, чтобы остаться в этой компании. А как же мы? Наши планы?

– Я не знала о ребенке, у нас ничего не было! Дим, давай поговорим наедине, – умоляю его, хватаясь рукой за горло, меня душат слезы, наизнанку выворачивает от стыда. Так мерзко и пошло обсуждать произошедшее. Хоть я и заслужила этот разнос по всем фронтам…

Со стороны Натана слышится пренебрежительное хмыканье, и мы с Димой переводим на него взгляд. Он по-прежнему с превосходством взирает на нас, как будто мы мусор под его ногами, от которого он хочет избавиться.

– Зачем же ты обманываешь своего жениха, Снеж-а-а? – тянет мое имя, не стесняясь при Диме демонстрировать нашу якобы связь. – Она крутила передо мной своей попкой, и я не устоял. Но в одном она не врет. Я не добрался до самого главного. Наша девочка любит доводить до белого каления, а потом бросать, да, Настя?

– Что ты такое говоришь? – прихожу в ужас от его предположений. – Всё было не так. Я не крутилась перед тобой и не играла ни с кем из вас.

– А что тогда ты делала, Настя? Как это называется? – напирает Казарин, а Дима обиженно сопит. – Среди мужчин таких девушек мы называем динамщицами. Может, ты думала, что повысишь свою цену, если будешь держать на привязи и не подпускать к себе.

– Я не такая, слышишь?! – вскакиваю на ноги и вытираю слезы. – Слышите? Я не такая! Я ничего не планировала, просто запуталась… А вы!..

– Такая, такая, Настя, можешь себя обманывать, но нам врать не получится. В любом случае мне неинтересны твои оправдания. Можешь объясняться со своим парнем, это же ему ты изменила, – фыркает Казарин.

– Пошли, Настя, нас ждет серьезный разговор, – накидывается на меня Дима, будто находя слабое звено. – Ты же умный мужик, Натан, мы с тобой друзья. Нужно разделять личное и рабочее.

– Надо было думать об этом до того, как встречаться с коллегой, – усмехается, будто чем-то доволен, наш босс и присаживается в кресло, откидываясь расслабленно на спинку.

Играя желваками, Дима выталкивает меня из кабинета, берет за локоть и тащит по коридору. И никто мне не поможет. Чувствую надвигающиеся неприятности, предотвратить которые не могу. Боже, неужели я теперь сама за себя?..

Растерянно оглядываюсь на свой рабочий стол с разложенными документами. Монитор компьютера успел погаснуть, но там открыт недоделанный договор. Меня оторвали от дел, а кто теперь будет завершать мою работу?

Меня что, правда уволят? С полным сумбуром в голове позволяю Диме волочить меня по коридору.

Он вталкивает меня в свой кабинет и закрывает дверь на ключ.

Молчит какое-то время, будто пытаясь унять бурю внутри. Смотрит исподлобья, изучающе, наверное, пытается понять, как теперь быть со мной.

– Я всё еще жду объяснений, Настя, – роняет требование глухим голосом. – Натана здесь нет. Можешь сказать мне всё откровенно. Я, честно, ничего не понял из твоих путаных объяснений. А грязные намеки Казарина запутали меня еще больше. Что между вами было?

Разлепляю пересохшие губы, я не в силах выдержать этот позор.

– Натан и я… Я не знаю, как так получилось. Мы танцевали на корпоративе, потом он повел меня… Повел… – сбиваюсь, дыхание перехватывает, голос сиплый, я задыхаюсь, глаза полны слез.

– Он тебе что-то сделал? – Дима подходит ближе и насильно сует мне в руку бутылку воды. – Приставал к тебе? Он… Черт! Я видел, как он на тебя смотрел. И теперь я понимаю, что в его словах был подтекст.

– Каких словах? – каркающим голосом спрашиваю, вода помогла немного прийти в себя.

– Не суть. Так что было? Малыш, если он сделал что-то с тобой, пользуясь служебным положением, ты должна мне сказать, – произносит вкрадчиво, – харассмент, знаешь ли, уголовно наказуем.

Вскидываю голову, прищуриваясь. Что Ермаков задумал?

– Ты давала понять, что не хочешь этого? – давит, вынуждая подтвердить какие-то свои предположения, но я толком не могу понять, на что он намекает.

– Он не вынуждал… – признаюсь слабым голосом.

– Шантажировал тебя? Говорил, что уволит? Наверное, ты не могла отказать, как девушка, как подчиненная. Он намекал на это? Что он сказал, Настя?

– Дима, прекрати! Что ты говоришь? – вскрикиваю, как раненый зверь. Я не готова выворачивать факты в угоду Ермакову, но и признаться в грехе страшно.

– Малыш, я знаю, что ты серьезная, скромная девушка, у нас с тобой были планы, ты бы сама, по своей воле не спуталась со своим боссом, тем более накануне ЭКО. Натан отослал меня с Шиловой в Штаты под благовидным предлогом, а потом… Скажи, ты пила что-то на той вечеринке? – спрашивает, заглядывая пытливо в глаза, его собственные бегают, он кусает губу и нервно дергает руками.

– Д-д-а… – растерянно отвечаю. – Он угощал меня коктейлями. Я не знаю, что в них было.

– Говоришь, он тебя куда-то заманил? А потом что? Ты в точности помнишь, как всё было?

– Дим, перестань, пожалуйста, я не хочу вспоминать, – отворачиваюсь и прячу лицо в руках, а он подходит и обнимает сзади, окутывая своими объятиями. Как Дима тогда. В тот злополучный вечер. Злонамеренно подстроил наше сближение. Флиртовал в офисе, приставал, говорил гадости о моем женихе, просто хотел соблазнить меня, как добычу, а потом бросить.

А теперь я должна действовать по его указке? Замуж за него выходить? Не дождется. Мне нужно собрать остатки самообладания и попробовать навести порядок в своей разрушенной жизни.

– Если он действовал силой, то мы ничего не докажем, – говорит Дима хмуро, тыкаясь носом мне в шею. – У него власть, деньги, связи. Твое слово против его. Но, малыш, мы можем обойтись без грязи и постараться забыть об этом всем. Я переведусь в другой филиал, мы поженимся, ты родишь ребенка. Мы так долго к этому шли. Не можем же остановиться на полпути.

Открываю-закрываю рот, слушая размышления Димы, а сама трясусь и молчу. О чем он говорит? Ощущение, что всё вдруг перевернулось вверх дном, вороша мое грязное белье и не только.

– Дим, – пытаюсь перебить парня, – а что… А как… Ведь я беременна двойней, и один из детей от Натана.

Голос мой всё тише и тише, осекаюсь под тяжелым взглядом Ермакова, который мечется из стороны в сторону, словно ему вожжа попала под хвост. Впрочем, его можно понять, ведь это ему практически изменила невеста и так вероломно предал лучший друг. Не знаю, что хуже, а тут два самых скверных варианта развития событий соединились в одном флаконе.

– Ты права, это проблема, – присаживается на ближайший стул и протирает лицо ладонями.

Руки у него дрожат, он берет стоящую на столе бутылку воды и делает несколько жадных глотков. Мне немного обидно, что мне он не предложил присесть. Ничего не могу поделать с собой. Можно уже списывать скачки настроения на гормоны или как?

– Это так странно… – шепчу в пустоту стеклянным взглядом и подхожу к окну, отодвигаю ролл-шторы и вглядываюсь в снующих туда-сюда людей внизу.

– Что может быть страннее нашей ситуации? Санта Барбара, не иначе, – невесело хмыкает парень сзади, голос у него севший и расстроенный, по-другому и быть не может.

– Я узнала об этом только утром на приеме, Дим, – сглатываю и оборачиваюсь к нему, наконец, решаясь рассказать. – Хотела после работы поговорить с тобой честно и откровенно. А кроме нашего репродуктолога и меня, конечно, никто об этой ситуации не знал. До сих пор…

Последнее добавляю растерянно, до сих пор не понимая, как такое могло произойти.

– Точно? Даже подружкам не говорила? – вдруг почему-то подскакивает с места Дима, отчего-то воодушевляясь.

– У меня нет никого, кроме тебя, Дим, – говорю ему с грустью, ведь это правда, причем нерадостная. – Какие подружки… А родителям я пока не готова такое рассказать.

Тишина в ответ. Только его тяжелое дыхание и мое прерывистое.

– Подадим в суд на клинику. Уверен, ничего бы не случилось без их вмешательства. То-то мне врачиха сразу не понравилась. Говорил же тебе, надо другого искать, – злится Ермаков и стискивает кулаки, словно находя козла отпущения в нашей проблеме.

– Не думаю, что это так, – голос у меня слаб, я сиплю, приходится прокашляться даже. – Это моя вина, ведь в ту ночь…

– Чушь! – ярится Дима, подходит ко мне ближе и стискивает мои плечи, слегка встряхивает. – Ты слабая девчонка, а Казарин давно на тебя засматривался. Тебе придется, конечно, уволиться, ни к чему его дразнить, а вот меня он фиг уволит, я не абы кто, а компетентный юрист. Без боя не дамся.

Хмурюсь, не понимая, почему из-за чужих хотелок и желаний должна терять такое престижное место. С тоской вспоминаю бывшего шефа. Уверена, при нем такая ситуация была бы невозможна.

Касаюсь руками пока еще плоского живота, только сейчас до меня дошло, что я беременна. Двойней. А это деньги на пеленки, распашонки, подгузники. Финансовая стороны вопроса имеет первостепенное значение. Боже…

– Так что делать, Дим? – растерянно оглядываю его злое лицо и отхожу, присаживаясь на стул.

Ноги меня не держат, еле-еле душа в теле, как говорится.

– Ты уверена, что ребенок его? Это бред, какой-то бред! – психует Дима, ероша волосы. Смотрит на меня в надежде, что я опровергну его слова.

– Да… Ведь я была беременна на момент ЭКО…

Не злюсь, что приходится снова и снова повторять эти факты. Что Дима не понимает. Я сама едва способна сложить дважды два в этой истории.

– Тогда его ребенка отдадим ему, поторгуемся, – внезапно жестким тоном произносит Димка, вгоняя меня в ступор.

– Нет! – в защитном жесте обхватываю руками живот, словно боюсь, что моего сына или дочь заберут прямо сейчас. – Я не отдам… Нет…

В этот момент во мне поднимает голову материнский инстинкт, доселе, казалось, дремавший.

– Обсудим, – поджимает губы жених, прожигая меня взглядом. – Собирайся. Мы срочно уезжаем.

– Куда? – У меня перехватывает дыхание, когда он бесцеремонно вздергивает со стула мое тело и тащит к выходу.

– В ЗАГС! – рычит и продолжает идти быстро, не обращая внимания, поспеваю ли я за его широким шагом.

Сердце у меня на секунду замирает, а затем пускается вскачь с удвоенной силой. Ч-что?!

Глава 12
Натан

– Казарин! Ты можешь мне объяснить, что происходит? Не могу найти ни одного сотрудника на месте. Все что-то обсуждают, одна я не в курсе.

Откидываюсь на кресле, складывая руки на груди. Пышная грудь Шиловой вздымается прямо напротив моего лица, когда она делает упор на столешницу и кипит от негодования. Жаль, что она сейчас неспособна отвлечь меня от дурных мыслей.

– Кто тебе конкретно нужен и по какому вопросу? – спрашиваю для формальности. На самом деле мне начхать на сложности Шиловой. И это не уходит от ее внимания. Она слишком хорошо меня знает.

– Не надо тут со мной официальным тоном разговаривать! – взрывается фурия, бросает прямо передо мной контракт, весь исчирканный ручкой. – Я внесла поправки в договор. Пусть твоя секретарша перепечатает и пришлет мне на почту исправленный вариант. Документ нужен мне завтра в суде.

Похвально, что Шилова так рьяно взялась за работу. Но объяснять ей отсутствие Снежиной я не намерен.

– Переделать придется самой, – говорю твердо, – Настя сегодня отсутствует.

– Бардак! – возмущается Регина, пододвигая к себе стул ногой и усаживаясь на него со злым пыхтением. – Я телефоны оборвала, но вы не отвечали. Внеплановое совещание?

Молчу, вскидывая взгляд. Она должна понять, что не дождется отчета. Но брошенный взгляд на часы Регина не упускает.

– Куда-то собираешься? – спрашивает будто мимоходом, сама же поправляет волосы и принимает провокационную позу. Между нами ничего не было уже несколько недель, отношения, если они и были, поставлены на паузу.

Я слишком увлекся другой. Женщины всегда такое чувствуют и становятся охотницами. Шилова не исключение. Ее голос приобретает бархатистость, томность, она изгибается в груди и косится на дверь.

– Всегда мечтала о том, чтобы закрыться с тобой в кабинете и в отсутствие секретарши за дверью… – дальше не продолжает, лишь расстегивает пуговицу на блузке. Только этого мне не хватало.

Мои мысли сейчас слишком далеки отсюда. Они в репродуктивной клинике, где творятся противозаконные дела. Они о Снежиной, оказавшейся не той, за кого себя выдавала. О ребенке, который соседствует с ребенком Ермакова, будь он неладен! Да как такое возможно, черт побери?

Когда я узнал правду, сначала не поверил. Звучало как бред. Как байка или небылица, которыми делятся на досуге юристы. Мол, в одной клинике подсадили эмбрион девственнице, сделав ЭКО, а она уже была беременна.

Врач не проверил ее на беременность, а теперь боится судебного преследования за халатность и проконсультировался с юристами. Правильно делает. Но с ним я разберусь потом. Сначала нужно убедиться, что Снежина не наделает глупостей.

Ермаков увел ее в растрепанных чувствах. Я ждал, что он вернется упрашивать меня оставить его в компании. Испугался, трус, что потеряет теплое местечко. Уважать я его никогда не уважал, но после разговора даже остатки хорошего отношения улетучились.

Вон как сразу стал выгораживать себя и разделять личное и профессиональное! Чем он готов пожертвовать ради выгоды?

Снежина не слушала меня, когда сказал ей, что ему от нее нужно только одно. Но я и сам показал себя не лучше. Добивался ее грязно. Не давал проходу. Смущал. Изводил.

Мне нужно было, чтобы она сдалась сама, отменила свои планы с Ермаковым. Поэтому я отослал его и Шилову за границу под выдуманным предлогом и вовсю воспользовался ситуацией на корпоративе.

От воспоминаний кипела кровь, хотелось повторения. Тем более что я не добился своего. Маленькая зараза оттолкнула. В самый последний момент, когда уже почти добился своего.

Довела до предела – и сказала «нет». Умная тактика, если она хотела поймать меня на крючок. Но она вряд ли предполагала, что забеременеет. Я и сам не понял, как так вышло, разве что, в отличие от Ермакова, обладал весьма подвижными и активными «живчиками», которые нашли путь к яйцеклетке Снежиной всего лишь от трения тел.

Только она про это не знала и пошла на ЭКО, несмотря на то, что почти переспала со мной. Вот этого ее поступка я и не понимаю. Что ей надо? Зачем строить из себя невинность и делать вид, что у нее на уме только деторождение, а не нули на счете, содранные с двух мужиков?

Ее слезы меня не трогают. Хотела богатого мужа – она его получит. Но на моих условиях. Отец давно изводил требованием найти жену и обеспечить его внуками. Настю он знает и одобрит как отличную кандидатку.

Работать она не будет. Посажу дома воспитывать ребенка. Только что делать со вторым? Который Ермакова? Хмыкнув, барабаню пальцами по столу, бездумно глядя на лакированную столешницу.

– Я поняла! – ехидничает Шилова, о чьем присутствии я забыл. – Диалога у нас сегодня не выйдет.

– А что ты хотела, Регин? Чтобы тебе договор перепечатали? Это может сделать любой юрист. Иди и попроси.

– Не надо мне грубить, Казарин, если у тебя плохое настроение, срывай его на ком-то другом.

– Разве я грублю, попросив тебя обратиться к подчиненным? – приподнимаю бровь со значением.

– Ты стал холоден с того момента, как отправил меня в западный филиал. Мне не нравится, когда мною играют, как мячиком от пинг-понга. У меня планы, Казарин, жизненные. И если я в твои не вписываюсь, ты лучше сразу скажи.

– Ты же говорила, что у нас свободные отношения и претензий не будет, – напоминаю ей ее же слова. Знал же, что лукавит. Сказала одно, а думала другое.

Все бабы одинаковые. Только кто-то играет прямо, а кто-то строит из себя невесть что. Но цель одна.

– У тебя кто-то есть, – моментально делает вывод и заметно напрягается. – Кто?

Ее вопрос вогнал меня в тупик. Ответ на него вроде прост, вот только сказать мне нечего. С одной стороны, меня тянет к Снежиной, а с другой, она ведь пока не принадлежит мне. Так что поджимаю губы и молчу.

– Что? Сказать нечего? – обиженно фыркает Регина, складывая руки на внушительной груди.

Опускаю взгляд на эту область непроизвольно, чисто мужская привычка. Сглатываю, ведь женской ласки со стороны Насти так и не получил, но стискиваю челюсти, сдерживая себя. Это лишь усугубит ситуацию, и так в жизни всё ни шатко ни валко.

– Ясно, Казарин. В общем, так, сегодня вечером жду у себя, – вздыхает девушка напротив. – Больше шанса у тебя не будет, Натан.

Оставляет последнее слово за собой и разворачивается к выходу. Я сажусь в кресло и остаток рабочего дня размышляю, какой следующий шаг сделать.

– Начальницу отдела персонала ко мне, – принимаю решение и приглашаю к себе сотрудницу.

Что ж, отступать от своих слов нельзя, Казарин, так что дело нужно довести до конца. А завтра… Приступлю ко второй части своего плана.

Настя

Оцепенение не длится долго. Постепенно отпускает, ледяные пальцы перестают сжимать горло и грудь, сердце возвращается к прежнему ритму, когда я погружаюсь в шум улиц, замечаю прохожих и проносящиеся мимо машины.

И понимаю, что Дима крепко держит меня за руку и с сосредоточенным видом куда-то ведет. Нет, даже тащит. Он не спрашивает разрешения, а просто делает то, что нужно ему. Вывел из офиса, не дал закончить дела, попрощаться с…

А нужно ли было прощаться с Натаном? Он сказал такие вещи, которые до сих пор не укладываются в голове. Видеть его нет никакого желания. Уж лучше с Димой, он ближе, проще, роднее, он не смотрит злобно, как тот, а защищает и готов простить. Многие ли способны на такое? Я бы точно не смогла. И это играет в пользу жениха, отчего чувство вины тисками сжимает сердце еще сильнее.

Вот только стоит вспомнить свою реакцию на Казарина и Шилову, как тело прошивает разрядом тока от ревности. Запретного, незаконного чувства к тому, кто мне не принадлежит.

Оно преследовало меня с университета, когда я как дурочка влюбилась в идеальную картинку. Так глупо, наивно, нелепо влюбилась в красавчика-мажора, на которого запали многие. Но это же такая дурость – влюбляться, глядя со стороны.

Чтобы истинно полюбить, нужно проводить с человеком время, пройти с ним огонь, воду и медные трубы. Вот с Димой я и прохожу, а Натан просто воспользовался моей слабостью на корпоративе, соблазнил, давил, искушал…

Нет, я не снимаю с себя вины. Но он даже не задумался о том, что пытается склонить к постели девушку своего друга. Свою подчиненную. Беспринципный. Наглый. Ужасный мужчина, который пытался сломать мою налаженную жизнь. И это ему почти удалось.

Не покидает мысль, а как он планировал строить нашу совместную работу? Его бы не смущала наша связь? Или для него в порядке вещей смешивать личное и профессиональное? А может, он изначально хотел уволить меня под этим предлогом? Но зачем? Подговорила Шилова, и он пошел у нее на поводу?

Закусываю губу и пытаюсь выстроить логическую цепочку из разрозненных фактов и собрать их воедино, найти какой-то смысл в действиях Натана.

Но не получается. Пазлов не хватает. Не вижу целую картинку и не понимаю причин поступков своего босса. Бывшего босса. Уволил. Выкинул как шавку.

Он же хозяин! А мы с Димой, получается, никто и звать нас никак? Дима продолжает меня тащить, а я злюсь, ведь нас с Димой он готов уволить, а сам…

Это ведь его вина, не моя, не Димина.

А Ермаков продолжает вести меня вперед, пока во мне разворачивается буря. Торможу резко, вонзаясь каблуками в асфальт, между мной и Димой образуется расстояние, потому что он не сразу понимает, что надо остановиться. А когда до него доходит, он возвращается за мной и оттаскивает в какой-то переулок, подальше от толпы.

Хмурая складка между бровей у Димы не разглаживается, на сером лице ярко выделяются его голубые глаза, губы плотно сжаты. Он о чем-то не переставая думает. Такой вид у Ермакова бывает перед сложным судебным процессом, и сейчас он тоже решает какую-то непростую задачу.

– Ну, пойдем же, малыш, – торопит меня нетерпеливым голосом, быстрая сбивчивая речь выдает крайнее волнение, – надо спешить.

– Зачем? Куда? Подожди, Дима, мы не обговорили толком. Я не поняла. Зачем нам в ЗАГС? Зачем жениться прямо сейчас? – подаюсь к нему вперед и шепчу тоже быстро, как будто заражаясь от него поспешностью и нервозностью, она плюсуется к той, которая во мне уже вовсю кипит, умножается на два и превращается в сплошной поток, грозящий перерасти в истерику.

– Да как ты не понимаешь?! Черт! Нам нужно заблаговременно подготовиться к защите. Казарин будет судиться с клиникой, я прекрасно знаю, какую линию нападения он построит. Выставит себя жертвой. Нам нужно обзавестись нужными статусами, чтобы выиграть больше.

– Статусами? Суды? – хмурюсь, непонимающе хлопая глазами. – Откуда ты знаешь, Дим? Это не имеет логики.

– Не будь дурой, Насть! – обрубает резко мои вопросы, заставляя в самом деле чувствовать себя ничего не соображающей идиоткой. Я даже отшатываюсь, но он снова меня ловит, будто боится, что я сбегу. – Теперь только ты и я против него. Против его денег, власти и влияния. А мы с тобой – семья. Мы отсудим у этой клиники больше денег.

– То есть… То есть тот, кто будет моим мужем, получит преимущество в суде, поскольку семья пострадала бы больше, чем отдельный человек? – вырисовываю в голове схему, проговаривая то, что сказал мне Дима. – Но зачем нам защищаться от Казарина?

– Настя, он выставит тебя охотницей за деньгами, скажет что угодно, чтобы тебя очернить, что ты залезла к нему в постель, обманула, обеспечила себе беременность и наследника состояния Казариных. Ты плохо знаешь Натана, он способен на это, ему плевать на то, кого он подомнет под себя. Выставит тебя плохой матерью!

– Но он же сказал, что хочет на мне жениться, – произношу это вслух и понимаю, как нелепо звучит эта фраза. Натан – и жениться на мне? Само по себе это выглядит как насмешка.

Он, наверное, хотел посмеяться надо мной и действительно выставить меркантильной особой, готовой на всё ради денег.

– Настя, Настя, – Дима качает головой и обнимает меня за плечи, глядя с покровительственной улыбкой и жалостью в глазах. – Ты еще не поняла разницу между Казариным и нами? Он думает, что мы ниже его. Мы и правда ниже его. Но по закону мы равны. Он нас не унизит и не отберет тебя у меня. Пусть попробует побороться за этого ребенка, сначала придется дождаться рождения, а уже потом доказывать отцовство. Но на тот момент мы будем уже счастливо и благополучно женаты. В конце концов, если что, пусть оформляет отцовство и платит алименты, нам эти деньги не помешают.

Изучаю Димино лицо и пытаюсь уследить за ходом его мыслей. То будущее, которое он рисует, кажется таким далеким. Я и он – женаты. Воспитываем двух детей. Один ребенок – Димин. А второй – Натана.

А если Натан решит отнять этого ребенка? С чего бы ему отдавать право воспитания другим? Я не позволю, не хочу, это мои дети! Прикладываю руки к животу, защищая их, оберегая, давая самой себе обещание, что никому их не отдам.

– Дим, я не хочу, чтобы он заявлял права на ребенка. Как нам его защитить? Это мои дети! Мои! Я не отдам ему ребенка!

Я ему определенно не нужна, он и за человека меня не считает, но какой мужчина не мечтает о наследнике? Может, и не каждый. Только я не встречала богатых людей, которые не хотели бы иметь преемника, кому передадут свое наследие и бизнес.

– Конечно не отдашь, малыш, ты же его мама, никто не станет разлучать маму и ребенка, даже если отец заявит права. Главное, чтобы ничто вас не связывало. Уволишься, уедешь, я буду тебя защищать как твой муж и отец твоих детей. Никто вас у меня не отнимет. Ты правда поверила, что Натан хочет на тебе жениться? Глупышка, да он же глумился над тобой.

Он обнимает меня крепко-крепко, вселяя веру и надежду на будущее. Плотный ком в горле не дает дышать, я так перенервничала, что не могу толком соображать.

Снова прошу Диму отложить на потом такое важное решение, как брак, но он продолжает убеждать и убеждать. А я впитываю его слова, словно губка.

Дима ведь хочет для нас самого лучшего. Он прав… Правда же?