Текст книги "Невеста друга. Ты будешь моей "

Глава 13
Натан

Рабочий день был окончательно и бесповоротно испорчен. Это только с виду моя личная ассистентка казалась тихим и незаметным атрибутом офиса наподобие стеллажа для документов или принтера. На деле она поддерживала порядок в приемной, отвечала на гору звонков и координировала работу так, чтобы я не отвлекался на посторонние дела. Теперь каждый рядовой юрист рвался ко мне в кабинет, чтобы решить «важные вопросы».

Да! Только этого мне и не хватало! Всю жизнь мечтал занимать руководящую должность и разбираться во всякой мелочевке. Вот что бывает, Казарин, когда смешиваешь личное и профессиональное. Неизбежно одна из сфер начинает страдать. В нашем случае обе. Сцепляю челюсти, сжимаю бумаги от злости в руках, но повлиять и как-то поменять ход событий не могу.

Шилова отказалась сидеть на телефоне, посчитав это ниже своего достоинства. Лия Борисовна удивленно посмотрела на меня из-за очков и поджала губы, выдав мне свою помощницу, которая оказалась такой дурой, что не смогла от страха запомнить, кофе мне нужен или чай.

Принесла зеленую бурду, которую я вылил в цветок от злости.

Ничего не клеилось и не ладилось.

Решив, что Снежина получила достаточно времени, чтобы прийти в себя после увольнения, беру телефон в руку, листая контакты. Она там, наверное, рыдает. В туалете закрылась, или где там бабы любят поныть о своей тяжелой судьбе. Позвоню ей и обрадую оглашением своих планов. Скоро мы поженимся, и она переедет ко мне, забыв о финансовых и профессиональных проблемах. Будет ждать ребенка и готовиться к свадьбе. Она только рада должна быть, такого мужика отхватила.

Не успеваю нажать на ее имя на дисплее, как раздается входящий звонок.

– Здравствуй, сын, – отец, как всегда, приветствует меня официально и строго. Даже находясь в санатории отдыха, где поправляет свое пошатнувшееся здоровье, не выпускает бразды правления из рук и следит за обстановкой в своем детище.

– Привет, пап, как здоровье? – спрашиваю, поигрывая ручкой и стуча ею по документам на столе.

– Здоровье не меняется, всё с ним в порядке, – отвечает сухо. Отец не признает слабостей ни в себе, ни в других, и этот отдых он себе позволил вынужденно. Очень уж его подкосил проигрыш в одном важном для него судебном процессе, который он вел полгода. Громкий процесс, который освещали в прессе. После него отец и решил временно сложить с себя обязанности и поставил меня на свое место.

– Это не может не радовать, – я искренне рад за отца, а за себя – тем более. Если его нервы в порядке, он может приехать домой и побыть со своей любимой «Настюшей». Думаю, ни он, ни она не будут против общения уже в неформальной обстановке, не как коллеги, а как будущие родственники. – Ты возвращаешься?

– Да, сын, я вылетаю завтра. Обязательно наведаюсь в офис. Ты там не говори никому, не хочу, чтобы меня встречали с хлебом и солью, пусть не отвлекаются от рабочего процесса.

Конечно, для отца первостепенно, чтобы команда юристов не отвлекалась от работы. Даже если похороны, деторождение, болезни или свадьба – все обязаны трудиться. Он человек старой закалки, никому не дает спуска, а себе – в первую очередь.

– Не скажу. Но мне-то сообщи время прилета, я встречу тебя в аэропорту.

– Не надо. Отправишь водителя, тоже не отвлекайся. Как там Настенька? Вы поладили с ней? – спрашивает отчего-то с напряжением в голосе.

Хм, поладили, отец, еще как поладили. Настолько, что скоро будешь нянчить внуков. Или внука… Что делать с отпрыском Ермакова, я еще не решил. А отцу и подавно не стоит знать странную историю зачатия, достойную громких заголовков в желтой прессе или передаче «Пусть говорят».

– Настенька сама тебе расскажет, как она, – напускаю загадочности в голос и кладу трубку, а потом набираю номер Снежиной, чтобы наткнуться на «абонент не абонент».

Что за черт? В прятки решила со мной поиграть? Сбежать вздумала? Но зачем играть оскорбленную невинность, если хотела поймать меня в капкан? Эта девчонка выкрутила мне все нервы и сбивает с толку каждым своим словом и действием. Вспоминаю ее под собой – и сшибающее с ног желание охватывает всё тело. Она нужна мне немедленно, я не планировал выпускать из поля зрения эту невинную – пока еще невинную – пташку.

Усмешка расползается по губам, как представляю, как лишаю ее этой самой невинности. Я, а не Ермаков. Но что же делать с ним? Уволил бы к чертовой матери, но он прав: нельзя смешивать личное и профессиональное.

Он ведет несколько крайне важных для компании процессов, да и создавать прецедент не хочется. Отец по головке не погладит, а он обязательно заметит беспричинное увольнение двух сотрудников.

Если Снежину просто отправим по закону в декрет, то этого красавца буду держать при себе и смотреть, чтобы занимался исключительно работой, а мою невесту не трогал.

Набираю номер уже Ермакова, морщась от отвращения. До того мерзко он открещивался от Насти, своей беременной девушки, опасаясь потерять работу. Наверняка он будет готов отказаться и от ребенка, если за ним сохранится место.

А если ему предложить повышение, что сделает? Подпишет все нужные мне документы? Над этим стоит призадуматься…

– Дим, зайди ко мне в кабинет, – говорю ему, слыша на заднем фоне шум улицы. – Ты что, не в офисе? – Наклоняюсь над столом и напрягаюсь, на подкорке зудит плохое предчувствие.

– Натан, а я тут… – отвечает с заминкой. – Встретился с одним клиентом.

– С каким? – спрашиваю строгим тоном начальника. Вроде никаких встреч в городе назначено не было, но мало ли. Не удивлен, что Ермаков делает вид, будто бы всё по-прежнему и ничего не случилось.

Умение притворяться дурачком у него в крови. Хамелеон, который подстраивается под меняющиеся обстоятельства для большей выгоды.

– С Рубинштейном, он разводится, пригласил к себе в офис, – рапортует Ермаков, и я почесываю бровь, беря в руки планер, листаю его, удивляясь безотчетному желанию уличить сотрудника в обмане.

Резко отбрасываю планер, кивая своим мыслям. Не собираюсь я унижать себя подозрениями и проверками Ермакова. Он часто выезжает на встречи с крупными клиентами и вряд ли сейчас стал бы рисковать и обманывать меня.

Хочу спросить его о Насте, но не делаю этого. Он ясно дал понять во время разговора в кабинете, что между работой и ею выбрал первое. Сомневаться в его преданности нет причин.

Положив трубку, складываю руки в замок. Сижу какое-то время, собираясь с мыслями, но понимаю, что голова забита одной чертовой Настей вместо работы. Контракты, встречи, переговоры – всё отошло на второй план.

Не успокоюсь, пока не найду ее и не удостоверюсь, что она там не напридумывала себе ничего лишнего. Может, зря я так грозно отчитал ее в кабинете? Всё же носит моего ребенка, а стресс мало ли как на ней отразится.

Сжимаю зубы до хруста, решаю отложить наш разговор до завтра. Пускай остынет, а утром я распишу ей все плюсы нашего брака. А если заартачится… Что ж, придется идти ва-банк.

Настя

Утро нового дня начинается с тошноты. Еле удалось уговорить Диму отпустить меня домой, но ехать в дом его родителей, когда они как раз вернулись, было выше моих сил. Хотелось попасть в родную обстановку: пусть и съемную, но зато свою квартирку. Дома даже стены лечат, а в моем случае – успокаивают.

Умываюсь, глядя на собственное опухшее отражение. Видимо, беременность начала на меня влиять уже сейчас. Глянула на часы, нервничая, что опаздываю на работу, а потом поняла – и как обухом по голове ударило. Меня ведь уволили, так что и торопиться мне некуда.

Неспешно пью чай, а голову не покидают тревожные мысли. И что теперь делать?

«Ни о чем не переживай, я всё решу», – вспоминаю Димины слова, вот только вопреки этому спокойствия внутри меня нет.

В который раз беру в руки паспорт, смотрю на штамп, который проставили вчера в ЗАГСе. Жена Димы. Боже…

В этот момент зазвонил телефон. Ермаков.

– Да, Дим? – говорю с радостью в голосе.

Он ведь не виноват в том, что у меня нет настроения.

– Дома, любимая? – и такой добрый, проникновенный голос у него, что мне мгновенно становится стыдно за свои крамольные мысли насчет Натана, его бывшего лучшего друга.

– Угу, – отвечаю неопределенно.

Жизнь так круто повернулась, что теперь я совершенно не знаю, в какую двигаться сторону. Будто все ориентиры сломались. Вот я бежала, бежала, а в какой-то момент дорога оборвалась, а впереди разверзлась пропасть, которой ни конца, ни края.

– В общем, Натан поступил мудро, оставил за мной рабочее место. Я надавил, что это подсудное дело, так что он вынужденно пошел на попятную, – горделиво произнес Дима, словно бравируя, какой он молодец.

Внутри поселился скепсис. Не ассоциируется у меня Казарин с тем, кто мог бы испугаться какого-либо судебного иска. Он не трус, а скорее напоминает победителя, который, как аллигатор, идет вперед, прогрызая себе путь к цели.

– А я? – спрашиваю растерянно, не понимая, идти ли мне на работу.

– Посиди дома, он пока непреклонен, я еще надавлю, но думаю, в твоем положении лучше не нервничать. Приеду вечером, поедем ко мне, познакомишься наконец с родителями, – уже расписал наше будущее Дима, не давая мне и слова вставить.

– Но… – пытаюсь возразить, ведь дело касается моих профессиональных качеств.

– Ты им обязательно понравишься. Всё, я на встречу, целую, – произнес напоследок и сбросил вызов, оставляя меня сидеть в недоумении.

Молча смотрю на телефон, а затем встаю, разминая косточки. До обеда нахожусь в подвешенном состоянии. Мобильный молчит, словно никто обо мне и не вспоминает, даже со стороны работы полный штиль.

Поджимаю губы и начинаю собираться на прием к врачу, гадая, как Натан всё же узнал о моей беременности. В голову так ничего и не пришло, так что в больницу я попала уже расстроенная.

Обычные процедуры, плановые заборы крови и анализов. Вот только, когда я выхожу из здания, проход мне вдруг загораживает чья-то фигура. Мощная, большая, солнца совсем не видно из-за нее.

– Простите, можно пройти? – прищуриваюсь и ставлю ладонь козырьком, поднимая взгляд вверх. – Ты?!

Узнаю в незнакомце босса.

– Идем, Настя. Хватит бегать, – улыбается плотоядно и хватает меня за талию собственническим жестом.

Тянет в сторону стоявшей рядом машины и усаживает внутрь. Это было так неожиданно, что я даже не сопротивлялась, позволила себя усадить и даже пристегнуть. Но, когда он сел на водительское сиденье и завел машину, дар речи снова вернулся ко мне, позволив высказать свои возмущения.

– Немедленно открой машину, Натан, – поворачиваюсь и дергаю ручку двери.

Но мужчина быстрее нажимает на кнопку блокировки со своей стороны, так что все мои потуги тщетны.

– Успокойся, Снежина, нам много о чем нужно поговорить, не находишь? – спрашивает наконец, выезжая на дорогу.

– Разве? Помнится, ты меня уволил, – фыркаю, больше быть вежливой и доброжелательной не вижу смысла.

– Думаешь? – как-то странно отвечает вопросом на вопрос мужчина, с удовольствием, казалось, оглядывая мою фигуру.

Взгляд его особенно долго задержался на моем животе, будто он что-то может там разглядеть. Стало неловко, и я двинула руками, чтобы прикрыться.

– Что за игры, Натан Фазилевич? – поджала губы, перейдя на деловой тон. – Мы с вами уже всё выяснили, отпустите, мне нужно домой.

Вот только на мой выпад он молчит, продолжает уверенно вести автомобиль.

– Пойдешь в декрет, родишь, а потом посмотрим, – кивает будто сам себе Натан.

Я же раскрыла рот, выпав в осадок. О чем он вообще говорит?

– Так я уволена или что? – переспросила, пытаясь уточнить.

– Наказана, – ухмыльнулся Натан, барабаня пальцами по рулю. – Замуж за меня выйдешь, так что о работе не беспокойся.

Сглотнула, у меня даже смешок вырвался.

– Не получится, я уже замужем, – с таким удовольствием выпалила, наблюдая за его выражением лица.

– Не ври, в графе муж у тебя прочерк, – фыркнул он, спокойно держась двумя руками за руль.

– Уже нет, – ухмыльнулась, глядя, как уверенность медленно стекает с его лица.

А для верности раскрыла сумку и практически кинула паспортом ему в лицо. И в салоне воцарилась тишина. Хотел управлять моей жизнью? Ха!

Глава 14
Настя

Натан молчит всю остальную дорогу. Везет меня куда-то, бесполезно спрашивать, что он задумал, очертания улиц за окном ничего мне не говорят.

– Я же сказала, останови машину! – спустя время мне это всё надоедает, и я начинаю выходить из себя, тянусь к рулю.

Вот только его рука перехватывает мою и отталкивает меня обратно. Суровый взгляд припечатывает к месту, а после мой взгляд натыкается на какое-то здание.

– Приехали, – хмыкает Казазин, плавно заезжая в подземный паркинг и паркуясь там.

– Куда? – спрашиваю со страхом в голосе.

Осматриваюсь по сторонам, вижу много чужих машин и ни одной живой души поблизости. Да и кто бы меня спас, если бы даже заверещала? Чувство абсолютной беспомощности сковывает по рукам и ногам, сердце гулко бьется, я пытаюсь найти в себе ресурсы для борьбы, но я никогда не была сильной…

– Ко мне, – как ни в чем не бывало пожимает плечами Натан и выходит из машины, хлопая дверью.

Я остаюсь сидеть внутри салона, не двигаясь и не предпринимая попытки выйти. Справа боковым зрением вижу движение, а затем дверца с моей стороны открывается.

– Ну? – спрашивает Натан с ухмылкой.

– Я не буду выходить, отвези меня туда, откуда похитил! – рычу сквозь зубы.

– Ты же так хотела, чтобы я тебя выпустил. Ну так давай, выходи, Снежина, – делает шаг назад и складывает руки на груди.

Поджимаю губы и смотрю на его горделивый вид. Дергаю ремень безопасности и зло спускаю ноги на бетонный холодный пол подземки.

– Так-то лучше, – тянет меня на себя Казарин, но я пытаюсь сразу же выдернуть свою руку из его лапищи.

– Отпусти! Я ухожу, – выплевываю ему в лицо. – Ты плохо расслышал? Я жена Димы, так что если у тебя есть хоть капля совести, то ты меня…

– Я бессовестный, снежинка, – оплетает рукой мою талию, сзади раздается звук блокировки двери.

От такой наглости аж дар речи теряю. Даже позволяю увести себя до лифта. Мы заходим внутрь, трогаемся. Пятый этаж.

– А насчет замужества, – хмыкает, дергая уголками губ. – Муж не стена, подвинется.

Ахаю от неожиданности, толкая его локтем вбок. В этот момент дверцы кабины открываются, и мужчина утягивает меня наружу.

– Дима – твой друг, Казарин, отпусти меня! – топаю ногой, не могу никак освободиться из его жесткого хвата.

– Ты носишь моего ребенка, Настя, – сужает глаза, глядя на меня как на дурочку.

– С чего ты взял? Это еще не доказано! – вздергиваю подбородок, решая пойти ва-банк.

Но в ответ слышу лишь хмыканье.

– Родишь, обязательно сделаем ДНК-тест, не переживай за меня, снежинка.

– Не смей меня так называть! – цежу сквозь стиснутые зубы.

– А если один ребенок будет моим, станешь моей женой, – проворачивает ключ в замочной скважине, заталкивает меня внутрь своей квартиры. – Хотя чего тянуть. Сразу поженимся. Не хочу, чтобы ребенок родился внебрачным.

– Он и не родится внебрачным, – язвлю. – Я же сказала, что я жена Димы.

– Ты уже говорила, Снежина, – запирает дверь изнутри Натан, пока я прожигаю взглядом его спину.

– Я теперь Ермакова, – делаю замечание, с удовольствием наблюдая за тем, как вздулись жилы на его шее от злости.

– Скоро станешь Казариной, – прищуривается, жестко осаждая меня.

Тон такой, словно он не сомневается, что так и будет. Уверен в своих словах на все сто процентов. Откуда в нем эта наглость, воля, сила хозяина жизни?!

– Хорошо, – вздыхаю, понимая, что иначе от него не избавиться: – Давай поговорим, а потом ты меня отпустишь.

– Не доводи так быстро до греха, – губы его изгибаются.

Стискиваю кулаки, злясь, что до него совершенно невозможно достучаться. Мои слова как об стену горох.

– Говори быстрее, чего хотел, и я пойду домой, – складываю руки на груди, нервно притопывая на месте.

Он молчит, подталкивает меня в гостиную. Вынужденно снимаю обувь и позволяю увести себя к дивану. Сажусь и мну ткань одежды дрожащими пальцами, чувствуя себя неуютно и беззащитно. Тесно сжимаю бедра, подтягиваю ноги к дивану. Платье задирается, обнажая телесного цвета колготки. Под обжигающим взглядом Натана теряю остатки самообладания.

Поговорить ли он меня привел сюда? Это вовсе не похоже на деловую встречу.

Вот только в комнате безмолвная тишина. Он наливает себе что-то в стакан, делает пару глотков, а затем садится ближе ко мне. Ужас в том, что его присутствие действует на меня странно. По венам словно течет не кровь, а лава, обжигая изнутри огнем и жаром.

– Зачем ты привез меня сюда, Натан? Что за игры? – спрашиваю сухо, сглатывая вязкую слюну. Сложенные на груди руки демонстрируют, что я отгородилась от него.

По четко вылепленным мужским губам ползет плотоядная улыбка.

– А ты хочешь поиграть в игры? Ты на них горазда, – ухмыляется, снова отпивая из стакана, потом облизывает губы медленным, завораживающим движением. – Ты играла со мной всё это время и заманивала.

– Я?! – смотрю на него во все глаза, не понимая, что он думает обо мне.

– Ты, Снежина, ты, – стреляет глазами по телу, как будто прожигая дыры. – Играла с двумя мужиками, выбирая, кто лучше.

– Я выбрала! – рычу в бешенстве. – Выбрала Ермакова, а то, что было с тобой…

– Договаривай, Настя. Или ты и в ораторском искусстве не преуспела, поэтому сидишь не в кресле юриста, а носишь бумажки и кофе?

– Ты решил меня еще и профаном в профессии назвать? – злюсь, раздувая ноздри, ногтями царапаю собственную кожу, чтобы успокоиться.

– Да нет, просто думаю, что правы те, кто говорит, что место женщины на кухне. Знаешь, как у немцев? Киндер, кюхе, кирхе? Дети, кухня, церковь. Но мы можем заменить церковь на постель. Я буду доволен, – откровенно смеется, потешается над моими потугами злиться.

– А мне плевать, чем ты будешь доволен, Казарин! – рычу в ответ, взбешенная его рассуждениями.

– Красивая, когда такая злая, – вдруг наклоняется и шепчет мне на ухо: – Расслабься.

Вот только, как бы я ни пыталась отодвинуться дальше, ничего не выходит. Он лишь снова присаживается ближе и ближе, пока я не оказываюсь у самого подлокотника у стены, откуда никуда не деться. Повторяется ситуация на корпоративе, когда он нагло соблазнил меня и я каким-то чудом забеременела!

Ругаю себя мысленно на чем свет. Неужели ничему меня не научила жизнь? Надо четко понимать, что ты делаешь, и управлять своими действиями.

Хочу уже встать и уйти, но его рука пригвождает меня к месту.

– Не надо, – хрипло шепчу, когда Натан хватает меня за подбородок и двигает мою голову к себе.

– Надо, снежинка, очень надо, – его голос патокой разливается по моему телу, затапливая доверху.

Только Натан может так воздействовать на меня, я теряю голову и самообладание. Тело стало чувствительным, а нервы окончательно сдают. И он почувствовал этот момент, тут же пошел в атаку, лаская повсюду, стискивая в объятиях и даря удовольствие.

Сама не поняла, как оказалась в горизонтальном положении, очнулась лишь в тот миг, когда он, нависнув сверху, прожигал меня взглядом.

– Ты скажешь мне «да», Снежина, – жестко произносит, не давая мне свободы выбора.

– Отпусти меня, Натан, зачем ты меня мучаешь? – шепчу ему в губы, пытаясь сопротивляться. Почему в его руках я таю как воск? Сама не хозяйка своему телу, он властвует над ним… Подчиняет своей воле.

– Потому что ты этого хочешь. Мы оба хотим, – говорит хриплым голосом, не отрывая от меня своего пламенного взгляда, скользит телом по телу, тянет язычок молнии на платье сзади, сдвигает его всё ниже и ниже.

– Я не хочу, – последняя слабая попытка его оттолкнуть заканчивается моим поражением, и Натан ворует мое дыхание, принимаясь страстно меня целовать. Головокружительный поцелуй не прекращается, говорить я не могу, сопротивление гаснет, эмоции на пределе, платье исчезает, колготки он стягивает с меня быстрым ловким движением, намекающим на грандиозный опыт в соблазнении женщин.

И я хрипло шепчу, изгибаясь в объятиях на узком диванчике, открытая и дрожащая, он вырывает из меня стоны, не дает передышку ни на секунду.

Горячие стоны рот в рот. Вездесущие руки, лишающие воли и разума. Сильные, захватнические движения. Потные тела, слитые воедино. Жаркий шепот опытного демона-искусителя. Мои хриплые просьбы и рваное дыхание. Ритмичные толчки и одновременный финал. Моя добровольная ловушка и погибель…

И осознание произошедшего приходит ко мне лишь спустя минут десять после соития. Между ног липко, ведь сегодня я потеряла девственность. Совершила адюльтер, предав своего мужа. Изменила Диме с его бывшим лучшим другом. Натаном Казариным, в которого была влюблена в университете. Без особого сопротивления. Просто поддалась страсти, подтвердив его мнение о себе.

– Мне пора, – подрываюсь с места, напяливая на себя одежду впопыхах.

– Ошибаешься, – смеется довольным тоном мой первый мужчина, усаживаясь на диване с широко раздвинутыми ногами. Наглый какой. Ничего его не тревожит. Конечно! Таких сцен в его жизни было не меньше сотни, не то что я у меня. Первая.

– Это была ошибка, больше никогда не повторится, – стыдливо прикрываю глаза, но выпаливаю уверенно, не сомневаясь в правдивости своих слов.

– И в этом ошибаешься, – раздается флегматичный ответ.

– Открой мне дверь, – стискиваю кулаки и гляжу на него воинственно.

Он настолько бесстыден, что встает во весь рост, ни капли не стесняясь своего вида.

– Давай заключим соглашение, Снежина, тогда я тебя отпущу, – наклоняет голову набок, рассматривая меня с плотоядным интересом довольного и удовлетворенного кота.

– Нет, – поджимаю губы, не желая идти на поводу у шантажиста и вымогателя обещаний. Даже неинтересно, что он предложит! Явно ничего хорошего!

– Ты ведь даже не послушала, – усмехается, качая головой.

Наконец надевает штаны, так что кровь снова отливает от моего лица, давая мне продышаться.

– Не буду ходить вокруг да около. Завтра прилетает отец.

На этих словах я вскидываю голову, ведь бывшего шефа уважаю.

– Ты сыграешь роль любящей невесты. Посидишь снова в приемной. Не хочу, чтобы он знал о нашей проблеме, у него стало барахлить здоровье.

Хмурюсь. Новость о старике обеспокоила, но и идти на поводу у Казарина нет никакого желания.

– Я не буду врать даже ради твоего отца. Я жена Димы, не собираюсь этого скрывать, – сдвигаю брови и поджимаю губы.

– Твой ответ ожидаем, Снежина, но выбора у тебя нет. Ты же любишь Диму, правда? – на этих словах его лицо смурнеет, словно ему не нравится то, что он сам произносит.

– На что ты намекаешь? – спрашиваю, прищуривая глаза и окидывая мужчину презрительным взглядом, который его не трогает.

– В случае твоего отказа я уволю Ермакова с волчьим билетом. После этого его не возьмут ни в одну мало-мальски приличную адвокатскую контору. Мы же этого не хотим?

Вопрос задан риторический, ответа не требует. Сглатываю и прикрываю глаза. Он прав. Загнал меня в угол этим требованием. Чувство вины перед Димой сейчас так велико, что я готова пойти на что угодно, чтобы не испортить ему хотя бы карьеру.

Всё это моя вина. Только моя.

– Чего конкретно ты хочешь, Натан? – решаю уточнить, чтобы не теряться в догадках.

– Веди себя непринужденно. Ты умеешь быть послушной, хорошей девочкой, – грязно усмехается, проводя большим пальцем по моей нижней губе, глаза вспыхивают жаром, что вызывает во мне нежеланный отклик. Обхватываю себя руками и отворачиваюсь.

– А как же Дима? Как ты с ним объяснишься? Ты вообще не испытываешь угрызений совести, что соблазнил жену друга?

– Ваша скоропалительная свадьба – фарс. Не знаю, что задумал Ермаков, потащив тебя с такой скоростью в ЗАГС, но развести вас будет нетрудно. Сделаем это по-тихому, а пока обрадуем отца уже нашим браком и ожиданием внука.

– Смею напомнить, что детей двое, – проговариваю тихо, видя досаду на лице Натана.

– А здесь уже ты поторопилась. Как видишь, чтобы забеременеть от меня, не понадобилось ЭКО, – заявляет, горделиво задрав голову. Нашел чем гордиться!

Вот ведь мужчины – им важно победить соперника и побить себя в грудь. А кто же я? Просто трофей победителя? Игрушка без чувств? Я вообще-то живая.

– Тебя я не спросила, как мне беременеть! – взвиваюсь коброй, хватаю сумку.

– Уже не суть, Снежина, – доносится мне в спину, – ты хотела ребенка, теперь у тебя их два. Можем расслабиться и получать обоюдное удовольствие.

– За удовольствиями можешь обращаться к своей Шиловой, – ярюсь, услышав настолько наглые намеки. Неужели он думает, что я буду с ним спать на регулярной основе? Не дождется!

– Не ревнуй, снежинка, Шилова меня не интересует, а ты одним разом от меня точно не отделаешься. Завтра жду тебя в офисе в обычное время. С Ермаковым я поговорю сам, не беспокойся.

– Хорошо, – отвечаю в итоге, опустив голову, – а теперь отпусти, я хочу домой.

И он выполняет мою просьбу, ведь получил всё, что хотел. Мою невинность, согласие, внимание…