Текст книги "Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика"

История развития чеченского дворянско-княжеского сословия в советской историографии, в силу ряда известных причин, уделялось крайне мало внимания. Общественности, с помощью различных публикаций, навязывался образ демократического, бесклассового чеченского общества. Однако исторические события развивались несколько иначе. Потомственных дворян чеченской национальности перепись 1897 г. зафиксировала в количестве 118 человек. Почти половина из них (49,15 %) проживала в г. Грозном (31 человек) и Грозненском округе (27 человек). Они были учтены в г. Владикавказе (23 человека) и Сунженском округе (31 человек).

Существенный вес, по сравнению с другими местными народами, в чиновничьем аппарате Терской области занимали чеченцы. Согласно результатам обработки материалов переписи, личных дворян и классных чиновников чеченской национальности было 3,09 %. В горских школах был отмечен высокий процент дворян среди учащихся. Больше всего дворян среди учеников было в частных учебных заведениях Терской области. Мусульманская знать считала своим долгом содействовать распространению просвещения среди горцев и выделяла финансы на развитие горских школ. Уровень светского образования дворян Северного Кавказа был ниже, чем в целом по России. Депутаты дворянского собрания обратились к министру внутренних дел с просьбой допустить участвовать в делах собрания дворян, не имеющих высшего и среднего образования. Однако министр не дал согласия и предложил дворянским детям получить образование в столичных вузах. Дворянство ответило отказом, т. к. не имело для этого никаких материальных возможностей. Дворянское депутатское собрание лишь изредка оплачивало обучение детей обедневших дворян в местных учебных заведениях³²⁶.

Вайнахи в своём историческом развитии в той или иной степени прошли определённую стадию феодальных отношений; хотя последние, однако, серьёзно ограничивались или смягчались у них сильными общинными традициями³²⁷. В статье Э.В. Ртвеладзе «О походе Тимура на Северный Кавказ» на основе документальных данных убедительно показано, что в конце XIV века в юго – восточной части Чечни, в равнинной Ичкерии, существовал улус, то есть феодальное государственное образование, известное под названием Симсим³²⁸. Чеченский этнографический материал говорит о далеко зашедшей классовой дифференсации среди местного населения³²⁹.

Общественный быт вайнахов, его историческое прошлое, народные идеалы отражены и в фольклоре. Среди персонажей сказок довольно часто встречается князь (эла), которого народ наделяет почти всегда самыми непривлекательными чертами: жестокостью, коварством, надменностью, злостью. Добрый герой сказки борется и побеждает его.

В чечено-ингушских песнях (илли) имеется богатый, более или менее конкретный материал, говорящий о местных и пришлых князьях, о приглашении или избрании князя с ограниченными правами, и о неоднократном свержении народом князей, ставших деспотами³³⁰. О некоторых князьях, владельцах имеются письменные сведения. Наиболее раннее упоминание о социальной дифференциации среди горцев находим у И.А. Гюльденштедта в его «Путешествии по Кавказу в 1770–1773 гг». Он писал: «Некоторые немногие имеют независимых влиятельных князей, как, например, чеченцы, другие не имеют дворянства. Ныне живущий князь Арсланбек имеет на западной стороне Аргуна принадлежащие ему деревни. Князь Хасбулат убит чеченцами. Правящая фамилия называется Туркан»³³¹. Во второй половине XVIII века князья Турловы основывают селения Верхний и Нижний Наур. Старейшее надтеречное селение Старый Юрт основано в 1705 году кабардинским князем Давлет – Гиреем Бековичем – Черкасским. Позже, также князьями Черкасскими, основывается село Бамат-Юрт³³².

Дореволюционные историки не только приводили общие сведения о чеченских князьях, но и ставили в пример конкретных чеченцев, своих современников, которые принадлежали к привилегированным сословиям. Так, в работе П.Г. Буткова приводятся следующие чеченские владельцы: Ахмет – Хан, Али – Султан Казбулатов, Кучук Мурза Расламбеков, Куденет Баматов, Асланбек Таймазов, Турлок Ахлов и другие потомственные влиятельные лица Чечни³³³. Не все феодалы могли претендовать на княжеский титул, большая часть их имела звание «юртан да», буквально «отец села, его владелец». Эта часть нахских феодалов обозначалась в российских источниках под титулом «мурза»³³⁴. По мнению российского правительства, «прямых и несомненных потомков прежних в Чечне князей», называют «князья», «эли» или «бии». Таких, к 1879 году администрация насчитала 10 семей, наделила их землёй и сохранила за ними их почётные звания³³⁵.

Строительство башенных комплексов связано со стремлением феодализирующейся верхушки горных общин держать под контролем территорию того или иного ущелья, общества или дорогу, имеющую важное хозяйственное или военное значение. При этом на территории Чечни на горные селения приходится не более одной завершённой боевой башни³³⁶. Найти князя для чеченцев было очень трудно. Выбрать авторитетных представителей из своих старых знатных родов по преданию, чеченцы опасались, ибо такой князь, используя княжескую власть и опираясь на многочисленных родственных, территориально близких ему людей мог постепенно перестать считаться со старейшинами – проводить одностороннюю политику в пользу своих и превратиться в деспота, а попытка освободиться от такого князя породила бы страшную междоусобицу. Приглашать князя из далёких стран тоже не хотели.

Имеются предания, говорящие о попытках выбрать князя, об избрании князя, о приглашении князей со стороны, об ограничении княжеской власти советом старейшин, о свержении князей, об изгнании князей, о расправе народа над некоторыми особенно жестокими князьями³³⁷. Многое говорит о том, что чеченцы ранее страдали от княжеского деспотизма, свергнутого ими в последствии. Феодальные повинности, которые представителями вайнахской феодальной верхушки навязывались крестьянам, состояли в основном из подати зерном, скотом и орехами, содержания господского скота с восстановлением всех видов падежа. Заготовка сена и строительного материала, пастушество, изготовление ремесленных изделий – лежали на обязанностях крестьян. Не довольствуясь этим, феодалы стремились захватить в личное владение общинные земли и низвести крестьян до положения крепостных. Чеченская устная традиция сохранила немало примеров того, как князья расправлялись с крестьянами³³⁸.

Борьба между нахскими обществами и княжеской верхушкой продолжалась на протяжении нескольких столетий и завершилась в середине XVIII века почти поголовным изгнанием или истреблением князей. Как гласит чеченское предание, князья стали сильно притеснять народ и как следствие, народ «совершил революцию», выгнал князей со своей земли и установил демократические порядки. Хотя «осколки» привилегированных сословий и остались в Чечне, но они пользовались своими правами наравне со всеми другими членами общества. Мелхистинцы свергли своего князя и решили больше не избирать князя, не приглашать его со стороны, и каждого, кто назовёт себя князем или захочет возвыситься над остальными, лишать головы. Земля Чеберлоевского князя Саркая после его смерти стала общинной³³⁹.

После утверждения российской власти на Кавказе многие князья решили восстановить свои права с помощью новой власти, а также получить у правительства новые привилегии – дворянские. В Гражданском законодательстве Российской империи дворянство характеризовалось следующим образом: «Дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствующих в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем, обращая и самую службу в заслугу, приобрели потомству нарицание благородного. Благородными разумеются все те или от предков благородных рождённые или от монарха сим достоинством пожалованные»³⁴⁰. В России, во второй половине XIX века высшее сословие, во главе с императором, было военным. Чтобы попасть в высшее военное сословие, необходимо было получить соответствующее образование. Но в этой среде существовали серьёзные сословные ограничения. Например, право на определение в военные учебные заведения первого и второго классов (кроме кадетских корпусов) имели только дворяне, дети горских князей и первостепенных узденей, а также дети почётных мусульман Кавказского края. Однако письменные доказательства, заверенные российской стороной, на принадлежность к определённому званию, имели только дворяне. Такая же ситуация складывалась и при приёме на работу, и в других областях. Поэтому горцы стремились получить у представителей власти документы, законно утверждавшие их в российском потомственном дворянстве, заверявшие их княжеский статус. В конвой императора России также набирали горцев из почётных княжеских и дворянских фамилий «достаточного состояния»³⁴¹.

Горцы, считавшие себя потомками князей и биев, относившие себя к привилегированному сословию, стали добиваться путём ходатайств и даже в судебном порядке, признания за ними их сословных прав. Прежде всего, претенденты на дворянское достоинство добивались признания своих прав на землю. В конце – концов, сословное подразделение среди горцев Северного Кавказа в принципе было признано правительством, но это было сделано формально, законодательной санкции на это сословное подразделение не последовало³⁴².

В 1859 году штабс-капитан Базар Мамилов, по происхождению кистинец, аргументируя права своей фамилии на княжеский титул, в частности, говорил: «Кистиния всегда охранялась от неприятеля дружиною, собиравшейся по приказанию наших предков, и была всегда предводительствуема нами же». Столь важная социальная позиция, занятая в обществе военными дружинами, и в первую очередь их предводителями, позволяла им контролировать «производственные отношения» на определённой территории³⁴³. У чеченских князей были свои фамильные печати с арабской вязью, что также подтверждало их высокий статус³⁴⁴.

В 1871 -72 годах в Терское областное правление поступило много заявлений от жителей Чечни, с просьбой подтвердить их принадлежность к высшему сословию в российском законном порядке. Так, например, житель села Верхний Наур, капитан Кучук Турлов, понимая, как важно для бюрократии документальное подтверждение, представил администрации удостоверение, выданное ему членами горского общества, для доказательства его княжеского происхождения. В своём заявлении Турлов писал: «Считаю себя потомственным князем, ходатайствую о признании потомственными князьями моих сыновей». Причём это был довольно тонкий подход к делу, ведь он не просил за себя, а только за сыновей, но, подтверждая в потомственном звании наследников, он сам автоматически становился российским дворянином. Отставной майор Арсланбек Таймазов из Брагунов ничего не просил, но утверждал: «Происходя от предков Князей, считаю себя Князем»³⁴⁵. Житель села Новый Юрт, Эльмурза Арсамеков, просил подтвердить его высокое происхождение, ссылаясь на то, что предки его, уздени, вышли из Крыма (территории Орды), где занимали высшие посты. Уроженец того же села Будайхан Мусаев также считал себя узденем (князем)³⁴⁶.

В связи с большим количеством претендентов на княжеское и дворянское звание, в Терской области была создана специальная комиссия по разбору сословных прав. Комиссия, после тщательного изучения вопроса, пришла к общему выводу, что «…так называемые брагунские и надтеречные князья» должны быть, по всей справедливости, не смотря на отсутствие документальных подтверждений, причислены к одной категории с князьями кумыкскими. В связи с чем, они должны были получить те же права и преимущества, которыми пользовались кумыкские князья, в частности, им должны были оставить во владении их родовые земли. Однако к выводам этой комиссии власть не прислушалась, т. к. ей это было экономически и политически невыгодно³⁴⁷.

Чрезвычайно интересен и поучителен вопрос происхождения российского дворянства и высших титулов имперской власти. Исследователь В.И. Савва обнаружил, что в поисках международного признания своих прав на царское звание российские правители указывали на преемство титулатуры своей власти от Византии. Возможно, что титул «царь» пришел на Русь скорее из Орды. Рассматривая Россию преемницей Золотой Орды, можно утверждать, что включение в состав Московского государства Казани и других «татарских» ханств – это не завоевание ради расширения территории государства, а начало процесса «восстановления» его единства (в границах Золотой Орды). Обращает на себя внимание, что первые цари смотрели на себя как на наследников монгольских ханов. Уже во второй половине XV века великие князья московские начинают мало-помалу величать себя царским титулом. Иван III был первым русским правителем, изредка называвшим себя царем³⁴⁸.

В 1885 году претендентов на получение титула российских дворян в Терской области было приблизительно 4,1 тыс. человек. Налицо было явное игнорирование действительно существующих высших сословий горских обществ. Что касается чеченцев, то в отношении их кавказская администрация высказалась весьма категорично: среди них есть представители высших горских сословий, но их, во – первых, очень мало (всего 9 семей, в количестве 29 человек) и, во – вторых, они все без исключения, пришлые³⁴⁹.

Первая всеобщая перепись 1897 года показала, что процент дворян и чиновников к населению Терской области составлял 1,22 %³⁵⁰. В 1913 году снова был поднят вопрос о количестве чеченцев, в законном порядке утверждённых в российском потомственном дворянстве. Кавказский наместник приказал начальнику Терской области сообщить в его канцелярию о наличии и числе его подчинённых потомственных дворян – горцев, законно утверждённых в этом звании и владеющих земельным имуществом в пределах области. 2 января 1914 года начальник Веденского округа доложил руководству, что таких лиц у него нет.

Начальник Грозненского округа представил список двух чеченских семей, члены которых законным порядком утверждены в российском потомственном дворянстве, также эти фамилии были занесены в Ставропольскую дворянскую книгу. Представим этих людей: Арсемик Арцуевич, Абдул Муслим Арцуевич, Абдул Меджид Арцуевич, Абубакар Данисултанович, Туган Данисултанович – Чермоевы. Семья Курумовых: Яльяс Касимович, Даут Касимович, Муса Усманович, Зубаир Магоматович, Абдурахман Магоматович, Ахмат Магоматович, Махмуд Магоматович, Хамит Даутович, Джунаид Гизириевич, Зияудин Гизириевич³⁵¹. На тот период в Терской области больше всего законно утверждённых потомственных российских дворян было у чеченцев, благодаря двум многочисленным семьям Чермоевых и Курумовых. В настоящее время потомки этих людей могут считать себя дворянами на вполне законных основаниях. Три сына генерал – майора К. Курумова были офицерами. В армии служил и его брат – прапорщик Пейзулла Курумов, являвшийся полным Георгиевским кавалером и награждённый также несколькими царскими медалями. Сам К. Курумов имел немало высших российских военных орденов: Св. Станислава, Св. Анны (3-й и 2-й степени), Св. Владимира, золотые медали «За храбрость», «За усердие» и золотое оружие. Он также известен как талантливый администратор. Представитель другой дворянской семьи, генерал Арцу Чермоев, отличившийся ещё в Крымской войне, командовал Чеченским Конно – иррегулярным полком во время русско – турецкой войны 1877–1878 годов. Самый известный чеченский нефтепромышленник Абдул Меджид Чермоев, не только происходил из офицерской семьи, но и сам был офицером, получившим ранение в бою³⁵².

Анализ источников, освещающих социальные отношения на Кавказе в докапиталистическую эпоху, приводит к выводу, сделанному ещё академиком Г.А. Меликишвили и А.П. Новосельцевым, отрицающему наличие рабовладельческой формации в XIX веке на территории Кавказа. Обнаружено, что в так называемых вольных обществах в ряде случаев были ликвидированы отдельные стороны феодальных отношений и осуществилась реставрация пройденных ранее ступеней общественного развития, что в свою очередь приводило к редкой исторической ситуации, когда относительно развитые надстроечные явления не соответствовали более низкому базису. Выясняется, что ряд вольных обществ сначала подчинялись феодалам, а затем при разных обстоятельствах освобождались от их влияния и учреждали у себя демократические порядки объединения. В XVIII – начале XIX вв. Чечня представляла собой сумму независимых вольных обществ ³⁵³.

Военно-демократический уклад занимал важное место в структуре общественных отношений в союзе сельских общин Северного Кавказа. Истоки этого следует искать в характере наследия вольными обществами социальных институтов своих исторических предшественников – средневековых государств раннефеодального типа и племенных объединений той поры, а с другой – в условиях складывания и функционирования самих обществ, когда защита от внешней угрозы являлась постоянной и настоятельной потребностью. Военные набеги на соседние территории не представляли собой главного вида деятельности населения союза сельских общин Северного Кавказа. На базе института пленничества ни рабство, ни крепостничество не получили сколько – ни будь значительного развития.

Характер набегов, как и военной организации в целом, с одной стороны, способствовал имущественной и социальной дифференсации общинников и формированию привилегированной военной общинной аристократии, но с другой – сам же тормозил в известной мере этот процесс, т. к. в лице организованной и политически активной массы общинников встречал противодействие своему феодализирующемуся потенциалу³⁵⁴. У Лаудаев пишет: «Начали совершаться невиданные до того преступления, перенятые от адыгов. Стали похищать или силою уводить беззащитных людей – своих собратьев в неволю и продавать их в рабство в далёкие страны»³⁵⁵.

В горных чеченских обществах находился немногочисленный класс личных рабов, образовавшийся из военнопленных. Класс этот ежегодно увеличивался благодаря вновь захваченным в набегах или в ходе защиты своих территорий. Хозяин мог выделить участок земли худшего качества, за что получивший его пленник обязан был постоянно выплачивать или отрабатывать повинности. Это был путь насильственного «сажания» на землю и одновременно закрепощения вновь образуемой категории крестьянства³⁵⁶. При этом в хозяйстве мелких рабовладельцев почти всегда владелец и холоп работали вместе. Не заинтересованность раба в результатах своего труда преодолевалась в некоторой степени посредством наделения его домом, имуществом, скотом, землёй и т. п. Это условное владение давало рабу необходимую свободу для ведения хозяйства и возможности посредством «самостоятельного» хозяйствования делать накопления для приобретения свободы.

Формы эксплуатации рабов в XVIII – перв. пол. XIX вв. всё более приобретают черты феодальной эксплуатации. Юридические права чеченских владельцев представляли собой переплетение рабовладельческого и феодального права. Отпуск раба на свободу оформлялся следующим порядком: рабу вручали письменную отпускную, составленную кадием при 2-х свидетелях; кадий получал с раба отпускные деньги и передавал их рабовладельцу³⁵⁷. Значительно было распространено в Чечне в ходе войны домашнее рабство, в виде покупных женщин, которые нередко становились жёнами владельца. Хотя в горных районах рабы и находили своё применение на полевых работах, в уходе за скотом, но широкое их распространение в горах было не возможно, ибо не было крупных землевладений, обеспечивающих высокую прибыльность эксплуатации рабов. Те, кто, оторвавшись от своей этнической общности, нанимались к чеченцам на общественную и частную работу, также назывались «лай» (раб). Их положение в обществе в корне отличалось от положения раба в рабовладельческом обществе; в основном они были равны со всеми, только их не допускали к общественным делам, мероприятиям, и они не имели в этой среде голоса³⁵⁸. По нашим представлениям, институт рабовладения в Чечне развит не был. Чеченское наименование «лай» объединяло общее название зависимых сословий – военнопленных, купленных рабов, пришлых «чужеродцев», нанимавшихся на сезонные работы или в услужение и др. Перевод «лая» как раба передаёт русское осмысление этого термина³⁵⁹.

Лишённый имущества и каких-либо надёжных родовых связей, на чужбине, освобождённый «лай» вынужден был идти работать на своего бывшего хозяина. Обычай освобождения разрушал рабство и служил основой для развития отношений господства и подчинения феодального характера. Следует отметить и отсутствие законодательного закрепления института рабства у чеченцев. В адатах, например, нет выкупных цен на рабов. Размер выкупа целиком определялся владельцем. Ряд сообщений источников свидетельствуют, что вольноотпущенный «лай» мог приобретать имущество, заниматься духовной деятельностью и вообще пользоваться правами вольного узденя³⁶⁰.

В общественных отношениях труд хозяина противопоставляется труду наёмного человека по степени его эффективности. Зависимость от хозяина может быть полная (рабская) или частичная (обязанная), потомственная, пожизненная (крепостная) или срочная, по найму, на известное число дней, годов. В общем разряде наёмных рабочих надо различать несколько категорий: 1) крестьян-собственников, нанимающихся временно на посторонние работы; 2) батраков и служителей, проживающих круглый год в услужении и получающих своё содержание, квартиру и харчи у хозяина; 3) подёнщков, работающих по договору (возможно, с предоставлением жилья и питания). После отмены барщины и прекращения крепостного труда, в Европе получило распространение батрацкое хозяйство. Эта система была наиболее выгодна для землевладельцев и в какой-то степени, до накопления определённого капитала, удобна для батраков³⁶¹. Такую же ситуацию мы наблюдаем и в Чечне. После того, как Шамиль в ходе Кавказской войны отменил институт рабства и освободил все феодально-зависимые категории крестьян, вольноотпущенные вынуждены были батрачить на своих прежних хозяев, чтобы материально укрепить своё положение. Элементы и зачатки рабовладельческих отношений не могли сложиться в Чечне в формационный уклад, хотя некоторое развитие их и наблюдалось. Число зависимых чужеродных крестьян было незначительно, по отношению к количеству свободных общинников³⁶².