Текст книги "Человек как голограмма"

У них нет понимания, что погоня за потребительскими ценностями является довольно однообразной и никогда не дает результата, полностью удовлетворяющего человека.

При таком поведении человек фактически выказывает предпочтение монотонному существованию – как бы жизни-сну с редкими моментами пробуждения, которые, как правило, инициируются внешними обстоятельствами (женитьбы, развод, новая работа, болезни, смерть близких людей и т. п.).

Прожив свою жизнь, подобные разумные с удивлением обнаруживают в ней, в сущности, отсутствие интересного и выдающегося именно потому, что старались следовать прагматическому подходу.

В этом отношении они удивительно схожи по поведению с животными, для которых, хотя они и не умеют рассуждать, главным является получение ощущений.

Крайним выражением разумных является чеховский Ионыч, на прототипы которого даже смотреть не хочется, настолько тупо и примитивно всё их существование (см. рассказ Чехова А. П. «Ионыч»).

При этом не следует путать ионычей, в которых самосознание в форме уважения к собственной личности «загнано» в самую глубину, с бомжами (бомж есть человек, потерявший всё, кроме тела, в том числе и место постоянного жительства, и чувство собственного достоинства).

Бомжи потерпели крах в основном в силу не очень пригодного для жизни сочетания слабой воли, нерасчетливого интеллекта, неумения пользоваться свободой как выражения самосознания, но желанием быть свободным. Оценить собственные преимущества и недостатки адекватно они не в состоянии. Поэтому взгляд на ситуацию с их стороны затуманен, решения не продуманы до конца, озарения у них получаются плохо из-за недостатка опыта и трудолюбия. Без поддержки они проигрывают или упускают всё, что у них есть, и становятся никому ненужными, живущими подаяниями в постоянном унижении.

Бомжей можно отнести к промежуточной прослойке между разумными и безрассудными (вторая основная категория людей).

Эта вторая категория с минимумом разумности (безрассудные) предпочитает нестандартные жизненные ситуации в силу неприятия ими одних формально-логических подходов к жизни – такая жизнь для них скучна и бессмысленна, как работа на конвейере по закручиванию гаек.

Они не любят рассуждения, логические построения, стараются избегать аналитико-синтетической работы, ненавидят действия по прагматичным выкладкам; при этом, они, как правило, отнюдь не трудоголики.

Поэтому безрассудным легче применять целевые программы самосознания в сочетании с программами низшего сознания, если, конечно, им удается сочетать столь противоречивые формы сознания, для быстрого и решительного изменения ситуации в пользу своей задумки.

Иначе говоря, они предпочитают не длительные размышления, не систематизацию фактов и явлений, то есть не рассудочные действия, а действия спонтанные, или действия, при которых поставленная цель может быть достигнута одномоментно как бы по наитию, хотя, конечно, им приходится предварительно потрудиться в приобретении ремесленных навыков и набирания опыта.

Именно такого рода люди делают открытия, создают шедевры поэзии, живописи, изобретательства, становятся выдающимися полководцами. То есть их деятельность замыкается в основном на креатив, которые привлекает их отнюдь не с позиции потребления каких-то благ – им интересен сам процесс.

Увы, массово результаты их деятельности весьма посредственны как в отношении качества произведенного ими, так и в отношении приобретения потребительских ценностей (они не любят копить барахло) вследствие недостатка опыта и лени, а часто – бестолковости и невежественности; но поражения их особенно не тревожат. Им приятно пользоваться своим талантом или умением, часто весьма посредственным (графоманы) для получения результата без особого напряжения интеллекта.

И они снова принимаются за старое, подобно карточному игроку, который никак не может отойти от ломберного стола.

Тем не менее, именно среди них находятся создатели нового как в области технологий, так и культуры.

Тем самым эти, можно сказать, творцы пытаются, прежде всего, создавать иные ценности, а не блюсти собственное благополучие, если, конечно, интуиция, которой они часто пытаются пользоваться, их не подводит.

Тут же можно отметить практическое отсутствие женщин в этой когорте безрассудных творческих личностей. Женщин почти нет ни в числе изобретателей, ни в рядах полководцев, ни среди философов, крупных идеологов, религиозных авторитетов и т.д.

Однако же они всеми силами стремятся сохранять очаг семьи, занимаются детьми, работают учителями, врачами, бухгалтерами, канцеляристами всех мастей и т.п. То есть они являются ярким примером консерватизма во всех отношениях, и их без колебаний можно отнести к рассудочным существам. Отсюда видно, к чему более всего склонна рассудочная деятельность и как она важна для развития в качестве «почвы» для «прорастания» всего прочего.

Примерами непрагматичной влюбленности в процессе созидания являются шедевры живописи импрессионистов, которые при их жизни никто не признал; великая музыка, за которую платили весьма скудно (Моцарт); гениальные романы, которые писались второпях для раздачи долгов (Достоевский); изобретения, без особых надежд на их востребование.

Безрассудные редко живут долго потому, что часто «зарываются», пренебрегая безопасностью, удобствами жизни, собственным здоровьем, но зато, как правило, их жизнь напоминает приключенческий роман или трагифарс. Собственно, о них романы с плохим концом и сочиняют.

Одним из крайних выражений этой категории лиц являются авантюристы и мошенники. С ними всё понятно.

Противоположным крайним выражением этой категории людей являются мудрецы, для которых не столь важен рассудок, интеллект (они могут быть умными или не очень) именно потому, что они практически не имеют большой надобности пользоваться собственным интеллектом, так как умудряются не попадать в критические ситуации (поэтому их и обозначают мудрецами), отмечая эти «скользкие» ситуации для себя заранее вследствие того, что почти всегда, как и шаманы, могут, так или иначе, объединять для получения верных решений и произведения адекватных действия в унисон свое высшее и низшее сознание.

Подавляющее большинство людей, известных своей мудростью, не отличались молодостью. По-видимому, это означает, что верные решения не даются так просто – для подхода к ним требуются знания и умения, которые не приобретаются одномоментно. Поэтому базой для адекватного результата в озарении не может не быть предварительное осознанное накопление знаний и умений, проверенных на практике, то есть опыт.

Вместе с тем мудрость часто ассоциировалась с непонятным (мудрёное, премудрое). Действительно, получение в озарении верного решения проблемы и сами мудрецы не могли никак объяснить, так же как шаманы, и, так же как современная наука.

Но советымудрецов в кризисы, если они их и дают, редко влияют на имеющееся окружение, поскольку разумность не сочетается в нем с необъяснимыми прозрениями, а места у кормила власти занимают именно разумные, стремящиеся сохранять надежное старое (потребительское общество), а не стремиться к новому, которое непонятно как еще себя «поведет».

Поэтому советы мудрецов они могут выслушать, но не способны их воспринять своим формалистическим, консервативным рассудком, в котором всё заранее расписано, известно и понятно, вследствие чего, например, разумные всегда (и напрасно) смеются над мудрецами, сулящими приход бед (эффект Кассандры).

Поэтому разумные постоянно попадают в дурацкие ситуации, а самыми выдающимися (сообразительными) из них считаются те умники, которые способны с наименьшими потерями выбраться из неприятных ситуаций, которые они сами, как правило, и создают.

Именно этих разумных славят историки, хотя весь ум Наполеона не помешал ему совершить глупейший поход в Россию, гениальному, как считается, Черчиллю его рассудок «помог» развалить после последней мировой войны Британскую империю, коллективный разум политбюро СССР решился на безнадежную войну в Афганистане и т. п.

Кстати, современная наука в лице своих футурологов-умников безапелляционно заявляет в рамках стандартной логики экстраполяции сущую глупость, с которой, в общем-то, никто не спорит, о том, что человеческая цивилизация будет развиваться бесконечно, захватывая все новые миры и даже галактики. Эти футурологи не подозревают или не хотят думать о том, что вещественное конечное не способно быть непрерывной бесконечностью в принципиально неизменном качестве: рано или поздно любое образование непременно теряет свою форму, то есть рассыпается в прах или приобретает иную форму.

В отличие от этих умных и разумных, истинные мудрецы способны оптимально сочетать по необходимости целевые программы самосознания, опыт, знания и умения с автоматическими программами жизнеобеспечения собственного низшего сознания.

Они стараются примирить в критические (нужные) моменты программы собственного низшего сознания с целевыми программами высшего сознания, гармонизируя их работу в рамках собственного опыта, знаний и умений. Тем самым они ставят себя всегда в наиболее выгодное положение предвидением направления развития событий.

Поэтому, на всю череду происшествий они смотрят как бы сверху, без особых размышлений, а развитие событий для них очевидно, хотя истинный механизм этого движения и его причины могут оставаться для них непонятными.

В результате, они редко попадают впросак, заранее предвидя ловушки и соблазны, да и потребительские ценности мира для них не интересны и поэтому времени не отнимают.

Они большей частью наблюдают и сожалеют, поскольку понимают, что умников у власти им не переубедить.

Тем не менее, мудрецы живут не на отдельном острове, и им приходится, так же как и всем остальным, страдать от произвола и предвзятости разумных, за деревьями (пользы) не видящих леса (перспектив), но, как правило, стоящих у власти в силу своей прагматичности и неразборчивости в средствах.

Таким образом, истинные мудрецы выполняют роль наблюдателей в бытии, являя крайнюю степень пассивности активного своей сознательной бездеятельностью. Тем самым они выказывают ограниченность даже самого продвинутого индивидуального сознания, полагающего, что мир есть нечто неуправляемое или же, напротив, считая мир управляемым неведомыми силами с целями, недоступными для понимания человеком.

Это краткое рассмотрения обеих категорий людей показывает, что наиболее эффективными для развития индивидуального сознания являются люди из категории безрассудных без своих крайних групп – авантюристов-бездельников и всякого рода мудрецов, – составляющие, хотя и немалое, но меньшинство, единственно креативное из всего населения.

Именно они являются «двигателями» прогресса.

Они придумали паровоз, лампочки, компьютеры, ракеты, атомную бомбу, карточные игры и футбол, а не остальное «болото» разумных, которые могут только штамповать по шаблону и пользоваться штамповкой, и не малочисленные мудрецы, которые, в лучшем случае, способны на советы.

Но к этим советам редко кто прислушивается, поскольку царствует вера во всемогущество интеллекта, науки, воспитания и образования, тогда как они на самом деле есть лишь подспорье для ускоренного продвижения вперед. А его обеспечивает только целевые программы самосознания в гармоничном, но кратковременном сочетании с программами низшего сознания.

Без этого гармоничного сочетания люди не смогли бы приобрести максимально возможный темп развития, поскольку только слияние обеих форм сознания позволяет открытой форме индивидуального сознания выйти через скрытую форму индивидуального сознания на время непосредственно к своей частотной основе – голограмме, содержащей всё, для того, чтобы попытаться почерпнуть из нее требуемое.

Стоит еще отметить явную разницу мудрецов в их сравнительно редкой когорте: некоторые из них, проявившие себя в качестве известных мыслителей, философов, советников королей и президентов – это как раз те, которые поглупее.

Они пытаются поучать население, что, в общем-то, совершенно бессмысленно само по себе, непосредственно или через правителей, на недостаточной или ложной базе, поскольку в построении теорий (учений) самонадеянны и безапелляционны, ставя себя высоко, так как полагают, что если они что-то прозрели, то под это можно подвести «правильную» базу, которая у каждого из них своя.

Они чаще всего воспринимают ответы на свои вопросы в озарениях превратно или частично, но, тем не менее, они искренне уверены в оригинальности и вечной истинности собственных учений и провидческих подходов, как например, Шопенгауэр, теория которого о мире как воле и представлении несуразна во всех отношениях, поскольку в ней на ведущее место он ставит слепую силу.

Особой вредоносностью в этом ряду «мыслителей» выделяются своими «талантами» религиозные (Кальвин, Лев Толстой) и социальные (Карл Маркс, Альфред Розенберг) идеологи и философы-путаники, при непосредственном участии которых (и позже) возникло немало бед для многих народов.

Если же подобные мудрецы-мыслители получают возможность непосредственно претворять собственную или заимствованную идею-фикс (теорию, учение) в жизнь, становясь правителями (Робеспьер, Ленин, Гитлер), причем обязательно диктаторами, поскольку не могут доверить это претворение кому-то еще, чтобы не испортили, то результат известен: кровь льется рекой, справедливость в их понимании торжествует, идея воплощается вроде бы как предписано, но довольно быстро и неизбежно лопается, как мыльный пузырь.

Те же из мудрецов, которые поумнее, уходят в тень, поскольку понимают, что сделать ничего в бурлящем котле жизни невозможно – никакая путеводная звезда ни для отдельного индивидуума, ни для всего человечества не просматривается.

Им хорошо известно, что прогресс в виде постепенного улучшения жизни всё большей части людей в относительном и абсолютном выражении, их окультуривание, следование ими декларациям о всеобщей любви и дружбе, а также толерантности довольно быстро приводит целые народы к деградации и последующему подчинению «диким» народам или исчезновению, на что явственно указывает история и отчасти происходит в настоящее время (напор ислама).

Поэтому истинные мудрецы, например Кант, понимают, что всё должно идти, как идет, поскольку смысл существования не только человека, но и всего живого заключается в борьбе, конкуренции, возникновении противоречий и их преодолении, отрицании старого новым, что в социуме часто выражается в несправедливости для многих.

Однако внятного объяснения этому утверждению не дано до сего времени, тогда как на самом деле подобное существование обусловлено двойственной структурой мироздания, в которой бесконечное Единое выражает себя в бытии с помощью единого сознания через собственную голографическую проекцию, находящуюся в вечном обновлении [3, гл. 1].

Следовательно, полное уничтожение противоречий, в частности, в социальной жизни (гармония) невозможно. Тем не менее, стремление к гармонии не возбраняется, но она остается, подобно горизонту, всё время ускользающей.

Это означает, что отнюдь не человек и не его цивилизация – перлы создания, которые в грядущем обязательно должны достигнуть райских кущ, но оными являются единое сознание в сочетании (и совпадении) с индивидуальными сознаниями. Их орудием приходится быть страдающему человеку, которому от бед, болезней, смерти не избавиться никогда, но он должен быть благодарен собственному сознанию за бытность свою не вещью, не растением и не животным, а никому не подчиненным существом, способным выражать себя так, как хочет и может по собственному разумению, неважно – обширному или скудному, то есть – свободно в своей бесконечной череде жизней.

Ум, интеллект, разум, рассудок определяют одно и то же, а именно: продукт той или иной эффективности действия центров, обрабатывающих поступающую информацию от органов чувств, что вполне сопоставимо с работой компьютера, который, как известно, ни Америку, ни новые законы открыть не способен сам по себе. Хотя, конечно, присущее любому человеку самосознание влияет на обработку информационных потоков, которая в определенной степени происходит осознанно с элементами абстрагирования и логики, то есть в явной форме.

Тем не менее, рассудок в неявных формах для любых живых существах и в дополнение к ним в явных формах для человека проявляется всегда, как орудие, позволяющее им соответствующим образом взаимодействовать со средой.

Так что, с помощью рассудка осуществляется более или менее эффективное, но только частично осознанное взаимодействие человека с окружающей средой, еще более сужающееся вследствие того, что человек в обыденной жизни, как правило, руководствуется привычкой.

Поэтому доминирование рассудка перед самосознанием, оставляя человеку понимание его самого в качестве субъекта действия, как ни парадоксально, ставит его ближе к низшему сознанию в человеке, чем к высшему, так как рассудочный человек старается большей частью приспособиться к окружению, но не пытается поменять это окружение под себя, хотя, возможно, это ему и хочется, но пересиливает боязнь риска.

Рассудок прагматичен, более склонен к повторяющимся, уже отработанным действия, то есть стандартным алгоритмам, как бы полагая про себя – лучшее враг хорошего. Ум стремится сделать жизнь устойчивой, удобной и непротиворечивой, и этим ограничен. Подобное человеческое сознание неспособно эффективно реагировать на существенные изменения в окружающей среде: оно либо погибает в лице его носителей, не выдерживая конкуренции в быстро меняющемся мире, либо в критические моменты доверяется безрассудным, которые легко подхватывают всё новое, но могут завести в непроходимые дебри.

Под мудростью же люди интуитивно понимают владение человеком более высокого, чем только рассудок свойства.

В действительности, мудрость есть такое сочетание рассудка с самосознанием, при котором человек способен подключать целевые программы самосознания к низшему сознанию осознанно, а не спонтанно.

Однако эффективные для развития, но часто прагматически безнадежные действия, которые мудрецы отвергают, совершаются без особых размышлений вышеописанными нами люди с изрядной долей безрассудности, которой не хватает мудрецам и находится в избытке у авантюристов.

Рассудок же человека в «чистом» виде работает, как компьютер, по заданным программам, являясь следствием действия центров, обрабатывающих поступающую от органов чувств информацию. Поэтому перевес в сторону рассудочно-рациональной деятельности для человека означает склонность к шаблонам, то есть следование привычке и прочим уже проторенным путям, что указывает на сравнительно слабое развитие его самосознания.

2.10. Частичное открытие формообразующих способностей в бытии для человеческого сознания.

Для того чтобы распознать себя или любой другой объект человеку надо иметь, определенные формообразующие способности. Тогда он найдет во всем, что отображается, например, в зеркале, ту совокупность сведений, которая сведется для сознания конкретного человека в форму того, что он ищет, например, – в его собственный облик, то есть получить информацию. Лишь это свойство человеческого сознания может привести его к приобретению адекватной информации, в частности, о себе в зеркале.

Реализуется это свойство сознания через соответствующий набор органов чувств.

Сознание любого живого существа, а не только человека, создает собственный мир, свое «настоящее», сканируя через органы чувств окружающее, проникая этим самым локально в необозримое Единое.

Естественно, никакое индивидуальное сознание, имеющее определенный уровень развития, не может охватить ощущениями своего тела-носителя и своим разумением всё бесконечное Единое; но оно может теми средствами, которые есть у него (человек имеет пять органов чувств), и теми формами, которые ему в соответствии с его уровнем развития и типом носителя предоставляет единое сознание, распознать в Едином соответствующие его жизненному циклу вещи, и последовательным необратимым копированием через паузу формировать собственное время, «преобразующееся» в каждом индивидуальном сознании за счет выпадения паузы в нем между импульсными сигналами, проходящими по каналам органов чувств, в красочное, движущееся и меняющееся «настоящее», в котором это индивидуальное сознание может существовать в компании с другими индивидуальными сознаниями среди распознанных и скопированных вещей, оставаясь нераздельно с собственным носителем, по крайней мере, до поры до времени в этом существовании и ощущая его.

Человек воспринимает своими органами чувств не независимые от него объекты в определенной форме, а сам формирует автоматически свое окружение и собственное тело в самом себе – в своих обрабатывающих центрах, поскольку изначально среда есть всего лишь обновляющиеся сознанием через органы чувств высокочастотные информационные копии вещей, которые «растворены» в Едином.

Эти копии конвертируются в каждом индивидуальном сознании, вследствие физиологических особенностей организма, воспринимающего дискретные пакеты информации слитно, в привычные для нас движущиеся и меняющиеся вещи именно потому, что только среди них и в них, а не в высокочастотно-волновой среде, могут обретаться, меняться, расти, размножаться и развиваться живые существа.

Однако объекты бытия отнюдь не производятся сознанием, как это представляется субъективным идеалистам, отрицающим объективное существование материи. На самом деле они формируются человеком, точнее, его сознанием через органы чувств, из вполне материальных высокочастотных копий в виде пакетов информации путем преобразования приходящих импульсных сигналов, содержащих соответствующую информацию, в плавную картину движущихся вещей со скрытой помощью единого сознания.

Аналогом этого процесса является обычный телевизор с тем отличием, что, если на экране монитора, подобно сну, движутся лишь преобразованные из импульсных радиосигналов образы вещей, не являющиеся «плотной» материей, то в человеческом сознании (сознании любого живого существа) в процессе последовательного сцепления пакетов-импульсов информации происходит преобразование волн преимущественно в корпускулы, то есть – в изменяющийся мир вещей, по-видимому, по принципу, близкому в принципу действия 3D-принтера.

Если крот не видит неба, солнца и звезд, то эти объекты для него не существуют как вследствие отсутствия соответствующих органов чувств, так и отсутствия соответствующих формообразующих способностей. Хотя, конечно, и солнце и звезды и прочее никуда не деваются, поскольку их формирует единое сознание через всю совокупность живых существ, как бы покрывая ими все разнообразные живые существа. Но настоящее время крота, в отличие от настоящего времени человека, с этими объектам, кроме земляной массы, непосредственно не контактирует, хотя и находится в их зоне.

В общем случае, для того чтобы получить какие-либо данные, человеку надо сначала сформулировать предмет своего желания – сознательно или интуитивно (окружающая среда формируется им автоматически со скрытой помощью единого сознания), затем обратиться к тому, где эти данные могут быть, и сканируя это «поле», распознать имеющимися средствами (ощущения в сочетании с обрабатывающими полученные данные центрами, или разумом) искомые объекты, которые, проявляясь в виде копий в его сознании, распределяются им в определенном порядке, составляя окружающее.

Кроме того, мало увидеть в зеркале свое изображение какому-то живому существу, чтобы узнать в нем себя: из всех живых существ себя может узнать в зеркале только человек.

Остальные живые существа не узнают себя в зеркале, то есть они не способны идентифицировать собственное изображение с собой, но, тем не менее, они распознают в соответствии со степенью собственной разумности то, что нужно им для удержания себя в существовании; другими словами, эти существа живут, не понимая себя, а лишь ощущая, однако именно эта способность ощущать удерживает просто живое в существовании – живые существа не хотят лишаться ощущений.

Если вернуться к аналогии с зеркалом, то сама по себе его поверхность пуста – она есть ничто без отношения к чему-то. Но эта поверхность наполняется тем или иным содержанием в виде изображений, если потребители этого содержания начинают контактировать с ней, выделяя на этой поверхности знакомые формы и пропуская незнакомое, которое их сознание не может расшифровать. Тогда это ничто предоставляет всё, что могут идентифицировать в нем данные потребители.

Так и безвременное, бесконечное и неподвижное Единое откликается на запросы сознания через ощущения, превращаясь в сознании из Ничто во Всё, которое не есть Всё вообще, а представляет только то, что сознание может понять собственными средствами в данный момент.

Таким образом, зазеркалье есть своего рода аналог отнюдь не потустороннего, а истинного основания сиюстороннего мира, поскольку только оттуда (из Единого через его проекцию) можно получить всё, но только получить это собственное Всё можно, если имеется представление об этом всем и если имеются соответствующие органы чувств.

Другими словами, только в безвременном Едином можно находить сканированием понятные сознанию формы (которые оно способно расшифровать). Эти формы в виде копий проявляются в сознании, становясь для него в конечном виде уже не информационно-волновой материей, а конвертируясь в известное нам «плотное» окружение.

Время любого живого существа, в частности, и человека в действительности есть информационный процесс, в ходе которого материальные объекты распознаются сознанием сканированием им окружающего имеющимися в его распоряжении средствами (органами чувств в сочетании с обрабатывающими поступающие сведения центрами).

Поступающие в сознание, точнее, в его соответствующие центры, от органов чувств импульсы (пакеты информации) содержат закодированные сведения о материальных объектах, которые сознание оказалось способным идентифицировать. Эти сигналы сливаются в сознании в картину непрестанно меняющегося окружающего, поскольку пауза между поступающими друг за другом импульсами нивелируется в сознании живого существа за счет определенной длительности обработки каждой порции информации и возникающей тем самым задержки, делающей для сознания непрерывным дискретный процесс поступления информации (порог восприятия).

Иллюзия плавного течения времени создается тем, что сознание человека в силу его физиологических особенностей не способно заметить импульсный характер поступающей информации.

Изменение скорости «течения» времени для конкретного человека, или его собственное время, можно квалифицировать как изменение объема обрабатываемой его центрами информации или изменение скорости ее обработки, что не имеет прямого отношения к «внешнему» времени, хотя каждый человек полагает внешнее, как бы окружающее его, время, единственно возможным. Поэтому фактор изменения хода собственного времени, о котором он не ведает, человек считает чудом или совершенно необъяснимым феноменом.

Собственное время каждое живое существо формирует само при скрытом содействии единого сознания, а вся совокупность живых существ, представляющих индивидуальные сознания, формирует общее, или внешнее время, в котором пребывает каждое живое существо.

Формирование собственного времени каждым живым существом протекает автоматически, точнее, под контролем единого сознания в рамках имеющегося набора органов чувств и формообразующих способностей сознания этого существа. С помощью последних органы чувств распознают необходимые фрагменты Единого, которые превращаются сначала в последовательные информационные пакеты, а потом, после их обработки и объединения, конвертируются в текущее время и движущиеся в пространстве вещи.

То же происходит и с человеком, который по строению есть примат, но с тем отличием, что целевые программы самосознания позволяют ему распознавать осознанно окружающие объекты, используя их, в отличие от животных, которые не вникают в суть предметов, не чисто утилитарно – для выживания, но понимая сразу или постепенно их предназначение, применять окружающие предметы для собственных целей, всячески комбинируя и изменяя их.

Тем самым человек получает, почти как Бог, способность самостоятельно создавать новые миры из обычных предметов и предметов, придуманных им самим, тем не менее, находясь во «внешнем» времени, которое, по существу, формируясь единым сознанием, является необходимым условием (как бы домом) для существования единого сознания уже в разделенном виде – в качестве индивидуальных сознаний, представленных живыми существами, обретающимися в своем собственном времени, но в рамках «внешнего» времени, которое предоставляет единое сознание всей совокупностью живых существ.

2.11. Человек как существо, сознающее себя в мироздании.

Оба материальных объекта – вещь и сознание – только и сосуществуют в своем взаимовлиянии, обновляясь в копиях проекции Единого, поскольку не сознание само по себе только лишь влияет на себя и окружающее его, а и вещь всегда влияет на сознание. Это взаимное влияние означает, что друг без друга они теряются.

Бесконечное, вечное Единое, содержащее в себе потенциально всё, должно включать и сознание. Данное положение доказывается тем, что человек содержит и некую «мертвую» материю, и некое «живое» сознание.

Человек объединяет тем самым пассивное (вещи) и активное (сознание) во времени и движении, создавая в коллизиях живого процесса возможность бесконечного развития сознания в конечном.

В данной ситуации неподвижно-безвременное Единое, оставаясь таковым, вместе с тем обретает существование через живое, или во времени, так как без живого, активного не существует времени, то есть исчезает и Единое, становясь небытием.

Однако факт нашего существования подтверждает отсутствие небытия.

Таким образом, по видимости, мироздание – это две ипостаси: бесконечное Единое, содержащее все вещи как бы в заготовке (потенциально) вместе с сознанием, несущим в себе понимание себя в соотнесении с пассивным; и голографическая проекция Единого – бесконечная в своих конечных частотных образованиях в противофазе, которые уже есть отражение раздельных и поэтому способных как объединяться, так и снова разъединяться вещей и сознания.

Раз мы в мироздании есть, значит есть Всё, поскольку человек содержит в себе как микрокосме всё – и вещи и сознание обоих уровней, но Всё может появляться только из Ничто. Иначе говоря, Всё должно быть всегда, как и Ничто, но совместно. Значит, Всё и Ничто совпадают. Однако Ничто есть небытие, а Всё есть бытие. Стало быть, небытие, оставаясь ничем, проявляется бытием, которое должно иметь основу, интегрально являющуюся ничем. Это означает, что чистое Ничто представлено также интегральным Ничто, в разделенном состоянии являющимся в итоге Всем одного знака и Всем противоположного знака. Тогда разнесенное Всё в соединении даст суммарный ноль. Так что действительно Всё есть Ничто, и наоборот.