Текст книги "Человек в мире"

Молитва как обращение к Богу характерна для многих религий. Но в христианстве, в отличие от других конфессий, молитва превращается в сложное, уникальное творческое делание, значение которого исключительно велико.

Феномен молитвы глубоко исследован ее выдающимися практиками – Святыми Отцами Церкви и богословами. Мы здесь кратко отметим важнейшее: что такое молитва, каковы виды и степени молитвы, как надлежит молиться и др.

Молитва – устремленность души к Богу, проявляющаяся в памятовании о Нем, обращении к Нему с просьбой, покаянием или благодарением. Если человек размышляет о Боге, как о неком отвлеченном предмете, это не молитва. Молитва – состояние души, в котором человек мысленно ставит себя перед Богом в «благоговейном страхе и уповании» [34]. Возможна молитва и без мысли, одним чувством выраженная, как бывает у людей, любящих друг друга.

Человек обращается к Богу напрямую или через посредников, каковыми являются Матерь Божия и Святые Угодники его. Обращение через посредников имеет земную аналогию. Нам трудно бывает попасть на прием к высокопоставленному лицу, но если среди его помощников есть наши знакомые, то через них легче передать свою просьбу и получить желаемое. Божия Матерь и все Святые – ходатаи ко Христу, молитвенники и просители за людей перед Ним и, поскольку Они обрели благодать Божию и в Царстве Его уже сейчас пребывают, их заступничество за нас особенно эффективно. Они протежируют, а окончательные решения принимает Христос.

Бывает молитва подлинная, бывает и ложная, которая только по виду молитва, а по существу суррогат. Молитва только тогда подлинна и действенна, когда честно, искренне, от сердечного чувства исходит. Молитва, совершаемая формально, по принуждению, в качестве некой обязаловки, без сосредоточения на смысле и с вниманием, отвлеченным на постороннее, только внешне молитва, а по существу таковой не является и Богом не принимается. Истинная молитва, напротив, всегда находит у Него отклик.

Неверно думать, что Бог обязательно исполнит просьбу. Он может и не сделать то, что человек хочет, если по Ему одному известным обстоятельствам требуемое не полезно для просящего или для других людей.

Ответ Бога человек получает не словами, не всегда сразу и не всегда в явной связи с молитвой. Порой люди просто замечают, что их повседневные дела начинают меняться к лучшему как бы сами собой, чего не было до молитвы или неожиданным образом разрешаются, казалось бы, неразрешимые проблемы.

Однако наивно полагать молитву средством устроения мирских дел. Бог, как любящий родитель, помогает своим чадам и тем дает им знак, что они услышаны. Но не в том суть. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится Вам» (Мф., 6.33) – говорит Христос.

Молящийся должен испрашивать главное – Царство Божие для себя и других. Жизнь после смерти, до и после всеобщего воскресения трагична, если в ней нет Бога. В смерти мы теряем все земное, а приходящее взамен возвещено в Священном писании и подтверждено Святыми людьми, или как вечная мука, или как несказанная радость. Если мы доверяем Писанию и богомудрым людям, то будем стремиться к радости и искать спасения у Господа нашего Иисуса Христа. Не доверяющий Писанию и опыту Святых людей полагается на себя, в себе видит истину в последней инстанции, себя считает мерой правоты и что сеет, то и пожнет (см. Гал., 6.7). Такой человек живет без Бога, корыстно используя полученный от Него целевой кредит жизни и благ. Нецелевое использование средств, равно как и невозврат кредита, подлежат наказанию через суд, уйти от которого никому не дано. Таков непреложный закон бытия. Впрочем, – каждому свое, ибо каждый сам делает свой выбор. «Имеющий ухо да слышит» (Откр., 3.22).

Как надо молиться?

Иисус Христос учил: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф., 6.6). Святые Отцы Церкви разъяснили, что под комнатой Господь разумеет сердце человеческое, в глубине которого должна совершаться молитва, а закрытые двери означают отключенность от внешнего мира и сосредоточенность на предмете молитвы.

Молитва дело интимное, касающееся двух лиц: Бога и молящегося. Поэтому молитву нельзя выставлять напоказ, превращая в саморекламу. Поступающий так рискует быть наказанным, образно говоря за разглашение тайны, а по существу за гордость. Но не Бог карает человека, а он сам своими действиями открывает двери силам зла и от них терпит бедствия.

Молитва должна быть усердной и совершаться с надеждой и уверенностью, что Господь близко и слышит. «Просите и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам» (Мф., 7.7), – говорит Христос. В настойчивости Бог усматривает силу желания, устремленность к Нему воли человека и тогда выходит навстречу. Апостол Павел дал такой наказ: «Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Фес., 5.17–18). Поскольку непрестанно молиться обычному человеку невозможно, Святые Отцы Церкви указали, что частая молитва вменяется человеку как непрестанная. Таким образом, молитва должна быть частой. Опытом установлено, что частое повторение коротких молитв удобнее, нежели произношение длинных. Частые короткие молитвы способствуют сосредоточению ума на словах молитвы, что в длинных молитвах получается хуже.

Необходимо сочувствовать словам молитвы, сопереживать или просто переживать их. Молиться надо искренне и обязательно от чувства сердечного, чтобы входить в сердечное единение с Богом. Молитесь «воспевая в сердцах ваших Господу» (Колос., 3.16), – советует апостол.

Человек молится не только сердцем, но и умом. Ум сходит в сердце и там творит молитву. Значит, молитва имеет источником не мысль, но чувство, и это чувство обдумывается умом, сопереживается умом, и ум сосредоточивается на чувстве. Как, например, мы думаем о любимом человеке? Ведь любим-то мы его не умом, но чувство заставляет нас думать о нем, приковывает мысль к нему и сама мысль, будучи на чувстве сосредоточена, возгревает чувство и одновременно через чувство познает предмет любви.

Надо ли молиться по молитвослову или лучше своими словами? Чужими словами говорит только попугай, но и он, прежде чем станет говорить, должен это услышать. Церковь дает образцы молитвы, которые «указывают молящимся только верный и чистый уровень молитвенного парения. Церковь есть школа молитвы: школа учит и готовит к жизни, но не заменяет и не отменяет жизни. Научившись молиться, человек непременно должен самостоятельно осуществлять в жизни свое умение. И церковные молитвы отнюдь не возбраняют человеку слагать в своем сердце свои, личные молитвы» ([8], с. 345).

Вычитывание молитв по молитвослову таит грозную опасность: вместо обращения к Богу от сердца повторять их как попугай, не вдумываясь в слова, не сопереживая содержание. Такое формальное вычитывание – не молитва. Этого быть не должно. Молитвенные образцы надо понять, усвоить, прочувствовать и читать как собственные. Необходимо также молиться своими словами, но простыми, а не заумными, чтобы не мудрствовать лукаво.

Случается, что во время молитвы ум отвлекается на посторонние мысли. Это потому, что мы плохо любим Бога, иначе думали бы о Нем непрестанно, днем и ночью, в нужде и достатке, в беде и в радости, и не могли бы отвести от него чувство и мысль, услаждаясь памятованием, и горевали бы от разлуки, и страстно желали Его. Еще мешает нам полноценно молиться неумение долго держать мысль, сосредоточенной на одном предмете. Легче это получается на коротких молитвах. Вот почему во многих случаях много коротких молитв предпочтительнее, чем одна длинная. Непрерывное, многократное повторение одинаковых коротких молитв похоже на мантра-йогу. Однако сходство только внешнее. Мантра произносится механически, без понимания, без вчувствования, без обдумывания и даже без согласия с ней; молитва совершается полностью противоположным образом. Кардинально различаются и результаты. Вследствие повторения мантр к человеку под видом богов или ангелов приходят бесы, чаще незримо в форме отчетливо слышимого голоса, а иногда и видимо, например в образе светящегося существа. Иное дело настойчивая молитва ко Христу: ее итог – постепенное обожение молящегося.

Некоторые люди, как дети, склонны клянчить у Бога то, что им хочется. Но только Бог знает, что нужно человеку на самом деле. Отсюда правило: «Проси у Бога, что Ему угодно и будет полезно тебе». Когда человек уверен, что просит хорошее, богоугодное, то пусть просит прибавляя: «Впрочем, не моя воля, но Твоя да будет» (Лк., 22.42). Правильно просить отпущение грехов, помилование, спасение для себя и других, а для усопших – упокоение душ. Можно просить и о мирском, но со смирением в простоте сердечной и искренности, непременно добавляя вышеприведенные евангельские слова о Его воле. Если человек получил просимое, он должен поблагодарить Бога, как то принято у всех порядочных людей, ибо благодарность есть род смирения и проявление любви. Когда же не даст Бог, стало быть, не полезно требуемое, а потому надлежит благодарить Его за избавление от вредного. Отсюда понятными становятся слова апостола: «За все благодарите» (1 Фес., 5.18), даже если отнимает Он вожделенное нами в земной жизни, равно как и саму жизнь, которую он дал в аренду, оставаясь ее настоящим хозяином.

Псалмопевец Давид начинает 33-й псалом словами: «Благословлю Господа на всякое время, выну (т. е. всегда. – Я. М.) хвала его воустех моих». Он хвалит и благословляет Бога не только тогда, когда все замечательно, но также в минуты боли, горя и утрат, потому что Бог для него главная ценность и все прочее ничтожно в сравнении с Ним.

Молитва может быть как индивидуальной, так и групповой. Групповая молитва сильнее, ибо, как указал Христос, «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф., 18.20). Групповая молитва осуществляется не обязательно в общем присутствии. Молящиеся могут находиться в разных местах. Основание такой молитвы тоже в словах Христа: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф., 18.19). Это молитва по соглашению.

Сейчас мы говорили о видах молитвы. Существуют еще степени молитвы. О них великолепно написал игумен Харитон:

«Первая степень – молитва телесная, более в чтении, стоянии, поклонах. Внимание отбегает, сердце не чувствует, охоты нет: тут – терпение, труд, пот. Не смотря однако же на то, положи пределы и делай молитву. Это – делательная молитва. Вторая степень – молитва внимательная: ум привыкает собираться в час молитвы и всю ее проговаривает с сознанием, без расхищения. Внимание срастворяется с словом писанным и говорит как свое. Третья степень – молитва чувства: от внимания согревается сердце, и что там в мысли, то здесь становится чувством. Там слово сокрушительное, а здесь сокрушение; там – прошение, а здесь чувство нужды и потребность. Кто перешел к чувству, тот без слова молится, ибо Бог есть Бог сердца. Потому это и есть предел молитвеннаго воспитания – став на молитву, переходить от чувства к чувству. При сем читание может прекращаться, равно как и мышление, а пусть будет только пребывание в чувстве, с известными молитвенными знаками. Когда молитвенное чувство взойдет до непрерывности, тогда начинается молитва духовная, которая есть дар Духа Божия, молящагося за нас, – последняя степень молитвы постигаемой. Но есть, говорят, еще и не постигаемая умом молитва, или заходящая за пределы сознания» [34], с. 14–15).

Таким образом, молитва – феномен сложный, требующий огромного труда, умения и старательности. Молитве надо долго и терпеливо учиться. Без нее нет христианства. Она – необходимое условие обожения человека, поскольку в ней совершается сердечно-духовное единение его с Богом.

Христианская православная традиция особо выделяет три молитвы, которые мы приводим на церковно-славянском языке в соответствии с православной молитвенной практикой.

1. Молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного (грешную)». Эта молитва является модификацией молитвы мытаря (Лк., 18.13). Мы указали ее первой, следуя принципу христоцентричности христианства.

2. Молитва Господня: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого» [Мф., 6.9-13]. Сия молитва дана Самим Иисусом Христом.

3. Песнь Пресвятой Богородице: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословена Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Данная молитва составлена из архангельского приветствия Деве Марии (см. Лк., 1.28) и слов Елизаветы, будущей матери Святого Иоанна Предтечи, крестителя Иисуса Христа (см. Лк., 1.42).

В заключение краткого обзора проблематики молитвы еще раз подчеркнем ее ключевую роль в деле обожения человека и спасения его от мук безбожного бытия в вечности.

Послесловие

Христианство должно быть образом жизни каждого, кто считает себя христианином. Но означает ли это, что все христиане должны жить одинаково? Отнюдь нет! Потому что христианство не мертвая догма. Оно не сводится к слепому исполнению инструкций или к бездумному следованию предписаниям, но представляет собой живую творческую жизнь во Христе и Христа ради. Истинный христианин следует богоустановленным принципам, которые он разумно реализует в зависимости от обстоятельств.

Естественно-исторический опыт христианства показал наличие и правомерность двух генеральных направлений христианского образа жизни: мирского и монашеского. Внутри каждого направления имеются многочисленные вариации, в которых монашеское и мирское смешивается, образуя промежуточные формы, например, если монах живет в миру или мирянин пребывает в послушании при монастыре или храме. Говоря о монашестве, здесь и далее мы имеем в виду общежитийное монашество, наиболее распространенное в России.

Нам представляется, что оба направления имеют основание в словах Иисуса Христа: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф., 22. 37–39). Невозможно осуществить первую заповедь без второй или вторую без первой. Не даром Христос называет их подобными. Однако человек может сделать приоритетной одну из них. Если он отдает приоритет первой заповеди, то идет путем монашеским, если – второй, то – мирским. Здесь важно не впасть в крайность, ибо приоритет отнюдь не означает умаление другой заповеди, но лишь то, что христианское делание данного человека ориентировано на одну заповедь в большей степени, чем на другую. Одна заповедь становится ведущей, другая – ведомой, но они, наподобие альпинистов, всегда в связке страхуют друг друга и оказывают помощь.

Монах ставит на первое место любовь к Богу, через которую утверждается и возрастает его любовь к людям.

Мирянин исходит из заповеди о любви к ближнему. Здесь его служение Христу, исполнение Его воли по любви к Нему.

Оба пути специфичны, но различие их не сущностное, а делатель-ное, не в цели, а в средствах, ибо и тут и там служение Христу Богу.

В отношении к монашеству можно усмотреть две крайности: отрицание монашества как богоугодного пути, что свойственно протестантизму, и представление о монашестве как наилучшем пути к Богу – позиция христиан-максималистов. Христос не говорил о монашестве явно, но Его ответ на вопрос богатого человека, как наследовать жизнь вечную (см. Мф., 19.16–26; Мк., 10.17–27; Лк., 18.18–27), можно расценивать как прямое указание на монашескую жизнь. Иисус сначала говорит о необходимости соблюсти заповеди декалога, ибо этого достаточно, а затем, услышав, что сие осуществлено, предлагает продать богатство, раздать нищим и следовать за Ним, чтобы стать совершенным. Как видно из слов Христа, вечную жизнь получают не только совершенные, но тот, кто желает обрести совершенство (восстановить богоподобие), должен идти Его путем. Это и есть путь монашества, путь без сомнения замечательный, ориентированный на высший «пилотаж» духовного делания, но путь трудный, сопряженный с опасностями, а главное – мало кому доступный. Здесь снова уместна аналогия с альпинизмом. Альпинизм – спорт сильных, смелых, умелых, настойчивых, готовых к риску и самоотвержению ради цели, не боящихся трудностей и способных работать до седьмого пота. Все замечательно, но вопрос в том, многим ли посилен альпинизм? Ответ очевиден: он – удел немногих. Так же и с монашеством: оно посильно единицам из миллионов, а остальным – христианская жизнь в миру. Христос не требовал от людей монашества, но указывал, что есть путь к совершенству.

Жизнь монашеская и жизнь в миру резко разнятся. В чем главные отличия? Мы представляем их в таблице 3.9.1.

Таблица 3.9.1

Таблица 3.9.1 наглядно показывает важнейшие отличия монашеского и мирского образа жизни. Соответственно этому наставления монахам и мирянам не могут быть одинаковыми, потому что монашеская жизнь – исключение, а правило – жизнь в миру, и монашеские «стандарты» не годятся для мирян, будучи для них «бременами неудобоносимыми».

К сожалению, в современной русской православной церкви наблюдается иное. Большинство наставлений не только слабо дифференцировано на монашеские и мирские, но, более того, советы для монахов зачастую предлагаются как необходимые и мирянам, будучи для них непосильными. Дело доходит иногда до абсурда. Например, в одной из книг, посвященной семейной жизни, автор (священник) настоятельно рекомендует устраивать ее на основе древних иноческих уставов, напрочь игнорируя особенности современного исторического времени, а также общепризнанное положение, согласно которому семья для христианина – домашняя церковь, а вовсе не монастырь.

В массовой популярной православной литературе упор делается на особенности монашеской жизни: борьбу с помыслами и страстями, послушание и строгость поста. Здесь предвижу недоуменный вопрос: «Разве все это не полезно мирянину?» Отвечаю: в той мере, в какой это полезно монаху, мирянину не полезно, ибо представляет для него «бремена неудобоносимые», а потому невыполнимые, неизбежным следствием которых будет разочарование, уныние и, быть может, даже отказ от христианства. Чрезмерное сосредоточение на борьбе с грехом во-первых обязательно закончится провалом, потому что мирянин не имеет необходимого времени и душевных сил для успеха, во-вторых оно отрывает мирянина от того главного делания, которое заповедал ему Христос, – от исполнения дел любви, ему посильных. А вот про это наши православные священнослужители говорят и пишут недостаточно. Будучи воспитаны на высочайших образцах монашеской богоугодной жизни, на подвигах мучеников и страстотерпцев, многие клирики и монахи становятся максималистами и пытаются привить подобную жизнь миру, забывая, что качество плода зависит не только от привоя, но и от подвоя.[10]10
  Привой – растение, часть которого прививается другому (подвою) для придания ему новых свойств.


[Закрыть] В итоге рождаются уродцы: вместо смирения – пассивность, вместо духовного радения – обрядоверие, вместо душевной щедрости – копание в собственных грехах.

В монашеской жизни главное – борьба с грехом (гордостью и страстями) через тотальное послушание и молитву. У мирянина таковое делание весьма ограничено, ибо он не может и не должен строить свою жизнь на основе тотального послушания и не в состоянии отдавать молитве столько времени, сколько монах. Его задача творить дела любви в повседневном общении с людьми. У монаха подобные возможности малы, зато у мирянина – огромны.

Христианская литература, проповеди священников, передачи христианских радиостанций более сосредоточены на преодолении грехов, нежели на исполнении дел любви, потому что они исходят из монашеских наставлений. О подлинной жертвенной любви говорят и пишут значительно реже, и она не почитается главным плодом христианской жизни мирянина. Тут беда современного христианства, не исключая православие. Как засвидетельствуем мы приверженность Христу, если не имеем любви? Не по безгрешности, а по исполнению дел любви люди узнают, что мы Христовы! (см. Ин., 13.35). А что же грех? Он болезнь, и ее надо лечить, но не менее важно заниматься профилактикой. «Мудрый человек предотвращает болезни, а не лечится от них» – гласит восточная пословица. Впрочем, это о здоровом. Больному нужны и лечение, и профилактика, однако сегодня для профилактики и лечения греха предлагаются способы недостаточно эффективные в условиях мирской жизни. Преодоление греха необходимо, но способы профилактики и борьбы монаха и мирянина разные. Главное для мирянина – дела любви, не оставляющие места греху и вытесняющие его, дополненные покаянием и молитвой.

Поскольку наша книга адресована мирянам, в ней сделан акцент на любви как на неотъемлемом сущностном свойстве христианской жизни, ведущей жизненной установке и главном делании христианина-мирянина. На это мы еще раз обращаем внимание заинтересованного читателя.