Текст книги "Миссия. Начало пути"

Глава 23

Александр Горбунов сидел на кухне рядом с горничной, уплетающей очередной кусочек привлекательного на вид торта. Та, томно прикрыв глаза, не спеша, смаковала необычного вкуса угощение, получая двойное удовольствие – от пищи, которую ела и от того, что хозяин нежно гладил её внутреннюю часть бедра от коленки до края коротких шорт и обратно. Такие минуты наслаждения выпадали нечасто, а лишь тогда, когда не было дома хозяйки – этой «молодящейся мымры Арнольдовны». При ней сынок не позволял себе вольности с прислугой, но, оставаясь наедине, частенько баловал Ирину и сладостями и своим вниманием. С детства мечтая о сказочном принце, который обеспечит ей безбедное и беззаботное существование, Ирина не исключала возможности когда-нибудь породниться с хозяином квартиры. Пусть он и не был принцем, но определённые возможности у него были, а значит нужно просто постараться не упустить свой шанс.

Сегодня молодой хозяин был какой-то задумчивый. Угостив девушку бокалом креплёного вина, предложил попробовать десерт, а когда та выпила и принялась за сладкое, вдруг как-то изменился. То ли что-то вспомнил, то ли о чём-то размышлял, только, автоматически скользя рукой по мягкой загорелой коже, он не испытывал в этот момент никаких чувств и эмоций, всецело окунувшись в свои мысли. Горничная же, слегка захмелев и медленно поглощая кусочек за кусочком любимое лакомство (тортики Ирина обожала, как ей казалось, с самого рождения), не решалась тревожить своего кормильца, зная, что всему своё время. Видимо, сейчас было время просто вкусно поесть.

* * *

Зелёный «Москвич» не спеша свернул с шоссе на боковую просёлочную дорогу и также медленно покатил к виднеющейся вдалеке лесополосе. Добравшись до ближайших деревьев, он остановился у обочины. Заглушив мотор, водитель откинулся на спинку сиденья и взглянул на наручные часы. Оставалось ещё больше часа до назначенного времени, и можно было ещё раз всё проанализировать. Несмотря на открытые окна кабины, в салоне стоял стойкий запах бензина, исходящий из стоящей на заднем сиденье канистры. Во время движения, из-за потоков воздуха, запах не ощущался так ярко, как после того, когда автомобиль остановился. Но это неудобство оставалось потерпеть ровно один час и пятнадцать минут.

То, что Алекс намеревался сделать по истечении этого промежутка времени, было делом его жизни на протяжении уже более десяти лет. Всё, о чём он думал и всё, что он делал, так или иначе, сводилось именно к этому. Подготовку он вёл тщательно и кропотливо, продумывая каждую деталь, каждую мелочь, чтобы не допустить ни малейшей ошибки, иначе, лишившись старого тела, можно было так и зависнуть в неизвестности, не получив нового. Суть его нечеловеческой, в прямом смысле этого слова, задумки была в том, чтобы сменить своё древнее, несмотря на ещё вполне приличный внешний вид, тело на молодое и здоровое, которое он уже столько лет взращивал, однажды вступив в связь с потомственной ведьмой – Вероникой Шульц. Это была воистину сатанинская идея – родить и вырастить сына полукровку, ведь Вероника не принадлежала к клану Аннунаков, и переселить в его молодую плоть своё, умудрённое жизненным опытом, сознание.

Ради этой великой цели он и познакомился со своей будущей женой, проживая в то время в небольшом посёлке Донецкой области. Сколько за его жизнь было таких вот посёлков, деревень и городов, вряд ли можно было сосчитать. Представители его Рода жили всегда гораздо дольше, чем простые смертные. Владея тайными знаниями и особыми генетическими данными, они проживали по несколько сотен лет. И это было не достижением, а наоборот – деградацией, так как в очень далёкие времена их прародители жили тысячелетиями. Необходимость скрывать свой возраст и постоянно мимикрировать приводила к смешиванию генов их великой расы с генами обычных людей, что, естественно, и отражалось на продолжительности существования очередного рождённого от такого брака наследника. Род Алекса был одним из древних родов Аннунаков – змееподобных существ, некогда поселившихся на этой планете. Их Родина – планета Нибиру, переместившаяся миллион лет назад в Солнечную систему, остро нуждалась в пополнении запасов жизненно необходимого элемента, который здесь на Земле называли золотом. Далёкие предки Алекса были одними из первых колонизаторов планеты и первыми добытчиками драгоценного металла.

Он снова взглянул на часы. Нервное напряжение росло с приближением намеченного времени. Несмотря на то, что за плечами была уже не одна сотня лет, проживаемая им от рождения на Земле, процедуру переноса сознания в новое тело он осуществлял впервые. До сих пор он применял традиционные, принятые в их среде, практики омоложения. В основном, это был обычный вампиризм. Конечно, уже давно никто из подобных ему существ не набрасывался на ничего не подозревающую жертву, не прокусывал артерию на горле и не сосал из неё такую тёплую и приятно солоноватую жидкость. С тех пор, как люди научились делать переливание крови, и появились её хранилища – недостатка в этой пище у них больше не было. Имея своих людей во всех областях медицины, науки и администрации, можно было в любое время приобрести необходимое количество этого «напитка».

Ещё одним способом поддержать свою молодость и силы – был вампиризм энергетический. Некоторую часть жизненной энергии можно было «снять», – просто находясь рядом с человеком, излучающим частоты в необходимом диапазоне. Это были все низкочастотные вибрации, начиная от сильнейшей ненависти и заканчивая банальным раздражением, сопровождаемым матерным словцом. Больше энергии приобреталось при телесном прикосновении. Достаточно было прикоснуться к объекту рукой или другой частью тела, как тут же начиналась откачка жизненных сил у случайного или постоянного донора. Однако, максимум всего, что можно было получить, осуществлялось при половом контакте. При соитии можно было, при желании, истощить своего партнёра, практически, до смерти, но только этого никто не делал. Кто же будет убивать корову, дающую молоко. Неплохим бонусом, при вампиризме сексуальной энергии, было установление, даже после одного единственного контакта, постоянного канала, через который можно было в дальнейшем «подъедать» сколько угодно и когда угодно, без ведома партнёра, любое количество его жизненной энергии.

Были в долголетии и некоторые недостатки. Продолжительность жизни обычных людей была весьма коротка. Даже самый старый долгожитель из людей казался ребёнком, по сравнению с обычным представителем Аннунаков, так что существам их вида, чтобы не вызвать своей неувядающей молодостью подозрения у окружающих, приходилось время от времени менять место жительства, менять имена и фамилии, делать новые документы. Однако, это были лишь небольшие издержки такого большого преимущества перед теми существами, среди которых проживал их Род. Огорчало другое – несмотря на все возможные методы омоложения, организмы Аннунаков старели на этой планете гораздо быстрее, чем на родной Нибиру.

Размышляя над альтернативными вариантами продления молодости, Алекс, заручившись поддержкой двух магов высокого уровня, входящих в их Орден, решил пойти на рискованный шаг. Он задумал перенести своё сознание из своего поношенного тела в тело молодое и здоровое. Здесь без квалифицированной помощи было не обойтись. Самому осуществить эту идею было, практически, невозможно. Именно эти спецы должны были в считанные секунды успеть отсоединить серебряную нить от молодого тела донора и, одновременно, поймав отсоединённую после самоуничтожения нить старика, связать их при помощи особых заклинаний и ритуалов. Процедура была, несомненно, опасной, но это был наилучший вариант, чтобы начать жизнь заново с опытом трёхсотлетнего старика.

Последние полчаса тянулись нескончаемо долго. Казалось, что минутная стрелка на циферблате передвигается очень медленно, а секундная – просто издевается, нехотя переползая с одного деления на другое. За эти полчаса в памяти успела промелькнуть вся оставшаяся жизнь. Знакомство с потомственной ведьмой фрау Гертрудой, к услугам которой он не раз прибегал. Затем встреча с её дочкой Вероникой. Их тайные от односельчан свидания. Алекс, хотя и не был на вид стариком, но всё же выглядел намного старше своей «возлюбленной», что могло привести к ненужным сплетням и домыслам среди жителей посёлка. Прежде чем сыграть тихую, без шума и гостей, свадьбу, он обговорил с молодой невестой, неотягощённой элементарными моральными и человеческими принципами, условия их брака. После устного договора, они заключили свой зловещий контракт, подписанный кровью, на то, чтобы использовать рождённого Вероникой сына в качестве донора для пересадки в его тело сознания отца.

Чтобы проделать всё быстро и без лишних вопросов, жених, проживающий в то время по паспорту Горбунова Евгения Николаевича, дал немного денег нужным людям в областном центре, и молодую пару зарегистрировали без очереди. Ещё одна небольшая взятка понадобилась для того, чтобы уничтожить все следы их регистрации после того, как были оформлены и выданы на руки необходимые документы. После завершения оформления всех необходимых бумаг и уничтожения ненужных, молодожёны распрощались с матерью невесты Гертрудой, пустившей при расставании с единственной дочкой скупую ведьмовскую слезу, и навсегда покинули этот посёлок.

Новая семья переехала на новое место жительства в Донецк – город миллионник, где можно было легко затеряться и не привлекать особого внимания. Супруги Горбуновы в течение двух лет до зачатия вели здоровый образ жизни. В их задачу входило рождение здорового, развитого ребёнка, без малейших намёков на какую-либо болезнь или проблему со здоровьем. Два года семейная пара, подавая положительный пример всем окружающим и приводя в умиление соседских старушек, сидящих на лавочках, ходила на спортивную площадку возле ближайшей школы и занималась спортом. Строжайшее табу было наложено на любые виды алкоголя и сигарет. Питание было разработано лучшим диетологом с включением большого количества овощей, фруктов и всевозможной зелени – искусственные витамины они не признавали. Немало денег ушло на прохождение множества тестов и анализов, к счастью, показавших абсолютное здоровье будущих родителей.

И вот, в рассчитанный известным астрологом, по натальным картам обоих партнёров, день, был произведён ритуал зачатия наследника. Для уверенности, что будет именно наследник, а не наследница, пришлось прибегнуть к дополнительным магическим манипуляциям и приёмам. Подготовка сакрального места проводилась с особой тщательностью. Посреди комнаты был постелен красивый ковёр, вокруг было зажжено необходимое количество свечей и благовоний, прочитаны необходимые заклинания и учтено ещё множество нюансов и мелочей. В центре тёмной комнаты, подсвечиваемые лишь ритуальными свечами, в расчётное время, сошлись мужчина и женщина. Пройдя омовение ароматизированной жидкостью, их тела издавали смесь таинственных, еле ощутимых, запахов, а пламя свечей, вздрагивая от малейшего колыхания воздуха, создавало мистическую гамму подвижных теней на красивых обнажённых телах. После продолжительных объятий и поцелуев, с поглаживаниями и потираниями, которые сопровождались томными вздохами и придыханиями, Евгений первый присел на мягкий ковёр, ласково привлекая партнёршу к себе. Издав томный, приглушённый вздох, Вероника плавно опустилась ему на бёдра и нежно обхватила его своими ногами. Руки вновь переплелись в жарком объятии, а губы жадно искали все возможные потаённые места, чтобы доставить друг другу максимальное удовольствие.

То, что происходило в этой комнате, не было диким животным актом любви. Это был обмен энергиями, который вихрем закружил между двумя возбуждёнными телами. Такое искусство было доступно лишь посвящённым в тайны высшего тантрического мастерства. Горячая мужская энергия Ян вливалась в лоно женщины, пронизывая всё её тело и разжигая в ней ещё большую страсть, а та, в свою очередь, отдавала мужчине свою прохладную энергию Инь, питая и слегка охлаждая возбуждённое тело партнёра. С каждой минутой, смешиваясь и вращаясь, эти потоки всё больше закручивались в своеобразный энергетический кокон, постепенно растущий, словно снежный ком, и всё плотнее окутывающий любовников. Но вот, в какое-то мгновение, будто накопив критическую массу, между мужчиной и женщиной произошла мощнейшая вспышка. Партнёры ощутили в местах соприкосновения их тел электрический разряд огромной мощности. Их спины неестественно прогнулись назад, тела завибрировали в сладострастном экстазе. На несколько мгновений внешность партнёра вдруг неожиданно изменилась. Верхняя часть его черепа заметно удлинилась, из открытого в экстатическом стоне рта показался раздвоенный змеиный язык, а в жёлтого цвета глазах блеснули хищные овальные зрачки рептилии. Поглощённая своими переживаниями, женщина не могла видеть этого мимолётного преображения, а через несколько секунд её партнёр уже вновь имел свой обычный облик.

Вся эта эйфория продолжалась ещё немало времени. Волны экстаза всё накатывали и накатывали, не ослабляя, а скорее усиливая свою мощь. Исчерпав все запасы сил и терпения, получая такое количество непрекращающихся оргазмов, женщина, наконец, вобрала в себя всё, что предоставил в её распоряжение супруг и в изнеможении распласталась на мягком ворсе ковра, который тут же впитал в себя ручейки пота, струйками стекавшими по её спине.

И это ещё был не конец всех трудов. Теперь молодой супруге необходимо было выносить долгожданного наследника. И вновь здоровая диета, наблюдение у лучших специалистов, сдача анализов. На радость родителей плод развивался гармонично, без отклонений. На последней неделе беременности Веронику положили на сохранение в отдельную палату с персональной сиделкой. И вот, в точно запланированный день, на радость всем, на свет появился крепенький малыш без каких-либо патологий. Огорчение папе, однако, он всё-таки принёс, когда повзрослев и начав говорить более осмысленно и понятно, оказалось, что он упорно не выговаривает звук «р». Не помогли никакие логопеды и светила медицины. Как оказалось, такой дефект проявлялся время от времени в роду его жены. Делать было нечего, пришлось, в конце концов, с этим смириться.

В остальном родителя всё устраивало. Малыш рос смышлёный, и уже в детском возрасте у него начали проявляться зачатки магического мастерства. Он, как потомок отца из рода Аннунаков, также нуждался в подпитке людскими энергиями. Поэтому, его отдали в ближайший детский сад, где он, пока ещё подсознательно, подпитывался праной детей из своей группы. Воспитателям было и невдомёк, почему к вечеру то один, то другой ребёнок становился грустным и вялым. Зато обнаружили, что, подержав на руках маленького Сашеньку, им становилось как-то не по себе, после чего категорически не подпускали его, когда тот просился «на ручки». В школе у него тоже всё шло благополучно. Ребёнок умнел не по годам. Учителя его хвалили, вот только характер у мальчика был вспыльчивый. Если чего было не по его, то он проявлял излишнюю агрессию и неадекватную жестокость. Из-за такой особенности – с Александром мало кто хотел дружить. Да и дружить он не мог. Всех тех, кто его окружал, он пытался подчинить себе: кого силой и угрозами, а кого элементарным подкупом.

К назначенному времени трансплантации сознания, родители перевели ребёнка в другую школу в связи с переездом на новое место жительства. Это не вызвало ни у кого никаких вопросов. Супруги приобрели квартиру в другом районе, а пока там шёл ремонт, проживали в своей старой. В решающий день сына не пустили гулять, а, подсыпав в напиток небольшую дозу снотворного, уложили спать. Мать осталась приглядывать за ребёнком, а отец, сев в свой старенький «Москвич», направился в последнюю в этой жизни поездку.

Алекс расслабил впившиеся в руль кисти с побелевшими от напряжения костяшками пальцев и безо всяких эмоций наблюдал, как возобновляется в них, прерванная сильным сжатием, циркуляция крови. Сердце стучало всё громче. Казалось, что его удары эхом разносились по всей округе, пугая притаившихся поблизости, в выгоревшей на солнце траве, степных зверьков, а еле слышный звук маятника ручных часов, набатом отдавался в мозгу водителя машины. Осталось три минуты. Зазвонил мобильник. На связь вышли двое других участников запланированного мероприятия. Они синхронизировали время, и Алекс запустил таймер обратного отсчёта взрывчатки, прикреплённой к канистре и к задней поверхности головы. Смерть должна была произойти мгновенно, не оставив ни единого шанса на дополнительные секунды жизни, а огонь взорвавшегося бензина, смешанного с небольшим количеством особого химического вещества, должен уничтожить все признаки, по которым можно было бы идентифицировать находящегося в автомобиле человека.

Как и было запланировано, всё произошло мгновенно. Боли Алекс не почувствовал. Был лишь небольшой провал в памяти. Когда он вновь открыл глаза, то увидел склонённое над ним лицо супруги – Вероники. Та ласково поглаживала его по голове, приговаривая: «Всё хорошо, Сашенька, всё будет хорошо». Немного потеряв ориентацию, слабым голосом, вдруг показавшимся ему детским, мужчина спросил:

– Вега, где мы?

Лицо супруги просияло.

– Получилось! – воодушевлённо произнесла она и, продолжая гладить его по голове, добавила, – всё в порядке, дорогой, мы дома. Привыкай, мой хороший, теперь я твоя мама.

* * *

Рука Александра замерла на середине бедра служанки. Он приоткрыл глаза, посмотрел на довольное, смазливое личико девушки, которая в этот момент зажмурилась, предвкушая продолжение развития событий. Встал, зашёл ей за спину и, рывком задрав лёгкий топик до самой шеи, взял в руки увесистые, упругие девичьи груди. Погладил их, чувствуя, как твердеют изюмины сосков, и вдруг, как-то неожиданно потеряв интерес, бросил это занятие и отошёл к окну. Достал из пачки, оставленной матерью, сигарету, закурил. Брошенная, уже разгорячённая девушка открыла глаза и, обиженно скривив свои бантики губ, нехотя поправила задранную одежду. Увидев, что хозяин вновь погрузился в размышления, поняла, что продолжения сегодня не будет, и тихонько покинула столовую, раздумывая, чем сейчас стоит заняться, и нужно ли вообще сейчас что-либо делать.

Глава 24

Андрей стоял в сумраке коридора, держась за ручку двери своей комнаты и не решаясь сделать лёгкое нажатие, чтобы её отворить. Он явно ощущал чьё-то присутствие, но ни его предчувствие, ни его дух-защитник не говорили о том, что в комнате враг. Тогда кто это мог быть?

Наконец он решительно распахнул дверь и переступил порог комнаты. Дверь, поддавшись чьему-то усилию, тут же захлопнулась и крепкий мужской торс сзади обхватили чьи-то руки. Столяров чуть вздрогнул от неожиданности, но по-прежнему, не ощущая опасности, не стал делать резких движений, хотя на всякий случай обхватил руки стоящего сзади неизвестного своими ладонями. Под ними он почувствовал горячие женские пальцы с длинными ноготками, и сразу же, словно это был сигнал к действию, объятия нежданной гостьи стали ещё крепче. К спине прижалась женская грудь. Теперь последние сомнения в том, кто это может быть, полностью развеялись.

– Андрюша, – раздался из-за спины шёпот Влады.

Столяров попытался аккуратно убрать её руки со своей груди, но та, почувствовав его намерение, прижалась ещё сильнее. Положение было щекотливым. С одной стороны, это была дочь его начальника и хозяина дачи, и он не хотел её каким-либо образом обидеть, с другой – необходимо было пресечь, как можно раньше, все её любовные поползновения. Ему всё-таки удалось медленно и аккуратно разжать пальцы девушки, но та не собиралась сдаваться. Лишь только она почувствовала слабину в захвате, как резко выдернула свои руки и, легко поднырнув под локтем Андрея, развернулась и обняла его за шею спереди. Теперь в свете уличных фонарей, который попадал в комнату через незашторенное окно, было видно, что гостья была одета лишь в свои коротенькие шортики. Её маленькая обнажённая грудь, прижавшись к телу мужчины, слегка вздымалась, в такт возбуждённому дыханию.

– Андрюша, – вновь прошептала девушка и потянулась к его губам.

– Влада, извини, это неправильно, я не могу, – как можно нейтральнее ответил он и с небольшим усилием снял руки девушки со своей шеи.

– Но почему, – не хотела отступать та, – почему ты не можешь? Я что не нравлюсь тебе?

– Не в том дело. У меня есть девушка, которую я люблю.

– Ну и что, она сейчас далеко и ничего не узнает, – не унималась младшая Игнатова, вновь сделав попытку заключить мужчину в свои объятия. Андрею пришлось схватить её за запястья и с усилием, но так, чтобы не сделать больно, удерживать настырную девчонку.

– Здесь, к тому же, находятся твои родители, не дай Бог, кто-то услышит или узнает.

– Тогда давай пойдём куда-нибудь в другое место, – безрезультатно вращая кистями рук, которые, будто стальными кольцами, были охвачены сильными мужскими пальцами, продолжала настаивать Влада.

– Нет, Влада, ты не понимаешь. Давай успокоимся и завтра днём всё обсудим.

Андрей продолжал крепко, но осторожно, держать свою гостью за руки, лишая её возможности сделать что-нибудь неразумное, а та, разговаривая с ним, всё время пыталась высвободиться из захвата. Наконец Столяров уменьшил усилие, и ей это удалось. Игнатова на мгновение замерла с опущенными руками, а затем несильно, без размаха, ударила его по щеке.

– Ты… ты… – в тембре голоса девушки появились неприятные нотки. – Ты, просто, козёл! И ты ещё пожалеешь, что не согласился.

Влада быстро натянула лежавший на кровати топик и, тихонько отворив дверь, выскользнула из комнаты.

«Да что ж мне так везёт на врагов, – подумал Андрей, направляясь в душ, – куда не пойдёшь, везде какой-то подвох».

Вернувшись из душа, он обнаружил пропущенный вызов на телефоне. Дозвониться пыталась Света. Быстро набрал её номер и в короткой беседе узнал, что Молчанов, их заведующий отделением, подал на расчёт, а она хочет поскорее встретиться с ним. Пообещав девушке, что приложит для этого все усилия, в хорошем настроении лёг спать.

Ранний звонок, прозвучавший внезапно, когда Столяров, после всех утренних практик, уже собирался идти на завтрак, оказался весьма неприятным. На дисплее высветилось имя его друга Славки, но когда он снял трубку, услышал голос его матери.

– Алло, Андрюша, это ты, – услышал он тихий женский голос, который сразу даже не узнал.

Всегда такой живой и жизнерадостный, сейчас он стал каким-то безжизненным и бесцветным. Казалось, что этот голос принадлежал человеку, который долгое время страдал и невыносимо долго терпел все невзгоды своей жизни, но теперь в нём вдруг что-то сломалось, оборвалась какая-то ниточка, пытавшаяся удержать непомерный груз, лопнула перетянутая до предела струна, и этот человек впал в такую глубокую депрессию, что ему стало теперь абсолютно всё безразлично.

– Да, Наталья Петровна, это я. Что случилось?

На том конце на некоторое время воцарилось молчание, будто собеседник подбирал нужные слова. Андрей ждал, и вскоре женщина вновь заговорила:

– Славику очень плохо… Я не знаю, что с ним происходит…

– Он, что, вчера опять напился? – высказал Андрей своё предположение.

– Нет, что ты. Вчера вообще не пил, весь день пролежал на кровати и всё твердил, что, мол, «я скоро умру».

Женщина тяжело вздохнула и продолжила:

– Андрюшенька, сынок, помоги ему. Я не знаю, что делать.

Теперь голос не был безразличным. Теперь в нём прозвучала такая тоска и надежда, что отказать в просьбе было просто невозможно, да никто и не думал отказывать. Сейчас в голове Столярова с огромной скоростью прокручивались варианты помощи своему другу.

– Не переживайте, Наталья Петровна, я что-нибудь придумаю, – он постарался хоть как-то обнадёжить пожилую женщину.

– Спасибо тебе, Андрюша, – голос Славкиной матери вновь приобрёл первоначальную безразличность и смирение.

Видимо, этот звонок был последней её надеждой, но, несмотря на заверения о помощи, ей уже не очень верилось в то, что можно что-либо изменить.

Больше не раздумывая, Андрей набрал номер Игнатова.

– Слушаю тебя, Андрей, – раздался в трубке бодрый голос шефа.

– Олег Витальевич, мне нужно срочно с вами поговорить.

– Подходи в столовую, вместе позавтракаем, заодно и поговорим.

– Извините, но это очень срочно. Мне нужна ваша помощь.

– Хорошо, – согласился директор, и его голос приобрёл привычный деловой оттенок. – Зайди ко мне в кабинет.

Через несколько минут Андрей стоял в небольшой комнатке со множеством полок, заполненных книгами, и большим массивным письменным столом, то ли старинным, то ли искусно сделанным под старину. На столе стоял большой, плоский монитор для компьютера, а рядом лежали какие-то документы и несколько книг. Игнатов вошёл в кабинет за минуту до появления своего работника, поэтому ещё не успел расположиться в мягком, кожаном кресле, стоявшем возле окна. Он обернулся на звук открываемой двери и, лишь посетитель вошёл, всё тем же деловым тоном начал разговор:

– Андрюша, давай по быстрому, у меня сегодня много дел.

– Да, конечно, Олег Витальевич. У меня вот какое дело… – Андрей немного замешкался, прикидывая с чего начать. – Мне позвонила мать моего друга и сказала, что у него серьёзные проблемы со здоровьем.

Он мельком взглянул на шефа. Тот сосредоточенно и выжидающе смотрел на собеседника.

– Дело в том, – Андрей всё не знал, как деликатно объяснить то, что хотел сказать, – дело в том, что, как мне кажется, у него непростая болезнь.

– Что значит непростая: – не выдержал его нерешительности Игнатов, – сахарный диабет, онкология…?

– Нет, вы меня не так поняли. Я имел ввиду, что, возможно, это какой-то вид энергетического воздействия.

– Ты про порчу, что ли?

Андрей немного обрадовался, что ему не пришлось долго объяснять такую щекотливую тему.

– Ну, типа того.

– Так, что ты от меня хочешь?

– Скажите, тот лекарь, Никодим… забыл отчество…

– Георгиевич, – напомнил Игнатов.

– Да, Никодим Георгиевич. Он работает с такими проблемами?

– А ты знаешь, – голос начальника смягчился, сосредоточенные морщинки на лбу разгладились, – действительно, он работает с такими пациентами.

– А вы не подскажете, как к нему можно попасть?

– Отчего ж, подскажу и даже отвезу к нему. Ну, не я лично, – шеф улыбнулся, – Игорь, как обычно, отвезёт вас к нему. Если завтракать не будешь, то иди на стоянку, я ему позвоню, заодно и Никодима предупрежу, к нему не так-то просто попасть, но, думаю, тебя он примет без очереди.

Когда Андрей открывал дверь кабинета, чтобы выйти, Игнатов вдруг добавил:

– Что ж ты такой суматошный, столяр Столяров? Вокруг тебя сплошные неприятности происходят.

Андрей обернулся, задержавшись у двери, неопределённо пожал плечами и шагнул за порог. Он и сам обращал своё внимание на этот факт, но объяснения этому пока что не находил.

Выйдя из кабинета, забежал в свою комнату, положил в карман несколько денежных купюр и быстро направился к стоянке у ворот. На посту скучал неизменный не то Борис, не то Глеб, водитель уже его ждал. Сев в машину и сказав куда нужно ехать, Столяров постарался немного расслабиться и откинулся на спинку сиденья. Последние слова директора заставили задуматься о том, что вокруг него, действительно, происходят сплошные неприятности. Смерть Олега, болезнь Славки, убийство человека в парке, где он как раз в это время находился. А сколько раз, за последнее время, он сам мог умереть? Вспомнилось беззаботное житьё ещё каких-нибудь три месяца назад, до того момента, пока не появился Учитель. Вновь промелькнула мысль: «Для чего всё это нужно?». И, как обычно, ответа не нашлось. «Надо, и всё. Зачем? Потом разберусь».

С такими мыслями подъехали к Славкиному дому. Выходя из машины, издали взглянул на своё окно, и вновь появилось чувство, что не был дома уже много лет, но думать об этом было некогда. Андрей вошёл в знакомый с детства подъезд Славкиного дома и позвонил в дверь на первом этаже. Открыла мать друга. Грустное постаревшее лицо женщины говорило о серьёзных проблемах в её жизни. Всегда опрятная и по-простому ухоженная, сейчас она выглядела непривычно неряшливо.

– Андрюша, это ты, – так же, как и по телефону, безо всяких эмоций в голосе, сказала она, увидев на лестничной площадке друга её сына. – Проходи, Славик у себя.

Андрей, разувшись, быстро прошёл в знакомую комнату. Славка лежал в кровати на спине с прикрытыми глазами. Дыхание его было еле заметным. Кожа на похудевшем лице приобрела какой-то синюшно-коричневый оттенок – типичный живой труп. На вошедшего товарища он никак не отреагировал.

– Славик, – негромко позвал Столяров.

Тот не отозвался, лишь слегка вздрогнули веки.

– Славка, ты меня слышишь? – чуть громче спросил товарищ.

– Он так со вчерашнего вечера молчит, – сказала Наталья Петровна, стоя у порога комнаты, неосознанно теребя затёртый крестик, висевший на таком же затёртом шнурке, своими худыми подвижными пальцами.

Размышлять было некогда. Андрей подошёл к кровати и, подняв товарища, взял его за талию. Ноги того не слушались, но всё же он пытался делать какие-то попытки идти. Столяров с трудом дотащил полуживое тело друга до машины, благо этаж был первый, да и то, что Славка заметно похудел за последнее время, также благотворно сказалось на его транспортировке. Усадив ничего непонимающего, что с ним делают, друга на заднее сиденье, сел с ним рядом, а когда машина начала выруливать со двора, у Андрея вдруг спонтанно включилось его особое видение. Посмотрев на Славку, он обнаружил разодранную в клочья ауру. Такого он ещё никогда не видел. Впечатление было, будто дикий зверь острыми когтями своих огромных лап, точно мягкую кору молодого деревца, пытался содрать с человека его энергетическую оболочку. Изрядно поиздевавшись над своей жертвой, хищник вдруг бросил её, будто в насмешку, оставив лишь лоскуты ауры, которая в таком состоянии не могла выполнять свои защитные, от внешних воздействий, функции. Незащищённое физическое тело медленно угасало само по себе, не в силах самостоятельно залатать такие серьёзные повреждения.

Молча, не нарушая воцарившейся в машине тревожной тишины, добрались до небольшого посёлка. Подъехали к воротам, возле которых стояло несколько легковых машин, как отечественных, так и иномарок. Игорь попросил подождать, а сам направился во двор. Через несколько минут он вышел и, открыв заднюю дверцу, сказал:

– Пошли, Никодим нас ждёт.

Он помог вытащить больного из машины, и, теперь уже втроём, они направились к дому лекаря. Во дворе, вдоль забора, сидело на лавочках и стояло в разных местах множество людей. Взрослые, дети, старики и младенцы на руках матерей – все смиренно дожидались своей очереди. Андрею стало как-то неловко за то, что они идут первыми, по знакомству, но, с другой стороны, он понимал, что ждать некогда, жизнь друга держалась, буквально, на волоске, который мог оборваться в любую минуту.