Текст книги "Перезагрузка"

Йозиф Ким
Перезагрузка

Часть I. Питер

Январь 1991 г. Павловская реформа

Приезжать в офис к восьми уже вошло у нее в привычку. Лена прошла через кабинет в спальню. Кан был в душе.

– Станислав Иванович! Вы, как обычно, спали на работе?

– Нет, Леночка, я вернулся из Новгорода под утро. Привет, Ленок!

– И вам здрасьте, Станислав Иванович.

Лена достала из шкафа белую рубашку и галстук. Кан тут же заметил, что манжеты выглажены плохо. Секретарша перехватила его неодобрительный взгляд.

– Я стараюсь, честное слово, но пока не получается.

– Главное, что у тебя есть желание, а как выйдешь замуж – быстро научишься.

– Как же я выйду замуж, когда вы меня не берете? Давайте-ка я лучше завяжу вам галстук: это я точно умею.

Узел на галстуке у нее действительно выходил отлично. Как и многое другое. Завязывая Кану галстук, она прижалась к нему всем телом и слегка протиснула колено между его ног. Это был недозволенный прием. По его спине пробежали влажные мурашки, но он сумел себя пересилить. Мягко отодвинув от себя Елену, он спросил:

– Что у нас сегодня?

Она с недовольным видом отошла к столу и открыла ежедневник.

– В 10:00 – банк. Звонила Варазова. Ждет тебя вместе с главным бухгалтером по вопросу кредита и обмена денег. Кстати, в понедельник с утра твоя Чубасова так гоняла бухгалтеров, что они потом боялись к ней в кабинет зайти.

– Лена, это к делу не относится.

– Хорошо. В 13:00 вы с Фофановым должны быть на встрече по компьютерам.

– Хорошо, что напомнила. Все, идем в кабинет – там продолжишь.

В кабинете у окна уже стояла Ирина Чубасова, его главный бухгалтер. По ее взгляду он понял, что день будет трудным.

– Здрасьте, Ирина Сергеевна! – бросила Лена на ходу и направилась к двери, не глядя на Ирину.

– Не забудь перед совещанием пригласить Фофанова! – напомнил ей Стас.

– Я все помню, можете не волноваться, – ответила Елена и, призывно покачивая бедрами под обтягивающим ее сексапильную фигуру платьем, вышла из кабинета.

– И что у тебя за пристрастие к девятнадцатилетним секретаршам? – проворчала Ира и быстро чмокнула его в щеку. – Здравствуй, дорогой, с приездом.

– Спасибо.

– Мог бы и заехать ко мне.

– Чтобы разбудить тебя в три утра?

– Раньше ты не смотрел на часы.

– Раньше мы не работали в таком режиме. Сейчас ведь еще добавилась аренда рефрижераторов.

– Кстати, об этом: дело, конечно, прибыльное, но уж очень мне не нравится этот «Бублик».

– Ирина, я, похоже, с утра пораньше испортил тебе настроение?

Чубасова сделала вид, что не слышала вопроса:

– Сегодня к 10:00 мы должны быть в «Кредитбанке», дорогой.

– Да, Лена мне уже напомнила. Поедем на моей машине. Из банка сразу отправимся на встречу по компьютерам.

В кабинет уже начали заходить сотрудники для утреннего совещания. Ирина Сергеевна направилась к двери:

– Поговорим в машине.

Генеральный директор пригласил всех вошедших сесть за круглый стол:

– Так, времени мало, давайте только срочные вопросы.

После короткого совещания Кан вышел в приемную. Там его ждали посетители.

– Станислав Иванович, мы с Канонерского завода. Можно к вам? – обратился к нему один из ожидавших, по-видимому, строитель завода.

– Лена, почему Фофанов не пришел?

– Так его после совещания атакует «Северная верфь».

– А Павлов?

– Он уехал в Невскую Дубровку с мастерами.

«Похоже, у меня маловато замов», – подумал Кан.

– Давайте, заходите, – повернулся он к рабочим.

– Мы привезли чертежи подводной лодки и акты постановки в док.

– Я подпишу, а вы сдайте их в технический отдел Юренинскому.

Кан включил селектор:

– Лена, что там с машиной?

– Ее готовят для Фофанова. Его машина еще не вернулась из Луги.

Он зашел в кабинет к Фофанову, где было не продохнуть от табачного дыма. Все присутствующие встали при виде генерального директора.

– Нет, ну это надо же – с утра так накурить! Алексей, гони всех на перекур к Лене!

– Иваныч, нет времени на перекуры.

– Твоя машина в Луге?

– Да. Еще не вернулась.

– Тогда поедешь на моей с Артуром. А я из банка поеду на машине Ирины Сергеевны. Зайди-ка на минуту ко мне в кабинет.

Уже у себя, наедине, Кан продолжил:

– Начнешь встречу без меня, если не успею. Двигатель машины не глушите. Охрану возьмешь с собой на совещание.

– Я уже дал команду Онуфриеву. Последний раз мне тоже не понравилось: видел там «зверей»[1]1
  Чеченская группировка. (прим. автора).


[Закрыть].

– Ладно, я – в банк. Постараюсь успеть.

В фойе банка их встретила сама управляющая Варазова. Одетая в деловое черное платье, окутанная ароматом дорогих духов, она уже с утра выглядела, как восточная шахиня. Она протянула Кану руку с длинными красивыми пальцами.

– Станислав Иванович, здравствуйте. Как прошла ваша командировка?

– Очень удачно. Купил плавучий завод, сейчас его готовят к переходу в порт Ленинграда.

– Поздравляю! Как вам это удалось?

– Аккредитив еще не подошел, но главный инженер «Мурманрыбпрома» Самцов решил вопрос оплаты с бухгалтерией и плановым отделом.

– Отлично. Ну что ж, прошу ко мне в кабинет.

Они поднялись на второй этаж. В кабинете управляющей банка сидели два ее заместителя.

– Станислав Иванович, я пригласила вас с Ириной Сергеевной по вопросу постановления Горбачева об обмене денежных знаков.

Один из замов Варазовой продолжил:

– Вероятно, у сберкасс и банков соберутся большие очереди: возможно, что люди будут стоять ночами.

– К банку вам будет не подойти: толпа не пропустит, – продолжила Варазова.

– У вас большая наличка, Станислав Иванович? – спросил другой зам.

– У нас будет миллионов тридцать-сорок, – ответила Ирина Сергеевна.

– Да уж, в карманах не пронесешь. За один раз мы не сможем столько принять. У нас будет работать рабочая комиссия. Но я заказала для вас 50 миллионов рублей, – сообщила управляющая.

– Спасибо, я знаю, что вы не забываете нас, – поблагодарила Чубасова.

– Как только получим наличные, один из моих замов свяжется с Ириной Сергеевной и назначит время и сумму.

– Техническую сторону доставки денег я решу до завтра, – пообещал Стас.

– Ну, тогда, Станислав Иванович, до встречи, – Варазова встала и, прощаясь, протянула руку для пожатия.

* * *

Машина ехала по Лиговскому проспекту.

– Может, я поеду с тобой? – спросила Ирина.

– Нет. Ты бери кассиров и бухгалтеров, и готовьте деньги к обмену. Надо разложить в бумажные мешки по пол-лимона.

– Хорошо, думаю, к вечеру все подготовим. А как ты решишь вопрос доставки?

– Я уже решил. Мне только нужно сделать несколько звонков.

От офиса «Ленпан» машина выехала к Садовой. В этот момент охранник по своему каналу принял сигнал «SOS».

– Станислав Иванович, с первой машиной проблемы: от них пришел сигнал «SOS».

– Когда был последний сигнал от них? – с заднего сидения спросил Кан.

– Три минуты назад. А сейчас непрерывно горит «маяк», – отозвался охранник, вынимая пистолет.

– Попробуйте вызвать по «Алтаю».

– Нет связи. «Алтай» у них выключен.

– Борис, включай сирену! Гони! – скомандовал Кан водителю. Машина под резкий вой сирены понеслась по трамвайным путям.

– Станислав Иванович, давайте мы вас пересадим в такси, а сами поедем на Бабушкина? – предложил старший охраны, сидевший рядом с Каном.

– Нет, едем, не задерживаясь.

Охранник, сидевший впереди, на ходу пересел назад. Теперь Кан был зажат между двумя охранниками. Телефоны молчали, только мигал на торпеде маяк «SOS». Водитель, не сбавляя скорости, свернул на улицу Бабушкина. Сразу за поворотом они увидели кордон милицейского оцепления, а за ним – несколько машин «скорой помощи» и УАЗ ПМГ с включенными синими мигалками. В стоящей рядом с ними изуродованной машине с разорванными в клочья передней и задней левыми дверями с трудом угадывалась БМВ Кана. Санитары суетились рядом с носилками с ранеными. Одни из носилок были накрыты простыней. Борис остановил машину у оцепления. Кан вышел в сопровождении охраны и подошел к одному из милиционеров.

– Стоп! Дальше нельзя, – поднял руку тот.

– Серега, братан, ты, что ли? – шагнул вперед старший охранник.

– Вот так встреча! Андрюха, ты какими судьбами в Питере? – обрадованно воскликнул милиционер.

– Да я уже год как живу здесь, на Лиговском, – протянул руку для пожатия охранник.

– Ну и дела! А тут как оказался?

– Да вот, видишь, это наша машина, – охранник кивнул на БМВ. Милиционер быстро взглянул на Кана.

– Понятно. Стреляли, суки, из гранатомета: видимо, целились в пассажирскую дверь, но снаряд попал в стойку. Остались живы водитель и пассажир, сидевший на переднем сиденье, по всей видимости – охранник. А на заднем сиденье – только куски мяса: пассажира буквально в клочья разнесло.

– Да уж, Серый, мы в Афгане с тобой видали, что случалось с бронетранспортерами, когда «духи» лупили по ним из гранатометов, а тут – всего лишь БМВ. Разреши моему шефу взглянуть, – попросил охранник.

– Пропустите! – крикнул лейтенант оцеплению.

Картина была жуткая. БМВ была бронированной, ее собирали в Германии. Однако киллер явно хорошо знал машины таких типов, потому что стрелял он по ее уязвимому месту – зазору между стойкой и задней дверью. Выстрел был произведен минут 20–30 назад. Омоновцы к машине никого не подпускали, ждали следователя. «Скорая» готовилась к отъезду. Кан глазами показал на машину «скорой помощи» старшему охраннику. Тот попросил санитара открыть дверь.

– Там особо нечего смотреть, – пытался протестовать санитар.

– Открывай!

Санитар понял, что спорить бесполезно, и открыл дверь машины. Там на передних носилках лежал Фофанов. «Как это? Он же сидел сзади?» – удивился Кан. Из переднего окна «скорой» показалась голова врача.

– Закройте двери – нам надо спешить.

К ним подошел все тот же лейтенант из оцепления.

– Этого мы вытащили с переднего сиденья, – кивнул он в сторону Фофанова, – а водителя уже увезла пожарная машина: не было времени ждать. Знаешь, Андрюха, – повернулся он к охраннику, – после Афгана я думал, что никогда уже больше не увижу разорванные снарядами трупы. И в милицию ведь пошел простым участковым, думал, работа будет спокойная. А тут почти каждый день какие-то разборки, стрельба, смерть – как на войне.

– Да уж, это верно. Ну ладно, спасибо тебе за помощь. Меня можешь найти в фирме «Ленпан», на Лиговке.

Охранник протянул руку лейтенанту милиции и тот крепко пожал ее.

– Бывай, Андрей, и смотри – будь осторожен.

* * *

Кан посмотрел на настенные часы. Было уже восемь вечера. В кабинет тихо вошла Ирина.

– Звонили из больницы. Операция у Фофанова прошла успешно. Осколок застрял в левой ключице. Сейчас он в реанимации, посетителей к нему пустят только через сутки. С Артуром хуже: он так и не приходил в сознание.

– Спасибо. Семьям погибших ребят сообщили?

– Я ездила к матери Онуфриева и передала деньги на похороны. Дверь открыл его отчим – мать слегла. А у Володи жена вообще не открыла дверь.

– Ира, сколько я уже потерял людей! И сколько еще впереди потерь?

Она подошла к нему, положила ему руки на плечи.

– Ты не казни себя. Что поделаешь – такие сейчас времена.

– Я должен был быть там, а погибли невинные люди.

– Не надо, не говори так. Видимо, так суждено. Я только когда от Володи ехала, осознала, что могла сегодня потерять тебя.

Ирина нагнулась и поцеловала Кана в висок.

– За границей нам будет легче, правда, Канушка?

– Скорее всего, там будет то же самое.

В дверь кабинета постучали. Вошел Осипов.

– Вы, как всегда, будете работать до утра? Пришла другая смена вместе с водителем.

– Иваныч, хорошо, что зашел. Завтра Ирина Сергеевна подготовит приказ о твоем назначении старшим группы охраны. Нужно нанять еще двоих. Это в твоей компетенции. Даю двое суток. Завтра с утра возьмите людей и машину Фофанова – нужно наведаться в офис к Домбровскому.

– Понял, шеф. Как там – с «шумом» или без?

– Утром перед выездом я дам вам подробный инструктаж.

– Хорошо. Тогда я пойду менять смену.

– Одну минуту, – остановила его Ирина. – Не забудьте зайти в отдел кадров к Пугачевой, чтобы заполнить анкету на загранпаспорт и сдать фотографии.

– А это зачем?

– Теперь вы – старший охраны, и вам придется сопровождать Станислава Ивановича в загранкомандировки.

– С этим могут быть проблемы. Я в Афгане был в штрафбате.

– Я в курсе, и я это решу. Ты только сдай документы, а остальное за мной, – вмешался генеральный директор.

– Есть! – обрадованно гаркнул старший и вышел из кабинета.

– Ира, напомни мне утром, чтобы я позвонил нашему «куратору» на Литейный.

– Хорошо. Но ты должен был решить вопрос с деньгами. Мы все приготовили.

– Сколько вышло мешков?

– Восемьдесят один.

– Почему «один»?

– Там четыреста тридцать тысяч.

– Хорошо, что напомнила, что один мешок не полный.

Кан поднял трубку, набрал номер.

– Дежурный, соедините меня, пожалуйста, с начальником РУВД товарищем Гавриловым. Говорит Кан из фирмы «Ленпан».

– Соединяю.

– Станислав Иванович, добрый день, – услышал он голос Гаврилова на другом конце провода. – Банк подтвердил оплату счета.

– Александр Васильевич, здравствуйте. Хорошо, что деньги успели. Теперь вы сможете получить УАЗы. Но я, собственно, по другому вопросу.

– Слушаю вас, Станислав Иванович.

– В понедельник мне понадобится инкассаторская машина и группа ОМОНа из шести человек.

– Что, много денег нужно перевозить?

– Да, Александр Васильевич, зарплату для судоремонтников и экипажей на кораблях.

– Во сколько и куда подъехать ОМОНу?

– К офису в восемь утра, если это возможно.

– Договорились, Станислав Иванович. Они будут у вас к восьми.

– Спасибо, Александр Васильевич. До скорого!

– Успехов вам! Звоните, если что понадобится.

Ирина с тревогой взглянула на шефа.

– Ты уверен, что все получится?

– Я знаю, что все будет хорошо. Только еще раз проверьте деньги.

– К понедельнику я буду готова.

* * *

Группа Осипова подъехала к офису Домбровского. У дверей, как обычно, стоял охранник. Сами двери были чуть приоткрыты, но на внутренней лестнице никого не было видно. Осипов поднял вверх руку и пальцем очертил круг над головой. Один из его охранников сразу ушел влево за здание, другой – в правую сторону. «Хорошо понимают. Не зря столько времени ушло на тренировки. Молодые еще, посмотрим, что из них вышло», – размышлял Владимир, входя в здание. В коридоре он никого не увидел, и только ковровые дорожки, скомканные в спешке, были в пыли и песке от обуви. Двери всех кабинетов были распахнуты настежь.

– Второй. В окнах чисто. Никого нет, – послышался в наушнике голос одного из охранников.

Тут же включился другой: «Первый. То же самое!».

– «Первый», «Второй», оставайтесь на местах.

Два дня назад Осипов приезжал сюда с генеральным директором «Ленпана». Тут был суперсовременный офис, оснащенный современной оргтехникой, компьютерами, мобильными телефонами. Мебель из темного дуба, кресла и диваны с обивкой из натуральной кожи, бесшумные кондиционеры во всех кабинетах. А сейчас здесь – пустота, и только ветер гуляет по этажам. Владимир поставил свою рацию на мраморный подоконник и набрал номер:

– Станислав Иванович! Осипов. Тут пусто – будто ураган прошел. Ничего и никого нет. Только у парадного входа охрана для маскировки: чтобы видимость была, будто офис работает.

– А Домбровский?

– Такое ощущение, что его забрали вместе с креслом и шкафами из кабинета. Люди и офис исчезли, будто их и не было.

– Ясно. Возвращайтесь.

– Установить маячки?

– Нет. Будем искать Домбровского и его команду в другом месте.

* * *

В больницу к раненным Фофанову и водителю их не пускали. Дежурная даже не хотела разговаривать.

– Позовите главного врача, – потребовала Ирина.

– Главврач сейчас на обходе. Освободится через десять минут, – и дежурная захлопнула свое окошко. Тут подошел водитель Иван:

– Станислав Иванович, вам звонят по «Алтаю».

– Спасибо, иду.

«Алтай» работал с сильными помехами. Видимо, они стояли под проводами.

– Здравствуйте, Станислав Иванович. Это Гаврилов. Мне сказали, что вы в больнице.

– Здравствуйте, Александр Васильевич. Да вот, пытаемся навестить Алексея Фофанова и водителя, только нас не пускают.

– Нам надо срочно переговорить. Вы сможете после больницы заехать ко мне в управление?

– Хорошо. Непременно буду.

– А почему вас не пускают? Я сейчас позвоню главврачу, скажу, чтобы пустили. Там просто охрана стоит у палаты.

– Спасибо, Александр Васильевич.

– Ваня, – повернулся Кан к водителю, – будут еще звонить, скажи, чтоб перезванивали на мобильный.

– Хорошо, Станислав Иванович.

Кан вышел из машины и направился к дверям больницы.

– Оказывается, это следователь не разрешает никого пускать к нашим ребятам, – сказала ему Ирина, все еще стоявшая у демонстративно закрытого окошка дежурной.

– Я в курсе: мне Гаврилов сказал по телефону. Он сейчас даст распоряжение главному врачу.

Действительно, через несколько минут подошел главный врач и повел их по длинным мрачным коридорам, где вдоль стен стояли койки с лежащими на них больными. «Больница переполнена: не хватает мест», – извиняющимся голосом сказал главврач. В воздухе стоял густой запах йода, касторки, хлорки – и безнадежности. «Как все бедно и мрачно! Какая же она нищая – эта наша советская медицина… Вот и оклад у этого замученного главврача наверняка рублей двести, при этом ужин в ресторане стоит сегодня не меньше трехсот», – возмущался про себя Кан. Даже халат на главном враче был какой-то прожженный хлоркой и с желтыми пятнами.

Алексей, с забинтованной грудью и шеей, лежал на горе подушек. Завидев входящих, он широко улыбнулся, сверкнув своим золотым зубом. Главврач взял табличку, висевшую над кроватью.

– Так, температура и давление – в пределах нормы, процесс заживления идет успешно. Ну что же, скоро переведем в общее отделение.

– А может, лучше домой, доктор? – вставил Фофанов.

– Об этом пока еще рано говорить. Посмотрим, как будет протекать послеоперационный период. Больному нужен покой, – повернулся он к Кану с Ириной, – так что даю вам двадцать минут. Не больше! – он выразительно посмотрел на дежурившего у дверей милиционера.

– Спасибо. Постараемся уложиться, – с улыбкой поблагодарила главврача Чубасова.

– Алексей, как ты похудел за двое суток! – удивленно воскликнул Кан. – Послушай, а как ты оказался на переднем сидении этой проклятой машины?

– Хочешь спросить, Иваныч, почему я оказался жив, когда Онуфриев и Иванов погибли?

– Не говори так. Ты жив, и это главное. Ты ничего не мог изменить.

Фофанов отвернулся к стене. Казалось, что он весь сжался внутри. Прошло несколько минут, и его как будто отпустило. Он продолжил:

– Перед тем как повернуть на Бабушкина, Артур вдруг предложил мне поменяться местами с передним охранником – будто предчувствие у него какое-то было. Все равно, говорит, стекла в машине все темные и бронированные, а мне так спокойнее будет. Я и пересел. И почти сразу как грохнуло! Больше ничего не помню. Они ведь тебя поджидали. Говорил я тебе: надо было уступить им эту партию компьютеров.

– Алексей, сейчас уже поздно об этом. Домбровский просто исчез со своим офисом. Мы его ищем – и найдем обязательно. А ты давай, поправляйся. Все, что тебе понадобится, Осипов подвезет. А мы пойдем – мы еще к Артуру должны зайти.

21 января 1991 г. Питер

С понедельника у всех сберкасс и банков Советского Союза выстроились многокилометровые очереди на обмен старых денежных знаков на новые. Люди стояли в этих очередях сутками, там же и ночевали. Официальное объявление о денежной реформе появилось только в среду.

Рано утром Чубасовой позвонила Варазова:

– Ирина Сергеевна, наш банк второй день – просто в кольце блокады. Сегодня после обеда будут наличные. Передайте Станиславу Ивановичу, что вы можете подъезжать.

– Спасибо, передам.

Чубасова пошла в кабинет генерального. У него сидели гости из Польши, Роман и Лариса Чернявские. Кан прервал разговор с ними и вопросительно посмотрел на Ирину Сергеевну.

– Я прошу прощения. Станислав Иванович, звонила Варазова, просила подъехать сегодня, после обеда.

– Хорошо. Пусть ко мне зайдет капитан ОМОНа. Начнем грузить.

– ОМОН у меня в кабинете. Сейчас я им скажу, – Ирина вышла, и Кан вновь повернулся к гостям.

– Роман, Лариса, давайте вечером встретимся за ужином – я приглашаю! А сейчас вас отвезут в гостиницу.

Вошла Лена с папкой на подпись.

– Леночка, пусть Ваня отвезет гостей в гостиницу.

– Хорошо, Станислав Иванович. К вам капитан ОМОНа.

– Пусть войдет, и пригласите Павлова.

Вошли Павлов и капитан ОМОНа в полевой форме и с десантным «Калашниковым» на шее.

– Капитан, задача несложная: нужно из кассы нашего офиса перевезти деньги в отделение банка на Лиговке. Пусть ваши люди начинают грузить деньги в машину.

Капитан ОМОНа был явно удивлен:

– Извините, но у меня приказ сопровождать денежные знаки по другому маршруту.

– Капитан, это была намеренная дезинформация. Теперь вам придется ехать по новому маршруту, – Кан дал понять, что это не обсуждается.

– Николай Васильевич, возьмите человек пять из мастеров – и поезжайте к банку. Как только увидите инкассаторскую машину с ОМОНом, то пустите слух, что новенькие деньги везут.

– Понял, Иваныч. Только мне нужна машина.

– Возьмите машину генерального бухгалтера.

– Всё. Лечу!

Деньги были загружены в инкассаторскую машину, и кортеж тронулся. Впереди ехала патрульная машина с включенными сиреной и мигалками. Перед банком они увидели живое оцепление из людей в очереди. Никого не пропускали.

– Капитан, не сбавляйте скорость, – по рации командовал Кан.

Было видно, как Павлов что-то говорил впереди стоящим в очереди. Толпа нехотя начала отступать.

– Капитан, мы сейчас задним ходом подъедем к дверям, – давал последние инструкции Кан. – Закройте проходы между дверями банка и машины! Свой УАЗ поставьте перед инкассаторской машиной. Никого не подпускайте!

– Понял.

В толпе слышались возгласы: «Наконец-то подвезли деньги! Пропустите быстрее!».

Водитель профессионально подал машину задом к дверям банка. Двери открылись. На пороге стояла Варазова с кассирами.

– Станислав Иванович! Вы сами приехали? Давайте быстрее!

Мешки начали переносить в хранилище денег. Последний был совсем легкий.

– Это все? – спросила управляющая.

– Да. Вот табели, – Ирина Сергеевна протянула управляющей банка стопку документов.

– Завтра в 11 инкассаторы все привезут к вам в офис, – Варазова скрылась за дверью.

Машины выехали на Лиговский проспект.

* * *

Денежная реформа стала агонией горбачевского режима. Ожидаемого эффекта для экономики Советского Союза она не принесла, зато мощно ударила по низшим слоям населения. Трудовой народ, всю жизнь откладывавший деньги – на свадьбу детей, на отпуск, на черный день, – после реформы остался со «сбережениями», на которые можно было купить пятьдесят буханок хлеба и десять килограммов мяса. А вот банкиры, кооператоры, дельцы сделали огромное состояние на обмене денег. Период обмена уже закончился, а банки все продолжали обменивать старые банкноты за двадцать-тридцать процентов стоимости их номинала. При отсутствии системного учета в Минфине СССР огромные наличные средства оседали в карманах новых советских бизнесменов. В ходу на черном рынке появились «условные рубли». Только при нашем строе было возможно иметь рубли в разной «валюте»: чеки Внешторгбанка, морские чеки Внешторгбанка, сертификаты капстран, сертификаты соцстран, карточки на продукты и товары народного потребления.

Закончилась денежная реформа, а во дворе «Ленпана» уже второй месяц стоял бортовой КамАЗ с прицепом, нагруженный доверху десятью тоннами чеченских денег. Каждый день велись переговоры с Русским банком. Заместитель управляющего банка Ким предложил Станиславу Ивановичу только семь процентов от номинала банкнот. Банкир знал, что за его спиной стоит Ярцев, человек больших возможностей. Сам Романов выделил ему пост председателя областного профсоюза Ленинградской области. Через несколько дней КамАЗ исчез. Новенькие деньги уехали в Чечню.

С Ярцевым Кана познакомили год назад. При первом знакомстве он производил вид делового человека. Кану нравилось, что он не скрывал свои возможности и свою цель уехать в Москву – в аппарат ЦК. Возможности Ярцева в Ленинградской области были огромные: от распределения жилья и товаров народного потребления до предоставления автомобилей вне очереди. Каждую неделю Кан приезжал к нему с очередной матерью-героиней из области, нуждающейся в автотранспортном средстве. Секретарь Ярцева усаживал мать-героиню в приемной, а Кана провожал в кабинет своего шефа. Всякий раз Ярцев сидел за письменным столом и делал вид, что пишет, не поднимая своей узкой головы с залысиной. Их беседа проходила примерно так.

– Как дела? Что нового? – обращался он к Стасу как бы вскользь.

– Пока нормально. На этот раз нужен «рафик».

– Сколько принес? – внимательно рассматривая свои каракули, задавал следующий вопрос Ярцев.

– Двадцать тысяч.

Кан подходил к столу, неся в руках коричневый «дипломат». Под столом у ног Ярцева, обутых в черные лакированные туфли, стоял точно такой же. Кан нагибался и менял «дипломаты». Ярцев тут же накладывал на нужные бумаги свою резолюцию и размашисто подписывал заявление матери-героини на микроавтобус «РАФ».

– В следующий раз нужны будут две «Волги» ГАЗ-24, – говорил Кан.

Председатель Ярцев, продолжая писать, не поднимая головы, отвечал:

– Хорошо, но это будет сорок пять.

– Договорились. Сорок пять.

– Сразу езжайте на Варшавскую: там уже разгрузили.

– Спасибо. До следующего раза.

Только тут Ярцев поднимал голову и коротко бросал:

– Пока.