Текст книги "Просто сказка"

6
ЖУТКАЯ ЭКСПОЗИЦИЯ

Ральф – не призрак, человек – первым вошел в хирургический отсек в подвале замка и включил полный верхний свет.

– Смотри.

Джессика подчинилась голосу, в котором все еще звучала досада.

– Смотри: здесь все готово для убийства.

– Кого?

– Тебя, Крошка, тебя.

– Так он что – хирург-садист?

– Нет, всего лишь пожилой джентльмен, старающийся продлить свою жизнь посредством трансплантации молодых органов.

– Так вот почему этот гад трахался в ночной рубашке! – Джессика, превратившаяся из жены Томаса Джона Крейга-младшего в потенциальную жертву Томаса Джона Крейга-потрошителя, вошла в операционную. – Чтобы не показывать шрамы от предыдущих пересадок!

– Минуточку… – Ральф – не призрак, человек – для большей убедительности врубил операционный рефлектор, состоящий из дюжины ярких светильников. – Любуйся.

Сдвоенное хирургическое ложе, накрытое широкой синей простыней, напоминало супружескую кровать, готовую к первой брачной ночи.

– Вот место для донора.

– Где?

– Справа.

– Значит, для меня?

– Разумеется.

– Ужас!

– Ну а слева – для реципиента.

– Моего То…

Молодая особа так и не смогла произнести имя коварного пожилого джентльмена, придумавшего весьма оригинальный способ использования собственных жен в качестве источника запасных частей.

Джессика никогда не была в операционной ни в качестве пациента, ни, тем более, в качестве обслуживающего этот жуткий, кровавый и смертельно опасный процесс.

Джессика даже фильмы не смотрела про то, как вскрывают, кромсают, зашивают.

И стоило в читаемом романе появиться хотя бы намеку на возможное хирургическое вмешательство, как злополучная книга отправлялась прямиком в мусорный контейнер.

Но зато покойная мамочка знала назубок название каждого инструмента, предназначенного для кровавого действа.

И с раннего детства пугала Джессику мудреными и жуткими названиями.

Молодая впечатлительная особа вдруг четко и весьма осязаемо представила, как ее беспомощное, распластанное под ярким рефлектором тело подвергается хирургическому вмешательству.

Набрасывается стая гибких змееподобных кусачих проводов!

Впивается орда шприцев!

Зонды проникают в естественные отверстия – в нос, в рот…

А потом – ланцет!

Следом – холодный скальпель.

Пила занимается ребрами.

Цанги разбирают сосуды.

Экстракторы зачищают вены…

Джессика закрыла глаза, чтобы не видеть этой блицующей и сияющей армады.

Искусственное сердце, не умеющее любить.

Искусственные легкие, не знающие учащенного ритма страсти.

Искусственные почки, равнодушные ко всему.

Искусственная печень, не подсаженная алкоголем.

Искусственный мозг, избавленный от страха смерти.

Джессика начала медленно и ватно опускаться на кафельный пол.

Но Ральф – не призрак, человек – успел подхватить тело, приготовленное для выемки такого здорового, такого великолепного, такого добротного сердца…

7
АКТЫ БЕЗ АНТРАКТА

Джессика крепко зажмурилась от невыносимо яркого хирургического света.

– Как в театре, – сказала Джессика тихо.

– Где, где?

– В театре, на сцене.

– В принципе – похоже.

– Еще бы… Как в трагедии… Этого, ну…

– Софокла?

– Сам ты свекла!

– Эсхила?

– Пила и буду пить.

– На здоровье.

– Виски, ты понял?

– Еще бы не понять.

– Не разбавленное.

– Ого!

– И даже безо льда.

– А не рискованно будет?

– Зато не страшно.

– Ну, алкоголь не самое лучшее средство против мерзостей и ужасов.

– Возможно.

– Есть патентованные средства релаксации.

– Нет, я таблетки презираю.

– Я тоже.

– А, по-моему, виски может заменить только одно…

– Я весь внимание.

– Дружба.

– Между очаровательной женщиной и…

– И агентом Интерпола!

Первым улыбнулся Ральф – не призрак, человек.

Джессика ответила не менее многозначащим движением чересчур пухлых губ.

Обоюдный смех наполнил операционную.

Конечно, здесь более уместны стоны, мольбы и стенания.

Конечно, хирургическое ложе предназначено для вскриков сожаления и последних слов.

А несвоевременная веселость еще больше подчеркивала жуть, исходящую от места, где старые органы отправляются в утиль, а молодые насильно пересаживаются в чужое нутро.

Джессика издала протестующий нечленораздельный звук:

– Бррр!

Молодая особа еще крепче обвила шею гида по местам возможной смерти.

– Не бойся. – Агент, знающий толк в захватах и болевых приемах, мгновенно посерьезнел. – Я с тобой.

Джессика вглядывалась в лицо мужчины, так нежно и так крепко держащего на руках ее ослабевшее от набежавших страхов тело, молящее о защите.

Джессика пыталась разглядеть в образцово-правильных чертах признаки настоящего чувства.

Джессика выискивала в глубине темно-синих глаз мерцание, указывающее на истинную любовь.

Джессика вслушивалась в ровное и надежное дыхание спасителя, отыскивая приметы зарождающейся страсти.

Еще никто и никогда не держал ее на руках так бережно и осторожно.

Еще никто и никогда не одаривал ее такими долгими взглядами.

Еще никто и никогда не целовал ее в макушку так ласково, забавно и неловко.

Но молодая особа, преодолевая хмельную бесшабашность и отрезвляющий, но противный страх, с каждой секундой убеждалась, что находится в данный момент в надежных руках.

Ральф – не призрак, человек – скупился на слова, хотя и мог бы необязательными признаниями заработать кучу очков.

А Джессике почему-то хотелось болтать о чем угодно, лишь бы не молчать.

О чем угодно…

– Парень, ты любил кого-нибудь?

– Нет.

– Правда?

– Да.

– Но почему?

– Сначала учеба, потом стажировка, потом работа…

– Ты трудоголик?

– Нет, но просто – чтобы добиться успеха хоть в чем-то, надо ограничивать себя.

– В любви тоже?

Ральф – не призрак, человек – положил разговорившуюся жертву старого маньяка на операционный стол.

– Ага, вспомнила!

– Автора трагедии?

– Нет, комедии. Там еще ради смеха афроамериканец в костюме венецианского дожа в финале изящно душит собственную жену, причем совершенно невинную, то есть не виноватую.

– Зал, наверное, валялся от смеха.

– Ага, умирал от хохота.

– И долго он ее душил?

– Достаточно… Э, парень! Ты что делаешь?

– Как что? Раздеваю.

– Кого?

– Тебя, Крошка, тебя.

– Ну, если тебе нравится, пожалуйста.

– Спасибо.

Ральф – не призрак, человек – действовал умело и споро.

Халат незадачливой владелицы замка плавно спланировал на монитор, фиксирующий наполнение пульса.

Джессика, позволяя оголять себя, продолжала странные речи:

– Да, это явно не кладбище.

– Почти.

– И не могила.

– Лучше скажи: подиум смерти.

– А я так мечтала о могиле.

– Крошка, ты шутишь? – Ральф – не призрак, человек – продолжал свое истинно мужское дело. – Шутишь?

Лифчик, совершая затяжной кульбит, улетел к анестезионным приборам и застыл на латунном вентиле без всякого наркоза – и общего, и местного.

– Нисколечко.

– Да, мы все там будем, но зачем о могиле-то мечтать, пусть и самой роскошной? – Ральф – не призрак, человек – весьма деликатно принялся за алые розочки на голубом фоне. – Это же не машина, не квартира!

Трусики, оказывая достойное сопротивление, нехотя сползли до колен.

– И даже не бунгало на тропическом острове.

Джессика откровенно хохотнула, не боясь обидеть интерполовского агента.

– Нет, ты хоть и мойщик надгробий, но в могилах совсем не разбираешься.

– Я приводил в порядок гранит всего две недели, пока дожидался…

Трусики скатались на голенях в тугой валик.

– Меня?

– Нет, контакта похитителя органов с будущей жертвой.

– Ты можешь действовать поэнергичней?

– Могу.

– Тебе же не пятьсот лет.

– Всего тридцать один.

– И ты еще не научился раздевать женщин.

– Я привык, что они делают это сами.

– Лентяй.

Джессика взбрыкнула ногами, чтобы помочь неопытному агенту получить в качестве главного приза алые розочки, разумеется, обильно увлажненные.

– Просто я представляла себе, парень, как ты любишь меня прямо там, где мы встретились, потому что очень сильно меня хочешь и не можешь ждать… Чтобы любил по-настоящему, а не как…

Джессика снова не смогла произнести отвратное и подлое имя.

– Томас Джон Крейг-потрошитель.

– Вот именно.

Ральф – не призрак, человек – наконец-то швырнул неподдающиеся трусики на контейнер для хранения запасов донорской крови.

– Но я не он.

– Надеюсь.

– А операционный стол ничем не хуже могилы.

– Ты уверен?

Но Джессике не хватало элементарной романтики, которую так подробно и живо подают в любовных штампованных опусах.

– Ну ты, парень, хоть поцеловал бы меня для приличия.

Ральф – не призрак, человек – отыскал губы приготовленной к закланию донорши.

Джессика, не раздумывая, пустила в ход язык.

Теперь ясно, почему жены заводят любовников.

Ральф – не призрак, человек – прервал глубокий поцелуй только после того, как их языки основательно познакомились.

Джессика томным стоном потребовала немедленного повторения.

Все-таки гигантская разница между осторожной слюнявостью задыхающегося старика и энергичным напором раззадоренной молодости.

Джессика призывно облизывала собственные губы.

Но Ральф – не призрак, человек – азартно переключился на груди аппетитной жертвы.

Освободившиеся соски подверглись стремительной атаке.

Джессика замлела от нарастающего возбуждения.

Ральф – не призрак, человек – оказался вне конкуренции.

Джессика вскрикнула от переизбытка любовной химии в крови.

Так еще никто не ласкал ее, никто.

Ни квелый муж.

Ни автослесарь.

Ни рекламный деятель.

А Ральф – не призрак, человек – наращивал и наращивал темп.

Пара секунд на левый сосок.

Пара – на правый.

И снова левый.

И снова правый.

Джессика, испытывая неизъяснимое желание незамедлительно соединиться, перевела любовника, слишком увлекшегося разогревом, на ручное управление.

Ральф – не призрак, человек – подчинился.

Еще не спасенная жертва начала помогать агенту Интерпола, чтобы тот не промазал.

И агент не подвел.

Джессика кое-как выдернула ладони, зажатые между животами, упругими, крепкими, здоровыми животами, без малейших старческих морщин и безобразных складок, без шрамов, свидетельствующих о пересадках.

– Ну, погнали?

Джессика, не ответив на глупый вопрос, принялась задавать совершенно дикий ритм.

Ральф – не призрак, человек – старался поддержать честь Интерпола.

Вот…

Вот…

И вдруг партнеры, использующие операционный стол не по назначению, синхронно заголосили от совпавшего до секундочки ни в чем не поддельного оргазма.

Вот…

К разочарованию нечаянной любовницы, блистательный, великолепный, премьерный акт слишком быстро закончился.

Ральф – не призрак, человек – взял передышку.

Джессика, восстановив нормальное дыхание, вернулась к прерванному диалогу.

– Знаешь, я вспомнила…

– Нашу первую встречу?

– Нет, имя того, кто рассмешил зал единственным убийством в целом акте.

– Крошка, ты можешь меня не отвлекать?

– А в чем дело?

– Ну тебе вряд ли понравится затянувшийся пролог.

– Да, кстати, ты можешь три раза подряд и без антрактов?

– Не пробовал.

– А придется!

8
ПЛАЧЕВНАЯ УЧАСТЬ

Операционный стол, превратившийся из ложа скорби в ложе страстной и продолжительной любви, перестал ощущать сексуальную вибрацию.

Наступил тот момент, когда похоть и страсть превращаются во что-то чистое и непостижимо прекрасное.

Когда телесное непременно уступает место духовному.

Когда физический оргазм сменяется невиданным катарсисом.

Изможденные любовники, миновав горние высоты, провалились в обоюдный сон, которому не мешали даже по-прежнему сияющие рефлекторы.

Но кара за нарушение устава Интерпола грянула незамедлительно.

Джессика очнулась от истошного вопля.

Своего вопля.

Ей приснилось, что ее трепыхающееся сердце бьется – отчаянно и беспомощно – в хищных руках продажного хирурга, забывшего все медицинские заповеди.

Но действительность оказалась не менее страшной.

Ральф – не призрак, человек – лежал на кафельном полу совершенно голый, и его мускулистые руки, заведенные на спину, были скованы никелированными стерильными браслетами.

А рядом с обезвреженным агентом Интерпола стояла хирургическая бригада в полном составе.

Появился откуда-то сбоку по-вампирски ухмыляющийся пожилой джентльмен в ночной рубашке.

Злодеи-медики расступились.

Томас Джон Крейг-потрошитель, выплюнув мятную жвачку, склонился над скованным агентом.

– Выходит, друзья, нам крупно повезло.

Главный хирург и ассистенты ответили заказчику отвратным хохотом.

– Можно будет за одну операцию использовать двух доноров.

Хохот повторился.

В унисон задребезжали все инструменты, готовые пластать и резать, пластать и резать, пластать и резать.

– Думаю, мы у этого красавца отрежем самое дорогое.

– Вполне кондиционный пенис, – удовлетворенно произнес главный хирург. – Вполне.

– И пришьем эту штуковинку мне.

– Давно пора, – согласился главный хирург. – Давно пора.

– И сделаем это красавцу без наркоза.

– Люблю, когда голосят клиенты, – с энтузиазмом сказал главный хирург. – А последний вопль вообще ни с чем не сравним.

Но тут внезапно заговорил обреченный агент Интерпола.

– Вы знаете, господа, что убийство с целью трансплантации уголовно наказуемо.

– Ой, испугал!

Главный хирург выбрал самый острый скальпель.

– Да ты знаешь, голубчик, сколько на моем счету изуродованных трупов?

– Вам грозит пожизненное заключение.

– Хватит засорять мне мозги юридическими угрозами. – Главный хирург поиграл скальпелем. – А может, начнем с вашей милой супруги?

Томас Джон Крейг-потрошитель уставился на Джессику, посмевшую заниматься сексом перед столь ответственной и сложной операцией.

– Хорошая идея. Пусть красавчик наслаждается, глядя, как его партнершу разбирают на запасные части. Орган за органом. Орган за органом.

– Нет, пожалуйста, начните с меня! – В голосе Ральфа – не призрака, человека – появились умоляющие нотки. – Начните с меня!

Но бригада извергов, не обращая внимания на лепет бывшего агента, разжалованного в доноры, переместилась к владелице жуткого замка.

– Дайте этой развратной особе наркоз! – приказал заказчик.

Над неверной женой нависли двое.

– Сопротивляться бесполезно.

– А то закопаем без гроба.

Прозрачная маска накрыла лицо Джессики, не желавшей добровольно расставаться со своими внутренними органами.

Томас Джон Крейг-потрошитель стянул через голову ночную рубашку.

– А ты, красавчик, не отворачивайся, не отворачивайся!

Джессика, мотая головой, пыталась освободить лицо от маски с наркозом.

Не хочу!..

Но сладковатый приторный газ действовал быстро.

Джессика беспомощно напрягла прикованные руки.

Не хочу!..

Джессика беспомощно подергала зафиксированными ногами.

Спасите!..

Джессика со страха описалась.

Так тебе и надо, авантюристке.

Джессика покорно затихла в ожидании неизбежного вскрытия ее тела, не прожившего даже половины отмеренного природой срока.

Сейчас острый скальпель рассечет ткань в области груди.

Джессика больше не делала попыток освободиться от пут.

И сердце, только что полюбившее сердце, успешно перенесется в чужую плоть.

Мерзкую плоть.

Томаса Джона Крейга-потрошителя.

Джессика остаточным сознанием, еще не порабощенным наркозом, цеплялась за жалкие крохи рухнувшей и разбитой надежды.

Но утешением молодой особе, когда-то согласившейся на брачную авантюру с пожилым джентльменом, служила лишь одна почти угасшая мысль.

В замке теперь будет три призрака:

Два Ральфа.

И глупая, доверчивая, непутевая Джессика…

9
ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ

Каким-то невероятным образом ей удалось остаться в собственном, так и не вскрытом опытными хирургами теле.

Джессика неимоверным усилием воли освободилась от морока сновидения.

Кажется, все органы на месте…

Джессика на всякий случай провела вспотевшими ладонями по груди, животу…

Вроде все.

Джессика расслабилась на операционном столе.

– Значит, это был только сон, – сказала она, все еще жмурясь от яркого света рефлекторов. – Жуткий, страшный, пророческий сон!

– Да, Крошка.

Ральф – не призрак, человек – подтвердил, что сиюминутная реальность гораздо терпимее некорректных сновидений.

– Ты так нехорошо кричала!

– Тут, пожалуй, закричишь…

– Что-то приснилось гадкое?

– Ага.

Джессика уселась в позе индийской богини.

– Тебе отрезали пенис, а у меня вынули сердце.

Ральф – не призрак, человек – понял, что о плохом сне лучше не расспрашивать.

– Крошка, по-моему, тебе не хватает еще двух пар рук.

– Лучше выруби эти чертовы светильники.

– Будет исполнено.

Ральф – не призрак, человек – погрузил операционную в полумрак.

– Знаешь, парень, я совсем не хочу делиться ни сердцем, ни печенью, ни даже мочевым пузырем с этим извергом, погубившим трех жен.

Джессика слезла с жесткого настила, на котором приняли смерть многие обреченные, и закинула руки за голову, привычно разминая затекшие мышцы.

– Не беспокойся, я не допущу этого.

Ральф – не призрак, человек – поцеловал кандидатку в доноры.

– Не допущу.

Джессика резко отвела поцелованные губы в сторону.

– Парень, ты, кажется, получил все, что хотел.

– Даже больше.

– Ну так давай шевелись, делай что-нибудь!

– А именно?

– Ну… что там надо делать, чтобы проклятый сон ненароком не превратился в непоправимую действительность.

– Крошка, прошу, выслушай меня внимательно.

Но Джессика, все еще не отошедшая от кошмарного видения, продолжала искать веские аргументы:

– Я не хочу, чтобы меня выпотрошили, как бройлера.

Ральф – не призрак, человек – крепко обнял встревоженную подопечную.

– Прошу, выслушай меня.

– Только не говори, парень, что твой подземный ход засыпало.

– Нет, ход в полном порядке – я проверил его, пока ты спала.

За ценную информацию грядущий спаситель был награжден серией порывистых, но совсем не эротических поцелуев.

Череду благодарных ласк оборвало новое сообщение:

– Но этот ход предназначен не для нас.

– Думаешь, я не пролезу в него со своей комплекцией?

– Крошка, дело в том, что мы все равно не могли бы им воспользоваться.

– Начинается!..

– Если мы покинем замок, то сорвется вся операция по захвату.

– Речь не мальчика, но агента Интерпола.

Джессика огляделась в поиске разбросанного нижнего белья.

– Ему какой-то захват дороже человеческой жизни.

– Понимаешь…

Ральф – не призрак, человек – протянул будущей потерпевшей любовно расправленные голубые трусики с алыми розочками.

– Понимаешь, Крошка, нам нужно взять их банду с поличным.

Джессика самостоятельно нашла лифчик.

– Продолжай, продолжай.

– И заказчика, и, разумеется, исполнителей трансплантации.

– Значит, я просто «наживка»?

– Нет, мы вместе выполняем, может быть, самое трудное и самое ответственное задание.

– Хочешь выслужиться?

– Нет – исполнить свой долг.

– Ох! Давай лучше убежим, Ральф, пока не поздно!

– И зло останется ненаказанным.

– Но я боюсь умереть!

– Мы этого не допустим.

– Надеюсь…

– Мы их возьмем, как только они начнут делать надрез.

– Я не выношу вида крови.

– Крошка, ты все равно будешь под наркозом.

– Так еще хлеще. – Джессика нервно облачилась в халат. – А вдруг ваша группа захвата застрянет в подземном ходе?

– Но я-то здесь.

– И ты справишься со всей бандой?

– Подумаешь – хирург и три ассистента!

– А главная сволочь?

– Он тоже будет под наркозом.

– А ты, парень, не промахнешься?

– Я сделаю все, что будет в моих силах.

– А вдруг не все?

– Тогда я поставлю крест на своей карьере.

– Подумаешь.

– Тогда я собственноручно приговорю Томаса Джона Крейга-потрошителя к незамедлительной высшей мере наказания.

– Но мне-то не будет от этого легче. – Джессика нарочно громко всхлипнула. – Я же присоединюсь к своей покойной мамочке…

– С тобой, Крошка, не успеют сделать ничего фатального.

Ральф – не призрак, человек – пытался для большей убедительности подкреплять слова энергичными жестами.

– Ничего!

– Но я буду должна молчать, улыбаться и терпеть, когда ко мне подойдут с маской для наркоза!

– А ты верь в меня, Крошка, верь.

– Но это же будет невыносимо страшно.

– В нашей операции все продумано…

Но Джессике не удалось узнать более подробные детали будущего захвата с поличным коварного супруга и алчной хирургической бригады, нарушающей не только медицинскую этику, но и уголовный кодекс.

Где-то за дверью операционной застенал мобильный телефон.

Джессика узнала мелодию забытого шлягера давних времен.

Мамочка, ее покойная мамочка обожала этот хит про любовь, которую нельзя купить.

Ральф – не призрак, человек – рванул на звук мобильника, но на мгновение задержался в проеме.

– Минуточку, Крошка, экстренный вызов…

10
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Джессика, загнанная в ловушку коварным супругом и чересчур исполнительным любовником…

Первый жаждал получить орган.

Второй наверняка рассчитывал на очередное звание и медаль.

Джессика обреченно снова разоблачилась до полной наготы.

Нет, за такую операцию непременно должны дать орден.

Джессика послушно улеглась на операционный стол.

Орден дадут Ральфу за заслуги перед обществом… а ей, «живцу», – за проявленную отвагу – посмертно.

Джессика, утомленная тремя почти непрерывными вдохновенными актами…

Джессика, напуганная перспективой выступить в роли живца, по уши накачанного наркозом…

Джессика, отчаянно влюбленная в этого слишком исполнительного и дисциплинированного агента Интерпола…

Джессика, не понимающая, что делать в сложившейся запутанной ситуации, беспомощно лежала на операционном столе – еще не распоротая, но уже почти уничтоженная безвыходностью положения.

Начнешь бороться за жизнь – потеряешь любовь.

Попытаешься сохранить любовь – получишь летальный исход.

Но тут вернулся Ральф – не призрак, человек – и опустился на колени перед распластавшимся объектом негласного наблюдения.

– Крошка, ты не спишь?

– Ага, тут уснешь… – Джессика приподнялась, опершись на локоть. – Один хочет пустить на запасные части… – Джессика грустно улыбнулась и немножко всплакнула. – Другой готов трахаться, но не желает ради любимой женщины нарушить устав. – Джессика шмыгнула носом. – А может, про любовь я нафантазировала?

– Нет, Крошка, нет.

– Ты уверен?

– Да – и поэтому предлагаю тебе и руку, и сердце.

– Как донор?

Ральф – не призрак, человек – даже не улыбнулся.

– Как вполне подходящий жених.

– Но ты, парень, наверное, забыл, что официально я все-таки замужем, пусть и за Томасом Джоном Крейгом-потрошителем.

– Нет, крошка, нет.

– Что нет?

– Ты на данный момент свободна.

– Это как?

Джессика перестала гнать скупую, но трогательную слезу.

– Ты по своим каналам успел оформить развод?

– Поздравляю, Крошка, ты – вдова.

– Вдова?

– Мне только что сообщили об отмене операции.

– Почему?

– В пяти километрах от замка хирургическая бригада, сопровождавшая твоего кровожадного супруга, попала в автокатастрофу. – Голос Ральфа – не призрака, человека – звучал отстраненно и холодно, словно зачитывал официальное сообщение. – Адская бригада отправилась туда, куда им и следовало! – На последних словах голос вещателя сорвался в неуправляемую яростную радость, как тот кувыркающийся в пропасть автомобиль, направленный опытным драматургом, эффектно завершившим последний акт хирургической трагедии. – Без шансов на спасение!

– Значит, судьба позаботилась о нас?

– Не судьба – шофер.

– С какой стати?

– Твой бывший в качестве жен-доноров выбирал круглых сироток…

– Хитрющая сволочь!

– Но все-таки на третьей жертве просчитался.

– Эта та, которую якобы сожрал голодный крокодил?

– Да. У бедняжки, оказывается, имелся незаконный отец, находившийся в Австралии.

– Затерялся среди кенгуру?

– Вроде того.

Ральф – не призрак, человек – обнял несостоявшуюся приманку.

– В общем, узнав о гибели третьей подряд супруги Томаса Джона Крейга-младшего, он провел собственное расследование, а потом устроился шофером к хирургической бригаде, виноватой в смерти его дочери.

– Молодчина.

– И в подходящий момент направил машину на бешеной скорости в пропасть.

– А сам тоже погиб?

– К сожалению.

Ральф – не призрак, человек – поцеловал суженую в шею.

– Так ты согласна?

– На продолжение операции? – Джессика юморила и юморила. – Операции под кодовым названием «Любовь»…

– Кстати… – Ральф – не призрак, человек и почти жених, аккуратно уложил свою почти невесту на операционный стол. – У нас есть еще пятнадцать минут до прибытия начальства… Как раз успеем провести вышеупомянутую операцию…