Текст книги "Миссия. Начало пути"

Глава 28

Уже несколько дней Андрей, никуда не отвлекаясь, работал на даче Игнатовых. Свозив своего друга Славку, по просьбе его матери, к лекарю и оформив при помощи Дашки развод со своей женой Катей, он, больше ни на что не отвлекаясь, занимался отделкой директорского дома. Со Светой они договорились пока не встречаться. Не потому, конечно, что не хотелось её видеть, а наоборот, чтобы побыстрее закончить эту «шабашку», как говорили его напарники, и больше не расставаться. Созванивались, конечно, каждый день. Она ему что-то рассказывала, но Андрею было совсем не важно, о чём она говорит. Ему просто было приятно слышать её голос, вспоминать те часы, когда они были вместе в больнице, их первое, и пока что единственное свидание.

Куда-то пропала с «виллы», как в шутку называли дом Игнатовых Пашка и Матвей Иванович, дочка директора. Как позже стало известно, здесь ей стало скучно, и родители отправили её на какой-то заграничный курорт. Её отъезд позволил Столярову немного расслабиться. Последняя встреча с Владой оставила в его душе неприятный осадок, к счастью, быстро растворившийся в бурлящем кипятке рабочих будней, разбавленных живительными потоками мыслей о Светлане.

Дела на даче шли споро. Фасадная часть здания уже была украшена оригинальными наличниками, а также симпатичными ставенками на окнах. Такие маленькие детали заметно преобразили обычную, хотя и выполненную из добротной древесины и с соблюдением старинных технологий избу. На крыше появился «конёк», вырезанный ребятами из его бригады по его рисунку, подсмотренному в мире Пращуров. Этот «конёк» был не тем изогнутым листом железа или другого материала, который имеют в виду современные кровельщики, и который располагается на стыке скатов крыши. Нет. Это была реальная голова лошади, искусно вырезанная из дерева и установленная с лицевой стороны здания. В древности такие «коньки» ставились не только ради красоты. В старину конь считался священным животным, связанным с образами светлых Богов, и поэтому это было магическое украшение, служившее для дома ещё и оберегом от сил тьмы.

Заготовки для декора жилища обычно делались на заводе, а здесь, в мастерских, творческая бригада создавала из ничем не приметных кусков дерева настоящие произведения искусства. По лицу Игнатова, когда тот поглядывал на то, как преображалось его жилище, было видно, что он доволен работой, а значит, бригада не зря ела не только хлеб, но и вкусно приготовленные дядей Гришей обеды.

Ещё пару раз по вечерам после работы Андрей брал уроки у Лю Лонгвея. Наставления опытного мастера, в дополнение к тем знаниям, которые уже имелись, приносили хорошие плоды. Уже владея навыками работы с внутренней энергией, способный ученик легко освоил теорию, а затем и практику искусства «железной рубашки», суть которого Лю поведал ему ещё на первом занятии. Заключалось оно в том, что, концентрируя ци в определённом месте, можно было защитить своё тело от повреждений, сделав это место не пробиваемым ни ударом руки, ни уколом колющего оружия. Если, занимаясь каратэ, Андрей тренировался разбивать рукой твёрдые предметы только за счёт набивки кисти и силы удара, то здесь учитель показал ему пример, как твердый строительный кирпич легко ломается расслабленной рукой, лишь сконцентрировав в ней свою внутреннюю энергию. Для более наглядной демонстрации работы «железной рубашки», мастер Лю попросил проходившего мимо дядю Гришу принести острый нож и шампур, используемый для приготовления шашлыков. Когда тот принёс необходимые предметы, то Лю Лонгвей, к огорчению повара, согнул пику шампура, сделанную из прочной нержавейки, уперев её острым концом себе в ямочку под горлом и надавливая руками, взявшись за противоположный край. После этого, не обращая внимания на удивлённые лица дяди Гришы и ученика, оголил свой живот и несколько раз провёл по нему остро отточенным ножом, не оставив на коже даже ни малейшей царапины. Ранее такие «трюки» Андрею приходилось видеть разве что только в фильмах о монахах монастыря Шаолинь.

Тренировки мастера Лю отличались от тренировок традиционных китайских мастеров тем, что он не только рассказывал, чего можно достичь путём упорных практик, но и показывал, к каким результатам это может привести. На сегодняшней тренировке, которую Андрей ждал с нетерпением, наставник, как обычно, со своей неизменной лукавой улыбкой на смуглом лице, показал ещё один «фокус», работающий лишь у того, кто в совершенстве овладел мастерством обращения с энергией Земли и очистил от блоков все энергетические меридианы тела. Эти требования, конечно, касались практически всех серьёзных практик в цигун – искусстве работы со своей ци, но в данном случае это было ключевым моментом. Суть «фокуса» состояла в том, что, приняв стойку, исполнитель так прочно соединялся с Землёй, что его ноги практически врастали в её поверхность. У практикующего такое «укоренение» реально появлялось ощущение, что из ступней вырастали мощные корни, которые, уходя глубоко в почву, не позволяли сдвинуть тело человека ни на миллиметр со своего места. Было забавно смотреть, как крепкий охранник, то ли Глеб, то ли Борис, сменившийся после дежурства и тоже присоединившийся к тренировке, безрезультатно пытался столкнуть, казалось бы, спокойно стоящего и не прилагающего никаких усилий Лю Лонгвея. Не поверив, что это не розыгрыш, Столяров тоже начал помогать охраннику, однако и это не дало никакого результата. Создавалось впечатление, что с таким же успехом они могли пытаться столкнуть с места железобетонный столб, глубоко вкопанный в землю. В заключение этого мастер-класса учитель ловко перенаправил усилия обоих толкающих его учеников мимо себя так, что те оказались лежащими на газоне лицом в траве.

После каждой тренировки Андрей всё больше понимал, что те знания, которые он получил от своего пращура Славияра, являются далеко не пределом возможностей человека, и был благодарен судьбе за то, что свела его с таким серьёзным мастером, каковым являлся мастер Лю.

Закончив сегодняшний урок, бодрый и, как всегда, в прекрасном настроении и от проделанной за день работы, и от полученных от учителя знаний, Столяров помылся в душе и перед сном присел на десятиминутную вечернюю медитацию. Некоторые утренние и вечерние практики Андрей проводил или, во всяком случае, пытался проводить ежедневно, независимо, в каком физическом и психологическом состоянии он в это время находился. Это было обязательной программой, которую он старался не нарушать ни при каких обстоятельствах.

Расположившись в позе лотоса возле открытого окна, из которого тянуло вечерней свежестью и едва уловимыми запахами ночной фиалки, растущей на ближней клумбе, Столяров легко вошёл в изменённое состояние сознания. Поток мыслей прекратил своё движение, в голове послышался едва различимый звон. Только тот, кто постиг истинную науку медитации, может понять знакомое всем выражение – «звон тишины». Этот звук не был похож ни на звон колокольчика, ни на какой-то другой природный звук, известный обычному человеку. Это был еле различимый фон, появляющийся то ли в ушах, то ли в самой голове.

Но вдруг что-то пошло не так, что-то в его сознании, или теперь уже в подсознании, перевернулось, и Андрея, словно резиновый мячик, наполненный воздухом и выскользнувший из неловких рук глубоко под водой, выбросило из физического тела в астрал. Он уже давно научился выходить из тела, это было для него не в новинку, вот только обычно он делал это осознанно, по своему желанию и по необходимости. Сейчас же это произошло спонтанно и незапланированно, поэтому причинило некоторый дискомфорт и привело в небольшую растерянность. Причину происшедшего он понял почти сразу, и был этой причиной никто иной, как его друг Славка, который хмуро стоял сбоку и пристально смотрел на него, будто пытаясь мысленно докричаться до подсознания своего приятеля. Кого-кого, а его Андрей увидеть совсем не ожидал. Его мозг, работающий в данный момент в дельта-ритме, в одно мгновение оценил всё то, что попало в поле зрения наблюдателя, и выдал весьма неприятную информацию: у астрального двойника друга нет серебряной нити, связывающей его с физическим телом, а это означает только одно – он мёртв. Если бы Столяров увидел стоящего рядом друга, да ещё с таким выражением лица, находясь в своём материальном теле, то у него точно по спине пробежали бы мурашки. Хорошо, что обычные люди не имеют способности видеть всё то, что происходит вокруг них на тонком плане, иначе бы после смерти своих близких, увидев ночью, как те расхаживают по квартире, от страха могли бы и сами покинуть этот мир.

– Что случилось? – спросил Андрей первое, что пришло в голову.

Внезапный выброс в астрал и появление Славки немного вывели его из равновесия.

– Меня убили, – как-то равнодушно и спокойно ответил друг.

– Как убили? Кто? – недоумевая, выкрикнул Столяров, поражаясь спокойствию друга.

– Так, всё очень просто. Пришёл сосед и зарезал, – всё так же, без всяких эмоций вещал Славка, будто рассказывал не о своей смерти, а о каком-нибудь неважном пустяке.

– Но почему он это сделал?

– Так я хотел ему в морду дать за то, что он на тебя бочку катил, а он взял нож и зарезал.

– Пили? – к Андрею вдруг пришла очевидная мысль.

– Ага, – всё таким же бесцветным голосом отвечал друг, – выпили чуток.

– Я не понимаю, – такое безрассудство товарища не укладывалось у Андрея в голове, – зачем ты пил? Я же тебя к лекарю возил, тебе же нельзя было.

– Я не знаю, так получилось, – будто маленький ребёнок, оправдывался друг.

– Эх, Славка, Славка, что же ты наделал.

– Не, Андрюха, я ж всё понимаю… Я чего хотел, – друг как-то застенчиво замялся, – ты это, ты мамке моей помоги, если что, я-то уже ничем помочь ей не смогу. Меня уже два дня, как поховали.

– Два дня?.. А мне почему никто не позвонил?

– Так кто ж позвонит? Мамку валерьянкой отпаивали. Ей не до звонков было, а больше-то и некому.

– Славка, ты, Славка… – вновь сокрушённо повторил Андрей.

– А я с Олегом встретился, – сменил тему разговора друг. – Гуляет там себе по кладбищу. Не, ты знаешь, там вообще тьма народу бродит. Я имею в виду призраков умерших. Я и не ожидал даже. Думал, уже давно разбрелись, кто в рай, кто в ад. Не, бродят себе…

– И чего они там бродят? Чего определиться-то не могут?

– Не, Столяр, там, как мне рассказали, фишка одна есть. Там, пока последний атом плоти в прах не превратится, Душа до тех пор привязана к своему бывшему телу, вот они и бродят, дожидаются, значит, пока с телом процессы не закончатся.

– Во, блин, – вырвалось у Андрея.

– Ага, я тоже так думаю. Как мне там пояснили, в старину, когда покойников сжигали, их Души сразу попадали на небеса. Тогда те могли при желании, и если им давали такую возможность, вновь родиться в новом теле, то есть пойти на новую инкарнацию, – блеснул знанием нового для себя слова друг. – Теперь с этим, как видишь, похуже. Не, что там похуже, просто отвратительно, я тебе скажу. Ты только прикинь, есть на кладбище трупы, у которых гроб деревянный сгнил, одежда сгнила, а они лежат, как новенькие, как будто только вчера померли.

– Это, что ж, святые какие-то, – предположил собеседник.

– Ага, святые… – грустно улыбнулся Славка. – Эти «святые» за последние годы столько антибиотиков и консервантов наелись, что теперь их тела, как забальзамированные, не поддаются разложению. Бактерии просто их не едят, они от антибиотиков погибают. Знаешь, меня тоже, видать, такая же участь ждёт, я ведь тоже немало всякой такой гадости поел.

– Слушай, – вдруг пришла в голову Андрея мысль, – а Олег не говорил, отчего он умер? Ты когда последний раз ко мне приходил, что-то про Сашку Горбунова говорил.

– Говорил, – согласился товарищ. – Сашка к нему ведь во сне приходил. Может, он его даже предупредить хотел. Онкология ведь была у Олежки, съела за несколько дней. Знаешь, сколько здесь таких: если не половина, то треть всех покойников точно от рака умерли. Кто-то помучился перед смертью, а кто-то и не догадывался даже. Просто орган отказал, и всё – труба.

Славка замолчал. Андрей тоже не решался нарушить тишину. Каждый задумался о своём. Причём, что было очень занятно, оба видели то, о чём думает его собеседник, мысли каждого будто материализовывались в пространстве, образуя картинки и сюжеты, легко читаемые наблюдателем. Андрей вспомнил в это время своего дядьку, умершего от онкологии, а у Славки в голове был образ матери, еле стоявшей на ногах у гроба своего сына. «Похоже, в астральном мире никаких мыслей ни от кого не утаишь», – подумал Столяров, с каждым днём, с каждым новым событием всё больше убеждаясь, насколько сложно устроен этот мир.

– Не, так ты за мамкой присмотришь? – наконец нарушил тишину Славка.

– Конечно, присмотрю, однозначно.

– Ладно, спасибо. Пойду я, – буркнул еле слышно товарищ, и его астральный образ начал медленно таять, пока не исчез совсем.

– Пока, дружище, – вдогонку также тихо произнёс Андрей.

Больше в астрале его ничего не удерживало, и он, вернувшись в своё тело, стабилизировал в нём своего астрального двойника, заполняя собой каждый изгиб материального тела. Открыл глаза и начал массировать слегка онемевшие конечности. Вместо отведённого на обычную медитацию небольшого временного промежутка, он просидел больше часа. Парадоксы времени не переставали его удивлять. Казалось, он проговорил со Славкой в астрале не более десяти минут, а здесь, в материальном мире, прошёл целый час.

Небольшой разминкой приведя своё тело в порядок, Андрей первым делом решил позвонить Светлане. Та почти сразу ответила на вызов.

– Алло, Андрюша, я тебя слушаю, – раздался в трубке такой приятный сердцу голос.

– Светлячок, слушай, у меня к тебе огромная просьба.

– Да, да, говори, я слушаю, – по интонации, с которой Светлана это произнесла, можно было подумать, что стоит ей дать сейчас любое поручение, как она тут же, не задумываясь, бросится его выполнять.

– Понимаешь, – Андрей задумался, как попросить девушку присмотреть за матерью своего погибшего друга, пока он находится на шабашке, – понимаешь, убили моего друга детства, Славку Совенко. Я тебе про него упоминал.

– Нет, Андрюша, не помню, но это не важно. В чём суть просьбы?

– Ты бы не смогла присмотреть за его матерью, пока я здесь работаю? У меня сейчас никак не получится.

– Какие могут быть вопросы, конечно, присмотрю. Ты только мне её адрес дай.

– Спасибо, Светлячок.

Андрей продиктовал адрес и объяснил, как удобнее и быстрее туда можно добраться.

– Не волнуйся, Андрюшенька, я всё сделаю, – успокоила его Светлана, – у меня есть опыт общения со старушками, так что всё будет нормально.

Перекинувшись ещё парой фраз и пожелав девушке спокойной ночи, Столяров разобрал аккуратно сложенную утром кровать и хотел уже ложиться спать, как вдруг услышал лёгкое шкрябание в дверь. Казалось, что маленький котёнок, стоя под дверью, своими маленькими коготками пытается что-то с неё содрать. Взглянул на часы. Было около одиннадцати ночи. Не включая свет, так как в незашторенной комнате никогда не было полной темноты, подошёл к двери и прислушался. Шкрябание вновь повторилось. Андрей наклонился, чтобы лучше расслышать непонятные звуки, и тут же был сбит с ног ударом резко распахнувшейся двери. Не ожидая такого подвоха, он, получив сильный удар по голове, отлетел вглубь комнаты. Падая спиной вперед, Столяров успел заметить, что перед тем, как дверь вновь закрылась, в помещение бесшумно, словно чёрная молния, ворвалась тёмная тень и, не сбавляя скорости, метнулась на него. Первым на агрессора отреагировал дух-хранитель и так же, как когда-то на улице, сильным толчком отбросил своего хозяина в сторону. Тень стрелой пронеслась мимо, но, не останавливаясь и не сбавляя скорости, развернулась возле самого окна и рванула в обратном направлении. Инстинкт самосохранения сработал вторым и включил режим изменённого состояния сознания. Тело покрыл знакомый липкий пот – время замедлило своё движение. Теперь Андрей немного лучше, насколько позволяло освещение, разглядел неизвестного. Это явно был человек, а не какое-нибудь другое существо. Одет он был, как ниндзя из киношных боевиков, в чёрное японское кимоно с капюшоном и чёрную маску, закрывающую всё лицо, кроме глаз. Положительным моментом было то, что незнакомец не имел никакого оружия, во всяком случае ни в руках, ни за поясом его видно не было. Отрицательным – то, что незнакомец двигался слишком быстро для обычного человека. Даже в условиях замедленного течения времени Андрею пришлось поторопиться встать на ноги, чтобы в боевой готовности встретить очередную атаку этого незваного гостя. И она последовала незамедлительно, лишь только он успел принять вертикальное положение. Взлетев почти без разгона на уровень головы противника, ниндзя сгруппировался, выбросив вперёд правую ногу, и попытался произвести боковой удар в прыжке. Будь Столяров в обычном состоянии сознания, то сползал бы уже по противоположной стене на пол с разбитой головой, но сейчас он был готов к любым неожиданностям. Сделав кувырок вперёд, он пропустил противника высоко над собой и, быстро развернувшись, вновь принял боевую стойку. Несомненно, нападавший также находился в изменённом состоянии сознания, что говорило о его достаточно высоком уровне мастерства, а раз так, то нужно было присмотреться к нему, чтобы определить его намерения и тактику боя. После кувырка, быстро переведя взгляд в то место, куда должен был приземлиться ниндзя, Андрей, однако, там его не обнаружил. И вновь, уже во второй раз, Столярова выручил его дух-хранитель. Противник после своего стремительного прыжка приземлился на ноги и, не сбавляя скорости, будто паук, побежал вверх по стене, а затем и по потолку комнаты. Когда дух-хранитель вновь оттолкнул своего хозяина в сторону, ниндзя, будто хищная птица, уже стрелой летел с потолка на свою добычу. Когда же её там не оказалось, чужак сделал сальто и устойчиво встал на ноги. Андрей в это время тоже успел развернуться. На мгновение соперники замерли, обменялись враждебными взглядами, а в следующий миг началось уже настоящее сражение. Руки, ноги, удары, блоки… Обычный человек, если бы ему представилась возможность за всем этим наблюдать, смог бы разглядеть лишь какую-то тёмную, размытую в пространстве кляксу, с невероятной скоростью перемещающуюся в сумраке ночной комнаты. Противники молча наносили друг по другу стремительные удары, так, что в ночной тишине, кроме редких криков ночных птиц и стрекотания сверчков за открытым окном, были слышны лишь звонкие хлопки и негромкое сопение, переходящее в резкий выдох во время нанесения очередного удара. Однако продолжался этот жестокий поединок недолго. Прекратился он так же внезапно, как и начался, так как в комнате вдруг вспыхнул свет, и послышались редкие хлопки в ладоши. Затем Андрей услышал голос хозяина дачи:

– Браво, браво, – улыбаясь, сказал Олег Витальевич, продолжая аплодировать.

Прекратив драку, соперники замерли, привыкая к яркому свету. Тяжело дыша, они не переставали пристально смотреть друг на друга. Когда глаза привыкли, ниндзя, не торопясь, откинул с головы капюшон и снял с лица маску. К удивлению Столярова, это оказался мастер Лю собственной персоной. Китаец, с лёгкой улыбкой на лице, по традиции, в знак уважения приложил правый кулак к левой ладони и слегка поклонился, на что его ученик также автоматически ответил поклоном. После этой короткой церемонии Андрей перевёл непонимающий взгляд на Игнатова. Тот, со своим излюбленным загадочным выражением на лице, прошёл вглубь комнаты, поднял перевёрнутый во время поединка стул и, развернув спинкой вперёд, оседлал его, словно лошадь. Он взглянул на всё ещё ничего не понимающего парня и спокойно, будто продолжая дружескую беседу, спросил:

– Ну, что, Андрюша, может, ты расскажешь, кто ты, и почему вокруг тебя происходит столько невероятных событий?

Тот молчал, приходя в себя и обдумывая, что ответить своему шефу. У него действительно в последнее время произошли серьёзные перемены в жизни, да и события вокруг него также происходят не совсем обычные. Вот только не рассказывать же про Учителя, который появлялся из ниоткуда; про домового, живущего у него в квартире; про то, чему он научился у своего наставника из потустороннего мира. Нормальный человек сразу сочтёт это всё белой горячкой сумасшедшего и отправит к психиатру. Игнатов понял молчание Столярова по-своему и добавил:

– Ты, конечно, извини, что мы так вот к тебе вломились, но ты же знаешь, кем я раньше работал?

Андрей кивнул.

– Ну вот. И как ты думаешь, мог ли я не заметить твои, так скажем, некоторые странности? Лонг, как ты понимаешь, тоже имеет кое-какие способности, и тоже обращал внимание на эти твои странности. Я, между прочим, понимаю твои сомнения в том, что нужно говорить, а что не стоит, так вот что я тебе скажу. Против тебя идёт война. Ты её пока ещё полностью не ощутил, потому что война началась на дальних подступах. Однако передовая линия всё ближе, и тебе в одиночку в этой войне не выстоять, каким бы сильным воином ты ни был. Если ты поделишься своей информацией, то вместе мы придумаем, что нам делать дальше, для того, чтобы наш город не превратился в поле сражения.

– Олег Витальевич, я так сразу не смогу всё логически объяснить, – наконец заговорил Столяров. – Если вы мне дадите немного подумать, то, возможно, у меня получится рассказать всё, что я знаю, более связно, чем в данный момент.

– Ну что ж, я предполагал такой ответ. Хорошо. Обдумай моё предложение. Когда будешь готов, дай мне знать, но помни, что время уходит, а враги не сидят на месте. Ты знаешь, что твоего друга Совенко убили?

Игнатов, видимо, думал застать Андрея этим известием врасплох. Но тот грустно кивнул. Шеф вопросительно приподнял брови, как бы спрашивая «и откуда ты знаешь?» Однако собеседник продолжал молчать. Тогда Игнатов сделал головой знак своему другу, и они оба тихо, не проронив больше ни слова, вышли из комнаты, беззвучно притворив за собою дверь. Андрей постоял ещё немного, будто решая, что теперь делать, затем выключил свет и лёг на кровать. Спать совсем не хотелось. В голове звучали слова директора о войне. «А ведь он прав, – размышлял Столяров, – ведь действительно идёт скрытая война на дальних подступах, хотя и до меня уже долетали отголоски этой войны в виде покушений на мою жизнь. А раз так, то мне действительно одному будет очень трудно победить. Один в поле не воин».

В искренности и честности своего начальника, а также мастера Лю он ничуть не сомневался. У них были чистые светлые ауры, не святых, конечно, но людей честных и порядочных, а ещё он видел в них дружескую или, скорее даже, отеческую заботу о нём. Оставалось поразмышлять, как рассказать этим достойным мужам свою историю, чтобы они в неё поверили. С этими мыслями он не заметил, как уснул.