Текст книги "Славянский союз: необходимость и возможность"

Глава III. Южные славяне на пути к независимости

§ 1. Борьба балканских народов против турецкого ига и позиция России

Как гласит история, Турция жестоко угнетала народы Балкан в течение пяти столетий. В условиях восточного кризиса 70-х годов XIX века обострились отношения между феодальной Турцией и Балканскими славянами.

Летом 1875 г. в Герцеговине вспыхнуло восстание, которое быстро перебросилось в Боснию. Причина его заключалась в том, что в этих особенно отсталых областях Балканского полуострова земля находилась в руках помещиков-мусульман, а безземельные крестьяне-христиане являлись феодально зависимыми арендаторами земли. Угнетаемые помещиками крестьяне испытывали тяжелые притеснения со стороны откупщиков налогов, выполняли принудительные работы по требованию чиновников. В 1874 г. на всем Балканском полуострове был неурожай, тем не менее, турецкое правительство и откупщики налогов требовали уплаты податей. Действия сборщиков налогов послужили непосредственным поводом к восстанию. Оно носило антифеодальный и национально-освободительный характер. Повстанцы требовали изменения податной системы, свободы вероисповедания, отмены феодальных повинностей. Восстание получило поддержку со стороны Черногории и Сербии, стремившихся к национальному объединению сербского народа и претендовавших на присоединение к себе восставших областей.

Русские революционеры-народники создали в Одессе комитет помощи герцеговинцам. Много народников уехало, чтобы участвовать в их борьбе с турецким игом.

Движение в Боснии и Герцеговине, пограничных с Австро-Венгрией, вызывало в правящих кругах последней опасения относительно возможного выступления южных славян, живших в Габсбургской империи. Австро-Венгерское правительство было заинтересовано в ликвидации восстания. Россия же, напротив, покровительствовала национальной борьбе славян, так как это ослабляло Турцию и могло привести к постановке вопроса о разделе Турции.

Когда началось восстание, австро-венгерское правительство заявило, что рассматривает его как внутреннее дело Турции. Но часть военно-помещичьих кругов Австро-Венгрии стремилась к захвату Боснии и Герцеговины и готова была сговориться с Россией о разделе Турции. Русское же правительство первоначально не хотело допустить захвата части славянских земель Австро-Венгрией. Оно стремилось к автономии восставших областей, надеясь укрепить в них свое влияние и тем усилить свои позиции на Балканах на пути к проливам. Но оно не решалось действовать самостоятельно, чтобы не вызвать, как в 1853 г., враждебной коалиции западных держав, а намеревалось действовать в рамках Союза трех императоров. В августе 1875 г. Горчаков, в то время министр иностранных дел России, предложил совместное вмешательство в герцеговинский вопрос, чтобы добиться автономии восставших областей. Австро-Венгрию не привлекала перспектива создания нового славянского государства, но она боялась предоставить России свободу действия и согласилась на совместные выступления. Австро-Венгрия постаралась сузить первоначальную программу мероприятий, выработанных Горчаковым. В декабре 1875 г. австро-венгерский министр внутренних дел Андраши вручил державам – участницам Парижского мирного договора ноту, содержащую проект реформ в Боснии и Герцеговине и приглашавшую эти государства к совместному выступлению перед Портой. Державы поддержали ноту Андраши. Турция готова была принять «совет», но программа ограниченных реформ, выдвинутая Андраши, была отвергнута повстанцами. Они требовали решения аграрного вопроса и вывода турецких войск из восставших областей.

В мае 1876 г. по инициативе Горчакова в Берлине состоялась встреча трех императоров. Она совпала с отставкой великого визиря Махмуда Недим-паши, сторонника России.

Это было свидетельством усиления враждебных России настроений в правящих кругах Турции. Предложенный Горчаковым план предоставления автономии славянским областям Турции не был принят Андраши. В урезанном виде проект получил название берлинского меморандума и был поддержан Францией и Италией, но отвергнут Англией. Для последней, обладавшей после открытия Суэцкого канала (1869) морским путем к своим колониальным владениям, было важно держать Турцию в своих руках и помешать России укрепиться в проливах. В то же время Англия готовилась к подчинению Белуджистана и Афганистана и для нее было предпочтительнее столкновение с Россией в Турции, где ее поддержала бы Австро-Венгрия, чем в Средней Азии. Позиция Англии укрепляла сопротивление правительства Турции давлению Союза трех императоров.

Летом 1876 года буквально все русское общество было возбуждено. Казалось, сбываются мечты, взлелеянные не одними только славянофилами, но глубоко проникшие уже в толщу простого русского народа: Турецкая империя распадается, южные славяне поднимаются на борьбу за свою свободу.

Впоследствии этот период получил у историков название Восточного кризиса: мощное национально-освободительное движение охватило все славянские провинции Турецкой империи.

В 1875 году поднялись на борьбу населенные сербами турецкие провинции Босния и Герцеговина, в апреле 1876 года восстание вспыхнуло в покоренной Болгарии – самое крупное за всю историю этой страны. Оно было подавлено турками с чудовищной жестокостью. Вести о «болгарских ужасах» облетели всю Европу, вызвав всюду возмущение действиями турок. Особенно это ощущалось в России – сочувствие «братушкам» и желание помочь сербам и болгарам были повсеместными.

И наконец, новая весть взбудоражила всех: 30 июня 1876 года два маленьких княжества, Сербия и Черногория, решились сами выступить на защиту балканских славян и объявили войну могущественной, хотя и ослабленной восстаниями и мятежами Турецкой империи.

Главную силу этой славянской коалиции представляла, несомненно, более крупная территориально и более сильная Сербия. Какой же энтузиазм охватил русское общество, когда в России узнали, что во главе сербской армии стал отставной русский генерал Михаил Григорьевич Черняев, человек, известный своими победами в Средней Азии.

Черняев, несомненно, был способным военачальником. Лишь огромное честолюбие портило его характер, заставляя порой совершать поступки, о которых в дальнейшем он не мог сожалеть. Сущность этого человека можно выразить в нескольких словах: генерал боевой и опальный. Он сделал свою карьеру на поле боя: в Крымскую войну, где он сражался сначала на Дунае, а затем под Севастополем, шесть месяцев провел на Малаховом кургане. Он участвовал в кавказской войне, а по окончании ее по собственному желанию был направлен в Среднюю Азию. Всероссийскую же славу принесли Черняеву походы 1864–1865 годов, когда он во главе небольшого отряда двинулся вглубь Кокандского ханства и в трехдневном бою 15–17 июня 1965 года (ст. ст.) покорил один из крупнейших городов Средней Азии – Ташкент.

Здесь, под Ташкентом, Черняев имел в своем распоряжении отряд из 1951 человека с 12-ю орудиями, а ему предстояло взять штурмом огромный город (50 тысяч жителей, двадцатитысячный гарнизон и 63 орудия на стенах). И все же Черняев, веривший в своих солдат, решился на штурм, и успех сопутствовал ему. В этом сражении особенно ярко проявились основные качества Черняева-полководца: его решительность и высокая инициативность. Эта победа принесла генералу орден Георгия 3-й степени, должность первого губернатора завоеванной Туркестанской области и… резкое неодобрение как непосредственного начальства, так и правительства в Петербурге. Дело в том, что Черняев решился на штурм Ташкента фактически без санкции правительства, которое опасалось внешнеполитических осложнений. В конце концов, правительству пришлось признать сделанные Черняевым завоевания; более того, оно приняло и продолжило политику Черняева – политику быстрого и решительного продвижения вглубь Средней Азии. Но генералу не простили его независимости и самовольных действий. Меньше чем через год после взятия Ташкента, в марте 1866 года, по ничтожному поводу он был отстранен от командования войсками и отправлен в отставку.

Это был тяжелейший удар. В течение десяти лет талант военачальника и его решительный, деятельный характер не находили настоящего применения. Честолюбие Черняева было уязвлено тем, как низко оценили его заслуги, и это толкнуло его в оппозицию к военному министру Д. А. Милютину, военные реформы которого он критиковал с консервативных позиций. Во время своего вынужденного бездействия Черняев близко сошелся со славянофилами: И. С. Аксаковым, братьями Киреевыми и другими. Он увлекся идеями освобождения и объединения славян всего мира, деятельно сотрудничал с образовавшимися в Москве, Петербурге и других городах России Славянскими комитетами, издавал даже свою газету «Русский мир». Опала, в которой находился генерал, в не меньшей степени, чем военная слава, способствовала росту его популярности в определенных слоях общества.

Весной 1876 года Болгарский Революционный Центральный комитет поднял восстание. Оно было подавлено турецкими войсками с крайней жестокостью. Зверское подавление восстания вызвало широкое возмущение в России. Сербия и Черногория стали готовиться к войне с Турцией, в Сербию уехал отставной русский генерал М. Г. Черняев, который стал командующим сербской армией. В июне 1876 г. Сербия и Черногория начали войну с Турцией.

Борьба южных славян вызывала отклики сочувствия в различных кругах русского общества. Писатель И. С. Тургенев, поэт Я. П. Полонский, художник К. Е. Маковский создали ряд произведений, посвященных борьбе славян. Славянские комитеты начали отправку добровольцев в Сербию. Проводились сборы пожертвований в пользу славян. Основная масса пожертвований шла от трудовых слоев населения. Трудовой народ горячо сочувствовал страданиям угнетенных славян. Народнический журнал «Община» писал: «Посыпались пожертвования мужицкими грошами, и стали являться сотни добровольцев для борьбы с исконным врагом русского народа». Желающих отправиться в Сербию, чтобы бороться за освобождение славян, было много. Но Славянские комитеты, руководившие посылкой добровольцев, стремились подменить народное движение помощи славянам посылкой небольшого числа добровольцев – офицеров и солдат, которое не могло оказать влияние на ход военных действий в Сербии. Слабая и плохо вооруженная сербская армия терпела неудачи.

Царское правительство не рисковало открыто поддерживать Сербию, чтобы не быть втянутым в войну с Турцией, но под давлением общественного мнения не мешало действовать Славянским комитетам. Внешнеполитический престиж России, судьба ее дальнейшего влияния на Балканском полуострове были связаны с поддержкой славян. Нарастание революционного движения также побуждало царизм стремиться к победоносной войне, чтобы укрепить свое положение в стране. Но к серьезному конфликту Россия не была подготовлена ни в финансовом, ни в военном отношении, так как военные реформы не были завершены.

Указанные причины побуждали царское правительство искать такого решения вопроса, которое позволило бы не испортить отношения с Австро-Венгрией. В июне 1876 года состоялось свидание Александра II и Горчакова с Францем-Иосифом и Андраши в Рейхштадте. Оно завершилось устным соглашением действовать по взаимному согласию, если окажется нужным вмешательство, и настаивать на реорганизации управления Боснии и Герцеговины на основе ноты Андраши и берлинского меморандума. В случае победы Сербии и Черногории предусматривалось их территориальное расширение, а также компенсация странам – участницам соглашения. Возможность образования большого славянского государства отвергалась. За Австро-Венгрией признавалось право на оккупацию части Боснии и Герцеговины. Рейхштадтским соглашением царизм шел на серьезные уступки Австро-Венгрии за счет интересов южных славян. В русской и австрийской записях содержания переговоров вопрос о праве Австро-Венгрии оккупировать Боснию и Герцеговину излагался различно. Рейхштадтское соглашение могло стать источником недоразумений.

Неудачи Сербии в войне против Турции побудили ее просить о посредничестве держав. В начале сентября было заключено 10-дневное перемирие. Заявленные Турцией условия мира оказались неприемлемы. Тогда Дизраэли предложил заключение мира с Сербией и Черногорией на основе status quo и предоставления Боснии, Герцеговине и Болгарии административной автономии. Он признавал возможность оккупации первых Австро-Венгрией, а второй – Россией при условии нейтрализации района Константинополя и поручения его охраны Англии. Это означало захват проливов Англией. Горчаков предложил ввести в Мраморное море соединенную эскадру великих держав, чтобы охранять проливы и Константинополь от захватнических поползновений Великобритании. Проект был отвергнут последней.

Используя обострившиеся противоречия держав на Ближнем Востоке, Бисмарк толкал Россию к войне с Турцией. В то же время он давал понять, что если в войну вмешается Австро-Венгрия (он обещал стараться ее от этого удерживать), тол он не позволит России разгромить Австро-Венгрию. В связи со все большим обострением положения Россия в сентябре 1876 г. начала частичную мобилизацию.

Отъезд Черняева в Сербию, вызвавший столько шума в русском обществе, не был для него случайным шагом, а закономерно вытекал из всей его предшествующей жизни. В приглашении возглавить действующую армию он увидел свой шанс вернуться к активной деятельности.

С началом Сербской войны русское общество с энтузиазмом ожидало известий с поля боя. Все надеялись на немедленные успехи. Но их не последовало.

Когда анализируешь события тех лет, то ясно видно, что Сербия была слишком слаба, чтобы победить в этой войне. Собственно, война была проиграна в тот момент, когда раздался первый выстрел.

Турция превосходила Сербию в десятки раз по территории, населению, имела сильную регулярную армию и большие военные запасы – в общем, все преимущества были на ее стороне. Единственным для Сербии шансом было нанести внезапный удар, быстро захватить главную турецкую пограничную крепость Ниш, запирающую дорогу на Софию, и затем сразу продвигаться вглубь Болгарии, пытаясь вновь поднять там восстание.

Именно этот план и предложил Черняев. Это был лучший из всех возможных планов, и он мог бы быть выполнен, если бы Черняев имел под командой закаленных туркестанских ветеранов.

Но армия сербов, по точному определению участника этой войны добровольца штабс-капитана Гейсмана, была «импровизированная в полном смысле этого слова». Это была, по сути, чисто милиционная армия со всеми присущими ей недостатками. Дело в том, что турецкие войска отступили и без боя покинули все завоеванные ими позиции на Руевацком плато. Тяжелейшая шестидневная битва завершилась. Сербы одержали победу, самую крупную за всю войну.

Но сразу после столь убедительной победы Черняев допустил крупную стратегическую ошибку: пропустил чрезвычайно опасный маневр врага. Керим-паша, которого подстегнула неудача, сделал, наконец/го, что должен был сделать с самого начала – перевел все свои войска на левый берег Моравы и нанес удар в обход неприступных Алексинацких позиций. 1 сентября произошло кровопролитное сражение при Горном Андроваце. Сербы яростно защищались, но были разбиты превосходящими силами врага и должны были отступить. Алексинацкая позиция была обойдена.

Это было начало конца. Сербы еще держались на Кревете и перед Джунисом, но их положение было крайне неустойчивым. Турецкая армия превосходила их почти вдвое, и было очевидно, что рано или поздно защитников сомнут и сбросят в Мораву. Все попытки Черняева перейти в контратаку и восстановить положение кончались неудачами. Боевой дух сербской армии начал катастрофически падать. И здесь сказались недостатки в боевой выучке частей: необученные солдаты поддавались панике и отступали при первом натиске противника.

Черняев пытался сцементировать свою армию за счет прибывающих русских добровольцев, но это не всегда удавалось. Только что прибывшие, не знающие своих солдат, едва понимающие по-сербски, русские офицеры не всегда могли взять в руки свою часть. В бою они отходили последними и все чаще гибли, оставляемые сербскими солдатами.

Многие добровольцы испытывали разочарование, стали обвинять сербов в трусости. Армия дрались все хуже и хуже. Черняев прекрасно понимал состояние армии. Он весь осунулся и издергался, но сделать уже ничего не мог.

Развязка наступила 29 октября 1876 года. В решающем сражении у Джуниса сербская армия не выдержала турецкой атаки и обратилась в беспорядочное бегство, стекаясь со всех сторон к единственному мосту через Трубарево. И тогда, чтобы хоть ненадолго задержать турок и прикрыть отступление расстроенной армии, Черняев бросил в бой последний резерв – недавно сформированную русско-болгарскую добровольческую бригаду. В этот страшный день бригада стяжала себе славу – героическим усилием она задержала продвижение турок, но ей пришлось заплатить за это слишком дорогую цену: почти половина добровольцев, принявших участие в этом сражении, погибла в бою. Недаром после боя командир бригады полковник Меженинов, отвечая на вопрос Черняева о положении на фронте, просто сказал: «Все сербы убежали, все русские убиты».

Конечно, это было далеко не так, но все же армия была разбита. Дорога на Белград для турок была открыта.

Князь Милан послал паническую телеграмму в Петербург, умоляя о помощи. Реакция России на этот раз была мгновенной. 31 октября, через два дня после битвы при Джунисе, посол России в Константинополе граф Игнатьев передал туркам российский ультиматум: немедленно прекратить военные действия. Ультиматум был принят. Война окончилась. Сербия была спасена.

Итак, эта война не оправдала возложенных на нее надежд. Разочарование в русском обществе было огромным. И Сербия, и ее армия, и Черняев, и русские добровольцы – все вызвало массу нареканий, как справедливых, так и несправедливых. Но если вдуматься и взглянуть на эти события сейчас, то вызывает удивление скорее не то, что турки взяли верх, а то, сколь незначительными были их успехи, сколь долго сербы смогли продержаться против превосходящих сил врага. В 1876 году сербская армия была слишком слаба, она делала только первые шаги, но этот тяжелый урок пошел ей впрок. В 1876 году сербов упрекали в трусости, не понимая, что нельзя требовать большего от необученного и плохо вооруженного ополчения, воюющего в таких тяжелых условиях. А в 1914 году, в тяжелейших условиях, сербские солдаты удивили мир своим мужеством и самопожертвованием, разгромив вдвое превосходящие силы австрийской армии, армии одной из крупнейших держав в Европе. И это была та самая сербская армия, которая приняла боевое крещение в окопах у Шуматовица.

Грустная судьба выпала на долю Черняева. После 1876 года он был окончательно отстранен от всякой активной деятельности. Александр II и правительство не могли простить ему самовольства в Сербии и всех связанных с ним осложнений. Другие генералы затмили его во время русско-турецкой войны 1877–1978 годов, а он оказался не у дел.

Но до этого он успел в 1880 году съездить еще раз в Сербию, чтобы отдать последний долг своим боевым соратникам. Он собрал по подписке средства для скромного памятника русским добровольцам, погибшим в Сербии в 1876 году. Этот памятник был установлен на Руевацком поле, у стен легендарного Шуматовица.

В середине октября Сербии угрожал военный разгром. Угроза русского правительства прервать дипломатические отношения с Турцией побудила последнюю заключить длительное перемирие и спасла Сербию от оккупации.

Русское правительство, хотя и готовилось к войне, стремилось найти мирное решение вопроса. По его предложению в Константинополе в декабре 1876 г. открылась конференция держав. Она выработала проект автономного устройства Болгарии, Боснии и Герцеговины. В день, когда предполагалось объявить решения конференции, Турция по совету английского посла лорда Эллиота провозгласила общетурецкую конституцию и объявила работу конференции излишней, так как введение конституции уже дарует всему населению Турецкой империи необходимые реформы. Этот маневр турецкой дипломатии своей главной целью имел сохранение под властью Турции героически боровшихся за свое освобождение славян.

В феврале 1877 года разбитая Сербия подписала мир с Турцией, Черногория продолжала войну. В марте по инициативе Горчакова державы предложили Турции провести демобилизацию и осуществить реформы. Россия приглашала турецкого уполномоченного в Петербург для переговоров об одновременной мобилизации. Предложение принято не было.

12 (24) апреля 1877 г. Александр II подписал манифест об объявлении Турции войны.