Текст книги "Восход Стрикса"

Глава VII
Да здравствует король!

– Тебе не следует идти, – настоял Лоран, когда Беван потянулся за ним следом в тронный зал.

– А я думаю, стоит, – парировал Теневой страж. – К тому же ты стоять ровно не можешь!

Беван был прав. Сил действительно не оставалось даже на то, чтобы поднять голову и расправить плечи. После ранения Лоран наивно подложил под доспех лоскут ткани, стараясь как-то унять кровотечение, однако легче от этого не становилось. Нужна была помощь лекаря, но было не до того. Перебиваясь подручными средствами, рану прикрыли, но кровоточить она не перестала. И все же ему не следовало тащить друга за собой.

Лоран догадывался, что ждало за дверями в тронный зал, и не хотел, чтобы шквал отцовского безумия накрыл Рафтмура. Беван и без того сослужил ему отличную службу в последние несколько дней. Теневой страж имел право на отдых, и ни к чему ему было выслушивать семейные склоки короля с сыновьями.

– Беван, ты свободен, – коротко отчеканил Лоран.

– Но…

– Свободен.

Собираясь было поспорить, Беван сдался. Когда Рафтмур ушел, Лоран убрал руку с плеча и толкнул двери в тронный зал.

Внутри разоренного помещения столпились члены совета наследников Фенрирскьефтена, Кастор, Самаэль и Моргот. Короля отпустила паника и тряска, теперь отец держался гораздо увереннее и говорил куда жестче. К нему вернулось самообладание, и корона снова идеально сидела на голове.

– Ты хотел меня видеть? – Лоран вошел в зал, но сквозь красное марево перед глазами едва ли что-то видел.

Вместо ответа Кастор стрелой подлетел к нему и ударил Лорана по лицу:

– Вот к чему привела твоя сердобольность!

Голова все еще кружилась, а боль сводила с ума. Неровен час, Лоран готов был провалиться во тьму. С каждым мгновением становилось труднее бороться с искушением, но он устоял на ногах. Лоран выпрямился и сплюнул кровавый сгусток королю под ноги, поднимая на отца горящий взгляд:

– Между сердобольностью и здравым смыслом есть некоторая разница.

– Молчать, щенок! – Кастор указал рукой в галерею, откуда открывался вид на разрушенную площадь. – Вот что учинил твой любимый народ! Мятежники, которых ты ринулся защищать!

– Люди здесь ни при чем, – процедил Лоран, понимая, к чему вел отец. – Тощим крестьянам, пекарям и свинопасам не под силу разрушить дворцовый камень, и ты это прекрасно знаешь, но не хочешь принять.

– Всегда есть ответственный за случившееся. – Кастор выпрямился. – Все это – тщательно спланированная диверсия. Нашу цитадель подорвали изнутри.

Король и раньше нес околесицу, но сейчас Лоран совершенно ничего не понимал, надеясь, что все это временное явление, вызванное недавно пережитым. Все-таки при падении он не хило приложился головой…

– Что ты хочешь сказать? – Лоран нахмурил брови. – Ты прекрасно понимаешь, что это был удар…

– Молчать! – Кастор завопил на весь зал. – Пока ты защищал предателей, бился против своих, твой брат вычислил врага.

– Мой брат… – Лоран покачал головой. – Мой брат был занят куда более важными делами. Не поиском врага, а устранением конкурента, не так ли, Сэм?

– О чем это он, Самаэль? – Кастор обернулся к младшему сыну.

– Я не понимаю, о чем он говорит.

– Сэм… – Лоран устало усмехнулся, – ты многого пока не понимаешь.

– Ты, видно, сильно приложился головой. – Самаэль насупился, но Лорану хорошо было знакомо это выражение. Брат испугался.

– Не волнуйся за мою голову. Она в полном порядке.

– Довольно! – Кастор повернулся, и Лоран снова почувствовал на себе безумный взгляд.

– Пока ты там защищал предателей, помогал им отвлекать внимание нашей стражи, мятежник незаметно подорвал цитадель изнутри.

– Ты все еще не понял? – Лоран сверкнул глазами. – Не было диверсии! Проклятие Одханы… – Кастор побагровел от злости и занес руку для новой пощечины, но Лоран грубо перехватил кисть отца, отталкивая ее от своего лица.

– А вот этого делать не нужно… – предостерегающе прошипел он, сильнее сжимая отцовскую руку.

– Ты смеешь мне дерзить, щенок? – изумился Кастор, ошалело вырываясь из хватки. – Мятеж – всего лишь отвлекающий маневр. Вся стража покинула дворец и подземелье, кинувшись на зов, и ведьма воспользовалась преимуществом.

– Удула в литой камере. Она не могла распространить свою силу на северную башню…

– Как ты наивен. – Кастор разразился булькающим смехом. – Старуха тут ни при чем.

Лоран попытался сопоставить факты, но боль в голове била набатом, не давая возможность разгадать головоломку. О чем толковал старый безумец?

Без слов Самаэль шагнул навстречу и кинул крошечный камешек, который Лоран машинально поймал в полете. Раскрыв перед собой ладонь, он узнал его – осколок рифовой породы от старой скамьи. Мозаика наконец сложилась в голове.

– Молодая ведьма – ведьма стихии земли. Вот кто разрушил башню, которую многим ранее возвели такие же, как она, маги, – с гордостью произнес Самаэль.

Лоран сжал камушек в руке, понимая, что ошибся насчет брата. Самаэль действительно вырос.

Желая переманить ведьму на свою сторону, он сделал той выгодное предложение, но получил оскорбительный отказ. Тогда Самаэль, узнав, что Лоран слышал весь разговор, вознамерился избавиться от колдуньи, чтобы не оставалось возможности повторить попытку переманить ведьму на свою сторону. А ведь у Лорана действительно была подобная мысль.

Но как Самаэлю было устранить врага, которого король желал назвать другом? Правильно, подорвать веру Кастора в такого мага. Тогда король казнит ведьму, лишая Лорана возможности найти в лице девушки союзника, а также в назидание Удуле, что подтолкнет ту уступить и пойти на условия короля…

Самаэль превзошел самого себя! У Лорана не осталось слов. После столь убедительной версии Сэма никто не поверит в проклятие Одханы. Лоран попал в ловушку своего же метода – в ловушку, построенную на хитрости.

Жаль, что в попытках разрешить одну общую беду каждый придерживался собственного пути и никто не соглашался пойти на компромисс.

Вот только в версии Самаэля Кастор не учел одного: молодая ведьма была невиновна. Лоран видел ее, измученную, раненую, уставшую. Она явно была колдуньей, но точно не всемогущей. Сил на то, чтобы развалить целую башню, у нее не было – точно не сегодня. Иначе бы она применила магию против слуг короля еще там, в подземелье.

Но Кастора не волновали детали.

Лоран оказался прижат к стенке. Загнанный и обманутый, он не искал утешения, им завладевала жажда не мщения, но возмездия. Он обладал изощренным умом, у него всегда находились нестандартные решения для неразрешимых проблем. Вот и сейчас, зная, чего ожидали от него совет и брат с отцом, Лоран поступил так, как того не предвидел никто из собравшихся.

Он пошел на хитрость и признал свое поражение:

– Иногда и шакал попадает в силки. – Лоран устало кинул камушек обратно Самаэлю, но младший брат не успел поймать осколок – от удивления у него отвисла челюсть.

Камушек ударился об пол, и в звенящей тишине этот слабый звук показался громоподобным. Король сипло дышал, раздираемый гневом. Жаждущий громкой ссоры, Кастор не насытился, и его распирало неудовлетворение.

– Шакал… – процедил он Лорану, начиная трястись от гнева. – Смотри у меня, бес… Пойдешь против меня, я напомню тебе твое место, щенок. Вон с глаз моих!

Лоран не поклонился. Повернувшись к отцу и совету спиной, он не спеша вышел из зала. Усталость и раны терзали его плоть, но окровавленные губы растянулись в недоброй улыбке, которую никто из присутствующих не увидел.

* * *

– Какая мерзость! – Алира вывернула лоскут ткани чистой стороной и протерла кожу у плеча Лорана, размазывая засохшую кровь и грязь.

– Алира, бес раздери, больно. – Лоран попытался оттолкнуть руки служанки, но девушка перехватила тряпицу и отняла ее от кожи.

– Беван ведь предупреждал! Нет, ну зачем тебе надо было выходить на площадь? – Служанка кинула лоскут в таз и начала ожесточенно его полоскать, расплескав при этом чуть ли не всю воду.

Белоснежные руки Алиры испачкались в крови и пыли, черные как смоль волосы обрамили серьезное лицо. В профиль она действительно напоминала королеву Кадму, и не будь факт ее происхождения признанным, Лоран бы с легкостью поверил в то, что она его родная сестра. И дело даже не во внешней схожести, а в чертах характера и манерах.

Лоран с малых лет рос с Алирой вместе в стенах замка, обоим от роду было по двадцать зим. Несмотря на различия, оба были в равной степени склонны к непослушанию и тяготели к поиску приключений. Рожденная при дворе ведьмой разума, что служила самой королеве Кадме, Алира с первых дней своей жизни снискала любовь матери Лорана. Она взяла девочку под свою защиту и велела воспитывать ее как знатную особу: темноволосая малышка рано научилась читать и писать, овладела навыком верховой езды, умела различать гербы королевств и титулы.

К сожалению королевы, Алира не переняла у матери-чародейки магического начала, девочка родилась обычной смертной, без ведьмовских чар. Но это не уменьшило любовь Кадмы к ней. Наоборот, видя в Алире беззащитную девчушку, королева еще сильнее прониклась к ней.

Когда Кадма скончалась, Лорану и Алире было по четырнадцать зим. Это был возраст, при котором все мальчики становились оруженосцами и готовились принять титул рыцаря, а девочки начинали считаться зрелыми девами. Алира всегда была красива и образованна, она привлекала как гостей короля Кастора, так и рыцарей двора. Но ее не интересовал брак и пугала угроза быть проданной. Дом Алиры был на Гринфордте, и она не желала его терять. Тогда она молила о защите, и Лоран взял ее к себе в услужение, под полное покровительство.

– Как Беван? – Алира скрутила обрывок ткани, выжимая розовую влагу обратно в таз. Несмотря на звенящую злобу, голос ее предательски дрогнул.

– Прекрати экзекуцию и получишь все ответы. – Лоран требовательно выставил руку ладонью вверх.

– Да пожалуйста! – с невозмутимостью Алира вложила тряпицу в его ладонь и отошла к потрескивающему камину, поворачивая иглу над огнем.

Зашить рану на спине самостоятельно Лоран не смог бы, поэтому пришел к заключению, что лучше не злить девушку, чтобы она ненароком не воспользовалась иглой как оружием.

– С Беваном все хорошо. – Лоран провел влажной тканью по плечу, оставляя розовые разводы на коже. Клинок криво вошел в плоть, оставляя рваные края, из-за чего точно останется шрам.

Тяжесть и дурман из головы постепенно утекали вместе с кровью и водой. Мысли возвращались к привычному ходу, восстанавливая в памяти страшные картинки пережитого. Лоран скомкал тряпицу и кинул ее в таз, вновь подняв тучу брызг.

Погибло семь членов двора, из-под завала вытащили пятерых искалеченных простолюдинов, в руины обратилась северная башня с хранящимися в ней гобеленами, древними книгами и старым оружием. Слава духам-защитникам, стоящая рядом башенка с библиотекой устояла, Бардос не пострадал.

Лоран упер локти в колени и устало закрыл лицо ладонями. Перед глазами все еще клубилась непроглядная мгла, мельтешение людей, здоровый валун, похоронивший под собой рыцарей и простолюдина. Лоран привык видеть смерть и беду, ужас, среди которого он рос, плотно въелся в его существо. Но сегодня страхи детства воскресли.

В мозгу вспыхнул образ: он, девятилетний мальчишка, едва научился орудовать двуручным мечом с такой же ловкостью, как и обычным; тощий мальчуган королевских кровей, постигающий науки и навыки, вызывающий своей нахальностью осуждение.

Около одиннадцати зим назад набеги на Малый Гринфордт были обычным делом. Одичалый берег, хранящий свою независимость, был бесполезным куском суши, выступающим прикрытием для кораблей северян. Набеги фрозов, жителей Нортфроза, покушения рафтмуров и роттеров, жителей Рафтмора и Форт-Роттерфола, лишний раз доказывали всеобщую нелюбовь к наглому и жадному Кастору. Всякий стремился нанести удар по Малому Гринфордту, чтобы насолить Гринфордту Великому и задеть самолюбие короля.

Кастору стало известно, что готовится очередное наступление на западный берег Малого Гринфордта. Стянув войска, король решил лично отправиться на передовую, чтобы дать налетчикам отпор. Желая продемонстрировать собственную силу и силу всего его рода, Кастор решил взять с собой старшего сына.

– Но ему всего девять зим. – Лоран помнил, как силился увидеть выражение лица отца сквозь щель в дверях, где он прятался. Но видел лишь заламывающую руки мать, чей силуэт мягко обнимал свет от камина.

– Лоран уже мужчина. Если он хочет стать королем, ему нужно научиться сражаться, Кадма. Это касается их обоих! – Кастор с грохотом поставил кубок на стол, вновь наполняя сосуд крепким вином.

– Ты намереваешься взять и Самаэля? – Королева прижала ладони к губам, и Лорану страшно захотелось выбежать из своего укрытия, чтобы вцепиться в мамину юбку и сказать, что с Сэмом все будет хорошо и он защитит младшего брата.

– Нет… конечно нет. – Король вновь стукнул наполненным кубком и шумно вздохнул. Лоран слышал, как отец мерил покои тревожным шагом. – Сэм пока не готов…

Тогда королеве не удалось убедить короля оставить Лорана в замке. Наивный мальчишка даже порадовался, что мама не вразумила отца. Для девятилетнего юнца мысль отправиться с войском на соседний остров казалась прекрасной – настоящее приключение.

Войско ехало верхом через каменный мост и Малый Гринфордт, привлекая всеобщее внимание и интерес. Лоран помнил, как скандировал народ имя отца. Скоро люди Кастора пересекли остров и достигли западной оконечности, где разбили лагерь и разожгли костры, а королевские менестрели принялись поднимать боевой дух воинов стихами.

Все казалось прекрасным до определенного момента.

Лоран не знал в действительности, что такое сражение. Он думал, что это забавная игра, в которой предстоит подраться и выслушать брань, как бывало в их с Самаэлем столкновениях. Но веселая дорога, увлекательные обустройство лагеря, нетерпение в ожидании врага слишком скоро превратились в одно сплошное кровавое месиво – когда войска пошли в атаку, в Дневном Миире воцарился хаос Нижнего, с бесами и злыми духами. И мальчик узнал, что такое война. Это крики, лязг металла, ржание лошадей, взрывы… Земля вздымалась под ногами, под сапоги падали трупы. Девятилетний мальчик плакал и кричал, закрывая уши руками. Всюду бились, резали и падали замертво.

– Сражайся как мужчина! – проорал Кастор, стегая коня по бокам. И Лорану не оставалось ничего иного, кроме как поднять меч и повиноваться отцу.

Он выжил в сражении только благодаря рыцарям, вставшим на его защиту. С тех пор война стала неотъемлемой частью жизни Лорана. У него не было нормального детства, были битвы, соперничества, игры разума. Его не пугали болезни и смерть, он привык видеть схватку между людьми, но сегодня душа содрогнулась, а его бастион бесстрашия пал. Сегодня Лоран увидел, как сама природа обернулась против народа, как затрещал нерушимый камень и подмял под себя хрупкие тела.

На плечи опустилась немыслимая усталость. Лоран растер ладонями щеки, пытаясь отогнать сонливость.

– Ты выглядишь жутко, – мягко резюмировала Алира, вставляя нить в ушко иглы.

– И чувствую себя так же. – Лоран выпрямился, усаживаясь так, чтобы служанка смогла заштопать рану.

– Знаешь, тебе не в чем винить себя. – Алира ущипнула кожу, оттянула ее, а после пронзила иглой. Лоран поморщился:

– К чему это ты?

– Я хорошо тебя знаю. Не говори, будто не печешься о погибших и уцелевших… Ты многих спас, затрубив в рог и погнав их со двора.

И снова проницательность Алиры восхитила Лорана. Он о многом умалчивал, не желая посвящать служанку в свои тревоги, к тому же он не желал признавать факт существования собственной слабости. Лоран воспитывался по канонам наследного принца островов Гринфордт, обязанного править мудро и сурово. Сострадание и слабости претили роду Фенрирскьефтена. Зная, как дорого было одобрение совета, Лоран не имел права давать слабину. Он обязывался отрицать сострадание, но сегодня не справился с этим.

Взгляды совета все еще маячили перед ним, назойливым насекомым напоминая о себе. Не желая быть слабым в глазах народа, Лоран рискнул бросить кости и проиграл дворцовой свите. Возвысившись перед одними, он упал в глазах других, и это понимание изводило его.

Теперь все грани между тем, что правильно, и тем, что необходимо было сделать, стерлись. Лоран сам говорил, что двор и народ неразделимы, что именно простолюдины воспевают своего короля, именно им принадлежит право выбора и только они должны решать, кому править. Пусть он и старался себя в этом убедить, но головой прекрасно понимал, что народ – это ничто по сравнению со свитой короля. Совет – вот кто решает, вот кто дает одобрение.

И что сейчас Лоран мог ответить Алире? Второй раз за день признать свое поражение? Уж лучше пусть она заколет его иглой… Лоран небрежно хмыкнул, отмалчиваясь.

– Всех спасти никто не в силах, – тем временем размышляла Алира, подтягивая нить. Края раны стянулись, доставляя боль, но она быстро помогла отвлечься и пробудиться. Силы были на исходе, страшно хотелось спать, но Лоран понимал, что на сон у него нет времени.

– Я не знаю, что делать дальше, Алира… – Он подтянул с тумбы старинный фолиант, найденный ранее не без помощи Бардоса.

– Уж если ты не знаешь, то кто тогда? – Алира затянула узел и вставила в ушко новую нить.

– Самаэль сегодня превзошел себя, я даже восхищен.

– Не падай в моих глазах, признавая его достоинство.

– Не знал, что был в твоих глазах на высоте, – отшутился Лоран, за что получил легкий укол иголкой.

– Самаэль – дурак. Ты ведь знаешь, что им руководит Моргот.

– Брат или наставник, какая разница? Их союз оставляет меня не у дел. – Лоран поставил фолиант обратно на тумбу. – В случившемся отец винит девчонку-ведьму, которую мы поймали в подземелье при попытке к бегству. Он казнит ее на рассвете, Алира.

– Дурак, значит, король, – смело подметила служанка, поворачивая Лорана к себе. – Сиди смирно, – приказала она и принялась штопать рану на плече.

Как жаль, что Алира не была членом совета. Ее стойкости духа позавидовали бы рыцари, а способности пробивать стены – таран. Она бы одним словечком убедила совет в недееспособности Кастора.

– Но все в толк взять не могу, зачем королю казнить всех найденных магов? – Алира натянула нить, вновь пронзая иглой кожу.

– В назидание Удуле. Отец считает, что казни заставят ее передумать.

– Пока старушка будет думать, того гляди, и вас не станет… – Алира резко замолчала, понимая, что сболтнула лишнего. Кроме членов совета, об истинном содержании проклятия Одханы знали лишь Бардос, Беван и она. Только им одним Лоран мог доверить секрет, лишь на их слово мог уповать и внимать совету.

– Прости. – Служанка торопливо тряхнула головой.

– Ты права, – заключил Лоран. – И сейчас нет времени, чтобы подбирать нужные слова, – говори как есть. Я гонялся за треклятой старушкой по всему Одичалому, а что в итоге?

– В итоге ты лишний раз доказал, что был прав. Никто ведь не верил в ее существование.

– И как нам это помогло?

– Не думай, что это осталось незамеченным. Люди болтают, да и совет пусть стелется перед Кастором, но тебе верит не меньше.

– Вера. – Лоран усмехнулся, понимая, что сегодня он сам ее и пошатнул. – Когда играют сильный и слабый, люди охотнее поверят первому, так безопаснее. Сегодня свою силу продемонстрировал Сэм.

– Только сегодня, – подметила Алира. – Одного выигрыша в партии мало для полной победы.

– Ты слишком многому научилась у моей матери.

– Твоя мать была мудрой женщиной, с моей стороны было бы верхом глупости не внять ее наставлениям. – Алира вытащила иглу из кожи и наложила новый шов.

Тишина была невыносимой. Лоран слишком устал, чтобы выдержать гнетущее безмолвие и не уснуть.

– Как заставить Удулу действовать?

Алира молча пожала плечами, но черты ее лица изменились. Лоран слишком хорошо ее знал, чтобы не понять, что та что-то скрывает.

– Алира?

– Я подумала, – уклончиво начала она, только и дожидаясь момента, когда можно будет поднять эту тему, – что стоит копнуть глубже.

– И?

– Ведь неизвестно, были у Одханы еще дети? – опустив руки на колени, Алира задумчиво уставилась на иголку в руках.

Лоран прижал пальцы к переносице и покачал головой. Это было исключено. Вместе с Бардосом они потратили уйму сил и ресурсов, чтобы найти сведения об Удуле. Больше духи-защитники не пойдут на уступки, второй раз так не повезет.

И все же слова Алиры заставили призадуматься; корабль последних надежд слишком отчаянно несся на рифы, но хотелось поверить, что с ним случится еще одно, пусть и крохотное, чудо. Удула была совершенно откровенна, говоря с королем, но что, если она и сама не знала всей правды? Как справедливо подметила Алира, в само существование древней ведьмы мало кто верил.

Лоран задумался. Одна история переплеталась с другой, ложь мешалась с правдой. Во что верить, что отметать, на что рассчитывать? Лоран всегда доверял фактам, доказательствам. Он бы ни за что не стал гоняться за призраком, не докажи Алира и Бардос существование Удулы. Но еще один ребенок Одханы? Нет, в это он не был готов поверить, но между тем в душе расцвела новая надежда.

То, что ранее казалось недосягаемым, теперь было вполне осуществимо. Между его бровей пролегла морщинка.

– Алира… Как думаешь, на Клыке мог в действительности иметься архив?

Служанка задумчиво хмыкнула:

– На всех островах есть архивы. Если честно, думаю, и ведьмам было что хранить под замко́м, но…

– Стоит полагать, ведьмовской замо́к отличается от прочих?

– Спасибо, что дослушал! – укорила Алира, но быстро взяла себя в руки. – Да, ведьмовскую печать снять может только маг или чародей с действующей силой стихии. Мне еще мама об этом говорила… Если рассуждать с этой точки зрения, то да. Ведьмовская печать особо прочная.

Кровь побежала по венам быстрее, прогоняя холод и усталость. В голове зашумели мысли. Лоран торопливо поднялся на ноги и стянул со спинки стула чистую льняную рубаху, с трудом натянув ее на себя здоровой рукой. Алира поднялась с места, откладывая иглу с нитью:

– Что ты задумал?

– Помнишь историю? После того, как Клык выжгли, архив так и не нашли, предположили, что его попросту не существует. – Лоран с трудом накинул поверх рубахи джеркин изумрудного цвета. – Что, если архив просто остался запечатанным? Сокрытым с помощью колдовства. Обнаружив его в тайнике ведьм, мы найдем ответ на вопрос, как снять проклятие.

– Может быть, но… это сложно. Вспомни, твои предки за все эти годы не нашли архив, поэтому он превратился в легенду.

– Мои предки были слишком заняты истреблением ведьм, чтобы смотреть дальше кострища. Тогда их не заботили детали.

– Но ведь твой дед искал тщательно. И не нашел его за всю свою жизнь.

– Да, но у моего деда не было при себе ведьмы.

Алира раскрыла рот. Острые черные брови удивленно поднялись:

– Удула не станет помогать, она слишком стара, чтобы пережить обратный путь.

– Она слишком болтлива, чтобы я вынес ее компанию, – поправил Лоран, крепя на бедре ножны с мечом.

Алира быстро поняла, что он задумал, за это Лоран и уважал девушку. То смятение, что отразилось на лице служанки, раззадорило его, в то время как сама девушка побледнела:

– Ты понимаешь, что король все равно казнит девчонку на рассвете. Да и с чего ты взял, что она пойдет за тобой? Я вон тебя всю жизнь знаю и все равно не пошла бы!

Лоран и сам не был до конца уверен в том, что собирался делать, но одно знал наверняка: архив на острове Клык – последняя надежда. Если там не будет ответов, то их не будет уже нигде. Не зря ведь разговоры о тайнике ведьм до сих пор ведутся, но найти его не получается?

Сегодня Лоран пошел на хитрость, признав свое поражение при всем совете, теперь нужно было выйти из игры победителем, находя самое нестандартное решение.

– Это слишком рискованно! – не унималась Алира, следуя по пятам за Лораном. – Ты ведь понимаешь, что на Клык тебе придется отправиться тайно? Самаэль уже сегодня чуть тебя не прикончил – и это в стенах замка, – подчеркнула она, – а тут ты выйдешь в поле, притягивая к себе внимание наемников. А вдруг девчонка окажется сильнее, чем мы полагаем? Она же убьет тебя.

Вместо ответов Лоран всучил служанке походную суму:

– Бери все самое необходимое, – велел он, на что Алира шире раскрыла голубые глаза и уперла руки в боки, демонстративно шагнув назад.

– Знаешь, меня не влечет мысль участвовать в этом походе. Не впутывай меня!

– Алира, ты уже в это впутана. Самаэль знает, как ты дорога мне. Если меня не будет при дворе, он воспользуется тобой, чтобы узнать все, что тебе известно, и никто не сможет за тебя вступиться.

Праведный гнев в глазах служанки сменился неподдельным испугом. Как бы Лоран ни хотел уберечь Алиру от бед, оставлять ее в замке было опаснее, чем рискнуть жизнью в пути. И девушка это прекрасно понимала. Уходом из замка Лоран подвергал риску не только собственную репутацию, но и жизни Алиры, Бевана и Бардоса. Король не пощадит никого, кто сотрудничал с сыном-изменником, поэтому нельзя было оставлять друзей в стенах замка. Лорану было бы куда легче в одиночку пройти этот путь, но его страшила мысль, что по возвращении не останется ничего, чем он так дорожил.

Алира сжала губы и молча приняла суму, растерянно играя с бечевкой. Девушка раскрыла походный мешок и подняла на Лорана взгляд, от которого у того екнуло сердце:

– Ты ведь понимаешь, что этим походом открыто пойдешь против короля?

Лоран затянул вторые ножны и накинул на плечи утепленный плащ. Походные одежды неприятно надавили на свежие раны, но все это не имело значения. Подняв глаза на Алиру, Лоран улыбнулся:

– Я и есть король.