Текст книги "«Орловщина» – Восстание в Белом Крыму. 1920"

Слащев – Орлову: требую ответа

Кап. Орловым в 10 час. 5 мин. [23 января] была получена телеграмма ген. Слащева: «Согласно вашему разговору с моим начальником штаба вы исполняете мои приказания. Между тем до сих пор не имею от вас донесений, освобождены ли пассажиры поезда генерала Чернавина. Еще хуже, что на телеграфной станции распоряжаются ваши, а не мои офицеры. Требую немедленного освобождения всех, удаления с телеграфа лиц, не уполномоченных начальником связи Крыма, предоставления мне следственного материала о вызвавших беспорядок арестованных вами лиц, и доложить мне, считаете ли вы возможным для офицера русской армии не исполнять приказание начальника обороны. Требую от вас немедленного ответа потому, что, как вы знаете, шутить я не люблю, а кровь пролить тех, которые даже не понимают, в чем дело, – мне до поры до времени не хочется. Ответьте мне на мой вопрос словом честного офицера, о чем вы ручались во вчерашней телеграмме. Жду ответа. Слащев».

На эту телеграмму кап. Орлов ответил по проводу: "Получил телеграмму. Генерал требует немедленного ответа. Доношу как честный русский офицер, что допустить на узел начальника связи не могу, так как до сих пор не знаю отношения Вашего превосходительства о случившемся. Отдать связь значит, возможно, вызвать кровавое столкновение одной армии путем направления отдельных частей против моей группы. Кровавые столкновения назревают в Севастополе, где поднялась аналогичная нам группа офицеров. В Ялте, где выпустили тюрьму и где татары поднимаются против Добрармии, в Евпатории, где только моим авторитетом смог удержать и предупредить стремление молодых офицеров расстрелять некоторых представителей власти. Сегодня ночью была попытка махновских представителей, неправильно понявших обстановку, завязать с нами сношения. Махновские банды, находящиеся на севере Евпаторийского уезда, собираются нанести удар в тыл войскам, стоящим на Перекопском фронте, между тем моя просьба о приезде кн. Романовского и полковника Дубяго не выполнена, по-видимому, из-за недоверия ко мне. Только немедленный их приезд может спасти положение, так как мы имеем сведения, что красные уже извещены о ненормальном положении нашего тыла. Доношу, что желаю искренно служить под командой вашей, как русского офицера, которого привык уважать, но имею группу, более сильную, чем весь фронт, и то, что решил сделать для блага родины в смысле очищения тыла и представления в ваше распоряжение большой военной силы для борьбы с красными, решение доведу до конца. Еще раз умоляю Ваше Превосходительство угрозами по моему адресу не обострять отношения к вам широких кругов офицерства, так как все мы думаем о благе родины и хотим добиться ее спасения. Кап. Орлов".

На этот доклад кап. Орлова ген. Слащев ответил: "Красные сегодня ночью наступали с фронта, а вы с тыла спасибо, даете им помощь. Требую немедленно расклеить по городу объявление о полном мне подчинении и ликвидации выступления, прислав одну из таковых мне специальным паровозом. Срок даю до 8 часов настоящего дня, причем немедленно освободить всех арестованных. Кн. Романовского вовсе не задержу заложником, он будет немедленно к вам отправлен. Шутить я не люблю, а если ослушаетесь – повешу. Полковника Дубяго не решаюсь послать, ибо не доверяю. Кн. Романовский выезжает".

После развала фронта, когда в 1918 году Крым был занят германскими войсками, капитан Гаттенбергер оказался с семьей в городе Ялте, где работал начальником ялтинской милиции и на её основе из офицеров-добровольцев он начал формировать офицерскую Ялтинскую роту, которая сразу же поступила в распоряжение генерала барона де Воде, представителя Добровольческой армии в Крыму. В декабре капитан Гаттенбергер получил приказ с двумя ротами отправиться в Симферополь и поступить на укомплектование Симферопольского офицерского полка, при котором был назначен командиром 2-го батальона.

14 сентября 1919 года на реке Синюха капитан Гаттенбергер покончил с собой при следующих обстоятельствах: Кавалерия махновцев наседала с трех сторон, и наконец, капитан Гаттенбергер и еще уцелевшая группа бойцов оказались окруженными со всех сторон. На требования махновцев «сдавайтесь, бело-бандиты» капитан Гаттенбергер крикнул: «Добровольцы не сдаются», слез с коня, двумя выстрелами из револьвера убил коня и третью пулю пустил себе в лоб. По поводу изложенного выше доклада кап. Орлова надлежит отметить, что ссылка его в докладе на наличие волнений в Севастополе и Ялте, по собственному признанию пор. Орлова, оказались провокационными…

В казармах Крымского конного полка стали собираться группы офицеров различных частей, готовые выступить в самом Симферополе против кап. Орлова. Конный отряд кн. Мамулова, высланный против ген. Май-Маевского, единогласно решил, по предложению кн. Мамулова, правильно оценившего настроения, перейти на сторону ген. Май-Маевского, что в тот же день и выполнил…

Бунтари уходят в горы

Кап. Орлов со своей стороны с отрядом, достигающим приблизительно 200 человек, удалился в горы и прибыл в Алушту к 3 февраля. На своем пути, по деревням, кап. Орлов созывал сходы, на которых обращался с призывом вступать в его отряд. Призывы его успеха не имели, за исключением деревни Мангулы, где к нему присоединилось человек 50. В обращении к крестьянам кап. Орлов говорил о том, что Симферополь занят большевиками и он идет против них. В Алуште кап. Орлов сменил коменданта города и взял в кассе лавки «Добрармия ее населению» 300 000 рублей, каковые затем и возвратил обратно.

6 февраля кап. Орловым была занята Ялта. Противодействие занятию кап. Орловым Ялты, оказанное по инициативе и распоряжениями ген. Покровского, успеха не имело. Как в течение всего пути, так в Алуште и в Ялте в отряде кап. Орлова поддерживался порядок. Вольноопределяющийся Вонсович, пытавшийся ограбить в Алуште у мужика сапоги, был в строю собственноручно застрелен шт. – кап. Дубининым. Целью прихода кап. Орлова в Ялту, по показанию ряда лиц, было желание пополнить свои ряды за счет татарского населения и офицеров местного гарнизона для дальнейшего движения на Севастополь. Кап. Орлов сам говорил начальнику уезда графу Голенищеву– Кутузову, что он будет "долбить" по городам Крыма и, арестовывая должностных лиц, накладывать на них печать. Однако сколько-нибудь заметной деятельности со стороны кап. Орлова в отношении вербования татар не устанавливается. Что же касается настроения местного офицерства, то таковое оказалось явно враждебным кап. Орлову.

В Ялте из распоряжений кап. Орлова может быть отмечено арест начальника гарнизона ген. Зыкова, изъятие из сумм комендантского управления миллиона рублей, впоследствии возвращенных им, изъятие из местного отделения государственного банка 5 миллионов рублей и выпуск воззвания, в котором, сообщая о приезде в Крым ген. Врангеля, он заявляет: "Это тот, с кем мы будем и должны говорить, это тот, кому мы верим все, это тот, кто все отдаст на борьбу с большевиками и преступным тылом. Да здравствует ген. Врангель, наш могучий и сильный духом офицер"… Во все время пребывания кап. Орлова в Ялте им велись переговоры как с ген. Шиллингом…, так и с ген. Слащевым, причем этим последним разговорам Орлов придавал наибольшее значение, и в связи с крушением его надежды на пополнение в Ялте явно радовался, когда получил от ген. Слащева прощение и разрешение вернуться в Симферополь.

Развязка

Обращаясь к характеристике выступления кап. Орлова с точки зрения политической, надлежит указать, что первоначально оно было принято за движение монархическое, возглавляемое кн. Романовским. Так, начальник особой части Крыма шт. – кап. Короватский показывает, что группа лиц вела переговоры с кн. Романовским о восстановлении монархии в России и что кн. Романовский согласился принять на себя организационную работу по части формирования добровольческих частей. Показание шт. – кап. Короватского не нашло однако себе никаких подтверждений.

Больше имеется указаний на то, что организация кап. Орлова была организацией большевистской. Так, полк. Астраханцев еще в первом своем докладе ген. Слащеву обращает внимание на связь организации кап. Орлова с революционными группами. В показании своем он указывает на то, что в составе отряда формируется большевистская ячейка, во главе которой стоял офицер Гетман. Были выпущены во время орловского выступления и явно большевистские прокламации, однако, при наличии всех этих данных представляется наиболее вероятным, что выступление кап. Орлова, несомненно, бывшее на пользу красным, по существу своему не было большевистским, но дало повод большевистским организациям попытаться использовать его в своих целях.

На основании всего вышеизложенного, я полагаю по делу может почитаться установленным, что выступление кап. Орлова имело целью захват власти как в тылу, так, при удаче, и на фронте. Что касается покинутия кап. Орловым во главе полка фронта 3 марта сего года, то это преступление, не находясь в тесной связи с выступлением его 22 января в городе Симферополе…, как по очевидности, так и по свойству своему относится к ведению военно-полевой юстиции.

В виду сего я, принимая во внимание лежащую на каждом начальнике обязанность в случае открытого неповиновения или возмущения принудить не исполняющих свой долг к повиновению силой или оружием, причем начальник, не принявший всех мер для прекращения беспорядка, подлежит ответственности по 145 ст. кн. XXII С.В.П., за бездействие власти, в настоящем случае намечается возможность обвинения по таковой статье генерала Слащева, лейтенанта флота кн. Романовского и адъютанта штаба корпуса поручика Махнова, которые, зная о готовившемся выступлении капитана Орлова во главе вверенного ему полка для захвата вооруженной силой власти, не приняли мер к своевременной ликвидации подготовлявшегося выступления.

Так, по результатам расследования, было заведено дело на начальника Крымского корпуса ген. Слащёва, уволенного в эмиграции из белой армии, а единственный представитель Дома Романовых в рядах добровольцев герцог Лейхтенбергский, вокруг которого плелись монархические заговоры в Крыму продолжал общение с ген. П. Врангелем.

Барон П. Врангель и герцог Лейхтенбергский 2.07.26 г.

«С ноября 1920 года по конец 1921 года в Крыму физически уничтожались все «классовые враги» советского государства, оставшиеся на полуострове после эвакуации армии Врангеля. Известный писатель, участник этих событий И. Шмелев, ссылаясь на материалы союзов врачей Крыма, оценивает число жертв террора в 120 000 человек. Редактор «Нового Журнала» Роман Гуль в одной из глав своей книги «Я унес Россию…» (Сент. 1978)

Самое же главное заключается в том, что репрессии против белогвардейцев и бандитов в Крыму нельзя оценивать вне общей военно-политической ситуации на полуострове. Врангель и его генералы рассматривали уход своей армии в Константинополь как временное отступление и уже весной 1921 года планировали высадку в Крыму. Не будем забывать, что в 1920–1922 годах в Проливной зоне находился огромный флот Антанты, превышавший по тоннажу и боевой мощи весь российский военный флот на 1 августа 1914 года. Там же дислоцировалось около 150 тыс. солдат Антанты. Корабли Англии и Франции постоянно курсировали в Черном море у берегов Советской России. Периодически они топили советские военные и торговые суда. Если бы руководство Антанты отдало приказ, то за неделю на побережье Крыма мог быть высажен 200-тысячный десант из врангелевцев и солдат Антанты. А тем временем по всему Крыму действовали бандформирования. Собственно, и при Врангеле большая часть полуострова контролировалась повстанцами разного толка. Среди них были и сторонники советской власти – Повстанческая армия под командованием Александра Мокроусова; зеленые, то есть попросту бандиты и дезертиры из белой армии; отряды татарских националистов и около 3 тыс. «белых партизан» капитана Орлова. Капитан Николай Орлов, кадровый офицер и уроженец Крыма, в феврале 1920 года восстал против барона Врангеля. Потерпев неудачу, он увел остатки своих сторонников в горы. После прихода красных капитан Орлов явился к ним со своими сторонниками. Фрунзе назначил его командовать отрядом по борьбе с бандитизмом.

Михаил Фрунзе во главе армии освободившей Крым.

Орлов мог помочь красным, поскольку хорошо знал леса и горный Крым. Однако симферопольские подпольщики написали на него кучу доносов. И в итоге Орлов был арестован чекистами и расстрелян. Кстати, оные «подпольщики» написали десятки доносов и на командиров Повстанческой армии Ивана Папанина, Павла Макарова (бывшего адъютанта генерала Май-Маевского) и на самого Мокроусова. К сожалению, у нас до сих пор совершенно секретны имена доносчиков, и страна не знает имен своих «героев». А ведь именно Мокроусов, Папанин и Макаров сыграли важную роль в борьбе с бандитами в Крыму в конце 1920–1921 годах. К концу 1921 года с бандитизмом в Крыму было в основном покончено, а окончательно – к середине 1922 года. Советская Россия послала турецкому генералу Мустафе Кемалю 300 орудий, 200 пулеметов, 2 т золота и военных специалистов. Мустафа (будущий Ататюрк) в 1923 году выставил Антанту и врангелевцев из Проливной зоны. Ну а в 1928 году на площади Таксим в самом центре Стамбула был воздвигнут памятник Мустафе Кемалю и его соратникам. Рядом с медным генералом стоят маршал Климент Ворошилов и разведчик Семен Аралов.

Так был спасен Крым. Но не стоит забывать о тоннах золота, а главное, о русской Карской области – плате Мустафе Кемалю за избавление Крыма от угрозы Антанты и ее марионетки барона Врангеля.

1. В.А. Оболенский «Крым при Деникине» 1918 г.

2. Монастырев, Н. А. «Записки морского офицера.»

3. Н. Росс. «Врангель в Крыму»

4. Генерал Слащёв-Крымский «Требую суда общества и гласности». Константинополь 1921 год

5. П.В. Макаров «Адъютант Май – Маевского» 1929год.

6. В. Альмендингер ж. «Вестник первопоходника» 59-64