Текст книги "Загадки любви"

– А у нас, значит, покойников просто выбрасывают из могил? – Это Люсьена снова повернула разговор на родные просторы. – И куда?

Артур посмотрел на Люсьену:

– Ладно. Точка. Хватит о покойниках. Пошли-ка лучше сами на покой. Мне завтра рано вставать на работу.

Артур встал и резким шагом покинул кухню, ни с кем не попрощавшись. Но главное, даже не взглянул на Люсьену. Совершенный мужлан стал.

Люсьена в недоумении взглянула на меня, потом на часы, висящие на стене:

– И мне пора домой.

Собиралась Люсьена неторопливо, то возвращалась в кухню попить воды, то начинала перед зеркалом в прихожей подкрашивать губы.

Витя, сказав «до свидания», ушел в ванную, а я терпеливо стояла в прихожей. Перед самым уходом Люсьена шепнула:

– Спасибо тебе, Долька, что в ваш дом позвала. Может, у нас с Артуром снова слепится, мне сейчас так нужно крепкое плечо! На пикнике расскажу ему про свой ВИЧ. Надеюсь, он не испугается, как Кир. Ведь огонь и воду прошел!

– Только будь осмотрительнее, Люсьена. Сейчас секс с тобой чреват...

– Не учи ученого. Все будет в ажуре, резинку захвачу, и не вздумай прежде меня рассказать Артуру про мою болезнь! Я рассчитываю на твою порядочность, Долька.

– А как с твоей порядочностью? – Мой голос прорвался на крик.

– Пока, пока, – заглушила мой выкрик подруга. – А кстати, кто у вас в коридоре на раскладушке спит?

– Это так, Витин приятель ночевал.

– Еще раз спасибо за все. – Люсьена наконец выкатилась за дверь.

Проводив гостей, я вернулась на кухню убрать со стола, мыть посуду. Ко мне присоединился Витя. Я сунула ему в руки полотенце.

Задумчиво водя полотенцем по тарелке, он сказал:

– Ты поняла, что Артур не слишком встроился в команду?

– Разве? Мне казалось, что он просто расстроен ситуацией с двойными захоронениями, но в остальном доволен работой, а главное, заработками.

– Нет, он там на волоске висит. Сам мне говорил. Земля дорожает, каждый квадратный метр золотым становится, и старые могилы все равно будут ворошить. Артур попытался что-то вякнуть, что не дело, мол, с чужими костями, как с камнями, обходиться, так ему велели помалкивать и не встревать в чужое дело. Иначе, сказали, из бригады попрут.

– А он?

– Он и помалкивает, только с души воротит. Артур и прежде не умел прогибаться, а теперь вообще психом стал. Взрывается, как порох, если что не по нему. Помнишь, когда мы с ним из-за тебя поцапались? Думаешь, кто драку затеял? Я только сказал, чтобы он от тебя подальше держался.

– Так ведь и ты ему навешал, Витек, – улыбнулась я, вспомнив царапину на лице Артура. И, задумчиво покачав головой, добавила: – Надо твоему брату ноги делать из этой конторы!

– Я ему то же самое сказал. Но он иногда таким упрямым бывает! Ладно, давай не будем больше о нем! Я вот о чем хочу попросить тебя...

Упитанный и неповоротливый, Витя вдруг резво приблизился ко мне, положил руки на плечи, обдав водочным облачком. Посмотрел мне в глаза плывущим взглядом провинившегося ученика:

– Можно я сегодня вернусь ночевать в нашу комнату, Долечка? Мне на раскладушке так одиноко! Прости меня!

У меня, что называется, челюсть отвисла. Просит прощения! Да это я должна в ногах у него валяться. Я – не сумевшая дать отпор Артуру!

– И ты прости меня, Витюша. – Я ткнулась носом в его мягкую, как ватная подушка, грудь.

Примирение произошло легче, чем могло бы, поскольку мы оба были в этот вечер во хмелю. И снова нам было замечательно вдвоем!

Артур, увидев нас с Витей утром на кухонном диванчике тесно прижавшимися плечами друг к другу, по нашему счастливому виду понял, что мы помирились.

– Рад, ч-что у вас все о’кей! А меня, дурня, простите, что не сдержался. Только, Долли, пожалуйста, носи халаты подлиннее, а то, не ровен час, опять кровь во мне взыграет. – Артур широко улыбнулся, уже явно поддразнивая брата.

Витя молча погрозил ему большим пухлым кулаком.

Артур, снова став серьезным, сказал, что в ближайшие дни опять переселится в кладбищенскую сторожку, но к понедельнику, намеченному нами для выезда к озерам, вернется. Затем напялил на себя свой рабочий спецназовский костюм и сразу стал выше ростом и мощнее. Почему-то пришли в голову слова: «могильщик империализма». Сколько людей он уже проводил в последний путь!

Я закрыла за Артуром дверь, вернулась в комнату, посмотрела в окно. Небо голубело: день обещал быть ясным.

– А я знаю, куда мы сегодня отправимся! – объявила я Вите. – Поедем в Петергоф, фонтанами полюбуемся! И, говорят, там новые павильоны открыли. У меня же отпуск с сегодняшнего дня начинается!

– Сегодня не срастается, Долечка. Жутко занят. Ты же знаешь, что я в оргкомитете предстоящего конвента фантастов и времени до начала мало осталось, а дел невпроворот: звонки, электронная рассылка, рассмотрение заявок. Сейчас вот на встречу с одним челом еду. Извини, но сама понимаешь...

– Я могу тебе помочь сделать электронную рассылку, или скажи, что еще.

Витя покачал головой:

– Потом сам сделаю, а то в курс дела вводить и объяснять, что к чему, – больше времени займет. И по компьютерной части у меня есть помощница, Галя. Спасибо, что ты ее мне порекомендовала.

– Галя так Галя! Ладно, езжай, куда тебе требуется, а я домом и уборкой займусь.

– Я постараюсь, любимая, сегодня все провернуть, чтобы для пикника время выкроить.

Витя ушел. Оставшись в одиночестве, я стала подбирать одежду для выезда на природу.

Вытащила из шкафа джинсы, лосины, прочие штанцы и футболочки к ним. Полчаса ушло на примерки-переодевания. Так ничего и не выбрав, присела на диван и взяла телефонную трубку, чтобы узнать у Люсьены, что она решила с поездкой.

Длинные гудки, означающие отсутствие абонента, разочаровали меня – хотелось поскорее определиться с составом компании. Я уже собиралась нажать кнопку отбоя, когда в телефоне послышалось долгожданное «Але!». Голос Люсьены был хрипловат, и я решила, что она только что проснулась. Вчера ведь разошлись поздно, могла и до середины дня проспать! Я спросила, что она все же решила относительно поездки. С прежней хрипотцой Люсьена ответила, что поехать не сможет. Пояснила, что, когда возвращалась домой, она сильно промерзла на ветру – ночи у нас прохладные даже летом, – долго стояла, с трудом поймала машину: метро-то уже закрылось и маршрутки не ходили. В общем, простыла и утром сразу же ощутила последствия: в горле свербит, нос расхлюпался, суставы ломит.

– Я же говорила, Долли, что у меня иммунитет теперь ни к черту. Да еще выпила вчера. Так что не смогу я поехать. И с Артуром, понимаю, снова хороводиться не стоит. Напрасно ты беспокоилась о его здоровье.

Я выразила ей сочувствие и сразу же перезвонила Гале, пригласив ее в поездку. Она согласилась без колебаний. А я теперь, когда мы помирились с Витей, уже не тревожилась о ее заигрываниях с ним. На этот раз придется ей искать общий язык с Артуром.

3

С погодой нам повезло! В намеченный понедельник день стоял ясный, с утра на небе ни облачка. Жары пока не чувствовалось, но днем воздух прогреется, и, если в полдень доберемся до озера, искупаться будет в самый раз. А доехать мы рассчитывали быстро: будний день, машин в сторону Карельского перешейка умеренно, пробки маловероятны.

Галя приехала к нам домой рано утром, как договаривались. Я ее не узнала: блеклая альбиноска выкрасилась в такой огненно-рыжий цвет, что глаза слепило! И оделась она сегодня по-девичьи соблазнительно: короткая юбчонка, яркий топик, куртка с блестками и светлые тапочки из текстиля. Вот что значит работу нашла, сразу и кураж появился! Наряд, правда, не совсем уместен для выезда на природу: о первый же куст ноги поцарапает и обувь малоподходящая. Однако я сделала комплимент ее новому имиджу. Галя слегка зарумянилась, отчего контраст между ее бледной кожей и апельсиновыми волосами смягчился. Хороша она сегодня, хороша!

А на мне были джинсы в обтяжку и розовая футболка. К моим каштановым волосам нежные цвета в самый раз! Тапки такие же легкие, как и у Гали, но в сумку я засунула не только шорты, но и резиновые сапожки, если вздумается побродить по лесу. На мой вопрос Гале, не нужно ли и для нее взять обувь покрепче, она лишь замотала головой. Сказала, что в лес ходить не любит, поскольку в трех соснах может заблудиться.

Пока мы с Галей обсуждали нашу экипировку, Витя впихивал в тесный багажник моего «лимончика» сумку с провизией, свернутую палатку, котелки и упаковки разовой посуды. Забота о второй палатке, о спальниках и удочках была возложена на Артура, так как у него машина большей вместимости. Я вынула мобильник и высветила часы: Артур задерживался, хотя обещал быть не позже девяти. С электричкой он теперь не связан, может приехать на своей новенькой тачке в любое время. Застрял в пробке? Или с работы не удалось вырваться? Я стала вызванивать его. Ответа не было. Неужели опять напился и дрыхнет, забыв о договоренности? Ни в чем нельзя положиться на человека!

– Все, едем! – решительно заявила я, когда прошло еще полчаса, а Артур так и не объявился и не позвонил. – Садись, Галочка, на заднее сиденье, а Витя рядом со мной поедет. Если что, будем с ним вместе по карте дорогу искать.

– Я тоже больше не намерен ждать братца! – Витюша грузно впихнулся в мою машинку, продолжая уговаривать больше себя, чем нас. – Обойдемся и без рыбалки. Купим по дороге шашлыки, пожарим на костре. Искупаемся в озере, на солнышке понежимся!

Мы выехали втроем. Дорога оказалась длинной и утомительной. То место, что прежде наметил для рыбалки Артур, на карте не было обозначено. Мы плутали по каким-то проселочным дорогам, спорили с Витей о том, куда свернуть в очередной раз. Скучающая на заднем сиденье Галя время от времени подавалась головой вперед, в узкий промежуток между нашими с Витей креслами, обращаясь к нему с какими-то неуместными сейчас вопросами об их компьютерном сайте. Нашла время для производственных разговоров! Пришлось прекратить это безобразие:

– Галя, убери, пожалуйста, голову! Ты закрываешь мне задний обзор!

Галя откинулась на спинку сиденья, замолчала. Я видела в зеркальце ее насупленные брови – заметила, что на этот раз она подрисовала и их. Рыжая копна волос, по-детски надутые губы – научилась она строить обиженные рожицы! Прежде я велась на ее уловки, но теперь они вызывают у меня только усмешку непосредственностью, и эти рожицы украшают их. Да... А если тебе уже за тридцать, то демонстративные эмоции не вызовут у окружающих ничего, кроме насмешки. Кажется, я начинаю завидовать Галиному возрасту!

Заметив удобный съезд на проселочную дорогу, я свернула с шоссе, а вскоре, притормаживая над корнями сосен, съехала в низину, и мы оказались на берегу лесного озера.

Солнце уже стояло в зените, и первым желанием было искупаться после утомительного пути. И хотя берег оказался топким, а дно илистым, это не стало для нас препятствием. Поваленная береза с вывороченными корневищем и кроной, уходящей чуть ли не к середине озера, подсказала нам, как добраться до глубокой воды.

Витя встал на четвереньки и неуклюже, по-медвежьи, пополз по стволу. Чуть обождав, пока он одолеет путь, следом пробежала Галя, изящно балансируя руками, как акробатка. Я замешкалась, переодеваясь в купальник, потому успела услышать звонок мобильника, лежащего под одеждой. Быстро схватила и, взглянув на экранчик, увидела имя «Артур». Не слушая его извинений, обрушилась с упреками:

– Мы тебя ждали столько времени! И выехали поздно! И с дороги сбились! И удочек у нас нет, а рыба прямо у берега плещется! Признавайся, опять вчера перебрал?! Проспал будильник?

– Я же тебе сказал, Долли. Возникло срочное дело. Я никак с утра не мог подъехать.

– И позвонить не мог!

– Не до того было! Понимаешь, вышла такая скверная заварушка... Впрочем, разговор не телефонный. Приеду, лично расскажу. Скажи, вы в каком квадрате?

– То есть?!

– Ну по атласу области если смотреть, вы где?

– Минуточку, сейчас разберусь с картами и сразу перезвоню.

Я полистала атлас, прикидывая, на какой сегмент карты попадает место нашего привала. Вот одно голубое пятнышко, чуть в стороне – другое. Озер в этих краях не счесть. Надо определить по форме обвода. Отложив атлас, вскарабкалась на огромный валун неподалеку, чтобы охватить все озеро разом. Ненадолго меня отвлек визг Гали, приковав мой взгляд к купальщикам. Те расслаблялись так, что позавидуешь. Вот Витя подставил дощечкой свои ладони под ступни моей соперницы. Подтолкнул ее снизу, как мячик! Она невысоко взлетела и плюхнулась вниз, уйдя под воду с головой – лишь фонтан брызг взметнулся над сизой поверхностью озера. Кувыркнулся и Витя, нырнул, всплыл – Галя повисла у него на шее. Недовольство шевельнулось во мне: как они слаженно резвятся! Я отвела взгляд от пары и, крутя головой, осмотрела озеро, но так и не смогла оценить береговой контур, поскольку многочисленные заводи искажали изгибы прибрежной полосы. Сравнить наше озеро с нарисованными на карте голубыми пятнами я не сумела.

Снова набрав номер телефона Артура, честно призналась, что не могу точно определить, где мы находимся.

– Хотя бы приблизительно обозначь. Я вас отыщу, мобильник-то на что?

Окрыленная разговором с Артуром, я тоже наконец отправилась к воде, но Витя и Галя уже выбрались на берег.

– Брр, вода холоднющая, – прыгая на одной ноге, чтобы вытряхнуть из уха воду, пожаловался Витя. – В этих лесных озерах она никогда не прогревается.

А Галя, дрожа как осиновый листок, молча пробежала мимо, задев меня мокрым плечом.

Но их вид и разговоры не лишили меня желания искупаться. Легко сохраняя равновесие, я тоже прошла по упавшей березе до ее раскидистой кроны, притопленной в воде, села – ноги почувствовали освежающую прохладу. Я соскользнула вниз и поплыла к середине озера. Плаваю я не слишком хорошо, а в одиночестве и вовсе почувствовала себя неуверенно. Казалось, в озере с темным дном и неподвижной водой таится неведомая опасность. Руки все хуже слушались меня, дыхание сбилось. Однако тонуть не входило в мои планы, и я повернула назад.

То, что я увидела, прибавило мне сил! Парочка уже и на берегу цирк устроила. Галя, смеясь, растирала розовым махровым полотенцем Витино туловище и время от времени резко, как фехтовальщица, наносила ему неожиданные тычки пальцами то в живот, то в подмышки. Витя увертывался от ее попаданий, хихикал и верещал. Хохот и визг разносились по всей глади озера.

– Галка, хи-хи, перестань! Я щекотки боюсь!

Я доплыла до березы и села на толстый ствол, наблюдая за представлением дальше. С моих волос стекали капли воды, ветерок обдувал мокрый купальник, но я не испытывала дрожи: слишком уж впечатляло зрелище.

Галя накинула полотенце на голову Вити, ослепив его, снова въехала пальцами в его подмышки и штопором закрутила ими. Витя завалился спиной на траву и стал отбиваться, с грациозностью слона дрыгая руками и ногами. Интересно, кто тут третий лишний? Может, я?

Я выбралась на берег и приблизилась к резвящимся.

Галя, растянув руками широкое полотенце, как тореадор боевой плащ, готовилась к новой атаке на Витю, но тут заметила меня. На секунду замерла, улыбка погасла на ее лице. Легкой пробежкой, с опаской ступая босыми ногами по колючей гальке и сосновым шишкам, приблизилась ко мне:

– Уже накупалась, Даша? Что так быстро? Замерзла?

Я кивнула. Она накинула мне на плечи влажное Витино полотенце. Передернув плечами, я сбросила его на землю – потом достала из сумки свое, сухое.

Какое-то время я чувствовала себя обиженной Витей и Галей, но вскоре собственная ревность показалась смешной, и настроение мое улучшилось. Мы все вместе наскоро перекусили бананами и чипсами, запив их соком. Немного позагорали, втроем перекинулись в картишки. Пока то да се, на наш бережок наплыла тень. Солнце приспустилось над озером, потом и вовсе скрылось за верхушками деревьев на другом берегу. Спохватились, что пора заняться костром и шашлыками.

Вновь позвонил Артур. Признался, что устал мотаться по проселочным дорогам, разыскивая нас. Сказал, что два озера объехал вокруг, но нас нигде не заметил. Что бензин уже на исходе, и скоро начнет темнеть. Он решил вернуться домой.

Я расстроилась, попеняла ему:

– Но у нас только одна палатка, вторую ты обещал привезти, как и спальники, и удочки!

– И в одной п-превосходно уместитесь, если поплотнее п-прижметесь друг к д-другу, теплее будет, – хмыкнул он в трубку.

– Всю поездку нам испортил! Мы же собирались дня три отдохнуть, а тесниться не слишком и хочется, чай, не школьники на экскурсии!

– Доброй ночи, Долли! И остальным п-передай, чтоб меня не ж-ждали.

Я пересказала разговор друзьям, и мы с поправкой на эту новость стали готовиться к ночевке. Собственно, и трагедии никакой не было в том, что придется ночевать в одной палатке: мы же на озеро не спать приехали, а дышать свежим воздухом. Уверена, что у костра до рассвета просидим! Однако, поскольку ночевать предстояло без спальников, положили в палатку под пляжное покрывало побольше еловых ветвей. Ну и, понятное дело, самим придется укутаться во что только возможно. Устроив место для ночлега, снова вернулись к костру.

Собрали все упавшие ветки и сучья в округе, разожгли костер. Когда большой огонь прогорел и замерцали красноватые огоньки угольков, Витя занялся приготовлением шашлыка. Наконец дождались ответственного момента: готово и мясо и все прочее. Разлили по пластиковым стаканчикам водку и произнесли первый тост – за погоду! И тут заморосил мелкий дождик.

Застолье пошло наперекосяк. Пришлось натянуть над скатертью-самобранкой тент, и костер потребовал дополнительного внимания. Однако вновь сели, продолжили пиршество. Водка смягчила козни погоды, принесла естественное оживление, захотелось подвигаться, побегать, подурачиться. Однако дождь усиливался, сверкнула молния, пришлось втиснуться в палатку и в кромешной тьме располагаться ко сну. Витю положили в середке, а мы с Галей легли по сторонам, закутавшись во все, что имелось. Причем я-то была в плотных джинсах, а Галя – в тонких лосинах по колено. Минуту-другую я еще слышала раскаты грома над лесом, но вскоре провалилась в глубокий сон.

Когда я проснулась, в щель палатки уже пробивался тусклый свет. Соседи мои еще дрыхли, но в какой позе! Витя спал, повернувшись к Гале боком и положив ей на одну грудь свою ладонь – будто сжимал пухлыми пальцами едва заметный холмик соседки по спальному месту. Мало того – он и свою босую ногу ногу закинул на Галины обнаженные голени! Да и спят ли они? У меня вдруг возникло подозрение, что их закрытые глаза – это форменное притворство. Я прислушалась к их дыханию, оба сопели, как паровозы. Даже если и спят, это не оправдывает их! Я разозлилась на Витю, еще больше на Галю. Вспомнила, как накануне они дурачились в воде, потом – на берегу. Волны ревности снова взыграли во мне! Что ж, не буду им мешать обниматься.

Тихонько выбралась из палатки. Небо над озером уже озарилось бледно-розовым светом, от ночи осталась синяя кайма по краю. Дождь прекратился, только отдельные капли с мокрых листьев осины падали мне за шиворот. Я взмахнула пультом перед машиной – тихо пискнула сигнализация. Повернула голову к палатке: не разбудить бы спящих. Достала из багажника резиновые сапожки, корзинку и на всякий случай зонтик: вдруг дождь опять зарядит! Вчера-то, от возбуждения и суматохи, я совсем забыла о нем. Да и сидели мы под тентом.

Вначале я пошла в гору, по дороге, поднимающейся от озера, зная, что в топких местах, у самого берега, хорошие грибы не растут – не считая тех, что собирают для солений. А я мечтала о боровиках и красненьких!

Колея, оставленная вчера колесами моей машины, за ночь превратилась в русло небольшого ручейка, местами уже подсохшего. Поднявшись из прибрежной низины наверх, я задумалась, куда идти. Если отправиться в сторону шоссе, там не заблудишься, и бензоколонка на перекрестке – заметный ориентир. Но в том лесочке наверняка много грибников. А другие варианты? Я осмотрелась вокруг: неприветливый еловый лес с обеих сторон. Лишь кое-где вплетаются рыжие стволы сосен да к самой дороге выбегает густой черничник. Я нагнулась, сорвала несколько ягод, но пробираться в коротких сапожках по кочкам и ямам было неудобно. Снова вышла на дорогу и продолжила идти, выглядывая в лесной чаще просеку или тропинку. Звонок мобильника взорвал окружающую тишину. Поднесла трубку к уху. Услышала голос Артура:

– Доброе утро, Д-Долли. Разбудил небось! Вчера д-долго гудели или дождь п-помешал?

– А ты что в такую рань звонишь? Ты уже дома?

– Представь с-себе, нет. Переночевал в м-мо-теле, в-вчера обнаружил у бензоколонки маленький домик и к-кафе рядом – п-полный комфорт. Решил остаться! Хочу сейчас п-поиски вашего лагеря п-продолжить. Сердце м-мне подсказывает, что вы н-неподалеку!

– А как кафе называется! Случаем, не «Ласточка»? – Радостный всплеск охватил меня.

– Сейчас п-посмотрю, я н-напротив стою. «Ласточка!»

– Я тут тоже неподалеку, уже вижу бензоколонку. Стой на месте, я сейчас подойду.

Продолжая разговор по телефону, я подошла к бензоколонке, за ней было кафе – я заметила его еще вчера, когда проезжала мимо, и еще через минуту увидела Артура с трубкой у щеки.

Оказавшись у Артура за спиной, весело отрапортовала:

– А вот и я!

Артур оглянулся, и веселье разом оставило меня: огромный синяк под глазом, ссадина на скуле, вспухшая губа украшали его лицо. Теперь мог и не объяснять, почему вчера с нами не поехал: опять по пьянке в какую-то заварушку попал. Я сделала вид, что не замечаю этого неприличия. И он разговаривал как ни в чем не бывало:

– К-как ты здесь очутилась, Долли? Я, п-признаться, опасался, ч-то ты меня разыгрываешь.

– Это ты любитель розыгрышей, Артур! А я, как видишь, действительно здесь. Предлагаю для начала заглянуть в кафе, я проголодалась до чертиков: встала рано, ушла в лес, не позавтракав.

– Нет проблем! Пошли.

За столиком я сообщила Артуру, что наша машина, палатка и озеро находятся неподалеку, километров в трех. Что я пошла за грибами, когда остальные еще спали. Он рассказал, в каких местах кружил вчера в поисках нашего лагеря. Однако мы не торопились присоединиться к нашим.

Артур вдруг высказал желание тоже побродить по лесу, поискать грибы. Обещал рассказать по дороге, почему вчера не смог выехать вместе с нами. Тут же он заказал официанту приготовить нам «на вынос» пирожки и пару банок пива. Парень принес требуемое, и мы покинули кафе.

Бензоколонку окружал прекрасный сосновый бор: светлый, радостный. Седой мох приятно пружинил под ногами. Вскоре я заметила яркую шляпку сыроежки, потом высмотрела и шоколадную головку боровика. Напрасно я думала, что за бензоколонкой хоженое место – в середине недели нашествия грибников не наблюдалось. Я вновь и вновь наклонялась, чтобы срезать очередной белый гриб, моховик или сыроежку. Особенно удачными находками хвасталась перед Артуром, однако он оставался равнодушен к моим трофеям, да и сам не замечал грибов, бросающихся ему под ноги.

Он нес пакет с пирожками в руках и насвистывал себе под нос что-то грустное. Моя корзина быстро заполнилась грибами, и я решила, что пора передохнуть. Артур охотно поддержал меня. Расстелил свою куртку на мху, выложил на нее провизию. Раскупорил банки с пивом, одну протянул мне.

Я с аппетитом жевала пирожки, запивая их горьковатым теплым напитком. Как хорошо, что я встретила Артура! Как замечательно в лесу! Зачем мне думать о Вите и Гале, спящих в палатке в обнимку? И может, оттого, что я подумала о них, Витя тут же объявился, звонком на мобильник. Он беспокоился, куда я пропала. Я ответила, что все в порядке, что встретила Артура и к обеду мы вместе вернемся на наше озеро.

Закончив с едой, я распласталась на мягком мху, устремив глаза ввысь. Так хорошо мне еще никогда не было! Надо мной плыли розоватые облака причудливых форм, и я всматривалась в них, пытаясь выявить образ. Пьянящий лесной воздух, позолоченные солнцем сосны, жужжание шмелей над вереском заворожили меня, перенесли в иной мир.

Артур тихим голосом, слегка заикаясь, что-то рассказывал: про конкуренцию работников кладбища, борьбу за участки, за выгодные заказы. Я не вникала в смысл его унылого повествования, а просто наслаждалась веселым щебетом птиц и стрекотом насекомых. А еще я радовалась, что освободилась от болезненной зависимости от этого человека: я не испытывала ни растерянности, ни волнения в его присутствии.

–...и кости деда, и останки моей бабушки выкинули из могилы! – вдруг проникли в мой мозг ужасные слова.

Я открыла глаза и приняла вертикальное положение. Уставилась на помятое лицо Артура, украшенное синяками, и переспросила:

– Артур, мне послышалось? Ты говорил сейчас именно о своих стариках? Их могилу раскурочили? Кто это сделал?

– Я же б-битый час т-тебе жалуюсь, как у нас в-все не ладно.

Ему пришлось, видимо, повторить то, что он говорил раньше. Солнечный свет вокруг будто померк, и птицы затихли! Это же настоящая трагедия! Оказалось, что свежая могилка Варвары Владимировны – даже памятник еще не успели установить – поначалу превратилась в свалку: неряшливые посетители завалили мусором песчаный холмик. А затем экскаваторщик, готовя место под чей-то семейный склеп – видно, заказчик хорошо заплатил, – грунт перекопал, а то, что под землей покоилось, раскидал куда ни попадя. Это варварство случилось на прошлой неделе, но Артур нам не сообщил, не желая расстраивать.

Поверить в такое было невозможно! Ведь есть журналы захоронений, планы, но документация оказалась, по словам Артура, совершенно запущена. И управляющие действовали с беспримерной наглостью, особенно на старых участках, куда подзахоронили бабушку. Ради больших денег махинаторы, крутящиеся в ритуальном бизнесе, шли на любые уловки. Но пока действия беспредельщиков не коснулись могилы близких Артура, он помалкивал: боялся против мафии выступать. Но тут взорвался, взъярился и переполох устроил нешуточный. Отбутузил исполнителей-землекопов – правда, и те в долгу не остались, навешали ему отменно. Теперь для меня лицо Артура, покрытое ссадинами и кровоподтеками, осветилось светом героизма. Он хотел ведь и до главаря тихой банды добраться, но тот оказался вне досягаемости – отдыхал от трудов праведных где-то на Лазурном Берегу.

Артур продолжал:

– Ладно еще, ч-что обнаружил разор м-мо-гилы п-почти сразу. Останки б-бабули удалось б-быстро отыскать, да и косточки д-деда п-подсобрал. В общем, в-восстановил захоронение. Даже временную оградку п-поставил! Но эти бандюганы т-тумаками не отделаются! – пригрозил Артур. – Я решил, что в-выведу эту шайку-лейку на ч-чистую воду!

– Артур, может, тебе лучше уйти с этой работы? Я поговорю о тебе с мамой, у них в санэпидстанции всегда персонала не хватает.

– Я уйду, а б-безобразия продолжатся? Нет, общество д-должно знать, что т-творится в этой с-сфере. И знаешь: пришлось в-вспомнить журналистское п-прошлое! Накатал с-статью о делишках к-кладбищенской мафии. Правда, намучился, п-пока пристроил ее: куда т-только не совался с нею, везде глаза отводили. Едва нашел п-печатное издание, где согласились п-принять. Вчера и отвез в редакцию, в-вот почему с вами утром не смог п-поехать.

Я с еще большим уважением посмотрела на Артура: не просто герой, но умный, отважный человек! Наверняка понимает, в какое опасное дело ввязался.

– А когда газета выйдет?

– Как выйдет, т-так мне сообщат. Ну что, д-двинули назад? Машина моя на п-парковке у мотеля стоит.

Едва мы вышли на дорогу, как в кармане Артура заверещал мобильник. Он поднес его к уху.

Догадаться, о чем идет разговор, я бы не смогла, так как Артур издавал лишь междометия и короткие да—нет. Однако побитое лицо его осветилось такой радостью, что ссадины уже казались бутафорскими. В глазах играли задорные искорки, рот растянулся до ушей, он корчил веселые рожи то ли мне, то ли невидимому собеседнику. Отключив трубку, все пересказал мне:

– П-представляешь, главред в восторге от моей с-статьи! Сказал, что материал убойный и форма п-подачи – отличная! Предлагает работать м-мне у них в агентстве ж-журналистских расследований.

– Как здорово! У тебя же есть журналистский опыт! И парень ты отчаянный.

– Скажешь т-тоже – парень. Д-дед уже. Вся голова б-белая. К-какой из меня журналист после контузии, и т-три слова п-подряд не выстрелить, и память ни к черту. А п-при журналистском р-расследовании надо все в-время с людьми общаться, интервью б-брать, оборванные н-ниточки связывать. Это сейчас м-мне п-просто было: что видел, о том и н-написал.

– Ты все же попробуй, не отказывайся сразу.

Мы вернулись к машине Артура, тарахтящему шарабану неизвестной мне марки, сели в нее и поехали в сторону озера, к друзьям.

Витя с Галей слонялись у берега, не зная, чем занять себя, и оба обрадовались нашему появлению. Тоже поохали, глядя на разбитое лицо Артура, и тоже из деликатности не стали приставать с расспросами.

Галя взяла у меня корзинку и пошла чистить грибы, а Витя вновь занялся костром.

А мы с Артуром, умаявшись в лесу, поторопились искупаться. Пробежали по толстому стволу опрокинутой в воду березы. Поплыли. После прошедшего минувшей ночью дождя вода была еще прохладнее, чем вчера.

– Давай наперегонки! Сейчас согреемся! – предложил Артур, увидев мои враз посиневшие губы.

Размашистыми саженками он быстро устремился вперед, я барахталась позади. Артур, заметив, что намного обогнал меня, повернулся и поплыл назад. Сравнявшись со мной, распластался на спине, раскинув руки в стороны.

– Хорошо-то как! Вот оно – счастье, – сказал Артур, ни разу не запнувшись. – Умеешь на спинке лежать? Отдохни.

Я тоже легла на воду, мы сцепились ладонями, чтобы течение озера не разнесло нас в разные стороны. Нас слегка покружило на одном месте, потом медленное течение стало подталкивать в сторону берега. Вот так и плыть бы всегда: с ним ли, с другим – какая разница? Или разница все же была? Никогда прежде я не чувствовала рядом такой надежной руки.

После купания, пока Галя и Витя колдовали у костра, мы с Артуром ставили вторую палатку. Ведь в предстоящую ночь нас будет уже четверо.

– Ты Галку к себе ночевать пригласишь? – поинтересовалась я.

– Неудобно как-то! Я ведь ее п-почти не знаю. Лучше с б-брательником лягу.

– А когда собирались, просил для себя «девочку» на пикник, – напомнила я.

– Наст-троение сейчас не то.

– Сам расскажешь брату, что случилось на кладбище? И о предложении редактора...

– А стоит ли Витька расстраивать? Ведь он с б-бабулей последние дни жизни б-был рядом. Давай не будем портить народу п-праздник. Я уж на т-тебя вывалил свои беды-несчастья, но ты, Долли, «свой парень». К т-тому ж – психолог, привыкла небось всякое выслушивать.