Текст книги "Эхо далекой войны"

– Вот видишь, ты и сдал Гриню, – хмыкнул Зелинский. – Но при этом на снисхождение не заработал. Ну что, будешь и дальше глупить? Или для начала представишься?

– Лёха я, – пленник облизнул губы. – Скворцов.

– Тоже в охране на рынке работаешь?

– Да, но я только позавчера поступил.

– К тому, что Гриня сказал, ничего не хочешь добавить?

– Кажется, я знаю, кто этот Фанатик, про которого Гриня говорил. Он меня привёл в охрану.

– Сам он тоже там работает?

– Нет, кажется.

– Не работает! – торопливо сказал Гриня.

– Тогда почему ты его послушался?

Гриня засопел.

– Мы старые друзья…

– А, так он попросил тебя, а не приказал?

– Да…

– Как плохо! – вздохнул Зелинский. – Если бы он использовал своё положение для давления на тебя, это было бы сильное основание для смягчения твоего приговора. А так – что получается? Тебя попросил знакомый убить человека, ты и рад стараться.

– Погодите, вы чего?! – оторопел Гриня. – Я ему денег должен, этому Фанатику.

– А, это другое дело. Много?

– Двадцать тысяч.

– Рублей?

– Баксов.

– А ты, Лёха?

– А я – три тысячи.

– За что?

– У меня мать оперировали, деньги нужны были, – уныло сообщил Гриня.

– Вот как! Ну и благотворитель! Гриня, это первый случай, когда он к тебе обращается с подобными просьбами?

Глаза киллера беспокойно забегали.

– Колись, парень, а то если выяснится что-то такое, тебе дополнительный срок впаяют!

– Я участвовал в одном убийстве, – вздохнул Гриня.

– Подробнее, пожалуйста!

– Дядьку одного требовалось того.

– Ты даже не знал его имя?

– Нет.

– Как же ты определил, что это он? Вдруг ты ошибся, не того убил?

– Не ошибся, там сам Фанатик командовал. Мы этого дядьку битами забили насмерть.

Девушка тихо ахнула. Зелинский обернулся к ней:

– Анна Михайловна, вам лучше уйти в спальню. А то, боюсь, сейчас и не такое выяснится.

Погребельникова грустно кивнула и, пошатываясь, направилась в спальню. Зелинский пристально посмотрел на Гриню:

– Теперь подробнее. Когда, где это было, как выглядел убитый?

Гриня начал рассказывать, а Кароль удивлённо смотрел на него. Из показаний киллера выходило, что жертвой тогда стал Кольцов-старший. А может, Гриня врёт? Но зачем это ему? Детектив не выдержал:

– Гриня, я вот чего не понимаю. Ты столько работы сделал для Фанатика, а всё равно остался должен. Более того, он даже не сообщил тебе своё подлинное имя!

– Операция была очень дорогая, – глухо отозвался Гриня. – Восемьдесят тысяч.

Кароль только головой покачал: да, солидно.

– Как мать себя чувствует?

– Спасибо, пока хорошо.

– И то ладно.

Зелинский вздохнул:

– Пожалуй, нам пора. О, сколько нам открытий чудных на следствии готовит дух…

– Минуту! – остановил его Андрей. – Что-то мне кажется – не всё так просто. Скворцов, тебе Фанатик ничего больше не приказывал?

– Нет.

– Обыскать квартиру, забрать ценности?

– Ничего такого! – хором ответили оба бандита.

– И ликвидировать Гриню не приказывал?

Лёха закашлялся, а Гриня ошарашенно посмотрел на него.

– Скворцов, это точно? А то, сам понимаешь…

– Точно! У меня это первое дело!

– Тогда нас ждёт сюрприз на улице, – подытожил Кароль. – Наверняка там уже есть кто-то, поджидающий вас обоих, ребята. И нас вместе с вами. Скорее всего, сам Фанатик. Олег, свяжись-ка с нарядом, который присматривает за этим подъездом.

Зелинский удивлённо посмотрел на друга, но ничего не сказал, только взял рацию и прошёл на кухню. Через полминуты вернулся, на его лице было написано недоумение:

– Странно. Не отвечают.

– А они вообще поблизости? Живы? Как бы это проверить? Позвони-ка в родные пенаты.

Зелинский покачал головой и снова вышёл. Кароль решил немедленно связаться с Лебедевым:

– Алло, Антон! Тут мы взяли кое-кого, мне кажется, тебе имеет смысл потолковать с ним. Возможно, он связан с убийством Кольцова-старшего.

Кароль разъединил. Из спальни выглянула хозяйка:

– Товарищи милиция, а мне что делать?

– Анна Михайловна, подождите ещё немного, у нас непонятно что происходит. А пока я бы вам посоветовал взять телефонный справочник, найти мастерскую, которая ставит железные двери. Только ставьте что попрочнее. И не звоните туда, а поезжайте сами. Если хотите, я вас прямо сейчас подкину.

С кухни вернулся Зелинский. Вид его был озабоченный, майор смотрел в пол.

– Что-нибудь случилось?

– Проверяют.

– Может, твои муровцы сюда побольше людей пришлют? Дело-то серьёзное.

– Андрей, сколько прислать? Взвод? И танк в придачу? Что там, внизу, в засаде Фанатик – извини, только твоё предположение. А мы весь МУР на ноги поставим?

Прокопьев кашлянул и обратился к хозяйке квартиры:

– Видите, Анна Михайловна, что вышло из вашего заявления.

– Я не знала! – жалобно воскликнула Погребельникова.

– Не ругайте её, капитан! – вмешался Кароль. – Тут дело очень серьёзное и крупное. По-моему, за Фанатиком стоят весьма солидные господа.

– Кто? Можешь сказать? – глухо отозвался Олег.

– Кое-кого могу. Ахмедов, например, хотя его роль мне не вполне ясна. Однако ликвидацию Анны заказал он, не сомневаюсь.

Девушка жалобно вскрикнула.

– Между прочим, мы ещё не знаем, откуда здесь взялись картина и золото. Вряд ли Ахмедов их где-то купил. Но и не сам же украл. Так что мы вышли на большую преступную сеть. Эта сеть использует скинхедов в качестве киллеров… – он кивнул на арестантов, но те в один голос возмутились:

– Мы не скинхеды!

– Вот как? А зачем обрились наголо?

– У нас на работе рекомендуется.

– Интересные пожелания у ваших начальников. Получается ложный след: подозрение идёт на бритоголовых – ан нет, не они.

Рация Зелинского дала сигнал, майор поспешно включил приём и убежал на кухню, но почти сразу вернулся:

– Милиционеры из наряда, который был прислан сюда по моей просьбе, найдены мёртвыми на автостоянке.

Андрей покачал головой:

– Круто играет Фанатик. Признаться, я не ожидал этого. Олег, пусть ваши пришлют спецназ, иначе ещё людей потеряем.

Зелинский кивнул и заговорил по рации в пол-голоса. Кароль вздохнул и посмотрел на арестантов:

– Видали, что происходит?!

– Мы не виноваты! – дрожащим голосом отозвался Гриня.

– У вас теперь два пути: или играть в несознанку, и тогда через пару дней вас найдут мёртвыми в камере, или идти на полное сотрудничество со следствием.

– Мы сотрудничаем!

– Ладно, это вы потом с Олегом выясните.

Он задумчиво посмотрел на Зелинского – тот уже закончил разговор.

– Олег, а знаешь что? Выгляну-ка я наружу, пока ваши в пути. Прикроешь из окна?

– С ума сошёл? Зачем это, когда сейчас подкрепление будет?

– Затем, что Фанатик ждёт этих своих хлопцев в сопровождении большой команды, а не меня одного.

– Не можешь подождать пять минут?

– Олег, от спецназа Фанатик сбежит, а если нет, то его возьмут мёртвым. А меня ему бояться нечего.

Зелинский пожал плечами, словно говоря: крайне оригинально и идиотично. Кароль проверил револьвер и направился к двери. Зелинский направился за ним, Прокопьев остался с арестантами. Детектив осторожно выглянул в глазок – от недавнего выстрела на стёклышке появилась трещинка – открыл и вышел наружу. Майор подождал, пока друг спустится, закрыл и направился к кухонному окну.

Андрей медленно шёл вниз по лестнице, держа наготове револьвер в кармане плаща, оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху. Вот внизу скрипнула дверь – это что-нибудь означает? Спустился пролётом ниже – дверь одной из квартир тихо закрылась. Сосед наблюдал за происходящим на лестнице? Даже если кто-то похуже соседа, не страшно, отсюда он так просто не сбежит, когда спецназ прибудет – можно разобраться. Ладно, пойдём дальше. Вот и выход, но это прямо, а сзади – металлическая дверь, ведущая в подвал. Она закрыта или нет? Андрей мягко толкнул, затем потянул на себя. Дверь открылась. Детектив прислушался: кто-нибудь здесь есть? Заходить внутрь не безопасно – если противник поблизости, может просто захлопнуть и припереть. Кстати, почему бы не сделать именно так? Приедет спецназ – проверит, есть ли там кто-нибудь, а до тех пор – подстраховка. Андрей бросил взгляд по сторонам: у самой двери, ведущей на улицу, лежало нечто отдалённо напоминающее деталь небольшого трансформатора. Кароль взял эту штуковину – тяжёлая, зараза! – и подтащил к двери в подвал. Открыть изнутри, конечно, можно и теперь, но бесшумно не получится. А что на улице? Стоп, электромагнит кодовой двери затянут скотчем – может, Фанатик развлекается, а может, совпадение такое – грабёж намечается. Взять мобильный телефон, позвонить Зелинскому, пусть своих предупредит… А теперь наружу.

Он резко открыл дверь и выскочил, вроде как споткнувшись. Быстро огляделся: впереди проезжая часть, за ней детская площадка, справа – другой дом, а до него ведёт дорожка бурьяна. Слева – автостоянка. Где может прятаться Фанатик? Где обнаружили убитых милиционеров? И живы ли те, кто их обнаружил, где они? Вот какой-то милиционер идёт.

– Гражданин, ваши документы! – обратился милиционер к Андрею.

– Нет проблем, только нельзя ли сначала взглянуть на ваши, товарищ младший лейтенант?

Пожимает плечами, суёт руку во внутренний карман. А вот левый его карман, где он держит руку, выпячивается пирамидкой – оружие! Быстро, резко, с места – ногой по его левой руке! Вскрикивает, бросается прочь – ну нет, не уйдёшь!

– Стой, стрелять буду!

Оборачивается, в его правой руке пистолет – огонь в локоть! Роняет оружие, снова разворачивается, бежит к автостоянке, но это и я умею…

Мы оба резко останавливаемся, когда впереди тормозит минибус. Из него сразу выскакивают парни в защитных комбинезонах и масках:

– Стой, бросай оружие!

Брошу, не стану рисковать, но неохота ложиться в грязь.

– Я – детектив Андрей Кароль, меня знает Зелинский!

– Алексей, парень в штатском – наш! – доносится из окна голос Олега. – Держите второго!

Спецназовцы бросаются за бандитом, только один подходит ко мне:

– Ваши документы?

На этот раз предъявлю.

– Спасибо, всё в порядке, наслышан о вас, Андрей Витальевич. – И он возвращает мне удостоверение.

– В милицейской форме – бандит! Оборотень!

– Да, я уже понял.

– Это вас зовут Алексей? Разрешите действовать с вами?

– С удовольствием! Только, по-моему, его уже обложили.

Действительно, выстрелов не слышно. Но вдруг всё-таки ушёл? Идём вместе туда, где остальные. Спецназовцы, прячась за машинами, перемещаются по периметру, всё время сужая зону поиска. Присоединюсь к ним.

– Что это? Где он? – громко произносит с недоумением один из милиционеров, судя по голосу – Алексей, – и встаёт во весь рост.

– Алексей, пригнитесь! Ему некуда было уходить, он здесь!

Милиционер послушно нагибается и смотрит на меня вопросительно.

– Товарищи милиционеры, под машинами ничего нет?

– Нет…

– Тогда все разом встаём и смотрим вокруг!

Смотрим: ничего нового. Ох, был в моей практике похожий случай…

– Товарищи милиционеры, оборотень мог снять костюм и маску с одного из вас! Предлагаю немедленно снять маски и проверить, все ли свои!

Не успеваю я договорить, как один из парней в масках, стоящий чуть в стороне, бросается прочь.

– Стой!

Топот десятков ног, бандита обходят, он поднимает пистолет – выстрел, но это не он, а в него, по ногам, оборотень падает. Тотчас на него наваливаются человек пять.

– Товарищи милиционеры, снимите маски, не то опять ошибётесь!

Кажется, до них дошло – снимают свой камуфляж, превращаются в нормальных людей с лицами. Единственный в маске – тот, которого прижимают к земле – брыкается, хотя из его правой ноги течёт кровь. Но вот ему надевают наручники, связывают ноги, теперь можно перевести дух.

– Алексей, позволите мне его допросить?

Командир группы спецназа неуверенно пожимает плечами:

– Вообще-то, не положено… Но вы нам сильно помогли, так что – в порядке исключения.

Беру мобильный телефон, собираюсь позвонить Олегу, но прежде чем набираю номер, наш майор оказывается уже здесь. С ним Прокопьев и оба задержанных нами парня.

– Олег, так не годится! Нужно оставить кого-то у Погребельниковой!

Прокопьев ухмыляется:

– Я, если можно!

Я невольно улыбаюсь, но при её склонности подавать жалобы на мнимые сексуальные домогательства это чересчур рискованно.

– Олег, у вас же есть сотрудники-женщины? А если нет подходящих, я позвоню Лебедеву, договорюсь насчёт Жени.

Зелинский кивает:

– У нас есть сотрудницы, но Женя, в самом деле, годится. Звонишь?

Вместо ответа набираю номер Лебедева:

– Антон, это опять я. У нас неплохая коллекция задержаний, ты не подъедешь познакомиться лично?

– Подъеду! – с готовностью отвечает наш друг. – Куда именно?

– В МУР, наверное. Сейчас все вместе туда направляемся. И у меня к тебе просьба: можно попросить Женю подежурить у одной дамы? Сразу предупреждаю, что это может быть опасно: на даму охота, и я не уверен, что мы взяли всех гончих.

– Ну, приказать я ей пока не могу, но в порядке личной просьбы… В общем, попробую.

– Антон, ещё вот что: у меня впечатление, что определённые структуры заставляют своих горилл бриться наголо. В результате их трудно отличить от скинхедов, и поди разбери, по чьему заказу они машут битой.

– Андрей, очень возможно, что ты прав. Мне нужно разобраться в этом. Пока!

А теперь – вопрос к задержанным.

– Гриня, тебе знаком этот человек? – указываю на «оборотня».

– Это и есть Фанатик, – робко отвечает наш первый арестант.

– Лёха, ты что скажешь?

– Да, он самый.

– Вот и отлично. Думаю, у вас появляются неплохие шансы на снисхождение, но подробно об этом не со мной и не сейчас. Алексей, Олег, Сергей, едем?

– Да! Отлично сработано, Андрей Витальевич!

Далеко не отлично, наши люди погибли, но мерзавцев всё-таки взяли.

– Алексей, пока Женя не приехала, вы можете оставить пару человек у квартиры Погребельниковой?

– Пожалуйста, Алексей! – настойчиво обращается к нему Зелинский.

– Хорошо, – вздыхает командир группы.

– Только пусть не маячат у окна, а то вдруг здесь ещё охотники околачиваются. И ещё: разрешите, чтобы Фанатик поехал в моей машине? Можете сесть туда же.

– Машин тут наших до чёрта собралось, – качает головой Алексей. – Ладно. Давненько не ездил я в «БМВ».

– Олег, ты с нами?

– Конечно!

Втроём идём к моему скакуну, туда же вталкивают Фанатика – ему уже наскоро перевязали ногу. Сажусь за руль, пристёгиваюсь ремнём безопасности, включаю зажигание, жму на педаль и говорю:

– Фанатик, как мне найти Ахмедова?

Спиной чувствую, как Алексей уставился с интересом – то ли на меня, то ли на Фанатика.

– А кто ты такой, чтобы я тебе отвечал?

– Дурачок! Я – тот, кто тебя вычислил.

– Меня задержала милиция. Законно или нет – вопрос отдельный. Тебе отвечать я не обязан ничего.

– Алексей, позволите некоторые меры убеждения?

– Не знаю. А что это будет?

– Соглашайся, Алексей! – вмешивается Олег. – Вот увидишь, это класс! Андрей любого бандюгу заставляет петь и плясать под народные мелодии.

– Что, правда? – в зеркальце вижу удивлённо-заинтересованный взгляд командира спецназа. – Ну, давайте. Если можно, без телесных повреждений.

– Обещаю. Вас не затруднит связаться со своими, чтобы не удивились вашему исчезновению минут на пять?

– Да, хорошо. – Он вынимает рацию и сообщает новость ребятам в минибусе. Я заворачиваю в ближайшую подворотню и торможу. Вынимаю из сумки шприц и ампулу и демонстрирую Фанатику:

– Парень, ты уже догадался, что это такое?

– Нет. А что? Надеюсь, не серная кислота?

– Как ты помнишь, я тебя спросил, где найти Ахмедова, а ты вместо ответа нахамил. Ты уже изменил намерение?

– Вот ещё.

– Ну и отлично, Алексею будет интересно.

Разбиваю ампулу, запускаю в неё шприц.

– А что это? – с интересом спрашивает Алексей.

– Амитал.

– А, вот он какой! – ухмыляется милиционер.

– Вы не имеете права! – посеревшими губами бормочет Фанатик.

– Точно, права не имею, но сейчас ты всё выложишь. – Засаживаю иглу в руку Фанатика. Тот бессмысленно смотрит на шприц.

– Ну вот. Ещё минут десять подождать… Алексей, предупредите своих – задержимся. Честно говоря, я рассчитывал на добрую волю и здравый смысл нашего общего пациента, но – увы.

– Он ответит на все наши вопросы?

– В общем, да, только будьте готовы к словесному водопаду.

Алексей снова звонит своим. Я открываю бардачок и вынимаю диктофон. Проверяю зрачки Фанатика: кажется, он уже готов к коллоквиуму.

– Ну, поехали. Как тебя зовут, парень?

– Фанатик всё больше кличут.

– Как твои имя, отчество, фамилия?

– Ромашов Геннадий Леонидович.

– Где живёшь?

Беседа развивается, Фанатик-Ромашов всё словоохотливее, но меня интересуют только конкретные факты. Алексей и Олег смотрят с интересом.

– Где Ахмедов Рустам Ибрагимович?

– Под Ташкентом, где же ему ещё быть?

– Давно туда уехал?

– Утром.

– Ты похищал мою жену?

– Кого?

Похоже, он не понял.

– Ты похищал сегодня утром высокую блондинку?

– Ну, мешок на голову… Было. Клёвая тёлка.

Мерзавец, врезать бы тебе, да нельзя…

– Кому передал её?

– Лилипуту.

Так, новое имечко.

– Где ты его нашёл?

– На рынке.

– Точнее?

– Возле тюряги.

Итак, тюрьма, куда заточили Танечку, действительно, на рынке.

– Где она находится?

Фанатик отвечает, милиционеры с изумлением переглядываются. Ещё бы, посреди столицы, под носом у МУРа – подпольная тюрьма.

– Алексей, у меня больше вопросов нет. Хотите побеседовать с ним сами?

– Да нет… Ещё успею.

– Ну, как хотите, потом он уже не такой речистый будет.

– Он не подаст на нас жалобу за применение препарата?

– Подаст, если докажет. Вы же себе не враг? В ближайшие несколько часов не делайте ему анализы, только раны забинтуйте, а потом – сколько угодно.

– Ладно, хорошо.

Возвращаюсь на водительское место, и едем в МУР.

– Ну, товарищи милиционеры, когда пойдём брать тюрягу? Сейчас хотите?

Судя по виду Алексея, он хочет погнаться за двумя зайцами.

– Эх, жаль, сначала этого отвезти нужно…

– Оформите, посадите под замок – и к нам с Олегом. Годится?

– Да! Я быстро.

Ну, вот и приехали. Милиционеры ведут пошатывающегося Фанатика в здание, а я берусь за мобильный телефон:

– Олег, вы без меня поезжайте на рынок, а я попробую сейчас сам.

– Спятил? Там же охрана!

– Ничего, я только разведаю. Кстати, и вам народу неплохо бы побольше собрать.

Заговариваю зубы другу, а сам гоню на названное место. Это моё дело, там Танечка, мне её самому забрать нужно. Ну что – это здесь? Забор, колючая проволока. Всё как в тюрьме, да она ли? Где вход, охрана? Кажется, здесь…

– Э, господин хороший, вы к кому?

– Мне нужна Татьяна.

– А вы от кого?

– От Ахмедова.

– Как – от Ахмедова? От него уже сегодня были! Блондинку забрали!

О, чёрт! Не может быть! Неужели я опоздал?!

– Ту, которая бунт подняла?

– Ага, она самая. Красивая офигенно!

Пока до меня доходит сказанное гориллой, рядом останавливается знакомый минибус, оттуда вываливаются ребята с автоматами и Олег, и челюсть у охранника отваливается. Его мигом укладывают анфасом на грунт, и половина группы кидается к воротам, а другая обходит тюрьму. Я остаюсь наедине с Зелинским.

– Похоже, я опоздал, – уныло исповедаюсь ему. – Танечку забрали.

Олег огорчённо качает головой, ничего не отвечает. Со стороны ворот доносится взрыв, затем ругань.

– Ворота высаживают, – зачем-то поясняет мне Зелинский. Я не могу ни о чём думать, кроме того, как же вернуть Танечку. Если я всё правильно понял, она сейчас в Узбекистане. Можно ли доверять тамошней милиции? Станут ли со мной говорить по-русски? Помогут ли найти Ахмедова? У него ли она? Что он увёз Таню, не сомневаюсь, но для себя ли?

Из здания, рядом с которым мы подпираем забор, появляются первые задержанные.

– Олег, вызови подкрепление, тебе только для перевозки арестантов пара автобусов понадобится, – зачем-то говорю я. Наверное, просто чтобы занять мысли. Олег кивает, берёт рацию, говорит с кем-то…

А вот и женщины выходят – испуганные, пошатываются. Ну, хоть бы свершилось чудо… Нет, среди них нет Танечки. Но, может, она внутри?

– Олег, я всё-таки проверю!

Подбегаю к воротам, они перекосились – их взламывали. Внутрь, в здание.

– Господин детектив, вы не могли бы уйти? У нас приказ – задерживать всех в штатском.

Да, правильный приказ, всё понимаю, уйду. Десятки задержанных парней в форме охранников, женщины, видимо, бывшие узницы, но Танечки нет…

Подъезжают два автобуса, из них выходят милиционеры. Некоторые остаются здесь, принимают задержанных, проверяют тех, у кого есть документы, разговаривают с женщинами, а я пытаюсь собраться с мыслями.

– Олег, у тебя есть друзья в Узбекистане?

– У меня нет, но у наших ребят есть связи и там. Не волнуйся, Андрей, Танечку мы вернём живую и здоровую.

– Может, позвонишь им прямо сейчас? Мне здесь всё равно нечего делать.

– Позвоню, только не нервничай.

Олег берёт мобильный телефон и звонит кому-то. Я пытаюсь вслушаться в его реплики, но не получается – голова пустая, одна лишь мысль: Танечка, Танечка, милая, родная моя, только бы вернуть тебя поскорее!..

– Андрей, ты меня слышишь? Завтра все вместе поедем в Ташкент.

– Вместе с кем?

– С Лёвой. Он у нас занимается координацией действий с Узбекистаном. Неплохо говорит по-узбекски.

Да, хорошо, завтра…

– А почему не сегодня?

– Андрей, извини, это нереально. Нужно хотя бы продумать, как действовать, что с собой взять. У тебя есть разрешение на ношение оружия в Узбекистане? Оформить надо, мой друг.

Он говорит правильные вещи, я бы рад с ним согласиться, но одна мысль забивает всё…

– Андрей, слышишь? Я попрошу Любу, чтобы она и завтра побыла с твоими девочками, ладно? А то, может, и послезавтра придётся.

– Да, Олег, спасибо.

Хоть бы поскорее в Ташкент добраться…

Берлин, Рейхсканцелярия, август 1944 года

«Лев вступит в бой с медведем, леопардом и орлом, а шакалы предадут его и нападут сзади». Гитлер зло отшвырнул листок с этим сообщением от Аненербе. Ясно, что имеется в виду: заговор генералов, предавших в трудную минуту, когда приходится драться сразу с тремя опасными противниками. Фюрер рухнул на стул и стиснул голову. На кого сейчас можно положиться? На военных Вермахта – нет, они заодно, но и казнить их всех до единого нельзя. На Гиммлера – можно, его эти вояки ненавидят не меньше, допросы показывают, что они вообще хотели уничтожить СС. Борман боится этих заговорщиков чуть ли не больше всех. А Геринг? Он близок к людям Вермахта, но не один из них. Насколько можно доверять ему?

Что делать с генералами? Как отличить верных от предателей и заговорщиков? Что сейчас делается во Франции, под Фалезом – действительно ли Клюге наткнулся на превосходящего противника или устраивает саботаж? Уверяет в своей преданности… Фон Хофаккер назвал его среди тех, кто связан с заговорщиками, но нет уверенности, что он не солгал. Ясно одно: ситуация во Франции тяжёлая. Пусть Клюге приедет и лично ответит на все вопросы.

Район Фалеза, Монт-Ормель, ночь с 19 на 20 августа 1944 года

Канонада грохотала, не умолкая ни на минуту, а небо словно превратилось в одно гигантское облако чёрного дыма, поднимающегося отовсюду. Впереди, сзади, справа и слева американские и английские самолёты пикировали на немецкие танковые колонны, протекающие внизу сплошным стальным морем, и оставляли за собой дым и пламя. А ещё – каждый миг – чёрные грибы, взрывы артиллерийских снарядов, выпущенных тяжёлыми орудиями, которые даже не видны отсюда.

Николя Боретур вдыхал воздух, привычно пропитанный дымом, и зачарованно смотрел вниз, не в силах оторвать взгляд от сцены расстрела ненавистных гитлеровских танков. События последних дней сыпались, как из рога изобилия. После того, как союзные войска, в составе которых были и французы, вырвались с плацдарма, последовала попытка наступления немцев у Мортена. Её удалось отбить. Затем – безумные бои, в ходе которых Николя, танкист из дивизии Леклерка, оказался среди поляков, атаковавших высоту Монт-Ормель. Впрочем, Николя не был единственным, кого судьба занесла в польскую дивизию: неподалёку покуривал английский офицер, капитан. Улучив момент, Николя подошёл к нему и заговорил:

– Вы англичанин, не так ли? Меня зовут Николя Боретур, я сержант армии Сражающейся Франции.

– Очень приятно! – просияв, протянул руку англичанин. – Мне нравится ваш генерал Шарль де Голль. Я – капитан Джон Остин, десантник.

– Позволите вопрос, сударь? Вы отстали от своих?

– Вроде того, сударь.

Ответ англичанина удивил Николя: произнесено слишком уверенно для человека, чьи подчинённые сражаются где-то в стороне.

– Как думаете, жарко будет утром?

– Да, и не только утром. Ждите огня с минуты на минуту. Мы сейчас у немцев, как кость в горле: не пропускаем их отступающие войска, не даём пробиться к своим, когда их давят с флангов танки Паттона и Монтгомери.

У Николя мелькнула неожиданная догадка:

– Простите, сударь: вы разведчик?

Что-то дрогнуло в лице собеседника, показывая, что Боретур близок к истине. Однако англичанин сказал только:

– Почему вы так думаете, сударь?

Николя усмехнулся:

– Когда сержант отстаёт от своих – это понятно: участь солдата. Но отставший капитан, и не в отступлении, а наоборот… Кроме того, вы отлично знаете боевую обстановку – как генерал.

– Хм, спасибо, сударь, учту на будущее, – улыбнулся англичанин. – С вашего разрешения, не стану уточнять, насколько вы близки к истине. Давайте поговорим о другом. Вам нравятся наши траншеи?

Николя бросил взгляд направо и пожал плечами:

– Не очень…

– И мне не нравятся. Немцы делали их для себя, поэтому менее всего заботились о том, чтобы позволить нам защититься от их удара. Вы, насколько я могу судить, немного говорите по-польски? Поможете мне объясниться?

– Сделаю всё что могу, господин капитан.

Они подошли к польскому офицеру, который отдавал распоряжения. Остин высказал замечания, касающиеся траншей, и поляк бросил растерянный взгляд на Николя. Тот перевёл кое-как. К счастью, мимо проходил сержант, владеющий французским лучше, чем его командир, и общими силами удалось разобраться. Офицер ответил что-то по-польски, и сержант перевёл:

– Благодарю, господа, я учту ваши замечания.

Не дожидаясь, пока нагрянут проблемы, польский командир отдал необходимые распоряжения. Два десятка его солдат сбросили форму и взялись за лопаты. Траншеи начали приобретать вид, более привычный глазу Николя по событиям в Африке.

Какой-то польский солдат что-то крикнул, раздался зловещий свист, и Николя резким движением толкнул англичанина. Метрах в пяти от них взорвалась мина.

– Началось! – вздохнул Остин. – Николя, спустимся в траншеи. Они далеки от желанного, но хоть какая-то защита.

Француз кивнул, взял автомат и противотанковое ружьё и окликнул польского офицера:

– Пан, где нам занять позицию?

Поляк издал неопределённое восклицание и махнул рукой.

– Попробуем вон там! – указал англичанин на выступ на холме и взял трофейный фаустпатрон. Николя, пригибаясь, послушно прошёл на указанную позицию. Едва они с Остином скрылись в траншее, мины стали разрываться вокруг и поднялась автоматная стрельба. Николя, привычно вжимаясь в землю, выглядывал из траншеи, высматривая мишень. Внизу приближались десятка два танков – не отступали, а шли на штурм высоты.

– Поберегите фаустпатрон, сударь! – обратился Николя к англичанину. – Перед нами лёгкие танки, но в любой миг могут появиться «Тигры» и «Пантеры». Против них нет ничего лучше вашего оружия.

Остин молча кивнул – казалось, в вопросах ведения обычного боя он полностью полагается на французского сержанта. Николя выждал, пока танки поднимутся по наклону, и дал первый выстрел – как учили в Африке, в тот, который позади. Танк задымился, и тотчас два других развернули башни к Николя…

– Ложись, Остин!

Над головами грохнуло, потом ещё и ещё. Опять раздались выстрелы из противотанковых ружей, но на этот раз справа – это поляки спешили посчитаться с гитлеровцами за свою сожжённую землю. Новые взрывы, но уже немного в стороне…

Николя понял, что немцы пока забыли про него, высунулся и пустил ещё одну пулю. Уже три немецких танка дымились. По склону поднимались автоматчики, поливавшие всё вокруг огнём. Поляки отвечали им, но немцы приближались. Николя, недолго думая, выхватил осколочную гранату, рванул кольцо и запустил ею в пехотинцев. Словно получив от него подсказку, и поляки взялись за гранаты…

Взрывы, треск выстрелов, завывание самолётов и авиабомб, свист мин, крики раненых, лязг гусениц напирающих танков, жар пламени, беспорядочные команды на польском и немецком…

Лондон, адмиралтейство, август 1944 года

– Поздравляю, Томас! Гитлер проглотил наживку! – обратился, улыбаясь, шеф разведки к лейтенанту Томасу Старку, преемнику Джона Остина на посту руководителя группы дезинформационного обеспечения.

– Да, сэр! Клюге был вызван к фюреру и, заподозрив худшее, покончил с собой! – радостно улыбаясь, ответил молодой парень. – Прикажете поддать жару?

– Нет, пока не надо. Материал, поступающий для группы Аненербе, не должен выглядеть нарочитым, иначе вызовет подозрения. Подумайте – какие отвлекающие операции можно предпринять, чтобы усилить доверие Гитлера к вашим сведениям?

– Да, сэр, подумаю! Разрешите идти?

– Да, Томас, идите, – кивнул шеф. Дверь за молодым лейтенантом закрылась, и шеф задумался. Всем вроде хорош Томас – исполнителен, расчётлив, быстро реагирует на изменение ситуации. И всё же что-то в нём не так. Остин совсем иначе отреагировал бы на самоубийство Клюге. Да, конечно, это был враг, опасный и коварный, и всё-таки…

Шеф разведки вздохнул, поднялся с кресла и медленно прогулялся по кабинету, разминая ноги. Как там сейчас Остин? По его просьбе, командование предоставило ему самостоятельность в действиях. Да что там делать разведчику? Оказался парень в том месте, где сейчас горячее всего – под Фалезом. Вот уж верно – собственными глазами смотрит на реализацию своих идей по внедрению гитлеровцам дезинформации через эзотерические источники. Томасу Старку, при всех его достоинствах, подобная идея в голову бы не пришла…

Район Фалеза, Монт-Ормель, ночь с 20 на 21 августа 1944 года

Николя устало опустился, скорее даже упал, на землю. Вот и всё, высота удержана, сражение под Фалезом выиграно. На помощь полякам прибыли канадцы, а с минуты на минуту должны подойти танки Паттона. Да только от польской дивизии, державшей здесь оборону, остались на ногах несколько сот человек. Остальные ранены или убиты. За Польшу не захотели воевать ни Франция, ни Англия, а теперь её дети сражаются и умирают на земле далёкой Нормандии. И с ними, плечом к плечу – американцы, канадцы, французы и англичане. Вернее, один англичанин…

Джона Остина ранило в предплечье осколком гранаты ещё предыдущей ночью – жарко было тогда, немцы рвались через позиции поляков, как бешеные. Николя в спешке перебинтовал рану товарища, но заниматься им было некогда. А сейчас он как? Француз подошёл к англичанину:

– Джон! Как ваши дела?

Молодой английский капитан приоткрыл глаза, мутно посмотрел на своего спасителя: