Текст книги "Семейное положение – безвыходное"

– Привет, красавица! – заорал он восторженно и стиснул её в объятиях. – Как же я по тебе соскучился!

– Привет, дорогой. – Она поцеловала его в щёку и, чуть отстранившись, взглянула ему в лицо. – Я тоже скучала… А ты как-то похудел, что ли.

– Похудеешь тут! – Миша скорбно возвёл свои синие очи к потолку. – К местной пище я привыкал как минимум первые пару недель, не так-то это и просто, я тебе скажу.

– Что, так невкусно?

– Да вкуса я вообще не чувствовал из-за того, что всё слишком острое! Сейчас-то потихоньку адаптировался, стал, наконец, различать вкусовые оттенки.

– А зачем ты вообще мучаешься? Готовь себе привычную пищу и ходи в европейские рестораны, – пожала плечами Люся.

Он тем временем одной рукой взялся за ручки чемоданов, а второй приобнял её за плечи, и они двинулись к выходу из аэропорта.

– Ну, нет уж! – Он замотал головой. – Мне нужно полное погружение в здешнюю среду!

– Для чего? – фыркнула Люся. – Тебе же просто фотографировать надо, а не самому становиться индийцем.

– Ну, а как же контакт с местным населением? Это важно… Здесь люди очень гостеприимны, я кого-нибудь поснимаю – а он в дом зовёт, и ладно бы на чашку чая, а то ведь частенько и на обед! Отказаться – значит, смертельно обидеть хозяев. Вот и приходится есть вместе со всеми и улыбаться. Хотя порой кишки, не поверишь, скручивает и рот огнём полыхает…

– Оно хоть стоит того? – улыбнулась Люся.

– Ещё как стоит! – восторженно выдохнул её друг. – Самое потрясающее, что здесь получаются фантастические портреты людей! Фиг с ними, с храмами и святынями, но – какие лица, лица!.. Ты даже представить себе не можешь. Я сам горжусь тем, какие охрененные портреты наснимал за это время.

Они сели в такси – оба на заднее сиденье, чтобы можно было вдоволь наболтаться дорогой.

– Долго ехать? – поинтересовалась Люся, одновременно набирая смс-ку мужу, что добралась благополучно.

– Где-то с полчаса. Может, ты поспать пока хочешь? – спохватился Миша. – Я тогда пересяду, а ты ложись…

– Да уж как-нибудь дотерплю до дома, не переживай. – Она благодарно пожала ему руку.

Миша с нежностью прижал её ладонь к своей щеке.

– Это ваша жена, бхай-сааб[1]1
  Бхай-сааб – искажённое bhai sahab (bhai – брат, sahab – господин), можно перевести как «сэр», «мастер», часто используется по отношению к старшим или просто уважаемым людям.


[Закрыть]? – обернувшись, весело спросил водитель.

– Да! – подтвердил Миша, прежде чем Люся успела вымолвить хотя бы слово. – Любимая супруга прилетела ко мне после долгой разлуки.

– А дети у вас есть? – продолжал выспрашивать любознательный индиец.

– Двое, мальчик и девочка, – с самым серьёзным видом отозвался Миша.

– Ты что, с ума сошёл? – обращаясь к нему по-русски, вполголоса произнесла Люся. – Зачем ты ему наврал?

– Ну а что ты хочешь? – Миша подмигнул ей. – Не стану же я вдаваться в подробности наших высоких отношений с каждым шофёром. Индийцы этого не поймут, уверяю. Тут вообще не особо принято дружить с противоположным полом. Они и женятся практически все девственниками. – Он хмыкнул. – Так что проще будет, если мы станем представляться мужем и женой. Меньше лишних вопросов, меньше косых взглядов…

– Надеюсь, ты не заставишь меня исполнять супружеский долг? – подколола его Люся.

– Не беспокойся за свою невинность. – Он шутливо ткнул её пальцем в бок. – Только если ты сама меня очень сильно об этом попросишь…

– Размечтался! – Она расхохоталась.

Тем временем постепенно начало светать. Люся с любопытством приникла носом к стеклу машины, наблюдая проплывающие мимо городские пейзажи.

– Боже мой, куда идут все эти люди? – поразилась она, наблюдая движение на дорогах. – Только шестой час утра… Они ещё не ложились или так рано встали?

– Запомни, любимая: Индия – это страна жаворонков. Если ты проснёшься в девять утра, на тебя все будут смотреть насмешливо и дразнить соней.

– Какой кошмар… – простонала она.

Вдруг нечто за окном снова привлекло её внимание.

– Смотри, смотри!!! – возбуждённо вскрикнула она. – У той женщины на голове кувшин!!!

– Что в этом такого? – усмехнулся Миша; похоже, он от души забавлялся, наблюдая за её непосредственной реакцией.

– Но… как он держится? Ведь женщина даже не прикасалась к нему руками, просто шла себе по дороге… Это какой-то фокус? Кувшин привязан?

– Да нет же, – пожал плечами Миша, – индианки отлично переносят на головах различные предметы. Дело привычки… и баланса.

– Жаль, что я не успела сфотографировать, – подосадовала Люся.

– У тебя ещё не раз появится такая возможность.

– Думаешь? Ну, тогда ладно. Только обещай мне не издеваться над тем, как и что я снимаю. У меня и фотоаппарат-то – простая «мыльница». Ты меня совсем застыдишь, как профессионал…

– Клянусь, что не стану над тобой смеяться, – улыбнулся он. – И даже с удовольствием дам тебе несколько бесплатных уроков фотодела.

На дорогах становилось всё оживлённее и интереснее. Люся, раскрыв рот, наблюдала за делийской утренней жизнью. Рикши, грузовики, коровы и собаки, а также люди, которые неторопливо брели прямо по шоссе, несказанно удивляли ее.

– Ой, гляди! – не сдержавшись, снова закричала она. – Там мужчина… Он же писает! У всех на виду!!!

– Ну, во-первых, не у всех виду – он же повернулся к дороге спиной, так что ничего не заметно, приличия соблюдены. А во-вторых, привыкай – это обычный индийский сюжет… Скажи ещё спасибо, что он не какает. А такое тоже возможно…

– Ужас какой. – Люсю передёрнуло от отвращения.

– Это присказка, – Миша вновь не смог скрыть улыбку. – Сказка будет впереди…

Часть 2. Дели

 
Чему учит нас Дели, мой свет?
Тому, как могущественны жара, нищета и лень.
И тому, что всё распадётся на пепел, мел, полиэтилен.
И тому, что всё тлен
И всё обратится в тлен…
 

(Вера Полозкова)

Мишины работодатели сняли ему двухкомнатную квартиру в популярном районе Карол Багх, привлекающем иностранцев обилием рынков, магазинов, ресторанов и отелей.

– Ну, выбирай, где ты обоснуешься. – Как только они добрались до дома, Миша широким жестом обвёл свои апартаменты. – Предупреждаю сразу: в большой комнате есть телевизор и компьютер, а также балкон, но спать придётся на диване. Зато в маленькой – двуспальная кровать и прямой выход в душевую с туалетом.

– Конечно же, выбираю кровать! – засмеялась Люся. – Наведу мужиков…

– Э, нет, я так не согласен! – Миша состроил зверскую рожу. – Как муж, категорически протестую…

– Да ладно тебе. – Люся махнула рукой. – На самом деле, и телевизор, и компьютер мне до лампочки… тем более что у меня с собой ноутбук для работы. А вот хорошо высыпаться для меня важно. Так что, если ты не против, я предпочту маленькую комнату.

– Небось, любишь дрыхнуть, раскинувшись в позе морской звезды, – шутливо проворчал он. – Имей в виду – изредка по ночам я буду наведываться в туалет через твои покои, так что ты не ори сразу на всю округу: «Караул! Насилуют!»

– А что, насиловать будешь? – с интересом спросила Люся.

– Размечталась!..

Так, беззлобно и привычно прикалываясь друг над другом, они занялись каждый своим делом: Миша отправился готовить завтрак, а Люся открыла чемоданы и принялась доставать продукты и вещи первой необходимости. Торжественно вручив довольному хозяину российские гостинцы, она решила быстренько искупаться с дороги, тем более Миша всё равно пока был занят на кухне.

Взяв полотенце и чистую одежду, Люся проследовала в душевую, где у неё не обошлось без мелкого, но досадного происшествия. Ванны там не оказалось вполне предсказуемо, но и душевой кабины как таковой не наблюдалось. Вода лилась прямо на кафельный пол, после чего стекала в специальное отверстие в углу. Повертев краны и обнаружив, что из обоих течёт холодная вода, Люся осмотрелась и заметила на стене какое-то устройство с кнопками и огоньками. Она сообразила, что это должен быть домашний гейзер для нагревания воды. Нажав на кнопку и убедившись, что водичка вскоре реально потеплела, Люся обрадовалась своей находчивости и, мурлыча под нос песенку, встала под струи душа. Она неторопливо тёрла себе мочалкой, затем вымыла шампунем длинные волосы…

«А в этой самой Индии можно вполне неплохо жить!» – сделала она вывод, весьма довольная собой. И в тот самый момент, когда она так подумала, закончилась вода. То есть совсем. Люся крутила краны и так и сяк – воды не было.

Пришлось звать на помощь Мишу. Услышав через дверь её жалобный голос, он расхохотался.

– Ну конечно, воды нет… Ты её попросту всю израсходовала!

– Как – израсходовала? – поразилась Люся.

– В Индии же нет центральной водопроводной системы даже в многоквартирных домах. Вода поступает в ванную из огромного бака на крыше… У каждых жильцов – свой бак. А в баки вода, соответственно, закачивается раз или два в сутки при помощи специального насоса. Ты, наверное, спокойно оставила воду литься, как в России, не заботясь о том, что она утекает просто так, без надобности.

– И что же теперь делать? – растерялась она. – Сколько мы теперь пробудем без воды, когда её в следующий раз закачают? И всё из-за меня! Кошмар, мне так стыдно…

– Спокойствие, только спокойствие, – подбодрил её Миша. – Долго ждать не придётся, я собственноручно включу мотор, который запускает насос. Побудь грязной ещё минут десять, не больше… – не удержался он от шутки.

Вскоре, как Миша и обещал, Люся смогла нормально домыться. На этот раз она старалась использовать минимум воды, опасаясь каждую секунду, что она вот-вот снова закончится.

– Ты уж предупреждай меня заранее на всякий случай, что ещё в Индии нельзя бездумно тратить, – сказала она, заходя на кухню и кутаясь в махровый халат. – Может, у тебя и Интернет лимитированный? Или, к примеру, свет нельзя надолго оставлять включённым…

– Вай-фай безлимитный, на этот счёт можешь абсолютно не беспокоиться, – отозвался Миша, заваривая свежий чай и одновременно поджаривая яичницу с колбасой. – Со светом тоже никаких проблем… Ну, кроме той, что электричество постоянно отключают. Но это уж от тебя никак не зависит, и предугадать время очередного отключения невозможно. А вот газ! – вспомнил он. – Да-да, газ здесь в баллонах, одного хватает на пару месяцев.

– Буду иметь в виду, – вздохнула Люся. Она обвела тесную кухоньку взглядом, ища, где можно было бы присесть, но не обнаружила ни стола, ни даже стула.

– Послушай, а где же ты ешь? – удивлённо спросила она.

Миша пожал плечами:

– В комнате… Понимаешь, индийские кухни не предназначены для застолий, это – исключительно место готовки.

– Спасибо, уважаемая аудитория, вы прослушали лекцию об устройстве индийского быта, – произнесла Люся тоном диктора на радио. – Давай, я помогу тебе отнести тарелки, что ли…

В комнате Миша нажал какую-то кнопку, и тут же на потолке с шумом завертел лопастями большой вентилятор.

– Какой кошмарный. – Люся передёрнула плечами. – Так и представляю, что он сейчас сорвётся вниз и порубит нас в капусту.

– Не боись, не сорвётся, – подбодрил её Миша. – Без этой штуки жизнь в условиях индийской жары была бы просто невыносимой…

– Не так уж и жарко, как мне кажется.

– Это потому что утро, – пояснил Миша. – После обеда здесь за тридцать градусов вполне ещё переваливает. Ощутимо похолодает лишь в середине ноября…

– У меня такое чувство, что ты живёшь здесь не месяц, а по меньшей мере год! – покачала головой Люся. – Всё-то об Индии знаешь, на все вопросы у тебя тут же готов ответ.

– А это важнейшая особенность такой профессии, как фотограф, – умение моментально вживаться в любую среду. Я вполне уже приспособился… поэтому и работаю с полной самоотдачей.

Он расстелил на ковре клеёнку, положил на неё вилки, ножи и тарелки, а затем радушно пригласил:

– Присаживайся! Если хочешь стать настоящей индианкой, привыкай есть, сидя на полу.

– Спасибо, хоть не руками, – кинув многозначительный взгляд на столовые приборы, вздохнула Люся.

Миша хохотнул в ответ:

– Всему своё время! И этому я тоже тебя обучу.

После завтрака Люся почувствовала, что её снова начинает дико клонить в сон – сказалась бессонная ночь, проведённая в самолёте.

– Я бы вздремнула часок-другой, если ты не против, а? – спросила она у Миши.

– Желание гостя – закон, – развёл руками он. – Тем более я и сам буду немного занят, мне нужно до обеда обработать новые фотографии. А вообще, чувствуй себя как дома и не спрашивай у меня всякий раз разрешения. Знаешь, как говорят индийцы в этом случае?

– Боюсь даже представить как, – поёжилась Люся.

– «Гость подобен Богу!» – торжественно процитировал он. – Так что, моя богинечка, делай всё, что твоей душе угодно. А как выспишься, мы с тобой поедем смотреть Пятничную мечеть. Мне нужно сегодня немного поснимать мусульманский район в старом Дели…

Люся отправилась в свою спальню и, блаженно потянувшись, развалилась на широченной кровати, предвкушая, как сейчас провалится в сладкий крепкий сон… Однако не тут-то было!

– Гита! Гита! – заорал женский голос где-то рядом – казалось, прямо над ухом. Вслед за этим оглушительно хлопнула дверь, и в тот же момент громко заплакал ребёнок. Затем с другой стороны послышался дикий вой.

– Что это? – воскликнула она. – Миш, что происходит?!

Он тут же примчался на её зов.

– Что-то не так? Ты обнаружила горошину под своей периной, принцесса?

– Что за кошмарный шум? – не обращая внимания на его подколку, встревоженно спросила Люся. – Где все эти люди, кто они, и главное – почему они так орут?!

Миша усмехнулся.

– Ах, это… Привыкай, дорогая. Звуконепроницаемость здесь не то что на нуле – она со знаком «минус». Это проснулись наши многочисленные соседи, вот и начали подавать признаки жизни.

Ребёнок за стеной уже не просто плакал – он пронзительно визжал на одной ноте. Женщина продолжала звать некую Гиту. Вой с улицы затихал на пару секунд, а затем снова возобновлялся в прежней тональности.

– Это кто? – с ужасом спросила Люся.

– Торговец овощами. Ну, такой, знаешь… С тележкой. Ходит по дворам и предлагает свой товар.

– В половине восьмого утра?!

– Почему бы и нет?

Сражённая этим аргументом, Люся замолчала на некоторое время, а затем спросила:

– Ну ладно, торговец рекламирует свои овощи, потому и кричит… Но остальные-то… Остальные почему в своих квартирах вопят как полоумные?

– Они не вопят. – Миша взглянул на неё с искренним сочувствием. – Это они так разговаривают.

– Это какой-то ад! – выдохнула Люся. – Как же здесь можно уснуть?

– Ты привыкнешь, – утешил её Миша. – Не пройдёт и двух недель, как ты станешь отрубаться даже под стук барабанов.

– А что мне делать сейчас?!

– Ну ладно. – Миша вздохнул. – Есть одно верное средство – выпей стакан водки, и тебя быстро сморит сон.

– Так вот зачем ты просил привезти водку! – догадалась Люся.

– Ну вот ещё! – оскорбился Миша от такого предположения. – Я и не рассчитывал тратить драгоценные запасы на тебя. Но… сейчас это реально необходимо.

– Вообще-то я не пью крепкий алкоголь, – возразила Люся. – Тем более стаканами. Если у тебя есть какой-нибудь сок, чтобы смешать…

– Ты что, в баре – коктейли готовить вздумала?! – Миша расхохотался. – Нет, выпьешь именно чистую водку, ну разве что разрешу закусить огурчиком. Уснешь как убитая – гарантирую!

– И не проснусь… – докончила Люся упадочным тоном.

– На этот счёт не беспокойся – мы же договаривались, развею прах над Гангом! – Мишу явно забавляла эта ситуация.

Люся была настолько уставшей, что у неё даже не осталось сил сердиться.

– Ладно, – махнула она рукой. – Неси свою водку… Спать-то хочется.

Толком выспаться Люсе так и не удалось, поскольку бурная жизнедеятельность соседей была отчётливо слышна даже сквозь алкогольный дурман. Она поднялась около двух часов дня в крайне дурном расположении духа и с головной болью. Проверила телефон – ни пропущенных звонков, ни смс от Димы не было. И правда – зачем отвечать на её сообщение, ну добралась и добралась… Настроение испортилось ещё больше, но, приняв услужливо поданную Мишей индийскую чудо-таблетку, Люся всё-таки согласилась отправиться с ним в мусульманский район старого города.

– Поедем на байке, или мне лучше взять рикшу? – предусмотрительно поинтересовался Миша перед выездом. – Как ты вообще себя чувствуешь?

– На байке? Нет, это для меня слишком экстремально в первый же день. А рикша – это такой тощий дядечка на велосипеде, который везёт за собой повозку с пассажирами? Ну, мы подобных встречали по дороге из аэропорта…

– Это велорикша, но так ехать слишком далеко и медленно. Мы поймаем авторикшу… Тоже, небось, видела – такие трёхколесные кабинки с моторчиком?

– «Тук-туки», что ли?

– Забудь слово «тук-тук», – строго оборвал её Миша. – Оно уместно разве что в Тайланде, а в Индии используется только для общения с глупыми иностранными туристами. Настоящее название этого транспортного средства – авторикша. Ну, или попросту – «авто».

– Ну что ж, поедем на авто, – со вздохом произнесла Люся. – Если ты уверен, что это надёжнее мотоцикла…

Очутившись внутри авторикши, Люся поняла, что, пожалуй, погорячилась, назвав этот способ передвижения надёжным. Кабину немилосердно трясло и раскачивало на дорожных ухабах, она опасно кренилась на резких поворотах и бешено тарахтела, а щуплый водитель постоянно подавал сигналы, от которых гудело в ушах. К тому же он бесстрашно отвлекался от руля, то и дело высовываясь из передней дверцы чуть ли не по пояс и сплёвывая на ходу длинную красную слюну. В такие мгновения Люся вжималась в спинку сиденья и закрывала глаза, чтобы не видеть несущиеся навстречу авторикши, автобусы и грузовики. Они лавировали в считанных сантиметрах друг от друга, и Люсе всё время хотелось заорать в спину водителю: «Смотри на дорогу, болван!»

– Чего это он постоянно плюётся? – нервно спросила она у Миши, чтобы отвлечься.

– Так это пан-масала, – невозмутимо объяснил Миша. – Ну, местная популярная жвачка из листьев бетеля.

– Наркотик? – уточнила Люся с благоговейным ужасом.

Миша расхохотался:

– Ну, что ты! Вполне себе невинная тонизирующая смесь, всё легально и дёшево. Очень ароматная, со специфическим вкусом… Хочешь попробовать? Кстати, в Индии многие женщины употребляют пан. – Он подмигнул Люсе, но она отшатнулась от него и замахала руками.

– Ага, чтобы потом отпугивать окружающих в радиусе километра своими красными плевками… Нет уж, спасибо. Это так… неэстетично. – Она поморщилась, глядя, как водитель снова сплёвывает тягучую алую слюну.

– Не могу с тобой не согласиться, – Миша кивнул. – Кстати, сейчас во многих общественных местах ввели запрет на жевание бетеля, чтобы не заплёвывали пол.

– Хорошо бы ещё ввести запрет на испражнения на публике, ну и чтобы мусорили поменьше… – проворчала Люся, глядя на огромную зловонную свалку едва ли не посередине дороги. – Это же кошмар, как здесь грязно!

– Скоро ты привыкнешь и перестанешь замечать подобные вещи, – предсказал Миша. – Поверь мне, мусор на индийских улицах – не заслуживающая твоего внимания мелочь. Пустяки всё это. Нужно смотреть глубже…

– Хорошенькая мелочь – продохнуть невозможно. – Люся демонстративно зажала нос.

– Ну, просто у тебя сейчас стадия активного отторжения действительности, – констатировал её спутник. – Ты фиксируешь внимание только на негативе. Надеюсь, это скоро пройдёт… Иначе настоящая Индия тебе так и не откроется.

Люся со вздохом упёрлась взглядом в корову с испачканным в навозе задом, которая развалилась поперек проезжей части; машины, рикши и скутеры старательно объезжали священное животное, и никто даже не выразил недовольства.

Положа руку на сердце, Люся не могла сказать, что она была прямо-таки в натуральном шоке от Индии. Да, некоторые вещи неприятно её поразили, но между тем она не испытывала ненависти или жгучего отвращения к тому, что видела. И уж тем более Люся не торопилась делать скоропалительных выводов обо всей стране в целом. Возможно, то был ещё и писательский интерес – все её впечатления, положительные или отрицательные, так или иначе нужно было переработать в книгу. А ныла она скорее из вредности, ну и потому, что не выспалась. В остальном же самочувствие и настроение были вполне нормальными, и Люся присматривалась к окружающей действительности с жадным любопытством.

Вот индийское семейство из четырёх человек лихо промчалось мимо на своём скутере: отец рулил, усадив впереди сына лет четырёх, а мать, пристроившись позади них бочком и свесив ноги, одной рукой держалась за плечо мужа, другой же прижимала к груди запелёнутого младенца… («Это ещё не предел, – усмехнулся Миша, заметив вытаращенные от удивления глаза своей спутницы. – Иной раз на одном скутере по шесть человек разъезжает…»)

Вот женщина развесила на балконе постиранное бельё – одеяния таких сочетаний цветов немыслимой яркости, что слепило глаза…

Вот чета обезьян устроилась на каменной ограде: толстый крупный самец вальяжно распластался на брюхе, а самка суетливо копошилась в его шерсти, выискивая блох…

Наконец, они очутились в знаменитом базарном районе Чандни-Чоук неподалёку от Пятничной мечети.

– Вот она – Джама-Масджид! – торжественно простирая руку в сторону величественной красно-белой громады, изрёк Миша тоном экскурсовода, когда они вылезли из авторикши. – Очень древняя мечеть, между прочим – заложена ещё при Шахе Джахане… Не делай такие страшные глаза, неужели ты не слышала об этом императоре? Тот самый Шах Джахан, который построил Тадж-Махал в память об умершей супруге… Так, понятно, о Тадж-Махале ты тоже имеешь весьма смутные представления. Хорошо, не всё сразу, вернёмся к этому разговору, когда поедем в Агру, – спохватился он. – А пока – пожалуйста, мечеть… Кстати, самая большая в Индии!

Люся с интересом рассматривала мечеть, стоя у её подножия возле ворот.

– Насколько большая? – поинтересовалась она.

– В главные мусульманские праздники может вместить до тридцати тысяч верующих. И это только во внутреннем дворе, а те, кому не хватает места, молятся прямо на ступеньках. – Он кивнул на здоровенную лестницу. – Хочешь подняться?

Люся поёжилась.

– Если честно, не уверена… Религия вообще вызывает у меня трепет, а тем более ислам… Не чувствую себя готовой, понимаешь? – сумбурно объяснила она. – Это же не музей, а действующая мечеть, не могу зайти вот просто так, с улицы, из праздного любопытства. Но… тебе же нужно поработать? Тогда, конечно, пойдём.

– Я уже снимал эту мечеть, – пожал плечами Миша. – Сегодня вернулся сюда не ради неё, а ради мусульманского квартала. Мне интересен обычный, человеческий быт этой части города. Так что, если не станешь заходить в Джама-Масджид, пойдём погуляем.

– С удовольствием! – обрадовалась она.

Они перешли дорогу и стали удаляться от мечети вдоль по узкой улочке, на которой кипела торговая жизнь. Палатки, лавочки, лотки, тележки – и толпа пешеходов, которая обтекала Мишу с Люсей с двух сторон. Внезапно, бросив короткий взгляд влево, Миша приостановился и спросил:

– Кстати, ты пообедать не хочешь?

Люся прислушалась к ощущениям своего организма.

– Да, немного проголодалась, пожалуй… Но не хочешь же ты сказать, что мы будем есть ЗДЕСЬ?

– Ну, не ждать же возвращения домой… Тогда уже придёт время ужина.

– Кхгм… – кашлянула она. – Не уверена, что готова к посещению местного блока общепита…

– Прекрати строить из себя сноба. – Миша сморщил нос. – Индийская кухня – одна из самых вкусных и популярных в мире!

– Но… специи! – запротестовала Люся. – Нужно же привыкнуть, ты сам говорил, и я вообще не очень люблю острую пищу.

– Без проблем, предупредим официанта, чтобы для тебя приготовили еду абсолютно без перца. – Он схватил её за руку и потянул за собой.

– Куда мы идём? – спросила Люся на ходу, испуганно озираясь по сторонам: на её взгляд, вокруг не наблюдалось ничего, даже отдалённо напоминающего ресторан.

– А вот, пожалуйста: «Карим»! – Миша кивнул на скромный вход, который терялся на фоне остальных пёстрых рекламных вывесок.

– Это – ресторан? – скептически осведомилась Люся, когда они очутились внутри. Тесный зал был заставлен простыми столами и стульями, а весь интерьер отчаянно напоминал столовую советских времён.

– Не суди по внешней оболочке, – вздохнул Миша. – В Индии в изысканном элитном ресторане тебя могут накормить откровенной хренью за бешеные деньги, зато в какой-нибудь придорожной забегаловке подадут такие яства, что тарелку вылижешь, а заплатишь сущие гроши!

– Откуда ты знаешь про это место? Уже ел здесь?

– Мне порекомендовал его один старик-мусульманин, когда я снимал Джама-Масджид в прошлый раз. Мы разговорились, и он сказал, что лучшие мясные блюда в Индии готовят мусульмане, а лучшее мусульманское кафе в Дели – это как раз «Карим», – рассказывал Миша, одновременно ища взглядом свободный стол.

Заведение, судя по всему, действительно пользовалось известностью – практически ни один столик не пустовал, несмотря на простоту и непритязательность обстановки. Люся заметила множество иностранцев, которые с аппетитом поглощали всевозможные блюда индо-мусульманской кухни.

– Пожалуйста, пройдите в следующий зал, там посвободнее, – любезно предложил им по-английски парнишка в белой вязаной мусульманской шапочке, пробегая мимо.

Люся приняла его было за посетителя, но в руках он нёс поднос, заставленный благоухающей снедью. Люся сообразила, что официанты здесь работают без униформы.

Миша потянул её за собой в другой зал, продолжая рассказывать:

– …Когда-то это заведение представляло собой одну крошечную комнатушку, но постепенно, набирая клиентуру, разрослось до двух этажей и восьми залов. О, я вижу свободный стол в углу! – возликовал он. – Пойдём скорее, пока его не увели у нас из-под носа…

Как только они уселись, к ним тут же подскочил другой расторопный парнишка – тоже в вязаной шапочке. Он плюхнул на стол жестяной кувшин с водой, стаканы и две книжечки меню, а сам тут же умчался.

Люся с опаской покосилась на кувшин:

– Ты уверен, что эту воду можно пить? Она точно не из-под крана?

Миша закатил глаза и тяжко вздохнул, всем своим видом выражая, как она достала его своим нытьём, однако всё же подозвал официанта и попросил принести запечатанную бутылку воды – «специально для мадам».

Люся принялась листать меню. Все эти диковинные названия ни о чём ей не говорили: панир… тандури… роти… бириани…[2]2
  Названия различных блюд индийской кухни:
  панир – прессованный творог, часто именуемый также домашним сыром;
  тандур – глиняная печь в виде сужающегося кверху сосуда, на дне которого тлеют раскалённые угли; соответственно, «тандури» – блюда, приготовленные в этой печи;
  роти (или чапати) – пресная лепёшка, неотъемлемый атрибут любой трапезы;
  бириани – традиционный плов.


[Закрыть] В конце концов она откинулась на спинку стула и беспомощно подняла руки:

– Выбор за тобой! Я сдаюсь и полностью полагаюсь на твой вкус.

– Отлично! – Миша потёр ладони. – Тогда, пожалуй, отведаем-ка мы знаменитого тандури чикен, а также сикх-кебабов и наанов.

– Ну, с «чикеном» более-менее понятно, это курица, – осторожно отозвалась Люся. – А что такое сикх-кебабы? Котлеты из сикхов? А нааны?

– Нааны – лепёшки, очень сытные и сдобные, а вот насчёт сикхов я сам не уверен. Знаю одно: мусульманские кебабы – это должно быть однозначно вкусно!

Когда Люся отправилась в туалет помыть руки, с ней случился небольшой конфуз. Закончив мытьё (попутно отметив с невероятным удивлением, что туалет был чистым), она испуганно поняла, что забыла, где находится их с Мишей стол. Залов в «Кариме» было много, и все они визуально походили друг на друга. Из её головы совершенно вылетело, как она шла сюда – прямо и налево? Или, наоборот, направо? Люся, стоя возле туалета и растерянно озираясь, совсем было начала паниковать, не зная, куда идти, но, к счастью, её заметил и узнал официант, обслуживающий их столик. Он с доброй улыбкой указал верное направление и снова убежал. Вернувшись к столу, Люся не стала рассказывать Мише об этом маленьком приключении, чтобы он не засмеял её, но её немного отпустило напряжение – индийцы, оказывается, вполне коммуникабельны и охотно готовы прийти на помощь…

Вскоре им принесли металлические тарелки, а затем подали заказанные блюда в металлической же посуде. Люся решила не обращать внимания на такие мелочи – не в этом же, в конце концов, было дело… А вот еда и в самом деле оказалась безумно вкусной, порции – большими, обслуживание – быстрым и ненавязчивым. Сикх-кебабы представляли из себя длинные трубочки из фарша, невероятно душистые, сочные и буквально тающие во рту. Люся никогда в жизни не ела такого мягкого мяса. Курочка-тандури тоже была отменной, а нааны – пышными и тёплыми, и вкус их живо напомнил Люсе счастливое детство… В магазине при хлебозаводе её родного городка всегда продавался свежий горячий хлеб, и, несмотря на то что путь туда был неблизким, особенно по меркам ребёнка, Люсю всегда посылали именно в этот магазин. Она до сих пор помнила ощущение горячей тяжести хлебного кирпичика в руках, его сладковатый запах и вкус – конечно же, не удержавшись, по дороге домой она вгрызалась в душистую хрустящую корочку и медленно смаковала её. От родителей, само собой, потом влетало за нетоварный вид буханки, но отказать себе в удовольствии откусить от свежевыпеченного хлеба она не могла, и это повторялось снова и снова… Так вот, наан в индо-мусульманском кафе «Карим» имел почти такой же вкус, как хлеб в её маленьком городе на Волге.

– Великолепно!.. – промычала она с полным ртом, уплетая за обе щёки.

Правда, один момент несколько подпортил ей аппетит. Поскольку все залы были полны, за стол к ним подсела пара пожилых людей, по виду иностранцев. Люся, в принципе, не была против соседей, но усевшийся непосредственно рядом с ней старичок, разомлевший на жаре, решил скинуть под столом свои ботинки… Люся испытала настоящую газовую атаку, едва не задохнувшись от благоухания его носков. Вкушать пищу в таких условиях не представлялось возможным. К счастью, вскоре парочка узрела освободившийся столик у противоположной стены и переместилась туда. Забавно, что неприятный запах исходил от европейца, а вовсе не от местного, поскольку Люся уже морально подготовилась к «вонючим индусам», начитавшись страшилок на туристических форумах.

В конце трапезы улыбчивый официант – тот самый, что подсказал Люсе дорогу – принёс для неё десерт «кхир» в глиняном горшочке: рисово-молочную охлаждённую массу с кусочками орехов и сухофруктов, и мило объявил, что это за счёт заведения: «Приходите ещё!»

– Хорошая каша! – попробовав, заявила Люся. Несмотря на то, что живот её стал похож на барабан, она чувствовала себя просто прекрасно. Правда, после обильного обеда её вновь потянуло в сон, но Люся заставила себя бодро вскочить со стула.

– Ну, пойдём же, наконец, гулять! – потребовала она. Миша, казалось, был страшно доволен её весёлым настроением и активным призывом к действию. Он расплатился на кассе с очередным парнишкой, тоже одетым в вязаную белую шапочку (все они были похожи друг на друга, как братья), и, взяв Люсю за руку, повёл за собой.

– Напомни затем, сколько я тебе должна, – сказала она. – Надо бы, кстати, поменять доллары на рупии…

Миша только отмахнулся:

– Гость подобен Богу, помнишь?.. Как-нибудь не разорюсь, если свожу тебя пару раз в ресторан.

Они не спеша прогуливались по древнему базарчику, с любопытством осматривая всё вокруг. Вернее, это Люся рассматривала; Миша же достал свою фотокамеру и снимал направо и налево, то приседая, то выпрямляясь, то оборачиваясь – щёлк-щёлк-щёлк… Фотографировать там, действительно, имелось что – с непривычки можно было задохнуться от обилия впечатлений. Колоритные старики-мусульмане с огненными бородами поразили Люсю в самое сердце.