Текст книги "Два года каникул"

Кросса и Донифана еще не было видно, а облака, окутав поверхность озера, скрыли западный берег.

– Вот чего я боялся! – вскричал Бриан. – Как они теперь найдут дорогу?

– Дай им сигнал рожком! – быстро ответил Гордон.

Три раза протрубил рожок, и его отзвук раздался по всему пространству. Может быть, они ответят ружейными выстрелами – единственным средством, которым Донифан и Кросс могли дать знать о своем местонахождении.

Но ничего не было слышно.

Между тем туман становился все гуще, разрастался и через несколько минут мог покрыть все озеро.

Бриан созвал ребят, которые были неподалеку.

Несколько минут спустя все собрались на берегу.

– Что делать? – спросил Гордон.

– Все, чтобы только отыскать Кросса и Донифана, прежде чем они окончательно заблудятся в тумане!

– Пусть один из нас отправится по их следам и трубит в рожок.

– Я готов это сделать! – сказал Бакстер.

– Мы также! – прибавили двое или трое других.

– Нет, я пойду, – сказал Бриан.

– Пусти меня, Бриан, – просил Жак. – С моим умением я быстро догоню Донифана.

– Хорошо, – ответил Бриан. – Ступай и прислушивайся к выстрелам, захвати с собой рожок, чтобы дать им знать о себе.

Через минуту Жак скрылся в тумане, который все более и более сгущался.

Бриан, Гордон и другие внимательно прислушивались к рожку, в который трубил Жак, но звуки были все слабее, так как Жак был уже далеко.

Прошло полчаса, не было видно ни Кросса, ни Донифана, ни Жака, который пошел за ними.

Что с ними будет, если ночь наступит прежде, чем они успеют вернуться.

– Если бы у нас было еще огнестрельное оружие, – воскликнул Сервис, – тогда, может быть!..

– Оружие? – переспросил Бриан. – В пещере оно есть. Идем!

Это лучшее, что можно было предпринять, потому что прежде всего важно было указать Жаку, Донифану и Кроссу, какого направления держаться, чтобы отыскать берег Семейного озера. Надо было вернуться ближайшей дорогой в грот и стрелять из пушек.

За полчаса Бриан, Гордон и другие мальчики пробежали три мили, отделявшие их от катка.

Нечего было жалеть пороха. Уилкокс с Бакстером выстрелили по направлению на восток.

Никакого ответа не последовало. Ни выстрела, ни звука рожка.

Было уже половина четвертого. Туман все более сгущался по мере того, как солнце садилось за холм Окленда. Сквозь густой туман ничего нельзя было разглядеть на поверхности озера.

– Давайте стрелять из пушек, – предложил Бриан.

Одну из маленьких пушек вывезли на середину спортивной площадки и навели на северо-восток. Зарядив пушку, Бакстер уже собирался потянуть за шнур фитиля, как вдруг Моко пришло в голову положить сверх пушечного заряда ком травы, обмазанный салом. Он знал, что это придаст выстрелу большую силу, и не ошибся.

Раздался выстрел, заставивший Доля и Костара заткнуть себе уши.

При такой тишине немыслимо было, чтобы выстрел не был услышан на расстоянии нескольких миль.

Прислушались. Та же тишина.

В продолжение часа из маленькой пушки стреляли через каждые десять минут. Не может быть, чтобы Донифан, Кросс и Жак пренебрегли этими выстрелами, указывающими, где находится пещера. Кроме того, эти залпы должны были быть слышны на всем протяжении озера, потому что туманы способствуют распространению звука и это свойство увеличивается с их плотностью.

Наконец в пятом часу с северо-востока послышались два или три отдаленных ружейных выстрела.

– Это они! – закричал Сервис.

Тотчас же Бакстер ответил последним залпом на сигнал Донифана.

Несколько минут спустя показались две тени в тумане, который у берега не был таким густым, как на озере. Вскоре площадка огласилась криками «ура!».

Это были Донифан и Кросс.

Жака не было с ними.

Можно себе представить, что должен был испытывать Бриан! Его брат не мог разыскать охотников, которые даже не слышали его рожка. Действительно, Кросс и Донифан, стараясь ориентироваться, направились к южной части озера, между тем как Жак все удалялся на восток, пытаясь нагнать их. Впрочем, если бы не выстрелы пушки, то им бы не найти дороги. Бриан, поглощенный мыслью, что его брат заблудился в тумане, даже и не подумал упрекнуть Донифана за непослушание, грозившее важными последствиями. Что если Жаку придется провести ночь на озере при температуре, которая может опуститься на пятнадцать градусов ниже нуля; перенесет ли он такой сильный мороз.

– Мне следовало идти вместо него… Мне, – повторял Бриан, которого Гордон и Бакстер тщетно пытались обнадежить.

Снова начали палить из пушки. Очевидно, если Жак бы был неподалеку от грота, он услышал бы и ответил рожком.

Но когда последние перекаты замерли вдалеке, на залпы не последовало никакого ответа.

Начинало смеркаться, и скоро мрак мог окутать весь остров. Но туман как будто начал рассеиваться. Ветерок, поднявшийся при закате, как это бывало почти каждый вечер в тихие дни, отнес туман к восточному берегу, очистив поверхность Семейного озера. Теперь только темнота мешала отыскать грот. Единственно, что оставалось, – это развести большой огонь на берегу, чтобы он служил ориентиром. И уже Уилкокс, Бакстер и Сервис набрали хворосту и складывали его на середине лужайки, когда Гордон их остановил.

– Подождите! – сказал он.

Приставив к глазам подзорную трубу, Гордон внимательно смотрел на северовосток.

– Мне кажется, что я вижу точку, – сказал он, – точку, которая перемещается…

Бриан выхватил трубу и, в свою очередь, стал смотреть…

– Слава Богу!.. Это он!.. – воскликнул Бриан. – Это Жак… Я его вижу.

Все стали кричать изо всех сил, как будто их можно было расслышать на расстоянии мили!

Однако расстояние уменьшалось, Жак быстрей стрелы скользил по ледяной поверхности озера, все приближаясь к гроту. Еще несколько минут, и он будет здесь.

– Он как будто не один! – удивленно закричал Бакстер.

Действительно, всматриваясь пристальнее, они увидели, что какие-то две точки двигались за Жаком на расстоянии ста футов.

– Что это такое? – спросил Гордон.

– Люди, – ответил Бакстер.

– Нет, скорее, звери! – сказал Уилкокс.

– Может быть, хищные! – воскликнул Донифан.

С ружьем в руке, он бросился к озеру навстречу Жаку.

В несколько минут Донифан был подле мальчика и выстрелил два раза в зверей, которые повернули назад и скоро исчезли.

Это были два медведя, которых вовсе не ожидали встретить на этом острове. Если эти страшные животные бродили по острову, как же могло случиться, что охотники до сих пор не напали на их следы? Можно было предположить, что они пришли по льду замерзшего моря или на плавучих льдинах добрались до берега. Это указывало на то, что близ острова Черман находился какой-то материк. Над этим следовало задуматься.

Как бы там ни было, Жак был спасен, и Бриан заключил его в свои объятия.

Приветствия, поцелуи и рукопожатия щедро сыпались на храброго мальчика. Он не мог дозваться своих товарищей, сам затерялся среди густых туманов и был лишен возможности найти дорогу, когда раздались первые залпы.

«Это, наверное, френ-денская пушка?» – сказал он сам себе, стараясь уловить, откуда шел звук.

Он был тогда в нескольких милях от берега на северовосточном конце озера и помчался по направлению, откуда неслись сигналы.

Вдруг в тот самый момент, когда туман стал рассеиваться, он увидел перед собой двух медведей, которые шли на него. Несмотря на всю опасность, он ни на минуту не потерял присутствия духа и благодаря своей быстроте мог держаться на некотором расстоянии от этих животных. Но если бы он упал, то погиб бы.

Отведя Бриана в сторону, Жак тихо сказал ему:

– Благодарю, брат, за то, что ты мне позволил.

Бриан молча пожал ему руку.

При входе в грот Бриан сказал Донифану:

– Я запретил тебе удаляться, и ты видишь, что твое непослушание могло причинить большое несчастье! Однако, хотя ты и виноват, Донифан, но мне остается лишь поблагодарить тебя за то, что ты пришел на помощь брату!

– Я исполнил свой долг, – холодно ответил Донифан.

И он даже не дотронулся до руки, которую ему дружески протянул Бриан.

Глава пятая

Привал в южной части озера. – Донифан, Кросс, Феб и Уилкокс. – Разделение. – Дюны. – Восточная река. – Вниз по левому берегу. – В устье реки.

Шесть недель спустя после этих событий около пяти часов вечера четыре молодых человека остановились в южной части Семейного озера.

Было 10 октября. Весна давала себя чувствовать. Под деревьями, покрытыми свежей листвой, земля снова приняла свой весенний цвет. Легкий ветерок слегка рябил поверхность озера, освещенную последними лучами заходящего солнца, которые скользили по обширному болоту, окаймленному узким песчаным берегом.

Многочисленные птицы проносились крикливыми стаями, находя себе новое убежище в лесах или в скалах. Различные породы деревьев, не меняющих листву, сосны, каменные дубы и ельник – нарушали однообразие этой части острова. Другой растительности не было, и чтобы попасть в густую чащу лесов, надо было подняться на несколько миль по тому или другому берегу.

От костра, разведенного у подножия австралийской пинии, поднимался дым и расстилался по болоту. Пара уток жарилась на очаге, сложенном из двух камней. После ужина трое мальчиков, завернувшись в одеяла, легли спать, а один из них должен был дежурить до утра.

Это были Донифан, Кросс, Феб и Уилкокс, и вот при каких обстоятельствах они решили отделиться от своих товарищей.

За последние недели этой второй зимы, проводимой в Френ-дене, отношения между Донифаном и Брианом обострились. Все помнят, с какой досадой отнесся Донифан к выборам. Сделавшись еще более завистливым и раздражительным, он с большим трудом заставлял себя подчиняться приказаниям нового начальника. Он хорошо знал, что большинство не будет на его стороне, и потому не противился открыто. Однако при всяком удобном случае обнаруживал такое нежелание повиноваться, что поневоле вызывал Бриана на справедливые замечания. После приключения на коньках, когда он превзошел себя в неповиновении, действуя, может быть, в силу страсти к охоте или очертя голову, непокорность его продолжала возрастать, и настал момент, когда Бриан был принужден принять против него меры.

Гордона беспокоило такое положение вещей, и он взял с Бриана слово, что тот будет себя сдерживать. Но последний чувствовал, что у него больше не хватает терпения.

Напрасно пытался Гордон пробудить в Донифане его лучшие чувства. Если когда-то он и имел на него влияние, то теперь убедился, что оно окончательно было потеряно.

Донифан не прощал ему, что тот стоял на стороне его соперника, а потому посредничество Гордона ни к чему не привело, и он с глубокой грустью предвидел осложнения в ближайшем будущем.

Не было больше согласия в гроте, всех тяготила та нравственная принужденность, которая делала тягостной совместную жизнь.

Действительно, кроме часов еды Донифан с товарищами, которые окончательно подчинились его влиянию, жили отдельно. В дурную погоду, когда нельзя было идти на охоту, они собирались в зале и там болтали потихоньку между собой.

– Бьюсь об заклад, – сказал однажды Бриан Гордону, – эти четверо сговариваются и что-то замышляют.

– Надеюсь, не против тебя, Бриан? – ответил Гордон. – Попытаться занять твое место Донифан не посмеет. Мы будем все на твоей стороне, ты это знаешь, да и ему это тоже известно.

– Может быть, Уилкокс, Кросс, Феб и Донифан хотят отделиться от нас?

– Этого можно опасаться, Бриан, и мы не имеем права помешать им.

– Ты уверен, что они хотят это сделать?

– Они, может быть, об этом и не думают, Бриан.

– Напротив, они думают об этом! Я видел, как Уилкокс снимал копию с карты Бодуэна, очевидно с целью унести ее.

– Уилкокс это сделал?

– Да, Гордон, чтобы покончить с этими неприятностями, не лучше ли мне отказаться от своей должности в пользу другого… в твою, Гордон, или даже Донифана… Это положит конец всякому соперничеству.

– Нет, Бриан! – горячо ответил Гордон. – Нет!.. Это значило бы не выполнить своих обязанностей перед теми, которые тебя избрали… отказаться от того, чем ты обязан самому себе!

В таких раздорах прошла зима. В начале октября холода окончательно исчезли, озеро и река совершенно освободились ото льда. Вечером 9 октября Донифан объявил свое решение покинуть грот вместе с Фебом, Кроссом и Уилкоксом.

– Вы хотите нас покинуть? – спросил Гордон.

– Нет, Гордон! – ответил Донифан. – Кросс, Уилкокс, Феб и я решили поселиться в другой части острова.

– Почему же, Донифан? – удивился Бакстер.

– Просто потому, что мы хотим жить по-своему и, я говорю откровенно, потому что нам не нравится получать приказания от Бриана!

– Мне бы хотелось знать, в чем ты можешь меня упрекнуть, Донифан? – спросил Бриан.

– Ни в чем, разве только в том, что ты наш начальник, – ответил Донифан. – У нас уже стоял во главе колонии американец, а теперь нами повелевает француз!.. Теперь не хватает только провозгласить Моко…

– Ты шутишь? – спросил Гордон.

– Я говорю серьезно, – ответил Донифан надменным тоном, – если нашим товарищам нравится иметь главой не англичанина, то это не нравится ни мне, ни моим друзьям!

– Хорошо, – ответил Бриан. – Уилкокс, Феб, Кросс и ты, Донифан, можете уйти и взять с собой по праву часть вещей.

– Мы в этом и не сомневались, Бриан; завтра же мы покидаем Френ-ден.

– Желаю, чтобы вам не пришлось раскаяться, – добавил Гордон, понимая, что всякая настойчивость здесь неуместна.

План, который Донифан решил привести в исполнение, заключался в следующем.

Когда несколько недель тому назад, делая описание своей экскурсии в восточную часть острова Черман, Бриан утверждал, что маленькая колония могла бы там удобно поселиться. В скалах было много пещер, леса, тянущиеся от Семейного озера, доходили до самого берега, пресная вода Восточной реки, масса дичи – словом, жизнь там должна была быть такой, как в гроте, и много лучше, чем в бухте Sloughi. К тому же до грота было не более двенадцати миль по прямой линии, из которых шесть приходилось на переезд через озеро и столько же, чтобы спуститься по течению Восточной реки. Так что в случае крайней необходимости будет легко общаться с гротом. Серьезно подумав обо всех этих преимуществах, Донифан решил с Уилкоксом, Кроссом и Фебом поселиться в другой части острова.

План его был такой: он не хотел добраться до бухты Обмана по воде, а решил спуститься по берегу озера до южной оконечности мыса, обогнуть его, подняться по противоположному берегу Восточной реки, исследуя при этом местность, о которой еще ничего не знали, затем продолжать идти лесом по реке до самого устья. Конечно, придется пройти пятнадцать, семнадцать миль – дорогой они будут охотиться; они не могли пользоваться яликом, для которого требовался более опытный человек, но гуттаперчевой лодки, которую Донифан хотел взять с собой, будет достаточно для переправы через Восточную реку и другие, если таковые найдутся на востоке острова.

Единственной целью этой первой экспедиции было ознакомление с побережьем бухты Обмана, чтобы избрать место, на котором захочется поселиться Донифану и его друзьям. Не желая обременять себя багажом, они решили взять только два ружья, четыре револьвера, два заступа, достаточное количество зарядов, походных одеял, карманный компас, легкую каучуковую шлюпку, немного консервов, рассчитывая на охоту и рыбную ловлю. Они полагали, что эта экспедиция не продлится больше шести или семи дней. Избрав себе местожительство, они вернутся в грот за вещами, какие приходились на их долю, и нагрузят ими повозку. Если Гордону или кому-нибудь другому захочется их навестить, они радушно их встретят, но они окончательно отказываются вести общую жизнь в данных условиях. На другой день с восходом солнца Донифан, Кросс, Феб и Уилкокс простились с товарищами, которые, видимо, были опечалены предстоящей разлукой. Может быть, и они сами были более взволнованны, чем это казалось, хотя и решились осуществить свой проект, в котором упрямство играло немалую роль. Переехав Зеландскую реку в ялике, который Моко привел к маленькой плотине, они решили исследовать эту часть Семейного озера. Дорогой убили несколько птиц. Донифан, понимая, что должен теперь беречь заряды, расходовал их только в случае необходимости.

Погода стояла пасмурная, без дождя, ветер дул с северо-востока. В этот день мальчики сделали не больше пяти-шести миль и добрались к пяти часам вечера до конца озера, остановившись, чтобы провести там ночь.

Таковы события, происшедшие в гроте с конца августа до одиннадцатого октября.

Таким образом, Донифан, Кросс, Уилкокс и Феб были теперь далеко от своих товарищей, от которых им не следовало отделяться. Может быть, они и чувствовали себя одинокими, но, решившись до конца выполнить свой план, думали только о том, как бы найти новое жилище на другом конце острова.

На другой день, после довольно холодной ночи, которую можно было вынести благодаря огню, поддерживаемому до зари, все четверо приготовились идти дальше.

Южная точка Семейного озера образовала с обоими берегами очень острый угол, из которых правый почти перпендикулярно поднимался к северу. К востоку местность была еще болотиста, хотя вода не затопляла ее травянистой почвы, возвышающейся на несколько футов над озером. Встречались бугорки, покрытые травой и тощими деревьями. Так как эта местность, казалось, исключительно состояла из дюн, то Донифан назвал ее Доунслендом (земля Дюн). Не желая идти по незнакомой местности, он решил держаться берега до Восточной реки и до той части, которая была уже известна Бриану.

Прежде чем пуститься в путь, Донифан обсудил этот вопрос со своими товарищами.

– Если расстояния точно обозначены на карте, – сказал Донифан, – мы должны увидеть Восточную реку в шести милях от конечного пункта озера, и к вечеру без труда доберемся до него.

– Почему не направиться к северо-востоку, чтобы отыскать устье залива? – заметил Уилкокс.

– Правда, это много сократит нам путь! – добавил Феб.

– Без сомнения, – отвечал Донифан, – но к чему подвергать себя опасности среди этих болот, которые мы не знаем, и к чему возвращаться назад? Напротив, вероятнее, что, следуя по берегу озера, мы не встретим никакого препятствия.

– И потом, – прибавил Кросс, – нам интересно исследовать течение Восточной реки.

– Очевидно, – ответил Донифан, – потому что эта река служит прямым сообщением между берегом и Семейным озером. К тому же, спускаясь таким образом, у нас будет случай посетить ту часть леса, которую она пересекает.

Сказав это, они пошли бодрым шагом.

В одиннадцать часов они остановились позавтракать на берегу маленькой бухты. К востоку от них, на некотором расстоянии, виднелся лес.

Агути, убитый утром Донифаном, был подан на завтрак, приготовленный Кроссом, заменявшим Моко. Изжарив мясо на горячих угольях, они позавтракали. Донифан с товарищами отправились по берегу Семейного озера. Прилежащий лес состоял из тех же пород, что и леса восточной части острова. Только вечнозеленые деревья росли в большом количестве. Больше было австралийских пиний, сосен и каменных дубов, чем берез или буков; все они отличались своими размерами. Донифан заметил, к своему великому удовольствию, что фауна была не менее разнообразна в этой части острова. Гуанако и вигони появлялись несколько раз так же, как и стадо страусов; зайцы, мексиканские свиньи попадались чаще.

В шесть часов вечера сделали привал. В этом месте берег был пересечен рекой, которая и оказалась Восточной. Это было легко определить, так как Донифан нашел под группой деревьев в глубине узкой бухточки следы недавнего привала, то есть угли очага.

Здесь, останавливались Бриан, Жак и Моко во время экскурсии к бухте Обмана.

Расположиться в этом месте, снова разжечь потухшие уголья, потом после ужина растянуться под теми же деревьями, которые укрывали их товарищей, было самое лучшее, что Донифан, Феб, Уилкокс и Кросс могли сделать. Восемь месяцев тому назад, когда Бриан здесь останавливался, он даже и не подозревал, что его четыре товарища придут сюда же, в свою очередь, с намерением поселиться отдельно в этой части острова Черман.

Возможно, что вдалеке от удобного помещения в пещере, где они могли свободно расположиться на ночлег, Кросс, Уилкокс и Феб пожалели о совершенном поступке! Но их участь была неразрывно связана с Донифаном, а Донифан был слишком горд, чтобы сознаться в своих ошибках, слишком упрям, чтобы отказаться от своего плана; слишком завистлив, чтобы согласиться покориться своему противнику.

На другой день Донифан предложил немедленно переехать Восточную реку.

– Сделав это, мы успеем за день достичь устья, которое не находится дальше пяти-шести миль!

– И потом, – заметил Кросс, – на левом берегу Моко собирал плоды австралийской пинии, и мы дорогой запасемся ими.

Каучуковая лодка была развернута и спущена на воду. Донифан направился к противоположному берегу. Несколькими ударами кормового весла он скоро прошел тридцать или сорок футов. Потом Уилкокс, Феб и Кросс, притянув веревку, переправили к себе лодку, в которой один за другим перебрались на другой берег.

Сделав это, Уилкокс снова разобрал лодку, сложил ее, как саквояж, перекинул себе за спину, и они отправились в путь. Конечно, было бы менее утомительно плыть в ялике по течению Восточной реки, что и сделали Бриан, Жак и Моко, но каучуковая лодка могла вместить только одного, потому приходилось довольствоваться таким способом переправы.

Лесная глушь, густая трава вместе со сломанными после сильных бурь ветвями, много трясин, которые не без труда приходилось огибать, задерживали мальчиков. Дорогой Донифан убедился, что в этой части острова, как и в лесу, потерпевший кораблекрушение француз не оставил после своего перехода никаких следов. Однако нельзя было сомневаться в том, что он исследовал эту часть острова, так как на карте точно было обозначено течение Восточной реки до бухты Обмана.

Незадолго до полудня наскоро позавтракали именно в том месте, где росли пинии. Кросс сорвал несколько плодов, и все их съели. Далее на расстоянии двух миль пришлось скользить между густыми кустарниками и даже пролагать себе дорогу топором, чтобы не слишком отдаляться от течения реки.

Вследствие этих задержек они обогнули лес к семи часам вечера. С наступлением ночи Донифан не мог ничего разглядеть. Он видел только пенистую линию и слышал вдали сильный рев морских волн, разбивавшихся о берег.

Было решено остановиться здесь, чтобы выспаться под открытым небом. На следующую ночь, без сомнения, берег предоставит лучшее убежище в одной из пещер неподалеку от устья залива.

Устроив привал, они стали обедать или, правильнее сказать, ужинать. Несколько дроф был зажарено на очаге из хвороста и сосновых шишек, подобранных под деревьями.

Из осторожности было условлено, что огонь будут поддерживать до утра и первым об этом позаботится Донифан. Уилкокс, Кросс и Феб растянулись под ветвями большой сосны и, очень утомленные продолжительной ходьбой, немедленно заснули.

Донифану стоило большого труда бороться со сном. Однако, когда его должен был сменить другой часовой, все были погружены в такой сон, что он не мог решиться кого-нибудь разбудить.

В лесу было так же покойно и безопасно, как и в гроте. Поэтому, подбросив несколько охапок хворосту, Донифан лег под дерево и заснул. Он проснулся, когда солнце поднималось над широко расстилавшемся морем.