Текст книги "Хамса. Пятерица"

Развитие, пути

Из эволюционной теории, истории, археологических и палеонтологических раскопок и т. д. известно, что переход от одного уровня развития на другой, более высокий, в земных условиях протекал в течение очень больших промежутков времени, но с ускорением. В течение каждого такого промежутка времени из-за стремления новых объектов к всё более устойчивым состояниям, возможным для этих объектов в изменяющихся условиях, происходит накопление новых свойств, приспособительных механизмов, приводящее к повышению эффективности гомеостазиса выживающих объектов (видов).

Как было показано выше, это стремление можно назвать целенаправленным в том смысле, что при изменении условий существования (а появление новых, относительно более устойчивых объектов существенно изменяет условия существования) оно является следствием переоценки эффективности относительно устойчивых состояний. И оно (стремление) не является стремлением к чему-либо заранее известному, а является стремлением от чего-то. Поэтому различных путей проявления этого стремления много (и поэтому естественному отбору не до отдыха). Но все эти пути, в конце концов, можно разделить на три основные группы. Для конкретности можно их называть неудачными, тупиковыми и перспективными.

Неудачные пути – это те, которые приводят к гибели, отсеиванию естественным отбором, то есть это те пути, которые приводят к устойчивым состояниям на очень низком уровне.

Тупиковые пути – это те, которые приводят к очень устойчивым состояниям на определённом (рассматриваемом) уровне, которое характеризуется потерей лабильности. С точки зрения развития они являются тупиковыми.

Перспективные пути – те, которые приводят к достаточно устойчивым, но в то же время и к достаточно лабильным состояниям. Состояния объектов, находящихся на этих путях, менее устойчивы, чем состояния объектов того же уровня, но находящихся на тупиковых путях. Эти объекты сильнее чувствуют различные воздействия внешней среды (или вынуждены находиться там, где воздействия внешней среды более сильны) и они реагируют на большее количество различных факторов. Эта их повышенная раздражимость (чувствительность) способствует отработке всё более разнообразных механизмов приспособления. То есть способствуют повышению устойчивости.

Здесь явно просматриваются все аспекты единства и борьбы противоположностей, заключающиеся в том, что, хотя стремление к относительно устойчивым состояниям и является основой развития, наиболее устойчивые состояния являются наиболее консервативными (наиболее уравновешенными) в существующих условиях. В них нет внутренних неуравновешенных сил и внутренних мотивов для изменения ситуации. Любая внутренняя флуктуация, ведущая к появлению неуравновешенных сил, любой вывод из равновесия, из наиболее устойчивого состояния, подавляется самой системой (и всей системой). Этим обуславливается потеря лабильности.

В конце концов развитие других объектов приводит к изменению внешних условий, переоценке эффективности относительной устойчивости различных состояний, объектов, и при этом отсутствие внутренней свободной энергии (неуравновешенных сил) отрицательно сказывается на устойчивости объектов, попавших на второй путь. Чересчур большая устойчивость приводит к торможению темпов развития.

В ниже приведённой таблице представлены некоторые объекты разных уровней, повышенная устойчивость которых в существовавших и существующих условиях привела к тому, что относительно некоторых других объектов того же уровня они остановились в развитии и до сих пор мало изменяются, имея недостаточно сильные побуждения (воздействия) для изменений.

Известно, что развитие обусловливается единством и борьбой противоречий. Но откуда берутся противоречия? Рассматриваемый подход позволяет ответить на этот вопрос следующим образом: «Противоречия возникают из-за всеобщего стремления к своим более устойчивым состояниям».

Возможности стремления к устойчивости различных объектов (их частей) в окружающих их условиях различны. При стремлении к устойчивым состояниям в различных объектах вырабатываются различные приспособительные механизмы. С изменением окружающей среды эффективность различных относительно устойчивых состояний может изменяться. Поэтому различные противоречия могут со временем либо сглаживаться, либо уравновешиваться, либо обостряться. Противоречия, которые не могут не обостряться, называются антагонистическими. В этом случае, как наиболее неустойчивом для различных объектов, присутствуют предпосылки поиска новых относительно устойчивых состояний объектов с противоречивыми интересами и возможности их развития. Уравновешенное состояние антагонистических противоречий обычно является временным состоянием, пока изменения окружающей среды нейтральны и мало влияют на борьбу противоположностей.

Переход от одноклеточных организмов к многоклеточным

По данным палеонтологии, переход от одноклеточных к многоклеточным организмам протекал в течение почти миллиарда лет. За это время одноклеточные организмы выработали такие промежуточные, но существенные для дальнейшего развития механизмы приспособления, как обособившиеся ядра, двуполое размножение и т. д.

Эффективность обособления в повышении устойчивости различных видов живых организмов была рассмотрена выше. На практике она доказана тем, что эукариоты – живые клетки с ядром, в котором протекают основные реакции, обеспечивающие устойчивость жизненных процессов, – почти всюду вытеснили безъядерные живые клетки – прокариоты. В настоящее время прокариоты встречаются в акваториях с очень тяжёлыми условиями существования. Вблизи горячих источников, вулканов, гейзеров, а также в очень засоленных водах. Эта их повышенная устойчивость к термическим воздействиям и к повышенной концентрации некоторых солей позволяет им при ухудшении среды в больших акваториях быстро занимать освободившееся пространство. Так было, например, при отравлении Азовского моря промышленными отходами и гербицидами.

Эффективность двуполого размножения, по сравнению с однополым, заключается в том, что при нём легче и быстрее передаются потомству вновь отработанные благоприятные механизмы приспособления, что резко повышает видовую устойчивость при различных изменениях окружающей среды.

До появления многоклеточных организмов было обработано ещё много различных механизмов приспособления – отбор более эффективных катализаторов, усовершенствование жизненных химических процессов, позволившие занять почти все приемлемые к жизни пространства. Как было отмечено выше, одним из существенных для ускорения развития факторов является переход от ферментативных реакций к использованию энергии окисления, что резко усилило энергетическую базу развития. Поэтому дальнейшее развитие происходит в ускоряющемся темпе.

Большое разнообразие одноклеточных организмов с различными и многообразными свойствами, что являлось следствием стремления их к относительно устойчивым состояниям в разнообразных условиях, привело к появлению связанных между собой и взаимодействующих клеток. Огромные возможности клеток (развитые в течение почти миллиарда лет) позволили им, находясь в различных местах объединения (с несколько отличающимися условиями), поделить и согласовать раздел функций, выполняемых различными клетками для обеспечения общей устойчивости. «Разделение труда», «узкая специализация» различных клеток позволили резко повысить эффективность различных факторов, способствующих повышению устойчивости этих совокупностей клеток, по сравнению с окружающими их одноклеточными организмами. Позволило ещё эффективней отгородить наиболее важные места от воздействий внешней среды, от тех же одноклеточных, а потом и от таких же, как и они сами, многоклеточных организмов. Появились возможности повышения скорости протекания некоторых процессов за счёт уменьшения количества функций, выполняемых некоторыми клетками, и т. д. На следующем этапе эволюции уже шло усиленное развитие приспособительных механизмов многоклеточных организмов.

Появились хордовые, рыбы, амфибии, пресмыкающиеся с их омнистическим яйцом, птицы, млекопитающие, приматы и человек. Параллельно с некоторым опережением развивались растения, которые первыми освоили сушу и в различных климатических условиях выработали соответствующие приспособительные механизмы.

На каждом этапе эволюционного развития, в соответствии с существующими условиями, представители наиболее устойчивых видов вытесняли менее приспособившиеся виды и становились консервативными (за исключением окраин ареалов их распространения, в которых они сами находились не в самых благоприятных для себя условиях).

Менее приспособившиеся виды вынуждены либо исчезнуть, либо вырабатывать различные приспособительные механизмы, вести усиленный поиск более эффективных механизмов приспособления.

Одним из самых мощных механизмов приспособления, эффективно повышающим устойчивость различных организмов, оказался механизм предупреждающего действия, позволяющий, по незначительным, предшествующим факторам какого-либо неблагоприятного изменения окружающих условий, подготовиться к этому изменению; по возможности, снизить отрицательные эффекты этого изменения, а в лучшем случае, и вовсе избежать их.

Инстинкт

С точки зрения подхода Ахуна Сезимли, мышление (и сознание) людей намного меньше отличается от мышления животных, чем это считается в настоящее время, несмотря на существенные отличия, заключающиеся в наличии таких специфических факторов развития человеческого мышления, как трудовая деятельность, развитость человеческого языка с его абстрактными понятиями и т. д. Это мнение основывается на высказанной многими исследователями идее, которая, словами Сент Дьёрди, заключается в следующем: «Мозг есть не орган мышления, а орган выживания, как клыки или когти. Он устроен таким образом, чтобы заставить нас воспринимать как истину то, что является только преимуществом, и тот, кто логически доводит мысли до конца, совершенно не заботясь о последствиях, должен обладать исключительной, почти патологической конституцией. Из таких людей выходят мученики, апостолы или учёные, и большинство из них кончает на костре или стуле – электрическом или академическом».

Мышление есть развитие инстинкта, и резкое противопоставление инстинкта сознанию является вполне объяснимым, но не всегда обоснованным. Ошибки нашего сознания всегда нам стоили дорого, но почему-то всегда находятся люди, которые верят в будущую непогрешимость сознания. Именно эта вера порождает догматиков, которые накопленные знания считают истиной в последней инстанции и, теоретически провозглашая относительность истины, на практике абсолютизируют известные положения.

Инстинкт – это приспособительный механизм живых организмов, который позволяет им на основании каких-либо факторов бессознательно прогнозировать будущие изменения (явления) и соответствующим образом реагировать, заранее приспосабливаясь к этим изменениям. В отличие от до сих пор рассмотренных в этой книге механизмов приспособления, здесь большое значение имеет предупреждающий характер (то есть слово – заранее). В мало изменяющихся условиях, характеризуемых различными явлениями, эффективность этого механизма поразительна, хотя мы не знаем всех аспектов его действия.

Известен интересный опыт с дафниями, которыми кормят аквариумных рыб. Для проведения опыта берут аквариум с перегородкой, устроенной так, что дафнии могут перемещаться из одной части в другую. Запустив в аквариум дафнии, убеждаемся в том, что они равномерно распределяются по всему объёму. После этого через определённые промежутки времени (например, минут через 30–40) в одной из частей аквариума пропускают ток, достаточно сильный, но оставляющий в живых большинство дафний. Минут за 3–5 до включения тока эту часть аквариума освещают каким-либо специфическим светом, безвредным для дафний. Через некоторое время часть дафний приспосабливается к новым условиям существования. Как только какая-либо часть аквариума освещается указанным светом, они срочно перебираются в другую часть аквариума. Ещё через некоторое время этим свойством обладает большинство испытуемых. Указанная способность передаётся по наследству и ничем не отличается от привычных для нас проявлений инстинктивных реакций различных животных, зарождение которых, особенно в природных условиях, часто для нас неизвестно.

В принципе условный рефлекс, быстро вырабатываемый у высокоорганизованных животных, качественно мало отличается от инстинкта как такового. Из-за этого сложно провести между ними границу. Условный рефлекс, подкрепляемый достаточно продолжительное время (например, годами) достаточно часто и без противоположных результатов приобретает все признаки инстинктивных реакций.

Стремление к эффективности гомеостаза по Лему, то есть к более устойчивым состояниям, приводит наиболее удачливые в определённых условиях организмы к увеличению правильных в этих условиях инстинктивных реакций. При этом факторы, сами по себе может быть и нейтральные, предшествующие неблагоприятным изменениям окружающей среды, вызывают необходимое и соответствующее раздражение организма. Снять это раздражение (успокоиться) организм может, только выполнив определённые действия, способствующие если не предотвращению, то по крайней мере хотя бы снижению неблагоприятных последствий.

Из-за нашей относительно повышенной устойчивости наш порог чувствительности ко многим факторам воздействия внешней среды является очень высоким. Но, следя за поведением различных живых организмов, мы в мало изменяющихся условиях можем делать довольно верные выводы. На этом основаны многие народные способы кратких и долгосрочных прогнозов погоды, землетрясений и т. д.

У достаточно развитых организмов, замечающих, различающих, обрабатывающих большое количество факторов, способности сопоставлять предшествующие факторы и их последствия приобретают уже свойства мышления.

Показательным в этом случае примером является один из любимых Ахуном Сезимли эпизодов, главным героем которого является знакомый ему аист.

Гнездо этого аиста находилось неподалёку от людских поселений, и какой-то кот повадился собирать дань с этого гнезда. Два года родительские труды аиста оканчивались пиршеством кота. На третий год аист у дерева аккуратно уложил труп гадюки, и кот не осмелился совершить своё чёрное дело. Придумал аист решение сам или подсмотрел у копчиков-змееловов – значения не имеет. Ахун Сезимли называл его «Коперником среди аистов, сумевшим заметить и обработать большое количество факторов, совершить преднамеренное действие с определённой целью и получить положительный результат без предварительных, случайных попыток».

По поводу исследований мышления у животных Ахун Сезимли отмечал, что часто в них страдает постановка задачи перед испытуемыми, и поэтому приводимые выводы обладают и сомнительной однозначностью.

Например, стало классическим доказательством отсутствия мышления у макак, основанное на следующем эксперименте. Макаку научили переплывать на плотике водную преграду для того, чтобы из краника наполнить кружку водой и потушить огонь, за которым лежат предназначенные ей бананы. Этот эксперимент считается неоспоримым документом бестолковости макак, которые никак не догадаются набрать воды поближе.

Многие научные работники, впервые попавшие в пустыню, часто проверяются более опытными товарищами на смекалистость просьбой затушить огонь. И многие из них начинают искать воду, несмотря на то, что лопатка обычно у них под руками, а песка вокруг костра хватает на то, чтобы затушить пылающий танкер.

А положение обезьяны посложнее, чем у этих работников. Она обычно приучена, что банан получит только в том случае, когда сделает то, к чему её приучали – преодолеет какое-нибудь препятствие. Она знает, что по части выдумывания препятствий иногда, с её точки зрения, просто бестолковых, товарищи в белых халатах не знают пределов. Тем не менее не преодолев препятствие банан не получишь. Откуда ей знать, что, затушив огонь водой не из краника, а из другого места, она не потеряет банана. Обезьяна играет по тем правилам, которым вы её обучили. Часто в школах отличниками считаются не более сообразительные, а те, кто отвечает по правилам. Гегель не смог сдать экзамена по философии. Мышление, сообразительность, ум – это одно, а получить банан нужно обязательно, пусть и глупым способом. Вполне возможно, что, в очередной раз переплывая на плотике водную преграду, обезьяна думает о том, что тяжело зависеть от тех, которые считают себя мудрейшими.

Рассмотренное «классическое» доказательство вряд ли является безупречным.

Можно было бы привести много документально зафиксированных фактов из жизни различных животных (слонов, верблюдов, собак, крыс и т. д.), иллюстрирующих высокую развитость их мышления, конечно, не такую, как у нас, но позволяющую им достаточно быстро находить правильные решения новых задач, стоящих перед ними. Но искушённый оппонент, отстаивающий исключительность человеческого сознания, всегда найдёт возможность объяснить их сложнорефлекторной деятельностью и инстинктом животных, возникших совершенно случайно, хотя многие открытия людей тоже достаточно случайны.

Возможно, для таких оппонентов хорошим примером может оказаться случай «противоположного» характера, описанный в первом номере журнала «Вокруг света» за 1981 год (Э. Сорокин «Безответная любовь»). Дабы не отправлять читателя за справкой и не испортить плохим пересказом, можно привести заметку целиком:

«Канан, знаменитая тигрица заповедника Нанданканан в Ориссе, умерла 21 июля 1976 года, вместе с нею канула в вечность и её любовь к тигру Прадину, скончавшемуся несколько ранее.

Прадин был привезён в Нанданканан из Калькуттского зоопарка в 1965 году. Его подругой стала тигрица Сикха. Вероятно, они были созданы друг для друга. И ничто, как считали служащие заповедника, не могло омрачить их мирной и спокойной жизни. Но – ох уж это “но” – даже в жизнь тигров оно иногда вторгается…

Надо сказать, что заповедник Нанданканан не имеет чётко очерченных границ. Постепенно он переходит в джунгли. Именно оттуда 4 января 1967 года пришла дикая тигрица. Услыхав любовный зов Прадина, она разбежалась и перепрыгнула через высокую железную ограду. Но Прадин не принял её. Он ждал Сикху.

Дикая тигрица осталась в неволе. Её назвали Канан. Она оказалась своевольной и независимой. Администрация заповедника была заинтересована в увеличении числа тигров, а потому служащие не раз впускали в клетку Канан того или иного бенгальского красавца. Но ни один из них не осмеливался подойти к тигрице: слишком агрессивно и свирепо встречала она любого незваного гостя. И только с Прадином становилась ласковой и послушной. Однако тот любил другую – Ситху. Всегда оставался ей верным, тосковал, когда их разлучали.

Вот так и жили долгие годы тигр и две тигрицы, образуя любовный треугольник, столь необычный в истории животного мира. Прадин умер в 1976 году от старости, оставив после себя многочисленное потомство. Сикха не смогла смириться с тяжёлой утратой, стала отказываться от пищи, заболела. Вскоре её тоже похоронили.

А Канан?.. В последние годы её клетку поставили рядом с вольером, где жили Прадин и Ситха. Сквозь решётку она часами с грустью смотрела на тигра, ради которого пожертвовала свободой. Смерть Прадина оказалась роковой и для неё.

Тысячи посетителей заповедника Нанданканан часто спрашивают:

– А была ли эта история в действительности?

– Конечно, – отвечают им и показывают фотографии Прадина, Сикхи и Канан».

Этот пример, в котором тигры так и не смогли найти решения поставленной перед ними самой жизнью проблемы, намного ярче иллюстрирует развитость мышления животных, чем те примеры, в которых они находят решения поставленных перед ними задач.

Многих оппонентов не убеждают отдельные случаи, им необходимы тенденции, хотя известно, что открытия, яркие проявления развитости мышления, которые трудно спутать с инстинктивными и подражательными реакциями, даже у людей не возникают в массовом количестве. Тем не менее в животном мире наблюдаются и такие явления.

Например, одичавшие собаки, приспособившиеся жить на свалках, раньше были законной добычей волков, проживавших в близлежащих окрестностях. В настоящее время среди этих одичавших собак во многих городах, несмотря на то, что соответствующие службы устраивают на них облавы, образовались своеобразные сообщества, намного более приспособленные к жизни в создавшихся условиях. Из районов влияния этих собак волки уже сами исчезают, и бороться с распространением этих собак сложнее, чем с волками.

Или ещё, более известный пример. Куда подевался тысячелетиями отрабатывавшийся инстинкт перелёта на юг в зимнее время у многочисленных перелётных птиц, остающихся на зиму в незамерзающих водоёмах парков и возле ТЭЦ различных северных городов?

Это уже не отдельные факты – это тенденции, явно показывающие, что при изменении условий, то есть при переоценке эффективности относительно устойчивых состояний, возникающие приспособительные механизмы животных могут носить не чисто инстинктивный характер, а приобретать уже некоторые свойства более развитого характера.