Текст книги "Омут колдовства"

Под этим делом

Потеря жены для Николая сначала чуть бедой не обернулась. Мужику ведь одному никак нельзя, сразу к бутылке тянет. Рюмка за рюмкой, никто не видит, некому «стоп» сказать, болото засасывает, душу травит. А с ребёнком – совсем худо. Видит он это безобразие, на себе ощущает. Здесь и так матери нет, так ещё и водка отца к себе прибирает, счастливого детства лишает. Участковый после этого к нему домой зарядил, стращать при мальчонке начал.

– Отымем, – говорит, – малого. Один, как сыч, останешься. И сына потеряешь, и себя сгубишь. Одумайся, пока не поздно и голова соображает. Сила воли-то есть? Потом захочешь вернуть всё назад – а окажется, что поезд уже укатил. На рельсы кидаться будешь? Анну Каренину из себя корчить?

Задумался Николай, закручинился: «Видать, война ещё не кончилась для меня, враг внутри окопался». И зарок себе дал: «К спиртному ни шагу, ни полшага. Дитя надобно беречь, человеком воспитывать».

Но здесь к случаю оказия с ним приключилась – телеграмма дальняя ко Дню Победы поспела, однополчане с праздником поздравляли. Ну как тут не выпить? Ноги сами к ларьку заворачивать стали.

И опять приложился он к бутылке и под мухой песни разные на улице горлопанил, гражданам покоя не давал. А это уже нарушение общественного порядка есть. Никуда не денешься, пожалуйте за решётку. Составил участковый на него очередной протокол и в обезьянник закрыл. А сам за Серёжкой идти собрался, пристроить решил мальца к месту.

Тут упал на колени Николай, чуть ли не зубами решётку грызть стал, взмолился.

– Не позорь, – говорит он, – меня. Чёрт попутал. Слово солдата даю. Если не выдержу – рви погоны с плеча, голову на отсечение положу, памятью жены убиенной клянусь.

– Ага, как жеть! – возмутился участковый. – Ты и есть чёрт. Самый настоящий сатана. А голова твоя, погоны и честь солдатская давно в рюмке плавают. Только одного сына и жалко. Ну ничего. Государство подымет его на ноги и без тебя. Зато радости в жизни больше увидит. Глядишь, человеком вырастет.

Зарыдал Николай, головой о стенку биться начал.

– Ты мне мебель-то не ломай, – спокойно урезонил его участковый. – Сейчас сына приведу, перед ним кланяться будешь, о прощении умолять. А я посмотрю, как это у тебя получится. Мож, и выйдет из тебя вся дурь.

– Папка! – закричал Серёжка, увидев отца, и бросился в его объятия. – Почему ты здесь? Мы же с тобой гулять собирались, ты ещё в кино обещал меня сводить!

Участковый встал и молча вышел из кабинета. «Пусть поговорят меж собой, так лучше будет», – решил он.

С тех пор выпившим Николая больше никто не видел, а всё свободное время и деньги он посвящал только сыну.

И снова встреча

Николай с Серёжкой только что проснулись и собирались заняться делами. Каждый – своими. У них так заведено было по распорядку. Неожиданно скрипнула дверь, и в проём медленно вкатилось солнце, по-другому не скажешь. Это была Огонёк. В руках она держала новый ранец.

– А вот и я, – улыбнулась Даша и с лёту примерила обнову на Серёжку.

Тот от счастья побежал кругами по комнате.

– Теперь у меня портфель есть! Вот! – радостно кричал он. – Я в школу пойду. Учиться буду на одни пятёрки.

Николай оторопело стоял рядом и не находил слов.

– Ну здравствуй, – первой заговорила Даша. – Как живёшь-можешь? Всё ли у тебя в порядке? Рана не беспокоит?

– Как? Это ты? – наконец-то пришёл в чувство Николай. – Или мне снится?

Он подошёл к женщине и обнял её.

– Здравствуй, Огонёк-Дашуля! – ласково прошептал он ей на ухо. – Как я давно тебя не видел! Ты стала ещё краше. Война не смогла убить в тебе яркость и неповторимость.

Потом они втроём сидели за столом, долго пили чай и делились воспоминаниями. В какой-то момент Николай поинтересовался:

– А как же ты нашла меня? Старого дома-то нет, разрушен он!

– Утратил нюх, разведчик, – рассмеялась Даша. – Про адресное бюро забыл? В каждом городе есть. Поэтому удивляться тут нечему.

Николай вздохнул и, словно оправдываясь, вставил:

– Ну да, ну да. И чего это я действительно? А мы вот вдвоём живём. Валя, к сожалению, в войну погибла. Дом разбомбило. Серёжка, слава Богу, жив остался. Недавно построились. Я на заводе работаю, он в доме хозяйничает. Летом в деревню уедем. Рыбачить будем, в лес ходить. А ты как, какими судьбами?

Даша молчала и всё время не сводила глаз с Николая.

– А что я? – с горечью ответила она. – Живу. Работаю так же по медицинской части. Была замужем. Расстались. Детьми не обзавелись. В общем, одна я на этом свете и, видимо, никому не нужна.

– Скажешь тоже, одна! – поддержал её Николай. – Да такую, как ты, боготворить надо, на руках носить. И куда только мужики смотрят?

Вдруг Дашины глаза озарились пламенем.

– Хочешь, чтобы я с тобою осталась? – без лишних слов с надеждой в интонации спросила она. – Хорошей женой буду. Вместе Серёжку воспитаем, ещё детишек нарожаем. Хочешь? Или боишься?

Николай подошёл к ней и обнял.

– Спасибо тебе, родная. Ты меня уже второй раз от неминуемой гибели спасаешь. Я вечный твой должник!

Эпилог

Через год у Николая и Даши родилась Аделия. По ярко выраженному цвету волос вся округа зовёт её «наш Огонёк». А ещё через два года появился Пётр. С тех пор живут они, поживают в мире и согласии.

Остаться человеком
(по мотивам рассказов ветеринара)

Если душа – это умение любить, быть преданным и благодарным, то животные обладают ею в большей степени, чем многие люди.

Джеймс Хэрриот

Ветеринарный врач Станислав Пантелеевич Хонкин битый час сидел в пустом кабинете своего офиса и читал газету. Ассистентку Леночку за отсутствием клиентов он отпустил. Вечером у неё дома намечался сабантуй, по причине чего она отпросилась на продуктовый шопинг. Он бы и сам без проблем давно закрыл на ключ клинику и ушёл следом, но чувство ответственности вынуждало его оставаться на рабочем месте до последнего. Владельцы же собак, кошек и другой домашней живности, которые были записаны в его приёмной книге, отметились, как обычно, ещё с утра. Такое правило он установил из соображения, чтобы его четвероногие пациенты не мучились целый день в ожидании необходимой процедуры и не заставляли нервничать своих хозяев.

Дверь неожиданно скрипнула, и в помещение вошла пожилая пара. Мужчина, по всему виду, недавно перенёс инсульт. Ступал он осторожно, вытягивая одну ногу вперёд, голова слегка подёргивалась. На его правой руке висела спортивная сумка, из приоткрытой застёжки-молнии которой торчала голова чёрной как смоль кошки. Женщина тоже немного прихрамывала, и поэтому понять, кто кого привёл в лечебницу, было невозможно.

– Мяу, – первой поздоровалась кошка.

– Привет, – по привычке ответил Стас, ласково погладил её по голове и предложил посетителям присесть на диван.

– Ох, – почему-то тяжело вздохнула женщина, дёрнула за рукав своего провожатого и громко произнесла: – Садись, старый. В ногах правды нет.

Убедившись, что тот выполнил её требования, она присела рядом и стала озвучивать цель визита.

– У нас таки беда, милок, – обратилась она к врачу, но тут же осеклась и прикрыла рот ладошкой. – Ой, и чавой-то я? Как вас величать?

– Станислав, – не раздумывая ответил тот.

– А по батюшке?

– Давайте без этих формальностей.

– Ну хорошо. Пусть будет по-вашему.

– А вас, извините? – задал встречный вопрос Станислав. – С кем имею честь, так сказать?

– Да Пронины мы. Игнат, муж мой, – кивнула она в сторону мужчины, – и я, Клавдия.

– И… – продолжил он выпытывать у неё окончание знакомства.

Женщина вроде растерялась, но тут же спохватилась:

– Ах, да. Васильевна я.

– Очень приятно. Так что привело вас ко мне, Клавдия Васильевна? Смотрю, кошка у вас именитая, здоровается. Учёная, видать. Не каждая может.

Живой уголёк из сумки повертел головой и уставился на ветеринара.

– И кого из вас лечить будем? – шутя, поинтересовался Станислав.

– Их, – дуплетом ответили посетители, указывая друг на друга пальцами, и рассмеялись.

– Не понял, – удивился Станислав.

– Мяу, – жалобно дала знать о себе кошка.

– Тебя, моя мурлыка? Ну конечно, тебя.

Станислав нежно потрепал её за ухом и озадаченно произнёс:

– А что у нас с этим очаровательным созданием?

– Знаете, Станислав, всё было хорошо. Но недавно я обнаружила у неё уплотнения в области груди, – стала объяснять Клавдия Васильевна. – Сначала думала, Мурка рожать собралась. Но шишки стали увеличиваться. Разбухли, затвердели. Ну мы и засобирались к вам. Может, чё плохое с ней приключилось? Как жеть такое? Она ведь у нас лекарь. Нам без неё никак нельзя. Пропадём. Особенно мой после инсульта. Да и я со своим варикозом, будь он неладен.

– Давайте посмотрим вашу Мурку, – спокойно отреагировал Станислав. – Иди ко мне.

Он взял кошку на руки, поставил на стол для обследования, стал ощупывать и осматривать со всех сторон.

– Э, да у вас, смотрю, карцинома молочной железы, – в какой-то момент определил он.

– Какая ещё цинома? – испуганно переспросила Клавдия Васильевна.

– Так по-нашему рак молочной железы называется.

– Неужели рак? Ужас. Жить-то будет?

– Поборемся, но лечить надо, – стал успокаивать их Станислав.

– Мужайся, – тягостно вздохнула женщина, глядя на свою питомицу. – Досель ты нас лечила. Теперь мы тебя на ноги ставить будем. Готовься к испытаниям.

Врач не обращал на реплики никакого внимания. Он, как и положено по протоколу, закончил осмотр, произвёл необходимые манипуляции, объяснил, что надо в этих случаях делать, осуществил регистрацию, выписал рецепт, назначил дату следующего приёма и хотел было уже распрощаться. Но чета Прониных, как ни странно, уходить не собиралась. В кабинете наступила томительная пауза. Чтобы как-то разрядить обстановку, Станислав решил продолжить разговор.

– А что у вас? Смотрю, ноги сдают? – спросил он.

– Да, сынок. Не в радость нам, старикам. Спасибо Мурке, выручает. А так одни мучения. Жить даже не хочется.

Станислав промолчал, понимая, что продолжать докучать пожилым людям никчёмными вопросами не стоит. И оказался совершенно прав. Клавдия Васильевна, где-то при содействии мужа, где-то самостоятельно, продолжила сама изливать душу.

– Мой-то два месяца тому назад чё удумал – инсульт схватил. Хорошо, что малый, а то бы не поднялся. Мы в больницу подались. Ой, что было… Никому не пожелаю такого. А как вышел, соседка пытать стала: «Слышала, инсульт твой поймал? – А сама ёрничает, выше положения себя ставит. – Как лечить собираетесь?» – «Да как-как? По врачам вот скитаемся, уколы и таблетки разные принимаем. Авось и выйдет что нужное». – «Не выйдет, если меня не послушаете». – «А ты чем удивить хочешь? Никак чары колдовские навести?» – «Возьми у меня кошку, – говорит. – Муркой зовут. Она хоть и старая, но дело лечебное не хуже докторов знает. Ауру только так вентилирует. А уж болезни разные напрочь вычёркивает, не счесть. И твоего подымет. Точно говорю». Подумали мы со своим да и взяли. И что вы думаете? Ни на шаг от него не отходит. У головы с вечера ляжет и спит вместе с ним. Мой раньше мучился, заснуть не мог. А теперь дрыхнет, да так, что не разбудишь. Думаю: «Не помер случаем?» Ан нет, целёхонек, живее всех живых, дай Бог ему здоровья.

Игнат улыбнулся и в знак согласия кивнул.

– Подтверждаю, – говорит. – После Мурки исцеление в голове слышу, руки-ноги двигаются, язык вразумительное скрежещет. Считай, за две недели в чувство меня привела, бестия. Скоро налево пойду. – И он рассмеялся, обнажив свои прокуренные серо-жёлтые зубы.

– Я те пойду, старый чёрт! Смотри какой ловелас выискался! Не нагулялся в своё время?

– Да шучу я, шучу. Не видишь, што ль? Хотя если к тёплой печке прислонить…

Игнат сопроводил последнее слово многозначительным жестом всего тела, а голова при этом взлетела вверх, как у петуха перед насестом.

– «Шучу», – с каким-то особым укором съязвила Пронина. – Ишь какой шутливый выискался! А если я отчебучу, козёл ты этакий? Мне стоит только свистнуть – вмиг сбегутся…

И только что ворковавшую пару уже невозможно было узнать.

– Вот вам рецепт, – прервал Станислав тягостно наступившую паузу. – Встретимся через пять дней. Здесь всё написано.

Он встал и наподобие врачебного реверанса раскланялся. Пожилые люди, поддерживая друг друга, кряхтя, подались на выход.

И тут зазвонил телефон.

– Алло. Это Станислав Пантелеевич? – послышалось в трубке.

– Он самый. А вы, простите, кто будете?

– Это директор цирка Прохоров Леонид Ильич. Надеюсь, помните?

– Ну как же, как же. Чем могу быть полезен?

– У нас потапыч младший, Монгол, из строя вышел, – озадаченно простонал Прохоров. – Захромал, бедолага, лапу зашиб или ещё чего. А может быть, вас давно не видел – соскучился. Вот и шалит, не подпускает никого. Ему выкинуть такой номер – сущий пустяк. Ещё тот артист, со стажем. А здесь представление на носу, аншлаг. Сами понимаете.

– Хорошо, хорошо. Скоро буду. Только попридержите укротителя на всякий случай. Мало ли что, – коротко отрапортовал Станислав и повесил трубку.

В этот раз администрации цирка не досталось особо проблем. Повреждение оказалось незначительным. Пока мишка отвлечённо играл, он даже не заметил, что его лечили, и спустя некоторое время как ни в чём не бывало принялся кувыркаться и бегать по вольеру самостоятельно.

– Ну, выручили. Спасибо огромное. Век не забуду. Вам, как всегда, контрамарку? – спросил Леонид Ильич.

– Пожалуй, две. С женой нагрянем.

– Без проблем, – несколько скривив лицо, произнёс директор и тут же дал соответствующее распоряжение.

Уже на обратном пути Станиславу пришло в голову: а ведь Монгол действительно вырос у него на глазах и поэтому так сильно привык к нему. Ох и хитёр, братец, если уже сейчас такое вытворяет.

Впереди были выходные дни. К ним Станислав всегда готовился с особой тщательностью. Группа горного туризма, в которой он состоял несколько лет, каждый месяц поднималась на уже покорённые и ещё девственные вершины. Он любил ощущать природу такой, какая она есть: головокружительной, а с высоты птичьего полёта, паря над облаками, – тем более. Ничто не могло удержать его в этот момент от чувства радости и неизведанности.

Вот и теперь: перевал, за ним второй, подъём на вершину, небольшой отдых и спуск в долину. Казалось бы, ничто не предвещало беды. А она витала совсем рядом. В какой-то момент сыпучий грунт под ногами Станислава стал скользить. Сначала он попытался удержать баланс, потом сгруппироваться, чтобы не повредить конечности при падении, но травма спины уже стояла на изготовке. Он упал, ударился головой обо что-то твёрдое, отчего потерял сознание.

Ему повезло, как студенту, вытянувшему счастливый билет на экзамене. Он получил только растяжение. На первый взгляд небольшое, но, когда прошёл болевой шок, спина затвердела, как загипсованная. Ни встать, ни сесть, ни шелохнуться. Находившиеся в одной связке друзья подставили ему свои крепкие плечи, поочерёдно спустив к подножию горы. Домой, как и положено, отвезли на машине. А там его встретил пёс по кличке Туман. Широко открытыми глазами он смотрел на хозяина, обнюхивал, вилял хвостом и укоризненно скулил: «Я же просил тебя взять меня с собой, – слышались в его голосе нотки укора и порицания. – А ты поступил по-своему. Теперь я буду твоим врачом. И попробуй только меня ослушаться».

Ночь прошла на взводе. Болела голова, плавились мозги, ныла спина, а под самое утро, когда сон окончательно сломил крепкое тело, стал мучить кошмар, привиделась настоящая чертовщина, похожая на безумную фантасмагорию, когда-то царившую в комнате кривых зеркал из далёкого детства.

Вместе с членами космической экспедиции Станислав летел на Марс. Внутри корабля было не так чтобы тесно, но душно. Всё свободное пространство в основном занимали различные датчики, рычаги, мониторы, экраны которых то и дело рассекали цветные молнии. В иллюминаторе уже не первый день висел жёлтый диск Луны. С приближением к нему он пугающе увеличивался в размерах и норовил раздавить своей непомерной массой крохотный корабль со всем его содержимым. Здесь землянам предстояла высадка и временное пребывание на базе.

Наконец в наушниках раздалась долгожданная команда «Приготовиться». Станислав быстро облачился в скафандр и вслед за всеми спрыгнул на неведомый ему ранее грунт ночного светила. Пыль слегка поднялась и, казалось, замерла стоп-кадром. Вместо луноходов земляне использовали надутые кислородом шары из прозрачного непробиваемого материала. Управление ими производилось индивидуальными приборами изнутри.

Сначала шар Станислава катился ровно в заданном направлении. Но вскоре мужчина увидел затейливый камень в стороне и не удержался от соблазна – направил свой аппарат к нему. Первые впечатления на Луне совершенно отключили в нём рефлекс соблюдения мер безопасности, по причине чего ситуация немедленно вышла из-под контроля. Через каких-то пятьдесят, может быть, чуть больше метров шар стал неуправляемым и неудержимо покатился под уклон. Остановить его в этот момент не представлялось никакой возможности. Он набирал всё большую и большую скорость, потом начал скакать, как футбольный мяч по полю, взмывая каждый раз вверх на пять и более метров. Остальным членам экспедиции оставалось только наблюдать за этой картиной и стараться держать связь. Но вскоре и она оборвалась. Дальнейшее обследование ими ближайшей территории ожидаемых результатов не дало. Станислав исчез из поля зрения и доступности.

А шар тем временем летел вниз, в бездонную пропасть. Он то и дело ударялся краями о выступы, отскакивал, встряхивая своего пассажира, как шампанское перед открыванием по случаю завершения многодневной велогонки. Станислав до посинения нажимал кнопки пульта управления, но они его не слушались. От испуга и нахлынувшей паники он оказался в полуобморочном состоянии. Долго ли, коротко ли продолжалось беспамятство, Станислав не помнил. Вдруг шар упёрся во что-то мягкое. Сфера словно к чему-то прилипла и замерла без движения. Он с трудом выбрался из неё и пополз. Сыпучий песок сковывал его движения. Невдалеке закружила стая волков. Оскалив клыки, они порывались вцепиться в него. Их вид был ужасающим.

Но тут откуда ни возьмись появился волкодав. Он не раздумывая бросился на защиту человека. В клубе пыли невозможно было разобрать, кто побеждает. Брызги крови, клочья шерсти летели во все стороны. Шла борьба не на жизнь, а на смерть.

– А-а-аля! – что есть мочи закричал взмокший Станислав и протяжно завыл, имитируя рёв четвероногих.

Приоткрылась дверь, в спальне зажёгся яркий свет. Это была супруга Станислава Алиса.

– Пора вставать, турист, – насмешливо произнесла она. – Давай натру спину мазью. Лучше станет. А то, смотрю, уже Луной бредить стал. Видимо, скоро и туда доберёшься, если жив останешься.

Возле кровати важно лежал Туман. Подложив под морду лапы, он, словно медитируя, пристально смотрел на хозяина. В его взгляде чувствовалось сострадание и покой. Алиса выдавила содержимое тюбика на спину супруга и начала растирать кожу.

– Ой! Осторожно. Больно же, – изворачивался Станислав под давлением её крепких пальцев.

Но прошло ещё немного времени, и его напряжённое тело почувствовало негу.

– Вот это другое дело! А то пилишь, как будто дрова заготавливаешь.

Неожиданно раздался звонок. Туман навострил уши и бросился к двери. Его лай не заставил себя долго ждать.

«Кто бы это мог быть?» – подумала Алиса и поспешила в прихожую.

– Здравствуйте. Дома? – послышалось оттуда, после чего разговор перешёл на шёпот.

– Аля! Кто там? – громко прокричал Станислав.

– Друзья по несчастью, – донёсся ответ.

– А чего ты их у двери держишь? Пусть заходят.

После некоторых шарканий в комнату вошли два парня. За ними, улавливая носом запах, следовал Туман. Он первым подошёл к кровати и как ни в чём не бывало улёгся на своё место.

– А, ребята! Присаживайтесь. Каким ветром?

– Да вот, справиться о здоровье. Ну как ты?

Разговор затянулся. Когда компания обсудила всё, что надо и не надо, гости поинтересовались:

– Знаешь, мы тут одного мужика нашли. У него три собачки есть. Говорит, лечебные. Может быть, к тебе приладим?

– Что, псарню в доме разводить? Я зооманией пока ещё не страдаю.

– Да нет, процедурно, только на время. Мужик утверждает, что они у него рак к себе переманили. Вот и подумай. Правда, сами потом заболели, но это уже другое дело. Сейчас живы-здоровы, рвутся в бой.

– Но у меня же не рак, а всего лишь растяжение, – возразил Станислав.

– А какая разница? Главное – результат. Эта гадость, не дай бог, потом может вылезти. Она же как: может быть, а может и нет. Так мы её лучше сейчас в зародыше изничтожим, чем потом мучиться. Заодно и спину поправим.

– Ну вы загнули!

– А как же! У тебя, кстати, родственники этим недугом страдали?

– Помню, было такое дело.

– Вот! А рак, сам знаешь, по наследству передаётся. Так что даже не сомневайся. Забирай собачек и лечись. Потом ещё спасибо скажешь.

– Подождите. Но рак, как и многие другие злокачественные опухоли, не наследуется. Это наукой доказано.

– Да? Подумаешь. Не одно, так другое. Тянуть кота за хвост не надо.

В этот момент Туман приоткрыл один глаз и рыкнул: «Я вам прилажу, – на своём собачьем языке пригрозил он. – Сам, без ваших зверушек справлюсь».

И Станислав благодаря ему действительно через три дня почувствовал себя гораздо лучше и снова приступил к своим трудовым обязанностям.

Но беда, как известно, не приходит одна, удары судьбы подобны раскатам грома. Однажды утром по пути на работу под колёса его автомобиля попала собака – взрослая сука, которая перебегала дорогу, что называется, в неположенном месте. Станислав, будучи опытным водителем с десятилетним стажем, попытался увести машину от столкновения в сторону, но ситуация оказалась безвыходной. В противном случае от его манёвров на проезжей части могли пострадать люди, а этого нельзя было допустить. Тогда Станислав принял единственно правильное решение: тормозя, продолжил путь своего колёсного транспорта и попробовал проскочить между собакой и встречным автобусом. Но втиснуться в узкое пространство и при этом никого не задеть, как ни старался, у него не получилось. Удар правым бампером оказался настолько сильным, что бедное животное отшвырнуло на пять-шесть метров в сторону. Собака дико завизжала, тут же вскочила и попыталась бежать. Однако полученные телесные повреждения не дали ей возможности долго продержаться на ногах. Она снова упала и забилась в предсмертной агонии.

Конечно, тут читатель вправе высказать свою точку зрения: например, что водитель в любой момент должен быть готов к нестандартной ситуации на дороге и, несмотря ни на что, постараться предотвратить её нежелательные последствия. Но дело, как говорится, было уже сделано, и следовало только одно – принимать экстренные меры.

Другой бы на месте незадачливого водителя в подобной ситуации даже не притормозил, но Станислав по призванию и человеческой сущности был большим любителем животных и оставить в беспомощном состоянии скрюченное тело ещё живого существа он не мог: совесть не позволяла. Он не раздумывая выскочил из машины и кинулся к собаке. Возле изнывающей от боли псины крови не было. Для опытного врача-ветеринара это означало только одно: повреждения носят внутренний характер и, чтобы сохранить жизнь, надо действовать безотлагательно.

К счастью, Леночка была уже в клинике.

– Что с ней? – только и успела впопыхах проронить она, как услышала:

– Срочно готовить инструмент.

Она подхватила бережно завёрнутую в куртку собаку и уложила её на стол.

Операция прошла успешно, но, к сожалению, безрезультатно. За всё время Станислав не проронил ни слова, только успевал смахивать со лба пот. Всё шло как по накатанной колее, но вдруг собачье сердце остановилось. Оно трепыхнулось в последний раз, как будто попрощалось, и перестало биться. По щекам Станислава побежали слёзы.

– Ну как же так?! – непроизвольно вырвалось у него, и руки опустились.

Он присел на диван, а перед глазами побежали последние мгновения столкновения. Вот собака внезапно появилась перед колёсами, вот он стал беспорядочно крутить руль, вот послышался глухой удар тела о бампер, вот она отлетела и заскулила. И эти «вот» повторялись и повторялись в его сознании бесконечной чередой, до тех пор пока он не пришёл в себя.

– Станислав Пантелеевич, – привела его в чувство всё та же Леночка, – а куда собачку прикажете? Заберёте или по правилам?

Станислав промолчал, устало поднялся, и тут его осенило.

– А дай-ка мне фотоаппарат! – прокричал он. – Я запечатлею её на память. Собака-то, видать, ощенилась совсем недавно, может быть, приплод найду, позабочусь. Всё на душе покойнее будет.

Он сделал несколько снимков, оделся и вышел на свежий воздух. Весна баловала первыми лучами солнца. На той самой улице, где произошёл несчастный случай, жизнь кипела своим чередом. Станислав подошёл к женщинам, сидевшим на скамейке у дома, и присел рядом.

– Как живёте-можете? – спросил он и закурил.

– Не жалуемся, – почти хором ответили они. – А вам чего надобно, что потеряли в наших краях?

– Да так, ищу.

– Кого ищешь-то? Девушку, небось. Назови фамилию. Мы здесь всех знаем. А может быть, сами сгодимся?

– Матрёна! – зашипели на неё остальные.

– А чего? Не всё же нам семечки лузгать. Пора и делом заняться.

Она покраснела и весело рассмеялась.

– Может быть, – задумчиво повторил Станислав, вытащил из кармана и показал фото собаки: – Не знаете такую часом? Буду признателен за любую информацию.

Женщины внимательно посмотрели на снимок, покрутили его туда-сюда, пожали плечами и промолчали.

– Видимо, зря вы здесь сидите, уважаемые, если ничего не ведаете, – иронично высказался Станислав и обвёл лукавым взглядом собеседниц.

– Знаете, крутить хвосты собакам мы не договаривались. Ты бы, милок, спросил нас что полегче, может быть, и вспомнили бы. А так – извини-подвинься. У нас самих дел по горло.

– Ну, раз по горло, тогда… – с затяжкой проронил Станислав и поднялся.

– Подождите, – выпорхнуло из уст всё той же женщины, что пыталась завязать с ним знакомство. – Кажись, я знаю эту собаку. Она часто в нашем дворе околачивается. Наши шельмецы с ней повсюду играют. Недавно ощенилась. Больше не ведаю, хоть убейте. Вы бы вон у тех дошколят поспрашивали. Может быть, что и подскажут.

И она указала рукой на шумную ватагу ребятишек, беснующихся в углу двора.

Мальчики и девочки мигом окружили незнакомого им человека. Они поочерёдно разглядели фотографию и все как один сошлись во мнении:

– Так это же наша Муха. А чего это с ней? Спит, что ли?

– Отдыхает, – успокоил ребят Станислав. – Набегалась, видать. А не слышали, говорят, у неё щенки есть?

– Есть, есть, – перекрикивая друг друга, заверещали они. – Вон там, под навесом живут. Мы их кормим всегда. Они ещё маленькие.

– Ну, тогда пойдёмте, посмотрим на них.

Под навесом на тряпках комочками действительно лежали три щенка. Своими мордочками они упёрлись в тёплую шёрстку друг друга и, изредка шевеля лапками, безмятежно спали. Станислав взял каждого из них на руки и профессионально осмотрел. Признаков патологии ни у кого из них он не обнаружил.

– Давайте, ребята, поступим так. Вы же уже взрослые? – начистоту стал говорить Станислав. – Муха сейчас болеет и, по всей видимости, выздоровеет нескоро. Без неё детки погибнут, сколько их ни корми. Поэтому я определю их в питомник, там они подрастут, а дальше видно будет. Договорились?

Малышня нахмурилась.

– А вы не обманете? – спросил один из них.

– Даю честное слово, – ответил Станислав.

Дети продолжали молчать.

– Ну клянусь, если хотите.

– Ладно, забирайте. Только скажите адрес питомника, мы будем их навещать. Хорошо?

– Лады.

Станислав не слукавил. Он дал новым знакомым свой домашний адрес. «А чего мудрить? – подумал он. – Всё равно мне девать их пока некуда. Так пусть поживут у меня, а потом разберёмся».

Но до конечной остановки щенята не доехали. Двоих из них по дороге приютили друзья Станислава. Они давно мечтали о домашних питомцах и поэтому с великой радостью забрали их на воспитание. Одного Леночка попросила оставить в лечебнице.

– Буду за ним смотреть лично, – обещала она. – Можете даже не беспокоиться. А в выходные дни забирать на дачу или гулять по городу.

– А мне что прикажете? – изумился такому исходу дела Станислав.

– Так у вас же Туман есть, – сообразила девушка. – Насколько я понимаю, ему помощники не нужны.

И в итоге вопрос разрешился сам собой. Щенята подросли и через полгода превратились в самостоятельных псов. Теперь они каждые выходные сопровождают своих хозяев в походах. Важничают, показывают удаль, но нос не задирают. А Туман на правах старшего неотступно следует за ними.