Текст книги "Маяк на краю света"

Глава четырнадцатая. РАССЫЛЬНОЕ СУДНО «САНТА-ФЕ»

В бухте началось не поддающееся описанию волнение… Как гром, как смертный приговор поразил злодеев крик: «Рассыльное судно!» «Санта-Фе» являлся для них воплощением правосудия и кары за их преступления.

Но, может быть, Каркант ошибся? Может быть, приближавшийся корабль вовсе не был рассыльным судном Аргентинской республики и даже направлялся вовсе не в Эльгорскую бухту, а в пролив Лемера или к мысу Севераль, собираясь обойти остров с южной стороны?..

Услышав крик Карканта, Конгр бегом пустился к маяку и через пять минут был уже на верхней галерее его.

– Где корабль? – спросил он.

– На норд-норд-осте! Вот он!

– На каком расстоянии?

– Милях в десяти.

– Значит, едва ли он будет в бухте до наступления ночи?

– Нет, не успеет!

Конгр взял зрительную трубу и долго, молча, внимательно смотрел в нее.

Приближавшееся судно было паровое. Оно шло на всех парах, и из трубы его вырывались густые клубы дыма.

Ни Конгр, ни Каркант не сомневались, что это – рассыльное судно. Они его видели много раз во время постройки маяка. Пароход шел прямо по направлению бухты. Если бы капитан намеревался направить его в пролив Лемера, он держал бы курс западнее, а если бы он собирался пойти к мысу Севераль – южнее.

– Да, – сказал наконеп Контр, – это рассыльное судно!

– Будь проклят тот, кто задержал нас здесь! – воскликнул Каркант. – Мы теперь были бы уже в Тихом океане, если бы эти мерзавцы два раза не помешали нам выйти в море.

– Упреки тут не помогут, – возразил Конгр. – Надо действовать.

– Каким образом?

– Сняться с якоря.

– Когда?

– Сейчас же.

– Но мы не успеем уйти далеко, а рассыльное судно ляжет в дрейф к бухте.

– Да, но в самую бухту оно не войдет.

– Почему?

– Потому что на маяке нет огня, а в темноте пароход не решится войти в бухту.

Это справедливое размышление пришло в голову не одному Конгру; так же думали и Васкец с Джоном Дэвисом. Опасаясь, чтобы их не увидели с галереи маяка, они притаились в засаде и думали совершенно так же, как и атаман пиратов. Солнце уже село, и на маяке должен был бы давно гореть свет. Не видя огня, командир Лафайет, хотя и знавший остров, едва ли решится подойти. Не понимая, почему маяк не освещает путь, он, наверно, всю ночь будет крейсировать в открытом море. В бухте он бывал раз десять, но всегда днем и, конечно, за отсутствием фонаря на маяке, не войдет в нее ночью и теперь. Факт, что сторожа не исполняют своей обязанности, заставит его предположить, что на Острове Штатов разыгралась какая-то драма.

– Если командир не заметит берега и подойдет без опасения, надеясь увидеть огонь маяка, – сказал Васкец, – с судном может повториться то же, что случилось со «Столетием»: оно может разбиться о рифы мыса Сан-Хуан!

Джон Дэвис вместо ответа сделал уклончивый жест. Васкец был прав. Правда, бури не было и «Сан-та-Фе» находился в несколько ином положении, чем «Столетие». Но все же катастрофа была возможна.

– Побежим на побережье! – предложил Васкец. – Через два часа мы будем у мыса и, может быть, еще успеем зажечь сигнальный огонь.

– Нет, не успеем, – возразил Джон Дэвис. – Через час рассыльное судно будет уже у входа в бухту.

– Так что же делать?

– Ждать! – отвечал Дэвис.

Было шесть часов вечера, и остров начинал тонуть в вечерних сумерках.

Между тем на шхуне «Каркант» спешно готовились к отплытию. Конгр во что бы то ни стало хотел сняться с якоря. Если отправление задержится до утра, шхуна встретится с крейсером. Командир Лафайет не пропустит шхуну: он прикажет ей лечь в дрейф и допросит капитана. Конечно, он захочет узнать, почему не горит огонь на маяке. Самое присутствие в бухте шхуны «Каркант» покажется ему подозрительным. Остановив шхуну, он явится на судно, вызовет Конгра, сделает смотр экипажу, одного вида которого будет достаточно, чтобы подтвердить его подозрения. Он заставит шхуну повернуть и следовать за ним обратно в бухту для дальнейшего расследования дела.

Не найдя на маяке сторожей, командир «Санта-Фе» поймет, что они убиты,

– и кем же, как не этими людьми, которые собирались бежать при появлении крейсера.

Возможен был и другой оборот дела.

Ведь если Контр и его шайка заметили вдали «Санта-Фе», то более чем вероятно, что его увидели и люди, которые два раза нападали на шхуну «Каркант», чтобы помешать ей выйти из бухты. Эти неведомые враги, несомненно, следят за малейшим движением рассыльного судна, встретят его при входе в бухту и, если среди них находится бежавший с маяка сторож, Конгру и его банде не избежать кары.

Все это обдумал и взвесил Конгр. Исход был один: немедленно сняться с якоря и, пользуясь попутным северным ветром, спешно выйти под покровом ночи в открытое море. Может быть, крейсер, не видя маяка и опасаясь в темноте подойти к берегу, находится еще далеко от Острова Штатов. Для большей осторожности Конгр мог, вместо того чтобы направиться в пролив Лемера, взять курс на юг, обогнуть стрелку Севераль и скрыться за южным берегом.

Итак, он спешил сняться с якоря.

Джон Дэвис и Васкец догадались о планах пиратов и приходили в отчаяние, сознавая, что не могут помешать им.

Часов в семь вечера Каркант созвал всех пиратов, которые еще оставались на берегу. Когда весь экипаж оказался в сборе, подняли шлюпку, и Конгр отдал приказ сняться с якоря.

Джон Дэвис и Васкец услышали звон наматываемой на брашпиль цепи.

Через пять минут якорь был поднят на кранбалк; шхуна сделала поворот и, поставив все паруса, верхние и нижние, медленно вышла из бухточки.

Плавание началось не особенно удачно. Вода стояла на низком уровне, и шхуне приходилось идти очень тихо, не пользуясь даже течением. А через два часа должен был начаться прилив, который задержал бы ее еще больше. При таких условиях хорошо, если она к полуночи дойдет до мыса Сан-Хуан.

Впрочем, не все ли равно? Раз «Санта-Фе» не войдет в бухту, Конгр с ним не встретится, даже если придется ждать следующего прилива, а к утру он будет уже далеко.

Экипаж старался изо всех сил ускорить ход шхуны, но ничего не мог поделать против течения. Ветер относил шхуну к Эльгорской бухте. Конгр знал, что побережье очень опасно своими скалами. Через час после выхода из бухты ему даже показалось, что лучше было бы удалиться от берега, и он решил лечь на другой галс.

Однако ветер почти совсем стих, и сделать это было нелегко. Однако этот маневр представлялся неизбежным. Натянули задние шкоты и отпустили передние. Но вследствие медленности хода шхуне не удалось придерживаться к ветру, и она продолжала дрейфовать к берегу.

Конгр понял опасность. Оставался один способ, который он и употребил. Спустили шлюпку; в нее сели шесть человек и принялись усердно грести, ведя шхуну на буксире. Таким образом им удалось заставить судно сделать поворот на правый борт. Через четверть часа шхуна пошла по прежнему направлению, уже не опасаясь наскочить на рифы южного побережья.

К несчастью, ветра совсем не было, и паруса беспомощно повисли. Шлюпке было не под силу вести на буксире шхуну до самого входа в гавань. Все, что можно было сделать, – это выдержать напор течения, подняться же против него было немыслимо. Неужели же Конгру предстояло встать на якорь здесь, в двух милях расстояния от бухты?

Когда шхуна снялась с якоря, Джон Дэвис и Васкец встали и побежали к морю, чтобы следить за каждым ее движением. Так как ветра вовсе не было, они поняли, что Конгр будет вынужден остановиться и ждать следующего отлива; но это не помешает ему выйти из бухты еще до рассвета, и он уйдет, никем не замеченный.

– Нет, мы их удержим! – вскричал вдруг Васкец.

– …Каким образом? – спросил Джон Дэвис.

– Идем скорее!

И Васкец увлек товарища по направлению маяка.

По его мнению, «Санта-Фе» должен был крейсировать перед островом. Он мог даже быть совсем близко от берега, что при таком штиле не представляло, впрочем, опасности. Удивленный тем, что на маяке нет огня, командир Лафайет, вероятно, держит крейсер под парами и ожидает восхода солнца.

Так думал и Конгр, но он надеялся в то же время, что собьет с толку рассыльное судно. Лишь только начнется отлив, «Каркант», даже при безветрии, в какой-нибудь час выйдет в открытое море.

В море Конгр не станет слишком удаляться от берега. Достаточно будет силы течения и самых слабых порывов ветра, какие бывают даже в тихие ночи, чтобы, не подвергаясь опасности, пройти вдоль берега даже в самую темную ночь. Обогнув расположенный в шести или семи милях мыс Севераль, шхуна очутится под прикрытием береговых утесов, и ей нечего будет опасаться. Опасность одна: быть замеченным часовыми с «Санта-Фе». Если шхуну заметят при выходе из бухты, командир Лафайет, конечно, не пропустит ее, не допросив капитана о маяке. Так как «Санта-Фе» – судно паровое, оно догонит убегающую шхуну раньше, чем та успеет скрыться за южными возвышенностями.

Было уже девять часов. Конгр решил стать на якорь и дождаться отлива, до которого оставалось еще шесть часов. Только в три часа утра должно было начаться благоприятное течение. Шхуна повернулась форштевнем к открытому морю; подняли шлюпку; когда настанет момент выйти в море, Конгр не потеряет ни минуты времени.

Вдруг у экипажа вырвался единодушный крик, который можно было бы слышать на обоих берегах бухты.

Длинный сноп света осветил ночной мрак. Маяк сиял во всем своем великолепии, освещая море!

– Ах, мерзавцы, они на маяке! – воскликнул Кар-кант.

– На берег! – скомандовал Конгр.

Действительно, ничего другого не оставалось делать, как, оставив на шхуне лишь несколько человек, высадиться на берег, поспешить на башню маяка, убить сторожа и его товарищей и потушить огонь. Если крейсер находится уже на пути в бухту, он остановится. Если он уже в бухте, он попытается уйти из нее, опасаясь идти без руководящего огня. В худшем случае он до рассвета простоит на якоре.

Каркант приказал спустить шлюпку и сел в нее с двенадцатью пиратами и Конгром, вооруженными ружьями, револьверами и ножами.

Через несколько минут они причалили к берегу и бросились к находившемуся в полутора милях расстояния маяку. Пираты пробежали это расстояние в каких-нибудь четверть часа. На шхуне остались только двое, все остальные разбойники были у подножия маяка.

Между тем Джон Дэвис и Васкец, не соблюдая больше никакой осторожности и зная, что они никого не встретят, пришли к маяку. Васкец решил зажечь на маяке огонь, чтобы «Санта-Фе» мог войти в бухту до рассвета. Он боялся только одного: не разбил ли Конгр стекла иллюминатора и лампочки и не привел ли в негодность весь аппарат маяка? Если так, шхуне удастся уйти, не будучи замеченной крейсером.

Васкец с Дэвисом вошел в свое прежнее жилье; они проникли в коридор, заперли за собой дверь на замок и поднялись по лестнице в дежурную комнату.

Фонарь оказался в сохранности, в лампах были даже светильни и масло, оставшиеся с того дня, как их погасили. К счастью, Контр не испортил диоптрического прибора фонаря. Он приостановил действие маяка только на время своего пребывания в Эльгорской бухте, так как не предвидел тогда обстоятельств, при которых ему придется покидать остров.

Но вот маяк светит по-прежнему. «Санта-Фе» смело может войти в бухту.

У двери в башню послышался отчаянный стук. Вся шайка ломилась в дверь, чтобы проникнуть на галерею и загасить огонь. Пираты готовы были пожертвовать жизнью, чтобы помешать прибытию «Санта-Фе». Внизу, у башни, и в жилом помещении они не наши никого. Те, кто находился в дежурной комнате, не могли быть очень многочисленны; с ними нетрудно будет справиться; они убьют их и погасят ненавистный огонь на маяке.

Дверь, ведущая из коридора на лестницу, как известно, была железная. Нечего было и думать взломать ее топорами. Каркант попытался было и убедился, что это невозможно. После нескольких неудачных попыток он вернулся к Конгру и остальным пиратам.

Что делать? Нельзя ли добраться до фонаря по наружной стене маяка? Если и это невозможно, пиратам остается одно: бежать в глубь острова, чтобы не попасть в руки командира Лафайета и его экипажа. Возвращаться же на шхуну незачем и некогда. Рассыльное судно, наверно, уже успело войти в бухту…

Способ взобраться на галерею нашелся.

– Стержень громоотвода! – воскликнул Конгр.

Во всю высоту башни тянулся железный стержень, поддерживаемый на расстоянии каждого метра железными скобами. Цепляясь за эти скобы, можно было достигнуть галереи и напасть на людей, находящихся в дежурной комнате.

Конгр ухватился за это последнее средство спасения. Каркант и Варгас полезли первыми по цепи громоотвода, надеясь, что их не заметят в темноте. Вот они уже у перил, остается только перешагнуть балюстраду…

Но в это время раздались выстрелы. Джон Дэвис и Васкец стояли перед ними в оборонительном положении.

Оба бандита, раненные в голову, выпустили из рук перила и рухнули вниз, на крышу жилого помещения.

Почти в то же время у подножия маяка послышались свистки. Рассыльное судно вошло в бухту, и его сирена огласила воздух резким ревом.

Оставалось только бежать. Через несколько минут «Санта-Фе» должен был остановиться на месте своей прежней якорной стоянки.

Видя, что другого исхода нет, Конгр и его товарищи бросились бежать в глубь острова.

Четверть часа спустя командир Лафайет отдал приказ стать на якорь. К «Санта-Фе» причалила шлюпка сторожей, снова попавшая в руки Васкеца, и Джон Дэнис и Васкец взобрались по трапу на крейсер.

Глава пятнадцатая. РАЗВЯЗКА

Рассыльное судно «Санта-Фе» вышло 19 февраля из Буэнос-Айреса со второй сменой сторожей. Попутный ветер и тихая погода способствовали успешности плавания. Сильная семидневная буря ограничивалась лишь районом Магелланова пролива. Командир Лафайет не испытал этой бури и пришел по назначению несколькими днями раньше, чем предполагалось.

Приди судно двенадцатью часами позже, шхуна была бы уже далеко, и преследовать Контра и его шайку было бы невозможно.

Командир Лафайет в ту же ночь узнал обо всем, что произошло в Эльгорской бухте в течение последних трех месяцев.

Васкец остался в живых, но товарищей его, Фелипе и Морица, уже не было. Его нового друга, спасенного им после кораблекрушения «Столетия», никто не знал.

Командир Лафайет позвал к себе Васкеца и Джона Дэвиса и спросил:

– Почему вы зажгли так поздно огонь на маяке, Васкец?

– Он не зажигался уже целых девять недель, – отвечал Васкец.

– Девять недель? Но почему? Где ваши товарищи?

– Фелипе и Мориц убиты! Через три недели после отплытия «Санта-Фе» на маяке остался один я.

И Васкец рассказал о событиях, разыгравшихся на Острове Штатов.

Выслушав рассказ Васкеца, капитан Лафайет крепко пожал руку ему и Джону Дэвису, которые так смело, так самоотверженно помогли «Санта-Фе» войти в бухту до отплытия шхуны, и в свою очередь рассказал, как рассыльное судно заметило за час до заката солнца Остров Штатов.

Еще утром командир Лафайет определил по карте положение судна. Последнему оставалось держать курс прямо на мыс Сан-Хуан, чтобы подойти к нему еще засветло.

В самом деле, уже смеркалось, когда командир Лафайет увидел вдали восточный берег острова с его высокими, поднимающимися амфитеатром холмами. До мыса оставалось всего около десяти миль, и капитан рассчитал, что будет в бухте часа через два.

В это самое время Джон Дэвис и Васкец заметили «Санта-Фе». Одновременно увидел судно и стоявший на галерее маяка Каркант. Он тотчас же сказал об этом Конгру, который начал спешно сниматься с якоря, чтобы выйти из бухты раньше, чем придет «Санта-Фе».

А рассыльное судно шло между тем к мысу Сан-Хуан. На море было тихо: ветерок чуть-чуть дышал.

До постройки «маяка на краю света» командир Лафайет не решился бы подойти так смело к Острову Штатов или войти в Эльгорскую бухту ночью.

Но он знал, что берег и бухта освещаются маяком, и не нашел нужным ждать до утра.

Итак, рассыльное судно продолжало идти на юго-запад и, когда совсем стемнело, было в какой-нибудь миле расстояния от входа в Эльгорскую бухту.

Судно остановилось, не переводя паров и выжидая момента, когда на маяке зажгут огонь.

Прошел час, а на острове все не зажигали огня. Капитан Лафайет был уверен, что точно определил местоположение судна. Перед ними должна была находиться Эльгорская бухта. Маяк должен был быть совсем близко. А между тем огня на маяке не было видно.

Капитан подумал, что с осветительным аппаратом маяка случилась какая-нибудь беда. Может быть, буря разбила фонарь и повредила стекла иллюминатора? Ему и в голову не приходило, что шайка пиратов напала на сторожей, двоих из них убила, а третий успел бежать.

– Я положительно не знал что делать, – рассказывал командир Лафайет. – Ночь была темная. Войти в бухту я не смел. Приходилось до рассвета оставаться в открытом море. Весь экипаж был охвачен каким-то тяжелым предчувствием. Вдруг в девять часов на маяке зажегся огонь. Должно быть, запоздание было простой случайностью. Я велел развести пары и стал держать курс на бухту. Через час «Санта-Фе» вошел в бухту. В полутора милях от бухточки мы встретили стоящую на якоре и, казалось, покинутую экипажем шхуну. Я уже собирался послать на шхуну несколько матросов, как вдруг на галерее маяка раздались выстрелы. Мы подумали, что экипаж шхуны напал на наших сторожей, а те защищаются. Чтобы испугать нападающих, мы подали сигнал сиреной, а четверть часа спустя «Санта-Фе» стала на якорь.

– И как раз вовремя, капитан! – сказал Васкец.

– Чего я никак не мог бы сделать, – отвечал Лафайет, – если бы вы с опасностью для жизни не зажгли на маяке огня. Теперь шхуна была бы в море. Мы не заметили бы ее выхода из бухты, и пиратам удалось бежать.

Ночь прошла спокойно. На следующий день Васкец познакомился с тремя новыми сторожами, приехавшими на «Санта-Фе».

Еще ночью сильный отряд матросов отправился на шхуну и завладел ею. Если бы не приняли этой меры предосторожности, Конгр непременно попытался бы с отливом выйти в море.

Чтобы сделать пребывание новой смены сторожей на острове безопасным, Лафайет должен был очистить его от пиратов. Со смертью Карканта и Варгаса их оставалось еще двенадцать человек, не считая атамана.

Что касается последнего, то он был в отчаянии от своих неудач.

Так как остров был довольно обширен, поиски могли затянуться и даже ни к чему не привести. Удастся ли экипажу «Санта-Фе» обыскать весь остров? Уж конечно, Конгр и его друзья не вернутся на мыс Сан-Барте-леми, так как тайна их старого места пребывания могла быть обнаружена. Но остров велик: они могут прятаться недели, месяцы, пока их всех не переловят. Между тем командир Лафайет не мог уйти с острова до тех пор, пока жизнь сторожей не будет застрахована от всяких нападений и пока маяк не начнет правильно функционировать.

Союзником Лафайета являлось бедственное положение, в котором находились пираты. Съестных припасов не было больше ни в пещере у мыса Сан-Бартеле-ми, ни в гроте близ Эльгорской бухты. Относительно этой последней, по крайней мере, можно было сказать, так как Васкец и Джон Дэвис проводили к ней на следующее утро командира Лафайета. Экипаж «Санта-Фе» не оставил там ни сухарей, ни солонины, ни каких бы то ни было консервов. Все было перенесено на шхуну, которую моряки отвели обратно в бухту. В пещере нашлись лишь не имеющие цены обломки кораблей, постельные принадлежности, платье, утварь. Все это было доставлено в жилое помещение маяка. Если бы Конгр пришел ночью на старое пепелище, он не нашел бы ни крошки съестных припасов для своей банды. Очевидно, у разбойников не было и оружия, с которым они могли бы охотиться, так как на шхуне «Каркант» оказалась масса ружей и боевых припасов. Они могли заняться разве только рыбной ловлей. При таких условиях Контру и его товарищам оставалось или сдаться, или умереть от голода.

Матросы под начальством офицера и боцмана пустились в погоню за разбойниками. Они разделились на два отряда, причем один направился в глубь острова, другой вдоль побережья. Командир Лафайет лично отправился к мысу Сан-Бартелеми; но бандитов там не оказалось.

Прошло несколько дней. Пиратов как не бывало. Но вот утром 10 марта к маяку пришли семь патагонцев. Они исхудали, отощали от голода, потеряли человеческий образ. Их взяли на крейсер, накормили и поместили так, чтобы они не могли бежать.

Четыре дня спустя старший офицер Риегаль, обходя южный берег в окрестностях мыса Уэбстер, наткнулся на пять трупов, среди которых Васкец узнал двух чилийцев из шайки Контра. Судя по найденным вокруг них остаткам, они пробовали питаться рыбой и ракушками; ни потухших углей, ни пепла костра, однако, около них не было. Очевидно, они не имели возможности добыть огня.

На следующий вечер, наконец, незадолго до заката солнца, на обрамляющих бухту скалах, в пяти метрах от маяка, показался человек. Он стоял почти на том самом месте, откуда Джон Дэвис и Васкец наблюдали за шхуной накануне прибытия рассыльного судна, в тот вечер, когда Васкец решился на свой героический подвиг.

Человек этот был Конгр.

– Вот он!.. Вот он!.. – закричал узнавший его Васкец, стоявший с новыми сторожами около дома.

Командир Лафайет, прогуливавшийся взад и вперед по берегу со своим старшим офицером, прибежал на этот крик. За ним последовали Джон Дэвис и несколько матросов и, столпившись на террасе, смотрели на пережившего свою шайку атамана бандитов.

Зачем он сюда пригнел? Не затем ли, чтобы сдаться? Но ведь он знал, что его ожидает. Его отвезут в Буэнос-Айрес, где он искупит смертью все совершенные им грабежи и убийства.

Конгр стоял неподвижно на высокой скале, у подножия которой разбивались волны. Он окинул взглядом бухту. Он видел рядом с рассыльным судном ту самую шхуну, которую случай сначала послал ему у мыса Сан-Бартелеми, а потом, изменив ему, отнял. Сколько дум роилось у него в голове! Сколько сожалений! Не приди рассыльное судно, он был бы теперь в Тихом океане, где так легко было избежать и преследований и кары!

Разумеется, командиру Лафайету очень хотелось взять Конгра в плен.

Он отдал приказание, и старший офицер Риегаль отправился с шестью матросами к буковой роще, чтобы обойти неприятеля с тыла.

Васкец вел этот взвод кратчайшим путем.

Не успели они сделать и ста шагов, как раздался выстрел, и что-то тяжелое упало со скалы в море, так что брызги полетели во все стороны. Конгр выхватил из-за пояса револьвер, приставил дуло к виску… Злодей сам исполнил над собою смертный приговор, и отлив увлек в море его безжизненный труп.

Такова была развязка разыгравшейся на Острове Штатов драмы.

Начиная с 3 марта, на маяке теперь по ночам неизменно горел огонь.

Джон Дэвис и Васкец собирались возвратиться на рассыльном судне в Буэнос-Айрес, откуда первый должен был отправиться на свою родину, в Мобиль.

Васкец должен был вернуться в свой родной город и отдохнуть от перенесенных им тяжелых испытаний. К сожалению, он должен был возвратиться один, без своих товарищей…

18 марта, после полудня, командир Лафайет, спокойный за судьбу новых сторожей, подал сигнал к отплытию.

Солнце заходило, когда крейсер покидал бухту.

Вдруг там, на берегу, вспыхнул огонек, и отражение его затрепетало в море. Удаляясь по темному морю, рассыльное судно, казалось, уносило с собой несколько лучей нового «маяка на краю света».