Текст книги "Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика"

⁵²¹ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.40.

⁵²² Терская область // Кавказский календарь на 1877 год. – Тифлис,1876. – С.59.

⁵²³ Статистический ежегодник // Терский календарь на 1897 год. Вып.6. – Владикавказ,1896. – С.61.

⁵²⁴ Статистический ежегодник // Терский календарь на 1898 год. Вып.7. – Владикавказ,1897. – С.48.

⁵²⁵ Город Грозный. Популярные очерки истории. – Грозный,1984. – С.42.

⁵²⁶ Курас С.Л. Источники по истории ссылки евреев в Сибирь во второй половине XIX в. – февраль 1917 г. (на примере Иркутской губернии). Дис…канд. ист. наук. – Улан-Удэ,2006. – С.135.

⁵²⁷ Веселие Руси. ХХ век. Градус новейшей российской истории: от «пьяного бюджета» до «сухого закона». – М.,2007. – С. 101–102.

⁵²⁸ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.22.

⁵²⁹ Туманов Г.М. Разбои и реформа суда на Кавказе. – СПб.,1903. – С.31.

⁵³⁰ Дунаев К.Ю. Правовое регулирование административной ссылки в Российской империи (XIX в.): историко-правовое исследование. Дис. канд. юрид наук. – СПб.,2006. – С.173.

⁵³¹ Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно-экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области) // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.145.

⁵³² РГИА. Ф.565. Оп.2. Д.7587. Л.9.

⁵³³ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.46.

⁵³⁴ Терехин А.А. Ссылка в Пермской губернии в XIX веке. Дис. канд. ист. наук. – Пермь,2003. – С. 40, 88–89.

⁵³⁵ Сто истин: Песни народов Северного Кавказа. – М.,1984. – С.480.

⁵³⁶ Садыхов А.Ч. Формы управления у народов Северо-Восточного Кавказа в первой половине XIX века. Дис. канд. ист. наук. – СПб.,2003.

⁵³⁷ Шамиль на…..С.110-П1.

⁵³⁸ Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.,2005. – С.449.

⁵³⁹ РГИА. Ф.200. Оп.1. Д.1430. Л.2,4.

⁵⁴⁰ Кокурхаев К.А. Правовая система и судопроизводство чеченцев и ингушей // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. XXI. – Грозный,1977. – С.30.

⁵⁴¹ Туманов ГМ. Разбои и реформа суда на Кавказе. – СПб.,1903. – С.11.

⁵⁴² ПСЗ РИ. Собр. 2-е. Т.50. Отд.2.(1875). – СПб.,1877. – С.158.

⁵⁴³ Ортабаев Б.Х. Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX–XX вв. // Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1985. – С.27.

⁵⁴⁴ Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.,2005. – С.447.

⁵⁴⁵ Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. Военно-статистическое обозрение Российской империи. XXVI. Ч.1. – М.,2008. – С.72.

⁵⁴⁶ Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. – СПб.,1880. – С.143.

⁵⁴⁷ Уголовно-исполнительное законодательство России XIX – начало XX века. Сборник нормативных актов. – Рязань,1998. – С.11.

⁵⁴⁸ Каталог международной тюремной выставки. Отдел – Россия. Пересыльная часть. – СПб.,1890. – С.1.

⁵⁴⁹ Марголис А.Д. Тюрьма и ссылка в императорской России. – М.,1995. – С.37.

⁵⁵⁰ Зейдлиц Н.К. Очерк южно-каспийских портов и торговли. – Тифлис,1870. – С.56.

⁵⁵¹ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.31.

⁵⁵² Мелихов А. Россия и Кавказ – двести лет вместе // Октябрь – М.,2004 – № 3. – С. 170–171.

⁵⁵³ РГИА. Ф.1268. Оп.18. Д.88. Л.1,5.

⁵⁵⁴ РГИА. Ф.1268. Оп.25. Д.18. Л.1.

⁵⁵⁵ Известия // Терские ведомости. – Владикавказ,1894. – № 137. – С.3.

⁵⁵⁶ ЦГА РСО-А. Ф.12. Оп.1. Д.24. Л.3.

⁵⁵⁷ Сайдумов Д.Х. Обычное право чеченцев. Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала,2006. – С.152.

⁵⁵⁸ РГИА. Ф.733. Оп.193. Д.381. Л.16.

⁵⁵⁹ РГИА. Ф.1268. Оп.18. Д.26. Л.10.

⁵⁶⁰ Рент Ю.А. История уголовно-исполнительной системы России. – Рязань,2006. – С. 45–47.

⁵⁶¹ Кармовский В.В. Организация библиотек в российских тюрьмах в XIX – начале XX вв. // История отечественной уголовно-исполнительной системы: Сборник статей – М.,2006. – С. 39, 41.

⁵⁶² Гернет М.Н. История царской тюрьмы. В 5 т. Т.3. 1870–1900. – М.,1961. – С. 375–376.

⁵⁶³ Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX – начала XX вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис. канд. ист. наук. – Пятигорск,2005. – С. 78, 80.

⁵⁶⁴ Батчаева М.К. Трансформация и систематизация правовых документов регулирования пенитенциарных учреждений в 30-90-х гг. XIX в. // Исторические этюды. Сборник статей. Вып.3. – Карачаевск,2005. – С. 84–86.

⁵⁶⁵ Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX – начале XX вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис. канд. ист. наук. – С. 77–78.

⁵⁶⁶ Реент Ю.А. История уголовно-исполнительной системы России. – Рязань,2006. – С.73.

⁵⁶⁷ Макаров Г.А. История развития полиции.. – С.48.

⁵⁶⁸ Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сборник статей. / Под. ред. А.И. Миллера. – М.,2004. – С.34.

⁵⁶⁹ Бёрбэнк Д. Местные суды, имперское право и гражданство в России // Российская империя в сравнительной перспективе. Сборник статей. / Под. ред. А.И. Миллера. – М.,2004. – С. 320–333.

⁵⁷⁰ Исмаил-Заде Д.И. Граф И.И. Воронцов – Дашков. Наместник Кавказский. – М.,2005. – С.113.

⁵⁷¹ Мисроков З.Х. Адатское и мусульманское право народов Северного Кавказа в российских правовых системах (XIX–XX вв.). Автореф. дис… докт. юрид. наук. – М.,2003. – С. 18–19.

⁵⁷² Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй пол. XIX–XX в. Дис…канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С.159.

⁵⁷³ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис. канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С.75.

⁵⁷⁴ Березовский Д.В. Права и свободы жителей Российской Империи в период становления и развития капитализма,1861–1905 г. Дис. канд. юр. наук. – Самара,2003. – С.67.

⁵⁷⁵ Френкель А.С. Средства для борьбы с разбоем на Кавказе. – Тифлис,1898. – С.16.

Глава III
Народные волнения в Чечне и методы их урегулирования

Причины возникновения политической нестабильности в регионе

Общественно – политическая жизнь в крае отличалась динамизмом и была окрашена многими драматичными страницами. Вторая половина XIX века ознаменована ростом повстанческого движения. Политика правительства в земельном вопросе, и ее следствие – тяжелое экономическое положение крестьян, вызывали массовое недовольство. Ядром сопротивления против официальных аграрных мероприятий была сельская община. Сельский сход, отражая интересы общины, разбирал заявления крестьян-общинников и обращался в высшие органы власти, вплоть до царя, с жалобами на изъятие у них исконных земель кавказской администрацией и с просьбами вернуть земли или наделить новыми. Но большинство просьб и заявлений так и остались без ответа. Росло массовое недовольство экономическим положением и действиями власти¹.

Усугубляли положение трудящегося населения, и подталкивали их к открытому протесту произвол офицеров и различные злоупотребления чиновников кавказской администрации. Даже сами представители кавказской администрации, как и официальные историки, были вынуждены признать, что офицеры «своим оскорбительным поведением раздражали народ». Не принимая во внимание нравы горцев и местные традиции, они делали все, что им заблагорассудится. Касаясь этого, Гамба подчеркивал, что именно чинимые местным жителям обиды и малая поддержка, которую они встречали со стороны администрации, более всего мешают стабилизации и последующему улучшению дел в крае. «В то время как наивысшие чины армии и администрации отдаляются из-за своих характеров и служебного рвения от справедливости, – продолжает он, – в то время как самодержец этой обширной империи пренебрегает всеми действиями, чтобы прекратить всякие злоупотребления властью, деятели тринадцатого и четырнадцатого классов не останавливаются перед авторитетом, который им вручен, а их мрачные притеснения тщательно замалчиваются и потому продолжают ускользать от всех инспекций и всех наблюдателей»².

Положительную роль в адаптации российского аппарата управления к местным условиям сыграло стремление региональной администрации к довольно широкому привлечению горской знати к деятельности в административных и судебных учреждениях низшего и среднего звена. Это сыграло значительную роль в ходе подавления восстаний, т. к. некоторые слои общества, уже придерживаясь своих интересов, связанных с российской властью, не поддержали мятежников³. Включение Чечни в состав Российской империи позволило избежать исторической неопределенности многим слоям населения, дало возможность значительно более быстрыми темпами приобщиться к европейскому и мировому экономическому, социальному и культурному опыту. В то же время политика России на Кавказе не всегда отличалась продуманностью, должной государственной логикой и целесообразностью. Зачастую ее проводили лица, выражавшие позицию не самой перспективной части российского руководства, придерживавшейся однобокой, силовой схемы построения взаимоотношений с горскими народами, что приводило к сопротивлению в различных формах и масштабах (начиная с переселения в зарубежные страны и заканчивая восстаниями и требованиями отделения от Российской империи)⁴. Друг Дениса Давыдова Кульнев любил говорить: «Матушка Россия тем хороша, что все-таки в каком-нибудь углу ее дерутся. Блаженная была эпоха для храбрости! Широкое было поприще для надежд честолюбия!»⁵.

У лиц с национальным (религиозным) самосознанием не должно быть чувства дискомфорта от нахождения в многонациональной среде. Они не должны ощущать дискриминации при получении образования, распределении земель, работы или в случае притязания на занятия государственных должностей. Властям необходимо терпеть даже пропаганду сепаратизма, если эта пропаганда не сопровождается призывами к применению силы. Но для этого нужен высокий уровень развития государственности, чтобы противостоять подобным тенденциям и терпеть проявление «мирного» сепаратизма. Можно предвидеть жесткую реакцию со стороны государств, опасающихся расчленения своей территории. Исторический опыт говорит о том, что такие государства начинают притеснять малые нации, подозреваемые в сепаратизме. «Предусмотрительное» государство будет применять такие методы, как недопущение концентрации малого народа в каком-либо одном районе, а тем более прилива к нему соплеменников из-за границы (например, возвращающихся чеченских мухаджиров из Османской империи). Народ, подозреваемый в сепаратизме, будут всячески ущемлять в развитии его национальной культуры. Представителям этого народа постараются закрыть доступ в военные школы и в учебные заведения, готовящие государственных деятелей. Тем более их не допустят к кормилу правления.

История всех времен дает примеры хотя и не мудрой, но, тем не менее, распространенной государственной политики, которая ставит подозреваемый народ в приниженное положение. Политику уступок сепаратизму надо считать политикой меньшего зла, но при этом зло должно быть в законных рамках. Как бороться с сепаратизмом – известно. Первый и главный способ – это экономическое развитие региона. Люди, причисляющие себя к любой малой нации или народу, должны быть убеждены, что государственное отделение ничего не прибавит к их жизненному уровню, а, напротив, скорее понизит его⁶.

Опыт исторического прошлого демонстрирует абсолютную бесперспективность всех форм давления, принуждения и вообще политики насильственной ассимиляции по отношению к подчиненным этносам и прочим этническим меньшинствам. Достаточно вспомнить хотя бы пример Ирландии. Несмотря на достаточно далеко зашедший процесс этнической аккультурации ирландцев в рамках Британской империи и Англии, значительно затронувший не только сферу культуры, но и языка, это не привело к прочной интеграции Ирландии в состав Великобритании. Британцы всегда считали свою собственную экспансию само собой разумеющимся правом. Французскую экспансию в Северную Африку и русскую экспансию в Азию, с другой стороны, они рассматривали как предосудительные акты агрессии. А что немецкая экспансия является в высшей степени аморальной – на этом сошлись и французы, и русские, и британцы. Роберт Ноке, в оправдание этих действий говорил: «Мы забываем, что законы сделаны для того, чтобы связывать слабых, и быть нарушаемы сильными». «Все исторические права недействительны перед правами сильнейшего», – подтверждал Тилле в работе «Служение народу»⁷.

В обстановке назревания новой русско-турецкой войны (1877-78 гг.) правительство Александра II недооценивало роль Англии, которая стремилась использовать турецкую армию в целях «прекращения» русского влияния на Кавказе и горцев, для подготовки и проведения восстания против русской власти. Если, в период Крымской войны Англия стремилась способствовать раздроблению народов Кавказа и, таким путем поочередно подчинить их своему влиянию (первоначально больше сил и средств вкладывалось в «общение» с черкесами), то теперь план главы английского консервативного правительства Дизраэли предусматривал, прежде всего, образование Закавказского халифата (с помощью турецких сил), путем слияния мусульманского населения края. Англия старалась «играть» на недовольстве горцев сложившейся ситуацией и извлекать из этого свою стратегическую выгоду. Для того чтобы поднять восстание, были организованы еще в 1871 году поездки по Кавказу Кенингхема и других английских разведчиков⁸. Велась «большая игра» между великими державами, в которой интересами малых народов лишь манипулировали в зависимости от обстоятельств.

Многие европейцы были склонны истолковывать военное первенство как интеллектуальное, и даже биологическое превосходство. Империализм нуждался в расизме как единственно возможном оправдании своих действий. Европейские империалисты ответственны за успешное введение в обычную респектабельную внешнюю политику таких средств «умиротворения», как «массовое убийство» и «беспощадная резня»⁹. В некоторых случаях межэтнические конфликты могли заканчиваться и актами геноцида, когда группы населения физически истреблялись по этническому признаку.

История мировой практики показывает, что нередко побежденная сторона не мирилась со своим подчиненным статусом и могла долгое время, иногда и целыми столетиями, вести различные формы борьбы, в том числе и вооруженной, за свои права. В зависимости от поставленных задач, целей и реально достигнутых результатов в период противоборства подчиненные этнические группы могли либо добиться полной политической самостоятельности, либо равных с доминировавшим этносом социально – политических и экономических прав, либо права автономии, широкого круга самоуправления и т. д.¹⁰.

Очень серьезной и актуальной является проблема легитимности власти, т. е. степени согласия, характеризующей отношения между управляющими и управляемыми. Власть легитимна, если общество признает за носителями власти право управлять им: управлять вообще, т. е. стоять во главе народа, и управлять в частности, т. е. делать это именно так, как они это делают. В этом случае признается обоснованность применяемых способов, методов и приемов управления. В свою очередь, политики ждут от управляемых подчинения, равно как и одобрения их действий по борьбе с «антинародными силами», «внутренними врагами» и прочими, не желающими подчиниться и оказывающими вербальное или действенное сопротивление. Конечно, вопрос о пределах легитимности государственного насилия был сложным и также получал неоднозначное отражение в общественном сознании.

Макс Вебер выделил три типа легитимности: легитимность, основанную на праве; легитимность, основанную на традиции; и, наконец, легитимность, основанную на харизме (т. е. на признании исключительного права именно данного человека и именно данной группы на управление людьми). При любом типе легитимизации выделяются несколько ее важных предпосылок. Одной из них является время, длительность существования власти и привыкания к ней населения. Люди привыкают к определенному типу власти, к ее языку и идеологии, к ритуалам и атрибутике. После резкой смены власти или, тем более, общественного строя, необходимо и время, и чрезвычайно напряженные усилия, направленные на легититимацию новой государственности и ее представителей¹¹.

Мобилизация – это общий процесс изменений при переходе от одной модели жизни к другой. Руководствуясь широким знанием применительно к этносу, теоретически можно было бы выделить этапы в его развитии, которые ознаменовали собой качественные изменения, иными словами ту самую смену моделей жизни, и на их основе провести анализ этнической мобилизации в том виде, как она проходила в каждом конкретном случае. Мы сузим эти рамки, и в контексте изучения предпосылок и механизма развития этих процессов у чеченцев сконцентрируем внимание на их политической составляющей. Как показывает исследование, политическая мобилизация этнических групп берет свое начало и формируется вокруг темы несправедливости. Именно на чувстве несправедливости у народа играют заинтересованные в его мобилизации лица или группы лиц. Разумеется, для успешной реализации их интересов необходимо наличие определенных исторических условий или сопутствующих факторов. Присутствие чувства несправедливости даже в пассивном состоянии несет в себе потенциал неожиданной активизации в любой момент при наличии сопутствующих факторов – ухудшений условий жизни этноса или угрозы их изменения в худшую сторону¹².

Наблюдения и выводы социальных психологов, исследовавших этиологию насилия, позволяют пролить свет на логику вооруженных восстаний. Одна из наиболее распространенных теорий (Т. Гарр) делает упор на депривации: растущий дискомфорт, связанный с неудовлетворенностью основных жизненных запросов, создает почву для вспышек коллективной агрессии. Другой подход (Дж. Дэвис) ставит в центр внимания фактор фрустрации, то есть препятствия на пути удовлетворения потребностей людей. Такие препятствия воспринимаются особенно остро, если до этого на протяжении относительно длительного периода времени положение людей неуклонно улучшалось, порождая тем самым динамику ожидания. Внезапно возникающий разрыв между ожиданиями и реальной действительностью ощущается как невыносимый и делает большинство людей, испытывающих его, восприимчивыми к агрессивному подстрекательству. Ценное уточнение в эту объяснительную модель внес канадский ученый А. Раппопорт. Как он установил, степень агрессивности индивидов, стремящихся к определенной цели, особенно возрастает в том случае, если фрустрирующий фактор появляется в момент близкий к овладению предметом желания¹³. Источником агрессии против других групп часто является общая «травма», которой, например, для чеченского народа послужила Кавказская война и ее итоги. В 60-е годы XIX века «травмой» воспринимались и все реформы, ломка сложившейся организации жизни ¹⁴.

Конфликты на этнической почве возникают при нарушении прав того или иного этноса, справедливости и равноправия в межэтнических отношениях. Непосредственными причинами возникновения межэтнических конфликтов могут быть экономические, политические, территориальные, социальные и иные противоречия. Следует также отметить, что в возникновении конфликтных ситуаций не последнюю роль играют и субъективный фактор. Основой межэтнических конфликтов являются проблемы и противоречия, которые возникают в процессе взаимодействия этносов. Возникновение межэтнических конфликтов и их острота во многом зависят от формы государственного устройства полиэтничной страны, от национальной политики властей. Историческая память этносов может являться существенным фактором в сфере межэтнических отношений и служить как амортизатором, так и катализатором конфликтов. Изучение и анализ системы этнополитических отношений, складывавшихся в прошлом и их развитие, могут принести существенную практическую пользу¹⁵.

Соприкосновение с Россией как военно-политической силой и иным культурным пространством неизбежно порождало многоуровневый конфликт. Его проявления сводились к «конфликту культурно-психологических стереотипов»; «конфликту встречных действий» (т. е. взаимному насилию); «конфликту социально – политических институтов» (т. е. несоответствию управленческих систем); «этнополитическому конфликту» (вызванному включением русских в сложные межнациональные отношения); «конфликту материальных интересов». Данные разновидности конфликта необходимо воспринимать не как враждебный антагонизм, а как проявление объективного несовпадения этнокультурных парадигм и интересов. Собственно, вся человеческая история состоит из столкновений между различными институтами и интересами и последующей адаптации к различиям¹⁶.