Текст книги "История российского конституционализма IX–XX веков"

В. О. Ключевский указывает на своеобразие законодательной функции Думы. Действительно, ее судебные и административные решения были актами по тем делам, разрешить которые не могли другие органы «по недостатку полномочий, по отсутствию или несовершенству закона, по неумению или нежеланию применить его. В таких случаях Дума проверяла и исправляла действия подчиненных властей, пополняла или поясняла закон, заменяла или отменяла его и давала новый закон – словом, указывала и приказывала, регулировала отношения, разрешала всякое новое дело, чтобы показать, как надобно впредь решать подобные дела: ее судебный или административный приговор становился прецедентом, получал силу закона».[385]385
  Там же. С. 453–454.


[Закрыть]

Следовательно, она законодательствовала именно тогда, когда судила или администрировала, и была поэтому исключительным законодательным учреждением.[386]386
  Следует сказать о том, что именно из Думы вышел проект Уложения 1649 г.


[Закрыть]

Однако сам факт законодательства еще не говорит о том, что она каким-либо образом ограничивала власть царя, который в любой момент мог вмешаться в дела Думы и изменить ее решения.[387]387
  Тем более что в русской истории были цари, законотворческая роль которых несомненна. Взять хотя бы Петра I или Ивана Грозного, которые, безусловно, мыслили себя и творцами законов, и главными их истолкователями. Впрочем, такое убеждение о правах и власти монарха было свойственно и людям, воспитанным на идеях века просвещения (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 401).


[Закрыть]

Итак, Боярская дума в XVII в. постепенно приняла характер постоянно действующего высшего государственного учреждения России. В то же время она не имела самостоятельной, независимой от государя компетенции, ибо ее функции были неотделимы от функций государя. Это отразилось в формулах решений Боярской думы: «Приговор царя с бояры», «По государеву указу и боярскому приговору».[388]388
  Там же. С. 269–270.


[Закрыть] Однако если ранее Дума обычно действовала в присутствии царя, то с конца XVII в. она стала работать без государя.[389]389
  Строго говоря, было четыре варианта ее деятельности: думская комиссия; общее собрание Думы без участия государя; общее собрание Думы с участием государя; Собор, т. е. заседание Думы совместно с духовенством (см.: Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. С. 455).


[Закрыть] При выборе формулы, от чьего имени (государя или Боярской думы) принимать решение, прежде всего учитывалось, видимо, впечатление, которое мог произвести тот или иной приговор. По этому поводу Поссевино писал, что ни дьяки, ни подьячие, «ни сам канцлер, который стоит над ними, не могут ничего самостоятельно написать или ответить посланцам чужеземных государей. Сам великий князь диктует им все, повторяя очень пространно без особой надобности титулы и пересказывая обсуждающиеся факты. Затем продиктованное думные бояре докладывают по написанному нунциям или послам».[390]390
  Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI века. М., 1983. С. 25.


[Закрыть]

К концу XVII в. значение Думы уменьшается. Сокращается и число ее членов: так, если в начале 1690 гг. в составе Думы было 182 человека, то в конце в уже 112, а на 1 января 1702 г. – 86.[391]391
  См.: Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1998. С. 130.


[Закрыть]Дума вымирала естественным путем,[392]392
  См.: Богословский М. Ю. Петр I. Материалы к биографии. М., 1940. Т. 4. С. 219.


[Закрыть] взамен выбывших царь Петр I новых членов не назначал. Окончательно Боярская дума была упразднена в 1711 г. после образования Сената.

Обладала ли Дума политической властью и была ли органом, самостоятельно принимающим законодательные решения? У Боярских дум не было ряда особенностей, которые бы делали их органами политической власти, поскольку состав их был непостоянен и зависел от воли князя, а в дальнейшем царя; число думцев точно определено не было,[393]393
  В. О. Ключевский пишет, что великий князь Василий наследовал от отца 13 бояр, 6 окольничих, одного дворецкого и одного казначея, а сыну оставил не менее 23 советников, не считая не обозначенных в списках думных дьяков и дворян. Царь Борис начал царствование с 45 советниками, не считая тех, кого он сам назначил по вступлении на престол. В XVI в. в Думе бывало уже более 90 членов; известно, что были случаи, когда в собрании Думы принимало участие более 150 человек (Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. С. 270).


[Закрыть] протоколов заседаний не велось, и единственными источниками думской работы были резолюции на рассматриваемых документах;[394]394
  Протоколы появились в 1707 г., за десять лет до ее ликвидации.


[Закрыть] наконец, за всю историю существования дум так и не было выработано единого поля деятельности. Исходя из сказанного, Думу можно назвать прообразом кабинета, но никак не парламента. И поэтому на поставленный выше вопрос можно ответить скорее отрицательно. Историки прошлого также не дают однозначного ответа на вопрос, в какой степени и в пользу кого проходило деление власти между царем и Думой. В. О. Ключевский считал, что Боярская дума ограничивала власть царя, другой же видный историк, В. И. Сергеевич, придерживался противоположного мнения.[395]395
  См.: Сергеевич В. И. Русские юридические древности. СПб., 1896. Т. 2. Ч. 2.


[Закрыть]

Говоря об ограничении верховной власти, невозможно не упомянуть о том, что в России она изначально ограничена традицией («обычаем византийским»), в рамках которой можно указывать на княжеский, а затем царский обычай выбирать постоянных высших советников и тем самым в определенной мере разделять власть между монархом и наследственной аристократией, между монархом и сословно-представительным органом, которым и была Боярская дума.[396]396
  См.: Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982. С. 24.


[Закрыть] Наконец, можно согласиться с В. О. Ключевским, который писал: «… политическая и административная история Боярской думы темна и бедна событиями, лишена драматического движения. Закрытая от общества государем сверху и дьяком снизу, она является конституционным учреждением с обширным политическим влиянием, но без конституционной хартии…»[397]397
  См.: Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. С. 5.


[Закрыть] Такая зависимость органа от обычая и исторической традиции сводила ее роль, а значит и роль боярства и высшего уровня управления страной, до полной покорности сильному, волевому и амбициозному монарху, и, наоборот, положение Думы существенно менялось во времена, когда царь был малолетним или не способным к ведению государственных дел. И тогда она играла более существенную роль в жизни государства и своими решениями не просто ограничивала власть царя, а, по существу, заменяла его собой. Эти времена отмечены историей как времена бесконтрольного воровства, борьбы различных боярских группировок, заговоров, восстаний, смут и ослабления государства.

Таким образом, положение Боярской думы в государстве и ее ограничительная роль зависели больше от обстоятельств или исторической ситуации, нежели от воли ее членов, и уж совсем не от закона.

§ 2. Земские Соборы и их роль в механизме ограничения единовластия

В средневековой России существовали государственные институты, которые имели некоторые черты представительных органов.[398]398
  Современными атрибутами политического представительства являются: выборность как принцип комплектации представительных органов; коллегиальность работы; норма, устанавливающая деятельность, т. е. способность принимать акты, обязательные для исполнения.


[Закрыть] Речь, конечно, идет о Земских соборах, по большей части состоявших из служилого сословия. Как и Боярскую думу, их можно считать государственными структурами, имеющими не только возможности ограничения царской власти, но и перспективу преобразования в учреждения парламентского типа.

М. Ф. Владимирский-Буданов пишет, что отличительной чертой московского государственного права является торжество в нем неограниченной, или самодержавной, монархической власти; именно этим оно отличается от права предыдущего периода истории России.[399]399
  Впрочем, так и от современного ему Литовско-Русского государства.


[Закрыть] При этом московская Боярская дума восприняла традиции думы Княжеской, чего не скажешь о вече, которое было преобразовано в Земские соборы.[400]400
  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 167–168.


[Закрыть] Таким образом, вече можно рассматривать как типовую, изначальную форму привлечения населения к решению задач управления,[401]401
  Необходимо сказать, что, несмотря на явную связь между вечевым и соборным порядком, Земские соборы все же явление новое и никогда ранее не бывалое. Дело в том, что вече, как уже было сказано, представляло собой собрание земли, а веча веч, по определению Н. И. Костомарова, никогда не существовало, да и предложений создания их тоже не было. Главное отличие веча от Собора заключалось в том, что для участия в вечевом собрании не предполагалось ни выборов, ни представительства от местностей и сословий (представительство от местностей появилось в канун монгольского нашествия и какого-либо развития не получило). Поэтому каждый участник веча рассматривался как свободный человек, дела решались не большинством, а общим желанием, выраженным теми, кто сильнее духовно и материально (см.: Костомаров Н. И. Старинные земские соборы // Земские соборы. М., 1995. С. 9).


[Закрыть] а Земские соборы – как развитие этой формы. Для нас, по совершенно справедливому утверждению А. М. Величко, важно подчеркнуть не спонтанность появления этих форм, а закономерное следствие реализации государственных начал, лежащих в основе московского правосознания и московской правовой культуры.[402]402
  См.: Величко А. М. Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых культур. СПб., 1999. С. 142.


[Закрыть]

Истории Земских соборов, а ее можно изучать только в теснейшей связи с конкретно-историческими обстоятельствами,[403]403
  Одним из этих обстоятельств было подчинение Москвой всех русских земель, и проведение всеобщего веча стало просто невозможным по причине изменившейся географии. Поэтому молодому Ивану IV через Сильвестра была внушена мысль о приглашении в Москву избранных от областей представителей (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 8. С. 479).


[Закрыть]посвящена, особенно в дореволюционное время, довольно значительная литература. «Ни один институт, ни один вопрос русской истории, можно сказать безошибочно, не вызывал такого глубоко жизненного интереса как среди специалистов историков и юристов, так и среди широкой публики, как московские Земские соборы… Нигде также не сказывались с такой силой и выпуклостью политические и общественные идеалы, философское мировоззрение, как при разработке истории Земских соборов».[404]404
  См.: Авалиани С. А. Земские соборы. Литературная история земских соборов. Одесса. 1916. С. 3.


[Закрыть] Этот интерес понятен, так как в России начала XX в. шли поиски идеала государственного устройства и конституционного развития государства.

Скудость источников о Земских соборах позволяет полагать, что в XVI в. им не придавали серьезного государственного и политического значения, как это было позже, в XVII в.[405]405
  Традиция «не придавать серьезного значения» пришла из древности. Вот что пишет по этому поводу Н. И. Костомаров: «В Древней Руси все отличалось неопределенностью: не было ни точного разделения жителей на сословия, ни законности в приобретении княжения для лиц княжеского рода, ни правил составления веч, ни условий состоятельности вечевых приговоров; во всем господствовала личная свобода, и все направлялось по стечению событий» (Костомаров Н. И. Старинные земские соборы. С. 5).


[Закрыть]

История Земских соборов – это история внутреннего развития этого учреждения. Прототипом Земских соборов,[406]406
  При этом надо согласиться с мнением многих авторов, в частности С. О. Шмидта, о том, что внешняя форма этих соборов, как и вообще земских соборов, ни в какой мере не заимствована из-за рубежа (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 214).


[Закрыть] по всей вероятности, были соборы (собрания)[407]407
  См.: Полный церковно-славянский словарь. М., 1998. Т. 2. С. 627.


[Закрыть] русской церкви.[408]408
  См.: Сочинения И. Н. Жданова. СПб., 1904. Т. 1. С. 120.


[Закрыть] Они состояли главным образом из иерархов церкви и назывались поместными соборами.[409]409
  См.: Христианство. Энциклопедический словарь. Т. 2. С. 600.


[Закрыть]

Заседания Боярской думы, как уже говорилось, могли происходить при участии высшего духовенства. Эти совместные заседания бояр и высшего духовенства называли в XVI в. «соборными» или «освященными собором»,[410]410
  Иностранные авторы для характеристики организации государственной власти в России использовали привычные для них зарубежные термины, напр., англичанин Флетчер, говоря о думском Соборе, употребляет слово «парламент» (см.: Флетчер Д. О государстве русском…).


[Закрыть] даже в том случае, если присутствовал только один митрополит.[411]411
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 408.


[Закрыть] Впрочем, некоторые источники говорят о том, что в собраниях чисто церковных соборов принимали участие представители боярства и государственного аппарата.[412]412
  См.: Бегунов Ю. К. Слово иное – новонайденное произведение русской публицистики XVI века о борьбе Ивана III с землевладением церкви// Тр. отд. древнерус. лит-ры Ин-та рус. лит-ры АН СССР. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 351–360.


[Закрыть] В смутные времена состав Боярской думы увеличивался за счет числа служилых людей, духовенства и земских представителей. И тогда заседания Думы носили характер Собора.[413]413
  Между соборами и европейскими генеральными штатами можно провести множество параллелей. Тем не менее разница все же есть. Если генеральные штаты составляли представители трех корпоративных сословий, имеющих определенные права и преимущества, то члены соборов различались по чинам, т. е. по тому положению, которое они занимали в государстве, и определенному отношению к государю.


[Закрыть] Таким образом, под Собором подразумевалось всякое собрание вообще, в том числе и совещание бояр – Собор боярский, и собрание только какой-то группы духовенства (например, всех архиереев государства, городского духовенства, монахов одного из монастырей и т. д.), и собрание, созванное государем для обсуждения каких-либо вопросов, и т. д.[414]414
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 154.


[Закрыть] Некоторые авторы называют такие собрания совещаниями соборной формы.[415]415
  См.: Тихомиров М. Н. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI века// Вопросы истории. 1958. № 5. С. 9.


[Закрыть] Однако в любом случае думный Собор составлял основу соборов, остальные же участники этих не упорядоченных по своему составу и не определенных по своим полномочиям совещаний собирались от случая к случаю.[416]416
  Как правило, постоянными участниками земских соборов были «думские люди». Кроме них, в собраниях земских соборов участвовали представители различных групп феодалов, верхов посада, иногда бывали и «уездные люди», т. е. представители вольного крестьянства.


[Закрыть] Этим-то, вероятно, и можно объяснить, почему идеолог боярства Курбский ратовал за то, чтобы царь «искал… совета… и у всенародных человек».[417]417
  Цит по: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 213.


[Закрыть]

Следовательно, деятельность Боярской думы дополнялась Земскими соборами, более того, они находились в тесном соотношении с последней в ее распространенном составе.[418]418
  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 188.


[Закрыть] По-видимому, современники рассматривали соборы как расширенные заседания Думы, которую им напоминали порядок проведения и делопроизводство соборов.

Слово «земский» могло означать и «общегосударственный», т. е. «всей земли»,[419]419
  Как пишет В. О. Ключевский, в литературе усвоено понятие Земского собора, в то время как в памятниках XVII в. они назывались «советами всея земли» (см.: Ключевский В. О. Русская история. Т. 2. С. 102).


[Закрыть] и «государственный» (в официальных летописях середины XVI в. «государьские дела» противопоставляются «земским делам» и «государьскому», т. е. лично касающемуся государя), и «общегражданский», «народный» (в этом значении употреблялись понятия «земский обычай», «земские люди»), и «светский» (в противоположность церковному), и «штатский» (в противоположность ратному). В связи с этим установить четкие различия между Земскими соборами и более или менее широкими совещаниями соборной формы, т. е. совещаниями «думных людей» или думного Собора (Боярской думы и освященного Собора) с представителями отдельных господствующих классов или даже посадского населения, не всегда возможно.

Обычно появление Земских соборов как центральных сословно-представительных учреждений России связывают с объединением русских земель и созданием единого централизованного русского государства; с попыткой политического и экономического ослабления положения боярства; возрастанием политического значения зависимого и лично преданного царю дворянства как менее знатной части общества, которое должно было служить противовесом в борьбе царя с боярством, кичившимся своей близостью с правящей династией. Кроме того, более широкое представительство подчеркивало всероссийский характер царской власти. Невозможно исключать еще и давление общественного мнения на власть, поскольку 40-е гг. XVI в. были временем «народных восстаний и возрождением вечевых собраний»,[420]420
  Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 151, 155, 215.


[Закрыть] что само по себе заставляло монархию консолидировать свои силы. Нельзя забывать и о том, что в это время особое влияние приобрела церковь во главе с митрополитом Макарием.[421]421
  Рассуждая о роли земских соборов, некоторые авторы формулировали и иное мнение о судьбе сословного представительства. Напр., автор «Беседы Валаамских чудотворцев» предлагал ввести подобного рода совещания в обычную государственную практику. Будучи сторонником идей нестяжателей, неизвестный автор подчеркивает, что главной заботой правительства должно быть наблюдение за строгим исполнением постов, что советниками царя должны быть люди светские, а не духовенство, неправильно присваивающее себе подобное положение. Жить в бедности и молиться – вот удел духовенства.


[Закрыть] Его стремление вершить государственные дела и подменять собой в отдельных случаях государя – кульминационный пункт политической истории русской церкви XVI в.[422]422
  После отдаления Макария от дел (в середине 1550-х гг.) духовенство, конечно, продолжало участвовать в расширенных собраниях во главе с царем, так как без санкции церкви нельзя было принимать серьезные решения, но на церковных соборах, собиравшихся в XVI столетии, «земские» вопросы уже не ставились и не разбирались, а церковные власти уже имели меньшее влияние на правительственную деятельность (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 218).


[Закрыть]

Все это так.[423]423
  Напр., в начале XVII в., как раз в период таких волнений, усугубленных польской и шведской интервенцией, созывается «Совет всея земли», продолжением которого явился Земский собор 1613 г., избравший на престол первого Романова – Михаила.


[Закрыть] Однако история начала самостоятельного царствования Ивана Грозного и проведение первого Земского собора говорят о том, что, помимо вышеперечисленных, были еще и другие причины. Налицо противоборство традиционалистов и реформаторов,[424]424
  Как пишет С. Ф. Платонов, влияние Сильвестра выразилось в том, что он собрал около царя особый круг советников, называемый «избранной радой». Это была ни Ближняя дума, ни Дума вообще, а особая компания бояр, объединившихся с одной целью – овладеть московской политикой и вершить ее по-своему (см.: Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996. С. 200).


[Закрыть] в центре которого сохранение, развитие или изменение режима отношений между царем и его окружением. Вопрос стоял либо о возрождении персонифицированной власти, либо о сохранении установившегося за время малолетства Ивана IV боярского правления, либо о развитии отношений власти по западному образцу, т. е. в рамках разграничения верховной власти между царем и аристократами. При этом многие идеализировали уходящую старину, были недовольны новыми обычаями и опасались возможных перспектив развития. «Дотоле земля наша Русская жила в тишине и миру», если же «земля переставливает обычаи свои, то та земля недолго стоит». В то же время Ивану, воспитанному на порядках, установленных Софьей Палеолог, настроения сохранения старых традиций казались опасными.[425]425
  См.: Платонов С. Ф. Иван Грозный. С. 32.


[Закрыть]

Около 1550 г. (по другим источникам – около 1548 г.) по указанию Ивана IV, который повелел «собрати от городов добрых людей по человеку», был созван первый в России Земский собор, в котором участвовали представители всех сословий и областей.[426]426
  Многие историки говорят об отсутствии сведений о каком-либо реальном представительстве и поэтому не считают его Земским собором в обычном смысле этого слова. По их мнению, это был Собор духовенства и боярства (см.: Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. С. 201).


[Закрыть] Речь, возможно, шла о представителях посада.[427]427
  О такой возможности писал Курбский, который считал долгом государя «искати доброго и полезного совета не токмо у советников, но и у всенародных человек». Однако он мечтал не о представительных учреждениях, а о способах ограничения самодержавной власти государя посредством какого-либо учреждения наподобие сейма Литовско-Русского государства первой половины XVI в., учреждения, в котором Боярская дума, а вернее сказать – рада, могла бы играть руководящую роль. О Соборах 1564–1565 и 1566 гг., в деятельности которых участвовали купцы, которые, казалось бы, больше всего должны были отвечать идеалу совета с «всенародными человеки», Курбский просто умалчивает. Более того, время, когда происходили эти события, он характеризует как время «зла» (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 213, 269).


[Закрыть] Конечно, это были не представители простонародья, а, скорее всего, менее знатная часть привилегированного класса. Однако со временем представительство расширяется, и советниками государя на соборах становятся не только члены Боярской думы – «думные люди» и близкие придворные, но и люди «государева двора», из которых формировались все руководящие кадры для военной, придворной и административной службы. Это верхушка уездного дворянства, постепенно входившая в состав правящих слоев Российского государства. Уже в середине XVI в. лица эти воспринимались как представители «земель».[428]428
  Там же. С. 211–212.


[Закрыть]

Посоветовавшись с митрополитом, Иван, «видя государство в великой туге и печали от насилия сильных, умыслил всех привести в любовь». На Соборе, заседание которого царь провел на Красной площади, он обратился к народу с обличением бояр и, перечислив их злодеяния, обещал положить им конец и царствовать справедливо и полюбовно.

Кроме того, Иван IV обещал народу, что отмежуется от старого боярства и станет искать опору в новом, молодом дворянстве; царь брал в свидетели своих намерений простой народ и, унижаясь перед толпящимися «людьми Божими» и призывая их к взаимному прощению, примирению, клялся, что сам чист от прежних дел боярских, что осознал невозможность вернуть былое, обещал всем быть судьею, неправды разорять и похищенное возвращать.[429]429
  См.: Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 8. С. 480–481.


[Закрыть] Тем самым царь сумел успокоить народ, усмирить волнения, которые имели место накануне.

Таким образом, ни о какой демократизации власти[430]430
  Действительно, поистине гениальный ход Ивана Грозного с организацией Земского собора мог развиться до мысли о единении народа и царя, до появления в умах идеи земского царя взамен идеи удельного князя-вотчинника и царя боярского.


[Закрыть] речь не идет, мысль эта навеяна явлениями из истории западных представительных собраний.[431]431
  См.: Ключевский В. О. Соч.: В 9 т. М., 1990. Т. 8. С. 290. ¹⁷⁷См.: Ключевский В. О. Русская история. М., 1993. Т. 2. С. 103.


[Закрыть] Думаю, что все объясняется гораздо проще. Власть монарха за время малолетства Ивана пошатнулась, а он еще не мог крепко держать в своих руках бразды правления, как его отец и дед. Поэтому, исключительно в целях возвращения былой власти, царь начал созывать Земские соборы (это был первый столь масштабный случай привлечения «избранных от народа» к решению государственных задач). Сделать это было сложно, ибо реальная власть в государстве от царя перешла к московским боярским группировкам, которые контролировали те или иные территории государства. В этой ситуации народ стал противовесом Земскому собору, Собор – боярству, а организованная позже опричнина – Земскому собору.

Так заканчивалась юность Ивана и боярское правление.[432]432
  См.: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1991. С. 291.


[Закрыть]

Еще раз царь апеллирует к народу несколько лет спустя, во время своего ухода в Александровскую слободу. Этот переезд, длительное пребывание вне Кремлевского дворца, трона и власти произвели громадное впечатление на современников, как русских, так и иноземных; у многих такое поведение Ивана IV вызвало недоумение.

В конце 1564 г. распространился слух, что царь собирается ехать неизвестно куда. Говорили, что ему стало известно, что многие его не терпят, не желают власти его и наследников, поэтому он отказывается от престола и передает правление всей земле. С этими словами Иван якобы сложил с себя корону, жезл и царскую одежду. Вскоре слух подтвердился, и по приказу Ивана в Москве были собраны дворяне с женами и детьми, дети боярские и приказные люди.

В течение нескольких дней в Кремле собирали царский обоз: драгоценности, иконы, кресты, одежды, книги. Одновременно с этим царь прощался с Москвой, со всех церквей и монастырей ему везли образа, к которым он прикладывался и брал у священников благословение, после чего лично объехал церкви. Наконец, в Успенском соборе Афанасий, сменивший Макария, отслужил обедню, царь принял благословение митрополита, дал целовать руку боярам и прочим присутствующим и 5 декабря покинул Москву. С ним отбыли царица, два сына и немногочисленные любимцы.[433]433
  См.: Соловьев С. М. Соч. Т. 3. С. 533.


[Закрыть]

Целый месяц Иван не подавал о себе известий, что привело в полное замешательство митрополита, боярство и московских жителей. Для того чтобы представить весь ужас произошедшего, необходимо понять, что царь в системе ценностей общественного сознания являлся величиной постоянной и незаменимой. Своим поступком Иван поставил все сословия перед неразрешимым вопросом: что делать в такой ситуации? Действительно, если царь умирал, призывались наследники, если их не было, царя можно было избрать. Но государь был жив, здоров, и постигнуть то, что он обиделся и не хочет больше царствовать, никто не мог. Наконец, что значит «передает правление всей земле»? (Напомню, что по старинной русской традиции земля без князя существовать не могла.)

И только 3 января 1565 г. Иван IV направил из Александровской слободы две грамоты в Москву. В первой, адресованной митрополиту Афанасию, он сообщал, что положил свой гнев на всех епископов и настоятелей монастырей, а опалу – на всех служилых людей, от бояр до рядовых дворян, так как все служилые люди истощают его казну, плохо служат, изменяют, а церковные иерархи их покрывают. Потому он, «от великие жалости сердца, не могши их изменных дел терпеть», оставил свое государство и поехал поселиться, где его Бог наставит. Во второй грамоте царь заверял купцов и простой московский люд, чтобы они «себе никоторого сомнения не держали, гневу на них и опалы никакой нет».[434]434
  Цит. по: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С. 292.


[Закрыть] Тем самым он разделил народ на тех, кому объявлял свой гнев (меньшинство) и тех, к кому обращался с милостью (большинство). И самое главное – царь не с боярами и попами, он с народом, более того – против служилых. Народ, конечно, был на стороне Ивана: «Пусть государь не оставляет государства, не отдает на расхищение волкам, пусть избавит нас из рук сильных людей. Пусть казнит своих лиходеев… укажет своих изменников и лиходеев, мы сами их истребим».[435]435
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 258.


[Закрыть]

Зимой 1564–1565 гг. укрепилась верхушка московского посада, в пользу которой еще в предшествовавшие годы были проведены значительные преобразования в области городского управления, финансов и суда. Без участия посадских верхов или хотя бы без устранения возможности их противодействия трудно было пытаться осуществлять задуманные мероприятия. Обращение Ивана IV к посаду – это свидетельство потребности царя найти еще одну официальную опору для укрепления собственного положения в государстве, в борьбе с реальными и мнимыми врагами и свидетельство стремления найти оправдание нового политического курса в поддержке относительно широкой общественности.[436]436
  См.: Полосин И. И. Социально-политическая история России XVI – начала XVII века. М., 1963. С. 149–150.


[Закрыть]

Первое посольство из Москвы в Александровскую слободу возглавили святители, митрополит остался в городе, так как там начинались беспорядки. В состав делегации входили также и бояре: И. Д. Вельский, И. Ф. Мстиславский и др. Царь принимал их как врагов. Послы же согласились с «мудрыми законами и уставами царя», с его волей казнить и миловать. Однако царь не торопился давать ответ. Спустя некоторое время он призвал их опять и только тогда дал им надежду, что вернется, но окружит себя избранными людьми – опричниками, с помощью которых будет управлять и выводить измену из государства.

Здесь следует обратить внимание на одно обстоятельство. Слух о том, что государь покидает «царство», разговором и остается. Иван покинул не «царство», а царствующий град Москву, и «чины» московские просили его «царства не покидати», т. е. возвратиться в Москву, что он и обещал сделать.[437]437
  В то время как на Западе третье сословие всячески боролось с абсолютизмом, русские купцы почти всегда помогали его укреплению. Дело в том, что в стране не действовали рыночные механизмы и любое приближение к власти, любая оказанная ей помощь приводили к льготам, послаблениям со стороны государства. Таким образом, участие в политической жизни, а вернее сказать – в политической интриге, было экономически выгодным мероприятием.


[Закрыть] Именно третье сословие (посадские люди), определили результаты столкновений с боярской оппозицией,[438]438
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 269.


[Закрыть] что способствовало признанию за царем прав неограниченного монарха.[439]439
  См.: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С. 293.


[Закрыть] 2 февраля 1565 г. Иван IV прибыл в Москву и объявил, что он, по желанию и челобитью московских людей и наипаче духовенства, принимает власть снова, чтобы ему на своих изменников и непослушников вольно было класть опалы, казнить смертью и отбирать на себя их имущество и чтоб духовные впредь не надоедали ему челобитьем о помиловании опальных. По свидетельству современников, был мрачен и свиреп – стал грозным.[440]440
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 255.


[Закрыть]

В Москву царь вернулся лишь тогда, когда убедился в возможности практического осуществления выдвинутых им условий: права казнить без суда «думных людей», отказа церкви от права печалования за опальных и создания особых территорий с особой системой управления и особым составом служилых людей. Следовательно, как и в 1549 г., так и в 1564–1565 гг. Иван IV счел полезным обратиться «ко всему православному христианству» и сделать так, чтобы максимально широкий круг людей знал о тяжелых переживаниях царя и о его потребности заботиться о народном благе. Однако существенным в этом повторении управленческого приема было то, что если в 1549 г. Иван обращался к подданным с торжественным манифестом, в котором объявил о своем примирении с боярами, то в 1565 г. он, «в сущности, заявлял о прекращении мира и о начале гонения на бояр».[441]441
  Среди русских царей было два выдающихся демагога: «гениальный изверг» Иван Грозный и, выражаясь языком А. С. Пушкина, «Тартюф в юбке и короне», Екатерина II. Любопытную мысль в связи с этим высказал С. О. Шмидт: «Оба они – один у истоков абсолютизма, другая же в годы так называемого просвещенного абсолютизма, не только прибегали публично к силе общественного мнения, но и стремились выступить в роли его идеологов», что, однако, не спасало монархию от потрясений и народных волнений (см.: Там же. С. 282).


[Закрыть] Это был блестящий политический маневр талантливого демагога.[442]442
  К. Валишевский пишет, что Иван вообще любил театральность (Валишевский К. Иван Грозный. М., 1993. С. 155).


[Закрыть] Но все эти демарши не могут свидетельствовать об искреннем желании Ивана IV созвать для совета именно народных представителей.

Факты апелляции царя к народу ничего, кроме удивления, в обществе не вызывали. Это была определенная политическая новация, поражавшая иностранцев. Непосредственные обращения царя к простолюдинам – «ко всему христианству», «ко всему Российскому царству», – в которых, пусть демагогически, но все же провозглашались в качестве главной задачи государя заботы о «всем христианстве», казались непостижимыми.[443]443
  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 189.


[Закрыть] Мало кто догадывался, что за всем этим стоял точный расчет.

Позже славянофилы, например К. С. Аксаков, М. Ф. Владимирский-Буданов и др., обратили внимание на определенную связь между вечевой формой управления и соборами,[444]444
  См.: Аксаков К. С. Соч. М., 1861. Т. 1. С. 164–166.


[Закрыть] увидели в этом развитие вечевого порядка, проявление соборности и единения царя и народа.[445]445
  К примеру, А. В. Карташев пишет, что монархия в лице Ивана IV предпочла быть демократической, т. е. опираться на непритязательный в политическом отношении народ, но не примириться с претензиями аристократов (Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1997. Т. 1. С. 442–443).


[Закрыть] Такую точку зрения разделяют и некоторые современные авторы.[446]446
  Напр., проведение первого Земского собора на Красной площади, обращение Ивана IV к народу во время событий 1564–1566 гг., практика общения с народом Михаила и Алексея Романовых и т. д. Думаю, отмеченные в этом списке русские цари, впрочем также, как и другие (напр., Екатерина II),


[Закрыть] По их мнению, на это единение указывают многочисленные факты непосредственного общения царя и народа,[447]447
  были просто хорошими психологами и, выражаясь современным языком, прекрасными имиджмейкерами, т. е. организаторами и создателями в общественном сознании нужного им представления о царе.


[Закрыть] а также существовавшая длительное время соборная практика рассмотрения челобитных, подаваемых представителями населения на заседания Собора, чем, собственно, и обеспечивалась информационно-обратная связь между центром и окраинами и сближение царской власти и народа. Здесь необходимо сказать об уникальном русском правовом феномене – праве соборных петиций, которое в Московском государстве принадлежало как отдельным лицам, так и отдельным классам. Только соборные петиции могли иметь значение непререкаемого голоса всей земли. В дальнейшем оно (право) трансформировалось в право законодательной инициативы с предоставлением проекта закона и правом осуществления контроля над деятельностью правительственных органов.[448]448
  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 199.


[Закрыть]

Однако Земские соборы не согласовывались с системой власти, выстраиваемой Иваном Грозным. Собор нужен был ему как средство борьбы за единоличную власть, как определенный противовес аристократической вольнице. В результате подобной политики Земские соборы стали продуктом административного творчества, укрепившего положение высшей бюрократии, думных дворян и особенно думных дьяков,[449]449
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 218.


[Закрыть] а не плодом продолжительной политической борьбы. Соборы середины XVI в. положили начало большой творческой деятельности в области государственных преобразований, стали важным фактором организации власти централизованного государства: теперь совет государя, состоявший преимущественно из наследственных советников, из князей и бояр, а также высшего духовенства, расширялся за счет представителей всех групп правящего класса из разных земель Российского государства. Однако эти соборы можно рассматривать лишь как зачаточную форму Земских соборов.[450]450
  Там же. С. 219.


[Закрыть] Действительно, в это время Земский собор как государственное учреждение не имел еще ни четкой структуры, ни четкой компетенции.[451]451
  Это характерно и для Западной Европы, где сословно-представительные учреждения, начиная с английского парламента, в первые годы своей деятельности также не имели ни определенной структуры, ни компетенции, которые затем вырабатывались, как правило, в острой борьбе с монархами.


[Закрыть] Практика созыва и порядок заседаний, тем более состав, не были строго регламентированы и изменялись; постепенно формировалась и, так сказать, соборная терминология;[452]452
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 151.


[Закрыть] жестко установленной процедуры выборов, каких-либо квот выработано так и не было. По общему требованию представлялась вся земля, на деле обеспечивалось представительство отдельных групп населения, к строго территориальному представительству никто не стремился. По-видимому, первым настоящим Земским собором было собрание 1566 г. Все предыдущие были советами либо различных воинских начальников, либо высшей духовной иерархии. В период малолетства Ивана IV соединение духовенства, Боярской думы и воинства представлял собой Стоглавый собор 1551 г., хотя и получивший значение государственного совещательного органа, в действительности, видимо, бывший церковно-земским.[453]453
  См.: Платонов С. Ф. Иван Грозный. С. 56.


[Закрыть] Он состоял из митрополита, архиепископов новгородского и ростовского, большого числа епископов, архимандритов и игуменов. Р. Ю. Виппер, сравнивая деятельность Стоглавого собора с деятельностью проходившего в то же время в Западной Европе Тридентского собора, говорит о схожести их задач: «Укрепить расшатавшееся здание церкви строгой дисциплиной духовенства и установлением незыблемых обрядов, повлиять возвышением нравов духовенства на быт мирян, охватить церковным воспитанием все общество – вот цели кружка, группировавшегося около Макария и по задачам близкого с западной католической реформации».[454]454
  Виппер Р. Ю. Иван Грозный. С. 133.


[Закрыть]

На упомянутом Стоглавом соборе, где светские люди были представлены высшими придворными чинами и Боярской думой в полном составе, ставились и обсуждались вопросы правления, в частности, царю рекомендовалось править не только по собственному разуму, но с участием разумных советников. Высказывалась мысль даже более радикальная – держать при царе широкий совет «всяких людей», «от всех градов своих», т. е. имелась в виду необходимость созыва земских представителей «всея земли».[455]455
  См.: Платонов С. Ф. Иван Грозный. С. 57.


[Закрыть]

Собор 1566 г., который был созван Иваном Грозным по поводу войны, имел состав более широкий: в него входили секретари Боярской думы, приказное дьячество; среди служилых людей упоминаются мелкие дворяне, боярские дети и западные помещики; кроме того, впервые присутствовали гости и торговые люди,[456]456
  О составе Соборов середины XVI в. существуют различные точки зрения. Так, С. О. Шмидт пишет, что в них участвовали «воеводы», «княжата», «дворяне большие», «дети боярские» («дворовые» и «городовые», «московские и новгородские»), «воины», а также, видимо, «приказные люди» и вообще «кормленщики». Все они принадлежали к различным прослойкам господствовавшего класса. Данные об участии в соборах этого периода посадского населения (так называемого третьего сословия) очень сомнительны, хотя решения соборов и были во многом выгодны верхам посада. Более того, социально-экономические изменения, и прежде всего возросший удельный вес городов в социально-экономической и общественно-политической жизни страны, являлись существенными предпосылками созыва соборов (Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 210).


[Закрыть] что, собственно, отвечало формально-демократическому настрою власти.

Привлекая посадских людей к деятельности соборов, Иван Грозный не ограничивал свою власть; противопоставляя посад аристократии, он рассчитывал на его поддержку.[457]457
  Напомню, что, судя по переписке Ивана IV с Елизаветой Английской, он презирал третье сословие, не намеревался делить с ним свою власть, а просто использовал некую политическую силу посада.


[Закрыть] Надо сказать, что политическая активность посада наблюдалась и раньше,[458]458
  Однако следует признать, что, начиная с Ивана Грозного, а особенно после его смерти, «чернь московская» и «мужики торговые» постепенно стали играть все более заметную роль в борьбе московских царей с их политическими противниками. Пример же участия московского посада в политических событиях XVI в. имел серьезнейшие последствия. Дело в том, что центральные и местные сословные учреждения развивались по одной исторической схеме. Допущение посадских людей в представительные местные учреждения, их деятельное участие в городском управлении, обсуждении важнейших местных дел как бы готовило общественную мысль к тому, что посадские люди могут и должны участвовать в работе центральных представительных учреждений. К этому времени посад был уже более значительной политической силой, чем прежде, и не оставался в стороне от политической борьбы (см.: Смирнов И. И. Восстание Болотникова. 1606–1607. М., 1951. С. 83; Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М.; Л., 1947. Т. 1; Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 280).


[Закрыть] однако применительно к XVI в. следует с большой осторожностью говорить о политическом участии «третьего сословия» в правительственной деятельности. Иван Грозный и его предшественники просто использовали посад в своих целях.[459]459
  Думаю, что С. О. Шмидт прав, утверждая, что политическое участие третьего сословия в государственной деятельности есть историографическая легенда, созданная в поисках традиций участия предков позднейшей буржуазии в управлении государством (см.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 279).


[Закрыть] Поэтому Собор 1566 г., несмотря на всю его представительность, был совещательным[460]460
  Выборные были по преимуществу богатые и знатные люди; и притом никто не смел откровенно говорить с царем, казнившим за одно слово противоречия (см.: Худяков И. А. Древняя Русь. СПб., 1867. С. 134).


[Закрыть] и не столько законодательным советом власти с народом, сколько административно-распорядительным уговором правительства со своими органами, уговором, главной целью которого было обеспечить правительству точное и повсеместное исполнение принятого решения. Такой характер соответствовал его происхождению: он родился не из политической борьбы, а из административной нужды.[461]461
  См.: Ключевский В. О. Соч. Т. 8. С. 372.


[Закрыть] В силу традиции выборщики ручались за того, кого выбирали для участия в Соборе, а тот, в свою очередь, своей подписью под соборным приговором ручался за себя и за представляемое им общество в том, что все они готовы понести тяготы, какие падут на них в силу этого приговора. Иными словами, мир ручался за своего представителя, а представитель ручался за мир.[462]462
  Там же. С. 312, 315.


[Закрыть] Таким образом, общественная круговая порука служила тем же приводным ремнем,[463]463
  Там же. С. 371–372.


[Закрыть] каким сегодня служат выборы, посредством которых избиратели заранее обязуются подчиняться закону, принятому выбранными ими депутатами.

Следовательно, соборное представительство являлось формой государственной ответственности, которая возлагалась не только на представителей служилых классов, но и на всех остальных.[464]464
  Кстати сказать, советская форма представительства, предполагающая, что в органах государственной власти должны работать лучшие представители профессий и направлений человеческой деятельности, не несла ли туже идеологическую нагрузку?


[Закрыть]Тем самым правительство обеспечивало себе дружное и усиленное содействие всех местных обществ. Речь шла о государственной ответственности, скрепленной порукой.[465]465
  Круговая порука, известная на Руси со времен княгини Ольги, предполагала ручательство за лицо, с которым поручитель волей или неволей находился в какой-то юридической связи.


[Закрыть] Более того, многие исследователи считают, что формула того времени «выбор из городов» говорит не о выборах, а об отборе служилых людей. Дело в том, что в средневековой России существовала дробная социальная стратификация. Каждый слой общества отличался от другого имеющимися у него юридическими правами и привилегиями. Именно так выстраивалась иерархия общества, которой придавалось существенное значение. При этом участие в Соборе или в совещании с государем представителя какой-то общественной группы, по-видимому, рассматривалось как обращение к широким слоям населения, так или иначе с ним связанного. Следовательно, царь или правительство, видимо, заранее определяли состав основных участников Собора и могли исключать из него даже некоторых членов Боярской думы или представителей высшего духовенства.[466]466
  См.: Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма. С. 271–272.


[Закрыть] Даже Собор, избравший в 1598 г. царем Бориса Годунова, по своему составу напоминал Собор 1566 г., где были представлены двор, приказные люди и немногие высокопоставленные купцы.[467]467
  См.: Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М., 1947. Т. 1. С. 99.


[Закрыть] Более того, для Собора 1598 г. было характерно деление на чины в зависимости от служебного положения и связанного с ним генеалогического достоинства.[468]468
  См.: Заозерский А. И. К вопросу о составе и значении земских соборов// Журнал Министерства народного просвещения. 1909. Май-июнь. С. 308–309.


[Закрыть]

Таким образом, Соборы XVI в. – это не представительные учреждения в обычном понимании термина, а скорее бюрократические – «парламент чиновников».[469]469
  Там же. С. 319, 335.


[Закрыть]

Надо сказать, что материальное бремя «представительной службы» население почти полностью несло на себе. И все-таки бывали случаи, когда выборные люди были представлены даже в большем числе. Участие в Соборах было, несомненно, тяжелой обязанностью: и долгий переезд до Москвы, и расходы на дорогу, и собственное содержание в течение «сессии» создавали непривычные трудности. Бывало и так, что предписания о высылке выборных в Москву к указанному сроку получались на местах уже по истечении этого срока.[470]470
  См.: Дьяконов М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1912. С. 474–475.


[Закрыть] Поэтому случаи неучастия выборных в заседаниях соборов следует рассматривать не как нежелание или инертность, а как издержки работы государственного аппарата. Наконец, выборные не рассматривали свое участие в соборе как субъективное право, что позволяет сомневаться в выводах отдельных авторов относительно того, что в периоды междуцарствия соборы олицетворяли собой реализованную идею народоправства.[471]471
  Там же. С. 474.


[Закрыть] Существенным и неизменным условием представительства на Земских соборах был не корпоративный выбор того или иного лица определенной социальной группы, а известное административное положение, соединенное с властью и ответственностью начальника. Представитель являлся на Собор не столько ходатаем известного общества, уполномоченным действовать по наказу доверителей, сколько правительственным органом, обязанным говорить за своих подчиненных. Его призывали на Собор не для того, чтобы выслушивать требования, нужды и желания его избирателей, а для того, чтобы услышать то, что хотело знать правительство, и обязать его выполнять решение, принятое Собором.[472]472
  См.: Ключевский В. О. Соч. Т. 8. С. 309.


[Закрыть]