Текст книги "Избранные труды"

В статье 41 Основ указано, что давность привлечения к уголовной ответственности исчисляется со дня совершения преступления. В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством исчисление срока давности начинается с момента истечения суток (ст. 103 УПК РСФСР). Определение дня совершения формальных преступлений затруднений не вызывает. Им является день совершения преступного действия или бездействия.

Вместе с тем нет единого мнения о начале исчисления давностного срока материальных преступлений, если между действием (бездействием) и последствием имеется разрыв во времени. Н. Д. Дурманов исходит из того, что днем совершения материального преступления является день, когда наступят указанные в законе последствия.[76]76
  См.: Дурманов Н. Д. Давность и погашение судимости. М., 1939, с. 8; его же. Освобождение от наказания по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1957, с. 29; его же. Советский уголовный закон. М., Изд-во Моск. ун-та, 1967, с. 261–262; Хан-Магомедов ДО. Освобождение от наказания. М., изд. Высшая школа МООП РСФСР, 1964, с. 6.


[Закрыть]

Необходимо отметить, что подобная точка зрения представлена в ст. 32 УК ВНР и ст. 105 УК ПНР. В статье 105 УК ПНР, например, установлено: «Если доведение преступления до конца зависит от наступления указанного в законе последствия, время совершения преступления определяется моментом наступления последствия».

Более широкое распространение в теории нашего права получила иная точка зрения, сторонники которой началом исчисления сроков давности считают момент (день) окончания выполнения преступного действия (бездействия), независимо от времени наступления преступного результата. По этому поводу М. М. Федоров, например, пишет: «Может быть такое положение, когда фактическое окончание преступления наступит значительно раньше юридического. Так, смерть потерпевшего, наступившая спустя продолжительное время после причинения ему опасного для жизни повреждения, является обязательным признаком оконченного умышленного или неосторожного убийства. Однако фактически преступление следует считать оконченным с момента нанесения повреждений, с этого момента и надо исчислять давностный срок».[77]77
  Курс советского уголовного права, т. 2. Изд-во ЛГУ, 1970, с. 392.


[Закрыть]

Приведенная точка зрения представляется верной, вытекающей из сути применения института давности. После совершения действия (бездействия) лицо не может, как правило, вмешаться в развитие причинной связи. Следовательно, субъект преступления обычно не властен повлиять на последующее за действием (бездействием) объективное развитие событий.[78]78
  См.: Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий. М., Госюриздат, 1958, с. 15; Кудрявцев В. Н. Объективная сторона состава преступления. М., Госюриздат, 1960, с. 16.


[Закрыть] Отсюда следует, что общественная опасность лица определяется на момент совершения общественно опасного действия (бездействия). По рассматриваемому вопросу С. Г. Келина обоснованно, с нашей точки зрения, пишет, что «поскольку основанием освобождения от уголовной ответственности за давностью служит отпадение или существенное снижение общественной опасности личности виновного после совершения им преступления, постольку с точки зрения применения давности нас интересует поведение этого лица после прекращения им преступного поведения. Несовершение нового преступления, разрыв с преступной средой, прекращение антиобщественного образа жизни и тому подобные факты действительно положительно характеризуют лицо после совершения им преступления. В то же время факт наступления общественно опасных последствий не влияет на степень общественной опасности этого лица».[79]79
  Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 209–210; Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 41–43.


[Закрыть]

В тех случаях, когда объективная сторона материального преступления слагается из двух или более действий, то исчисление сроков давности должно отсчитываться с момента совершения последнего действия. Так, спекуляция совершается путем скупки и перепродажи товаров или иных предметов с целью наживы (ст. 154 УК РСФСР). Сроки давности привлечения к уголовной ответственности за это преступление отсчитываются с момента осуществления последнего из действий – перепродажи предметов спекуляции.

При продолжаемых преступлениях, состоящих из ряда однородных преступных актов, днем окончания преступления является день совершения последнего из однородных преступных актов. Такое решение рассматриваемого вопроса было дано в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям».[80]80
  Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924–1973, с. 366–368.


[Закрыть] В том же постановлении в п. 4 дано решение вопроса о начале и окончании длящегося преступления: «Длящееся преступление начинается с момента совершения преступного действия (бездействия) и кончается вследствие действия самого виновного, направляемого к прекращению преступления, или наступления событий, препятствующих совершению преступления (например, вмешательство органов власти)… Срок давности уголовного преследования в отношении длящихся преступлений исчисляется со времени прекращения по воле или вопреки воле виновного (добровольное выполнение виновным своих обязанностей, явка с повинной, задержание органами власти и др.)».[81]81
  Там же, с. 367.


[Закрыть] Из приведенного постановления следует, что в тех случаях, когда виновное лицо не задерживается специальными органами или оно не является с повинной, то нет начала истечения срока давности. В 1963 г. (14 марта) в рассматриваемое постановление было внесено дополнение, согласно которому виновное лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со времени совершения длящегося преступления прошло пятнадцать лет и давность не была прервана совершением нового преступления.[82]82
  Там же.


[Закрыть]

Это дополнение постановления Пленума Верховного Суда СССР вступает в противоречие как с самим постановлением, так и с законом, т. е. со ст. 41 Основ. В постановлении Пленума указано, что началом течения срока давности по длящимся преступлениям является день задержания виновного лица или же явка его с повинной. Из дополнения следует иной вывод: началом срока давности является день совершения преступления, а конец – истечение 15-летнего срока. К тому же установление 15-летнего срока давности по длящимся преступлениям не вытекает из ст. 41 Основ, в которой такой срок давности установлен лишь для тех случаев, когда виновное лицо скроется от следствия или суда.[83]83
  См.: Зыков В. Исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности за длящиеся преступления. – «Советская юстиция», 1968, № 19, с. 5–6; Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 69–70; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 213.


[Закрыть]

Ряд юристов поддерживает спорный, с нашей точки зрения, вывод Верховного Суда СССР по вопросу об исчислении сроков давности осуждения за длящиеся преступления. Так Г. З. Анашкин и М. Ефимов считают необходимым отказаться от уголовной ответственности за побег по истечении пятнадцати лет.[84]84
  См.: Анашкин Г. З. Некоторые вопросы судебной практики по применению Основ уголовного законодательства. – «Советское государство и право», 1960, № 5, с. 54–55; Ефимов М. Давность привлечения к уголовной ответственности. – «Советская юстиция», 1967, № 8, с. 22–23; Комментарий к Закону об уголовной ответственности за воинские преступления. М., «Юридическая литература», 1969, с. 84.


[Закрыть]

Напомним, что подобный вывод противоречит закону.[85]85
  См.: Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 67–71; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 212–213.


[Закрыть] Стремясь преодолеть сложившиеся трудности, ряд практических и научных работников предлагает отказаться от понятия длящегося преступления. В. Зыков считает необходимым исчислять срок давности по длящимся преступлениям «не со времени их прекращения по воле виновного или вопреки ей, а с акта преступного деяния (укрывательство преступника, недонесение о преступлении, неявка военнослужащего в срок из отпуска), которым начинается длящееся преступление и который фактически уже дает оконченный состав».[86]86
  Зыков В. Исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности за длящиеся преступления, с. 5.


[Закрыть]

Этот вывод не нов. К такому же по сути дела выводу пришел Н. Д. Дурманов еще в тридцатые годы, считавший длящиеся преступления оконченными с момента выполнения состава преступления.[87]87
  См.: Дурманов Н. Д. Давность и погашение судимости. М., 1939. С. 8.


[Закрыть] Сама по себе попытка отказаться от сложившегося на практике правила исчисления срока давности по длящимся преступлениям с момента задержания виновного лица, или же его явки с повинной, или иного прекращающего преступление обстоятельства, ошибочна. Возьмем для примера незаконное хранение огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов или взрывчатых веществ без соответствующего разрешения (ст. 218 УК). Это длящееся преступление. Если мы откажемся от категории длящихся преступлений и будем исчислять срок давности осуждения с момента завершения действия по реализации рассматриваемого преступления, то по «истечении» срока давности хранение оружия станет легальным. Но это абсурд. Возможно следующее возражение: за незаконное ношение, например, холодного оружия в санкции закона установлено лишение свободы на срок до двух лет или исправительные работы на срок до одного года. Так почему же срок давности осуждения за это преступление может быть пожизненным?

В то же самое время срок давности за несравненно более опасное преступление, допустим за тяжкие телесные повреждения, наказываемые лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет (ст. 108 УК РСФСР), по действующему законодательству равен десяти годам. Возникает вопрос: логично ли, что срок давности осуждения за более тяжкое преступление может быть короче срока давности осуждения за менее тяжкое деяние? Да, логично. Дело не только в сравнении тяжести преступления, но и в сопоставлении их характера, особенностей.

Длящиеся преступления наделены специфическими особенностями. Нельзя не согласиться со следующим высказыванием В. Н. Кудрявцева: «Всякое длящееся преступление начинается с акта активного преступного действия (самовольное оставление воинской части, незаконное приобретение оружия, побег из-под стражи, вступление в банду) или акта преступного бездействия (неявка военнослужащего в срок из отпуска), который дает оконченный состав. Однако длительность этих преступлений (дезертирства, незаконного хранения оружия, участия в вооруженной банде и т. д.) образуется не за счет первоначального акта, а за счет последующего бездействия, продолжающегося вплоть до задержания преступника или до отпадения какого-либо из элементов состава. Сущность этого бездействия состоит в том, что виновный не выполняет конкретной обязанности – вернуться в воинскую часть, сдать оружие органам власти и т. д.».[88]88
  Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М., Госюриздат, 1960, с. 94.


[Закрыть] Особенность длящихся преступлений заключается в том, что общественная опасность лица, их совершающего, как правило, остается неизменной в течение длительного срока времени, во всяком случае в течение осуществления длящегося состава преступления. Учитывая это обстоятельство, срок давности осуждения по длящимся преступлениям следует исчислять после их окончания из расчета максимального наказания за содеянное. С исчерпывающей ясностью решен рассматриваемый вопрос Президиумом Верховного суда РСФСР по делу Р. Приговором Чунского районного народного суда Иркутской области от 13 июня 1972 г. Р. был осужден по ч. III ст. 196 УК РСФСР к одному году лишения свободы. Р. был признан виновным в использовании заведомо подложного удостоверения шофера с 1 января 1967 г. по 30 марта 1972 г. Судебная Коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда 29 июня 1972 г. приговор отменила за истечением срока давности. Президиум Иркутского областного суда определение Судебной Коллегии по уголовным делам областного суда отменил и дело направил на новое кассационное рассмотрение. Судебная Коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда 21 ноября 1972 г. приговор суда изменила, определив назначенное Р. наказание условным. Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР 26 января 1973 г. постановление Президиума Иркутского областного суда и определение Судебной Коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 21 ноября отменила и оставила без изменения определение Судебной Коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 29 июня 1972 г., которым приговор отменен и дело производством прекращено. Президиум Верховного суда РСФСР, рассмотрев дело по протесту Председателя Верховного суда РСФСР, нашел протест обоснованным, ибо «действия Р., характеризующиеся непрерывным осуществлением преступного деяния (использование заведомо подложного документа), надлежит расценивать как длящееся преступление и оконченным следует его считать с момента последнего преступного действия. По делу установлено, что осужденный в последний раз предъявил подложное удостоверение госавтоинспектору 30 марта 1972 г., и с этого времени должен определяться момент окончания преступления, а не с 1967 г., когда Р. по подложному удостоверению оформлен на работу шофером.

При таких обстоятельствах установленный п. 2 ст. 48 УК РСФСР трехлетний срок для привлечения Р. к уголовной ответственности не истек, и его осуждение по ч. III ст. 196 УК РСФСР, предусматривающей уголовную ответственность за использование заведомо подложного документа, является законным».[89]89
  «Бюллетень Верховного суда РСФСР», 1973, № 10, с. 12.


[Закрыть]

Вопрос о давности при длящихся преступлениях верно решен, по нашему мнению, в ст. 80 НРБ: течение давности уголовного преследования начинается с момента окончания длящегося преступления. Аналогичная запись об окончании длящегося преступления, выполняемого бездействием, дана в ст. 32 УК ВНР и ст. 122 УК СРР.

Проблема применения амнистий к длящимся преступлениям решается таким же путем. Амнистия применяется только к тем длящимся преступлениям, которые окончились до ее издания.[90]90
  См.: Квашис В. Е. Гуманизм советского уголовного права. М., «Юридическая литература», 1969, с. 94–95.


[Закрыть] Так, Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР по делу М. указала в своем определении, что побег – длящееся преступление, оканчивающееся в момент задержания осужденного или явки его с повинной. М. был задержан 24 апреля 1946 г., поэтому Указ об амнистии от 7 июля 1945 г. к нему не применим.[91]91
  «Судебная практика Верховного суда РСФСР», 1946, вып. X, с. 23, а также определение Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР по делу Ч. («Судебная практика Верховного Суда СССР», 1947, вып. 1, с. 25).


[Закрыть]

Из вышеуказанного представляется неудачной позиция ст. 47 УК ТССР. Первый пункт этой статьи дает перечень преступлений, совершение которых предполагает годичный срок давности осуждения. В него входит и злостное уклонение от оказания помощи родителям (ст. 133 УК ТССР). Это длящееся преступление. Вместе с тем лицо, злостно уклоняющееся от выполнения своих обязанностей перед родителями, через год после начала этого преступления уже не подлежит ответственности. Таким образом, длящееся преступление остается безнаказанным в подобной ситуации.

Остановимся еще на одном вопросе, возникающем при анализе длящихся преступлений. На наш взгляд, давно назрела необходимость пересмотра и уточнения списка преступлений, которые принято считать длящимися. Это вызвано тем, что различные авторы по-разному определяют перечень длящихся преступлений. Достаточно сослаться при этом на побег, который рядом юристов не считается длящимся преступлением. Так, П. Мшвениерадзе считает: «По нашему мнению, нет оснований признавать побег длящимся преступлением. Побег состоит из двух частей: активного действия – оставления места лишения свободы и внешне менее выраженного действия – уклонения от правосудия. Первое действие не тождественно второму. Если первое можно назвать побегом, то второе – уклонением от наказания. Законодатель признает преступлением только побег, т. е. действие, а вторую часть – уклонение – не считает преступным».[92]92
  Мшвениерадзе П. Я. Институт давности в советском уголовном праве, с. 109–110.


[Закрыть]

Другие юристы побег из места заключения считают длящимся преступлением.[93]93
  См., например: Пионтковский АЛ. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1961, с. 639.


[Закрыть]

Ряд юристов, в том числе и А. А. Пионтковский, полагают, что в силу ст. 48 УК и при совершении длящихся преступлений «лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со времени совершения преступления прошло 15 лет и давность не была прервана совершением нового преступления».[94]94
  Там же.


[Закрыть] Этот вывод не вытекает из закона. В статье 48 УК речь идет об отсчете 15-летнего срока с момента окончания преступления. Таковым, с точки зрения АА. Пионтковского, является момент задержания виновного или явка с повинной.[95]95
  Там же.


[Закрыть]

В тех случаях, когда имело место приготовление или покушение, давность начинает свое течение с того дня, когда по независящим от виновного обстоятельствам его преступная деятельность была прекращена.

При идеальной совокупности преступлений, когда одним действием (бездействием) лицо совершает два или более разнородных преступлений, сроки давности определяются самостоятельно, применительно к каждому из входящих в совокупность преступлений. Точно так же исчисляются сроки давности осуждения и при реальной совокупности преступлений. Вместе с тем необходимо учитывать, что совершение в течение сроков давности нового преступления, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет, прерывает течение давности по ранее совершенному преступлению. При этом исчисление давности и за предшествующее преступление в подобной ситуации начинается с момента совершения нового деяния (ст. 41 Основ).

При соучастии в форме совиновничества какие-либо проблемы определения начала исчисления сроков давности не возникают. Значительно сложнее определение начала исчисления сроков давности при соучастии с распределением ролей. Юристы высказывают различные мнения о времени, с которого преступная деятельность соучастников является оконченной. Так, Н. Д. Дурманов полагает, что деятельность соучастников не имеет самостоятельного значения и воплощается в действиях исполнителя. Следовательно, исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности всех соучастников необходимо начинать с выполнения исполнителем состава преступления.[96]96
  См.: Дурманов Н. Д. Советский уголовный закон, с. 263.


[Закрыть] Исходя из этого положения, В. Д. Филимонов полагает, что «начальный момент давностного срока правильно будет исчислять с того времени, когда будет реализован преступный замысел этих лиц, т. е. с момента совершения преступления, в отношении которого они осуществляли организаторскую деятельность, подстрекательство или пособничество».[97]97
  Филимонов В. Д. О давности уголовного преследования по советскому уголовному закону. – «Учен. зап. Томск, гос. ун-та», 1957, вып. 33. Томск, 1957, с. 113.


[Закрыть] Рассматриваемое мнение вызывает возражения. Несомненно, что действия соучастников взаимосвязаны, но вместе с тем они с юридической точки зрения самостоятельны. Правы П. И. Гришаев и Г. А. Кригер, полагающие, что в советском уголовном праве ответственность соучастников не ставится в зависимость от ответственности исполнителей: «Каждый соучастник, поскольку он своими действиями вносит определенный вклад в преступление, отвечает не за действия исполнителя, а за свои действия, которые вместе с действиями других соучастников одинаково направлены на совершение данного преступления».[98]98
  Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1959, с. 173.


[Закрыть] Вследствие этого исчисление сроков давности осуждения соучастников необходимо начинать с завершения их действий, а не исполнителя.

Помимо исполнителя (ст. 17 Основ) соучастниками преступления считаются организаторы, подстрекатели и пособники.

Организаторами являются лица, организовавшие совершение преступления или руководившие его совершением (ч. IV ст. 17 Основ). Следовательно, начало исчисления срока давности за содеянное организатором начинается с момента организации преступления или с момента осуществления его. Не имеет значения, как уже отмечалось выше, достигнута ли цель подобного рода организационной деятельности или не достигнута.

Началом исчисления срока давности осуждения подстрекателя следует считать выполнение тех действий, которые направлены на склонение лица к совершению преступления. В какой-либо зависимости от исполнения преступления этот срок не находится.

Бывает так, что лицо «склоняет» совершить общественно опасные действия невменяемого. В подобном случае имеет место посредственное причинение – достижение желаемого результата при помощи невиновных лиц. В. Е. Смольников полагает, что в подобной ситуации срок давности должен исчисляться с момента совершения задуманного деяния.[99]99
  См.: Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 50–51.


[Закрыть] Но как быть в том случае, если «склоненное» лицо не совершит задуманное? Факт «склонения», «организация» совершения преступления при помощи усилий невменяемых лиц и являются моментом начала исчисления сроков давности осуждения. Иное решение этого вопроса явилось бы отходом от ранее рассмотренных положений.

При пособничестве исчисление сроков давности должно вестись со дня совершения последнего действия, оказывающего помощь исполнителю.

Если организатор, подстрекатель или пособник ставит перед исполнителем условие совершить преступление не сразу, а после истечения сроков давности (т. е. через один год, три года и т. д.), в таких случаях соучастники рассчитывают на освобождение от уголовной ответственности вследствие истечения сроков давности осуждения. Это свидетельствует о неуменьшающейся вплоть до реализации преступного замысла общественной опасности соучастников. Поэтому началом исчисления сроков давности в подобных случаях необходимо считать день совершения исполнителем преступления.

Одной из форм прикосновенности к преступной деятельности является заранее не обещанное укрывательство, уголовная ответственность за которое установлена ст. 88² и 189 УК.

Это преступление заключается в активных действиях, в том, что виновное лицо скрывает преступника, орудия и средства совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем. Началом течения срока давности является день окончания действий по сокрытию. При этом необходимо учесть, что укрывательство может быть как бы одноразовым (предоставление ночлега преступнику, оказание помощи в уничтожении следов преступления или орудий совершения и т. д.) и длящимся (например, длительное сокрытие преступника). Но во всех случаях укрывательства началом срока давности осуждения следует считать не только факт прекращения действий по укрывательству, но и задержание преступника или явку его с повинной.

С этого момента укрывательство теряет свой смысл, прекращается. Вместе с тем срок давности привлечения к уголовной ответственности не может быть более продолжительным по сравнению со сроком привлечения к уголовной ответственности исполнителя преступления.

Недоносительство – длящееся преступление. Проблема исчисления давности за это преступление специфична. «Может оказаться, – пишет П. Мшвениерадзе, – что давность в отношении исполнителя истекла, и он не подлежит уголовной ответственности, а в отношении недоносителя еще не начиналась или же давностный срок истек частично».[100]100
  Мшвениерадзе П. Я. Давность в советском уголовном праве, с. 113.


[Закрыть] Вероятно, следует согласиться с П. Мшвениерадзе, предлагающим «давностный срок, истекший для исполнителя, считать истекшим и для недоносителя».

Известные трудности возникают при определении окончания срока давности привлечения к уголовной ответственности. По этому вопросу нет достаточно четкого указания закона. В теории уголовного права и на практике рассматриваемый вопрос решается по-разному. Так, в учебнике сказано, что срок течения давности должен исчисляться до дня возбуждения уголовного дела.[101]101
  Советское уголовное право, часть Общая. М., «Юридическая литература», 1969, с. 332.


[Закрыть]

Весьма распространенным является мнение, согласно которому «конечным моментом срока давности преследования следует считать… день привлечения лица к уголовной ответственности».

Таким моментом является привлечение лица, совершившего преступление, в качестве обвиняемого, т. е. момент предъявления ему обвинения (ст. 148 УПК). Если к этому моменту срок, установленный ст. 48 УК, истек, лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности и дело о нем подлежит прекращению.[102]102
  Научный комментарий УК РСФСР. Свердловск, 1964, с. 416. К такому же выводу пришли авторы «Курса советского уголовного права», т. 3 (М., «Наука», 1970, с. 284). Они не возражают против сложившейся практики в соответствии с которой предъявление обвинения прекращает течение срока давности. См. также: Гальперин И. Как исчислять срок давности привлечения к уголовной ответственности // Советская юстиция, 1966, № 9, с. 8–9; Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 27–37; Горелик И. И., Тишкевич КС. Вопросы уголовного права (часть Общая) в практике Верховного суда БССР. Минск, 1973, с. 212.


[Закрыть]

Сторонники этой точки зрения полагают, что в ст. 41 Основ имеется в виду процессуальный акт – привлечение виновного лица в качестве обвиняемого в порядке ст. 143 УПК РСФСР. По этому вопросу В. Е. Смольников пишет: «Под привлечением к уголовной ответственности, о котором говорится в ст. 41 Основ уголовного законодательства, следует понимать процессуальный акт, выражающийся в привлечении лица, совершившего преступление, в качестве обвиняемого в соответствии с нормами уголовно-процессуального закона».[103]103
  Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 27.


[Закрыть] Такой вывод, как нам кажется, не вытекает из закона. В части IV ст. 41 Основ сказано: «Течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия и суда. В этих случаях течение давности возобновляется с момента задержания лица или явки его с повинной». В. Малков, анализируя рассматриваемый вопрос, считает: «…иных случаев, когда течение срока давности приостанавливается, законом не предусматривается, в том числе закон не упоминает и о том, что течение срока давности прекращается, если лицу предъявлено обвинение».[104]104
  Малков В. Исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности // Советская юстиция, 1966. № 22. С. 6.


[Закрыть] Следовательно, давность привлечения к уголовной ответственности должна исчисляться до вступления приговора в законную силу.

В соответствии со ст. 41 Основ «течение давности прерывается, если до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет. Исчисление давности в этом случае начинается с момента совершения нового преступления». Пункт 3 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик предписывает невозможность возбуждения уголовного дела за истечением сроков давности. Если эти сроки истекли по возбужденному делу, то оно «подлежит прекращению». Однако п. 9 этой статьи вступает в известное противоречие с п. 3, ибо предписывает доведение судебного разбирательства до конца, если будет обнаружено, что истекли сроки давности. В подобной ситуации выносится обвинительный приговор с освобождением осужденного от наказания. Противоречит это и ст. 41 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, устанавливающей освобождение от осуждения. Напомним, что освобождение от наказания регламентировано ч. II ст. 43 Основ уголовного законодательства. Иное решение вопроса об определении окончания срока давности не вытекает из уголовного закона.

В соответствии с п. 9 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства имеет место реализация части уголовной ответственности – осуждение, что, с нашей точки зрения, противоречит сути ст. 41 Основ уголовного законодательства. Вероятно, освобождение от уголовной ответственности вследствие истечения срока давности в стадии судебного разбирательства необходимо оформлять не вынесением приговора, а определением суда. По этому поводу П. С. Элькинд пишет: «Истечение таких сроков к моменту постановления приговора должно исключать вынесение обвинительного приговора с назначением осужденному наказания».[105]105
  Элькинд П. С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., «Юридическая литература», 1967, с. 94.


[Закрыть]

Вместе с тем сложившаяся судебная практика в основном считает предъявление обвинительного заключения обстоятельством, приостанавливающим течение срока давности, т. е. исходит из того, что действующее законодательство предусматривает давность привлечения к уголовной ответственности. В этом отношении характерно дело У., осужденного приговором Тарасовского районного народного суда Ростовской области 5 марта 1971 г. по ч. II ст. 112 УК к штрафу в сумме 30 руб. в доход государства. У. совершил преступление 12 декабря 1969 г. Постановлением народного судьи от 6 апреля 1970 г. в отношении У. возбуждено уголовное дело, а осужден он был 5 марта 1971 г. С момента совершения преступления до момента осуждения истек годичный срок, но Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в своем определении от 6 сентября 1972 г. исходила из того, что возбуждение уголовного дела и привлечение У. к уголовной ответственности прервало срок течения давности и поэтому осуждение У. обоснованно.[106]106
  Бюллетень Верховного суда РСФСР, 1973, № 11, с. 10.


[Закрыть]

Аналогичным образом решен рассматриваемый вопрос и Президиумом Верховного суда РСФСР по делу С. 9 января 1974 г.[107]107
  Бюллетень Верховного суда РСФСР, 1974, № 4, с. 8.


[Закрыть] И. И. Горелик и И. С. Тишкевич на основе своего исследования пришли к выводу о том, что и Верховный суд БССР стоит на такой же позиции.[108]108
  См.: Горелик И. И., Тишкевич И. С. Вопросы уголовного права (часть Общая) в практике Верховного суда БССР, с. 212.


[Закрыть]

Рассматриваемое толкование ст. 41 Основ основывается на неудачном использовании терминологии, слов: «лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности…» без должного учета содержания этой нормы,[109]109
  См.: Степовский Ю. И. О терминологии уголовно-процессуального законодательства. В кн.: Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 16. М.: Юридическая литература, 1972, с. 103; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 221.


[Закрыть] в соответствии с которым предъявление обвинения не приостанавливает течение срока давности.[110]110
  См., например: Давыдов П., Мирский Л. Прекращение уголовных дел в советском уголовном процессе. М., Госюриздат, 1963, с. 34; Загородников Н. И. Давность уголовного преследования и ее сроки // Соц. законность, 1967, № 2, с. 34; Корнеева Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. М., Юридическая литература, 1971, с. 281; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 223.


[Закрыть]

С момента провозглашения приговора и до его вступления в законную силу, т. е. до дня окончания истечения сроков давности, может пройти значительное время. В тех случаях, когда приговор первой инстанции отменяется и в соответствии со ст. 339 УПК РСФСР дело направляется на новое расследование, иногда проходят месяцы. И несмотря на это срок истечения давности должен исчисляться до момента вступления приговора в законную силу. «Независимо от того, было ли дело направлено на дополнительное расследование или оно поступило на новое рассмотрение непосредственно в суд, но в связи с новой квалификацией истек срок давности. Можно ли в этом случае назначать наказание? Нельзя, ибо это противоречит смыслу закона, так как недостатки правосудия не приостанавливают и не аннулируют сроков давности, и социально-политическому назначению давности, так как за все это время ни деяние, совершенное лицом, ни само лицо не становятся более опасными и только потому, что лицо уже выступало в роли подсудимого».[111]111
  Курс советского уголовного права, ч. Общая, т. 2. Изд-во ЛГУ, 1970, с. 396.


[Закрыть]