Текст книги "Детективное агентство «Ринг». Дело № 1. Рифл Шафл"

Глава 12

Вечером позвонила Идочка и спросила разрешения зайти к Зинаиде вместе с Динкой. Зина нажарила котлет и приготовила винегрет. Уставшие девчонки, к её удивлению, от мясных блюд отказались категорически, а салату обрадовались.

– Дина! Ида! – Зинка обиженно тыкала кастрюлькой с аппетитно пахнущими мясными шариками в носы своим гостьям. – Свеженькие! Телятина и чуть-чуть свининки! Девочки, ну хоть попробуйте!

Дина, нахмурив лицо, категорически выставляла вперёд руку. А Идочка похлопала себя по впалому животу и заявила:

– Худеть нам надо! Свят сказал, что пара-тройка килограммов как минимум.

– Сдурел ваш фокусник?! Куда худеть?..

– Ни куда, а для чего! – многозначительно заметила Идочка.

– Хорошо, для чего? – переспросила Зина и настырно положила каждой в тарелку по одной котлетке.

– Для номера! – ответила Ида и вернула котлетки в кастрюльку. – Я, Зинаида Львовна, тут узнала, что у вас есть швейная машинка…

– Есть, ещё мамина, – ответила Зиночка.

– А можно ей воспользоваться?

– Пользуйся на здоровье.

– Нам Свят завтра даст выкройку платьев с секретом. Нужно будет сшить их из прочной ткани – типа капрона. Там суть в том, чтобы платья выдерживали наш вес. Трюк такой будет – закачаешься!

– Машинку я дам, не вопрос. – Зина помолчала. – А шить кто из вас умеет?

– А чё там уметь-то! – самонадеянно заявила Идочка. – Сиди да строчи! Там… как бы это объяснить… не совсем платье. Это такая широкая полоса в несколько слоёв, а на ней и застёжки, и липучки, и крючки. В общем, платье должно разматываться прямо вместе с нами. Мы типа с высоты прыгаем и над самым полом зависаем. Он завтра нарисует, куда что пришивать. Надеваться этот секретный костюм будет поверх купальников. Здорово?

– Пока мне ничего не понятно, – не поддержала восторгов Зинка. – Повторю вопрос иначе: а строчить ты умеешь?

– Нет! Я же не швея, а студентка юридического факультета, между прочим отличница! – гордо пояснила Ида. – Но ты, то есть вы, меня научите, и я буду…

– Можно и на «ты»… Давайте поступим иначе: принесите ткань и эту вашу схему, а я сама сошью. Пойдёт?

– Ну, если вам так хочется…

«Вот хитрюга! Такая в жизни не пропадёт!» – восхитилась Зинаида и осторожно произнесла:

– Всё забываю спросить, ты случайно в городе на торговой улице перед первомайскими праздниками не гуляла? Мне показалось, что я тебя там видела…

– Нет, я до праздников конспекты переписывала, гулять времени не было, – уверенно ответила Ида и честно посмотрела в глаза Зиночке.

Приехавший к ночи Михаил воздал котлетам по заслугам. Он даже обрадовался, выслушав рассказ озабоченной Зины о том, что девчонкам велено худеть, в связи с чем котлеток хватит и на завтрак.

– Как на службе, как расследования? – поинтересовалась хозяйка, убирая со стола.

– Закрываем дела.

– Да ты что?! Всех поймали? – Зинаида чуть не выронила тарелки.

– Всех! Скинхеды во всём сознались.

– Погоди, погоди, – заволновалась Зиночка. – Получается, они и Марьяну убили?

– Угу, – подтвердил Борисов с набитым ртом. – Узнали про цыганскую кровь.

Хорошо, что Князева стояла спиной и, отвернувшись к раковине, мыла посуду.

«Бред! – подумала она. – Неужели Миша действительно верит в то, что говорит? А как же Марк Израилевич, убитый точно так же, как Гривко? Неужели наврёт про антисемитизм?» Зинаида хотела было открыть рот и вывалить на подполковника негодование по поводу за уши притянутого и шитого белыми нитками дела… Но – о чудо! – внезапно вспомнила о своей расписке, выданной Кольцову, и тихо произнесла:

– Ну, не знаю… Может, оно и так…

Определённо, польза от письменного обязательства была!

Она не спала всю ночь. Сначала изголодавшийся Миха никак не мог унять обуявшие его страсти. Он исступлённо терзал Зинкино тело и, не получая удовлетворения, не мог успокоиться. Потный подполковник хрипел и задыхался… Наконец, вымотанный и уставший, он справился с задачей и отвалился в сторону, словно сытая пиявка. Подтянув угол съехавшей простыни, мужчина вытер мокрое лицо и шею. Зинка провела рукой по липкому животу, присела…

– Ты, Зинуля, сегодня как-то без вдохновения… Что, несладко грешилось? – спросил жених и провёл рукой по её обнажённой спине.

– Всё нормально, – отозвалась Зинаида скучным голосом. – Просто ещё не отошла от смерти Марка Израилевича.

– Жалко старика, – согласился Миша. – Но всяко… Пожил. А ты ещё что-нибудь узнавала о его смерти?

– Нет, – соврала Зина. – Я о поминках волнуюсь, скоро девять дней. Хотя Лерочка говорит, что племянница из Израиля прилетела и сама всё организует.

Миша по-молодецки спрыгнул с кровати и направился в душ. Зина поправила простыню, подняла с пола улетевшие подушки и встряхнула одеяло.

После душа Мишка приказал Зиночке не задерживаться в ванной, лёг на кровать и тут же захрапел. Остаток ночи Зинаида пила чай в одиночестве и смотрела телек.

Утром Миша умчался в райотдел, а Диночка унеслась на мотоцикле вместе с младшей Тусевич по магазинам в поисках подходящих тканей.

«Ни черта я в людях не разбираюсь, – подумала Зинаида, глядя вслед зелёному “кавасаки”. – У девушки сессия на носу, а она рвётся на сцене фокусы показывать! Носится, как оголтелая охотница, за острыми ощущениями. Стоп! Стоп!!! Охотница! Артемида-Охотница! Диана-Охотница! Две Охотницы!!! Артемида – в древнегреческой мифологии девственная и вечно юная богиня охоты. У римлян отождествлялась с Дианой. А братом-близнецом у неё был Аполлон… – Зинка обессиленно опустилась на диван. – Какая же я дура! Всё лежит на поверхности! Надо срочно рассказать об этом… Стоп! – спохватилась она, вновь вспомнив об обете молчания. – При встрече обязательно сообщу Фёдору. А сейчас нужно успокоиться…»

Чуть позже Зина спустилась в гараж в поисках швейной машинки. Их здесь хранилось целых две штуки. Первая являлась скорее памятным раритетом, с которым мама наотрез отказалась расставаться при переезде. Ножная швейная машинка «Подольск» выпуска 1969 года принадлежала ещё бабушке. Приезжая летом в деревню, маленькая Зиночка заворожённо наблюдала, как вертится тяжёлое чёрное колесо, когда баба Нина строчит, раскачивая одной ногой чугунную решётку, установленную чуть выше пола. Корпус машинки был изящным и, как казалось Зиночке, похожим на сказочную лошадку. Чёрная блестящая поверхность была украшена бронзовыми загогулинами и непонятными для не умеющей читать внучки буквочками. По окончании работы корпус машинки складывался внутрь деревянной столешницы и накрывался ажурной вязаной салфеткой, поверх которой ставилась маленькая вазочка с тремя пластмассовыми гвоздиками. Частенько, убедившись, что бабушка занята в огороде, Зинка подкрадывалась к машинке и, усевшись попой на холодную решётку ножного привода, играла в качели.

Запылённый футляр второго «Подольска» выпуска конца девяностых – и уже оснащённый электрическим приводом – виднелся в самом низу. Он был завален коробами с кухонной утварью, перевезённой с маминой квартиры, старыми полками, которые по-хорошему давно следовало выкинуть, пыльными вязанками книг от Полного собрания сочинений Ленина до огромных синих томов Большой советской энциклопедии и Зинкиных словарей.

От нахлынувших воспоминаний защемило сердце. В памяти возник образ покойной матери. Все эти книги мама хранила для Зинкиных детей, но так и не дождалась…

– Доченька, ты уж, пожалуйста, постарайся, чтобы моя фотография на памятнике была симпатичной, – шутливо просила она. – А то внуки и правнуки будут приходить на кладбище с бабкой знакомиться, так я перед ними хоть во всей красе покажусь…

Зазвонил телефон. Высветившийся номер был незнакомым. – Да, – произнесла Зинка и громко чихнула. – Слушаю! – Будьте здоровы, Зинаида Львовна!

Зинка сразу узнала этот безумно нравившийся ей низкий голос Цветова.

– Артемида созналась, что изготавливать реквизит будете вы. – Он помолчал. – Мне бы встретиться с вами, я тут накидал рисунок. И будет лучше, если сам объясню.

– Апчхи! – снова непроизвольно вырвалось у Зинки.

– Вы заболели? – голос сделался взволнованным.

– Да нет, – оправдывалась Зинаида. – Я тут в гараже из-под коробок и старой мебели пытаюсь швейную машинку вытащить.

– Стойте, не шевелитесь! – неожиданно скомандовал Цветов. – Через пять минут буду.

Иллюзионист не обманул. Зинка ещё не успела оттащить в угол вторую коробку, как он уже заходил в открытую дверь.

«Костюмчик спортивный светло-серый, по всему видно дорогой, – заметила Зина. – Ну модник, вырядился… Хлам таскать!»

Она шагнула к нему, держа на вытянутых руках пыльную полочку. Не произнеся ни слова, он перехватил ношу, накрыв Зинкины пальцы своими сухими тёплыми руками. Смотрел хитро. Прищурившись. Зинка растерялась, почувствовав приятное притяжение к этому малознакомому мужчине. Придя в себя, высвободила руки.

– Ставить куда? – тихо и, как ей показалось, нежно спросил Свят.

«Ничего себе “Аватар”! Хорошо, что не хвостами сплелись! – подумала женщина. – Ещё чуть-чуть, и после такого обмена энергией должно последовать чтение мыслей».

– Зинаида Львовна, полку куда нести? – повторил Цветов. Зина неопределённо махнула в сторону свободной стены.

– Понятно, – проговорил Свят и двинулся в указанном направлении. – Вы мне покажите, где наш клад зарыт, и я уж как-нибудь сам…

Пробравшись до места вслед за хозяйкой, он сначала остановил взгляд на бабушкиной машинке, затем перевёл восторженно-удивлённый взор на Зинаиду.

– Мадам! Вы действительно хотели эту тяжесть одна тащить? Вы случайно в цирке с силовыми номерами выступать не пробовали?

Зиночка от души рассмеялась и, покачнувшись на попавшей под ноги отломанной ножке табурета, потеряла равновесие. Отклонилась назад и непроизвольно прижалась спиной к Святу. «Поцелуй меня!» – чуть не выкрикнула Зинка, вдохнув всей глубиной своих лёгких его горьковато-свежий запах.

Цветов сделал шаг в сторону.

– У нас в семье тоже была машинка наподобие этой, только гораздо древнее. Представляешь, – он не заметил, как перешёл на «ты», – тысяча восемьсот семьдесят седьмого года… Прабабкино приданое!

– Через сто пять лет я родилась, – зачем-то сказала Зиночка.

Цветов словно не расслышал. Он обошёл Зинку, шагнул к машинке и надавил ногой на решётку привода.

– Мои предки хоть и купеческих кровей, но не белоручки! К работе с малолетства приучены. Женщины все мастерицами были. И шить, и вышивать умели.

– А мы из дворян, – зачем-то брякнула Зинаида и тут же пояснила: – Мама так считала. Был такой Князев Анисим Титович, обер-секретарь второго департамента Сената. У меня в спальне его портрет. Все говорят, что мы с ним похожи… Просто одно лицо.

– Стало быть, мне следует обращаться к вам «ваше сиятельство»? – пошутил Цветов и, глядя на смутившуюся Зиночку, добавил: – Хотел бы я быть представленным обер-секретарю Князеву.

– Я подумаю, – тихо ответила Зина.

– Кстати, во времена Мао Цзэдуна в Китае была поговорка, – Цветов умело перевёл тему разговора, глядя на «поплывшую» женщину, – которая характеризовала благополучие семьи: «Три крутящихся, один говорящий». Догадалась, что делало китайцев счастливыми во времена Великого Кормчего?

– Нет, – словно под наркозом, с трудом шевеля языком, произнесла Зина. Она не могла усмирить нахлынувшее возбуждение и бесстыдно рассматривала Свята.

Тонкий мягкий трикотаж обтягивал его широкие плечи. Капюшон, расположившись между лопатками, подрагивал, когда Свят то засовывал, то вынимал из карманов свои красивые руки с натянутыми до локтей рукавами.

Зинка опустила взгляд ниже, любуясь скульптурными ногами и узкими бёдрами. Усилием воли подняла глаза, но тёмно-каштановый затылок и смуглая сильная шея с полоской золотой цепочки волновали ничуть не меньше.

– Это означало, что в семье есть часы, швейная машинка, радио и велосипед, – словно издалека донёсся голос Свята. – Правда смешно?

– Смешно, – ответила Зинаида, стараясь стряхнуть с себя оцепенение. – Наверх нужно поднять вон ту машинку, которая под полками. Видите футляр? – разум начинал возвращаться в затуманенный мозг.

– Ну тогда отходите и не мешайте. А лучше на улице постойте, чтобы пылью не дышать, – посоветовал Цветов.

Зинаида с удовольствием покинула гараж.

«Что это было? Магия? Часть иллюзионизма? Я чувствовала себя точкой неимоверной плотности, космологической сингулярностью перед моментом Большого взрыва. Интересно, что бы произошло, если бы он обнял меня или поцеловал? Наверное, взрыв и рождение Вселенной… Нет! Так, наверное, рождается любовь! Та самая любовь, про которую столько доводилось читать, но ни разу не удалось испытать…» – думала Зинаида, сидя на ступеньке около гаража.

Она вспомнила, как мама пыталась объяснить ей, что такое любовь. Долго подбирала слова, постоянно приводя примеры и сравнения. Наконец выдала очень оригинальную концепцию: «Вот все считают, что умеют рисовать. Одни рисуют колябки-молябки, другие – ручки-ножки-огуречик. Однако только избранные в состоянии сотворить шедевр настоящей живописи. Точно так же все считают, что умеют петь: залил за ворот пол-литра и ори в караоке. Но как мало настоящих талантов с прекрасными голосами! Каждый может сварить суп, но не у каждого есть награда в виде звезды Мишлена. Строить, лечить, воевать… Везде есть те, кто достигает в ремесле наивысшего уровня. Так же и с любовью: степень её накала, силы, продолжительности, великолепия напрямую зависит от человека, от источника излучения этой самой любви. Поэтому она всегда и у всех разная. И чем сильнее, мудрее, чище и возвышеннее человек, тем и любовь у него совершеннее. Но одна беда: трудно такому человеку встретить равного себе. Отсюда многочисленные конфликты, разочарования… Темы романов, поэм да и банальных случаев из жизни. К сожалению, энергия любви вызревает со временем, подобно плоду на дереве, и зачастую незаслуженно достаётся недостойному партнёру. Поэтому, доченька, жди… Жди своего!»

– Зинаида Львовна! – услышала она зовущий голос Цветова и вернулась внутрь. – Принимайте работу.

Зинуля ахнула! За время, пока она дышала воздухом и, предаваясь воспоминаниям, философствовала, в гараже был наведён полный порядок.

– Ахтунг, фройляйн! – Свят наклонил голову и стряхнул пыль с волос.

– Давайте я вас отряхну, – предложила она.

– Не надо, – серьёзно отозвался Цветов. – Я сам. Короче, слушайте и запоминайте. – И, словно регулировщик на перекрёстке, фокусник начал указывать руками в разные стороны. – С этой стороны – всё, что является мебелью или её частями. Рядом, через метровое расстояние, – посуда и кухонные принадлежности. Кстати, я там такую чудесную мясорубку обнаружил, лет через пятьдесят можно смело в музей сдавать! Ближе к углу – ёлочные игрушки, цветочные кашпо, искусственные букеты. На следующей стене – шмотки, обувь и текстиль. Рядом – книги и журналы. Вопросы есть? Вопросов нет! Пойдёмте, я вам расскажу, как нужно пошить костюмы.

Он легко подхватил футляр со швейной машинкой, и они поднялись в гостиную.

Фасон был простым, но со множеством секретов. В принципе, весь покрой заключался в том, чтобы из прочной капроновой ткани полутораметровой ширины, свёрнутой в несколько слоёв, изготовить широкую «полосу-ремень», в начале и конце которой накрепко, шёлковыми нитками застрачивались петли. Одна из них предназначалась для талии, вторая – надевалась на руку после того, как девушки специальным образом заматывались в многослойный капроновый кокон. Между этими хитрыми приспособлениями на ткань требовалось нашить с точностью до миллиметра застёжки и липучки.

Цветов схватил уже десятый лист бумаги и принялся рисовать. На бумаге появился силуэт девушки. Схематично, указывая слой за слоем, ряд за рядом, Святослав показал, как будет наматываться капроновая полоса и в каких местах крепиться. В результате получился оригинальный наряд, напоминающий короткие боевые доспехи героинь из компьютерных игр.

– Здорово! Стильно и оригинально! – похвалила Зинка.

– Назовём этот наряд – костюм-лонжа.

– Почему именно так?

– Потому что на его изобретение меня вдохновила так называемая лонжа – вид цирковой страховки, представляющий собой специальный пояс, одеваемый исполнителем во время выступлений, к которому крепится страховочный трос… В нашем случае роль троса будут выполнять разматывающиеся элементы костюма.

– Как интересно! – отозвалась Зиночка.

– А креативно-то как! – нараспев произнёс иллюзионист. – Вот, смотри… – Он снова съехал на «ты». – Это план концертного зала. Девчонки поднимаются с двух сторон по лестнице, незаметно снимают петлю-рукав и крепят её на специальных крюках. Затем встают на перила и бросаются вниз. Полотно разматывается, и они повисают в воздухе в купальниках, удерживаемые лонжей на поясе. Ну как?

– Страшно! А вдруг сорвутся?

– Не сорвутся! Я такое миллион раз делал. Очень эффектно!

– Не понимаю, зачем нужны акробатические номера во время посвящённого фокусам представления?

– Очень нужны! – хитро произнёс Свят. – Мне нужна пауза, во время которой публика перестанет за мной наблюдать. Когда-то давным-давно, чтобы обеспечить меня ценными минутами, моя ассистентка делала безумные трюки с ножами, вызывая из зала любого смельчака…

Речь фокусника прервали вернувшиеся из магазина Идочка и Дина. Цветов оценил купленную ткань – её качество и прочность – и похвалил девчонок.

Зинаида организовала чай.

Неожиданно приехал Миша. Он сослался на следственный эксперимент, проведённый в лесу на берегу озера, и попросил чего-нибудь перекусить.

Цветов и Идочка засобирались уходить. На прощание, пожимая руку подполковнику, Цветов посмотрел в сторону Зинаиды каким-то холодным взглядом и громко (Зинке показалось, что он хотел, чтобы именно она услышала каждое слово) произнёс:

– Отличная у вас, Михаил Григорьевич, невеста! Берегите друг друга! А если на свадьбу пригласите, обязательно приеду и выступлю. Упрашивать не придётся!

Мишка довольно хохотнул:

– Ловлю на слове! Обязательно пригласим! – И по-мужицки, растрогавшись, притянул к себе Свята, похлопав по спине.

Зинка всё поняла. Эта сцена прощания была адресована ей. И в переводе на человеческий означала: «Вы, Зинаида Львовна, мне нравитесь, но я не сплю с чужими невестами, тем более с теми, чьим женихам жму руку от чистого сердца. Пожалуйста, не заставляйте меня разочаровываться, Зинаида Львовна!»

Уже в самых дверях он посмотрел на Зинку совсем по-другому – с сожалением, и добавил:

– Зинаида Львовна, если возникнут вопросы по изготовлению костюмов, сразу звоните… Телефон у вас теперь есть.

Больше суток Зина корпела над шитьём. Вся комната была завалена обрезками, нитками и расстеленными прямо на полу тканями. Шила не за страх, а за совесть. Ещё бы, такая ответственность: фактически жизнь девчонок в её руках!

Заезжал Мишка. Посмотрев на раскардаш и красные воспалённые глаза Зинаиды, хотел приласкать «белошвейку». Но Зинка только зашипела на жениха, когда он наступил на край заготовки, отчего с нужных мест сдвинулись приготовленные липучки.

– Словно паучиха ядовитая! Запуталась вся в нитках своих! С тобой переспишь, так ты потом голову откусишь. Пойду лучше… Управишься – звони.

Зинка только покивала вслед уходящему подполковнику.

Когда почувствовала, что перед глазами поплыли цветные круги, вышла на улицу и, с удовольствием вдыхая вечерний прохладный воздух, стала бесцельно слоняться по территории вокруг лужайки.

Заходя на четвёртый круг, она увидела Фёдора, наблюдающего за её моционом. Сначала захотела громко выкрикнуть приветствие и подойти к нему, но, вспомнив про обязательства, лишь сдержанно кивнула.

Фёдор также ответил кивком. А когда на следующем круге он вновь попал в её поле зрения, она увидела, как он, сжав руку в кулак, поднял вверх большой палец.

«Конспиратор, ё-моё! Заценил мою исполнительскую дисциплину», – огрызнулась про себя Зиночка.

Глава 13

От усталости она свалилась в кровать пораньше. Снились кошмары. Зина тонула в грязных потоках бурлящей воды, а кто-то сильный и страшный тянул её за ноги ко дну…

Поднявшись, женщина накинула халат и вышла на террасу. Постояла несколько минут, любуясь на звёзды, и пошла в ванную принять душ. После воды ей всегда становилось лучше. Бабушка говорила, что вода смывает плохие сны и уносит их с собой.

Зинка замоталась в махровое полотенце и прошлёпала в спальню. Около кровати горел маленький фиолетовый ночник, наполнявший комнату приятным волшебным светом.

«Не буду выключать», – подумала она и, сняв полотенце, шагнула к постели…

На кровати, закинув одну руку за голову, а вторую положив на грудь, лежал Цветов. Его глаза были закрыты. Казалось, он даже не дышит.

Зиночка счастливо улыбнулась и легла рядом, уткнувшись лицом в его тёплое твёрдое тело. Не отдавая себе отчёта и повинуясь только нахлынувшим желаниям, она без устали целовала его грудь, шею и лицо. Словно слепая, ощупывала каждый сантиметр упругой кожи. Вдыхала его запах. Страсть, распиравшая её изнутри, становилась сильнее и сильнее. Наконец она не смогла больше себя сдерживать и, прижавшись к нему своей истомлённой плотью, заплакала, истекая нежностью и вожделением.

Он словно очнулся. Приподнял её сильными руками, умело – без лишних суетливых движений – уложил на спину. Она забыла обо всём на свете, чувствуя, как растворяется и делится с ним каждой каплей влаги и каждой принадлежащей ей клеточкой. Он целовал её, нежно касаясь глаз, губ, подбородка… Золотой кругляшок медальона качался перед лицом в такт движению тела. Его блеск гипнотизировал Зину до тех пор, пока она не сомкнула веки и не поплыла среди звёздного неба, выгибаясь и вскидываясь, чтобы не потерять прекрасное ощущение высоты. Временами она парила, замерев и вытянувшись, а временами, повинуясь безмолвным требованиям, выталкивала себя в пространство, помогая согнутыми ногами. Когда чувствовала, что опускается, делала несколько волнообразных движений и снова поднималась вверх.

Звёзды становились ближе, они сверкали яркими разноцветными огнями и, сливаясь, становились слепящими радугами. «Я – в раю! Так хорошо может быть только в раю!» – Зинка сначала засмеялась, а потом и закричала от восторга, когда вдруг с размаху врезалась в искрящийся радужный поток и сладкая судорога волной прокатилась от макушки до пальчиков на ногах.

Наступило состояние полного насыщения. Идеального удовлетворения всего: и тела, и духа, и разума.

Она крепко спала…

Проснулась Зина лёгкой, свежей и счастливой. Подмигнула обер-секретарю и, как ей показалась, была удостоена одобрительного кивка знатной персоны.

Вечером, поглядывая на оставленный Цветовым рисунок, она без труда закрепила на девочках готовые костюмы и осталась довольна работой.

– Зиночка Львовна, вы просто Марья-искусница – всё так аккуратно и красиво получилось! – щебетала Идочка. – Если честно, я не до конца представляла, как это будет на нас смотреться. Но всё отлично! Между прочим, Святослав сказал, что завтра сам испытает платья на себе. Сказал, что на лестнице тренироваться будем. Может, придёте посмотреть?

– Нет! – быстро ответила Зинуля. – Без меня. Я потом посмотрю, на выступлении.

– А вы тоже приглашены? – удивилась Ида.

– Не совсем я… Михаил Григорьевич там обязан быть по долгу службы, ну а меня он с собой берёт, так сказать, прицепом.

– Здорово! – обрадовалась девушка.

Динка тоже была довольна. Сняв хитрую экипировку, она бережно сложила её в пакет и поцеловала Зиночку в знак благодарности.

На следующий день Зинка получила эсэмэс с неустановленного номера. Содержание показалось ей, на первый взгляд, странным: «Неисполнение устных договорённостей затрудняет контакт!»

Зинуля сначала решила, что произошла ошибка и послание получено ею случайно. Но, удалив сообщение, вспомнила о своём обещании Кольцову приобрести новую симку и телефон.

На улице тёмные тучи заволокли всё небо, накрапывал дождь, обещавший превратиться в знатный затяжной ливень. Тащиться в город по такой погоде совсем не хотелось.

Раздражённо чертыхаясь, она стянула с себя мягкую пижаму, в которой планировала провести весь день, не выходя из дома, и, натянув джинсы и маечку, предусмотрительно надела тонкую непромокаемую курточку с капюшоном. Зонтов Зинка категорически не признавала. Торопясь успеть на очередную электричку, пулей выскочила из коттеджа.

Она шагала вдоль трассы в сторону станции, когда роскошная иномарка, обогнав её на полной скорости, неожиданно затормозила и сдала назад, поравнявшись с путницей. Задняя дверца авто открылась.

– Зинаида Львовна, здравствуйте! Далеко собрались? – спросил Аркадий Казимирович, одновременно пододвигаясь на сидении.

– В город, – ответила Зиночка, морщась от ветра и ливня, которым наконец разродилось свинцовое небо.

– Быстро залазьте в машину! Довезём.

Зинуля с радостью нырнула в нутро сухого салона, вкусно пахнувшего кожей и цитрусовой «вонючкой».

– Нил, – обратился председатель к водителю, – маршрут меняется. По объездной уходить не будем: завезём девушку в город.

«Какое потрясающе красивое имя – Нил!» – подумала Зиночка.

– Всем добрый день! – сняв с головы прилипший капюшон, она только сейчас заметила, что, помимо Тусевича и водителя, на переднем сидении имеется ещё один пассажир.

– Добрый день, Зинаида Львовна! – произнёс Цветов своим низким, хрипловатым голосом, не поворачивая головы.

Зинка покраснела и, вытащив из кармана носовой платочек, с нарочитой тщательностью стала протирать лицо, стараясь унять волнение.

Выручил Аркадий Казимирович.

– Вас в городе куда подвезти?

Зинка назвала самый крупный торговый центр – первое, что пришло в голову.

– Что за нужда под проливным дождём в такую даль за покупками ехать? – удивился председатель ТСЖ.

– Продукты закончились, – ляпнула она.

– Продукты?! А чем наш местный гастроном плох?

– Корнишонов нет, – парировала женщина.

Водитель Нил прыснул от смеха.

– А вы, если не секрет, куда едете? – беспардонно поинтересовалась Зинаида, чтобы перевести тему.

– У нас сегодня ревизия объекта. Святослав должен дать указания рабочим по подготовке сцены к выступлению. Секретарь губернатора переживает: сам звонил, машину прислал… Там, Зиночка, в числе приглашённых очень высокопоставленные персоны прибудут. Всего не так-то и много времени до мероприятия осталось, поэтому общий сбор объявили. Так сказать, построение… – Он многозначительно помолчал. – Меня тоже попросили подъехать, думаю, поручат развлекать представителей от научного мира. Сейчас, знаете ли, модно для различных пати заранее договариваться: кто из встречающей стороны какой группой гостей занимается. Двести человек поздравляющих – это не шутка. Да ещё на три дня прилетают. Так получилось, что с представителями научной богемы я лично знаком. Я ведь, Зиночка, не всегда председателем собственников жилья служил…

– Некоторые гости прилетят на частных самолётах, – подал голос водитель. – Между прочим, этот загородный комплекс специально для таких масштабных тусовок строили, поэтому и аэродром имеется. Комплекс, конечно, отгрохали – закачаешься! Со статусом закрытого клуба. Одно название чего стоит – «Эдем»… – в голосе слышались завистливые нотки.

– Масштабное мероприятие, – подхватила тему Зинка.

– Ещё бы, – продолжал вещать Нил. – У нас поговаривают, что, может, и премьер прибудет. Только я вам ничего не говорил! – спохватился парень.

– А ты сам-то там бывал? – поинтересовалась Зинаида.

– Конечно, отвозил-привозил почётных гостей. Там такая красота! А номера, а бассейн! Говорят, последний облицован не кафелем, а серебряными пластинами, представляете?

– Нил! – требовательно приказал Тусевич. – Ты слишком много болтаешь! Лучше на дорогу смотри, а то съезд на город пропустишь.

Парень замолк на полуслове.

Через несколько минут Зиночка вышла около торгового центра и, поблагодарив, попрощалась со всеми.

Первое, что она сделала, зайдя внутрь помещения, – забила в айфон номер машины разговорчивого Нила. На всякий случай, чтобы не забыть.

– Молодец! Предусмотрительная! – иронично произнёс Фёдор Кольцов, неожиданно возникнув напротив.

– Следил? – поинтересовалась женщина.

– А то! Сегодня сменщик заступил, ну я и решил тебя таким способом из дома выкурить. – Он протянул Зиночке простенький чёрный аппарат. – Вот, для тебя приобрёл. Мой номер там уже забит. Звони, не стесняйся. Пойдём присядем где-нибудь. Поговорим. Или ты хотела сначала по магазинам прошвырнуться?

– По магазинам… Если только за продуктами? – задумчиво произнесла Зинка. – Хотя не получится. Продукты слишком долго выбираю, времени не хватит.

– Ответственный подход к питанию. Диета? – пошутил Фёдор.

– Нет! Просто у меня тётушка много лет заведует крупным сельскохозяйственным холдингом, она и научила, как разбираться в мясе и колбасе, – серьёзно ответила Зинаида.

– Ух ты! Научишь? Пообещай, что, когда с нашим делом покончим, выделишь для меня время и обучишь этой премудрости. Я ведь сам себе повар.

– Обещаю, – согласилась Зина.

Разместившись в полупустом «Макдоналдсе», Фёдор сначала выслушал Зиночку. Похвалил за догадку с Охотницами, скептически усмехнулся по поводу сфабрикованного признания доморощенных националистов, заинтересовался подготовкой Цветова к представлению. Затем протянул Зинаиде конверт. Та взяла и вопросительно посмотрела на собеседника.

– Это фотографии. Открой, посмотри.

Зинаида достала снимки. На фото были запечатлены Идочка, Динка, Лена Синицына, Марьяна и ещё одна незнакомая женщина с встревоженным взглядом из-под низко надвинутого платка. И если четыре фотографии были явно любительскими, сделанными на фоне интерьера или природы, то снимок Марьяны больше походил на документальную фотографию, причём Гривко на нём выглядела явно моложе.

Поняв немой вопрос, Фёдор разъяснил:

– Из дела скопировали. Она судимая была…

– Я знаю, ты говорил, – напомнила Зиночка. – И что мне с ними делать?

– Понимаешь, во всём том, что ты мне рассказала, есть нестыковки. Одна из них – разговор с Синицыной около церкви по поводу имени. Больно уж он какой-то притянутый, неслучайный, что ли… Ощущение такое, будто тебя хотели поторопить, натолкнуть на мысль… Я думаю, тебе следует встретиться с секретаршей издательства «Марка». Ты говорила, её зовут Валерия?

– Да. Лерочка.

– Спроси-ка у Лерочки про эти фотографии. Может, на них она узнает заказчицу перевода.

– Фёдор, а это кто? – Зинаида рассматривала снимок женщины в платке.

– Не приглядывайся, не узнаешь. Это Ольга Борисова – бывшая жена твоего Михаила Григорьевича.

Зинка с удвоенным интересом уставилась на фото.

Типичная славянская внешность… Если бы не это несчастное выражение лица и низко опущенные уголки тонкого рта на скуластом лице, Ольгу вполне можно было бы назвать симпатичной. Чем больше Зинуля разглядывала незнакомую ей Борисову, тем больше росло в ней удивление.