Текст книги "Танго блуждающих (сборник)"

XV

Леня лежал на диване, закинув руки за голову, перед ним в оконном проеме расстилалось пепельно-серое небо, больше ничего не было, только оно, сурово-обновленное, по-весеннему сквозило наготой, четкостью взмахов и линий. Изредка по нему пробегал снежный вихрь – это ветер сметал снег с крыш.

Он не слышал, как кто-то позвонил в дверь, как мать открыла.

– Ну! Болконский отдыхает! – всплеснула руками Енка. – Хотя нет, ты, наверно, Обломов – на диване лежишь все-таки, не на поле брани.

– Для кого диван, а кому и поле брани, – улыбнулся Ленька, поднимаясь ей на-встречу.

– Ты куда пропал?

– Да так, приболел немного, теперь мне уже лучше. Как здорово, что ты пришла! Я так рад…

– Неожиданное заявление.

– Почему? Это правда…

– А знаешь, тобой кое-кто интересовался, – нарушила неловкое молчание Енка.

– И кто же им в конце концов заинтересовался, а? – послышалось из кухни.

– Ы-ы-ы. – Енка поежилась.

– Нет-нет, сорока, продолжай. – Мать Леньки перестала греметь посудой. – Чего замолчала?

Ленька вытаращил глаза и погрозил Енке кулаком, та зажала рот ладошками и, захлебываясь от смеха, упала на диван.

– Э-эй, чего притихли? – не унималась мать Леньки. – Я жду продолжения банкета.

Ленька, глядя на хохочущую Енку, резко развел руками, поджав губы. Та, немного отдышавшись, произнесла:

– Да так, теть Кать, девушка одна.

– Девушка? – Мать Лени уже стояла в дверном проеме. – А хороша ли?

– Очень миленькая!

– Как ты, поди? – презрительно махнула в ее сторону полотенцем.

– Что вы, нет! – замахала руками Енка. – В отличие от меня она приличная девушка: никакого пирсинга, розовых волос и мини-юбок.

– Да… – Мать Леньки обескураженно замолчала.

Енка лукаво улыбалась, глядя на нее.

– Может, чаю? – пролепетала наконец мать Леньки.

– Нет, мам, мы прогуляемся. – Леня уже тащил Енку в коридор.

– Ну-ну… – пробубнила мать, глядя им в след.

– Я и забыла, что у твоей мамы суперчуткий слух! – воскликнула Енка на лестничной площадке.

– Помни еще, что все разговоры записываются у нее вот здесь, – и он показал на голову, – и тщательно хранятся, а потом всплывают в неподходящий момент. Кто тебя за язык тянул?

– Не знаю, – опустила ресницы, – глупо получилось, да?

– Да ладно, забудь. Хочешь мороженого?

– В такую погоду?! Да я его и не люблю. Слушай, а тебе правда неинтересно, кто тобой интересовался?

– А я и так знаю.

– Знаешь?

– Ну да, ты только о нем и говоришь, когда мы вместе, – буркнул в сторону: – бесит!

– Ты знаешь, он очень интересный человек. Вы могли бы подружиться, – вздохнула. – Я не понимаю, почему вы друг друга так не любите.

– Почему? – Он остановился напротив нее. – Ты правда не понимаешь?

– Я пытаюсь понять, но… мы ведь друзья?..

– Друзья, – кивнул он после непродолжительной паузы. – Конечно, друзья.

Снова зашагали рядом.

– А он тоже друг? – внимательно посмотрел на ее профиль.

– Друг… – ответила она.

– А если ты ему нравишься, если он влюблен в тебя? Почему ты так легко все решаешь за других, не даешь им шанса?

– Влюблен в меня… нет… такого не может быть… – опустила ресницы, – я и… он…

Леня будто нырнул в прорубь.

– Да ты же знаешь, что обо мне думает твоя мама, поверь, она не одна придерживается такого мнения, – вздохнула.

Леню кинуло в жар.

– Ты… – пролепетал он.

– А?

– Ты… – набрал побольше воздуха, задержал дыхание и, с шумом выдохнув, произнес, наконец: – Влюбилась?.. – схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. – Влюбилась…

Она молча смотрела в его глаза.

Снег посыпался мелкой солью. Он отвел взгляд и увидел, как на ее воротнике тает снежинка.

– Кажется, да, – вполголоса произнесла она и спрятала лицо у него на груди. Леня нерешительно дотронулся до розовых волос и, отчаянно моргнув, прижал Енку к сердцу.

XVI

Вася сидела на диване, поджав под себя ноги, и переключала каналы, просто бесцельно, бездумно нажимала на кнопки пульта. Картинка менялась, прыгала, рябила. Звук был отключен. Рядом лежал телефон.

«Почему она не отвечает на звонки и эсэмэски? Игнорирует? – думала Вася, уставившись в экран. – Именно теперь, когда я вспомнила… куда она пропала?»

Звонок в дверь вывел ее из ступора.

«Это она! – Вася бросилась было к двери, но тут же опомнилась: – Она не знает, где я живу…»

– Кто?

– Я.

Узнала голос Мишки. Открыла.

– Вася, с тобой все в порядке? – оглядел ее заботливо Мишка, в руках у него был огромный пакет с продуктами. – Я вот решил зайти… – закрыл за собой дверь.

Вася отступила, наблюдая за ним.

– Ты уже неделю нигде не появляешься.

– Две…

– Что? – Мишка замер уставившись на нее.

– Две недели, – уточнила Вася. – Проходи.

– Случилось что-то серьезное? Может, поделишься?

– Ты мне не подружка, чтобы делиться. – Вася снова забралась на диван, пряча ступни под халат.

– Не хочешь говорить, не надо. – Мишка занес пакет в кухню. – Я приготовлю ужин.

– Делай что хочешь, – прошептала, слегка поежившись, Вася и глубже укуталась в халат.

Через несколько минут из кухни донесся приятный аромат жареного лука. У Васи потекли слюнки.

– Эй, шеф-повар! Я хочу есть!

– Немного терпения, моя госпожа, и все будет готово! – бодро отозвался Мишка.

Вася улыбнулась.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Мишка внес в комнату поднос с ужином.

– Кушать по-дано… – Он замер. – Вася спала, слегка откинувшись на спинку дивана, тихо, безмятежно улыбаясь. Мишка осторожно поставил поднос на журнальный столик и присел около дивана, положив скрещенные руки на подлокотник и опершись о них подбородком. Он смотрел на нее осторожно, не спеша касаясь взглядом каждой черточки, каждой реснички, каждого локона, стараясь не разбудить своим дыханием.

XVII

Леня вошел в компьютерный класс, сел за первый попавшийся компьютер, нажал на кнопку, процессор загудел, экран вспыхнул.

«Она любит его, она любит его, – пульсировала в голове мысль. – Когда они успели сблизиться? Хм, когда – сам виноват… друзья… просто друзья. Ей всегда нравились люди, выделяющиеся из толпы. Что же в нем такого необыкновенного? – задумчиво застучал по клавишам. – А что необыкновенного во мне? Алкоголик, который в погоне за удовольствиями проморгал свое счастье! – тряхнул головой, оторвал на минуту взгляд от экрана, посмотрел направо и наткнулся на лучезарную улыбку Ника. Тот сидел за соседним компьютером.

«Это еще что за… откуда он здесь?!»

– Привет, друг, – кивнул Ник.

– Привет, – буркнул Леня, уткнувшись в монитор компьютера.

«Нет, он не мог…» – подумал Ник, только теперь увидев суровую физиономию Лени, он успокоился, все-таки Кирилл лгал. А если нет? Как проверить? Что если спросить? Но как? Он уткнулся в монитор! Да и слишком прямолинейно будет, это его только взбесит…

Леня усердно стучал по клавишам, чувствуя раздражение, стараясь не смотреть в сторону Ника, хотя его так и подмывало схватить этого лощеного за грудки и расставить все точки над «i», вытолкнув из кабинета. Полет бурных фантазий прервал шлепок: прямо перед носом Лени упал листок бумаги, сложенный вчетверо. Парень вздрогнул, огляделся, снова наткнулся на сияющее лицо Ника, тот, слегка приподняв бровь, взглядом указал на записку.

«Что за…» – подумал Леня, медленно разворачивая листок. Ник, улыбаясь, ждал.

Содержание записки было следующим: «Я слышал, вы с Кириллом общаетесь. Не мог бы ты передать ему флешку?»

– С каким Кириллом? – буркнул Леня.

– Ну как же – это брат Вики.

– Вики? – У Лени пересохло в горле.

– Ну да, вы же с ним… – начал было с улыбкой Ник, но не успел закончить – Леня мгновенно вытолкал его из кабинета и, прижав к стене, зашипел:

– Ты чего несешь?!

– Спокойно, друг…

– Какой я тебе друг?! Запомни, мы никогда не были и не будем друзьями! И не лезь в мою личную жизнь, ясно! И передай своему Кириллу…

– Николай Петрович, а я вас везде ищу. – Женщина в лиловом, неизвестно откуда взявшаяся, стояла над ними, строго сощурившись.

«Николай Петрович…» – хватка Лени ослабла.

– А я тут зашел журнал электронный заполнить. – Ник медленно освободился, улыбаясь женщине во весь рот. – Да вот со студентом заболтался…

«Со студентом… – Леня слегка отступил, только теперь он заметил, что Ник одет в костюм. – Педагог?!»

– Я бы хотела с вами обсудить план на завтра.

– Да, да, идемте. – Ник поправил галстук, посмотрел на Леню и улыбнулся.

– И дневник ваш по практике хотелось бы увидеть, – нависала женщина в лиловом.

– Да, да, – кивнул Ник поспешно, – я за сумкой зайду? – указал на дверь компьютерного класса.

– Я вас жду в методкабинете, – кивнула строго женщина в лиловом и, развернувшись, удалилась, цокая шпильками.

– Хм, искры высекает, – улыбнулся Ник Лене, кивнув подбородком в ее сторону, и вошел в компьютерный класс, взял портфель, вышел, снова улыбнулся обескураженному Лене: – До встречи, друг, – пошел прочь.

Слово «друг» подействовало на Леню, как красная тряпка на быка, он тряхнул головой и прошипел в след уходящему Нику:

– В гробу я видел твою дружбу, понял, засранец!

Ник ухмыльнулся, бросив взгляд через плечо.

– Засранец! – буркнул Леня и вошел в компьютерный класс.

В методическом было тихо, видимо, все ушли на обед. Ник прислушался, постучал для приличия и вошел. Женщина в лиловом стояла у окна.

– Вот, Наталья Петровна, дневник и тетрадь по практике. – Ник протянул ей документы.

– Хорошо. – Она взяла их и положила на стол. – Не объяснишь, что сейчас было?

– Сейчас?..

– Что вы не поделили с тем парнем?

– Это моя личная жизнь, и я не…

– Это происходит в стенах колледжа, вы устроили драку со студентом, вы, без пяти минут преподаватель! Вы понимаете, что это может повлиять на вашу оценку по практике, на ваш диплом?

– Я понимаю. Это все?

– Ник… – Она положила свою сухую теплую ладонь на его плечо. – Когда ты вернешься?

– Никогда…

– Ты изменился. – Она заглянула в его глаза. – Очень изменился…

– Твоей вины в этом нет. Ты счастлива?

– Да, он любит меня.

– Я рад.

– Может, зайдешь на выходных?

– Нет, мне хватает того, что я вижу тебя здесь, а его видеть у меня нет желания, – сказал и додумал, отвернувшись: «Более того – мне противно его видеть».

– Злишься?

– Нет.

– Простил?

– Нет.

– Ты все-таки уверен, что это был он?

– Я знаю это.

– Но…

– Пока, сестричка, люблю тебя… – Он быстро коснулся губами ее щеки, приятно пахнущей тональным кремом, и вышел из кабинета, не оглядываясь.

Женщина в лиловом часто захлопала длинными ресницами и отвернулась к окну.

XVIII

– Привет.

Мишка открыл глаза, Вася смотрела на него сверху, приветливо улыбаясь.

– Я уснул! – вскочил он и тут же едва не упал.

– Да, ты спал в такой интересной позе. – Вася придержала его.

– А ужин?

– Остыл, но, если ты не против, его можно разогреть и поесть вместе, – не дожидаясь ответа, Вася взяла поднос и выпорхнула в кухню.

Мишка заходил по комнате, досадуя на себя.

– А вот и я. Будем ужинать.

Они сели на большие подушки за журнальный столик друг напротив друга. Телевизор что-то бубнил, мелькая экраном, у соседей шумела вода.

– Ты красивый, когда спишь. Такое редко бывает.

– Я? – Мишка смутился.

– Ты краснеешь? Так мило! – усмехнулась.

– Послушай! – возмущенно поднял брови.

– Слушаю…

Молчание…

– А я ведь ее не узнала.… Если бы не книга, – подперла щеку ладонью, – удивительно, как мы, девушки, меняемся: была толстушка брюнетка с прыщавым лицом, а лет через шесть красавица блондинка – виват краске для волос и диетам! Вечно вилась около меня. Мы ведь в одной общаге жили, почти в одной комнате! За все то время, мне кажется, она крепко привязалась ко мне, я тепло к ней относилась. Когда выезжала, дала свой адрес. Не знаю, писала она мне или нет, домой я так и не вернулась, осталась здесь. Ее с тех пор не встречала. Знаешь, если бы я тогда ее узнала – не позволила бы – ничего не было бы. – Вася уронила голову на плечо и посмотрела на Мишку, сощурившись: – Ты думаешь, она меня узнала с самого начала?

– Не знаю…

– Наверно, да, иначе, зачем эти улыбки странные, недомолвки… могла бы сразу сказать… так настойчиво добивалась встречи со мной, а теперь пропала. Как я теперь ей скажу, что узнала ее?

– М, ты знаешь, где она живет?

– Знаю, но это не поможет… я… – поскребла вилкой по тарелке, – ходила… там постоянно закрыто, ее нет.

– Послушай, не переживай так, может, она в командировке. Вот увидишь, она скоро тебе позвонит.

Вася улыбнулась:

– Знаешь, я рада, что ты пришел….

XIX

– Пгивет…

– А, это ты, – криво усмехнулся Леня.

Картавый, виновато улыбаясь, засеменил рядом:

– Ты знаешь, сегодня философию будет вести какой-то пгактикант.

– Удивил…

– Говогят, у него гоман со студенткой.

– Удивил…

– Да нет, ты послушай, их даже однажды в кабинете застукали, пгикинь, пгикол, да? А еще говогят, у него с этой, из методка-бинета шугы-мугы, ага, вот, пгикинь, он к ней, такой…

– Слушай, – Леня резко остановился.

– А?

– Хочешь повторить то, что было в библиотеке? По кулаку соскучился?

Картавый опешил:

– Я-то… нет… Я-то что? Это говогят…

– Пшел отсюда, сплетник! – шикнул на него Ленька, посмотрел в сторону и заметил у расписания Енку, ринулся было к ней, но путь ему преградила Кристина, та самая недосягаемая Кристина:

– О, Ленечка, привет.

– Кристина?..

– Не замечаешь теперь…

– Э…

– Быстро забыл, – усмехнулась, придирчиво разглядывая его с ног до головы.

– Ты же сама… мы же…

– «Ты же», «мы же», – передразнила она его. – Все вы одинаковые, какая даст – с той и будете, – покосилась на Енку.

Леня проследил направление ее взгляда.

– Знаешь, Кристина, – подошел к ней ближе, – я рад, что между нами ничего не было, – и, обойдя ее, махнул Енке, которая уже собиралась уходить:

– Привет!

– Привет, Ленич!

– Что у нас сегодня – лекция спаренная?

– Ага.

– Сядем вместе?

– Ладно. – Енка обеспокоенно посмотрела за его спину.

Леня оглянулся:

– Что?

– Похоже, первая красавица чем-то недовольна, что ты ей сказал?

– Не важно, я у нее ничего не занимал, ничего ей не должен.

– Смотри, не пожалеть бы потом…

– Не пожалею, идем.

Вошли в аудиторию, огромные окна которой дрожали от ветра. Ряды столов амфитеатром поднимались вверх, откуда кафедра казалась совсем мизерной.

– Люблю эту аудиторию, – прошептала Енка, поднимаясь все выше и выше.

Леня терпеливо следовал за ней.

– Воздух тут особенный, – остановилась, с восторгом огляделась, глубоко вдохнула. – Сядем здесь.

– Гебята, лектог-то задегживается. – Картавый размахивал руками, стоя за кафедрой.

– Его, наверно, в методическом задержали! – засмеялся кто-то.

– Вы вообще его видели?

– Да-да, какой он?

– Говорят, ничего себе…

– А я слышал, он лекции читает и ходит по аудитории туда-сюда.

– Ну, это что! Говогят, – картавый облизнул губы в азарте, и хотел было продолжить, но хлопнула дверь.

– Говорят, быков доят, – раздалось за спиной картавого, тот, съежившись, бормоча извинения, бросился на место, не оглядываясь.

В аудитории воцарилось молчание. Лектор прошел к кафедре, поставил увесистый портфель, окинул цепким взглядом амфитеатр. Усмехнулся уголком губы.

– Здравствуйте, меня зовут Николай Петрович. Я смотрю, здесь две группы?

– Да, – ответил кто-то.

– Ну что ж, начнем, – постучал указательным пальцем по крышке кафедры, посмотрел на огромное дребезжащее окно, прищурился и начал лекцию.

– Ник… – прошептала одними губами Енка. – Другой Ник… – Ручка ее застыла над тетрадным листом, она восхищенно ловила каждое его слово, каждый его жест.

– Другой, – буркнул Ленька, – ничего он не другой, такой, как обычно. Просто в костюме.

В этот момент Ник посмотрел в их сторону, и Леньке показалось, даже подмигнул. Хотя это длилось лишь секунду. Ник сновал по аудитории, как заведенный, и читал лекцию так вдохновенно и увлеченно, что слушать его было одно удовольствие. Однако манера «вещающего маятника» многих раздражала, кто-то фыркал, кто-то зло посмеивался.

– Нет, вы видели это? – спросила где-то после лекций трех Кристина. – Где он вообще учился? Когда мы нормальную философию будем изучать, как все? Что он нас своими байками кормит!

– Да, – согласился кто-то, – все подробно изучают биографии философов, их вклад в философию, а мы…

– А мы слушаем байки пго вгемя, пго оггомных людей из камня, – перебил картавый.

– А самое интересное, про то, что солнца нет, – усмехнулся парень в очках с круглыми тонкими линзами. – Абсурд! – поправил очки.

– Абсугд! – облизнул пухлые губы картавый.

И только Енка, а с нею и Леня были в стороне от этих возмущений. Енка во время совместных прогулок с ним пересказывала лекции Ника вновь и вновь, едва дыша и слово в слово.

– Как ты все это запомнила? – удивлялся Леня.

– Когда мне интересно, я быстро запоминаю, а его лекции самые интересные в мире! – И она кружилась на месте, раскинув руки и запрокинув лицо к небу.

Леня смотрел на нее и почему-то улыбался, сам не знал почему. Ему было тепло на сердце и горько одновременно.

– Знаешь, – сказала она однажды, разглядывая носок своего ботинка, – мне кажется, что он больше не будет общаться со мной как прежде.

– С чего ты это решила?

– Ну, он же учитель, а мы кто? Простые студенты…

– А раньше, по-моему, ему это не мешало.

– А?

– Ну, он ведь всегда был учителем и когда познакомился с тобой тоже. По-моему это ничего не меняет.

– Верно.

– Тем более он такой же студент, как и мы, просто практикант.

– Верно.

– Поэтому ничего удивительного не будет, если он позвонит и пригласит тебя в кино.

– Верно.

– Привет. – Ник вынырнул из-за угла, сияя неотразимой улыбкой.

– Привет. – Енка залилась краской.

Ленька слегка кивнул, едва причесанной шевелюрой.

Ник скользнул по его лицу взглядом и, подмигнув Енке, спросил:

– «Титаник» в 3D видела?

– Нет пока…

– Как? Лучший друг не сводил еще? – покосился на Леньку.

– Нет, мы еще не ходили, – процедил сквозь зубы тот.

– Может, исправим эту роковую ошибку вместе? – предложил Ник. – Согласны?

– Да! – хлопнула в ладоши Енка.

– Нет, – буркнул Леня, но, перехватив ее взгляд, исправился: – Не знаю…

– И не надо, – перебил его Ник, – я обо всем позаботился. – И три билета веером замелькали перед глазами изумленного Лени. – Мы ведь друзья, верно?

Леня вспыхнул.

– Верно, – ответила за двоих Енка.

XX

Вася открыла глаза – любимые обои в цветочек, сквозь тяжелую штору сочится солнечный свет, падает на пол, на кухне шипит чайник. Вот он щелкнул, звякнула кружка, наверно, ее любимая, с вишенками, зажурчал кипяток, запахло чаем, черным байховым с мятой.

– Доброе утро, – Мишка стоял с подносом, улыбаясь во все свои тридцать два, – кушать подано.

– Боже мой! – Вася зажмурилась, прикрыв обеими ладошками лицо, и засмеялась.

– Хорошее настроение с утра – прекрасное приложение к хорошему завтраку. – Мишка присел на край кровати. – Я сбегал за круассанами – свежие, с шоколадной начинкой.

– С шоколадной начинкой? – Вася посмотрела на него сквозь пальцы.

– С шоколадной начинкой.

– И все мне?

– И все тебе.

Вася села на колени, посмотрела на поднос, потом на Мишку, придвинулась к последнему ближе:

– Спасибо, любимый.

Вгляделась в его лицо:

– Ты опять краснеешь.

– Да нет же. – Мишка отвел взгляд в сторону, заливаясь краской еще сильнее.

– Да да же, – захихикала Вася.

– А я говорю – нет. – Мишка встал и отошел к окну. – Завтракай, а то чай остынет.

– Может, присоединишься? Я не люблю завтракать в одиночестве. Не бойся, вместо круассана я тебя не съем.

Мишка, красный, как рак, вернулся на свое место, схватил первый попавшийся круассан и откусил от него приличный кусок.

– Сегодня воскресенье, может, сходим куда-нибудь? – предложила Вася, запивая ароматным чаем тающую во рту выпечку.

– Угу.

– А давай в торговый центр, там и кинотеатр есть, и развлечения разные, и кафешки, а?

– Давай.

В торговом центре было, как всегда, шумно. Остановились перед кассой кинозала.

– Знаешь, почему я люблю ходить в кино? – спросила Вася, рассматривая табло сеансов.

– Почему? – Мишка стоял позади нее, не слишком близко и не слишком далеко, чтобы различить аромат ее духов.

– Во-первых, можно посидеть в темноте рядом с тобой, я это просто обожаю! Во-вторых, посмотреть хороший фильм. А в-третьих, самое приятное: идти домой пешком после фильма вместе с тобой!

– Значит, ты любишь ходить в кино со мной?

– Выходит, что так.

– А я люблю тебя, – едва слышно вырвалось у Мишки.

– Что? – Она оглянулась, большие влажные глаза впились в его лицо.

– Что?..

– Ты что-то сказал.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Повтори.

– Такое не повторяют, – сделал важное лицо, будто Вася опоздала безвозвратно на поезд, – надо было слушать.

– Ах ты, жук! – И Вася потрепала его за ухо и нежно поцеловала в уголок губы. – Идем в кино?

– Конечно.

Они купили два билета на самый поздний сеанс и отправились гулять по торговому центру, гостеприимно распахнувшему свои объятья всем желающим отдохнуть и повеселиться. Здесь было почти все, что нужно для удовлетворения человеческих потребностей – и гастрономических, и духовных, и многих-многих других.

– О, Мишенька, здравствуй! Свою сестренку выгуливаешь? – ухоженная женщина в дорогом костюмчике белого цвета постукивала шпилькой, отставив ножку в сторону.

– Афина Радиславовна, здравствуйте. – Мишка вцепился в Васину ладонь. – Нет, это не сестра, это моя девушка.

Женщина рассмотрела Васю, слегка наклонившись в ее сторону, сощурив серые глаза и приложив кончик среднего пальца к виску. Потом, выпрямившись, улыбнулась:

– Хорошая шутка, Мишенька! Она – девушка.

– Я знаю. – Мишка еще сильнее стиснул ладонь Васи. – Она МОЯ девушка.

– Ты не…

– Нет. Это легенда.

– Хорошая легенда. – Женщина цокнула шпилькой. – Значит, отверг меня, а эту… – Она скользнула серым, острым, как нож, взглядом по лицу Васи. – Эту… ты… уволю к чертям!

– Хорошо, я не против.

– Без выходного пособия, – прошипела женщина.

– Согласен.

– Пф! – Дергая большую блестящую пуговицу жакета, женщина развернулась спиной к паре и, тряхнув холеной головой, пошла прочь.

– Вот и все. – Мишка проводил ее взглядом.

– Миш, мне больно. – Ладонь Васи дрогнула.

Мишка разжал пальцы:

– Прости! Как же я…

– Забудь. Так я ТВОЯ девушка? – Вася обхватила его шею обеими руками.

– Моя. – Он обнял ее за талию.

– Твоя?

– Моя…