Текст книги "Тело Папы"

Бозон, биограф Александра III, описывает триумфальный въезд папы в Рим в марте 1178 года: «Все посмотрели на его лицо, как смотрят на лик Христа, коего он наместник на земле». То было на праздник св. Григория Великого, накануне четвертого воскресения Великого поста. Римляне встретили понтифика с хоругвями и крестами. Биограф добавляет, что «не припомнит подобного приема какого-либо папы». Сенаторы и магистраты, благородные и простые, с оливковыми ветвями в руках пели подобающие славословия[256]256
  LP. Vol. II. P. 446: «Exierant enim obviam sibi extra urbem in longum clerus Romanus cum vexillis et crucibus, quod nulli Romanorum pontificum recolitur factum, senatores et magistratus populi cum concrepantibus tubis, nobiles cum militia in apparatu de coro, et pedestris populositas cum ramis olivarum, laudes pontifici consuetas vociferans. Tunc videns oculos… tamquam vultum Jesu Christi».


[Закрыть]. В конце XIII века во время коронации, перед Бонифацием VIII шел белый конь, несший на спине крест[257]257
  Stefaneschi J.C. Opus metricum. S. 100: «Post ipsam (crucem) quadratus equus… cigneus ad dextram vehitur». Тема Распятия четко выражена на личной печати кардинала Маттео д’Акваспарта, близкого к Бонифацию VIII. Gardner J. Some Cardinals’ Seals of the Thirteenth Century // The Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. 38. 1975. P. 95.


[Закрыть]. В последние десятилетия XIV века крест заменили на остенсорий с освященной гостией[258]258
  Rocca A. De sacrosancto Christi corpore Romanis pontificibus iter conficientibus praeferendo commentarius // Id. Thesaurus pontificiarum sacrarumque antiquitatum. R., 1745. Vol. I. P. 37–73.


[Закрыть]. Одновременно утвердился обычай вышивать крест на парадной обуви папы[259]259
  Ibid. Vol. II. P. 374–378. См. также: Alexander a Turre Cremensis. De fulgendo radio hierarchiae Ecclesiae militantis. Radius XXII. Venezia, 1604; Ср.: Rocaberti J.Th. Bibliotheca. Vol. II. P. 55–57; Masson J.P. Libri sex de episcopis Urbis, qui Romanam Ecclesiam rexerunt. Paris, 1586. P. 286–287v: «Videtur autem id dicere quasi damnans consuetudinem, moremque eorum qui demississime procumbunt ad pedes pontificios, ut signum crucis in superficie serici calcei intextum deosculentur: qui mos an sit antiquissimus nescio, nondum enim omnia legi, sed hoc scio consuetudinem illam Cisalpinis populis minus probari quam Italicae genti ad huius generis obsequia et demissiones natae».


[Закрыть]. Даже о состоявшемся избрании нового понтифика объявляли, цитируя сказанное Павлом о Христе: «Объявляю вам радость великую»[260]260
  Amalricus Augerii // RIS. III/2. P. 9. В Синодальном переводе «Сей есть Христос, Которого я проповедую вам». Деян 17:3.


[Закрыть]. Данте видел в Бонифации VIII «плененного Христа»[261]261
  «Но я страшнее вижу злодеянье: / Христос в своем наместнике пленен, / И торжествуют лилии в Аланье». Данте. Божественная комедия. Чистилище. XX, 85–87 / пер. М. Лозинского. М., 1967. С. 245. «Аланья», т. е. (Ананьи, город и резиденция Бонифация VIII – прим. пер.).


[Закрыть]. Алваро Пелайо (1332) восклицал: «Поскольку понтифик представляет Христа на земле, верующий, глядящий на него с верой, видит самого Христа»[262]262
  Alvarus Pelagius. De statu et planctu. Lib. I. Cap. 13. Fol. 4r: «Vere enim papa representat Christum in terris: ut qui videt eum oculo contemplativo et fideli videat et Christum; unde et propterea dixit Petro: Tu es Petrus».


[Закрыть]. «Папа наследник Адама, первый человек, и поэтому Бог пожелал, чтобы наместник Христа в особенности являл образ его и подобие»[263]263
  Ibid. Fol. 4r: «Item, in terra, ergo vicarius eius in terris: omnis papa habet omnem potestatem in terra, quam habuit Christus, nedum sicut verus Deus sed sicut verus homo. Dedit illi Deus potestatem eorum, que sunt super terram, papa enim successor est in hoc Ade primi hominis, antonomatice enim et typice formavit Deus filius ad imaginem suam et similitudinem papam vicarium suum».


[Закрыть]. Согласно юристу Антонио да Будри (1338–1408), «содеянное папой как наместником Бога трактуется как деяние Бога, на действия наместника следует смотреть как на действия Господа»[264]264
  Antonius de Butrio. Super prima primi decretalium commentarii. Glossa a 2, X, I, 7. Venezia, 1578. Fol. 154r. N. 9: «Quod factum est a papa, ut vicario Dei, interpretatur factum a solo Deo; et quae gesta per vicarium, videntur gesta per dominum». Цит. по: Maccarrone M. Vicarius Christi. P. 237. N. 9.


[Закрыть].

В XI–XIII вв. папа стал единственным «наместником Христа», живым его образом на земле[265]265
  Сильно реставрированный раннехристианский образ Христа в апсиде Латеранской базилики был сохранен художником Торрити по прямому указанию Николая IV (Christe Y. A¹ propos du décor absidal de Saint-Jean du Latran à Rome // Cahiers archéologiques. 1970. Vol. 20. P. 197–206; Ср.: Herklotz I. Der mittelalterliche Fassadenportikus. P. 93). Как недавно выяснилось, своими архаическими для того времени чертами он обязан не только мастеру, но и решению папы-заказчика, о котором говорит надпись. Иконографический консерватизм подкреплялся не древней, но известной с XII века легендой, согласно которой образ Спасителя явился верующим в день торжественного освящения храма. Поэтому надпись настаивает на физиогномической сохранности лика (Christe Y. A propos. P. 199: «Facies hec integra…»). В конфессии Латеранской базилики фреска XIV века изображала появление Спасителя во время освящения, проводившегося Сильвестром I в присутствии Константина. Herklotz I. Der mittelalterliche Fassadenportikus. S. 93. N. 269.


[Закрыть]. Поэтому, по крайней мере, с начала XIII века, папская литургия зримо отличается от богослужения священников и других епископов христианского мира. На вопрос «почему римский понтифик в причастии следует особому обиходу» Лотарио де Сеньи отвечает в трактате «О священном таинстве алтаря»: «Римский понтифик принимает причастие не там, где преломляет гостию, не у алтаря, а на кафедре, потому что Христос преломил гостию в Эммаусе перед двумя учениками, а ел ее в Иерусалиме, перед одиннадцатью апостолами»[266]266
  Lotharius. De sacro altaris mysterio libri sex. L, VI, 9 // PL Vol. 217. P. 911: «Quod Romanus pontifex alium in communicando morem observat… Romanus pontifex ideo non communicat ubi frangit, sed ad altare frangit et ad sedem communicat, quia Christus in Emmaus coram duobus discipulis fregit; in Hierusalem coram undecim apostolis manducavit».


[Закрыть]. Ближе к концу столетия (1286) Гильом Дюран углубил эту мысль Иннокентия III: «Будучи наместником Христа, верховный понтифик – глава всех подвизающихся в Церкви воинствующей. Совершенно и торжественно представляя главу Церкви Христа, он и причащается в особо торжественном месте»[267]267
  Guilelmus Durandus. Rationale. Lib. IV. Cap. 54: «Sicut summus pontifex est Christi Vicarius et caput omnium qui in Ecclesia degent militanti; ita Christum Ecclesiae caput perfectius ac sublimius repraesentans, ad sublimiorem locum comunicare solet»; Ср.: Lib. IV. Cap. 52: «Summus Pontifex sicut Christi vicarius, et caput omnium praelatorum perfectius Christum repraesentat, congruum est, ut ipse non altari, sed in loco sublimiori communicet, ostendens, quod Christus etiam in sua humanitate perfectius et copiosus participat ineffabilia gaudia». Св. Бонавентура несколькими годами ранее резюмировал дискуссию, комментируя Пс 21:26: «Christus in communi, et omnibus videntibus, passus est; unde Papa, quando sumit corpus Christi in Missa, sumit omnibus videntibus, nam sedens in cathedra convertit se ad populum» (Bonaventura S. Expositio in Psalterium // Id. Opera omnia. P., 1867. Vol. IX. P. 182). Николай III (1277–1280) подарил капитулу Св. Петра в Ватикане «cannulam argenteam ad observandum corpus Christi a summo pontifice»: Egidi P. Necrologi e libri affini della Provincia romana. R., 1908. Vol. I. P. 289.


[Закрыть].

Около 1100 года писал Йоркский Аноним, на его аргументации реконструируется зарождение феномена «двух тел короля»[268]268
  Канторович Э. Ук. соч. С. 113–138.


[Закрыть]. Король – двойственная личность, persona geminata, из двух персон короля одна – от природы, ex natura, друга – от благодати, ex gratia; одна проявляется в «качествах человека», другая – «в духе и добродетели»; в первой человек «по природе индивид», во второй – «по благодати Христос, то есть Богочеловек»[269]269
  Pellens K. Die Texte des Normannischen Anonymus. Wiesbaden, 1966. S. 130: «Itaque in unoquoque gemina intelligitur fuisse persona: una ex natura, altera ex gratia; una in hominis proprietate, altera in spiritu et virtute; una, qua per conditionem nature ceteris hominibus congrueret, altera, qua per eminentiam deificationis et vim sacramenti cunctis aliis precelleret. In una quippe erat naturaliter individuus homo, in altera per gratiam Christus, id est: Deus-homo».


[Закрыть]. Король – Бог и Христос по благодати, действует же он «как человек»[270]270
  Pellens K. Die Texte. S. 135: «Potestas enim regis potestas Dei est; Dei quidem est per naturam, regis per gratiam. Unde et rex Deus et Christus est, sed per gratiam, et quicquid facit, non homo simpliciter, sed Deus factus et Christus per gratiam facit». Ср.: Ibid. S. 665: «Rex autem… huius Christi, id est Dei et hominis, imago et figura erat, quia… totus homo erat, totus deificatus erat et sanctificatus per gratiam unctionis et per benedictionis consecrationem… Si ergo… rex… per gratiam Deus est et Christus domini, quicquid agit et operatur secundum hanc gratiam, iam non homo agit et operatur, sed Deus et Christus domini».


[Закрыть]. Разделение между функцией и индивидом доведено здесь до предела, автор доходит до того, что сам Христос в своем человечестве был «слабым»[271]271
  Pellens K. Die Texte. S. 144–145: «Reddite potestati, non persone. Persona enim nequam, sed iusta potestas; iniquus Tyberius, sed bonus cesar. Reddite ergo non persone nequam, non iniquo Tyberio, sed iuste potestati, et bono cesari, que sua sunt… Iustum quippe erat, ut humana infirmitas divine subderetur potestati. Christus namque secundum hominem tunc infirmus erat, cesaris vero potestas divina».


[Закрыть]. С точки зрения епископата, эта перспектива определенно принижает священство: король, исполняя свою должность, in officio, представляет обе природы Христа, епископ ниже, потому что представляет Христа лишь в человеческой природе[272]272
  Pellens K. Die Texte. S. 134: «Unde et uterque in spiritu et Christus et Deus est, et in officio figura et imago Christi et Dei est, sacerdos sacerdotis, rex regis; sacerdos inferioris officii et nature, id est humanitatis, rex superioris, id est divinitatis».


[Закрыть].

Рассуждая о папе, Аноним предлагает тройное деление. У папы – несколько персон[273]273
  Ibid. S. 6: «Talis enim non simplex est, sed multiplex, et plures habens personas».


[Закрыть]. «Он вмещает в себя и верховного понтифика, и человека, и убийцы или иного грешника, в зависимости от того, каким он сам себя соделал. В качестве понтифика он превыше людей, в качестве человека – равен им, как грешник он ниже всех остальных. Понтифик в нем безгрешен, может отпускать грехи и в этом качестве заслуживает поклонения и почестей, никому другому не подобающих, и никто не должен его судить[274]274
  Dictatus papae // Caspar E. Das Register Gregors VII. Bd. I. Berlin, 1920. S. 206: «Никто не может его судить».


[Закрыть]. Как человек, даже не совершающий грехов, он не может отпускать грехи, и почтения он заслуживает по человечеству своему. Как грешник он грешит, и в этом качестве его не следует ни почитать, ни преклоняться перед ним, а судить нужно ниже, чем человека. Ведь негоже воздавать одинаково апостолу, убийце и развратнику, священству понтифика, преступлению убийцы и блудодейству развратника»[275]275
  Pellens K. Die Texte. S. 6: «Nam et summi pontificis personam habet et hominis, et vel homicide vel alterius peccatoris, eius videlicet, quem se ipse fecit. Secundum summi pontificis personam super omnes homines est, secundum hominis personam inter homines, secundum peccatoris personam infra homines. Secundum summi pontificis personam non peccat sed potens est remittere peccata, et secundum hanc super omnes homines reverendus est et honorandus et a nemine iudicandus. Secundum hominis vero personam, et si non peccat, non tamen remittit peccata, et secundum hanc tamquam homo reverendus est et honorandus atque etiam iudicandus. Secundum personam autem peccatoris peccat, et secundum hanc nec reverendus est nec honorandus, sed tanquam inferior homine iudicandus. Neque enim iustum est, ut in eadem reverencia et in eodem honore habeamus et apostolum et homicidam seu adulterum, ordinem pontificis sacratissimum et facinus homicidii seu adulterii sceleratissimum». Об авторе см.: Baer W. Studien zum sogenannten Anonymus von York. Diss. München, 1966.


[Закрыть]. Такая логика столь радикальна, что выглядит скорее литературным упражнением, и она приводит англичанина к вопросу: папа – единственный, кому мы должны в церкви подчиняться? «Кому нам подчиняться? Папе как человеку или как апостолу?» И ответ тоже строится на удивительно ясном различении между физической природой и властной функцией: «мы должны подчиняться не человеку, потому что такое подчинение человеку непозволительно и пришлось бы подчиняться любому человеку». Папе подобает подчинение «как апостолу, то есть посланнику Христа»[276]276
  Pellens K. Die Texte. S. 226–227: «Cum multe sint ecclesie in Romana civitate, aut omnibus equaliter debemus obedire, aut quibusdam tantum… Ergo uni tantum debemus obedire, illi videlicet, que est in Lateranis, in qua sedes est apostolica…. Sed quia illi plures in dignitate non sunt equales, illis omnibus non debemus equaliter obedire, sed illi tantum, qui apostolicus est»; Ibid. S. 227: «Sicque fit, ut non Ecclesie sed persone debamus obedire. Sed in quo debemus obedire? Aut enim in eo quod homo est aut in eo quod apostolicus est debemus ei obedire. Sed non in eo quod homo est, quia homini talis obedientia exhibenda non est. Alioquin omni homini deberetur obedientia talis. Ergo in eo quod apostolicus est obedientia illi exhibenda est, id est, in eo quod missus est a Christo videlicet».


[Закрыть].

В письме константинопольскому патриарху 12 ноября 1199 года папа комментирует одно место у Луки (22:32): «Господь признался, что молился за Петра, сказав со всем жаром: Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих. Это значит, что наследники его никогда не отклонялись от веры». Канонисты XII века сходились на том, что, молясь о верности Петра, Христос не гарантировал ему непогрешимость правления в Церкви, – ведь и Петр ошибся в отношении иудеев, в чем его и обличил св. Павел (Гал. 2:11) – но скорее, по милости своей, силу веры до конца. Угуччоне и комментаторы «Декрета Грациана» тогда же дали более широкое истолкование слов Христа[277]277
  Haluscynski T. Acta Innocentii III, 1198–1216. Vaticano, 1944. P. 189. Цит. по: D’Avray D. A Letter of Innocent III and the Idea of Infallibility // Catholic Hitorical Review. Vol. 66. 1980. P. 419. N. 13; Summa ad Dist. 21 ante c. 1, цит. по: Tierney B. Origins. P. 34. N. 1. По этому вопросу см. также рецензию Кеннета Пеннингтона на «Histoire du Christianisme» в журнале Speculum 1995, p. 441.


[Закрыть]. Идентифицировав Петра со вселенской Церковью, они сделали вывод, что не его и его наследников вера непогрешима, а вера Церкви: «Слова чтобы не оскудела вера твоя определенно показывают, что кратковременное отпадение лишь укрепило его в вере. Под Петром следует понимать Церковь, в вере Петра – веру вселенской Церкви, которая никогда не ошибается целиком и никогда не ошибется вплоть до судного дня»[278]278
  «Intelligitur finaliter et irrecuperabiliter, licet enim ad tempora defecerit tamen factus est postea fidelior, vel tunc in persona Petri intelligebatur Ecclesia, in fide Petri fides universalis Ecclesie que numquam in totum deficit vel deficiet usque in diem iuditii». Ms. Pembroke Coll. 72. Fol. 129vB. Цит. по: Tierney B. Origius P. 34. N. 4.


[Закрыть]. В письме патриарху Иннокентий III трактует Луку более буквально, он четче, чем это делалось ранее, связывает смысл молитвы Христа, гарантирующей правоверие вселенской Церкви, с тем фактом, что ни Петр, ни его преемники якобы никогда не уклонялись от католической веры[279]279
  Об этом термине см.: Ibid.


[Закрыть].

«Поскольку папа – образ Христов», иронизирует Петр Иоанн Оливи (1295), «иные утверждают, что он несотворен, безмерен, безгрешен, никогда не ошибается и всеведущ, как Христос»[280]280
  Oliger P.L. Epistola ad Conradum de Offida // Archivum Franciscanum Historicum. Vol. 11. 1918. P. 366–373: «Unde autem sequitur quod quia papa vel episcopus est quoad aliquid Christi ymago, ergo quoad omnia est Christi ymago… Quod vero dicunt, quod ergo quod est increatus et immensus et impeccabilis et infallibilis et omnium praescius sicut Christus, quod nullus dicet vel sapiet nisi demens».


[Закрыть]. Персону верховного понтифика возвели в гаранты верности вселенской Церкви: «Невозможно, чтобы Бог, дав кому-либо полную власть разрешать сомнения о вере и божественном законе, позволил ему впасть в заблуждение. А раз он не может ошибиться, нам подобает следовать ему, словно правилу, которое не ошибается. И эту власть Бог дал римскому понтифику»[281]281
  Maccarrone M. Una questione inedita dell’Olivi sull’infallibilità del papa // Rivista di storia della Chiesa in Italia. Vol. 3. 1949. P. 328: «Item, si impossibile est Deum dare alicui plenam auctoritatem diffiniendi de dubiis fidei et divine legis cum hoc, quod permitteret eum errare; de quocumque autem constat quod nullo modo permitteretur errare; ipse sequendus est tamquam regula inerrabilis; sed Romano pontifici dedit Deus hanc auctoritatem»; Ср.: Tierney B. Origins. P. 93.


[Закрыть].

Живой образ Христа, папа соучаствует в обеих его природах – человеческой и божественной. Около 1100 года этой идеей воспользовался Йоркский Аноним, чтобы обосновать двойственную персону короля[282]282
  См. ниже.


[Закрыть]. Иннокентий III в проповеди на праздник свв. Петра и Павла перенес ее на достоинство Петра[283]283
  Innocenzo III. Sermo XXI in festo SS. Petri et Pauli // PL Vol. 217. P. 551: «Duas autem confitetur in Christo naturas, et unam personam»; P. 552: «dignitas haec in duobus attenditur, quia scilicet beatissimus Petrus et fundamentum est et caput Ecclesiae»; P. 554: «quae uni Petro duas claves commisit, propter illam excellentissimam fidem, quae in uno Christo duas naturas veraciter recognovit».


[Закрыть]. Однако пришлось ждать рубежа XIII–XIV вв., чтобы увидеть, как приобщение папы к двум природам Христа без обиняков обосновало полноту папской власти, то есть духовную и светскую власть наместника Христа. Рассуждая о папской власти, Агостино Трионфо увидел в ней «смешение божественного и человеческого» и утверждает, что «в папе власть двойственна, одна – власть упорядоченная, potestas ordinis, связанная с телом Христа, другая – юрисдикция или управление, potestas iurisdictionis vel administrationis, связанная с мистическим телом Христа»[284]284
  Augustinus Triumphus. Summa. Lib. I. Cap. 6: «In papa est duplex potestas, una respectu corporis Christi veri, et ista vocatur potestas ordinis… alia respectu corporis Christi mystici, et ista vocatur potestas iurisdictionis vel administrationis». Цит. по: Wilks M.J. “Papa est nomen iurisdictionis”. Augustinus Triumphus and the Papal Vicariate of Christ // Journal of Theological Studies. Vol. 8. 1957. P. 81. Ср.: McCready W.D. Op. cit. P. 196.


[Закрыть]. Трактат «О христианском правлении» Иакова из Витербо (1302) тоже называет папу «наместником Христа, не только как человека, ведь он лишь священник, но и как Бога и человека, ведь он царь, поэтому справедливо называть его наместником Бога»[285]285
  Jacobus de Viterbio. De regimine christiano. Lib. II. Cap. V: «Dicitur autem vicarius Christi et in quantum homo solum, quia sacerdos est, et in quantum Deus et homo, quia rex est, unde et vere Dei vicarius nominatur». Le plus ancien traité de l’Eglise. Jacques de Viterbe. De regimine christiano (1301–1302) / Ed. H.X. Arquillière. P., 1926. P. 106. Цит. по: Maccarrone M. Vicarius Christi. P. 158.


[Закрыть]. И в этом вопросе точку поставил в 1332 году Алваро Пелайо: «Как у Христа две природы, так и главный его наместник, каждый папа в отдельности, соучаствует в обеих: в божественной в том, что касается дел духовных, в человеческой – в делах мирских»[286]286
  Alvarus Pelagius. De statu et planctu. I, art. 37, par. P, N. 8 F. 8v. 1: «sic ejus vicarius generalis et singularis papa participat cum Christo quodammodo naturam divinitatis quoad spiritualia et humanitatis quoad temporalia». Jung N. Alvaro Pelayo. P. 92.


[Закрыть].

За интересующее нас время на папу перенесли целый ряд идей и образов, которые раннесредневековая экклезиология относила к Церкви. В XII веке концепция Церкви как христианского мира держалась на глубоко продуманном символизме тела. Согласно самому раннему представителю такой метафорики, Гонорию Августодунскому, «тело Церкви», corpus Ecclesiae, состоит из семи членов: глаз, волос, зубов, губ, колен, шеи и плеч. Они соответствуют семи чинам избранных, ordines electorum. Семь членов супруги (Церкви), «восхваляет муж (Христос), поскольку они следуют его повелениям»[287]287
  Honorius Augustodunensis. Expositio in Cantica Canticorum // PL Vol. 172. Col. 414: «Nota septem membra sponsae a sponso laudata, id est septem ordines electorum in Ecclesia. Qui sunt oculi, qui occulta perspiciunt; capilli, qui a vitiis plani foramen acus, id est portam coeli transeunt; dentes, qui improbos corrigunt; labia qui secreta Scripturae aperiunt; genae, qui de peccatis propriis vel alienis erubescunt; collum, qui vitalem flatum, vel cibes doctrinae praedicando aeterna gaudia administrant; duo ubera, docti in utraque lege de duobus populis». См. прежде всего: Arduini M.L. «Rerum mutabilitas». Mondo, tempo, immagine dell’uomo e ‘Corpus Ecclesiae-Christianitatis’ in Onorio di Ratisbona (Augustodunensis). Per la comprensione di un razionalismo politico nel secolo XII // L’homme et son univers au Moyen Âge. Vol. I. Louvain-la-Neuve, 1986. P. 365–373.


[Закрыть]. В трактате о таинствах богослужения Лотарио римский понтифик в литургическом облачении в знак почтения получает поцелуи в семь «частей тела»: губы, грудь, плечи, руки, кисти, колени, ступни[288]288
  Lotharius. De sacro altaris mysterio // PL T. 217. Col. 910: «Illud quoque vacare non creditur a mysterio quod summus pontifex a ministro septem modis accipit osculum: ad os, pectus, ad humerum, ad manus, ad brachia, ad pedes, genua, expressum mysterium, sed alias exprimendum». Этот сюжет вновь рассматривается Дюраном в «Рационале» (IV, 53, 13): «Illud quoque vacare non creditur mysterio, quod summus pontifex septem modis accipit osculum: videlicet ad os, ad pectus, ad humerum, ad manus, ad brachia, ad genus et ad pedes».


[Закрыть]. Став папой, автор пошел дальше. В проповеди на день св. Григория Великого фактически вся сложная семеричная символика Гонория перенесена с чинов «избранников» Церкви на папское богослужебное облачение[289]289
  Innocentius III. Sermo XIII in festo d. Gregorii papae // PL T. 217. Col. 513–522.


[Закрыть].

Иннокентий III продолжил развивать аналогию между фигурой папы (главы) с телом Церкви. Болезнь членов Церкви приходит к папе и поражает его тело: когда заболевает Церковь, сердце понтифика сокрушается[290]290
  Reg. IX. N. 113 (PL T. 215. Col. 949): «Angustias et aerumnas, quibus universum corpus Ecclesiae, a planta pedis usque ad verticem (Is.,1, 6), miserabiliter concutitur et turbatur, intentissime cogitantes, vehementi dolore cordis afficimur, eo autem molestius, quo specialius illius tenemur imitari vestigia, qui, sicut ipsemet asserit, infirmabatur infirmantibus fratribus». Ср.: Евр 4:15, 2 Кор 11:29. Imkamp. Das Kirchenbild. S. 195. Ср.: Struve T. Die Entwicklung der organologischen Staatsauffassung des Mittelalters. Stuttgart, 1978. S. 34–35.


[Закрыть].

Радикально новым стало его символическое прочтение духовного брака. Традиционно акцент делался на мистическом союзе Христа и Церкви, теперь же – на бракосочетании епископа Рима и Римской церкви[291]291
  Проповедь на первую годовщину: PL T. 217. Col. 663. Cм. Munk C.M.A Study of Pope Innocent III’s Treatise: De quadripartita specie nuptiarum. Diss. Univ. of Kansas. T. II. Lawrence, 1976. P. 9–12.


[Закрыть]. Эту экклезиологическую концепцию воплотила не дошедшая до наших дней мозаика в апсиде базилики св. Петра: в нижнем регистре Иннокентия III изобразили в парадном одеянии, слегка склонившим голову, стоящим напротив Римской церкви в виде молодой девушки[292]292
  Ruysschaert J. Le tableau Mariotti de la mosaïque absidale de l’ancien S. Pierre // Rendiconti della Pontificia Accademia di Archeologia. Vol. 40. 1967–1968. P. 295–317; Ladner G.B. Die Papstbildnisse. Vol. II. P. 56–68. Согласно Гонорию III, «как голова шеей соединяется с телом, так Церковь со Христом через Петра». Проповедь XI о кафедре св. Петра: Honorii III opera omnia / Ed. C. Horoy. Vol II. P., 1879: «Sicut corpus per collum capiti jungitur, ita per beatum Petrum sancta Ecclesia Christo conjucta est. Et sicut cibus per collum in corpus descendit, ita per beatum Petrum apostolum, verbum Dei quod est cibus animarum, ad Ecclesia, venit».


[Закрыть].

Около 1300 года Эгидий Римский уже уверенно утверждал, что «верховный понтифик, вершащий судьбы церкви, может быть назван Церковью»[293]293
  Aegidius Romanus. De ecclesiastica potestate / Ed. R. Scholz. Weimar, 1929. Bd. III. S. 12: «Summus pontifex, qui tenet apicem Ecclesie et qui potest dici Ecclesia». Ср.: Scholz R. Die Publizistik zur Zeit Philipps des Schönen und Bonifaz VIII. Stuttgart, 1903. S. 60.


[Закрыть]. Несколько десятилетий спустя, на удивительных рисунках Опичино де Канистриса, клирика при папском дворе в Авиньоне, фигура папы дважды сопровождается надписью, идентифицирующей его с телом Церкви. На одном папа назван «апостольским телом Церкви», у его ног примостилась церковь мирян, вкладывающая десятину «в правую руку мистического Христа»[294]294
  Salomon R. Opicinus de Canistris. Weltbild und Bekenntnisse eines avignonesischen Klerikers des 14. Jahrhunderts. London, 1936. Vol. II. Р. 24.


[Закрыть]. Фигура папы аналогична Христу на одном из предыдущих рисунков[295]295
  Ibid. Р. 17.


[Закрыть]. В другом месте он назван «телом Церкви воинствующей», а фигурка ребенка с нимбом подписана «сын человеческий», то есть Христос[296]296
  Ibid. Р. 47.


[Закрыть].

Итак, с XII века фигура папы все больше ассоциировалась с Церковью или с Христом. Он уже был не «наместником Петра», а «наместником Христа». И все больше – зримым на земле Христом. Persona papae перетянула на себя традиционную связь между Римом и могилой апостолов. Через концепцию головы, caput, она стала главным вместилищем и исключительным гарантом безошибочности веры Церкви. Тело папы метафорически оформило экклезиологическую связь между папой и кардиналами на вершине иерархии Римской церкви.

Риторика и обряды самоуничижения, которые мы реконструировали в первой главе, противопоставляли физическую бренность конкретного папы величию и универсальности функции верховного понтифика. Жизнь папы коротка, его личная власть недолговечна, но как папа он всеобщий епископ и государь над императорами, обладает «высшими честью и достоинством среди всех людей». В бытность свою папой, заключенную в непреодолимые рамки, навязанные Богом и историей («годы Петра»), он воплощает надличностное наследие Петра[297]297
  Различение между личностью и функцией хорошо видно в игре слов dominus и domnus в стихотворении CXLIX, которое Петр Дамиани отправил Гильдебранду, будущему Григорию VII: «Vivere vis Romae, clara depromito voce: / Plus Domino papae quam domno pareo papae» (PL. T. 145. Col. 961).


[Закрыть].

Однако, чем ближе папа приближался к Христу, тем сильнее ощущалась необходимость провести границу между папой-человеком и папой как persona Christi. Вопрос оказался столь злободневным, что в XIII – начале XIV вв. за него взялись как понтифики, так и пропапски настроенные богословы – не чтобы ослабить, но чтобы укрепить христологические основания института папства. Гонорий III настаивал на вечности фигуры Мельхиседека, прообразующего Христа[298]298
  Honorius III. Sermo VIII // Honorii III opera. Vol. II. P. 97–98.


[Закрыть]. Но, вспоминая своего предшественника, Иннокентия III, он же говорил, что, «будучи смертным и не имея возможности избегнуть смерти, тот вооружился покаянием, желая раствориться и соединиться с Христом, в котором и благодаря которому он жил и умер»[299]299
  Письмо Гонория III от 25 июля 1216 г. Potthast 5317–5318. Honorii III opera omnia. Vol. II. P. 8–9: «Verum quia mortalis erat, et sententiam mortis evadere non poterat temporalis: idcirco se armis poenitentiae praemunivit, optans dissolvi, et esse cum Christo, in quo et per quem vivere volebat et mori». Ср.: Фил I:8; I:21–23.


[Закрыть]. Близость ко Христу не наделяла папу бессмертием.

В послании о своем избрании (25 ноября 1277 г.) Николай III тоже провел различие между человеческой бренностью и вечностью во Христе своего нового служения. Христос пожелал «увековечить свое наместничество в череде наместников, и хотя они подчиняются власти смерти по человеческой своей слабости и смертности, власть наместника остается прежней при смене ее носителей»[300]300
  Les Registres de Nicolas III (1277–1280) / Ed. J. Gay. P., 1898–1938. N. 1 (15 gennaio 1278): «eandem insuper vicariam sic esse voluit vicissitudinarie successionis continuatione perpetuam ut, quamquam ipsi vicarii ex humane fragilitatis conditione legi mortalitatis addicti vite presentis occasum imperio mortis incurrerent, ipsum tamen vicariatus officium substituendorum vicibus immortale perpetuum remaneret».


[Закрыть].

Агостино Трионфо напоминает, что «Петр и всякий папа после него наследовали Христу как наместники, «по должности и власти, не лично», «ни Петр, ни его наследники лично не являются наследниками Христа, потому и называются наместниками и слугами»[301]301
  Augustinus Triumphus. Summa. Qu. 8. 3: «Successit ergo Petrus Christo et quilibet alius papa succedit sibi ut vicarius eius in officio et potestate, non in persona… Christus… qui semper est vivens et semper est papa et pontifex totius Ecclesie et erit in perpetuum, non potest personaliter sibi cedere, nec alius personaliter sibi succedere… tam Petrus quam successores eius non sunt personaliter successores Christi, sed dicuntur vicarii et ministri eius, ipso Christo semper vivente et semper in papatu et pontificatu regnante». Цит. по: McCready W.D. Op. cit. P. 184. N. 33.


[Закрыть].

Согласно Алваро Пелайо, папа действует как Христос «не в величии», а «в служении», власть Христа длится вечно, власть наместника – временно, даже если «в разных преемниках эта власть будет длиться до скончания века»[302]302
  «Item Christi vicarius agit non excellenter ut Christus, sed ministerialiter». Alvarus Pelagius. De planctu Ecclesiae. Lib. I. Cap. 18 // Rocaberti J.Th. Bibliotheca. Vol. III. P. 165.


[Закрыть]. «Христос может судить не только то, что явлено, но и скрытое в сердцах; наместник Христа, пусть и чистый, на это не способен, ведь человек различает лишь очевидное»[303]303
  Ibid. P. 166: «Quamvis possit dici, quod Christi Vicarius quasi occulta iudicat in foro poenitentiae, in quo noscit occulta per secretam confessionem poenitentis; manifesta vero iudicat in foro causarum exteriorum».


[Закрыть]. Необходимость отличить верховного понтифика от физической персоны заставила Алваро утверждать, что «Пилат судил Христа не как публичное лицо, а как частное… в этом папа не наследник Христа, ни лично, ни в обвинении»[304]304
  Collirium. Следовательно, перед Пилатом Христос являл не образ папы, но простого человека перед судьей, «non personam pape, sed simplicis hominis coram suo iudice accusati. Unde nec in hoc papa Christo succedit, non in persona, non in accusatione». Unbekannte kirchenpolitische Streitschriften. Bd. II. S. 513.


[Закрыть]. Все рассуждение Алваро неумолимо подводит к разговору о краткости жизни пап. Его тональность напоминает «О размышлении» Бернарда: «Папе следует задуматься над тем, кто он. Ибо он человек… Человеком он рождается, епископом – поставляется. Рожденный женщиной, он проживет недолго, потому что папы живут недолго и в мытарствах, больших, чем у кого-либо», «пусть подумает о своей наготе, ведь нагим он вышел из утробы матери… пусть устыдится наготы, как всякий человек… пусть оплачет свое рождение на муки… пусть здраво помыслит о себе, что он, будучи верховным понтификом, уже есть презренный прах»[305]305
  Alvarus Pelagius. De statu et planctu Ecclesiae. Vol. II. P. 13. F. 44 r: «Sed prosequor, ut papa tumorem deponat, ut consideret quid sit, quia homo, quis, quia episcopus… Homo natus, episcopus factus… Sed qualiter natus attendat: de muliere, ad literam, brevi vivens tempore, quia parum vivunt pape, repletur multis miseriis plus quam alii homines… Deleat sucum… et male colorate nitorem glorie: ut inde se nudum considerret: quia nudus egressus est de utero matris sue… Numquid micans gemmis aut floribus sericis, aut coronatus pennis, aut suffarcinatus metallis… Sic cuncta hec veluti nubes quasdam matutinas velociter transeuntes et cito pertransituras dissipet… oscuret sibi homo nudus et pauper et miserabilis… Quia homo sit: erubescens quod nudus sit… Plorans quia natus sit, murmurans quia sit homo natus ad laborem… salubris copula ut cogitans se summum pontificem attendat vilissimum cinerem non fuisse sed esse».


[Закрыть].

Не стоит удивляться, что в конце главы об истории телесных метафор, описывавших фигуру папы в XI – конце XIII в., вновь со всей ясностью возникла тема бренности. Аналогия с предыдущими нашими наблюдениями налицо, потому что сама проблема ставилась схожим образом. Папа претендовал на то, чтобы по-настоящему воплощать вечную Церковь, – значит, следовало не менее безоговорочно разъединить физическое лицо и институт.

Но тот факт, что папа стал зримым образом Христа на земле, ставит еще один вопрос, очень важный для истории тела папы: как Римская церковь изнутри переживала противоречие между телесной человеческой хрупкостью папы и христологическим основанием его высочайшего служения? Ограничивалось ли дело риторикой или возникли какие-то ритуалы, аналогичные тем, что мы изучили в связи с темой бренности и кратковременности?

III. Белизна

Новое пространство ритуалов открывается нам уже в том же XI Чине каноника Бенедикта (1140–1143), с которого мы начали разговор о бренности[306]306
  На сегодняшний день единственное изложение ритуала агнцев Божьих можно найти лишь у Серджо Бертелли (Bertelli S. Il corpo del re. Firenze, 1990. P. 117–127).


[Закрыть]. В нем описывается две церемонии, связанные с агнцами.

Первая проводилась на Пасху. После станционного богослужения в Санта Мария Маджоре папа в короне с процессией возвращался в Латеран. Спешившись, он отдавал корону кубикулярию, и тот клал ее в ларец. Судьи сопровождали его в зал, где понтифик оказывался окруженным одиннадцатью диванами и сиденьем, «что символизировало двенадцать апостолов, ужинавших вместе за трапезой Христовой в день Пасхи». Помимо настоятеля базилики за стол садились пять кардиналов и пять дьяконов. Папа раздавал пресбитерий, затем вставал и шел в соседнюю комнату, чтобы благословить жареного ягненка; взяв кусок, возвращался в трапезную и обращался к приору базилики со словами «Что делаешь, делай скорее»[307]307
  Ин 13:27.


[Закрыть] и клал мясо ему в рот. Остальные куски папа раздавал одиннадцати присутствовавшим, рассаженным согласно древнему чину вокруг стола[308]308
  LC. Vol. II. P. 153. N. 48: «Finita missa coronatur et cum processione redit ad palatium per montem Exquilinum… Judices autem ducunt eum illo die in basilicam magnam Leonianam, in cameram ubi sunt preparata XI scanna et unum subsellium circa mensam domni pontificis et lectus eius bene preparatus, in figura XII apostolorum circa mensam Christi, quando comederunt pascha. Ibi jacent in cubitis V cardinales et V diaconi et primicerius ad prandium. Dato prius presbiterio in camera secum manibus, sicut in die Nativitatis Domini, surgit inde et venit ad locum qui dicitur Cubitorium, ubi agnus assus benedicitur, quem benedicit et redit ad preparatum locum mense. Prior basilicarius sedet in subsellio ante lectum. Tunc domnus pontifex tollit parum de agno et prius porrigit priori basilicario, dicens: Quod facis, fac citius. Sicut ille accepit ad damnpationem, ut accipe ad remissionem. Et mittit in os ejus. Qui accipit et comedit. Reliquum agni dat XI discumbentibus et aliis quibus placet, et sic omnes comedunt. Ad dimidium vero convivium, ex precepto archidiaconi surgit quidam diaconus et legit leccionem. Cantores autem ex precepto domini pontificis cantant sequentiam que sit conveniens Pasche, modulatis organis. Eaque finita eunt et osculantur pedes pontificis, qui dat eis coppam plenam pocione. Qui bibunt et accipiunt a saccellario unum bizantium».


[Закрыть]. В этой инсценировке Тайной вечери папа занимал положение Христа, приор базилики – Иуды, апостолов представляли пять кардиналов, пять дьяконов и настоятель. Об этой пасхальной трапезе рассказывает каноник Св. Петра Бенедикт, более кратко – одна из последующих версий его чина[309]309
  Basel. Universitätsbibliothek. Cod. D. IV. 4; Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 373–374. Пассаж о трапезе здесь немного короче, чем в XI чине (Ibid. S. 374 (= Anhang I. N. 20): «Finita missa, coronatur et redit ad palatium cum processione. Veniens ad palatium, acceptis laudibus a cardinalibus sicut in aliis coronis, descendit de equo suscipitur a primicerio et secundicerio, ducitur in cameram. Preparata sunt ibi XI scamna et unum subsellium in figura XII apostolorum. Benedicit agnum, tollens parum dat priori, dicens: Quod facis, fac citius, sicut ille ad dampnationem, sic tu ad remissionem; et mittit in os eius. Deinde undecim discumbentibus ad dimidium convivium legit diaconus lectionem; cantores ex precepto pontificis cantant sequentiam convenientem. Finito convivio, pontifex pulsat, postea surgens intrat ad vesperas».


[Закрыть]. Позже – никаких следов.

Во второй церемонии участвует уже не настоящий ягненок, а из воска. Она проводилась не в Пасхальное воскресенье и делилась на две части: производство и раздача. Восковых агнцев изготавливали в Страстную субботу, а раздавали через неделю, на Светлую (in Albis): «В Страстную субботу архидьякон встает утром, смешивает масло с прошлогодним миром и чистым воском, служка готовит смесь и делает из нее фигурки агнцев, которых папа раздает во время мессы в Светлую субботу»[310]310
  LC. Vol. II. P. 151. N. 43: «In Sabbato sancto mane surgit archidiaconus et miscitat oleum et crisma annotinum in cera munda; acolitus conficit eam et colat et facit ex ea in similitudinem agnorum, quos domnus pontifex expendit ad missam in sabbato de Albis». В Базельском кодексе описание церемонии Страстной и Светлой субботы фактически идентично тексту Бенедикта (Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 373 = Anhang I. N. 15): «In sabbato sancto mane surgit archidiaconus et miscet oleum et crisma annotinum in cera munda; acolitus conficit eam et colat et facit ex ea in similitudinem azimorum, quos dominus pontifex ad missam expendit in sabbato de albis».


[Закрыть].

В отличие от пасхальной трапезы, эту двойную церемонию с агнцами можно встретить уже в раннем источнике – одном римском чине IX века: «В католической церкви, в черте Рима ранним утром Страстной субботы архидьякон приходит в Латеран, расплавляет в большом сосуде воск, добавляет в него масло, благословляет воск, отливает из него фигурки агнцев и откладывает в чистое место. В Пасхальную седмицу архидьякон раздает их верующим после мессы и причастия, чтобы те из них дома изготавливали фимиам и воскуряли при необходимости. И так же поступали с воском в других городах»[311]311
  PL. T. 78. Col. 960: «Nam in catholica Ecclesia infra civitatem Romanam, mane prima, Sabbato sancto, in Lateranis venit archidiaconus in ecclesia et fundit ceram in vas mundum majorem, et miscitat ibidem oleo, et benedicit ceram, et ex ea fundit in similitudinem agnorum, et servat eos in loco mundo. In octavas vero Paschae dantur ipsi agni ab archidiacono in ecclesia post missas et communionem populo, et ex eis faciunt in domos suas incensum ad suffumigandum pro qualicunque eis eveniente necessitate. Similiter in suis civitatibus de cera faciunt».


[Закрыть]. Целебрант – архидьякон, восковые агнцы выступают талисманами.

Сходство этих двух чинов поразительно, совпадают даже дни: Страстная суббота для изготовления агнцев, Светлая – для раздачи. Но важны и отличия. В первом чине воск с маслом плавит в чане архидьякон, он же благословляет и отливает фигурки, складывает и раздает народу в Светлую субботу. Два века спустя, согласно Бенедикту, архидьякон участвует лишь в первой фазе церемонии, и в ней различимы некоторые новшества: к воску и маслу прибавляется миро, символ помазания; изготовление агнцев поручается служке; субботнюю церемонию раздачи проводит уже не архидьякон, а папа. Отметим еще, что к евхаристическому значению невинного жертвенного агнца Бенедикт прибавляет отсылку к крещению[312]312
  LC. Vol. II. P. 154. N. 53: «Sicut filii Israel in Egypto positi precepto Domini de sanguine agni immaculati in liminibus domorum scripserunt hoc signum X ne ab angelo percuterentur, ita et nos de sanguine immaculati agni Christi debemus hoc signum scribere in limine domorum nostrarum per fidem, ne a diabolo et a vitiis percutiamur et a potestate diaboli liberemur. Aliud: propter infantes noviter baptizatos in ecclesia deponentes veterem tunicam, qui adnunciant alleluia, id est gloriam beatitudinis celestis patrie. Tercium: quia quicumque habuerit de cera predictorum agnorum et ex ea in domo sua crucem habuerit vel secum portaverit, non ledetur ab aliquo fantastico spiritu et a tonitruo».


[Закрыть]. Восковые агнцы превратились в орудие очищения, они заставляют человека сбросить «старую одежду» и освобождают от демонской напасти. В них – ритуал перехода от человека ветхого – к новому. Это важно, потому что отныне папа, а не архидьякон, играет активную роль в раздаче.

Церемония с агнцами присутствует в Чине Ченчо (1192)[313]313
  В Чине Альбина отсутствует.


[Закрыть]. На фазе приготовления (в Страстную субботу) архидьякон окончательно исчез: агнцев готовят папские служки, которым полагается к тому же получить десять фунтов воска с алтаря Св. Петра и лично показать папе. Значит, сам воск явным образом символизирует Петра. Раздача по-прежнему разделена надвое. В Светлую субботу понтифик в Латеранской базилике дарит сделанных из воска и мира агнцев «епископам, кардиналам и другим, как клирикам, так и мирянам». Во время трапезы служки подносят папе серебряное блюдо, наполненное агнцами – agnus dei; еще одно выдается камерарию, а тот дарит его приближенным папы, его familia[314]314
  LC. Vol. I. P. 307. N. LII, 62: «Sabbato in albis statio est apud sanctum Johannem Lateranensem… ipse domnus papa distribuit agnos confectos crismate et cera per episcopos, cardinales, et alios, tam clericos, quam laicos, hac ratione… Et notandum quod acoliti domni pape predictos agnos debent facere, ab altare sancti Petri X libras cere recipientes et presentare domno pape hora supradicta”. Debent etiam de predictis agnis Dei plenam scutellam argenteam domno pape, dum comedit, presentare, et aliam camerario familie distribuendam».


[Закрыть]. Первая раздача проводится в базилике, при торжественном открытом для публики богослужении, при участии епископов, кардиналов, клир и мирян, за которыми стоит вселенская Церковь. Вторая, более камерная, куриальная, рассчитана на сотрапезников и приближенных папы[315]315
  Bertelli S. Il corpo del re. P. 122.


[Закрыть].

В чине IX века папа заступал на место Христа и на Пасху раздавал жареного ягненка. У Ченчо папа раздает агнцев из воска, символизирующего Петра, и содержащих не только масло, но и миро, отсылающее к помазанию. Церемония сконцентрирована на фигуре понтифика, являющегося мистическим посредником. Важно и то, что папа не участвует в приготовлении агнцев, потому что они представляют собой символическое тело его служения во Христе. Но именно он, вместе с Петром, раздает их Церкви (епископам, кардиналам, клирикам и мирянам) и курии (прелатам и приближенным)[316]316
  Ibid. P. 125, 127.


[Закрыть].

Два римских литургических кодекса второй половины XIII века позволяют нам увидеть в этой церемонии новую сцену[317]317
  Vat. Ottobonianus lat. Fol. 356 и Avignon. Bibliothèque du Musée Calvet. MS. 100. Это римский рубрицированный сакраментарий, но не из папской капеллы, а из какой-то римской церкви, в которой служил прелат, тесно связанный с францисканцами, возможно, кардинал Джан Гаэтано Орсини, будущий Николай III (1277–1280), чьей инициативе приписывают реформу богослужения в Риме в 1253–1254 годах. Ватиканский кодекс создан в 1267–1270 или до 1279 гг., авиньонский, копия ватиканского, – немного позже (Van Dijk S.J.P., Walker J.H. The Ordinal. P. 298–299; Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 393; Voci A.M. Nord o Sud? Note per la storia del medioevale palatium apostolicum apud Sanctum Petrum e delle sue cappelle. Vatican, 1992. P. 82).


[Закрыть]. В Светлую субботу, раздав агнцев епископам, священникам, дьяконам и народу, отслужив мессу, папа возвращается в Латеранский дворец и идет в «дом, где ему приготовлен обед». «Омыв руки и дав благословение, он направляется в приготовленную для него трапезную, здесь служка берет сначала скатерть, потом полный агнцев поднос и, направляясь к двери, громко произносит: вот новые агнцы возвестившие аллилуйю, а теперь они пришли к источнику, исполненные света»[318]318
  «Isti sunt agni novelli qui annuntiaverunt, alleluia. Modo veniunt ad fontes. Repleti sunt claritate, alleluia».


[Закрыть]. Служка кланяется, подходит ближе и повторяет те же слова чуть громче. В третий раз приблизившись еще на несколько шагов, он оказывается перед понтификом и возглашает: «Государь, государь, вот агнцы»[319]319
  «Domine, domine, isti sunt agni».


[Закрыть]. Тогда он ставит поднос на стол, а папа раздает агнцев своей familia, т. е. членам курии, сначала капелланам, потом служкам и всем остальным[320]320
  В том, что касается церемонии агнцев, узнать, насколько древними источниками пользовался римский миссал в ватиканском кодексе, невозможно. Неизвестно и то, в каких выражениях она описана в оригинальном кодексе ординала Иннокентия III. Современный издатель никаких свидетельств не приводит (Van Dijk S.J.P., Walker J.H. The Ordinal. P. 298–299). Только в авиньонской рукописи фигурирует третья фаза возгласов. Эта версия находится в XIV Чине, составленном в Авиньоне при Клименте VI и его преемниках (Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 78; Dykmans M. Le cérémonial papal. Vol. II. P. 405). В древнейшем дошедшем до нас ординале Иннокентия III (1365) есть несколько незначительных богослужебных деталей, отсутствующих в ватиканском кодексе (Van Dijk S.J.P., Walker J.H. The Ordinal. P. 298–299. Sigla O).


[Закрыть]. На этом его активное участие заканчивается. Агнцев, предназначенных familia, раздает лично папа, а не камерарий, и это еще одно указание на то, что ритуал направлен на фигуру понтифика, участвующего как активно (раздача приближенным), так и пассивно (усиливающийся при повторении возглас)[321]321
  Агнец изображен на пряжке пивиала, украшающего надгробную фигуру Адриана V (†1276) в церкви Сан Франческо алла Рокка в Витербо (Ladner G.B. Die Bildnisse. Bd. II. Abb. XXXIX). Это единственный известный сегодня пример (Gardner J. The Tomb. P. 72).


[Закрыть].

Пассивная роль и возгласы служки – новые элементы в закрепленной веками церемонии агнцев. Они похожи на те, что предназначались для обряда с паклей в описании Стефана Бурбонского, появившемся через несколько лет после Римского миссала[322]322
  Стефан Бурбонский не говорит прямо, сколько раз ритуальные слова должны произноситься при обращении к понтифику. Впервые троекратное «так проходит мирская слава» зафиксировано в 1404 году.


[Закрыть]. Случайно ли это тематическое и хронологическое совпадение? Значимо то, что в обоих ритуалах возросла визуальная составляющая. Кроме того, схожесть ритуалов подчеркивала единство двух главных базилик: ритуал агнцев ежегодно проводился в Латеране, а паклю сжигали перед папой в Ватиканской базилике во время коронации[323]323
  Поиск равновесия между Ватиканом и Латераном очень много значит в богослужебном сборнике, записанном в римский миссал 1255 года (Van Dijk S.J.P. The Urban and Papal Rites in seventh and eighth-century Rome // Sacris Erudiri. Vol. 12. 1961. P. 411).


[Закрыть].

Церемониал предписывает, чтобы на агнцах отпечатывался папский герб и год коронации[324]324
  Van Dijk S.J.P., Walker J.H. The Ordinal. P. 298–299: «Imprimunt illa sigilla in formulis propter hoc adinventis».


[Закрыть]. Уже согласно Чину Бенедикта, следовало смешивать с воском прошлогоднее миро, символ помазания. По Церемониалу Пьера Амейля (1385–1390), папы «обычно проводят эту церемонию в первый год после коронации и повторяют каждые семь лет»[325]325
  Dykmans M. Le cérémonial papal. Vol. IV. P. 182. N. 729: «Preterea sciendum quod Romani pontifices non consueverunt facere illam solemnitatem in hac die, nec per se, nec per alium, nisi in primo anno creationis sue, et in septimo anno, et deinceps sic de septem in septem annis». Пьер Амейль добавил (730): «Et bene verum quod in primo anno in propria persona tenentur facere officium hac die. Item fecerunt pontifices Urbanus V, Gregorius XI in Avinione, et dominus Urbanus VI Rome in Sancta Maria Transtiberim. Verum quod iste dedit etiam post prandium agnus Dei omni volenti, et misit eum parionibus regionum et officialibus urbis, anno Domini M CCC LXXIX».


[Закрыть]. Париде де Грасси, церемониймейстер Льва X (1513–1521), проводит еще более четкую связь с коронацией: «В Светлую субботу первого года понтификата кардиналы, епископы и прелаты получали согласно рангу восковые диски (малые, средние и большие), которые им клали в перевернутые митры; на обеих сторонах диска изображен был агнец, лежащий на мистической книге, запечатанной семью печатями, и держащий правой ногой крест – штандарт победы. Под изображением агнца помещался герб понтифика и год коронации»[326]326
  О перевернутых митрах можно прочесть в описании времен Григория XVI (Moroni G. Vol. I. P. 130): «Получив от кардиналов поцелуй руки, колена, дав им поцеловать агнца, папа клал его каждому в митру. Патриархи, архиепископы и епископы целовали колено и агнца, которого также уносили в митре, как и те аббаты, что обладали митрой, после поцелуя агнца и ступни, затем исповедники базилики Св. Петра, в белых ризах, после того же обряда, получали агнцев в свои шапочки. Наконец, все присутствующие в капелле, благородные гости, согласно рангу, который соблюдается при раздаче свечей, праха и пальмовых ветвей, облобызав ступню папы и агнца, получали его от понтифика». Gattico G.B. Acta selecta caeremonialia Sanctae Romanae Ecclesiae. Vol. I. Roma, 1753. P. 382–385.


[Закрыть].

Поскольку этот ритуал служил напоминанием о папской коронации, церемониалы все больше стали подчеркивать белый цвет, символ невинности и очищения. Воск должен быть «новым, чистым и абсолютно белым», потому что «чистый воск, cera virginea, защищает «от всяческой человеческой нечистоты»[327]327
  Dykmans M. Le cérémonial papal. Vol. IV. P. 183. N. 742: «Primo namque cera munda et albissima fuit posita supra altare beati Petri apostoli»; Ibid. Vol. III. P. 340. N. 13: «Quare omnes volentes habere Agnus Dei deferant bona hora ceram albam, et mundam ac pulcram, nec cum alia intermixtam». Это добавление 3 апреля 1395 года, в понтификат Бенедикта XIII. В комментариях этого времени можно прочесть: «Rogamus ergo clementiam tuam ut hos agnos immaculatos benedicere, sanctificare et consecrare digneris, quos de cera virginea in tui honorem formavimus… quam absque contagione ac propagine humana… sic eos deferentes tuearis» (Ibid. Vol. III. P. 339).


[Закрыть]. Урбан VI провел церемонию изготовления агнцев в базилике Санта Мария ин Трастевере 16 апреля 1379 года, в Страстной четверг второго года своего понтификата, а раздачу – в Светлое воскресенье, а не в субботу[328]328
  Ibid. Vol. III. P. 182. N. 731: «Sciendum quod anno Domini MCCCLXXIX dominus Urbanus VI Rome, in ecclesia Sancte Marie Transtiberim, in secundo anno sue creationis dedit, quoniam in primo non potuit, quia non fuerat ante electus nisi per tres septimanas, et eos dedit dominica in Albis, non sabbato, et celebravit in pontificalibus, nec fuit sermo in missa in qua istum ritum tenuit et observavit».


[Закрыть]. Субдьякон пропел положенные стихи перед папой, «облаченным в тончайший белый шелк», что подчеркивало очистительный характер церемонии, сконцентрированной на фигуре понтифика[329]329
  Ibid. Vol. III. P. 182. N. 732: «Dicto Agnus Dei, cooperto cum uno velo serico pulcro tenuissimo, accessit circa medium ecclesie. quem antecedebat subdiaconus cum cruce, ceroferarii seu acoliti cum candelabris et candelis accensis – ubi subdiaconus incepit cantare istum versum: Sanctissime pater, Isti sunt agni novelli qui annuntiaverunt nobis Alleluia, modo venerunt ad fontem, et repleti sunt claritate, Alleluia».


[Закрыть]. Ризничий, ответственный за изготовление агнцев, примешал прошлогоднее миро, затем отпечатал в воске формулу[330]330
  Ibid. Vol. III. P. 184. N. 745: «Verum quod etiam miscuit cum chrismate novo propter maiorem devotionem, et impressit illam in illis sigillis seu formulis ad hoc deditis».


[Закрыть]. Папа благословил агнцев так же, как делал со свечами на Сретенье (2 февраля), когда, сидя на троне, «он раздавал свечи из чистого белого воска не только присутствующим, но и для передачи государям и государыням католического мира, большим и малым, согласно статусу и достоинству каждого»[331]331
  Thompson E.M. Chronicon Adae de Usk. P. 93: «Papa in festo Purificationis candelas benedicit, et, in cathedra sua sedens, non solum singulis presentibus sed eciam omnibus mundi principibus et principissis catholicis easdem distribuit, majores et minores juxta dignitatum et graduum distinctiones. Et erant de cera virginea alba». Служки и приближенные папы, участвовавшие в приготовлении агнцев, должны были поститься. «Quod dictis subdiacono et acolitis, familiaribus et aliis servitoribus suis, pro predictis, necessariis, usque ad numerum XXV personarum, habeant de pane, vino, piscibus, et aliis necessariis victualibus condecenter providere, quamdiu ipsos Agnus Dei fecerint, prout est consuetum» (Dykmans M. Le cérémonial papal. Vol. III. P. 337). Число 25, возможно, символично: не намекает ли оно на «годы Петра»?


[Закрыть].

В 1350 году Климент VI дал три восковых агнца каждому кардиналу и два – другим прелатам[332]332
  Ibid. P. 236. N. 240.


[Закрыть]. Церемониал отмечает, что «традиционно папа уже не служит мессу в Светлую субботу во время церемонии агнцев». Сокращению литургического участия соответствует более активная раздача. Урбан V (1362–1370) послал трех агнцев василевсу Иоанну V Палеологу и сопроводил дар стихами, начинающимися напоминанием о мистическом слиянии бальзама и мира. Папа настаивал также на оздоровительном значении агнцев[333]333
  Об этом рассказывает параграф, добавленный в «пространный церемониал» из Авиньона при Бенедикте XIII (7 апреля 1395 г.). Ibid. Vol. III. P. 341. N. 16: «Fertur quod dominus papa Urbanus quintus cum tribus Agnus Dei misit imperatori Constantinopolitano predictos versus, pro speciali dono et munere magno videlicet, inscriptos». Затем идут стихи: «Balsamus et munda cum cera chrismatis unda / Conficiunt Agnum. Quod munus do tibi magnum / Fonte velut natum per mistica sanctificatum / Fulgura desursum depellit et omne malignum / Peccatum frangit ut Christi sanguis, et angit / Pregnans servatur, sive de partu liberatur / Dona confert dignis. virtutes destruit ignis / Dampna cedat dignis etiam virtutibus ignis / Portatus munde de fluctibus eripit unde». Стихи получили довольно широкую известность (Ibid. Vol. III. P. 77 и Moroni G. Vol. I. P. 131).


[Закрыть].

Столетием раньше французский папа Урбан IV (1261–1264) даровал королеве Наварры туфли и пояс, «которыми пользуются римские понтифики». Длинное письмо объясняло символический смысл подарка[334]334
  Папское письмо сохранилось в одном из самых известных собраний папской канцелярии второй половины XIII века, известной под именем нотария Марино Филомарини (Vat. lat. 3976. Fol. 58v-59r): «Quid significent calciamenta et cingulum regine petenti per papam transmissa. Regine Navarre. Devota celsitudinis tue petitio, quam dilectus filius M., capellanus noster, clericus carissimi in Christo filii nostri illustris regis Navarre, viri tui, de mandato tuo nobis porrexit oretenus evidentia utique in te virtuosi animi protendit et ostendit in figura dum sponsa regis et filia ornamenta regia plus ad decorem interioris quam exterioris hominis postulasti… Hiis quoque calciamentis pedes Apostolorum in preparatione evangelii pacis Dominus esse voluit calciatos ut qui iam mundi erant etiam pedes mundos a contagione terreni pulveris et humane glorie conservarent… Talia etiam calciamenta in pedibus habere videbuntur ad cenam paschalem agni… pro salute fidelium accessuri… Per cingulum vero sive cintorium quod habere desideras a vicario Iesu Christi affectare videris charissima filia… Verum etiam deficiendi absit periculum et vinceret per cingulum castitatis… et quo affectus desideriorum carnalium restringuntur. Tali namque cingulo humane sensualitatis… ne ad volumptates noxias defluant cohibetur et immo Dominus suis discipulis ut essent lumbi eorum… non indigne precepit. Hoc cingulo vestimenta virtutum artium retinentur ut fructus earum depereant sed conserventur sincerissima veritate. Propter quod nos Apostolus ammonet ut stemus habentes lumbos in veritate succintos» (Schillmann F. Die Formularsammlung des Marinus von Eboli. Roma, 1929. P. 102. N. 201). Имя папы фигурирует на полях в одной из рукописей, содержащих компиляцию Марино (Vaticano. Archivio di S. Pietro. C. 117. Fol. 36v).


[Закрыть]. На вопрос «зачем тебе, дражайшая дочь наша, пояс наместника Христа», папа ответил длинным объяснением символики пояса, сдерживающего «человеческую чувственность». Обувь идентифицируется здесь с сандалиями, в которые Бог пожелал «обуть апостолов», они «чисты и должны сохранить ноги от пыли земной и славы человеческой», «в них апостолы явились на пасхальную вечерю Агнца». Аналогии с церемонией агнцев налицо. Чистый воск агнцев тоже защищает «от всякой человеческой нечистоты», пояс сдерживает «человеческую чувственность», а для литургиста XIII века Гильома Дюрана соединение бальзама с миром (из которых состоит воск агнцев) символизирует «наши телесные чувства»[335]335
  Dykmans M. Le cérémonial papal. Vol. III. P. 339: «Rogamus ergo clementiam tuam ut hos agnos immaculatos benedicere, sanctificare et consecrare digneris, quos de cera virginea in tui honorem formavimus… quam absque contagione ac propagine humana… sic eos deferentes tuearisа»; Guilelmus Durandus. Rationale. Lib. I. Cap. VIII, 34: «Rursus per quinque cruces de oleo et chrismate, quinque sensus corporis nostri intelliguntur: qui duplicantur, et in denarium surgunt: quia quandoque in sensibus corporis bene utendo, et nosmetipsos custodimus, et alios exemplo, et doctrina nostra in bono opere confirmamus. Unde ille bonus negociator gloriabatur, dicens: Ecce alia quinque… Unxit te Deus».


[Закрыть]. На правом порфирном троне у входа в Латеранский дворец новоизбранному папе вручали пояс, символ чистоты, и мускус, «благоухание Христово»[336]336
  Интересна интерпретация Стефано Борджа, около 1750 года: «Эти агнцы – из чистого воска, чтобы показать человеческую природу Христа, принятую им в чистейшей утробе Пресвятой Марии без единого пятнышка греха. На них отпечатано изображение агнца, символ непорочного Агнца, который ради спасения рода человеческого заклан был на кресте. Их окунают в благословенную воду, в ту стихию, которой Бог часто пользовался в Ветхом и в Новом Заветах для свершения чудес. К ней примешивается бальзам, чтобы обозначить благоухание Христа, которым должны опрыскать себя христиане. Миро, добавляемое сюда, говорит о любви». Цит. по: Moroni. Vol. I. P. 129.


[Закрыть]; к поясу привешивались двенадцать печатей, означавших апостолов. Очищенная церемонией агнцев, пропитанная символикой невинности через пояс и сандалии, жизнь папы становилась достойной того, чтобы он участвовал в пасхальной трапезе Агнца.

Рассказывая о церемонии 28 марта 1486 года в присутствии Иннокентия VIII, Иоганн Буркард указывает на белый цвет: в пасхальный вторник приготовили семь больших белых корзин, полных благословенных агнцев… потом поставили большую серебряную раковину, с чистой водой… папа поместил агнцев в воду и благословил, а окружавшие его епископы… вынимали их и на подносах разносили по расставленным для этого столам, накрытым чистыми скатертями»[337]337
  «В пасхальный вторник, пришедшийся на 20 марта, приготовили семь белых корзин, полных благословенных ожидавших освящения агнцев, их расставили ровно у стены, в „cornu evangelii“. Затем приготовили большой серебряный чан, наполненный чистой водой, которую до прихода в зал папы благословили епископ Эзин и достопочтенный господин Томмазо, простым образом, с солью, как делается во всех церквах в праздничные дни. Ризничий принес склянки со святым миром и с бальзамом. Сосуд с водой поставили на одну из корзин с агнцами, которые нужно было благословить после мессы. Сидя на фальдистории, папа снял все облачения кроме паллия (который сначала нужно класть на престол, после чего кардинал-пресвитер передает его папе), до туники, оставив лишь то, что под паллием. Он повернулся спиной к алтарю, в двух-трех шагах от него поставили стул, чтобы он мог сесть, оставаясь в таком положении, перед стулом поместили скамью – из тех, что предназначаются кардиналам. На нее поставили чан с благословенной водой, приготовили кадило с углем, лодку, ложку и ладан. Когда все приготовили, папа, сняв все включая столу, подошел к стулу и там, стоя и с непокрытой головой, обратился к стоявшей перед ним воде: „Господь с вами. Помолимся. Господи Боже, Отец“. После этих слов, стоя без митры, он взял у ризничего склянку с бальзамом и вылил его крестообразно в воду, произнося: „Освяти…“. Затем он взял вторую склянку, с миром, и тоже вылил содержимое в воду, говоря „Освяти…“. Произнеся это и вернув склянки ризничему, папа, встав перед корзинами с агнцами, сказал: „Господь с вами. Бог всех…“ Окончив молитву, папа сел и положил ладан в кадило и лодку, которые держал епископ Арля. Тогда ему надели на голову митру, он встал, трижды кадил воду и снова сел, в митре и с манипулом. Ему стали подносить агнцев, сначала больших, затем средних и малых, папа мокал их в воду с благословением. Помогали стоявшие вокруг епископы, в основном из близких, но все в обычных облачениях поверх роккетто: они вынимали агнцев и в сосудах разносили их по столам, специально здесь расставленным и накрытым чистейшими скатертями, где они сушились». Цит. по: Bertelli S. Op. cit. P. 123–124.


[Закрыть]. В 1447–1572 гг. целых три понтифика – Николай V, Павел II и Григорий XIII – издали буллы, угрожавшие страшными карами за изготовление не идеально белых агнцев[338]338
  Буллы 7 декабря 1447 (Moroni. Vol. I. P. 131), 21 марта 1470 (Ibid.) и 25 мая 1572 гг. (Bullarum, diplomatum et privilegiorum sanctorum Romanorum pontificum. Vol. VIII. Napoli, 1883. P. 10–11).


[Закрыть].

Что мы узнали из церемонии с агнцами?

Во-первых, отметим различия между чинами IX и XII веков. В первом случае папа раздает жареного ягненка. Три века спустя древнее «поедание», manducatio, ягненка сменилось символической раздачей фигурки. Агнца изготавливают из специального воска, напоминающего об апостоле Петре, с миром и бальзамом, требовавшимися для помазания, на фигурке ставилась печать с именем папы и годом его коронации. Этот отпечаток на воске словно растворял фигуру папы в фигуре агнца, символе Христа. Через агнцев папа выступал посредником за всю Церковь. Перед нами полное совпадение с развитием института папства, которое мы реконструировали в предыдущей главе. Разве с середины XII века папу не называют все чаще наместником Христа? А Иннокентий III провозгласил понтифика «носителем» личности Христа.

Однако символическое значение ритуала относится не только к институциональной фигуре папы. Он, как мы видели, вновь напоминал о коронации правящего понтифика: жизнь его должна быть «чистой и девственной», как воск фигурки-агнца. Об этой двойственной функции и говорят источники XIII столетия. «Сияние агнцев», о котором трижды с нарастающей громкостью объявляется, зримо указывает на христологическое основание функции понтифика и торжественно указывает на самоуничижение и очищение. Таким образом, рассмотренный во всей своей полноте, обряд абсолютно ясен: являемая взорам христологическая функция папы должна быть подкреплена безгрешной жизнью.