Текст книги "22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война"

Бомбардировка 23 августа

Немецкий пикирующий бомбардировщик Ю-87 над Сталинградом. 23 августа 1942 г. город был подвергнут ожесточенной бомбардировке

В полдень 23 августа танкисты немецкой 6-й армии устремились к Сталинграду. Обгоняя «панцеры», с нарастающим гулом с запада на город тучей надвигались пикирующие бомбардировщики Ju 87 «Stuka» 4-го воздушного флота барона Вольфрама фон Рихтгоффена, приветствуя свои танки душераздирающим воем «иерихонских труб» – сирен, которые приводились в действие потоками набегавшего при пикировании воздуха. Так начался самый мощный авианалет в истории Великой Отечественной войны. О массированном воздействии на Сталинград был сказано еще в Директиве Гитлера № 45 от 23 июля 1942 года: «Особенно большое значение имеет заблаговременное разрушение города Сталинграда».

К августу в составе Сталинградского корпусного района противовоздушной обороны насчитывались 566 зенитных орудий и 470 зенитных пулеметов. Зенитная оборона делилась на семь секторов, каждый из которых прикрывался одним полком. Расчеты орудий и пулеметов были укомплектованы преимущественно девушками-добровольцами. Был ясный солнечный день, когда в городе прозвучали сигналы воздушной тревоги. Многие жители восприняли их как учебные. Лишь после того как небо стало черным от немецких самолетов и батареи противовоздушной обороны открыли огонь, население бросилось в укрытия. Позднее один из выживших сталинградцев так описывал этот налет: «По радио объявили воздушную тревогу. Оно прекратило передачу, и из «черной тарелки» слышались только периодические щелчки, которые означали, что радио в порядке. Был воскресный день, и хотя в войну работали без выходных, но на улицу высыпало много народу: и ребятишки, и взрослые. Нашим глазам предстала невиданная до того картина – с запада с могучим нарастающим гулом надвигалась невероятная черная туча с уже ясно различимыми впереди самолетами. Они шли низко, и количество их было несметным. Глухо ревя натруженными моторами, до предела нагруженные бомбами, тучи самолетов медленно надвигались на нас, как гигантский бульдозер». В следующий раз жители Сталинграда услышат радиопередачи только после освобождения города.

Недавно выросший как индустриальный центр Сталинград еще не успел отстроиться, и в нем была масса деревянных домов. Также в городе были сосредоточены нефтехранилища и склады с древесиной. Немцы принимали это в расчет и использовали зажигательные авиабомбы. Высушенный августовским солнцем город вспыхнул как порох. 80 % зданий в центре Сталинграда было уничтожено в первый же день бомбардировки. Потоки горящей нефти и бензина из пробитых нефтехранилищ устремились к Волге. Река загорелась, а вслед за ней запылали и пароходы на сталинградском рейде. Маршал А.И. Еременко впоследствии вспоминал: «Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов. Из района нефтехранилищ огромные султаны пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремлялись к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы. Здания ватной фабрики, расположенные против командного пункта, были объяты пламенем и клубами дыма; многие из них рухнули, изуродованные скелеты других страшно дымились».

Центр одного из самых красивых городов Советского Союза за несколько часов превратился в руины. Пострадали нынешние Краснооктябрьский, Тракторозаводский и Ворошиловский районы Волгограда, но расположенный южнее Кировский район практически не подвергся бомбежке. Сверху на город сыпались листовки и «пропуски в плен» – «До Волги с бомбежкой, а до Урала с гармошкой». 23 августа 4-й воздушный флот Люфтваффе совершил полторы тысячи боевых вылетов, сбросил тысячу тонн бомб, потеряв из более чем 600 самолетов всего три. В тот день в Сталинграде погибло 40 тысяч человек. Те из сталинградцев, кто выжил в жутких бомбежках августовских дней, впоследствии были вынуждены покинуть город. Кому-то удалось переправиться через Волгу, а кто-то ушел в оккупированные немцами окрестные станицы, были и те, кто остался разделить судьбу своего города. Немногие из них пережили ужас уличных боев.

«Густыми волнами пикирующие бомбардировщики несли свои бомбы на Сталинград, а на обратном пути пролетали над самыми башнями наступающих танков с душераздирающим воем сирен». Пикировщики Ю-87 над частями немецкой 16-й танковой дивизии. 23 августа 1942 года

Легендарный снимок классика советской фотографии Э.Н. Евзерихина – фонтан «Детский хоровод» на Вокзальной площади Сталинграда после налета немецкой авиации 23 августа 1942 года

Когда танки 6-й армии Паулюса вышли к Волге, было около четырех часов дня 23 августа. Подойдя к Сталинграду с севера, немецкие танкисты видели в бинокль лишь руины и пожары, которые просто некому было тушить. Казалось, что им осталось лишь войти в горящий город, но взять Сталинград с ходу одним ударом немцам не удалось. Более того, с севера на атакующие немецкие войска обрушились удары Сталинградского фронта – пехоты и танков. Ставка Верховного Главнокомандования вовремя перебросила танковые корпуса из-под Воронежа, где бои затихли. Выгрузившись из эшелонов, танки прошли по горящим улицам города и встали на его защиту. 27 августа Франц Гальдер с досадой записал в своем дневнике: «Под Воронежем, по всей видимости, затишье. Части, которые вели там атаки, появились под Сталинградом».

В конце августа на атакующие части Вермахта, которые, как палец, вытянулись по направлению течения Волги, обрушились яростные контратаки Красной Армии. Сталин требовал: «Окружить прорвавшегося противника и истребить его. У вас есть силы для этого, вы это можете и должны сделать». Под Сталинград также прибыли еще две резервные армии и лучшие оперативные умы советского Генерального штаба – генерал-полковник А.М. Василевский и генерал армии Г.К. Жуков. Последний позднее докладывал Верховному Главнокомандующему: «Наш быстрый удар заставил противника повернуть от Сталинграда его главные силы против нашей группировки, чем облегчилось положение Сталинграда, который без этого удара был бы взят противником».

Танки немецкой 16-й танковой дивизии на марше. 23 августа 1942 год

Танки немецкой 16-й танковой дивизии движутся на Сталинград. 23 августа 1942 года

Однако понукали сверху не только командующего Сталинградским фронтом А.И. Еременко, но и командующего немецкой 6-й армией Фридриха Паулюса. После прорыва к Волге фюрер немедленно отправил ему радиограмму: «Удерживать позиции при любых обстоятельствах». Командующий группой армий «Б» барон Максимилиан фон Вейхс требовал: «Решительный успех, достигнутый 4-й танковой армией, предоставляет возможность для нанесения сокрушительного поражения противнику южнее и западнее линии Сталинград – Воропоново – Гумрак. Важно, чтобы соединение двух армий осуществилось быстро, с целью последующего захвата центра города». Однако сыпавшиеся сверху немецкие приказы в основном остались благими пожеланиями. Спланированного фон Вейхсом окружения 62-й и 64-й армий на подступах к Сталинграду и последующего захвата беззащитных обугленных развалин не состоялось, но и оттеснить немцев от Волги Красной Армии также не удалось. Проводившиеся «с колес» советские наступления к северу от города были отражены. На несколько дней на фронте наступило затишье.

В тишине высоких немецких штабов, далеко от Сталинграда, захват города на Волге виделся делом если не дней, то недель. В Берлине Франц Гальдер был полон оптимизма: «Штурм городской части Сталинграда – 14 или 15 сентября при хорошей подготовке. Расчет времени для штурма Сталинграда – 10 дней». Однако прилетевший 12 сентября в Винницу на встречу с Гитлером Паулюс охладил пыл командующих. Его 6-я армия была уже не той, что в июле. В жестоком сражении с бывшими резервными советскими 62-й и 64-й армиями немецкие войска понесли значительные потери, из-за чего их ударные возможности снизились. Кроме того, теперь командующий 6-й армией должен был бросить наиболее боеспособные дивизии на оборону своего левого фланга, который протянулся от Дона до Волги. На вопрос фюрера, когда Паулюс возьмет Сталинград, тот ответил: «Ввиду только что доложенного состояния наших войск, измученных боями, а также русского сопротивления я не могу назвать окончательный срок. Напротив, я должен просить подкрепления тремя боеспособными дивизиями». Армию Паулюса вновь усилили резервами, в том числе двумя танковыми дивизиями из армии Германа Гота. Именно «панцеры» должны были стать основной ударной силой штурма Сталинграда.

Горящий Сталинград после первых налетов немецкой авиации. Август 1942 года

Немецкий средний танк PzKpfw III на площади Ленина в оккупированном Воронеже. 1942 г.

Защитой и надеждой Сталинграда оставалась 62-я армия, которая не потеряла боеспособность в жестоких боях в излучине Дона, но была обескровлена. Численность активных штыков в дивизиях упала в пять-шесть раз. Самыми многочисленными соединениями 62-й армии были не доехавшие до Кавказа стрелковые бригады и 10-я дивизия НКВД. В армии насчитывалось около полусотни танков. Еще 20-30 поврежденных, но способных стрелять бронемашин были вкопаны в землю как неподвижные огневые точки. В этих условиях рассчитывать удержать Сталинград только теми войсками, что уже находились в городе на Волге, мог только самый безнадежный оптимист. Советские военачальники таковыми, безусловно, не были. Еще 9 сентября, даже до совещания немецкого командования в Виннице, упреждая развитие событий, на помощь Сталинграду отправилась 13-й гвардейская стрелковая дивизия А.И. Родимцева, а вечером 12 сентября нового командующего получила 62-я армия. Начальник штаба армии Н.И. Крылов позднее вспоминал: «Откинув плащ-палатку, заменявшую дверь, и слегка нагнувшись, в блиндаж решительно шагнул высокий, бравого вида генерал в полевой форме, с орденами. «Я – Чуйков», – сказал он, кладя передо мною отпечатанное на машинке предписание и протягивая руку».

Подбитый в районе Сталинграда советский легкий танк Т-60. 1942 год. Хорошо видна пробоина в борту корпуса боевой машины

Немецкие солдаты осматривают оставленный в капонире танк Т-70. Легкие танки на базе автомобильных агрегатов составляли значительную часть советской бронетехники в боях за Сталинград

Когда В.И. Чуйков прибыл в город, вверенная ему 62-я армия полностью отступила в Сталинград. Она была отрезана от остальных советских войск и прижата к Волге с фронта и флангов подковой немецких дивизий. Многие уже не верили, что Сталинград удастся удержать. 13 сентября начальник Сталинградского областного управления НКВД А.И. Воронин отправил в Москву запрос о том, «как действовать, если Красная Армия оставит город».

Экспериментальное немецкое 128-миллиметровое самоходное орудие на шасси VK3001 (H) под Сталинградом. Осень 1942 года. Две такие машины были отправлены в район города на Волге для фронтовых испытаний. В ходе боевых действий одна из них была безвозвратно потеряна

Командующий группой армий «Б» барон Максимилиан фон Вейхс (1881-1954). Был ветераном Первой мировой войны. В апреле 1941 года принимал капитуляцию югославской армии. На Нюрнбергском процессе 1946 года подвергался допросам, но осужден не был

Легкий танк М3л «Стюарт» 241-й танковой бригады. 30 сентября 1942 г. эта бригада за один день исчезла в пламени сражения к северо-востоку от Сталинграда

Первый штурм города

Щитком «Сталинград» предполагалось награждать военнослужащих 6-й армии и гражданских лиц, отличившихся в боях на Волге в период с октября 1942 года по январь 1943 года. Однако после полного поражения 6-й армии знак так и не был утвержден или запущен в производство. Захват похожего на средневековый замок элеватора казался немцам крупным успехом. Паулюс даже лично разработал нарукавную нашивку для солдат своей армии, на которой был изображен горящий элеватор. Однако с нашивками за победу над защитниками Сталинграда немецкий военачальник несколько поторопился

Первый штурм Сталинграда начался 14 сентября 1942 года. Немцам удалось нащупать слабое место в советской обороне. Это была сражавшаяся с июля 112-я стрелковая дивизия, полки которой насчитывали всего лишь от 50 до 130 человек, а артиллерию составляли одна гаубица и одна пушка-«трехдюймовка». Именно через ее позиции немцы прорвались к Мамаевому кургану и вскоре вышли к Волге, намереваясь захватить центральную переправу. Если бы это произошло, судьба Сталинграда решилась бы в этот же день. «Свежая кровь», дивизии из 4-й танковой армии Германа Гота, ворвалась на улицы города. Теперь от заветной цели – реки Волги – их отделяло всего несколько сот метров, развалины домов, мужество бойцов и командиров Красной Армии. Каждый подвал, каждый этаж, груда битого кирпича были превращены советскими войсками в огневые точки, поддерживавшие друг друга перекрестным огнем. Те, кто оборонял их, гибли, но не отступали. В.И. Чуйков бросил в бой свои последние резервы: несколько уцелевших танков и две группы, сформированные из работников штаба 62-й армии. Заградительных отрядов уже просто не было – все, кто мог стрелять, были на передовой. Бойцов удерживал не страх, а понимание ситуации, обозначенной Чуйковым: «За Волгой для нас земли нет». В тяжелых уличных боях Вермахту удалось занять южную часть города и сталинградский элеватор. 62-я армия Чуйкова была изолирована от своей «сестры» – 64-й армии М.С. Шумилова.

Показанный в кинофильме «Враг у ворот» эпизод, когда на улице Сталинграда бросались невооруженные люди, не находит документального подтверждения. Вводившиеся в город части и соединения имели неплохую комплектность по всем видам вооружения, а иногда даже получали дополнительное вооружение, больше приспособленное для городских боев (пистолеты, пулеметы).

На освещенный неверным светом пожарищ восточный берег Волги вышли маршевые колонны 13-й гвардейской стрелковой дивизии А.И. Родимцева. Перед вводом в город В.И. Чуйков приказал перевооружить ее для городских боев. Вместо винтовок многие гвардейцы получили пистолеты-пулеметы, ручные пулеметы и противотанковые ружья. Их число возросло в дивизии в несколько раз. Экипированная для уличных боев дивизия Родимцева переправилась в Сталинград в ночь на 15 сентября, в самый разгар штурма города. Участник переправы Г.С. Потанский вспоминал: «В два часа ночи к берегу подошел катер. Нас предупредили: не разговаривать, не курить, котелками не греметь. Погрузилось примерно сто человек. Когда доплыли до середины Волги, немцы услышали мотор нашего катера и открыли огонь. До берега оставалось метров пятьдесят, когда снаряд попал в наш катер. Мотор заглох, катер стал тонуть. Я быстро снял с себя все, что только возможно снять, кроме гимнастерки и брюк, и с одним автоматом и с двумя гранатами прыгнул в Волгу. С трудом, но все-таки доплыл. Таких счастливчиков набралось не более тридцати человек, а остальные пошли на дно».

Бойцам Родимцева удалось оттеснить немецкие войска от центральной переправы, взять под контроль железнодорожный вокзал, завязать бои за господствовавший над городом Мамаев курган. Распространение немцев по центру Сталинграда было приостановлено. В.И. Чуйков энергично контратаковал, его приказ от 18 сентября звучал следующим образом: «Отрезать и уничтожить противника, проникшего в центральную часть города». К 19 сентября Мамаев курган был отбит, но «отрезать и уничтожить» осталось благим пожеланием. В тот же день советское командование предприняло крупное наступление Сталинградского фронта на соединение с защитниками города. С большим трудом немцам удалось его отразить, но послать подкрепления частям, которые штурмовали сам город, немецкое командование уже не могло.

Немецкая легкая противотанковая самоходно-артиллерийская установка Panzerjäger I в бою под Сталинградом. Август 1942 г.

Средний танк Т-34-76 производства Сталинградского тракторного завода, брошенный в пригороде Сталинграда. Бронемашина содержит все характерные черты поздних «сталинградок» – приварной кормовой лист башни-«пирожка», квадратный люк доступа к трансмиссии и другие

Второй штурм города

Немецкие войска в районе Сталинградского хлебозавода. Сентябрь 1942 г. На заднем плане – средний танк PzKpfw III

Бои и бомбежка Сталинграда не прикращались в течение двух недель. 27 сентября Фридрих Паулюс предпринял второй штурм. Задачей В.И. Чуйкова стало удержать город и его промышленные центры. Силы Красной Армии таяли, но боевой опыт обогащал войска новыми тактическими приемами. Разрушив Сталинград, немцы сами создали себе проблемы при его штурме. Танки – основная ударная сила Вермахта – не могли преодолеть груды битого кирпича и развалины зданий. Из любого угла, подвала, разрушенной балки в «панцеры» летели гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Немецким летчикам все труднее было находить в руинах города ориентиры для сбрасывания бомб, поскольку разобрать с воздуха, где среди серых развалин находятся свои войска, где чужие, было трудно. К тому же бомбардировщики «Хейнкель», как правило, сбрасывали свой смертоносный груз на пространстве в несколько сот метров. Поэтому Чуйков приказал своим войскам во время бомбежки подходить как можно ближе к вражеским позициям. Дистанция между советскими и немецкими линиями обороны сокращалась до 10-30 метров, что вынудило Люфтваффе практически прекратить горизонтальные бомбометания: слишком велик был риск попадания по своим позициям.

Немецкие бомбардировщики, ранее успешно прокладывавшие путь пехоте, стали менее эффективными. Теперь для бомбардировки города немцы использовали пикирующие бомбардировщики Ju 87 «Stuka», которые сбрасывали бомбы на крутом пикировании, что значительно повышало его точность. В Сталинграде пилотам «Юнкерсов» приходилось работать буквально на износ, до шести часов в день. Один из немецких летчиков подсчитал, что за три месяца боев здесь он совершил 228 вылетов, столько же, сколько за предыдущие три года Второй мировой войны. Другой участник штурма с немецкой стороны вспоминал: «Ю-87 беспрерывно пикировали на Орловку, артиллерийские снаряды обрушились на вражескую крепость. Однако русские были все еще на месте, держались и к полудню отбили атаку».

По приказу Чуйкова мощная дальнобойная артиллерия 62-й армии оставалась на восточном берегу Волги, где она была более защищена от ударов авиации. Размещение тяжелой артиллерии на восточном берегу не только повышало живучесть батарей и увеличивало свободу маневрирования огнем, но и упрощало подвоз боеприпасов. Однако Чуйкову потребовалось немало усилий, чтобы убедить командование в целесообразности такого шага. На рядовых бойцов этот новаторский ход вначале также произвел удручающее впечатление. Артиллерист И. Щилаев вспоминал: «Когда наши войска увидели, что тяжелая артиллерия переправляется на дальний берег Волги, каждый воспринял это, как признак того, что Сталинград скоро будет оставлен». Однако последующие бои подтвердили правильность решения Чуйкова и вернули уверенность бойцам его армии. Артиллеристы с противоположного берега неизменно поддерживали своим огнем батальоны, сражающиеся в Сталинграде. Непосредственно в городе оставались только артиллерийские разведчики и связисты, обеспечивавшие связь между наблюдательным пунктом и огневой позицией. Наблюдательные пункты артразведчиков располагались на верхних этажах зданий. Г.С. Потанский вспоминал: «Моя наблюдательная позиция вначале была в окопе на берегу, а потом, когда Мельницу наши войска захватили, я перебрался туда. Наблюдение вел из окна примерно с четвёртого этажа. И то не в бинокль, а через перископ. Очень много снайперов было, и если бы я поднял голову выше подоконника, снайпер бы сразу меня убил». Заметив скопление врага или огневые точки, они сообщали артиллеристам их координаты. На готовящегося к наступлению противника немедленно обрушивался ураганный залповый огонь с восточного берега Волги.

Солдаты Вермахта у разрушенных корпусов Сталинградского тракторного завода. Октябрь 1942 г. Слева – немецкая средняя самоходно-артиллерийская установка StuG III

Своеобразие положения защитников Сталинграда заключалось в том, что артиллерийскую поддержку им оказывали батареи, стрелявшие через Волгу. 1942 г. На снимке 152-мм гаубица-пушка МЛ-20 ведет огонь с восточного берега Волги. В самом городе существование и снабжение боеприпасами артиллерии такого класса было проблематичным

Немецкий пулеметный расчет на позиции у подбитого советского среднего танка Т-34 в районе Садовой. 1942 г. Машина, скорее всего, принадлежала 2-му танковому корпусу. Прибывшие под Сталинград корпуса вооружались уже Т-34 с башней «гайкой»

Командир 37-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В.Г. Жолудев

Там, где не пройдут танки, может пройти пехота. Немецкий пулеметный расчет в Сталинграде. 1942 г.

Штаб В.И. Чуйкова переместился на открытое место у огромных цистерн нефтехранилища. Определив его расположение, немцы начали обстрел штаба. И русские, и немцы были уверены, что нефти в цистернах нет, но когда те стали взрываться, потоки горящей нефти хлынули к окопам, где располагался штаб, и лишь чудом не залили командный пункт. Телефонные линии сгорели, из-за дыма невозможно было дышать. В течение трех дней Чуйков был заперт в огненной ловушке. Все это время командующий Сталинградским фронтом А.И. Еременко, находившийся на восточном берегу Волги, не знал, жив ли Чуйков и где находится штаб его армии. Наконец от Чуйкова пришло сообщение: «Мы там, где больше всего дыма и огня». Штабу 62-й армии вновь пришлось менять свое расположение. Немцы все больше усиливали натиск, прижимая части Красной Армии к Волге. 4 октября они захватили район вокзала. Спасла положение советских войск переправа в город воздушных десантников 37-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В.Г. Жолудева.

Средний танк PzKpfw III 14-й танковой дивизии у сталинградского элеватора (высокое здание на заднем плане). 1942 г.

Подбитый советский средний танк Т-34-76 на улицах Сталинграда. Октябрь 1942 г. Даже в уличных боях оборону Красной Армии усиливали танки. Снимок сделан немецким военным фотокорреспондентом