Текст книги "Ягуар и рыжая сеньорита"

– Сеньорита, не противоречьте ему. Он не в себе, никого не узнает. Разозлится, добром не кончится. Всех изобьет. Посмотрите, у него и плетка рядом.

И, видя испуг на лице девушки, добавила:

– Да у него не всегда такое состояние. Порой приходит в себя и не буйствует. Но сейчас лучше его не злить.

Элина поспешно схватила ложечку с лекарством и попыталась затолкать графу в рот. Но тут же пролила.

Граф схватил плеть и что-то заорал. Закричала пожилая женщина. Завопили притаившиеся в углу две молоденькие служанки, которых я раньше не заметил. Сеньорита Ли отшвырнула ложку, бросилась ко мне и прижалась лицом к моей груди. Плечи ее тряслись. Я вытаращил глаза на графа. А тот ехидно подмигнул мне здоровым глазом.

Я чуть не выругался: артист, твою мать. Не понимаю, чего только добивается. Вышел из комнаты, утащив за собой Элину. Следом выскочила пожилая служанка:

– Ой, деточка, я же предупредила: нельзя медлить и возражать. Сразу хватается за плеть.

Я погладил девчонку по голове:

– Успокойтесь, сеньорита, он неопасен. Просто болен.

Женщина схватила Элину за руку и потащила обратно:

– Идем, девочка, скорее. Он тебя требует. А не то разнесет там все.

Они скрылись в комнате, а я остался стоять на пороге, пытаясь разобраться в своих чувствах. Что же со мной случилось? И вдруг понял: меня привели в смятение руки сеньориты, обхватившие за шею. Я до сих пор чувствовал тепло ее тела и ее голову на своей груди. Взгляд зеленых глаз, залитых слезами, преследовал меня. Я испугался. Все, что угодно, только не это. Кажется, может случиться то, чего не должно быть ни при каком раскладе.

Парни ждали меня во дворе. Наверное, им хотелось услышать о девчонке. Но мне стало грустно, и говорить ни о чем не хотелось. Я побродил по своей комнате и принял решение: уеду отсюда как можно быстрее. Пора мне приступить к своим обязанностям у герцога.

Юлька

Когда я поняла, что очутилась в руках Ягуара, то ничуть не удивилась. Почему-то не сомневалась, что люди графа меня рано или поздно найдут. Надежда была только на Питера, но тот опоздал.

Я обрадовалась, когда узнала, что граф жив. Однако понимала, что ждать хорошего не приходится. Как граф поступит со мной, одному богу известно. Дядя ясно объяснил, какая кара ждет за покушение на аристократа.

Я попросила Ягуара взять с собой няню и получила холодный, презрительный ответ:

– Думаю, няня вам не понадобится.

Похоже, участь моя решена.

По дороге Ягуар сказал, что граф меня спас. Я-то была уверена, что локон и крест передали Марко. Стало совсем горько, когда я узнала, что, в то время когда я сидела на привязи, Марко веселился на собственной свадьбе. Я почувствовала себя очень несчастной. Даже если бы Марко узнал о моем похищении, вряд ли бы бросил невесту и помчался на помощь.

Потом мы заехали к дяде. Я поговорила с Бет, и та подтвердила слова барона. Получается, я замечательно «отблагодарила» своего спасителя. Стало стыдно. Очень. А сейчас пришло время расплаты.

Что ж, умирать, так с музыкой. Я попросила разрешения переодеться и поднялась к себе в комнату. Надела любимый наряд для верховой езды, самые яркие украшения и даже подвела глаза. Взглянула в зеркало. Сама себе дала оценку: вполне ничего. И стало жаль себя вдвойне. Умирать такой молодой и красивой. И по собственной глупости.

Хотела взять с собой книгу, но побоялась. Наверное, в темнице у меня отберут все. Почему-то воображение рисовало сырые стены и зарешеченное окно. Достала манускрипт, погладила, прижала к груди. Чуть не расплакалась. Можно сказать, это последняя ниточка, связывающая меня с моим миром. Мне показалось, что книга дрогнула в руках и от страниц пошло тепло.

Я положила книгу на колени, и слезы все-таки закапали из глаз. Посмотрела на листы и не поверила своим глазам: рядом с картиной с кораблем и девушкой в воздухе возник фантом страницы. На нем можно было разобрать изображение огромного дерева с сидящим под ним человеком. Мужчина даже напомнил мне кого-то, но картина растворилась в воздухе так же загадочно, как и появилась.

Я тряхнула головой. Перед глазами вновь предстал образ. Две руки – одна женская, а вторая мужская – соединили половинки книги. Миг – и передо мной лежал уже целый манускрипт. Такой, каким я впервые его увидела.

Видение вновь исчезло. У меня даже не было времени подумать над ним. Я быстро завернула книгу в ткань, поцеловала и убрала на самую дальнюю полку комода. Вспомнила о ветке шиповника и положила ее рядом с книгой. Теперь, кажется, все…

Я распрямила плечи, приняла как можно более независимый и гордый вид и шагнула навстречу своей судьбе.

Реакция увидевших меня была именно такой, как я ожидала. Я искоса наблюдала за бароном Ягуаром. Показалось или я его тоже не оставила равнодушным?

Замок произвел на меня гнетущее впечатление. По деревянному мосту мы въехали через ров во двор. Высокие стены с узкими бойницами создавали впечатление, что я прощаюсь со свободой.

Я подумала: за захлопнувшимися воротами остался весь мир. А что ждет меня здесь – неизвестно.

Двор был заполнен мужчинами, похоже воинами. На меня уставились так, как будто я на их глазах спустилась с небес. Восхищения трудно было не заметить. Я довольно выпрямилась, слегка улыбнулась и поднялась по ступеням крыльца.

Готова я была ко всему, но то, что увидела в комнате графа, повергло меня в шок. Черная повязка закрывала половину лица. Да еще я узнала, что и с головой у графа не все в порядке. Знахарка сказала, что он и раньше был властным человеком, а сейчас совершенно не разрешает себе возражать. При малейшем намеке на непокорность хватается за плеть. От него доставалось и ей, и служанкам, ухаживающим за больным. Во время таких приступов гнева на пол летело все, до чего граф мог дотянуться. Я ужаснулась: именно моими стараниями красавец-мужчина превратился в чудовище. В общем, «отблагодарила» я спасителя по полной. Объясняй теперь, что по ошибке.

На негнущихся ногах я доковыляла до ложа и упала перед ним на колени. Молила простить, хотя понимала, что прощения мне быть не может.

Мэтт почему-то принял меня за служанку. Потребовал, чтоб именно я за ним ухаживала. И я сразу же сумела вызвать его гнев. Хорошо, что рядом оказался сеньор Ягуар и быстро вывел меня из комнаты. Я стояла чуть живая от страха и слышала, как за дверью раздаются крики женщин и падает мебель.

Сеньор Ягуар показался мне несколько растерянным. Я спросила:

– Он всегда такой?

Барон погладил меня по голове:

– Успокойтесь, сеньорита, он неопасен. Просто болен.

Вскоре в комнате все стихло. Из дверей выскочила знахарка, схватила меня за руку и потащила обратно:

– Идем, девочка, скорее. Он тебя требует. А не то разнесет там все.

Я вернулась к графу. Он немного покапризничал, потом позволил напоить себя лекарством и заснул.

Я познакомилась со знахаркой.

– Бейра, – назвала она себя.

– Элина.

Та замахала руками:

– Я буду звать вас просто «сеньорита». Боюсь, ваше имя вызовет у него приступ гнева.

Я приуныла: рано или поздно граф все равно придет в себя, вспомнит, кто я такая, и придумает мне наказание. Но может, лучше позже, чем раньше? Вдруг что-нибудь произойдет.

Бейра отвела меня в теперь уже мою комнату. Там было довольно уютно и чисто. Никаких мерещившихся мне подвалов и решеток. Я думала, что не смогу уснуть. Но знахарка поняла мое состояние и дала выпить какой-то травяной отвар.

– Отдыхайте, сеньорита. Думаю, силы вам понадобятся.

Казалось, я только что провалилась в сон, а меня уже будила служанка:

– Вставайте, сеньорита. Граф ждет вас к завтраку.

Моего шикарного наряда не было. Вместо него на стуле лежало простое холщовое платье. Но сидело оно на мне хорошо. Да и какая теперь разница?

Мы вошли в столовую. Граф недовольно бросил:

– Прислуга не должна спать дольше господ.

Даже не думала, что меня может так оскорбить то, что он считает меня служанкой. Я вспыхнула и хотела возразить, но заметила умоляющий взгляд Бейры, стоящей у стены. Однако совсем сдержаться не смогла.

– Прислуга не должна сидеть за одним столом с господином, – язвительно заметила я.

Произнесла эти слова и не обрадовалась. Граф закричал, в руках у него появилась плеть, посуда полетела со стола. Я со всех ног бросилась к дверям. Бежала, пока не оказалась у себя в комнате, где и просидела до вечера, терзаясь мрачными мыслями. Граф и сейчас готов отлупить меня плетью, а что будет, когда он меня узнает? Даже думать не хочется.

На следующий день я постаралась проснуться пораньше, чтобы не опоздать на завтрак. Граф сегодня выглядел спокойным. Внимания на меня он обратил не больше, чем на мебель. Я почему-то вспомнила, как он смотрел на меня раньше. Сколько нежности и заботы отражалось в его глазах. И судорожно вздохнула.

После завтрака мы пошли в комнату графа. Ко мне обратилась Бейра:

– Сеньорита, нужно сделать его светлости массаж.

Я растерянно посмотрела на нее:

– Но я не умею.

– Ничего сложного, сеньорита. Возьмите этот пузырек и втирайте жидкость в тело.

Я задохнулась:

– В ка-ко-е те-ло?

Лекарка разозлилась:

– Ну явно не в твое, а в его.

Я запаниковала:

– Никогда этого не делала.

В это время граф рявкнул:

– Долго я буду ждать?

И потянулся к плетке.

Я подскочила к кровати, в сердцах рванула одеяло и сдернула его совсем. И оторопела. Граф лежал совершенно голый. Я так и застыла, созерцая это зрелище.

На миг показалось, что глаз графа насмешливо блеснул. Потом Мэтт рывком натянул на себя одеяло:

– Что ты себе позволяешь? И это называется молодая девушка.

Я почувствовала, что мое лицо залила краска стыда, на глазах выступили слезы. И выскочила из комнаты. Но за дверью остановилась. Сейчас опять из-за меня пострадают другие. Я вытерла слезы и вернулась обратно:

– Извините, ваша светлость, я попробую справиться.

Граф перевернулся на живот, а я осторожно принялась втирать в кожу лекарские снадобья. А в утешение себе подумала: если бы я не была виновна в вашем несчастье, фиг бы вы меня заставили что-то делать против воли. Даже если б изрубили на мелкие кусочки. Мне стало искренне жаль этого красивого, мужественного человека, который из-за меня превратился в полубезумного инвалида.

Кажется, массаж получился удачным. Граф выглядел довольным, и я понадеялась, что он скоро начнет выздоравливать. Больше в этот день делать меня ничего не заставляли.

На следующее утро граф приказал почитать ему вслух. Я взяла книгу и уселась у кровати на низенькую скамеечку.

– Не там. Возьми подушку под спину и устраивайся рядом со мной.

– Ваша светлость, мне удобнее читать здесь.

Рука графа потянулась за плеткой. Я моментально оказалась на кровати. Шут с ним. Могу и здесь почитать. Мэтт лежал заложив руки за голову и наблюдал за мной.

Я открыла книгу, но… рот открыть не смогла. Картинки в книге были это что-то. Я-то думала, порнография – изобретение нашего века. Я покраснела, побледнела и с трудом выдавила слова. Ему что, читать не о чем, кроме как о сексе? В его-то состоянии. Где только откопал такое.

Фантазии автора становились все фривольнее. Я уже подумывала, как бы возмутиться и прекратить, но тут услышала легкое похрапывание. Граф спал. Слава богу, обошлось. Я намеревалась осторожно слезть с кровати и удалиться. Но тут граф простонал:

– Тея, любимая, где ты? Я скучаю без тебя.

Я дернулась. Надо скорее дать графу лекарство. Ему плохо, и он бредит. Но тут его рука протянулась ко мне. Он обхватил мою талию и не отпускал:

– Тея, дорогая, помнишь наши встречи? Я думаю о них каждую ночь.

Я поняла: граф принимает меня за какую-то другую девушку. Нужно срочно приводить его в себя, пока лирические излияния не перешли во что-либо иное. Я робко прошептала:

– Ваша светлость, отпустите меня. Я не Тея.

Он посмотрел каким-то проникновенно долгим взглядом. И заговорил еще нежнее:

– Тея, тебе нечего меня бояться. Ты же знаешь, я твой пленник навек.

Он притянул меня к себе и нежно коснулся губ. Пробежался пальцами по волосам, погладил по щеке, принялся покрывать лицо легкими, как перышко, поцелуями…

А потом неожиданно откинулся на подушку и заснул.

Я быстро высвободилась и соскользнула с кровати. И вовремя: вошла Бейра. Зайди она несколькими мгновениями раньше, как бы я объяснила, что целует граф не меня, а таинственную Тею?

Следующие несколько дней прошли спокойно. Графу становилось то лучше, то хуже. Но он так и не узнавал окружающих. Меня принимал то ли за прислугу, то ли за бедную родственницу.

Платья мне меняли почти каждый день. Недорогие, но новые и красивые. Обязанности мои состояли в том, чтобы подавать его светлости лекарство, разделять трапезу да еще читать книги. Та, первая, с голыми мужчинами и женщинами, лежала на столе. Больше он, к счастью, к ней не обращался.

Сегодня я читала вслух какую-то слезливую мелодраму. Как всегда, сидела на кровати рядом с ним. И не сразу обратила внимание, что графу опять стало плохо. Он лежал бледный, а лицо покрывал пот. Я испугалась и хотела позвать знахарку. Но поздно. Волосы мои оказались в руке графа. Выдернуть их было довольно проблематично.

Граф прошептал:

– Тея, почему ты приходишь так редко?

Мужчина с силой прижал меня к себе.

– Любимая, – он провел пальцами по моим губам, – какая ты красивая.

Меня сковали страх и неловкость. А по лицу его светлости разлилась глубокая нежность. Он впился поцелуем мне в губы. Потом перешел на глаза, шею, перебирал рукой мои волосы.

Я вдруг почувствовала, что тело принимает его ласки, которые предназначены другой. Захотелось ответить на его поцелуи. Я поняла, что надо поскорее остановиться, и в панике начала искать выход из этого положения.

– Почему ты всегда стремишься убежать, Тея?

– Граф, я не Тея!

Он прижал мою голову к своей груди:

– Твои волосы белы, как снег.

Что-то кольнуло мое сердце. Кажется, я жаждала услышать что-то типа «ярки, как пламя». Положение становилось все опаснее. Я рванулась, скатилась с кровати, крикнула Бейру и умчалась к себе.

В своей комнате я упала на постель. Меня трясло от страха. И боялась я не его, а себя. Я поняла, что мне приятно чувствовать себя Теей. Получать причитающиеся ей ласки и поцелуи. Я злилась на то, что позволила подобные чувства. Было обидно, что ни один мужчина не говорил мне таких слов, не целовал так нежно. Я совсем забыла, что недавно сама вела себя как еж, выпуская в ответ на заботу иголки.

Успокаивало лишь то, что граф ничего не помнит. Буду при встречах с ним сохранять спокойствие и равнодушие. Ведь целовал-то он не меня, а Тею.

На следующий день я никак не могла заставить себя перешагнуть порог графской спальни. Потом все-таки сумела сделать над собой усилие. Мне показалось, что хозяин замка смотрит на меня с каким-то любопытством. Я почувствовала, что краснею, и в который раз прокляла это свойство моей кожи. Вдруг голос графа стал холодным и надменным:

– Что тебя смущает? В этот раз я, кажется, полностью одет.

От возмущения я покраснела еще больше. Мог бы для приличия и не напоминать.

Этот день я провела с ним вместе. Граф гулял по замку, опираясь на мое плечо. Плечо болело, но я молчала. Скорей бы уж он выздоровел, и пусть будет что будет.

А потом графу опять стало хуже, он слег в кровать, и я снова стала превращаться в Тею. За эти дни я сделала вывод: к Юльке или, как меня теперь зовут, Элине, граф был безразличен. И совсем иное, когда я становилась таинственной Теей. Я уже сама ждала эти моменты, сидя с ним рядом и читая книги. Причем до такой степени, что не понимала, о чем читаю.

Ожидания не обманули и в этот раз. Граф стремительно обернулся ко мне и придавил к постели своим телом. Он начал целовать меня бешено и неистово. И шептал между поцелуями:

– Тея, любимая!

Я лежала и почти не дышала. Боялась открыть глаза. Нужно было прекратить это, но сил сопротивляться искушению не было.

Мэтт вдруг потребовал:

– Скажи, что ты Тея. Иной раз я не верю, что ты со мной.

Проще было бы признаться, что я не она. Но, к своему стыду, я не смогла произнести это. Губы и руки графа манили в какой-то омут и обещали блаженство. Я ничего не могла с собой поделать и только ждала, чтоб неизбежное случилось. Будь что будет.

Я обняла его за шею, немного подалась вперед, выгнув спину, чтоб он смог крепче прижать меня к себе. Из горла вырвался хриплый стон:

– Я Тея.

Пальцы графа коснулись моей груди. Он судорожно вздохнул. И тут меня охватил ужас: что я делаю? Граф дарит любовь не мне, а другой женщине. Про Элину он даже не догадывается. Я изо всех сил уперлась руками ему в грудь и открыла глаза. Думаю, в них плескался страх.

Граф резко оттолкнул меня и перекатился на свою половину постели. Мне показалось, что он пробормотал:

– Ли, уходи немедленно.

Второй раз предлагать было не нужно. Я вскочила и умчалась к себе. А там дала волю слезам. Проплакалась. Успокоилась. Снова все обдумала и вновь залилась слезами. До меня вдруг дошло, что меня опять отверг мужчина! Даже в качестве Теи. Я закусила подушку, пытаясь сдержать вой. Похоже, мне один путь – в монастырь. Кстати, надо узнать, существуют ли подобные заведения в этом мире?

Потом я вспомнила: кажется, граф сказал «Ли»? Нет, это мне с испугу померещилось. Эти превращения в Тею не доведут меня до добра. Тело мое все больше и больше подчинялось графу. Я желала его поцелуев и его объятий.

Утром я вошла в комнату больного. Граф еще спал. Я тихонько села на стул рядом с ним. Внезапно меня захлестнула жалость. Я хотела осторожно коснуться его повязки, но тут Мэтт проснулся и перехватил мою руку:

– Сеньорита Элина?!! Как вы здесь оказались?

Ну вот и конец. Скоро не будет ни Элины, ни Теи. Граф сверлил меня холодным, оскорбленным взором. Я продолжала молчать. Не дождавшись ответа, он спросил:

– Сколько времени вы находитесь в замке?

– Три недели.

– Это уже хорошо. Раз за такой срок не успели прикончить, значит, еще поживу.

Я встретилась с его жестким, злым взглядом.

– Надо наказать слуг, что оставляли меня наедине с вами.

Я по привычке взглянула на то место, где лежала плеть. Пересохло во рту и перехватило дыхание.

– Ваша светлость, меня привез сюда сеньор Ягуар. А вы сами приказали ухаживать за вами. И я не думала вас убивать. Простите, что вела себя глупо: не поняла, что вы меня спасли, а не купили. Делайте со мной что хотите, я готова искупить вину. А слуг не трогайте, они ни в чем не виноваты.

Я стремительно отвернулась и шагнула к двери.

Меня остановил презрительный голос:

– Сеньорита, я не разрешил уходить. А что с вами делать – еще решу.

Мне вдруг стало все равно. Нельзя бояться всю жизнь.

– Да делайте что угодно. Хотите – убейте, хотите – изуродуйте. Здесь ваша власть и ваша сила.

Голос его светлости стал совсем ледяным:

– Вы все правильно поняли. Власть в этом замке моя.

Потом граф насмешливо сказал:

– Ступайте пока к себе. Надеюсь, вам отвели какое-то помещение? Не додумались же мои слуги до того, чтоб держать вас здесь, как комнатную собачку.

Он пренебрежительно оглядел меня с ног до головы. Я от ярости побледнела.

– Граф, вы, вы… не мужчина, если позволяете себе оскорблять беззащитную женщину. Я… я…

Вот только что именно «я», придумать не смогла.

– А вы продолжаете считать себя слабой женщиной, после того как хладнокровно пытались меня убить?

– Вы, граф, распустили руки.

Он хладнокровно парировал:

– Значит, вы дали для этого повод.

Я еле сдержала слезы. Не хотела, чтоб этот тип их увидел.

Вечером я лежала в постели и думала о том, как ненавижу графа. Почему-то вспомнила сеньора Ягуара. Он так бережно гладил мои волосы, когда я прижалась к нему, что я подумала, что он меня жалеет. Стало немного легче. Я ждала приговора графа. Ох, лучше бы он ничего и не вспоминал. Какой-то внутренний голос прошептал: и ты оставалась бы для него Теей.

Потом жалеть себя я перестала. Решила, что это унизительно и ничего не дает. Внезапно поняла, что почти не вспоминала сеньора Марко последнее время. А думает ли он обо мне хоть иногда? Или счастлив с молодой женой и уже забыл, что существует на свете сеньорита Элина?

Ко мне вошла Бейра:

– Сеньорита, вас требует граф.

Потом подошла и погладила по голове:

– Не бойтесь, он не такой плохой, каким кажется.

Но графа я уже не боялась. Опасалась лишь расчувствоваться от ее прикосновения и опять начать себя жалеть.

Я подошла к дверям покоев его светлости, сделала глубокий вдох и решительно шагнула внутрь. Как ни странно, в комнате никого не было. На столе лежало недописанное письмо. Я не удержалась и заглянула в него.

Меня просто затрясло от возмущения. Послание предназначалось леди Тее. Он писал, что она приходит к нему во сне и ему не хочется просыпаться. Он ласкает ее нежное тело, вдыхает аромат волос, пахнущих луговыми травами, тонет в ее прекрасных глазах…

Я почувствовала себя оскорбленной. Все мои достоинства граф приписал неизвестно где обитающей даме. Сейчас выскажу все ему в лицо!

В это время дверь открылась. Вошел граф, и я еле успела отскочить от стола. Как-никак опять совершила неподобающий поступок – читала чужое письмо. Хорошо, что он ничего не заметил.

Его светлость кивнул мне, подошел к столу, дописал еще несколько строк. Позвал слугу и велел доставить послание по назначению. Мне захотелось выдрать письмо из рук посыльного и разорвать в клочья. Я снова себя не понимала.

Граф соизволил обратить внимание на меня:

– Сеньорита Элина, я принял решение.

Я подняла глаза и твердо выдержала его взгляд. Из-за этой чертовой Теи совсем забыла, зачем пришла.

Мэтт вдруг взглянул на стол и стал с изумлением что-то рассматривать:

– Вы говорили, что читали мне, когда я болел.

Я пожала плечами:

– Читала.

– И не нашли ничего лучше, чем выбрать такую книгу?

Я с ужасом увидела, на что он показывает.

Он с любопытством взглянул на меня:

– Вы решили, что взрослого мужчину стоит просвещать о различных способах любви? Вы меня просто поражаете.

– Граф, вы сами мне это приказали.

– Кажется, сеньорита, вы состоите из одних пороков.

Я сжала зубы и решила молчать. Как говорят, что бы вы ни сказали, будет использовано против вас. Все равно не верит ни единому слову.

Граф устало опустился в кресло, закинул ногу на ногу:

– Я решил, что вы будете жить здесь, повсюду сопровождать меня и выполнять мои прихоти, пока не появится… Впрочем, кто, вам знать не обязательно. А потом у вас будет новый хозяин. Или хозяйка.

Я-то хорошо поняла, кто именно должен появиться. И я должна буду ей прислуживать?!! Зато хоть увижу ту, которую сумела нечаянно заменить.

Он продолжал:

– Вы меня изуродовали и должны будете своими стараниями компенсировать это.

Я хотела возразить, что не до такой уж степени я его изуродовала. С головой, правда, непорядок. Но, может, со временем и это пройдет. Однако вместо того ядовито протянула:

– Уже не боитесь, что я вас убью?

Он устало вздохнул:

– Я это предусмотрел. В таком случае вас замуруют в склеп вместе со мной.

Я с ужасом взглянула на него:

– Да вы, граф, садист. Изверг!

Он холодно и равнодушно заметил:

– Может быть. Ступайте.

Я ушла к себе. Успокоиться не получалось.

– Ну надо же, какой гад! Еще говорили, в него влюбляется уйма женщин. Знал бы, как я его ненавижу, ни за что не оставил бы меня у себя.

Я думала, что он может придумать разные наказания: и смерть, и пытки. Даже отдать на потеху своим солдатам. Но такое! Хочет, чтоб я прислуживала его любовнице! Этот граф хуже всякого варвара. Оставалась бы я в своем мире и горя бы не знала.