Текст книги "Детективное агентство «Ринг». Дело № 1. Рифл Шафл"

Глава 21

Скинув в прихожей пыльные туфли, Зинуля поспешила в душ. Ей не терпелось помыться и переодеться.

– Зинаида Львовна! – окликнувший её незнакомый женский голос прозвучал из гостиной.

Зинка замерла на месте, прижавшись спиной к стене так, чтобы её не было видно из комнаты.

«Сейчас меня убьют! – страшная мысль полыхнула в мозгу. – Вот и всё…»

– Зинаида Львовна, не бойтесь! Простите, что вторглась в ваш дом. У меня не было другого выхода и совсем не осталось времени… Я полдня вас караулю. Извините, похозяйничала: пила чай и съела две котлеты с хлебом.

Голос был тихий и мелодичный. Страх отступил.

– Зинаида Львовна, я не причиню вам вреда! Наоборот, я пришла просить прощения и вернуть принадлежащие вам записи. И поговорить, мне обязательно нужно с вами поговорить до завтра… Ах да! Забыла представиться – меня зовут Ольга Борисова.

– Как вы попали в дом? – крикнула Зинка, оставаясь на месте.

– Воспользовалась ключами Михаила Григорьевича. Мне Дина их дала, честное слово… Вы поверьте, я бы никогда так не поступила, если бы не обстоятельства… Я ничего не трогала, всё время на этом стуле просидела, вот… Только котлеты на плите… но они бы испортились. Я хотела в холодильник убрать, но неудобно было чужой открывать.

Последняя фраза была такая нелепая и произнесена таким виноватым тоном, что Зинка покинула своё укрытие, представ пред незваной гостьей. При виде её Ольга встала и протянула руку.

Женщина была высокой и худенькой. Зинке её сходство с Диной сразу бросилось в глаза. Седеющие русые волосы забраны в тугой узел на затылке. Одета новая знакомая была в длинное бесформенное платье, плечи покрывал тонкий сиреневый платок, видимо снятый с головы. На столе лежала прозрачная папка с бумагами. Присмотревшись, Зинка узнала свой почерк и поняла, что в папке украденные из вазы записи.

Женщина перехватила её взгляд.

– Я отвечу на все ваши вопросы…

«Да… На убийцу не тянет, – окончательно успокоилась Князева и нехотя прикоснулась к слабой прохладной ладони. – Как поступить? – подумала она. – Отчитать за вторжение, отобрать ключи и выставить за дверь? Или выслушать?»

Судя по тому, что Зиночка знала об Ольге, та была человеком кротким и замкнутым. Значит, раз осмелилась прийти и записки принесла, действительно важно.

– Сделаем так! – Зинуля перехватила бразды правления – Ставьте чайник, заваривайте чай, – с этими словами она открыла шкафчик и указала кивком на заварку. – В холодильнике есть колбаса, сыр, овощи… В общем, накрывайте на свой вкус. Я помоюсь, и мы поговорим.

Борисова тут же принялась исполнять указания хозяйки.

Выйдя из ванной, Зиночка поднялась на второй этаж и, переодевшись в спортивный костюм, предусмотрительно засунула в глубокий карман штанов включённый диктофон. Пусть будет запись. На всякий случай!

– У нас – как в русской сказке, – начала она разговор на правах хозяйки, – помыть, накормить и поговорить… Надеюсь, съесть меня у вас не получится.

Зинка неторопливо дожевала бутерброд.

– Слушаю вас. Думаю, Ольга, вы расскажете мне всю эту запутанную историю по порядку, и я наконец пойму, зачем меня втянули во всю эту кашу…

– Не знаю, с чего начать, – замялась Ольга. – Тут, Зина, нет одной истории…

Князева скептически посмотрела на гостью, и её правая бровь резко поползла вверх.

– Нет! Я неправильно начала… – торопливо исправилась женщина. – История, конечно же, есть, но не одна. Понимаете, историй много! У каждого из нас своя история! Своя цель! Мы тут все так запутались, столько наворотили, что нет среди нас ни одного положительного героя.

Борисова достала из потёртого портмоне чёрную флешку и, положив её поверх папки, пододвинула Зинке.

– Это видео… То самое… Клянусь, копий никаких нет! – горячо заверила она. – Правда, Динка велела, чтобы вы сначала согласились нам помочь и только потом получили запись. Но я так не хочу: нельзя вылезти из всей этой грязи, продолжая делать гадости. – Она помолчала. – Берите и не бойтесь – никто, кроме Динки, целиком не видел. Мише она только несколько фрагментов на электронную почту подбросила, но на них мужчину узнать невозможно. Так что не переживайте: никто ничего не увидит и не узнает.

– Динка! Это Динка за мной следила?! Зачем?..

– Она не хотела, чтобы вы поженились с Михаилом, – спокойно ответила Ольга. – Это ради меня! Собирала на вас компромат. А тут повезло. Когда она мне сказала, что установила камеру, я вам записку подбросила. Неужели не нашли?

– Нашла, да поздно, – раздражённо призналась Зина. – Это несчастное бельё у меня две недели своего часа ожидало.

– Очень сожалею… Простите, если сможете. Динка – из лучших побуждений, она мне помогает… Надеется, что мы с Мишей сойдёмся и будет наша семья счастливой.

– Какая-такая «ваша семья»?! – зло перебила Зинаида. – Вы с подполковником, похоронившие Раисину дочку, и малолетняя проститутка из бригады «божьих коровок»? Ничего себе семейка! Ещё и богатыми станете оттого, что хотите часть чужого наследства оттяпать? Очень благородно!

– Замолчите! Пожалуйста, замолчите! Вы ничегошеньки не знаете… Сейчас всё расскажу.

Ольга стянула с плеч платок, покомкала его в руках, видимо собираясь с мыслями, затем, аккуратно свернув, положила перед собой. Лицо её из невзрачного и потерянного стало решительным. Она подняла голову и начала говорить:

– Я Мишеньку любила сколько себя помню. Всегда любила и всегда знала, что стану его женой. Чувствовала, конечно, что будет у нас не всё гладко… Только это меня ничуть не пугало. Вы родителей моих видели? Царство им небесное… Отец всё время пил, бил нас с матерью всем, что под руку попадётся, под рёбра пинал. Я дома видела только пьяных уродов да баб, с которыми отец спал… Когда подросла, он и ко мне в кровать ложиться повадился. Друзей или подруг у меня никогда не было – все от меня как от чумы разбегались. Все, кроме соседки тёти Нади, Мишкиной матери. Она жалела и любила меня, а за что – не знаю… Все мои платья и туфли, все пальтишки и сапожки – всё от неё. Даже Миша… Сами понимаете, что, когда она слегла с болезнью, не было у неё преданнее и вернее человека, чем я. Я так боялась её потерять, что мне за ней горшки выносить труда не составляло. Я ей руки целовала и просила только об одном: «Не умирай, тётя Надя, не бросай меня!» Мишка парень был видный, у него девушек разных было немерено. Но тётя Надя ему внушила, что самому любить – это одно, а когда тебя так преданно и беззаветно любят, ничего взамен не требуя, – это лучшее, что для семейной жизни возможно. В общем, настояла, чтобы мы зарегистрировались. Конечно, стеснялся он меня, с друзьями не знакомил, в кафе-рестораны не приглашал. Но вы, Зиночка, поверьте: мне этого и не надо было! После смерти тёти Нади, когда их квартиру поменяли и из того дома съехали, я самая счастливая была. Пусть Миша живёт в своё удовольствие, пусть иногда не ночует… Ему можно! Где он и где я?! Моё дело – о нём заботиться и дом содержать в чистоте. Жили не хуже других. Миша нежадный – никогда куском не попрекал… Только вот говорил: «Не сиди, Ольга, дома, займись саморазвитием, на курсы какие-нибудь, на тренинги запишись…» Все курсы платные… А я привыкла каждую копеечку экономить: Мишенька один работает… С меня, дуры малограмотной, какой толк? Однажды в почтовом ящике нашла буклетик. Общество виталитов – свободных людей будущего – проводит бесплатные курсы. Открывают секреты счастья, дают уроки общения, и всё в этом духе. Я пошла… Скажу правду – мне понравилось. Все люди вежливые, приветливые, и лекции у них интересные. Знаете, вот живёшь-живёшь, считаешь себя никчёмным существом… Везде вроде как лишняя… А тут тебе рады, по-настоящему рады. Со мной занимались, про устройство Вселенной рассказывали, в планетарий на экскурсию возили. Руководил подразделением Ордена виталитов в нашей области…

Тут Ольга перевела дух, отпила из чашки и продолжила:

– Тусевич Аркадий Казимирович. Он, конечно, больше в разъездах находился, видели мы его не каждый день. Посещая Орден, я изменилась, даже Миша заметил, что на язык бойчее стала, людей перестала дичиться. Мне так хотелось с ним поделиться, всё рассказать, но он только отмахивался. Я уже и не помню, когда именно, но… Начались времена, когда за посещение собраний и участие в мероприятиях Ордена потребовалось платить взносы. Я расстроилась ужасно! К хорошему быстро привыкаешь… Платить мне было нечем. Тогда Аркадий Казимирович и предложил мне служить Ордену исполнителем ритуальных практик – бесплатно, разумеется. Сказал, что это и будет моим личным вкладом, что Вселенная так решила, а он всего лишь проводник Всевышней воли. Представляете, как я была горда? Да я в жизни до этого не чувствовала себя счастливей! Вот с того самого момента моя жизнь и стала целиком принадлежать виталитам. Я стала самым преданным адептом Ордена и исполняла каждое указание своих «благодетелей».

Ольга закрыла лицо руками, но, собравшись с силами, стала рассказывать дальше:

– В основном это были дни Страждущих душ… Это, Зиночка, такие встречи мужчин и женщин. Всех опаивают специальным зельем, вывозят на закрытые территории и…

– Оля, – Зинка погладила Борисову по руке, – я знаю… Можете не рассказывать, я в рукописи прочитала.

– Я была уже, наверное, на пятом месяце беременности, когда впервые увидела Клода Эйдэна. Он провёл у нас собрание. Тусевич лично переводил его лекцию. Клод рассказал, что избранных, то есть вечно живущих, очень легко отличить от простых смертных, чей смысл существования – просто стать перегноем и своей жалкой массой увеличить почвенный слой планеты. Избранные приходят в Орден! Избранные становятся виталитами! Неважно, каким путём, путь у каждого свой, но в течение земной жизни они обязательно служат Ордену. Этим руководят сверхразумные силы космического сознания. И чем больше ты служишь Ордену, тем выше степень твоего посвящения и больше ответственности ложится на твои плечи. Но это почётный груз, ибо по нему произойдёт и воздаяние.

После собрания Аркадий Казимирович пригласил меня к Клоду в кабинет. Клод положил мне руку на живот и предрёк мою судьбу… Да-да, Зиночка, не улыбайтесь… Всё сбылось. Он закрыл глаза и произнёс: «Потерять и обрести! Снова потерять и обрести! Спасти от падения! В этом твоя судьба. Мы – твои наставники, исполняй предназначенное во благо Вселенной!» – перевёл мне Тусевич.

В назначенное время меня отвезли в клинику для родов, а потом велели отказаться от собственной дочери, приказав взять и растить словно своего совсем чужого мне ребёнка. Я не соглашалась! Я готова была на всё, но отдавать свою девочку не собиралась. Тут-то мне и показали видеозаписи всех дней Страждущих душ с моим участием. Я оказалась в западне! Я была припёрта к стенке! Безвыходность и безысходность стали моим уделом. Тусевич сказал, что тот, кто хочет нарушить предсказанный путь, будет наказан, что видеозаписи, где моё тело как ритуальный сосуд использовали братья Ордена, передадут мужу. И тогда Вселенная исполнит только первую часть своего замысла: лишит меня всего, что я имею. И никогда больше в этой жизни я не смогу ничего обрести вновь… А если я проявлю послушание – всё ко мне вернётся. Поэтому, Зиночка, я вашу видеозапись и возвращаю. Сама в этой шкуре побывала! Нельзя в чужую жизнь вмешиваться…

– Так вмешались уже, – Зинка потрогала лейкопластырь на порезах.

– Простите… И меня, и мою дочь.

– Вы, Оля, не отвлекайтесь! Рассказывайте.

И Ольга продолжила:

– Как вы уже знаете, я сделала всё, что велел Орден. Тусевич дал клятву, что будет присматривать за моей родной дочерью Наденькой и позаботится о том, чтобы она обрела семью. Я тогда даже подумала, что оно и к лучшему: совсем не хотелось, чтобы мой ребёнок служил Ордену и повторил мою участь… Прошло три года, малышка Диана окрепла и ничем не отличалась от своих сверстников. Я к ней очень хорошо относилась, ведь она ребёнок и ни в чём не виновата. Только, как оказалось, судьба решила снова послать мне испытание. Непутёвая дочка Казимировича попала в аварию и погибла. У ребёнка при этом сильно пострадал позвоночник. Из-за травмы головы девочка потеряла слух. Аркадий был в отчаянии: как праведный лидер виталитов он должен был демонстрировать своей пастве счастье и благодать, сыплющиеся на него, истинного потомка великих цивилизаций, из космоса! На собраниях он постоянно рассказывал о священном куполе, укрывающем от мирских горестей и невзгод судьбу каждого, кто служит Ордену. А тут такое! Дочка погибает, внучка при смерти… Конкуренты из посвящённых братьев, метившие на место Тусевича, активизировались, стали требовать чуда. Эйдэн как мог помогал старому товарищу, рассказывая о том, что дочь Тусевича погибла сознательно, передав всю энергию своему ребёнку, которому уготовлено великое будущее… И снова начался ад! Тусевич с Эйдэном, угрожая мне, заставляли опять поменяться детьми. Девочки были похожи словно две капли воды, и никто никогда не заметил бы подмены. Никто из посторонних… Но как я должна была объяснить Мише, что наша жизнерадостная малышка вдруг превратилась в инвалида? Тусевич сулил большие деньги… Я не соглашалась. Тогда он напомнил мне о моей родной дочери, мол, он лично опекает её новую семью, заботится и помогает им материально. А когда ей исполнится восемнадцать, возьмёт на себя обязательство устроить наше воссоединение и уладить всё таким образом, чтобы девочка на нас с Мишей зла не держала. Тусевич даже показал тогда её фотографии. Маленькая Наденька была такая хорошенькая, так походила на меня! Это было выше моих сил, и я согласилась…

Вечером того же дня я всё честно рассказала Михаилу. Миша плакал, я раньше даже не думала, что он умеет плакать. Лучше бы он избил меня… Утром он поехал к Тусевичу и… Не знаю, о чём там они говорили, только вернулся он другим человеком – чужим. С порога заявил, что, пока не верну настоящую родную дочь, он видеть меня не желает… Выбора у меня не было. Мы расстались.

Я отдала свою воспитанницу Аркадию Каземировичу и вместе с больной малышкой переехала к родителям. Вечно пьяные, отец и мать даже не заметили подмены. От Тусевича ежемесячно поступали деньги – на жизнь хватало. На собрания виталитов я ходила регулярно, чтобы не упускать из вида Аркадия Каземировича и напоминать ему о данном слове.

Девочка росла очень слабой. Лежит целый день, телевизор смотрит. Простужаться нельзя, перенапрягаться нельзя, волноваться нельзя. Ни одного здорового органа! Врачи удивлялись, как ещё живёт… Я называла её по-прежнему Диной, документов-то мы не меняли…

Тусевич сдержал своё слово и через пятнадцать лет вернул нашу дочь. К тому времени её приёмные родители погибли, и он как мог объяснил девочке сложившуюся ситуацию. Пообещал, что всем невзгодам нашей семьи настал конец, оплатил экспертизу, чтобы Миша не сомневался в своём отцовстве.

Знаете, Зинаида Львовна, поверите ли вы мне или нет, только мы с Мишей ещё до проведения всех генетических процедур поняли, что Наденька, то есть Диночка, нам родная. Конечно, последние годы ей было непросто: жизнь в приграничной полосе, скитания… Да ещё и сиротой себя считала при живых родителях. Но мы так радовались, что она нашлась, поэтому всё остальное казалось неважным. Неважно, что приходилось прятать нашу доченьку, неважно, что первое время она на нас волком смотрела да сбежать норовила. Только день за днём сердце её оттаивало, и в конце концов Наденька нас простила и полюбила.

Грех вспоминать, но Миша ждал смерти хворого подкидыша, он уже тогда всё продумал, как нашу родную Диночку без лишних вопросов и объяснений в семью вернуть. А когда Диана умерла, он всё быстро и провернул. Смерть настоящей дочери Раисы мы скрыли. Тело было похоронено по документам Надюши. После чего на некоторое время нам с доченькой пришлось исчезнуть из города. А Миша пустил слух, что мы уехали по святым местам о здоровье девочки молиться. Этого времени ему хватило, чтобы переделать паспорт покойной Дианочки, заменив в нём фотографию на Надину. Не спрашивайте как! Не знаю! А позже он перевёз её к себе жить, велев притворяться глухонемой Дианой Борисовой.

– Я вас правильно понимаю, – чтобы не запутаться в хитросплетениях повествования, Зинуля усиленно потёрла виски, – вторая дочь Раисы Петровой мертва? А Михаил Григорьевич живёт с вашей общей дочерью, скрыв факт подмены от всех участников этой гнусной истории?

– Правильно понимаете. Только не нужно так выражаться… Мы снова обрели нашего ребёнка… Вы не представляете, каково это – жить вдали от дочери, чувствовать себя предателем…

С возвращением Наденьки Миша возродился, и у меня камень с души упал… Знаете, будто брёл долгие годы по смрадной канализации, грязный, вонючий, и вдруг – конец чёртова туннеля, солнце, свежий воздух… Динка, то есть Наденька, наша кровинка – борисовская порода! Всё понимает, сама через такую мясорубку прошла! Она постоянно отца уговаривает простить меня, мечтает, чтобы я за Михаила снова замуж вышла, чтобы мы все под одной крышей жили, а не тайком встречались. Только Миша от меня отвернулся навсегда. Не думаю, что простит… Спасибо хоть, придумывает, как нам с Надюшей видеться. Всякий раз, как он у вас ночевал, она ко мне прибегала. Если поздно было, Миша Антона просил подвезти дочку, доверял Шилову. Я тут недалеко поселилась, в Приозёрном квартирку снимаю. Ну да ладно… Не об этом речь.

Так продолжалось почти два года.

Потом – словно гром среди ясного неба – известие о миллиардном наследстве! Вы не представляете, что тогда началось, год тому назад! Вновь нас жизнь всех лбами столкнула, как и много лет назад.

Дело в том, что перечень наследников был составлен поимённо: имя, отчество, фамилия…. Не знаю, как вышло – нарочно или случайно? – но в фамилии Эйдэна была допущена ошибка. На первый взгляд – ерунда… Всего лишь одна буковка. Но Раиса смекнула первая. Она тут же разыскала полного тёзку, да ещё и юриста по делам наследства. Петрова пообещала ему долю за услуги по урегулированию всех юридических формальностей. Однако Тусевич категорически этому воспротивился и уговорил Мишу принять свою сторону. Они тогда и не подозревали о личной связи Петровой с Антоном Шиловым, который ходил у Раисы в любовниках. Думаю, не без помощи Шилова Раиса стала подозревать нашу Наденьку и сделала генетическую экспертизу, чтобы шантажировать Мишу.

Узнав о досадном недоразумении с фамилией, Клод Эйдэн объявил о том, что женится на Артемиде, дабы урвать свой куш. В противном случае он заявит в полицию о двойной подмене детей, незарегистрированной смерти Дианы и подложных документах, чем приведёт Борисова, меня и Тусевича на скамью подсудимых и лишит наследства. О Наденьке и говорить нечего, она просто осталась бы не у дел.

Все сошли с ума! Все возненавидели друг друга!

Раиса, решившая любыми путями нас устранить, сделала так, чтобы именно вы работали с рукописью. Её ненависть не знала границ! Мало было всех разоблачить, она старалась оболгать Михаила с Динкой, представить их не отцом и дочерью, а сожителями! И в придачу всё Динкино прошлое вытащить наружу… Если бы вы дочитали тетрадь, мы лишились бы не только наследства, а даже того, что сейчас имеем. Хорошо, что Динка всё вычислила. Вы уж простите! Вот и всё, больше ничего не знаю. Полагаю, на большинство ваших вопросов я ответила.

– Ну да! – саркастически заметила Зинаида. – Динка вычислила сначала рукопись, потом мои записи… Чего не сделаешь ради миллионов! Спасибо за исповедь, мне всё понятно. Как ещё попытаетесь мною воспользоваться? – с вызовом спросила она.

– Помогите! Мне, кроме вас, не к кому обратиться! Да и верить никому, кроме вас, нельзя! Никому!! – с тоской в голосе произнесла Борисова.

– Немудрено, – зло бросила Зинка. – Всю жизнь беспросветно врать! Кому уж тут верить… Каждый судит по себе. А с таким опытом, как ваш…

– Вы не поняли! Я уверена в том, что мою дочь попытаются убить.

– Вряд ли… Если бы хотели, то, наверное, уже убили бы, – цинично пошутила Зина, глядя Борисовой в глаза.

– Знала, что не поверите! Вот, прочитайте.

Ольга снова взяла в руки пластиковую папку и вытащила помятые страницы отпечатанного на компьютере текста.

– Что это?

– Обязательные условия, дополнение к завещанию. Ознакомьтесь!

Зинка взяла листы и начала читать вслух:

– «Ослеплённый своим богатством и могуществом, я был наказан Творцом! Обуреваемый гордыней, я призрел истинную веру и в скорбный час, вместо того чтобы покорно сносить уготованное мне судьбой, пошёл наперекор воле Всевышнего. Я решил вернуть в чужое тело душу погибшего сына. Убаюканный лживыми речами жадных гяуров, я сотворил страшный грех. За что Всемогущий снова покарал меня! Ребёнок, которого я незаконно присвоил, погиб. Я грешник, и мои грехи навсегда останутся со мной! Но так ли безвинны остальные участники этой истории? Одни из них хитро и безжалостно искушали в погоне за деньгами, другие – легко поддавались искушению. Теперь, стоя у последней черты, отделяющей этот бренный мир от вечности, я бросаю вам вызов! Всем вам, за неправедным существованием которых я пристально наблюдал долгие годы. И теперь настал мой черёд искушать!

Семьдесят семь раз в Священном Коране упоминается слово “рай”, семьдесят семь раз упоминается и слово “ад”. Отныне настали ваши семьдесят семь дней! В каждый из них вы будете погружаться в ад, надеясь, что окажетесь в раю. Всецело полагаясь на волю Всевышнего, верю, что все из вас получат по заслугам!

Вот мои обязательные условия, без исполнения которых вы лишаетесь наследства:

Истинные наследницы (Артемида Тусевич и Диана Борисова) – должны простить мой грех и не держать на меня зла.

Кровная мать истинных наследниц (Раиса Петрова) – должна принять обет безбрачия и отречься от бренного мира, посвятив свою жизнь Всевышнему.

Кровный отец истинных наследниц (Святослав Цветов) – должен не допустить, чтобы жадные нечестивцы вновь подкупили его, как много лет назад. Он должен удостовериться в истинном родстве с дочерями и опекать только своё кровное потомство.

Старый опекун (Аркадий Тусевич) – должен представить кровному отцу истинную наследницу, живую и невредимую, раскаяться в грехах прошлого и обнародовать грязные деяния Ордена виталитов.

Мнимый отец (Михаил Борисов) – должен представить кровному отцу истинную наследницу, живую и невредимую, и жениться на той женщине, которая нуждается в его любви и хранит ему верность.

Мнимая мать (Ольга Борисова) – должна представить кровному отцу истинную наследницу, живую и невредимую, и отречься от виталитов.

Клод Эйден – должен явить миру чудо реинкарнации или публично признаться во лжи и отречься от своих идей».

– Теперь вы мне верите?.. – воскликнула несчастная Ольга. – Я устала от всего этого и боюсь за свою Диночку!

– Стоп! Остановитесь! Ответьте на вопрос: когда вы получили этот документ?

– Накануне Пасхи! Но разве это важно? Главное – жизнь моей доченьки!

– Может, мне самой поговорить с Мишей? Что Борисов говорит о рисках? Что может угрожать вашей Динке?

– Нет-нет! Всё должно быть в тайне! До конца июня. Первого июля мы все обязаны прибыть в Цюрих. Казимирович сказал Мише, что на юбилее у губернатора встретится с людьми из Швейцарии и договорится…

– Ну, если у вас всё в тайне и вы знаете, что делать… Чем я-то могу помочь? Пусть Миша всё берёт на себя до вашего отъезда. Я так понимаю, что свою осведомлённость мне требуется тщательно скрывать?

– Да как же, по-вашему, он сможет Диночке помочь… там… на сцене… во время выступления!? Неужели вы не поняли?! Исполнится предсказание Эйдэна!

«Охохонюшки-хо-хо! – чуть не вырвалось у Зинки. – Кого я битый час слушаю? Она же больная! А я уши развесила!», но вслух произнесла:

– Действительно не поняла. Поясните.

– Он сказал: «Потерять и обрести! Снова потерять и обрести! Спасти от падения! В этом твоя судьба…».

Зинка молча и выжидательно смотрела на Борисову.

– Первый раз я потеряла родную дочь и обрела чужую девочку, потом я потеряла бедняжку и обрела свою родную дочь…

– И?

– Спасти от падения!! – выкрикнула Ольга, и её глаза наполнились слезами отчаяния.

– Успокойтесь, Оля, – Зиночка заговорила как можно мягче. – Вы уже спасли Дину, вытащили из пропасти, вернули к нормальной жизни… Получите свои деньги – перед вами откроются новые возможности.

– Да будь они неладны, эти деньги!.. Сейчас не о них… Когда Диночка рассказала мне о трюке с прыжком, я сразу догадалась. Убить фокусник её задумал! Убить!.. Наказать нас за обман! Она ему чужая, наша доченька. Я должна спасти её от падения! А что я могу?! Я с ней говорила, но она не верит, утверждает, что Цветову это не нужно. С Мишей сейчас разговаривать невозможно: он после анонимного письма и снимков, которые ему Динка подсунула, в себя прийти не может… Остаётесь только вы! Вы же там будете… Пожалуйста, спасите!..

Ольга теребила платок с такой силой, что Зинка вырвала его у неё из рук и отложила подальше.

«Да-а… Тётенька действительно специфическая… Таких не исправить. Но Динка, видимо, прислушалась к предупреждению матери, когда после моей провокации выбрала лестницу понадёжней».

– Сделайте что-нибудь, чтобы моя девочка не разбилась!.. Я вам заплачу!

С этими словами она сняла с шеи серебряную цепочку, на которой болтался металлический шарик, похожий на крупный грецкий орех. Ольга ловко открыла потайной замочек и положила на стол перстень с огромным продолговатым бриллиантом.

– Вот он, перстень шейха! И пусть Миша на тебе женится! Так даже лучше… Со всех сторон лучше…

Зинаида покрутила кольцо в руках. Действительно, потрясающей красоты камень! Затем решительным жестом вложила его обратно в скорлупку и вернула владелице.

«Тётя не врёт, – про себя решила Зинка. – Она по-настоящему в отчаянии. Другое дело, что её подозрение, падающее на Цветова, по всей вероятности, плод больного воображения. Она, конечно, очень рисковала, открываясь передо мной. Неизвестно, что с ней сделают остальные, в частности Миша, узнав, что она разболтала мне тщательно скрываемую им тайну. Несчастная даже не понимает, что, выслушав её рассказ, легко можно сделать вывод, кому больше всего мешали Раиса и остальные осведомлённые личности и кто расправился с ними, сфабриковав дело о скинхедах…»

От одной только мысли, на что пошёл ради денег подполковник, Зинке стало жутко. Она незаметно потрогала в кармане диктофон.

– Ольга, вы представляете себе размах мероприятия, на котором будут выступать девчонки? А публику? Это, между прочим, юбилей губернатора, это не именины дяди Васи… Там охраны будет столько же, сколько гостей. В конце концов, там ваш бывший муж – отец вашей дочери – собственной персоной будет присутствовать, обеспечивать правопорядок! – конец фразы у Зинки получился неубедительный, её голос дрогнул.

«Чёрт, мне же придётся жить с ним в одном номере… Ни за что! Лучше буду спать в гримёрке!» – пришла спасительная мысль. Неожиданно её осенило. Шантаж! Она поступит с Ольгой так же, как поступал с ней Тусевич.

– Хорошо, я гарантирую, что с Диной ничего не случится. Во время представления ничего не случится… Но! За это ты гарантируешь мне на следующий день открыто переехать в Озёрное и жить с Борисовым!

Ольга ахнула, её лицо побледнело, а губы задрожали.

– Это невозможно… – выдавила она наконец. – А ты? От волнения обе перешли на «ты», даже не заметив этого.

– Ерунда! – Зинка вошла в раж. – Дам тебе его ключи. Мне нужно аргументированно выбираться из вашего дерьма! А ты продемонстрируешь своё усердие в выполнении дурацких условий.

– А если не получится?

– Сделай так, чтоб получилось! – Зинаида скопировала жёсткую интонацию Кольцова. – Это моя цена! Беру не деньгами – беру услугами! Решай! Да и жениться ему лучше на тебе. Я, как знаешь, неверная оказалась.

– Вы… ты загоняешь меня в тупик…

– Слушай, Оля, я берусь гарантировать твоей дочке безопасность и… назначаю цену. А соглашаться или нет – дело твоё. Но если ты меня обманешь!.. Я, пожалуй, начну давать показания обо всём, что мне известно, включая прошлое Дианы, или Надежды, или как там её настоящее имя…

– Я согласна, – сдалась Ольга.

– Ещё бы! – Зинаида решила блефовать. – Открою тебе маленькую тайну: весь наш разговор напрямую транслируется моему другу. И запись будет у меня до тех пор, пока ты не сдержишь слово.

– Цветову?! – испугалась Ольга.

– Нет! – отрезала Зинаида.

– Обманываешь меня? – в голосе собеседницы теплилась надежда.

– Давай прощаться! Я всё услышала. Надеюсь, ты тоже меня поняла.

Зинаида встала и недвусмысленно направилась в прихожую. Ольга замешкалась у стола, звякая посудой.

«Она что, за собой тарелки убирает?! – разозлилась Зинка. – Вот уж действительно вечная служанка…»

Наконец Ольга появилась в прихожей.

– Посмотри, на улице никого нет? – попросила она.

Зинаида вышла на террасу и огляделась. Никого.

Борисова повязала на голову платок, замотавшись до самых бровей, и заспешила покинуть территорию коттеджной застройки.

Закрыв за ней дверь, Зиночка облегчения не испытала. По-хорошему, нужен Фёдор, но он чётко дал понять, что беспокоить его не следует. Да и вряд ли он одобрит её опрометчивое обещание Ольге. Придётся выкручиваться в одиночку. Зинуля ещё раз прослушала диктофонную запись Ольгиных откровений. Борисова права в одном: нет единой истории, у каждого – своя.