Текст книги "Рыжик-мореплаватель / Ginger, the sailor"

49. Пиратское раздолье

Наконец-то сухогруз вырвался из сладких объятий Панамского канала на широкий морской простор.

– Караибы! – восхищённо сказал Серьга. – Самое пиратское море, ребята.

– Почему, Сергей Иваныч?

– Да потому, что поживы здесь было много. Морские разбойники грабили корабли, которые шли из Европы в Америку, а уж в обратную сторону – тем паче. Из Америки везли золото, награбленное у индейцев. Сам бог велел такое брать.

– Да уж! – соглашались молодые моряки, посмеиваясь тайком.

– А ещё в пиратском деле очень важно, ребята, иметь свой укромный уголок на побережье. Добычу спрятать, от бури укрыться, шпангоуты починить, обшивку от ракушек очистить… Мало ли дел на берегу?!

– Действительно!

– В Карибском море у пиратов было сущее раздолье! – вдохновенно говорил Серьга. – Островов здесь, как в дождливую осень грибов под Москвой. Большие Антильские, Малые Антильские, дальше Багамы пойдут… Тут тебе и Куба, и Гаити, и Порто-Рико, и Ямайка, а уж мелких – пруд пруди!

– Мелкие-то, наверное, ещё лучше? – прилежно интересовалась молодёжь.

– Ко-онечно! – со знанием дела говорил Серьга. – На них и гарнизонов нет… Главное, чтобы бухта удобная была и вода питьевая.

Моряки восхищались:

– Ты как будто сам в пиратах ходил, Сергей Иваныч. Даже похож на них.

Старик затянулся из своей трубки и выпустил вверх густую струйку дыма.

– Не знаю, хлопцы, но по мне было б море да вольная воля. Больше ничего моряку не надо!

– Тебе б на плечо попугая, который кричит «Пиастры! Пиастры!», – шутили моряки.

В эту минуту наверху громко чирикнул воробей:

– Закоптили Рыжика, закоптили!

– Вот тебе и попугай! – засмеялись матросы.

– Это он меня ругает, – пояснил Серьга. – Не выносит табачного дыма.

– Ну и брось, раз такое дело.

– А что ты думаешь?.. Придётся.

50. У истоков подводной реки

Миновав Виргинские острова, сухогруз вышел в открытый Атлантический океан и взял курс на пролив Гибралтар, который отделяет Европу от Африки.

– А ежели пойти северней, ребята, то можно попасть в пролив Ла-Манш между Англией и Францией… А там рукой подать до Балтики, до Питера! – говорил со вздохом Серьга.

– Чёрное море не хуже, – вздыхали и моряки.

– Так-то оно так, но служил я на Балтике, братцы. Совсем молоденьким мальчонкой призвали меня во флот, в город Кронштадт, и ровно три года ходил я на крейсере «Верный», дошёл до старшего матроса… Знаю, что в торговом флоте нет такого звания, но капитан оставил мне его, вы уж не обижайтесь…

– Да нам-то что?.. Мы тебя и так за старшего держим, Сергей Иваныч.

– Ну и ладно… На чём мы остановились?

– На Балтике.

– Нет, хлопцы, в Балтику мы нынче не идём, а вообще-то интересные проходим места. Где-то здесь, ближе к Флориде, начинается тёплое течение Гольфстрим, которое греет всю Скандинавию. И даже Шпицбергену немного тепла достаётся. Чуете, какая река в океане течёт? В двадцать раз шире и глубже, чем все земные реки мира. Во как!

– Не загнул ты, Сергей Иваныч?

– Истинный крест! Спросите у капитана. А севернее от нас, слева по борту, остаётся знаменитое Саргассово море с Бермудскими островами посерёдке. Не любили его моряки: сверху оно всё зарастает водорослями, корабли теряют ход, застревают… Про бермудский треугольник знаете, нет?

– А как же! Там даже самолёты пропадают, говорят.

– И я об этом слышал… Но всё же главное в Саргассовом море – другое. В определённое время года, день в день, приплывают сюда со всего света морские угри.

– Знатная рыба!

– Вкусней не бывает, – кивнул Серьга. – Мечут они здесь икру, из неё выводится малёк и расплывается по всем морям и океанам. А когда подрастёт, за тысячи километров возвращается в Саргассы.

Старший матрос рассказывал так увлечённо, что слушатели и не заметили, как Рыжик упорхнул на корму. Он искупался в миске, поклевал из кормушки и решительно не знал, что делать дальше. Ему было скучно.

– Чем Рыжику заняться, чем? – чирикнул он, полетал, полетал взад – вперёд и, увидев открытый иллюминатор, уселся на его «подоконник».

За долгое плавание воробьишке не раз доводилось заглядывать в человеческое жильё на корабле, а однажды после шторма в Индийском океане он даже очнулся в матросской каюте, сам не зная, как туда попал. Но Рыжик с детства помнил отцовские наставления по поводу человеческого жилища:

– Даже если увидишь открытое окно, держись от него подальше, сынок. Люди разводят в доме кошек, помни это!

– Но я видел в окне щегла. Он клевал конопляные семечки и даже что-то распевал.

– А видел ты железные прутья, которые окружали его?.. Это клетка, сынок. Щеглы и всякие там канарейки могут жить в клетках, а мы – нет. Мы гордый свободный пернатый народ – воробьи!

Вот и сейчас одно лишь любопытство привело Рыжика на край иллюминатора. Но в этот момент налетел резкий порыв ветра, иллюминатор повернулся на своей оси, захлопнулся, и бедный Рыжик кубарем полетел внутрь каюты.

– Пол-лундра! – заорал он. – Отпустите меня! Я не виноват!

Но толстое стекло корабельного окна заглушало все звуки, а людей в каюте не было, поэтому никто не услышал чириканье бедного воробья.

51. Аврал

Это английское слово означает «все наверх!» и предвещает солидную взбучку от природы.

Капитану сухогруза только что доложили: движется мощный ураган, и, хотя судно в плавании всегда готово к шторму, проверить и закрепить всё, что можно, перед «большой качкой» необходимо.

– Все наверх! – дал команду капитан, её подхватили его помощники, и через минуту вся команда, кроме мотористов, радистов, рулевых, несущих вахту, стояла на палубе по стойке «смирно».

Капитан весело поглядел на моряков.

– Помните шторм в Индийском океане, братцы?

– Ещё бы!

– Конечно, помним, шеф.

– Так вот… Это цветики были. Сейчас к нам движется такой «тай фын», как говорят китайцы, что мало не покажется никому… Объявляю аврал!

– Есть аврал! – козырнули помощники. – По местам, братва!

– Не стоять, акульи глотки! – гаркнул боцман. – За работу!

Сухогруз стал похож на потревоженный муравейник. Каждый куда-то бежал, что-то крепил… Лишь умная Чанга спряталась от греха подальше, потому что понимала: в такие минуты нельзя путаться под ногами моряков.

В общей суматохе только Серьга заметил, что нигде не видно Рыжика, но старший матрос не имел права в такой момент отвлекаться от главных дел, и лишь время от времени поглядывал на мачты, на краны, на иные места, любимые воробьишкой… Увы! Его нигде не было видно.

52. От страха и обиды

Рыжик порхал по каюте, которая была просторнее тесных матросских кают, с размаху кидался на стекло иллюминатора, ушибался, терял перышки, но никак не мог вырваться на свободу.

– За что, за что? – обиженно чирикал он.

В очередной раз вспорхнув на иллюминатор и цепко держась острыми коготками за его деревянную круглую раму, Рыжик увидел, как тёмная серая мгла проглотила солнышко, услышал свист ветра – и отпрянул от стекла, когда в него с той стороны ударила мокрая морская пена…

От страха, боли и обиды воробей забился в самый дальний уголок каюты, нахохлился – и уснул. А что ему ещё оставалось делать?

Он сладко спал, когда невиданной силы ураган пронёсся над экваториальной Атлантикой, швыряя океанские суда, как скорлупки, и вырывая с корнями деревья на встречных островах.

53. Гроза морей

Хозяин каюты пришёл лишь под утро, когда шторм утих, и капитан отпустил своих ближайших помощников «по домам».

– Слава Богу, пронесло, – сказал вошедший и перекрестился на икону Николая Угодника, который издавна считается покровителем моряков. – Теперь можно и на боковую…

Он устало повалился на койку и тотчас уснул, потому что был моряком бывалым и не любил долго переживать по поводу минувшего. Не утонули, и ладно. Хотя могли бы: уж слишком мощным был ураган.

Вскоре хозяин каюты страшно захрапел и этим разбудил воробьишку. Ему снилось, будто щеглы и канарейки заманили его в клетку, а сами порхают на воле и смеются над Рыжиком. Он чирикнул спросонья, приоткрыл глаза и только тут вспомнил о вчерашнем.

– Так это не сон? – огорчился бедный Рыжик, взлетел, уцепился за раму и увидел сквозь стекло розовую зарю. – Отпустите меня! Отпустите меня немедленно! Эй, черти морские! Штр-рафная рота!

Высказав всё, что он думает о команде, Рыжик оглянулся на койку, жалобно пискнул и упорхнул в свой уголок: на койке спал самый страшный человек на судне, гроза морей и океанов – боцман.

54. Поиск

«Болтанка» ещё продолжалась, но старший матрос Серьга в сопровождении водолаза Чанги уже бродил по палубе сухогруза, заглядывая в каждое укромное местечко.

– Рыжий, Рыжий! – звал он воробьишку. – Куда же ты мог запропаститься, чертёнок этакий?

Чанга усиленно вынюхивала все уголки, но штормовые волны так чисто вымыли корабль, что не было никаких других запахов, кроме морских. Пахло йодом, рыбой, водорослями… Воробьём не пахло.

На палубу выходили другие моряки и, узнав о пропаже, присоединялись к поискам. Они тщательно исследовали все надстройки судна, но тоже ничего не нашли.

– Вот он, Бермудский треугольник! – вздыхали моряки. – Самолёты пропадают… и воробьи тоже…

– Смыло рыжего за борт. Вон какой штормяга разыгрался!

Даже капитан, узнав о пропаже, горько усмехнулся:

– Почти весь шарик с нами обогнул, дьяволёнок рыжий, а вот поди ж ты… Жаль бедняжку!

И только Серьга не хотел верить в гибель своего любимца.

– Он ещё до шторма пропал, братцы. Укрылся где-то, хитрец этакий… В каюту к кому-нибудь залетел…

– Смотрели и в каютах, – хмуро отвечали моряки.

В это время на палубу вышел сердитый боцман.

– Что разгалделись, как чайки бесхвостые? Ну-ка, живо по местам!.. Не дадут поспать начальству, крачки драные!

Моряки начали молча расходиться. Лишь задира Серьга остался пред грозными очами.

– Ну за что ты всех облаял, боцман? Надо выпустить пар, так песочь меня одного. Это я просил братву помочь…

– Помогли?

– Нет, – сказал со вздохом бывалый матрос.

– Эх вы, курицы мокрые! Всей командой не могут поймать одного воробья.

– А ты почём знаешь? – удивился Серьга.

– Боцман всё обязан знать, что творится на судне… Жалко воробышка?

– Тебе этого не понять, чёрствая душа! Видел бы ты, как в Чёрном море он догонял нашу посудину. Из последних силёнок дотянул до кормы!.. Свою жизнь нам доверил. А мы вот… не оправдали.

Суровый боцман обнял друга за плечо и шепнул ему на ухо:

– Иди, искатель хренов… В моей берлоге он сидит, тебя дожидается.

Серьга открыл рот, но ничего не мог произнести.

– Марш, тебе сказали, клотик ржавый! – рявкнул боцман. – Да смотри, никому ни слова! —

– Почему?

– Не хватало, чтобы на меня пальцами указывали: «Боцман воробья спас!» Разнесут по всем морям, пересмешники.

55. Над Атлантидой

Весть о том, что рыжий разбойник нашёлся, молниеносно облетела всё судно. Впрочем, пропащий и сам не особо скрывался. После того как Серьга вызволил его из каюты боцмана, Рыжик тут же вспорхнул на верхушку мачты и огласил окрестность громкой песней о своём чудесном спасении:

– Злые силы бросили храброго Рыжика в темницу страшного великана, которого все называют боцманом, но Рыжик смело боролся с круглым окном, которое не хотело выпускать его на свободу. Громким рыком своим боцман разбудил бесстрашного Рыжика, он позвал своих друзей и вырвался из плена!

К сожалению, переводчиков с воробьиного на человеческий ещё нет, а потому моряки слышали только извечные «чик-чирик», но азарт, с которым исполнял их автор, говорил сам за себя.

– Нашёлся, бедолага? – улыбались моряки. – Где ж ты был, сорвиголова?

Даже капитан искренне обрадовался «воскрешению» пернатого пассажира:

– Надо об этом случае написать в журнал «Вокруг света». По существу, этот рыжий уже сделал свою кругосветку – от Средиземного моря до Средиземного… Но где же он мог прятаться во время шторма? – вот вопрос. Как ты думаешь, боцман?

– Да ведь… пичуга малая, – чесал в затылке боцман. – Много ли ему места надо, чтобы укрыться?..

А на палубе в это время всезнающий Серьга по – своему объяснял феномен исчезновения и появления Рыжика:

– Сейчас под нами, ребята, удивительное место. Заколдованное, можно сказать. В древности была здесь целая страна – Атлантида. Мужики в ней огромные проживали, одно слово – атланты, небо на плечах держали. Женщины, понятное дело, были сплошь красавицы. Но за что-то прогневали они своих богов, и те утопили бедную Атлантиду. Да так, что и концов не сыскать. Тысячи лет ищут, а найти не могут.

– И что же? – не совсем понимали моряки.

– А то, что место нехорошее, заколдованное, можно сказать. Вот и рыжий наш – пропал, потом нашёлся… Глядишь, и Атлантида найдётся со временем.

– Ну ты и загнул! – смеялись моряки. – Сравнил тоже…

56. Ворота Геракла

А на следующий день всеобщее оживление на судне возвестило, что сухогруз преодолел-таки второй в мире океан и приблизился к великому Гибралтарскому проливу.

– Геркулесовы столбы! – многозначительно сказал Серьга. – В старину здесь мир кончался.

– Это как же?

– Да очень просто. Про Америку ещё не знали люди, считали, что мир плоский, на трёх китах стоит… Доплывут до Геркулесовых столбов – и всё, шабаш! Дальше уже некуда.

– А где же пролив-то? – спрашивали молодые моряки, вглядываясь вдаль.

– Э, милый. Это не Панама, – усмехался Серьга. – Здесь в самом узком месте – 14 километров. Если правой стороной пойдём, Африку увидим, если левой – Европу.

– Всю?

– Да нет, конечно. Мыс так называется – Европа.

Сухогруз прошёл по центру, и только в мощные морские бинокли можно было рассмотреть далёкие полоски суши то слева, то справа по курсу.

Как всегда, лучшая позиция была у Рыжика, который с высоты носовой мачты корабля мог видеть оба материка почти одновременно – нужно было лишь скакнуть на клотике, развернуться в другую сторону.

– Земля, земля! – радостно чирикал воробей.

– И тут земля! Выбирайте любую, черти водяные, только пристаньте же куда-нибудь! Надоело ваше море! Надоело!

57. Любитель корриды

Ожиданиям Рыжика вскоре суждено было сбыться. Первым портом Европы, куда зашёл сухогруз, была испанская Картахена.

– Люблю я Испанию, братцы! Народ живой, весёлый, дружелюбный, – говорил Серьга, готовясь сойти на берег. – А уж до чего я корриду обожаю – и сказать невозможно!

– Лично видел? – спрашивали с завистью друзья.

– Вот как тебя… Бегут эти бычары андалусские – аж земля дрожит от топота.

– Куда бегут?

– На арену, куда же? Коррида де торос – вот как у них называется. Бег быков. Пока их гонят, что только не вытворяют эти испанцы! И впереди быков бегут, и по краям… Бывает, быки и подденут смельчака на рога, не без этого. Но товарищи тут же подскочат, отвлекут, выхватят из-под копыт… Вот где зрелище то!

– Всё ясно. На самой корриде ты, похоже, и не был.

– А чего я там не видал? Как убивают бедных животных?.. Да и то сказать, ребята: билет на ту корриду стоит столько, сколько у нас половина «Жигулей».

– Ну так и скажи, Сергей Иваныч.

– А я так и говорю. Откуда у простого матроса такие деньги? Но бег быков я видел, и зрелище это ничуть не хуже смертоубийства на арене.

Они сошли на берег и, как всегда, отправились на природу.

– Мне большие города вот как надоели! – говорил Серьга, полоснув себе по шее ребром ладони. – В старости к земле тянет, братцы… Да и спутники мои – любители природы.

Чанга улыбалась, слушая хозяина, а Рыжик заливался соловьём.

– Что стоим? Что стоим? – чирикал он, усевшись на фонарь. – На травку, на травку пора!

Добравшись до травки, Серьга разувался и долго ходил по земле босиком, а потом валялся в тенёчке под деревом, изнывая от блаженства. Рядом носилась Чанга, и где-нибудь тут же прыгал в траве Рыжик.

– Чуд-десный червяк! Чудесный! – восхищался он. – А какая сор-роконожка! Вы только полюбуйтесь, какая сороконожка!

Серьга брал с собой заветную фляжку и пакет с бутербродами, так что к вечеру все трое возвращались на судно в приподнятом настроении.

– Пр-ривет! Пр-ривет! – чирикал Рыжик. – Встречайте нас, встречайте!

58. «Маркиз Роже»

Из Картахены сухогруз пошёл на северо-восток и бросил якорь в Марселе.

– Вот и Франция, братва! – восхищался Серьга так, будто первым открыл эти земли. – Какие виноградники здесь – с ума сойти!

На окраине Марселя, среди виноградников и цветочных клумб, Рыжик встретил свою новую любовь. Такой изящной воробьиной самочки ему ещё не доводилось видеть. Она была независима и смела.

– Откуда вы, чужестранец? – чирикнула самочка на птичьем языке, понятном всем пернатым на любом континенте Земли. – У нас таких бронзовых я не встречала.

– В данный момент из Испании, – гордо ответил Рыжик, поворачиваясь так, чтобы его бронзовые пёрышки переливались на солнце.

– А до этого был в Панаме, в Америке тоже… Я путешественник, мадам.

– Зовите меня Жульетта или просто Жуль…

– Чудесное имя, дорогая! А меня зовут…

Тут Рыжик замялся, потому что собственное имя ему показалось в этот момент неблагозвучным. «Жульетта – и… Рыжик! Нет, это не годится», подумал воробей.

– Меня зовут Роже… Да, вот так вот. Именно Роже!

– Я что-то слышала о вас, – чирикнула Жульетта. – Маркиз Роже из Перпиньяна – это не родственник ваш?

– Отдалённый.

– Стало быть, и вы – маркиз?

Рыжик любил прихвастнуть, но присваивать себе чужие титулы было уж слишком, поэтому он обошёл этот вопрос стороной:

– За время долгих путешествий обрастаешь званиями, как днище корабля – ракушками. В Африке меня звали «Разьярителем Буйволов», на Цейлоне – «Грозой Местных Змей», в Австралии «Укротителем Страусов», в Японии сравнивали мои пёрышки с цветущей сакурой… А для друзей я просто «Зоркий Глаз».

– Ну и чудесно, – сказала Жуль. – Моим детям как раз нужен такой отец – в меру хвастливый, в меру нахальный, с бронзовыми пёрышками…

– Каким детям? – не понял Рыжик.

– Будущим, чудак… Полетели?

И они упорхнули в виноградные заросли…

59. Любовный треугольник

В этот вечер Рыжик прилетел на судно, чтобы попрощаться.

День, проведённый с Жуль, открыл ему глаза. Рыжик, оказывается, ничего не знал о любви. В далёкое прошлое ушли и серая птичка Японии, и скромная Пинчи из Находки, и райские красавицы Панамы… Только Жуль – изящная, независимая, смелая – будет спутницей всей его жизни на долгие годы! Так думал Рыжик, возвращаясь на сухогруз, чтобы последний раз поглядеть на него, почирикать на мачте, поклевать из миски глупой Чанги…

– Ты где же был, проказник? – встретил своего любимца старший матрос Серьга. – Опять какую-нибудь самочку обхаживал?

– Эх, Серьга, Серьга! Хороший ты человек, но ни черта не понимаешь в воробьиной любви, – сказал Рыжик, усевшись на леер в метре от моряка. – Улечу от вас завтра, вспомнишь меня, морской бродяга!

– Что-то грустно ты сегодня чирикаешь, – подозрительно промолвил Серьга.

…На следующее утро Рыжик взлетел на мачту и спел свою прощальную песню. В ней говорилось о том, как хорошо жилось морякам сухогруза в те дни, когда рядом с ними был Нарушитель Границы, Разъяритель Буйволов, Гроза Змей, Укротитель Страусов и Зоркий Глаз Рыжик, как счастливы должны были быть Чанга, Серьга и все моряки, полюбившие бесстрашного и весёлого черноморского воробья… Но всё хорошее рано или поздно кончается, Рыжику предложили пожить во Франции, и он, как честный воробей, обязан остаться.

– Прощайте, друзья! Будете в следующий раз в Марселе – милости просим! – с этими словами Рыжик вспорхнул и полетел к своей возлюбленной.

Жульетта была не одна. Рядом с ней на краю гнезда по – хозяйски сидел какой-то чернявый прилизанный воробей и с интересом глядел на Рыжика.

– Знакомьтесь, господа: это Роже, путешественник, а это мсье Чижен, мой супруг, – гостеприимно сказала Жуль.

– Очень рад, – вежливо чирикнул чернявый.

Рыжик от растерянности только кивнул.

– Маркиз Роже плывёт из Америки на восток… Сейчас очень модно путешествовать на больших кораблях куда-нибудь далеко, а мы с тобой, милый, только дважды плавали на яхте до Тулона и обратно, – ворковала Жуль.

– Но когда же нам путешествовать, дорогая? Мы или высиживаем яйца, или кормим детей…

– Да, да, мы очень любим детей, – сказала воробьиха гостю и обернулась к мужу: – Кстати, ты не будешь возражать, дорогой, если новые птенцы у нас будут… с бронзовым отливом? Сегодня это так модно!

Супруг покосился на оперение гостя и согласился с жёнушкой:

– Если модно, как я могу быть против?

…Рыжик вернулся на сухогруз мрачный и присмиревший.

– К чёрту эту заграницу! Домой хочу! – чирикнул он и улетел в свой закуток на корме.

60. Круг замкнулся

Однако путь до дома был далеко не прямым. Из Марселя сухогруз «завернул» в Неаполь, миновав остров Корсику, где родился Наполеон, затем проплыл мимо Сицилии, где появился на свет дон Карлеоне, и уже оттуда, обогнув Грецию, пошёл в Эгейское море, к Дарданеллам…

– Поздравляю, друзья! – сказал капитан, построив команду. – Через этот пролив мы с вами проходили в прошлом году, когда шли в Египет, и проходим теперь, вернувшись с другой стороны Земного шара. Таким образом, мы совершили с вами кругосветное плавание. Кто-то не в первый раз, – капитан покосился на боцмана и Серьгу, – но большинство впервые. Для любого моряка это высокая честь. Поздравляю!

– Ура!!! – гаркнула команда так, что бедный Рыжик подскочил на клотике мачты и обеспокоено чирикнул:

– Что случилось? Тонем – нет?.. Напугали, черти полосатые…

Услышав чириканье, моряки задрали головы вверх, будто впервые увидели своего рыжего друга.

– А ведь этот бесёнок тоже кругосветку сделал… И Чанга…

– К сожалению, он это вряд ли чем докажет, а Чанге мы справку выпишем, – с улыбкой сказал капитан, обернувшись к Серьге и его собаке. – Для будущей родословной пригодится.

– Пожалуй что и так, – согласился Серьга. – На берегу много бумаг надо. Это не море.