Текст книги "Детективное агентство «Ринг». Дело № 1. Рифл Шафл"

– Сейчас что-нибудь придумаю, – сказала Леночка. – Она по губам всё понять может?

Зинка утвердительно кивнула.

Лена подошла к Динке и взяла её за плечо. Та капризно дёрнулась и присела на траву, завязывая пакет с брусничными листьями, при этом специально отказываясь смотреть на Лену.

– Упёртая! – тихо произнесла Синицына.

У Зинки зазвонил телефон. Антон сообщил, что они с бригадой через несколько минут будут на месте.

– Антоша, – жалобно говорила Зина, прикрывая рот ладонью, – Динку домой не могу отправить! Напиши записку, что Миша просит её срочно вернуться, что сам вскоре будет и у него к ней дело… Хорошо? А то она никак сама уходить не хочет.

– Понял. Сделаю, – пообещал капитан.

Зинка, Юрий и Лена смотрели, как полицейские извлекли из земли тело Марьяны. Труп лежал поверх разрезанного во всю длину пакета. Спутанные волосы закрывали лицо.

Осмотрев тело спереди, труп осторожно перевернули. Прямо под левой лопаткой шёлк платья был порезан. Тёмное пятно крови практически не выделялось на яркой цветастой ткани.

– Понятно… Удар нанесён сзади. Били в спину. С одной стороны, грех говорить, может, потерпевшая и испугаться не успела… – констатировал уже знакомый Зинаиде эксперт. – Можете забирать.

– А примерно когда это случилось? – поинтересовалась Зина.

– Думаю, около трёх дней назад.

– Значит, я видела её за день до смерти. И платье на ней было это же самое.

Двое парней в синих комбинезонах перекладывали тело Марьяны на носилки. Крупная покойница весила немало, поэтому приподнять её вместе с пакетом удалось не сразу. Когда наконец ношу оторвали от земли, получилось, что труп на некоторое время завалился на бок. Зиночка явственно увидела, как из глубокого декольте, обнажающего некогда аппетитный бюст, выскользнул небольшой свёрток, обмотанный носовым платком.

– Стойте! Положите на место! – громко скомандовала она.

Парни, подчинившись команде, почти уронили тело на землю. При этом свёрточек окончательно покинул своё убежище, соскользнув на траву. Антон посмотрел на эксперта. Тот виновато крякнул, снова надел перчатки и взял узелок в руки.

Все молча наблюдали за его действиями. Развернув белый кружевной платочек, он извлёк оранжевую капсулу наподобие тех, что находятся внутри шоколадных киндер-сюрпризов. В некоторых местах к капсуле прилипли разноцветные зёрнышки пасхальной манки и несколько крошек.

Капитан Шилов многозначительно посмотрел на Зинаиду. Та в свою очередь незаметно пожала плечами.

– Открывать? – спросил эксперт.

– Открывайте, – подтвердил Антон.

Пожилой судмедэксперт медленно снял верхнюю часть контейнера, и на платок тут же высыпалось немного зёрнышек жёлтого металла.

– Закрывайте, всё понятно. Только поаккуратней, не хватало рассыпать! – устало приказал Антон.

После того как труповозка, а за ней ещё одна машина, увозящая эксперта с извлечёнными уликами, отбыли с места обнаружения, чета Синицыных изъявила желание вернуться в посёлок, отменив ежедневную работу на пленэре по понятным всем причинам. Шилов попросил Зиночку задержаться и ещё раз подробно расспросил об обстоятельствах встречи с Марьяной и обнаружении тела.

– Кстати, Клод Эйдэн нашёлся, – вдруг вспомнил Антон.

– Что с ним?

– Всё в порядке, если не считать ту странную спешку, с которой он покинул страну.

Зинка непонимающе смотрела на Шилова.

– Вещи в гостинице оставил, машину бросил, прямым рейсом на самолёт пренебрёг. Рванул на частнике в Эстонию, а как оттуда добирался – история умалчивает…

– Так это он бессменный гуру виталитов? – уточнила Зина.

– О таких подробностях не осведомлён, – усмехнулся Антон. – Но то, что он жених Артемиды Тусевич, знаю. Как тебе такой поворот?

– Жених Идочки?! – удивилась Зинаида. – А ты в курсе, что Клод Эйдэн разговаривал с Марьяной? У Динки фотография есть…

– Конечно в курсе. Мы с Михаилом Григорьевичем вместе к отцу Серафиму приезжали. Если найденные сегодня крошки совпадут с переданными на экспертизу остатками куличей из твоего дома, сама понимаешь, как всё закрутится…

– Чувствую, что совпадут, – согласилась Зиночка. – До дома хоть довезёшь? А то сил нет…

Она подхватила рюкзак, в который Динка сложила заготовленные травы, и обнаружила несъеденные бутерброды.

– Антон, возьми, с Михой перекусите, а то мы с Диночкой про еду совсем забыли…

– Спасибо. За такие бутеры как девушку до дома не подвезти?..

* * *

Несмотря на усталость и расстройство, Зинаида приняла душ и спустилась в гараж. Раздвинув бельевую сушилку, она покрыла её марлей и принялась бережно раскладывать растения. Простая работа успокаивала.

«Клод Эйдэн оказался женихом Идочки Тусевич! Староват он, конечно, для жениха, но зато богат, судя по всему… Интересные планы у нашего председателя ТСЖ насчёт судьбы собственной внучки… Эх! Расспросить бы Идочку, да нельзя – Мишку подведу…» – размышляла Зиночка, перебирая собранные Диной брусничные листочки.

О Тусевиче она знала немного, а конкретнее только то, что он сам про себя рассказывал при встречах. Так как знакомство носило исключительно деловой характер, разговоры тоже не отличались особой искренностью и задушевностью. Позже, когда всем в посёлке стало понятно, что между симпатичной и шустрой переводчицей и строгим подполковником Борисовым закрутился самый настоящий роман и дело явно продвигается к свадьбе, Тусевич стал гораздо любезнее и даже несколько раз предпринимал попытки пригласить Зинаиду к себе на чашку чая.

Итак, Тусевич Аркадий Казимирович… Шестидесяти восьми лет от роду, отличается отличным здоровьем и неуёмной энергией. В связи с чем, выйдя на заслуженный отдых, продолжает трудиться, правда не по специальности. По образованию – учёный-химик. В своё время был довольно известным теоретиком, имел смелые работы и публикации, защитил диссертацию. В смутное время девяностых, после развала Союза, в составе группы перспективных учёных был приглашён для работы по контракту в Новую Зеландию, где успешно трудился, заработав вполне приличный капитал. Рано оставшись вдовцом, обожал свою дочь, которая постоянно находилась с ним рядом.

Тем не менее как-то так получилось, что любимое дитя он проморгал, вернее, недосмотрел того момента, когда его дочь, пренебрегая узами брака, решила стать матерью-одиночкой и подарила новоиспечённому деду внучку, названную им Артемидой. Когда Аркадий Казимирович хотел выказать недовольство каким-либо действием Идочки, он всегда шутил, что все отрицательные черты она унаследовала от своего папаши. Благодаря Тусевичу, его любимые девочки в деньгах никогда не нуждались. И всё было замечательно ровно до того дня, когда его дочь погибла за рулём автомобиля. Находящаяся в салоне Идочка выжила чудом – ей было всего три годика. Оставаться после трагедии на чужбине Тусевич морально был не в силах. Он вернулся в Россию, где до самой пенсии преподавал в университете и воспитывал обожаемую внучку.

Прокрутив в голове всю обрывчатую информацию относительно нелёгкой судьбы Казимировича, Зиночка устыдилась своих подозрений. Естественно, что одинокий мужик – пусть и не красавец, но востребованный в науке и при деньгах, посвятивший себя заботе о девочке – мог иметь знакомства среди окружавших его иностранных приятелей. Тем более бывший земляк как нельзя лучше подходил на роль задушевного товарища вдали от родных мест.

Знал ли Аркадий Казимирович, чем конкретно занимается Клод, он же Клеон? Неизвестно… Мог ли господин Эйдэн проникнуться трагической судьбой Тусевича? Конечно мог. Могли ли они продолжить общение после его отъезда? Легко! Мог ли Клод влюбиться в Идочку? Запросто! А Идочка? Тут вряд ли стоит думать о чувствах, но о браке по расчёту – вполне! Тем более, согласно сведениям из интернета, сам Клод официальных жён и детей не имел. Так чем плох жених? Разницей в возрасте сегодня никого не удивишь…

То, что покойные Клод и Марьяна были запечатлены беседующими на Динкиной фотографии, перестало вызывать у Зиночки недоумение. Мало ли зачем зашёл в церковь православный грек Адониди?

Глава 8

Поздно вечером позвонил Миша и поблагодарил Зину за то, что она умудрилась спровадить с места обнаружения трупа капризную Динку.

– У неё, Зин, и так нервишки слабые, да ещё подозрительность появилась: везде злодеи мерещатся. Представляешь, нафантазировала мне про этого Клода, что он её похитить хотел! Потом про Раису ерунду всякую надумала… Злюкой становится! Или возраст такой… Сама понимаешь, у всех ровесниц любовь да парни, а она одна и без матери родной. Трудно ей. Может, психологу показать? – сокрушённо произнёс подполковник. – Эх… Тяжко тебе с нами придётся. Ты-то сама как? Сильно испугалась?

– Было немного, – призналась Зиночка. – А насчёт психолога не торопись. Динка не простит тебе этого.

– Уснуть-то одна сможешь?

– Придётся, – грустно отшутилась Зинаида. – Ты, Мишаня, не переживай – я всё понимаю! Антон сказал, что сроки вам установили и трясут. А тут целый клубок: Раиса, Ильяс, Марьяна… Ещё и иностранный гражданин этот. Всё понимаю. Разгребёшься – приедешь. А я завтра поработаю и Диночку обязательно навещу. Она сильно на меня обиделась за враньё?

– Сердится, – признался Михаил. – И на меня надулась, в комнате заперлась, читает, наверное. Кстати, познакомился с вашим новым охранником, – сменил он тему разговора. – Показался очень толковым мужиком! Вызвался завтра в десять свозить тебя до универмага на трассе. Там выбор замков неплохой. Купишь, а он установит. Ведь гуляют где-то ключики… Это не дело, – напомнил подполковник.

– Как скажете, господин полицейский, – согласилась Зинаида.

Ровно в десять ноль-ноль Зинка услышала стук в дверь. За порогом стоял охранник Фёдор.

– Ёксиль-моксиль! Зинаида Львовна, почему звонка нет? Тоже провести некому? Я тут весь дверной проём обшарил, думал, секрет какой… Стучать как-то неудобно…

– Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, смотря какой смысл вы вкладываете в слово «стучать»… Если в дверь, то стучите на здоровье, меня это не шокирует, – Зиночка попыталась поставить охранника на место.

– Здрасти! – рассмеялся он. – Обидеть не хотел.

На улице он предупредительно открыл Зинаиде заднюю дверцу автомобиля и помог сесть в салон.

– «Вольво-Кросс-Кантри», ого! Модель шестьдесят! Неплохая машина для охранника, – съязвила Зина.

– Ошиблись, мадам. Девяносто! И действительно отличная тачка, – в свою очередь поддел тот Зинаиду.

– Вау! Пардоньте, ошиблась!

– Бывает! – Он подмигнул ей через зеркальце заднего вида.

– На зарплату купили? – не унималась Князева. – Интересно, где охранникам такие зарплаты выдают? А что с номером продешевили? Не крутой номер какой-то: двести тридцать три… Нет бы семьсот семьдесят семь или три единицы…

– Да хорош уже, Зинаида Львовна! Я военный, демобилизован по ранению. Всю жизнь по горячим точкам служил. А номер у меня фартовый, он в сумме восьмёрку даёт. Восемь – моё число, удачу приносит!

– Извините, – смутилась Зина и до самого магазина больше не проронила ни слова.

Купив замки, они вернулись в посёлок. Фёдор метнулся в сторожку за инструментами, а Зинаида занялась переводом, предупредив охранника, что дверь оставит открытой. Через несколько минут женщина уже с головой погрузилась в работу…

Из чёрной тетради

…В назначенное время Покорную отвезли в клинику и поселили в палате, имеющей смежные двери ещё с тремя комнатами. Вскоре в них поселились три женщины. Одна говорила только на арабском и носила хиджаб. Разглядеть её лицо Покорная так и не сумела. Вторая девушка была родной дочерью Жителя Пелопоннеса. Покорная была удивлена, так как слышала от Блёсома, что эта особа ведёт далеко не праведный образ жизни. Судя по слухам, употребляет наркотики и общается со всяким сбродом. Третью привезли позже всех. По виду она была простушкой. Ничего общего с лощёными дамочками, которых Покорная встречала в коридорах учреждения. Последняя постоянно рыдала, оплакивая разлуку с новорождённой дочерью, разговаривала сама с собой, сидя на кровати с несчастным лицом: «Как же так? Почему? Скажите мне, где моя девочка?! Куда отвезли мою Наденьку?» Покорной такое поведение соседки объяснили гормональным расстройством и нервным срывом. Сутки назад молодая мать потеряла младенца.

Рано утром в воскресенье Покорную подготовили к родам, сделали эпидуральное обезболивание и на каталке отвезли в родблок.

Детей родилось трое! Две девочки и мальчик.

Мальчик был самым крупным из тройни: он весил два килограмма, хорошо ел, громко кричал и радовал врачей. Помогать Покорной ухаживать за ним вызвалась мусульманка. Она забирала его к себе в комнату, когда обессиленная Покорная кормила девочек или спала.

Вторая девочка ненамного отставала от братишки. Несмотря на то, что её вес составлял кило девятьсот, у докторов не было сомнений насчёт её здоровья. Девочку радостно взялась опекать дочь Жителя Пелопоннеса.

А вот с третьей девочкой дела обстояли гораздо хуже. Родившись с весом всего чуть больше килограмма, она была очень слабенькой. Сосательный рефлекс отсутствовал. Малышка угасала на глазах. Врачи тихо переговаривались о возможных последствиях…

Соседка Покорной неожиданно превратилась из плачущей истерички в самоотверженную подругу. Она вытребовала у медиков специальный кувез, куда положили крошку, и не смыкала глаз, прислушиваясь к дыханию ребёнка вместе с Покорной.

Прошло десять дней. Малютке не становилось лучше, она таяла на глазах, теряя в весе. Возникла необходимость прямого переливания крови. И тут Покорная испугалась не на шутку: её группа крови и резус не подходили малышке! Однако соседка утешила Покорную, согласившись стать донором.

Что это было? Случайное совпадение или Божий промысел? Девушки этого не знали, но кровь соседки полностью соответствовала всем параметрам.

Все трое – Покорная, её спасительница и маленькая девочка – были перемещены в специальный кабинет для проведения процедуры. Переливание закончилось благополучно. Вернувшись в свои комнаты счастливыми, они не сразу заметили, что другие постоялицы исчезли. Не было и двоих детей.

Забыв про данное Ордену обязательство никогда не претендовать на выношенные «плоды реинкарнации», Покорная сходила с ума, кричала и кидалась на врачей от безысходности. Но что она могла в свои неполные двадцать лет, глупая, бесправная, необразованная сирота с поддельными документами, зарабатывающая на жизнь гибкостью и силой молодого тела?.. Кололи успокоительное, и она забывалась тяжёлым сном, в котором ей являлся умный и всемогущий Святой Блёсом. Он обнимал и целовал её, как в ту их первую ночь…

С Аотеароа прибыл Великолепный Пришелец. Он долго разглядывал третью малышку, совещался с врачами, затем вынес свой вердикт:

– Девочка бракованная! Это следствие слабой веры Покорной в законы Ордена. Никто не знает, сколько ребёнку суждено прожить, никто не даёт гарантий относительно её здоровья и полноценного развития. В любом случае Орден считает, что девочке будет лучше рядом с истинной сподвижницей веры, – при этих словах Великолепный дотронулся до лба стоящей тут же соседки Покорной. – Наша сестра испытана! Космос забрал у неё одного ребёнка, но вознаградил другим за силу веры и преданное служение. Я обещаю тебе, сестра, – он продолжал обращаться ко второй женщине, – если соблюдение законов Ордена не будет попрано тобой, пройдёт время, и я обязательно верну тебе первую дочь. Служи Ордену верно!

Покорная была опустошена и подавлена, она не знала, что ждёт её за воротами клиники. Её разноцветный мир давно лопнул, словно мыльный пузырь, а чужой мир был серым и враждебным.

Она молча оделась и пошла к двери. Соседка, счастливо прижимающая к себе девочку, поцеловала её на прощанье и прошептала в самое ухо будущую фамилию и имя вновь обретённой дочки. Фамилия была простая и запомнилась легко. Насчёт имени Покорная давно догадалась сама: она не сомневалась, что девочку нарекут именно этим именем – Охотница.

Покорная открыла дорожную сумку и достала маленький узелок, в котором прятала перстень шейха. Сунула свёрточек внутрь байкового одеяльца с рисунками смешных Микки Маусов, в которое была завёрнута спящая девочка.

– Это на всякий случай… Если жизнь спасать придётся. Береги мою дочь! – твёрдым голосом приказала она бывшей соседке по палате…

– Хозяйка! Принимай работу! – голос Фёдора вернул Зиночку к действительности.

Зинаида несколько раз проверила, как работают новые замки, и, похвалив мужчину за аккуратность, поинтересовалась:

– Сколько с меня?

– Нисколько, – отрезал Фёдор. – Пользуйся на здоровье! И мне сразу экземплярчик нужно выделить – отнесу на пост.

Зинаида отделила от связки два ключа и, нанизав на кольцо, протянула охраннику.

– Спасибо вам, – как можно любезнее произнесла хозяйка.

– Привет передавайте Михаилу Григорьевичу!

Закрыв за Фёдором дверь на новый замок, Зинаида вернулась к рукописи. Последующие страницы были посвящены скитаниям Покорной, сомнительным компаниям, которые окружали её, выступлениям в ночных клубах, задержаниям… В её биографии было всё: от грязных притонов до переполненных душных СИЗО.

Именно в СИЗО судьба столкнула Покорную с отчаянной девахой по кличке Грива. Своё прозвище неунывающая авантюристка получила за длинные каштановые волосы, отливающие на солнце лоснящимся глянцем. Роскошная копна постоянно была затянута в хвост на затылке, вызывая зависть и восхищение сокамерниц.

Грива была цыганкой. Однако не уличной гадалкой и мелкой мошенницей, а, судя по всему, принадлежала к высшему сословию этого вольного, живущего по своим законам племени. Помимо проницательного ума и умения отлично разбираться в людях, она знала практически всё о золоте – металле, так любимом её народом. Её увлечение сводилось не только к любованию его благородным блеском, но и знаниям по изготовлению. Попалась Грива на незаконной деятельности по собственной неосторожности, на помощь сородичей надеялась, но избыточных иллюзий не питала…

Некоторое время они насторожённо приглядывались друг к другу. Потом слово за слово постепенно начали общаться, а по прошествии времени сблизились.

Огромная Грива и мелкая худосочная Покорная смотрелись вместе комично. Но это не мешало им стать подругами. Сокрушаясь худобе товарки, Грива щедро подкармливала Покорную сладостями, регулярно поступающими ей с воли от родственников. Именно там, в СИЗО, сидя в уголке, Грива обучила подопечную теории своего мастерства, открыла все необходимые для работы секретные рецепты.

Уверенная в том, что к любимому ремеслу ей придётся вернуться не ранее чем через пять лет, наставница передала Покорной не только «производственный опыт», но и контакты с налаженными схемами оборотов.

– С этого ремесла в список «Форбс» не попадёшь, но и с голоду не помрёшь! – любила приговаривать Грива. – Всяко лучше, чем в конторе сидеть за двести баксов да ещё мудиле какому-нибудь подчиняться… А тут отработала сама на себя, сдала кому следует, свою долю получила и отдыхай мазёво… Хочешь – день и ночь пашешь, хочешь – нет!

Именно там, в душной сырой комнате, пропитанной запахом тридцати немытых женских тел, Покорная – скрывая имена, названия стран и городов – поведала Гриве свою невероятную историю. И предупредила, что в случае чего ей смерть. Бездетная Грива поклялась молчать. Но с присущей ей настойчивостью убедила Покорную обязательно разыскать своих детей, дабы быть уверенной, что с ними всё в порядке.

– Тебя, подруга, с души отпустит! Если у них всё нормально – и слава богу, отойди и не мешай… А если кому-то лихо – помогай, чем сможешь. В этом и будет для твоей жизни смысл хоть какой-то. А так… Скатишься и не заметишь, как с этого света исчезнешь. Ты ж у меня и мала, и худа, и зацепиться в этой жизни тебе не за что! Я срок отмотаю, помогать тебе стану… Не брошу.

Дело Покорной вскоре «развалилось». Немудрено, ведь в той драке вместе с ней были мажористые мальчики – сынки административных бонз. Папашам пришлось подсуетиться, и вся компания оказалась на свободе. Расставались они с Гривой тепло, по-родственному. Покорная обещала не забывать подругу и помогать ей при каждой возможности.

Жизнь Покорной изменилась в корне. Последующие десять лет она посвятила новому ремеслу. Грива не обманула – все схемы были рабочими. Дела шли неплохо. Жила – не шиковала, копила. За помощью в поиске детей обратилась к знакомым Гривы. За вознаграждение нашли обеих девочек, но о мальчике ничего известно не было.

Сначала по запомнившейся фамилии нашлась вторая Охотница, точнее сказать, нашлось место её проживания. Девочка росла очень больной, жила с матерью и её пьющими родителями. Из дома никогда не выходила и, по словам интеллигентного старичка-соседа, даже с кровати без помощи встать не могла. «Безумно жаль бедняжку! Но, по всему видно, обречена…»

За долгие годы её приёмная мать изменилась не в лучшую сторону. Женщина всё время ходила в бесформенном балахоне и регулярно посещала собрания последователей Великолепного, в чём Покорная убедилась лично, несколько раз проследив за бывшей знакомой.

Однажды сектантка объявила соседям, что отправляется в паломничество по «местам силы» вместе с дочерью. Кто-то удивлялся, кто-то крутил пальцем у виска, но многие из них были свидетелями тому, как поздним вечером бывший муж сектантки, с которым она была в разводе, подогнал прямо к подъезду свой автомобиль и на руках вынес завёрнутую в одеяло больную дочь, усадив в машину.

Через несколько месяцев Покорная узнала о возвращении из паломничества приёмной матери второй Охотницы. Как выяснилось, домой она вернулась одна. На все вопросы отвечала, что всевышние силы смилостивились над дочерью и та стала чувствовать себя намного лучше. А самое удивительное было то, что девочка вдруг выразила желание переехать к отцу, покинув мать и запойных деда с бабкой.

Так называемый отец второй Охотницы был человеком достаточно известным. Поэтому Покорной не составило труда отыскать место его проживания.

Но каково же было удивление Покорной, когда она обнаружила, что Житель Пелопоннеса проживает в этом же населённом пункте, куда периодически наведывается первая Охотница, в отличие от своей сестры чувствующая себя превосходно.

Недолго раздумывая, Покорная поселилась неподалёку…

* * *

«На сегодня хватит», – переводчица закрыла тетрадь.

Как ни странно, но запутанный сюжет больше не раздражал Зиночку. Она поймала себя на мысли, что сопереживает Покорной. Не оставляла мысль о возможной замене имён на их первоначальное значение в переводе с древних языков. Если это так – значит, была у автора какая-то веская причина для шифрования. Или, может, в целях придания тексту таинственности действующие лица нарекались столь замысловатым образом?

«Распечатаю фотографию Петровой и покажу Марку Израилевичу. На всякий случай. Интересно, что он скажет, похожа соседка на заказчицу?» – подумала Зинаида.

Оставаться одной дома не хотелось. Возникло острое желание увидеть Мишу и Дину. Да и новые ключи жениху отдать не помешало бы.

Чтобы не идти к Борисовым с пустыми руками, Зина быстро настряпала любимых Диночкой беляшей и, сложив их в пластиковый лоток, отправилась в Озёрное.

У выхода с территории ей повстречался Фёдор.

– Куда это вы, Зинаида Львовна, на ночь глядя собрались? Может, проводить?

– Не стоит, у меня Михаил Григорьевич ревнивый, – ответила женщина.

– Ну-ну, – пробурчал охранник.

«Странный какой-то… – подумалось Зиночке. – Если не врёт и у него действительно героический послужной список, мог бы получше работу найти, чем охранником ТСЖ…»

Дойдя до знакомой двери, Зинаида не воспользовалась ключами, а нажала кнопку дверного звонка. Динка открыла не сразу и с удивлением посмотрела на позднюю гостью. Зинаида шагнула в прихожую и поставила сумку. Затем, виновато улыбаясь, легонько пошевелила пальцами левой руки, едва касаясь развёрнутой кверху правой ладони. Далее дотронулась кистью до груди и быстро соединила указательный и большой пальцы. Постояла и скрепила руки в замок на уровне груди. На жестуно это означало: «Прости меня! Виновата. Мир?»

Динка неопределённо пожала плечами. Зиночка тут же достала из сумки лоток с тёплыми беляшиками и, открыв крышку, протянула Динке. Девушка улыбнулась и сложила руки замком.

– Мир! – радостно выдохнула Зинка. – Тогда мой руки, а я чай поставлю – будем фигуру портить.

За чаем Динка неожиданно стала расспрашивать о Петровой.

– Ничего рассказать не могу, – ответила Зиночка. – Я её толком и не знала. А тебе почему Раиса не нравилась?

– Она сумасшедшая! – Девушка покрутила пальцем у виска. – Она меня пугала.

– Раиса пугала?! Как?

– Она ходила за мной, – показала Динка и сделала насторожённое лицо. – Когда я была в магазине и писала перечень покупок, отрезала у меня волосы на кончике косы.

– Как «отрезала»?! – ужаснулась Зина.

– Ножницами отрезала и быстро убежала. Умалишённая! – для убедительности более резкими жестами повторила девушка.

– Может… показалось?

Но Динка, недослушав, выставила вперёд поднятую ладонь с плотно прижатыми пальцами и очень медленно провела рукой от себя. То бишь: «Категорически нет!»

– Ладно. Допустим. А чем тебе этот мужик – Клод Эйдэн – не угодил? Его ты почему боялась?

– Не скажу!

– Он приставал к тебе? – Зиночка не на шутку заволновалась. – Приставал?

– Не скажу! Хорошо, что он уехал, – торопливо показала Дина.

– Всё, всё… Не волнуйся! – Зина схватила девушку за руки. – Извини, больше спрашивать не буду. Иди спать, Диночка, а я папу дождусь.

Миша приехал, как всегда, поздно. Увидев Зинку, обрадовался, а унюхав её стряпню – возликовал ещё больше.

– Что за праздник?

– С Динкой мирились.

– Успешно?

– Да, всё в порядке.

Про откровения падчерицы Зина говорить пока не стала. Просил же Миха не забивать ему голову ерундой и не обращать внимания на дочкины выдумки. Он всегда напоминал невесте, что его Дина не такая, как все. В душе Зиночка с подполковником не соглашалась, но в спор не вступала. Если разобраться, что она вообще знает про Диану Борисову? Про её родную мать? Может, помимо нарушения слуха, у неё есть и другие отклонения… Зинка смутилась от собственных мыслей, но здоровое любопытство возобладало.

«А я ведь собираюсь родить Борисову ребёнка… А что, если это по его линии наследственность?» – испуганно подумала женщина и неожиданно для себя выпалила:

– Миша, расскажи, как ты со своей первой женой познакомился?

– С Ольгой, что ли? А что рассказывать – ничего особенного.

– Ну расскажи, пожалуйста, мне знать надо!

– Знать ей надо… – передразнил подполковник. – Даже дома следственные мероприятия – допрос с пристрастием! Что там рассказывать… Мы соседями были. Сколько себя помню, столько я Ольгу и знал. Тихая, забитая, работящая… Отец с матерью алкоголики. Мои родители её жалели. Когда отец-алкаш мать по хате гонял, к нам забирали. Ольга была старательная, училась хорошо. Я на неё в то время как на сестру глядел. Мне тогда совсем другие девчонки нравились.

– Это какие? – ревниво спросила Зинка.

– Вертихвостки! – засмеялся Миша. – У меня их знаешь сколько было!?

– Неинтересно! – отрезала Зинка. – Дальше рассказывай.

– Ну что… Сначала слёг мой отец – перенёс инсульт. Ольга от нас не вылезла – днём и ночью матери помогала. Отца похоронили, и мать заболела… Они у меня умерли друг за другом, через год. Ольга всегда была рядом. Если бы не она, мама и года не протянула бы. Ну, так получилось, что мама нас и благословила. Говорит: «Сынок, один ты на этом свете остаёшься, и лучше Оленьки за тобой никто не присмотрит, никто не позаботится». Вот за месяц до маминой смерти мы и поженились. Когда маму похоронили, я и пил, и гулял просто как сволочь конченая. Видно, в тот период Олька к сектантам и прибилась. Знаешь, жили как чужие, я ей даже никогда не докладывал, куда пошёл и когда вернусь. А она и не спрашивала, не ругалась. Всё книжки какие-то читала, пела тихонько. Но у меня претензий не было: дома – чистота-порядок, в холодильнике всегда еда.

Роды у неё начались на полтора месяца раньше срока. Я, как назло, в командировке был. Пока тёща с тестем протрезвели, пока что к чему разобрались да мне позвонили, три дня прошло. Да только у меня вернуться не сразу получилось. В общем, когда я приехал, она уже не в роддоме была, а в клинике какой-то.

Дочка родилась слабенькая и маловесная совсем. Ладно, думаю. Вы_́ ходим нашу Наденьку. Мы с женой сразу решили, что, если девочку родим, Наденькой назовём, в честь моей мамы. А тут Ольга давай чудить. Плачет, трясётся… Нет, говорит, это не Наденька, это Диана! Да так упёрлась, что не переубедить. Почему Диана? Зачем Диана?.. Обиделся я тогда, но отступил. С этого наш разлад и начался… Только Ольге всё нипочём, она словно меня разлюбила, все мысли о ребёнке или о секте… А однажды предложила поговорить. Разговор весь, собственно, сводился к тому, чтобы я их с дочкой оставил и ступал себе с богом строить свою жизнь. Потом эти разговоры стали повторяться всё чаще… Ну я и ушёл. Деньгами ежемесячно помогал. Когда Динке было три года, она подхватила в садике свинку, начались осложнения на уши, в результате – глухота. Вот и всё, так и жили: они там – я тут, виделись редко. Потом Ольга стала паломницей, ездила по разным местам, иногда Динку с собой брала. А однажды объявила, что уезжает надолго, попросила забрать дочку. Я к тому времени жил один и, в принципе, этой возможности обрадовался… Теперь твоя душенька довольна?

– Нет, не довольна! Прошло несколько лет, а от Ольги ни слуху ни духу! Вдруг она пропала?

– Слушай, если бы она пропала, её мать бы уже заявление подала. А раз молчат, всё в порядке.

– А ты?

– А что я? Де-юре я ей никто – чужой дядя! Динка, слава богу, совершеннолетняя, живёт с кем хочет, какие проблемы? – подполковник начал злиться.

– Ладно, ладно, не кипятись… Я и тебя, и Динку люблю. Отдавать её никому не собираюсь.

– Да я не кипячусь… Просто на работе отчитываешься, дома допрашивают… Надоело! Пошли лучше спать. Утро вечера мудренее.