Текст книги "Человек со стороны"

23.

– Операция по устранению Андреа Каларно была организована по-неандертальски! – Майкл Халлер оторвал взгляд от далеких шпилей Дуомо. – С таким же неандертальским подходом, с каким было организовано устранение Дэвида Слоэна…

Лица двух других присутствующих в аттике Башни Веласка были бесстрастны.

– … И именно мне пришлось вытаскивать вас из этой задницы, что я оцениваю, мягко говоря, как полное безобразие.

На этих словах Дон Франческо Деллакроче и Антонио Ламберти переглянулись. Атмосфера накалилась. Этот американский сукин сын нанес им оскорбление. И что хуже всего, он был прав.

– В эту задницу втащил нас ты, Майкл, – сказал ровным голосом Деллакроче. – Идея и сценарий были твоими с самого начала.

– Не надо упрощать, Дон Франческо.

– А разве не так?

– Это танго для двоих, и мы танцуем его вместе… – пропел Халлер. – Вначале мы действовали в отличном синхроне. И все шло правильным путем, на каждом этапе плана. А кончилось тем, что вы завели его в задницу.

– Брось ты, Халлер, – прервал его Ламберти. – Никто не мог предположить, что Слоэн учует клетку.

– Как никто, даже в кошмарном сне не мог предвидеть, что Слоэн осмелится пойти на богохульный союз с Каларно, – добавил Деллакроче. – И что Слоэн сможет уничтожить моих солдат, как он это сделал.

– Еще одна грубейшая ошибка с вашей стороны. – Халлер угрожающе поднял указательный палец. – Я вас предупреждал с самого начала. Я вам говорил, с каким по классу профи вам придется иметь дело. А вы что сделали? Наскребли по помойкам Албании и Косово банду буйных наркоманов и послали их выполнять работу суперпрофессионалов.

Ламберти криво усмехнулся.

– Согласись, что нам очень повезло, что у нас был такой гениальный советник, как твой дорогой друг Ари Нешер. Ты не находишь, Майкл?

– Не туда переводишь рельсы, Ламберти.

– Да что ты говоришь! А по-моему, это твой Нешер перевел их не туда. Кстати, тебе удалось найти его голову?

Деллакроче примирительно поднял руку.

– Ну хватит, хватит, Антонио.

Он повернулся к Халлеру.

– Единственно, что нам надо сделать сейчас: найти эффективный выход из ситуации. Надеюсь, в этом никто не сомневается.

– Вы правы. Но необходимо внести коррективы в подход, Дон Франческо.

– То есть?

– Контроль над операцией я беру на себя.

Деллакроче и Ламберти вновь обменялись взглядами.

– Не слишком ли высоко ты собрался взлететь, паренек? Учти, там наверху воздух разряжен. Очень разряжен.

Халлер улыбнулся своей фирменной улыбкой, никогда не затрагивающей глаз.

– Согласен, Дон Франческо…

Казалось, король мафии внезапно потерял интерес к этому разговору. Он повернулся спиной к Халлеру и направился к барной стойке налить себе «лимончеллы».

– …Но воздух разряжен также и в гробу, – закончил фразу Халлер.

Спокойно, почти меланхолично, он достал из-за пояса револьвер с коротким стволом, «кольт-питон». Деллакроче по-прежнему стоял к нему спиной, ничего не подозревая. Да у него и не было времени обернуться. С небольшим интервалом прозвучало два выстрела. Пули вошли в затылок Деллакроче, череп был разнесен вдребезги.

Антонио Ламберти замер с открытым ртом. На его белый пуловер попали брызги крови. Босс боссов… король мафии… Прихлопнут, словно какой-то таракан!

– Как я сказал, – Халлер поднес ствол «кольта» к лицу Ламберти, – контроль над всем я беру на себя. – Ухмыльнулся. – Что скажешь на это… Дон Антонио?

Ламберти сглотнул и выдавил некое подобие улыбки.

– Я… я скажу, что продвижение по служебной лестнице в нашей системе всегда было моей страстью, Майкл.

24.

Началось перемещение воздушных масс.

Невидимые течения, наполненные запахом озона, закручивались спиралями под действием электромагнитных полей.

Смерчи бумажного мусора гуляли по рельсам миланской подземки.

Миланское метро, третья линия, станция «Репубблика». Автоматические двери вагонов открылись, и толпа пассажиров, словно стадо бизонов, ринулась в вагоны.

Слоэн в темных очках работал локтями, прокладывая себе дорогу. Вцепившись в него, за ним протискивалась Лидия. Дали бы сначала выйти, кретины!

— Добро пожаловать в мою страну, – кивнула в их сторону Лидия. – Где логика не ночевала, здравый смысл – пустая фраза, где ходят по трупам, облизывая мороженое.

– Еще одна разбитая иллюзия, – в тон ей ответил Слоэн. – Я-то думал, что это – эксклюзив великих и процветающих Соединенных Штатов.

Эскалатор поднял их на промежуточный уровень станции, также полный народу.

– Нам ниже, – потянула его за руку Лидия.

Слоэн замер. Перед ним был газетный киоск. Сотни висевших газет и журналов делали его похожим на раскрашенную карнавальную повозку.

Лидия остановилась и проследила за взглядом Слоэна. Специальный выпуск «Здесь, Сейчас». Лидия заплатила и взяла журнал. Они отошли к парапету, отгораживающему площадку.

– Я знаю этого человека, – сказал Слоэн тихо.

Лидия посмотрела на обложку. Заголовок гласил: «Убийца и его последняя жертва». Обложка была разделена надвое по вертикали, на каждой из частей были фотографии мужчин, лицом к лицу. На той, что слева, было фото Дэвида Слоэна из архива американских ВВС. Правое принадлежало жертве убийцы.

– Его зовут Сандро Белотти, – перевела Лидия. – Один из основных журналистов этого журнала.

– Белотти… – повторил Слоэн.

– Тот еще проходимец, – продолжила Лидия. – Из тех, кто, кажется, знает всё обо всех раньше всех.

– Я видел другой номер этого журнала, – сказал Слоэн. – На обложке была фотография Апра. Это Белотти написал о нем статью?

– Я не знаю. Я этот журнал редко читаю, тошнит. Но где-то писали, что Белотти занимался с самого начала делом Варци-Апра… Его ты тоже?..

– Нет, – Слоэн улыбнулся. – Но, скажем так, Белоти оказался в ненужном месте в ненужное время. О чем пишется в статье?

Лидия полистала журнал, нашла нужную страницу, пробежала глазами текст.

– Очень ругают полицию, особенно начальника отдела убийств…

– Андреа Каларно?

– Его ты тоже знаешь?

– Ну и что они хотят от Каларно? – не отвечая на ее вопрос, спросил Слоэн.

– Говорят, что поскольку он упустил настоящего убийцу, то хочет повесить всех собак на козла отпущения…

– Намекают на Белотти?

– …Каларно подозревает Белотти в соучастии в убийстве Апра. По его словам, этот идиот был найден с винтовкой в руках в комнате Д-411. – Лидия подняла глаза на Слоэна. – Той самой, откуда стреляли в Апра.

– А этот-то как там оказался.

– Белотти клянется всеми святыми, что хотел только сделать фотографии процесса и искал, откуда это можно сделать. Никто даже не удосужился остановить его в здании суда. Но, по словам Каларно, у Белотти был поддельный пропуск, с которым он прошел все барьеры службы безопасности. И не только. Еще серьезнее: у него был также поддельный ключ от этой комнаты. Дэвид…

– Да, Лидия.

– Это и есть ненужное место, да? Комната Д-411?

Слоэн не ответил, улыбнулся, глядя на нее поверх темных очков. Это молчание и было ответом…

– Хочешь еще что-то узнать?

– Там не пишут, где Белотти сейчас?

– Написано, что вчера его поместили в камеру тюремного блока в Нигуарда.

– Ты имеешь в виду Павильон Браски Центрального госпиталя Нигуарда?

– Откуда ты и об этом знаешь?

– Ночь была долгой… Прежде, чем появилась ты. А сейчас пора уходить отсюда, Лидия. – Слоэн взял из ее рук журнал и бросил его в мусорный ящик. – Моя физиономия слишком бросается в глаза.

Карабинеры Пареа и Мориджи были обижены на жизнь.

Какому-то умнику из начальства втемяшилось в башку, что разыскиваемый всеми суперубийца Кармине Апра сможет воспользоваться для передвижения метрополитеном. И с пяти утра Пареа и Мориджи слонялись, словно пара идиотов, по станции «Репубблика». Два идиота из великого корпуса карабинеров в громоздких бронежилетах, с пистолет-автоматами на шеях. То, что в жизни этой службы случаются опасные происшествия, им в голову не приходило. С какого бзика этот американский киллер попрется в метро. Это как если бы премьер-министр поехал по улицам на самокате.

– Ну и тоска, черт возьми! – зевнул, чуть не вывихнув челюсть, Пареа.

– Не говори, – зевнул его напарник и пробежался взглядом по залу, в этот момент, полупустому. Не надолго, сейчас подойдет очередной поезд и опять будет полно народа. Взгляд зацепился за высокого мужчину и красивую девушку с рыжими волосами, стоящих возле кабинки моментального фото. Они обменялись какими-то словами и мужчина, сняв темные очки, вошел в кабинку.

Карабинера обдало жаром. Не может быть! Это невозможно! И все же…

Лампочка вспыхнула и погасла, на мгновение ослепив Слоэна.

Он остался сидеть перед маленьким зеркалом в фотокабинке. Поправил фальшивые усы, купленные для него Лидией. Нужно было подождать несколько минут, пока автомат выбросит готовые фотографии. Слоэн отодвинул занавеску у входа в кабинку и оглядел зал.

Два человека в черной форме с автоматами в руках и бронежилетах быстро шли в сторону кабинки.

Слоэн вскочил с табуретки. Сорвал усы.

– Лидия!

Она повернулась к кабинке.

– Готово, Дэвид?

Слоэн протянул ей полоску с фотографиями.

– Быстро уходи отсюда!

– Что случилось? Почему?..

– Бегом! Сейчас же!

Лидия попятилась. Чувство опасности ударило, словно молотком. Рванувшись в сторону эскалатора, она краем глаза увидела двух молодых, ее возраста, карабинеров, бледных от напряжения и страха, сжимавших в руках автоматы.

Пареа и Мориджи смотрели на нее, бегущую к выходу. Из туннеля задул ветер, выталкиваемый прибывающим поездом.

Молодые карабинеры растерялись. Еще мгновение – и станция заполнится пассажирами. Не в их силах было помешать этому. Но и убежать они не могли ей позволить.

Лидия была уже на последних ступенях лестницы, ведущей к выходу, как вдруг остановилась и обернулась. Карабинеры были в нескольких шагах от кабинки, с которой еще находился Слоэн. Один из карабинеров смотрел в ее сторону, словно пытался решить, бежать за ней или нет.

Лидия метнулась в толпу и закричала во весь голос:

– Убери свои грязные руки, подонок!

Пареа и Мориджи вздрогнули и резко обернулись. Занавеска кабинки с треском разошлась, и из нее выскочил Слоэн. Словно игрок американского футбола, он врезался в карабинеров, сбивая их с ног. Затем сильно ударил их головами. Несмотря на сотни маленьких лампочек, разом зажегшихся перед глазами, Мариджи удалось снять автомат с предохранителя. Слоэн обхватил ствол левой рукой и коротким ударом правой двинул его под нижний край бронежилета. Автомат дернулся руке карабинера, послав свинцовую очередь в потолок. Осколки бетона брызнули во все стороны.

Паника прокатилась по всем уровням станции метро. Народ бросился к выходам. Слоэн заметил Лидию, выносимую толпой с лестницы в пролет двери. Слоэн вырвал автомат из рук Мориджи и ударил им по голове Пареа, который пытался подняться с пола. Тот опять рухнул ниц, роняя автомат.

Слоэн вскочил на ноги, схватил Мориджи за бронежилет и запустил его головой вперед, как таран, в кабинку. За ним, словно мешок с картошкой, последовал Пареа.

Вспыхнул флеш аппарата: «Улыбайтесь, вас снимают!»

Слоэн обернулся. Десятки испуганных глаз вокруг поля схватки.

Слоэн развел руки жестом пошлого конферансье после завершившегося боя без правил.

Have a nice day![14]14
  – Приятного вам дня!


[Закрыть]

И растворился, словно призрак.

25.

Свинцовые северные тучи наконец-то достигли Аппенинского полуострова. Пришедшему из Скандинавии холодному фронту удалось преодолеть барьер Альп.

Андреа Каларно оглядел грозовое небо, отражавшееся в воде канала. От усталости в пылающих глазах двоилось. В последние семь дней, прошедших со дня убийства Апра, он спал в общей сложности часов восемь. Он заставил себя проглотить глоток кофе, горького и холодного.

Оглядел комнату: пепельницы, полные окурков, жестянки из-под содовой и пива в углу, Палмьери, похрапывающий на одной из раскладушек…

Каларно вернулся к столу, к экрану телевизора и видеомагнитофону. Рядом с ним лежала стопка кассет, которые передал ему доблестный сержант Малерба. Каларно вставил очередную пленку и нажал кнопку «пуск». Изображение заполнило экран. Все та же искаженная перспектива коридора четвертого этажа здания суда. Человеческие фигуры, возникающие ниоткуда и в никуда исчезающие.

Одна из них должна владеть картой, которая позволит Каларно выйти из этого лабиринта. Если допустить, что выход существует.

Зазвонил один из телефонов. Ответил Де Сантис.

– Слушаю… А, привет. Что!..

Каларно остановил пленку и крутанулся на стуле. Скьяра, сидящий за компьютером, повернулся тоже.

– Где это случилось?.. – Де Сантис встретил их взгляды, продолжая слушать телефон.

– А они?.. Нет?.. Слава Богу! Что еще?.. Ладно. Да, да, я ему передам. Привет… и спасибо.

Де Сантис с кислой улыбкой положил трубку.

– Звонил бригадир Лука Бруно из оперативного центра. Слоэн – карабинеры: два – ноль.

Каларно почувствовал, как холодок пробежал по спине.

– Где и когда?

– Площадь Репубблика, станция метро, третья линия. Двое салажат его заметили и попытались задержать…

– Вот черт! – Скьяра с досадой выругался. – Только не говори, что он…

– Нет, нет, нет! – Де Сантис успокаивающим жестом поднял руку. – Он только набил им физиономии, хотя они были вооружены до зубов.

– Дилетанты, – усмехнулся Скьяра, – ладно, по крайней мере, он вылез из норы. Что скажете, шеф?

Каларно, затаивший дыхание на время диалога, выдохнул.

– Что делал Слоэн на третьей линии?

– Карабинеры еще не закончили опрашивать свидетелей, но уже ясно, что таинственная барышня с рыжими волосами стояла на стрёме, в то время как он пытался сделать фотографии в одной из кабинок моментального фото.

– Фальшивые документы, – Каларно кивнул и вернулся к экрану. – Должно быть, решил… Твою мать!

Второй раз за утро Скьяра и Де Сантис бросили свои занятия и склонились над экраном. Даже Палмьери вскочил с раскладушки.

В зоне обзора телекамеры появился человек. В руке он держал чемодан из анодированного алюминия. Тот же самый чемодан, в котором была винтовка «хеклер и кох». Человек подошел к двери комнаты Д-411, достал ключ и открыл дверь.

Увиденное не удивило Каларно. Казалось, он уже знал это. Может быть, реальность была перед его глазами с самого начала, но он отказывался ее замечать. Вероятно, потому что она была слишком невероятной, чтобы признать ее.

Скьяра, Де Сантис и Палмьери смотрели на экран, как будто это таймер, отсчитывающий последние секунды перед взрывом.

– Опять этот сукин сын, – прошептал Скьяра. – Этот паскудный сукин сын!

Грязный писака вытащил тебя на обложку, Кармине Апра, он же тебя и похоронил. Каларно нажал кнопку обратной перемотки.

Человек, стоящий на пороге комнаты Д-411, человек, который пронес оружие убийства в здание суда, был Сандро Белотти.

26.

Интерьер бара был оформлен в классическом стиле арт-деко тридцатых голов.

Полированное дерево, бакелит, маленькие круглые столики со столешницами из белого мрамора, бра из кованого железа, мозаика стекол. Этот бар был одним из немногих в этом городе, от которого Ремо Дзенони никогда не уставал.

Во-первых, здесь всегда было полно телок. Особенно таких, у которых водились денежки, имелись квартиры и готовность к приключениям. Все было просто в этом баре, все non problem, amigo. Бармены не ждали просьбы наливать один коктейль за другим. И всем было наплевать, если тебе приспичило уколоться или нюхнуть кокаина.

Ремо уселся в баре сразу же после обеда и вбрасывал в себя одну за другой порции водки со льдом. Ему уже удалось расстегнуть пуговички на блузке одной симпатичной телочки лет шестнадцати, блондинки с парой сисек не хуже, чем у этой сучки Лидии Доминичи. Но только подошел момент спросить телефончик, как начались проблемы. Девка начала задавать кучу вопросов. И кто ты такой? И чем занимаешься? И кто разбил тебе нос и подвесил фонарь под глаз? Не из тех ли ты, кто притягивает несчастья? И не женат ли ты? Не подрался ли с каким-нибудь ревнивым мужем?… Кончилось все тем, что девка втихаря свалила, оставив его в мудаках, к тому же, ему пришлось заплатить за ее выпивку. Еще один удар по и без того говенному настроению, за которое надо благодарить эту стерву Лидию…

– Я соскучилась по тебе, Ремо…

Он застыл с очередной рюмкой водки у самых губ.

Медленно, очень медленно он обернулся.

Это была она. Рядом с ним. Очень близко от него. Обтягивающая шелковая блузка, тесная кожаная юбка, высокие каблуки, широкое серое пальто. Ее зеленые глаза улыбались, полные обещаний…

Черт возьми, эта проклятая шлюха Лидия. Увидев ее такой, униженный, охреневший от свалившегося на него, Ремо Дзенони еле сдержался, чтобы не завалить ее на лавку прямо здесь и оттрахать сейчас же, на глазах у всех.

– Ты что здесь делаешь, Лидия?

– Я очень хотела увидеть тебя.

– Расскажи это кому-нибудь другому.

Ремо с усилием оторвал от нее взгляд, выпив наконец, свою водку. Лидия нежно провела кончиками пальцем по распухшей брови.

– Еще болит?

Ремо отдернул голову.

– Только, когда дышу.

– Мне очень жаль, поверь.

Лидия прижалась к нему. Ремо почувствовал ее влажные горячие губы на своем виске.

– Я поступила глупо, Ремо. – Голос Лидии звучал так сексуально. – Я хочу, чтобы ты простил меня. – Ее губы прошлись вдоль его шеи.

Ремо Дзенони понимал, что будет правильнее вылить ей водку в декольте, отвесить пару оплеух и дать коленом под зад… Вместо этого, он, напротив, обнял ее. Рука Лидии легла ему на затылок, ласково перебирая волосы. Облако духов «кэлвин клайн обессон» обволокло его, словно магическое покрывало.

– Я хочу, чтобы ты простил меня, Ремо… Я очень этого хочу…

Лидия нагнулась и поцеловала его в губы, отчего он почувствовал себя поджариваемым в микроволновке.

Лидия оторвалась от него, давая придти в себя. Ремо встал, вынул из кармана смятую банкноту, бросил на стол и пошел к выходу, держа Лидию под руку. Они шли по бару, провожаемые похотливыми взглядами бармена и других клиентов.

Ремо распахнул перед ней дверцу «порше». Садясь в машину, Лидия продемонстрировала ему великолепие своих бедер, обтянутых черными чулками. У Ремо чуть не лопнула молния на брюках.

– Ах, Ремо…

– Что, Ремо?..

– Я хочу попросить тебя о маленьком одолжении…

– Каком еще?

– Я хотела бы, чтобы ты отвез меня к твоему другу.

– Какому еще?

– К тому, что делает фальшивые документы, – улыбнулась ему Лидия.

Скрипящий лифт, измордованный шедевр барочного искусства, медленно полз в решетчатой клетке кованного железа, вокруг которой, подобно изгибам гигантской змеи, закручивалась лестница шестиэтажного старинного здания на проспекте Италия.

Лидия стояла в углу кабины. Ремо прижав ее к стене, засунув одну руку ей между бедер, другой тискал ее грудь. – Я от тебя с ума схожу, Лидия, – повторял он между поцелуями в шею. – Ты знаешь это, бэби? Знаешь?

– Конечно, знаю, Ремо. И я тоже… от тебя…

Кабина резко остановилась, так, что Ремо едва не упал. С сожалением он оторвался от Лидии, распахнул створки двери кованного же железа, пропустил Лидию на лестничную площадку пятого этажа. Они остановились у дверей резного дерева одной из трех квартир, выходящих на площадку.

– Давай, Пи Джей, открывай! – Ремо жал на кнопку звонка. – Пришли нуждающиеся в твоей паскудной помощи! – Ремо дважды саданул по двери кулаком. – Шевелись! Открывай скорее!

За дверью послышалось лязганье тяжелых засовов, трех, одного за другим. Дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка. Сквозь щель, в полумраке прихожей, еле различалась физиономия хозяина дома.

– Если есть, что я не тегплю, Дзенони, – сопрано человека за дверью прозвучало с жутко картавым «р», – так это бесплатное плебейское хамство.

– Хорош болтать! Давай открывай калитку!

Дверь закрылась и, звякнув цепочкой, распахнулась во всю ширь.

– Не упускаешь случая пгодемонстгиговать свое безобгазное воспитание, Дзенони?

Увидел Лидию. Расплылся в улыбке.

– А кто эта мадмуазель?

Лидия протянула руку.

– Лидия.

– Очагован! – Пи Джей склонился к руке и поцеловал с галантностью кавалера королевского двора. – Пьег Джогджо Дела Говеге, князь Вогоди…

– Князь Вороди! – хохотнул Ремо. – Князь воров, ты хотел сказать? Сколько раз ты продал свой титул, князь хренов. Три, четыре раза? Или может, девять?

Ремо оттолкнул хозяина квартиры в сторону и прошел внутрь. У Пьера Джорджио Делла Ровере, сухощавого мужчины лет пятидесяти, были седые редкие волосы и точеный классический аристократический профиль. Его шелковый халат был потерт и заштопан во многих местах.

Квартира представляла собой образец патрицианского Милана: начищенные до блеска паркетные полы, пятиметровые потолки, штукатурка в цветочек, огромные двойные двери. И абсолютная пустота. Абсолютная. Концентрированная материализация сути вакуума. Отсутствовали даже картины, о которых напоминали только темные прямоугольные следы на голых стенах.

– Вы что, переезжаете?

– Ага, – поддакнул Ремо, – в королевский дворец.

Аристократическим жестом Делла Ровере пригласил Лидию пройти в гостиную. В ней стоял только стол, заваленный бумагами, деревянная табуретка и дешевый железный шкаф. Вот и все, не считая абсурдной пустоты.

– Видишь, Лидия, – Ремо закурил сигарету, – наш расчудесный князь перешел к аскезе.

– Я не допускаю тебя в мою частную жизнь, Дзенони. От тебя лишь одни убытки.

– От меня? Это я, что ли, заставляю тебя продуваться в рулетку, покер и баккара?

– Да, – признался Делла Ровере. – С некотогых пог судьба мне не улыбается в баккага…

– Да кончай ты заливать, князек. – Ремо стряхнул пепел на паркет. – Судьба держит тебя в непотребстве уже лет десять.

– Что такое десять лет? Всего лишь быстготечный момент. Я еще вегнусь. Вы еще увидите взгожденной славу моего года.

– Ага, не забудь сделать меня кардиналом, – хмыкнул Ремо, поворачиваясь в Лидии. – Он, видишь ли, возродит славу рода. Сто миллионов – туда, двести – сюда… Продает это, закладывает – то. В конце концов однажды он проснется и не найдет даже ночного горшка. И ему останется только делать фальшивые документы для вонючих косоваров. Я прав или не прав, уцененный князь?

– Спасибо за пояснения, Ремо. – Лидии надоела эта сцена. – Давай на этом закончим, о’кей?

– Не слушайте его, моя голубка. – На лице Дела Ровере появилась печальная улыбка. – Глупая болтовня чегни нас не тгогает.

– Боже, Пи Джей, когда ты несешь такую хреновину, мне хочется свернуть тебе шею.

– Заткнись, Ремо! – Лидия обожгла его взглядом и повернулась к титулованному фальшивомонетчику. – Мне нужен паспорт.

– Эта габота тгебует большой акугатности и тщательности, сладкий ангел. – Делла Ровере поднял палец. – Я не говогю уже о солидных инвестициях.

– Насколько солидных?

– Пятьдесят миллионов.

– Пятьдесят что? – взвился Ремо. – Ты что, совсем охренел? Тебе моча в голову ударила?

– Ремо! – крикнула Лидия.

– О’кей, о’кей, – Ремо выставил вперед ладонь. – Хочешь убедиться сама, что это за старый пидор? Пожалуйста.

– Я напоминаю тебе, Дзенони, что моя жизнь гедониста носит абсолютно частный хагактег, – с сухой галантностью ответил Делла Ровере.

– Никто в этом не сомневается, князь, – заметила успокаивающе Лидия. – Вернемся к нашей маленькой сделке.

– Газумеется, миледи.

– Я могу заплатить долларами.

– Доллагами? – в глазах князя мелькнул алчный огонек.

– Долларами? – удивился Ремо.

– Я заплачу вам десять тысяч. Наличными.

– По сегодняшнему курсу это… – калькулятор в мозгу Делла Ровере сделал мгновенный пересчет, – …двадцать тги миллиона четыгеста тысяч лиг. Боюсь, что этого недостаточно, мой нежный цветок. Я – великий мастег. Лучший из лучших. Двадцать тысяч.

– Двенадцать.

– Восемнадцать.

– Пятнадцать. И на этом закончим торг.

Делла Ровере еще раз поцеловал ей руку с придворной галантностью.

– Не могу не выгазить удовольствие от деловых пегеговогов с пгелесным соединением кгасоты и класса.

– Что касается соединения, дорогой князь, – Лидия достала пухлый конверт из кармана пальто, – половина сейчас, остальное присоединится по готовности. Фотографии внутри.

Правая рука Пьера Джорджио Делла Ровере мелькнула со скоростью языка хамелеона. Конверт исчез в складках халата.

– Срок изготовления вторая половина дня, – добавила Лидия. – Скажем в…

– В четыге часа, – расплылся в улыбке князь – И никаких задегжек с исполнением вашего заказа, лучезагный свет мой.

Лидия взяла Ремо за руку и потащила к выходу.

– Не будем мешать работать нашему князю.

– Минуточку, Лидия, один момент, о’кей? – Тон Ремо был полон подозрительности. – Где ты взяла столько долларешников?

– Я тебе говорила. Это деньги дружка моей матери… Он вляпался в темные делишки с контрабандой валюты.

– Я хотел бы добавить, пгелестная багышня, – подал голос Делла Ровере, провожая их к выходу, – что князь Вогоди в состоянии снабдить вас шигоким и газнообгазным спектгом документов, котогые могут понадобиться на всякий случай в нашей, погой очень сложной жизни…

– Спасибо, князь. Буду иметь в виду.

– … удостовегения личности, налоговые кагточки, водительские пгава, газгешение на огужие, лицензии на охоту и гыбалку, тгудовые книжки, санитагные…

– Спасибо, спасибо, князь. – Лидия открыла дверь и вытолкнула Ремо. – Увидимся завтра.

– Гад буду видеть вас, моя таинственная весталка. Это послужит пополнению моего неудовлетвогенного эстетической ожидания…

– И кошелька, – завершила фразу Лидия.

Дверь захлопнулась за из спинами. Один за другим звякнули запоры.

Делла Ровере потирая ладоши, вернулся в гостиную, на ходу достал конверт из кармана халата, открыл его. Из конверта выпали фотографии, на что он даже не обратил внимания. Он торопился пересчитать деньги, потертые банкноты по пятьдесят и двадцать долларов. Его пальцы листали их со сноровкой банковского кассира.

– Семь тысяч пятьсот. – он прижал деньги к груди. – Плюс столько же завтга… ох! Что не сделает агистокгат, чтобы помочь чегни…

Вернул деньги в конверт, заметил и поднял фотографии.

У Делла Ровере отвалилась челюсть.

Этот человек! Этот человек на фото!

Жалких пятнадцать тысяч долларов? Нет… Нет! Этот человек стоил намного больше. Намного! Может, ему и цены не было…

Пьер Джорджио Делла Ровере поднял с пола телефон. Снял трубку, начал набирать номер. На мгновение заколебавшись, остановился. Был большой риск в том, что он собирался сделать. Огромная опасность. Набрал номер.

Человек на фото стоил риска.