Текст книги "Селение Горыни"

Торговых Рядов тоже два – Торговые Ряды левой стороны и Торговые Ряды правой стороны. Ряды – это как бы форпосты Горыней. Здесь с той и с другой стороны выстроены Гостиные Дворы. Должности директоров Гостиных Дворов выборные. Название старое, а содержание Дворов не уступает пятизвёздным европейским гостиницам. Есть и просто гостиница, без «двора», на Малой улице. Всего на сто персон, но у этих персон есть приставка VIP. Ряды и Гостиные Дворы работают на благо Горыней, принося существенный прибавок в бюджет селения. Ибо народ здесь торгуется без выходных и праздничных дней. Поскольку доступ к Торговым Рядам и Гостиным Дворам свободный, то была попытка властей приватизировать эти форпосты. Они заявились с бумагами и приказами. Но что с ними произошло, толком никто не рассказывает. Якобы, шаровая молния с рук бога Перуна вдруг сорвалась, загорелась, прилетела к Рядам и в мгновение ока выжгла представителей власти вместе с их бумагами и приказами. Шаровая молния, якобы, вернулась на руки бога Перуна, а любители на чужое имущество больше не появлялись. Скорее, это один из бытовых мифов, но он живёт, напоминая властям о суровых последствиях своеволий. Платить налог с Рядов, горыничи, разумеется, не забывают.

Каждая сторона леса имеет своего лесничего и своего егеря. В ведении лесника состояние леса в целом, в том числе на делянах горыней и на их бортных ухожьях. Указания лесника незамедлительно выполняются. И, не дай бог, поступит жалоба от лесника! Жаль тогда провинившегося. Егерь не воинский чин, но он регулирует отстрел животных строго в рамках законов и нравов Горыней.

Хотя в каждой усадьбе есть своя баня, а в доме – ванны – общественная баня всегда заполнена до отказа. Моются по субботам. Первый этаж бани – женская вотчина, второй этаж – мужская. Дети моются с родителями соответственно полу. Посещение бани скорее ритуал, чем отмывание тела. Ритуал чистоты тела, требуемый Языцами, и демонстрация этой чистоты. И народ каждую субботу видит сам себя в одном месте, что немаловажно. Чтобы народ мог видеть себя в этом одном месте, баня огромная. Запрещение совместной мойки полов в России приписывают Екатерине Второй. Языческая совместная мойка граждан Горыней здесь запрещена ещё Миланом Горыней, то есть 32 века тому назад. По этому же принципу разделены мальчики и девочки в классах школы. Так было и в древнем Египте… Совместно только в хореографии и на танцах.

Ныне в России народ тоже видит себя, но в разных толкучих местах: в транспорте, в собесах, в магазинах и так далее, но это не то явление. Этот народ отвык от площадей, от парков и от демонстраций. Он скорее спешит после работы уединиться в своих квартирах и жилместах, чтобы скорее слиться с «ящиком» или с бутылкой. На большие праздники горыничи выходят на Площадь Богов и Героев в полных составах родо́в, что выражает единый полный народ. Садятся все в два-три рядка на свои складные скамеечки, и им показывают самодеятельные чудеса танцев и скоморохов. Часть горыничей стоит. Внук, когда требуется, выступает здесь же; чаще, когда Площадь становится собором (вече). В этих случаях детей на Площади не бывает.

Высшими органами власти в Горынях служат Внук, Совет селения и Совет старейшин. Совет селения имеет еженедельную «Свою газету». Совет старейшин имеет ежемесячный журнал «Культура». Функции органов власти раскрываются сами собой, без напряжения свойств и сюжетов.

В Горынях есть имя Перуня, оно и мужского, и женского рода. То же самое – имя Ладя. У них Сарочинское поле, озеро Студень, горюч-камень Алатырь, числом три. У них древние обычаи и традиции переплетены с современностью. Собор – это древность. Древнерусская традиция изображать связь рода с предками через идола, наряженного в ритуальную одежду, на которой нашиваются портретики ранее живших родичей – это тоже древность и это здесь. Древо рода, видим, изображается не деревом с ветками, а вот так, по старинке, идолом в сарафане. У них много чего есть такого, чего и какого нет у современного российского человека. То, что горыничи русские, ровно ничего не значит. И что они защищены биопатогенной зоной, тоже не главное. Главное начинается с веры. Знание о народе начинается с его вероисповедания. Горыни сохранили родную веру и свои нравы и никого к ним не подпускают. Вера – это верить и делать ради веры. Нравы – это устои. Вера и нравы переплетаются как ствол дуба с дубовыми ветками. Нравом дуба не согнёшь, но и дубом, как русским древом, нрава не сомнёшь. У них нет религии, а только вера. Вера у них своя, родная, извечная. Иногда она называется родноверие. Но чаще и этого названия нет. Один смысл: вера – это дух народа. Чаще она называется языческой верой, и это вернее. Вера не что, а кому и во что. Кому – своему роду и своему Богу Роду. Во что – в правь-правду своего рода и в справедливость своего Бога Рода. А религия? Религия – это отрава народного духа. Религия – это приношение богу, а вера – это собеседование с Богом о состоянии души в настоящее время. Религия – это преступать и каяться, сомневаться и делать вопреки религии. Вера – это убеждение человека в принадлежности к своему роду по крови, и к своему Богу Роду – по Духу. Вера – это соотносить свою душу с Духом Бога через Духов своих предков. И следовать своему предназначению, ибо верить одно, а доверять – другое. Но человек верит ещё и осознанно. Вера – это убеждения. Вера – это убеждение личности. Вера – это специфические убеждения. Если вера человека сводится к единственной вере в бога, то это одна из малых вер, если не примитивная вера. Вера – это достаточно широкий спектр личных убеждений, среди которых есть место и культу Бога. Вера горыничей начинается с принципа: «Жалуй Отчину больше себя. Сердце отдай своему роду, а душу – своему Богу Роду. С собой оставь стыд, совесть и честь». Этот принцип в искаженном виде растащили по всей России, не зная его истоков, но приписываемый своей общине. Однако в наивысшей степени вера и нравы горян-горынян воплощены в ЯЗЫЦАХ. В Языцах сказано обо всём. Придёт время, узнаем. Последний вопрос о вере: она отделена от бытия и управления Горынями или соединена с ними? Этот схоластический вопрос в Горынях никогда не рассматривался. Вера не отделена и не соединена, она синкретична, она существует сама по себе и в каждом человеке конкретно. Высший орган правления – Внук – связан с Богом Родом. Их взаимодействия достаточно для синкретизации духа в целом и в частности.

В третьей партии они разыграли староиндийскую защиту. Ключевая особенность этого дебюта, по нужде избираемая черными фигурами, – это быстрое развитие замаскированного слона. С самого начала партии Григорий исподволь стал готовить подрыв неприступного центра Елены, используя того самого коварного слона, от которого не знаешь, чего и когда ожидать. Черным, какой уже раз, удалось овладеть центром и начать пешечное наступление на королевском фланге. Елена сопротивлялась изо всех сил. Григорий наступал медленно, потому что тоже изо всех сил. Партия длилась два с половиной часа. Елена проиграла партию, а с ней и себя. О Боже, что началось! Елена двумя кулачками ударила по краю своей половины доски, фигуры разлетелись, а она разрыдалась. Слёзы лились из неё ручьями. Григорий собрал часть фигур, но было не до фигур, лишь случайно, по всей вероятности так, на доске остались стоять две фигуры – король и «королева» (ферзь) белых. Григорий дотянулся до знакомого полотенца, которым он протирал ей мнимую косметику губ и щёк, подсел к ней и нежно стал промокать и целовать её глаза, наблюдая, как проясняется прозелень. Потом прикусил соты губ, осторожно и по-прежнему нежно. Он ждал окончания её истерики. Он мог ожидать сколько угодно, потому что она давала целовать свои глаза попеременно с губами. Когда она перестала всхлипывать, он сказал:

– Извини, что я корыстно воспользовался случаем. Ты должна была мне проиграть во всех случаях, я был не до конца честен. Но дело сделано…

– Почему это? – Елена всхлипнула последний раз.

– Во-первых, ты должна была когда-нибудь нарваться на негодяя. Во-вторых, ты нарвалась, только на порядочного человека… – Он сделал театральную паузу, чтобы она оценила «порядочность». – В-третьих, я как-никак чемпион республики…

– Правда?! – воскликнула вдруг Елена. – А я-то думаю, парень под парусом… – И она повеселела, не удосужусь спросить, о какой республике шла речь…

– Парус само собой, отказываться не буду. Сама понимаешь, такие девушки встречаются раз в жизни. Упустить случай я не имел права. И я поздравляю тебя, ты здорово играешь! Я тебя потренирую, и ты можешь выступать на больших турнирах… Только давай уточним, ты согласна быть моей невестой, а следовательно, и женой?

– Но ты же сам признался, что был нечестен… По-моему, мы должны аннулировать результаты игры…

– Я тебе аннулирую, я тебе аннулирую! Я сражался не как чемпион республики, а как чемпион мира за мировую божественную корону. Эта корона – ты. Я выиграл корону – тебя. Разве не постыдно аннулировать божественную корону?! Сначала плати по статье поцелуев! – Он прильнул к ней всем телом. Другие парни не только прижаться к ней, к платью её прикоснуться не смели. Он стал целовать её губы. Удерживая рукой её голову, другой рукой он лихорадочно ощупывал её тело, начиная с груди и до ног. Его шарящие руки оставляли впечатление обыска. Она, можно сказать, вырвала губы из его рта и зашептала, как заговорщица:

– Чего ты на мне ищешь?

– Силикон, – ответил её победитель.

– Какой силикон? – не поняла умная девушка.

– Имплантированный… – шептал Гриша, сообразив, что она играет в интимность.

– Не поняла… – вторично призналась Елена.

– Ну, пересадку полимеров в твоём теле с целью приживления красоты…

– Ха-ха-ха! – перешла с шёпота в смех побеждённая Елечка. – Нашёл?

– Нет, всё натуральное.

– Ха-ха-ха! – заливалась его невеста. – А под гипюр лазил зачем? Что можно там приживить? Ха-ха-ха!..

– Там как раз бабки и приживляют ниточки… Хотел бы проверить с позволения невесты.

– Ну, проверь. Ха-ха-ха!

– Я не могу. Опять эта стеснительность. Сначала ты у меня… – несмело приглушил голос Григорий

– Спятил? – возмутилась Елена, но приглушённым голосом тоже. Он интриговал её тем же шёпотом, которым шепчутся все влюблённые.

– Нам надо преодолеть мой комплекс. А то буду тебя стесняться – такое важное событие потеряет смысл. А поведаешь, я буду смелым всю жизнь…

– Ага, тех девушек ты жалел, а меня хочешь сразу оформить…

– Девушек я жалел, а жену буду жалеть, володея ею… Не тяни, время нас может расслабить и развести по полюсам планеты. Я познакомлю тебя с кротом… – Она хоть и сказала с иронией, что это, мол, уважительная причина, но, похоже, еще мало понимала происходящее, потому что полностью перешла на интимный сговор. То есть она продолжала шептать. Чемпион республики и купейного турнира отволок её руку в недра крота. Крот лежал, вытянувшись вдоль норы. Очевидно, что он прислушивался к тому, что происходит на поверхности его убежища, отчего его тело напряглось от внимания, он то ли лежал стоя, то ли стоял лёжа… Его было удобно погладить, ибо он не кусался. Чемпион принудил руку невесты гладить крота вдоль шерсти.

– Ну, – шептал жених Гриша.

– Какой смирный да ласковый кротик!… – отвечал ответный заговорщический шёпот Елены.

– Он угодливый. Видимо, его поэтому любят женщины. Не испугалась?

– Другие же не боятся… Тебе не кажется, что ты меня совращаешь…

– А ты меня… Снимем гипюрчик?!.. Я горю желанием сделать кружева из тебя… – шёпот был еле слышен. Но она слышала его хорошо. И она понимала его лучше, чем слышала. Шёпот орудие заговорщиков и мостик влюблённых. Шёпот многократно усиливает взаимопереход душ друг в друга по мостику. Поэты украшают невест целомудрием шёпота – типа того, что «похоже, она ещё мало понимала происходящее» – в то время как понимание интимных материй заложено в их разуме на генетическом и логическом уровнях одновременно, в их шёпоте и в их трубном гласе.

– Но мы же не прошли еще стадию жениха и невесты… – возразила очень тихим тоном умная Елечка.

– А мы по примеру Монголии, в социализм, минуя стадию капитализма… – шептал догадливый Гриша.

– Ха-ха!.. Гриш, от мамы будет стыдно. Разве нельзя потерпеть? – «Гриш» обо всём говорило. Последние слова она, кажется, не шептала, а произносила громко для купейной комнатки.

– Аа! Мы с тобой теперь как в постель, так сначала справку от мамы, ладно? – он тоже перешёл на голос.

– А папа?

– Папу я беру на себя. Он будет моим вторым папой.

– Ха-ха! Давай встанем! – беспричинно сказала она.

– Тяжело?

– Да.

– Вставать?

Прерывисто дыша, она в промежутках дыхания сумела сказать:

– Нет!.. Целуй ещё!.. Хороший мой… Ты будешь моим мужем… Тебе удалось меня уморочить…

– Тогда помогай мне, моя боженька, иначе я не сумею, будь умницей!

В них внезапно вспыхнул неудержимый порыв к физической страсти. То, что было в бледных мечтах, накатило на них реальной бурной волной, горячей, освобождающей, захлёстывающей с головой. Елена с Григорием столкнулись с первым явлением любо, ярким, желанным, бесстрашным. В волнах любви не бывает страха и совести, они чистые и бесстрашные от самой природы Создателя, порождающего бурные волны. Сознание отключает запоры запретов, сознание расширяется до одного желания страсти, и тогда не поймёшь, где чего – где волны, где мысли, где тело – всё подчиняется чувствам сказочной сладости, и сладость бьётся сама о себя, пожирая вечность одними мгновениями. Это есть страсть любви, узнанная Григорием и Еленой. Отныне всё, что было в мечтах, будет проситься к воспроизведению желаний любящих, и они будут воспроизводиться ими до самой старости.

Так не всегда бывает. Бывает, встретятся два человека, с первого взгляда достойных друг друга. Но у каждого тысячи обстоятельств, среди которых несколько очень важных, не позволяющих вспыхнуть порыву. Лишь в редкий момент, когда ответственность принята на себя, когда подготовительные процессы в теле, в душе и в уме завершились, когда человек ждёт не дождётся желанной встречи с чудом своей мечты и встреча, наконец, происходит – вот тогда неудержимые порывы к физической страсти не заставляют себя ожидать, а одним прыжком устремляются в пламя любви без предварительных ужимок прелюдии и ухаживаний. А, бывает, от глупости или наивности. Я не я, мы не мы, чем мы хуже других, давай посмотрим, как оно происходит… Ой, он так посмотрел на меня… Это и есть отвага беспечных умишек двоих. Один из них скоро расскажет товарищам, как он – её. Другая из них скоро расскажет подругам, а что там такого! Ему-то «по барабану», а ей? Всё равно не поймёт. Потому что беспечный умишко не от рождения, а от среды обитания и воспитания. Хотелось бы верить тому, что Григорий с Еленой отдались волеизлиянию годами накопленных чувств, а не произволу последнего предположения о беспечных умишках. Елена отдала ему то, что хотела отдать возлюбленному человеку, а Григорий, не преминув, взял, отблагодарив её своим драгоценным даром, так что оба изведали страсть любви и негу освобождения от бремени юности. Король и «королева» (ферзь) белых случайно оставшиеся стоять на доске, конечно случайно, в этот момент стыдливо повалились на доску, упав шейка в шейку, словно не желая подглядывать за людьми, а может быть, следуя их примеру…

Мощь женщины, заложенная Творцом, состоит в том, что жизнь извне проникает в женщину зародышем и, развившись в ней, выходит плодом изнутри женщины опять вовне, то есть туда, откуда жизнь вошла в неё. На это способна только она, а не мужчина. Это величие и составляет авторитет женщины, помимо того, что именно она является центром притяжения любви и света.

Гриша, ослеплённый любовью и светом, вместе с Елечкой пили любовь «стаканами»… Елечка убедилась, что он «Геркулес». По восклицанию Елечки:

– Ой, после того, что мы вырабатываем, я забеременею… – можно было судить о том, что женщина еще не перестала быть женщиной и кумиром мужчины. На что «ненасытный Геркулес» -Гриша ей возражал:

– Какое счастье! После утраты девственности находка ребёнка – замечательная компенсация. То есть, мы променяли девственность на ребёнка. Правда, я не уверен, чтобы так сразу. Чтобы наверняка, надо бы постараться ещё разик послать ему наше приветствие… С дополнением. Мой друг Граф рассказывал, что у них по важным поводам, например, в бою, во время состязаний, во время церемониалов, во время общего желания супругов к зачатию дитя и в других случаях произносят сакральную фразу: «Во имя предков»! Я нахожу обычай подходящим и для нашего повода. Во имя предков, любимая Елечка!.. – И Гриша познал, как любовь и согласие, тоже в обычае предков, глядят с кротких и жарких рук женщины. И он, уже со своей души, по такому важному случаю, по-русски налил еще по стакану…

Самое привлекательное в Горынях – это возможность прославиться и утвердиться в памяти. Не только бесплатно, но ещё и получить престижную награду. И всё это без коварного риска быть осмеянным, забытым или забитым. А мы уже привыкли к тому, что без риска – памяти не бывает. Что счастье только с риском, или с большим контрастом ходит по острию. Или что историю делают так, как хочется новому режиму. Потуги велики на вздор и на подвиг. В Горынях, бывает, хватает и вздора. Ибо несообразностей полны любовь, обида, подозрения, вражда и перемирие. Но и подвиги здесь в почёте. И подвигами здесь живут. Можно сказать, что жизнь горыничей пропитана непременным желанием сказать своё слово. Слово – это буквально и в сравнении. Слово у горыничей – это их дело, хотя оно, дело, может состоять и из слов поэзии.

В Горынях нет приношений в общепринятом вещественно-денежном виде. В Храм Богов приносят, ибо обязаны приносить, деяние рода за текущий год или за какой-то этап года. Деяния могут быть разнообразными. Чей-то двор-род вырастил новый сорт пшеницы. Кто-то занёс в Книгу Памяти рода новый сюжет хореографии. Кто-то лучше других поражает цели из лука. В Горынях детей воспитывают и наказывают иначе, чем принято повсеместно. Нет, здесь тоже случаются некроткие обращения, типа ремня и затрещин. Но здесь не ставят в угол. Когда малыш совершает грубый поступок, отец говорит ему: «Ступай в Храм!» Малыш идёт в Храм Богов, становится в «угол» рода, то есть на место хранения Книги Памяти рода и стоит там, размышляя. Времени на искупление ему не назначают. Хочет, постоит минуту да выскочит. А хочет, стоит всласть, осознавая, перед чем и перед кем он стоит. Он как бы чувствует укор предков, и это облагораживает малыша; он становится осторожным в своих поступках. А провинится взрослый? Идёт в Храм точно так же, как и малыш. Он и без провинности приходит в храмный свой угол, чтобы подпитаться у предков. В церквях толпы людей ставят свечки и слушают невнятную речь иерея. В Храме Горыней никаких свечей и никаких речей. Без гари, без шума. Стоит он и беседует с предками или с Богом Родом. Рассказывает им мысленно о себе. Что у него (ней) хорошего, что плохого. Просит совета. Многим может показаться неправдоподобным, но селянам в своём храме-пирамиде не кажется странным слышимая ими некая бессловесная речь «оттуда». Больше того, они научно обосновали то, что их пирамида является средством общения межпараллельных жизней, поскольку представляет собой универсальное устройство для излучения и приёма интеллектуальных волн или их следов в пространстве, именуемом космосом. Это средство – антенна. И вот они, в тишине своей каменной пирамиды, в уголке для хранения Памятной Книги рода, слушают тишину звуков из космоса и им приходят решения тех проблем и вопросов, которые заполняют их головы; они понимают всё это в качестве голоса предков. Здесь столько же наивности, сколько научного объяснения. Множество осевших и заросших курганов по всей поверхности Земли, не обходя Россию, это всё – бывшие пирамиды, разрушенные вандалами от политики и религий, но сооружаемые для общения межпараллельных жизней. Для кого-то это и поныне не более, чем лженаука, но селяне покидают свой Храм просветлёнными. Им долго сопутствует понимание тех проблем, которые они разрабатывают благодаря озарению в пирамиде. А Внуки Горыни владеют тонкими технологиями, сообщёнными им всё в том же Храме Богов. В отличие от мифа о Геракле, где он подпитывался от земли, селяне подпитываются от своих предков в Храме Богов. Они словно подзаряжаются нравственной и духовной энергией от духа своих предков едва ли не как сотовый телефон от электросети. Где нет подобного «способа подзарядки», там человек и его личность опустошаются.

Россия хороша, потому как своя и потому как великая. Великая Россия, но, величие человека зависит не лишь от неё. Селение Горыни мало в своей величине. А физически и духовно селение развито высоко. Горыни-народ, по сравнению с остальными русскими, кажется завершённой популяцией русской нации, хотя всем известно, что идеального завершённого не бывает. За ним следует новая переходная фаза в иное. Термина «завершённый» надо бояться наподобие «завершённого негодяя». Завершение развития означает начало деградации или хаоса. Впрочем, так не всегда и не везде. Происходят мутация и многие другие процессы, не обязательные ни хаосу, ни деградации. Русская нация в целом не достигла своего расцвета (завершения), несмотря на пророчества Гумилёва, и слава богу. Если верить Гумилёву, евреи давно бы выродились, но нет, процветают. У русских ещё есть резерв развития, то есть у них ещё всё впереди. Но им ещё идти да идти до горыней-горынянок. Потому что горыничи «коренная порода нации, рудное тело, несущее в себе главные задатки, основные ценности, вручаемые нации при рождении. Народ не велик числом. Жизнь в „своём“, невидимая крепость, духовная и нравственная „утварь“ национального бытия есть мерило этой коренной породы» (В. Распутин). Горыничи – это синтез сельского и городского способа жизни. Они вросли в свой способ жизни медленно и органично. При наличии у них просторной воли, они не обладают свободой времени, яснее, свободным временем. У них его нет, и они не озабочены этим. Их интерес заключается в достойном развитии личности, а для этого времени у них достаточно, поскольку оно организовано так, что целиком расходуется для этих целей.

Величие человека зависит от величины ума, чистоты нравственности, силы духа и их свершений. Похоже на то, что мораль и нравы горыней имели бы целомудренную высоту радуги, не состои они из тех же противоречий людей, отличающих друг друга как слои семицветной радуги. Лучшие качества вполне очевидны в горынях-горынянках. Но, как бы ни были горыничи-горынянки развиты и образованы, все они разные, особенно мужчины и женщины. Зеркальной одинаковости людей не существует в природе. И даже в кино. Их противоречия и раздоры составляют попутную суть любого народа, относительно развитого и относительно отсталого. Мы скроены из противоречий. Разум ведёт, противоречия гонят. Раздоры помогают понимать, насколько мы ещё мелочны и склочны. Порою кажется, что родичи жили скверно, а мы сквернее… Но однажды «отец народов» заметил, что склоки имеют и свою положительную сторону, так как ведут к монолитности руководства… Эта мысль хороша бы как отрицание, но она же и созидает проклятия и обиды, и смерть. Впрочем, ни склоки, ни ложь в Горынях, как аккомпанемент истории, не развиты до определяющей степени. Когда горыничи сталкиваются с ними в стране (учёба, служба, поездки), они ослепляют их своим радикализмом, как дикарей чёрные паровозы в музее. Но если раскрыть пару страниц в жизни селения, можно по-своему заболеть глазами или тронуться разумом. Такие страницы раскроются сами собой.

Сказано, что первый круг от Площади (улица Ма́лая) составляют дома-терема «божественных» дворов. И все они претендовали на роли служителей Храма Богов и его обслуживающего персонала. В какой-то степени – это исторически верно. Поскольку служители Перуна всегда претендовали на права волхвов, но им не уступали служители других богов. Спор всегда шёл по линии важности личностей бога. В Руси боги солнца группировались плотным комом. И у Храма Богов они тоже вместе. Они образуют некий венок. Все боги и богини, отлитые из чистого золота, никем не охраняются. Если охранять богов, тогда как жить простым людям? В других местах, где воруют рельсы, провода и латунные урны, о золотых богах, и особенно о том, что их не охраняют, об этом не поверят. Да и не надо. Целее люди будут. Перунины понимали значение бога Перуна величественно, поэтому и сквалыжничали больше всех. Они стремились обосновать свою более тесную приближённость к самому Богу Роду потому, что без бога Перуна у Бога Рода, дескать, нет той значительной силы… Дом Горыней, разумеется, стоит в первом кругу. От правящего Дома требовали закрепить Храм Богов за данным единственным родом. Споры за престол Бога Рода тлели всегда. Достаточно примера склок вокруг Храма Гроба Господня. Кто только не претендует на своё пространство служения в Храме. И эфиопы, и армяне, и греки, и палестинцы, и русские, и те, которых мы просто не знаем. Но непримиримые распри горыничей случились в годы Второй мировой войны. Для горыничей, как и для всех, – это была Великая Отечественная война. Горыничи были в первых рядах добровольцев. Они сражались самозабвенно и самоотверженно за Родину и за Горыни. Немногие из них остались живыми. Мало пришло и калек. Но которые пришли, возмутились. Пока они проливали кровь, Внук Бе́да занимался прелюбодейством! Бе́да – имя Внука. Но с детства привыкли произносить ударение на втором слоге. Получилась Беда́, как предвестник второй войны, осуществившейся на его беду́. Все жёны без исключения несли животами и несли неоднократно. Фронтовики обозлились настолько, что на соборе селения обнажили свои костыли и хотели убить Внука. Внуку было под семьдесят. Но это не могло быть оправдательной причиной, если и семидесятилетние бабы тоже беспричинно рожали! Он, понимаешь, один среди баб, защитник рода и чести! И далее, далее. И убили бы Внука, или во всяком случае, накостыляли бы ему костылями, не защити его сами женщины. Была бы беда для Бе́ды. Беда́, хуже военного прозвища самого Внука. Женщины и даже их смышлёные дети от пяти до десяти годиков кричали воякам, что мамы здесь не причём, виноват сам Бог Род. А Внук, дескать, до них не дотрагивался. Тут серьёзное дело. Когда даже дети ссылаются на богов. Откуда бы это? От самих же плодоносящих баб. Они разбирались между собой, не стесняясь детей. Все причины были исследованы и перебраны. Винить абсолютно некого – виноват один Бог. Они, как и прежде, в суровые, холодные и голодные годы собирались в Храме Богов и в нём обсуждали свои проблемы и похоронки. Храм снова подогревался из недр. Даже Площадь Богов тоже была без снега. Это в лютоморозные-то годы войны! Тогда и обнаружилось повальная эпидемия – все понесли. Включая и шестнадцатилетних, по всем временам ещё несовершеннолетних. Но фронтовики народ многоопытный, сказкам не верили. Дошло до генетической экспертизы. В те времена такие вещи редкость, хотя делать экспертизы умели. И что же? Экспертизы первой же группы жён подтвердили… Тут невероятность на невероятности. Экспертизы подтвердили отцовство мужей, бывших в то время на фронте и даже уже погибших от рук врага. Пошла вторая группа жён, будто делать им было нечего. И фронтовики шли рядом с ними, словно в атаку. Медикам-экспертам грозили своим приобретённым оружием – костылями. Результаты подтвердили предыдущие экспертизы. И тут одного осенило:

– Если дело за пирамидой, то почему в первую отечественную она не родоточила? – Ответ был существенным на Площади всех богов, то есть тут отвечали… По указанию старейшин здесь герои всех войн были увековечены мемориальной колонкой сзади места, присвоенного себе родами с незапамятных времён; здесь они выживали, здесь соборовали, здесь и празднуют со своими героями, и это в высшей степени справедливо. Но ответили и спросившему:

– Присмотрись на Площади. На ту отечественную горыничей мало ходило. Обошлось без количества наших героев.

Больше не посылали. Одумались. Поверили Богу Роду. Вспомнили первые беременности своих женщин и куплянок во времена всемирного похолодания. И тут-то бабы как бы взбесились. И вышли сами из-под контроля Внука. Они безудержно стали рожать аж до 1953 года. Каждая родоспособная женщина после Победы родила не менее пяти раз, многие – более. Только смерть Сталина их почему-то остановила. Если бы бабы ненавидели Сталина, объяснение какое-то было бы. Но жители Горыней, исключённые из истории репрессий, понятия не имели, за что ненавидеть вождя. А безудержные роды на дате этой смерти остановились. Тоже загадка. Однако проблема в другом. Уровень рождённых вдвое превысил довоенный уровень мужчин в Горынях. Вроде бы хорошо. Но давала знать о себе заповедь предков о не перенаселении племени. Не успели оглянуться, наступили 70-е годы, когда встал вопрос о женитьбе, а девок-то не хватает. Где взять невест? Это был период бурного возвращения отселенок. Потомиц отселенцев, может, правильнее так сказать. Не будь войны, население Горыней устоялось бы где-то около 70 000 человек. Но оно к концу века выросло до 100 000 человек, исчерпывая резервы. Сто тысяч – это внушает. Но что они значат в Горынях? Эти тысячи распределяются примерно между одной тысячью родов племени, в каждом из которых около 100 человек. И каждый род живёт в трёх домах, то есть примерно по 33 человека в доме. Вот и всё. Если не учитывать, как живут. А живут, уже говорилось, в домах-теремах, зодчими которых являются сами родоначальники, то есть, нет ни одного похожего дома. И таких теремов чуть более трёх тысяч штук. С приглашением на жительство родов Дубининых и Купцовых была поставлена точка в дальнейшем росте народонаселения Горыней. Вся эта история не исследована наукой, а было бы интересно знать её выводы. С одной стороны, хорошо, что есть Бог, с другой стороны – чей это Бог. Потому что увидели, что есть родоточивый Бог, корректирующий ситуации, и есть слезливый Бог, принимающий одни жалобы и не вмешивающийся в ситуации. Сами горыни долго бурлили по этому поводу. Вспоминали Иисуса Христа, рождённого непорочным способом. Подрастающая молодёжь своим доморощенным историкам тотчас вопросик:

– Мы жили уже тысячу лет. При нас родился Христос. Почему мы не запомнили факт рождения Иисуса. Почему люди ждут мессию, где он сам, и где его помощь? – Упрёк был справедливым. Ни в одной из Книг Памяти селения не запечатлено родоначалие нашей эры, связанное с рождением или со смертью Иисуса Христа. И не было слухов, чтобы Иисус или другой Бог помогли людям в трудностях. О нём заговорили проповедники христианства по прошествии первого века нашей эры. И во втором, и в третьем веках ещё продолжалась борьба иудеев и ранних христиан за Христа и против Христа. Иудеи боялись образа Иуды, несущего их учению ненависть и мировое презрение. Но они не боялись, что их будут ненавидеть не за одно, а за множество мировых преступлений. Иудаизм, едва возникнув, уже устроил себе первый холокост, что следует из Шестикнижия Моисея. А Моисея помнят все Книги памяти, писанные двенадцатью веками ранее рождения Иисуса… Но и иудейские боги тоже не вмешиваются в демографическую проблему, словно их не касаются холокосты. А при чем тут иудеи? А при том, что с Моисея началась сама история Горыней… И эту бесконечную и бесплодную полемику прервал новый случай. Неожиданное подтверждение для неверующих. Дочь Перуниных, временная прислужница в Храме Богов, понесла в тот момент тоже способом, известным как непорочное зачатие. Она была ещё не замужем, но это тоже не факт. Другие родившие девочки тоже были не замужем. Факт же состоял в том, что родичи настояли на её родах кесаревым сечением. И тут всё и подтвердилось: да, девственность не нарушена и являет собой цветущее состояние. Упёртые лбом в упрямые факты, фронтовики, наконец, окончательно смирились. Последнее событие стало поводом для возобновления споров о престолонаследии. Перунины настаивали на факте родственного сопряжения Перуниных с самим Богом Родом посредством святого духа… Но Совет старейшин не соблазнился простым согласием с Перуниными, чем подлил масла в огонь межродовой борьбы за овладение божественным престолом. Война ещё не закончилась, а тут споры неизвестно о чём..! Борьба разгорелась не шуточная. Она могла повлечь за собой столкновение с самим Внуком, держащим селение в руках 32 века, считая из них двенадцать веков до нашей эры. Словно забыли, что Внук был владельцем Храма Богов, что Внук дал волю дискуссиям. Его самого чуть не убили, но он не выронил власть. А что за этим могло последовать далее, не могли представить даже умудрённые головы. Мы-то можем представить? Итог представления таков: боги не дали бы убить Внука, но покарать покусителей на убийство могли запросто, не глядя, что те – герои войны. Свети́ла на плечах богов и шаровая молния в руках бога Перуна в то время были огненно-красны-ми, местами так с чернотой. Возможно, всё это подействовало к усмирению. Тогда ещё не могло возникнуть не то, что знание, но даже дикое предположение о гигантской катастрофе Советского Союза и крушении нравов, последовавших за ним. Зато они знали уже по своей истории о гигантских кончинах таких государств, как Египет, Рим и Византия. Поэтому старейшины интуитивно чувствовали неладное. Совет старейшин рекомендовал Внуку установить поочерёдное обслуживание Храма Богов. Внук Бе́да своей бескомпромиссной властью ввёл годовую очерёдность, поскольку уборка Храма не покушалась на его собственность. Но даже Внуку не чудилось, что начнётся за этим. А начались такие шуточки, какие не приходилось переживать селению ни в далёком прошлом, ни в новой истории. Ежегодно молодые прислужницы, убиравшие Храм по вменённой обязанности, продолжали беременеть внебрачно. И рожали всё тем же «беспорочным» способом кесаревого сечения, чтобы подтвердить свою высокую нравственность. Тогда стали требовать, чтобы уборщиками в Храме Богов трудились лица мужского пола. «Лица» наотрез отказывались, боясь «зачатия». Когда же одно лицо набралось храбрости, то последовавший за этим юмор превзошёл все кощунственные пределы. Лицо мужского пола забеременело тоже… Молодого человека быстренько отселили, потом, спохватившись, вернули назад, и подвергли его научному обследованию. Никаких патологий не обнаружили, поскольку, дескать, в мужчинах тоже есть какие-то женские начала, и его досрочно кесарили на общих основаниях. Однако дитя, весом 497 грамм от рождения, взращивали и воспитывали изолированно, в роду лесничего по фамилии Лесников. Ребёнок был женского пола, поэтому Лесниковы дали ей имя Еления. Отличие Елены от Елении, видимо, состоит в том, что основной компонент Елении наполнен вечнозелёным хвойным цветом. За девочкой велось, можно сказать, естественно-научное наблюдение. В чём оно заключалось? Во-первых, её мамой стала жена лесничего, разрешившаяся от бремени одновременно с «роженником». Во-вторых, Лесниковым поручалось оборудовать медпост в самой пирамиде, чтобы сам Бог Род, как отец, нёс личную ответственность за рождение девочки. В-третьих, за соблюдением норм ухода за девочкой наблюдали из Совета старейшин и из Общества учёных Горыней, хотя всех учёных к этому времени побили на фронтах Великой Отечественной войны. Усилиями общественности, семьи Лесниковых и Бога Рода удалось вырастить абсолютно здорового человека женского пола. Из девочки выросла, не скажем красавица, но вполне узнаваемая девчонка. В отце-человеке ещё задолго до того тоже не нашли никаких отклонений от природы естественной физиологии. Он безропотно отселился. Распри, наконец, закончились, и пирамида Бога Рода перестала родоточить. В целом, это были чрезвычайные события мирового уровня, фантастика их реальности. Хотя казалось, что они вызваны ревностью фронтовиков и честолюбием отдельных фамилий. Но, поскольку население Горыней, правда, состоящее в основном из женщин с малолетними детьми, было поголовно грамотным (без голов детей, конечно), то создали смешанную комиссию, неподкупную ни по каким критериям. Только тогда явилось научное объяснение чудесам. Божественная пирамида была виновницей всех зачатий. Таково её уникальное свойство – способствовать рождению жизни способом родоточения. Роды и Бог Род – общего корня. Жизнь является продолжением жизни. А продолжение жизни является следствием её рождения. Причиной жизни служит продолжение рода. А продолжение рода служит следствием рождения жизни. Наконец, причиной следствий и следствием причин является Творец Вселенной – Бог Род. Причины и следствия исчерпаны в Боге Роде, который вне зависимости от наших желаний (то есть, хотим мы или не хотим беременеть) понуждает нас заниматься тем, для чего нас породили на свет божий. Некоторые люди хотят знать конкретнее, для чего Бог народил людей и иных тварей? Для того же, для чего рожает весь мир тварей – чтобы заниматься детьми и внуками: других, более важных целей Бог и не ставил. Их поставили уже сами люди. Таковы были выводы учёных людей Горыней.