Текст книги "Тот, кто пользовался вселенной"

Он не станет торопиться. Настойчивость, а не гений, – вот что зачастую является отличительным признаком преуспевающего ученого.

11

Чэхил всегда основывал свои выводы на результатах научных опытов и владел эти качеством так же, как и умением самостоятельно проводить экспертизу. Второе позволило ему справляться с резкими отказами и откровенными оскорблениями, на которые наталкивались его исследования. К счастью, побудительный мотив – получение прибыли или попросту жадность – являлись общими для обеих рас. Поэтому благодаря настойчивости он находил индивидуумов, чья любовь к деньгам позволяла им преодолевать личную неприязнь, которую они могли испытывать к ворчливому выходцу с Узла.

Оришианцы слишком давно являлись союзниками людей, и поэтому не могли оказать ему большой помощи, но среди менее стойких атабасканцев и иных рас он сумел найти программистов, переполненных недовольством, истинным или воображаемым, и они собирали для него информацию из компьютеров, как считали люди недоступную для постороннего вторжения. Это давало ему в руки рычаги, которыми он пользовался при дальнейших контактах с людьми.

Медленно и неотвратимо работа вела его в Ивенвейт. К этому моменту научная общественность людей вынуждена была, по крайней мере, признать его присутствие. Он был студентом и изучал культурные и психологические проблемы. Они не протестовали против его присутствия. Некоторые даже прониклись к нему симпатией и помогали в работе, так и не поняв истинной цели исследований.

Он никогда не встречался с Лу-Маклином. Большую часть времени великий человек находился в разъездах, инспектируя многочисленные объекты своих интересов в других мирах, пытаясь заключить какой-либо новый выгодный для себя контракт или способствовать слиянию крупных предприятий.

Все это время Чэхил вел счет тех отраслей, к которым Лу-Маклин проявлял интерес внутри миров Великих Семейств и особенно тех сфер, которые были напрямую связаны с рождением. Он обнаружил, что путем тайной скупки, прямого слияния и настойчивости Лу-Маклин сумел поставить под свой контроль около сорока процентов всей коммерции, связанной с рождением.

Этого недостаточно, чтобы стать монополистом, но вполне достаточно, чтобы влиять на куплю и продажу, и конечно же, вполне достаточно, чтобы оказывать влияние на более мелких поставщиков и на их производства.

Лу-Маклин сумел вызвать среди обитателей Уэла такой же энтузиазм, как и среди людей, работавших на его предприятиях. А почему бы и нет? Ведь они не знали, что благодаря их усилиям, на самом верху пирамиды обогащается именно он. Они были лояльны к своей компании и к своим непосредственным руководителям, а те были обитателями Уэла. Редко кто из них имел прямые контакты с людьми, а с самим Лу-Маклином и вовсе никто.

Агенты Семейств, приставленные, чтобы наблюдать за ним, не проявляли признаков тревоги. Экономисты Семейств приветствовали новый приток капиталов, а «Си» одобряло новые доказательства заинтересованности человека в своих союзниках. Судьба Лу-Маклина была таким образом замкнута на увеличивающемся благосостоянии ньюэлов.

Инвестиции этого человека в производства Семейств стали столь велики, что угроза их возможной конфискации представляла уже не меньшее, а даже более грозное оружие, чем имплантированный лехл.

Но Чэхил, тем не менее, был полон тревоги, потому что Лу-Маклин продолжал делать денежные вливания в отрасли, связанные с рождением, когда мог бы получать доходы в иных областях производства.

Затем произошло событие, поразившее Бестрайта и ближайшее окружение Лу-Маклина, но которое очень понравилось ньюэлам. Киис ван Лу-Маклин объявил о своем намерении жениться. Эта новость была встречена общей радостью среди Великих Семейств, и она была тем большей, так как они понимали: тот на ком лежит ответственность за семью, не рискнет предать.

Ее имя было Тамбу Табухан. Лу-Маклин встретил ее на Терре. Машина его проезжала по заводу, который выпускал компоненты для компьютеров, как вдруг он увидел драку. В ней принимали участие одна женщина и трое мужчин. Лу-Маклин, не колеблясь, остановил машину и вмешался в стычку. Женщина отважно отстаивала свои интересы, а одно это уже подняло ее над бурлящей человеческой массой.

Волосы ее были черными и прямыми, а глаза выдавали восточное происхождение.

– Кто просил вас вмешиваться? – резко спросила она, тяжело дыша и придерживая на груди шерстяную фабричную одежду. Стоявший за Лу-Маклином менеджер чуть не упал в обморок, пытаясь жестами и гримасами показать работнице, насколько важен человек, на которого она кричит. Но ему это не удалось. Она в упор смотрела на Лу-Маклина.

– Никто, – признал он. – Я не люблю нечестных драк, даже если и сам в них не участвую.

– Эта уже закончена. – Она отвернулась.

Он протянул руку, чтобы остановить ее. Она попыталась стряхнуть руку, но не смогла, что ее очень удивило.

– Меня зовут Киис ван Лу-Маклин.

– И что?

– Я владелец этого завода. – Внешне она стала мягче, но ее тон не изменился.

– Это не дает вам права лапать меня, хотя вы и спасли меня от этих ублюдков.

– А что же дало бы мне право вас лапать, как вы выразились?

– Ничто. Мне плевать, даже если вы владеете и всей планетой.

– А если я вам скажу, что и на самом деле более или менее владею всей планетой?

– Я бы сказала, что вы лжец и грубиян.

– Не буду спорить по поводу грубости, но я не лгу. – Затем он произнес фразу, от которой сердце Бестрайта чуть не остановилось навсегда.

– Я одинок. Я всегда был одинок. Но я попытаюсь не быть одиноким. Не хотите ли стать моей женой?

Она склонила голову набок, рассматривая его. – Вы серьезно говорите, да?

– Я всегда серьезен.

– Вы владеете этим заводом? – Она сделала жест в сторону огромных производственных помещений.

Он кивнул головой. Онемевший менеджер подтвердил его слова.

– И другие заводы тоже ваши?

– Я не беден, – сказал он.

– По-моему, это плохо. В этом нет ни доблести, ни чести.

– Я бы не стал спорить, но однажды заняв такое положение, уже не могу от нет отказаться.

– Верно. – Она подумала еще секунду, затем пожала плечами. – Да, я выйду за вас замуж, Киис ван Лу-Маклин. Вы устали быть одиноким, я же устала быть бедной.

Итак, сделка была заключена. Бестрайт размышлял об этом несколько дней подряд. Наверное, кроме одиночества, есть и иные причины. Лу-Маклин, может быть, ставит опыт над жизнью, как он это часто делал, а может быть, он пытается умиротворить Уэл, где всегда подозрительно относились к неженатым людям. Но причина все же должна быть. Сам Лу-Маклин, сомнений быть не может, все заранее тщательно обдумал и сейчас делает очередной точно выверенный ход.

Но прав Бестрайт был только отчасти.

После четырех лет работы в восьмидесяти трех мирах ОТМ, после четырех лет незаслуженных оскорблений и проклятий, четырех лет неестественных условий работы Чэхил Райенз был готов вернуться домой.

Уже почти год он был вынужден размышлять о смущавшей его возможности ошибки в отношении Киис ван Лу-Маклина. Он не допускал, что ошибается, что он мог заблуждаться, но он все больше и больше убеждался в том, что никогда ничего не сможет доказать. Женившись, Лу-Маклин убрал последние поводы для тревоги и подозрений со стороны глав Семейств. Человек хочет завести собственную семью, хочет дать жизнь отпрыску, который унаследует его мощное положение, а это увеличит мощь семьи Лу-Маклина, когда Уэл захватит контроль над делами людей.

Чэхил Райенз чувствовал непомерную усталость от миров ОТМ, от чуждой пищи и чуждой культуры, от вида существ, перемещающихся на двух ногах, а не на гибких щупальцах.

Чэхил Райенз, который вообще плохо переносил любых чужеземцев, был достаточно умен, чтобы сразу поставить диагноз: он просто затосковал по дому.

Прошедшие четыре года не принесли ему никакого зримого успеха. Но ни один из ученых Уэла не провел и малой части этого времени среди людей. Так что теперь Чэхил мог надиктовывать на досуге свои обширные заметки, которые заполнят целые информационные диски. Награда и похвала увенчают его монументальную работу, первое столь обширное исследование человеческой культуры и психологии, проведенное изнутри. Тем не менее, Чэхил ощущал горечь неудачи. Он приехал сюда не для того, чтобы изучать человечество. Он прибыл, чтобы изучить одного человека.

Ему так не терпелось вернуться домой, что он почти забыл о скромной сети контактов, установленных им за три года пребывания в ОТМ. Когда пришло время, напомнил ему об этом не атабасканец или эуртит, как он предполагал, а другое, человеческое, существо.

Вещи уже были уложены и готовы к отправке, когда ему пришло послание. Содержание было столь же ошеломляющим, как и имя того, кто отправил послание.

Он поместил послание в компьютер, и его глаза забегали по строчкам, вспыхивавшим на мониторе. Послание было на языке «трангло», разработанном самим Чэхилом за последние четыре года. Поэтому не было нужды в дополнительном переводящем устройстве. Когда-то он гордился этим своим достижением. Но это было давно. Никаких иных открытий он с той поры не делал, а восхищаться старыми было не в его характере.

Специальное послание было тщательно спрятано среди других. Большая их часть содержала запросы и просьбы о предоставлении той или иной информации от лиц, предпочитавших сидеть дома и не желавших себя утруждать. Некоторые запросы приходили от людей. Обмен информацией проходил столь же интенсивно, как и обмен товарами.

Главное для него послание было очень простым по содержанию: «Напоминаю о вашей первоначальной заинтересованности определенными сферами коммерческой деятельности и человеческих психологий. Прошу о личной аудиенции для обсуждения этих вопросов. Искренне ваш. Томас Линдсей.» Внизу был написан номер телефона. Это был телефон на Ивенвейте.

Казалось бы, очень простое по сути, послание было полно полунамеков, которые Чэхил был не в состоянии проигнорировать. Уже давно он не задумывался об истинной цели своего пребывания на ОТМ. Это же сжатое, но тревожное послание, напомнило ему об этом.

Сферы… Коммерческая деятельность… Вещи, которые вызывали его собственный интерес и его собственные страхи, были брошены ему неизвестным человеком и теперь вновь преследовали его. Ключ же был в очевидно неверном согласовании: «нечеловеческих» вместо «человеческой». Имелся в виду конкретный человек, а не человечество в целом.

Чэхил спорил сам с собой. Он уже упаковал вещи, приготовился покинуть это жалкое место, вернуться домой, где его ждут похвала и награда. Возможно, это послание было ему написано каким-то помешанным, чудным, как называли подобных людей сами же люди. Чэхил получал немало подобных посланий в течение четырех лет своей жизни в ОТМ. Он знал, что подобные умственные отклонения были обычны среди людей. Зачем же ему тратить время еще на одного?

И тем не менее… этот «Томас Линдсей» (что могло быть, а могло и не быть подлинным именем этого человека) взял на себя труд и нашел Чэхила. К тому же послание было составлено с точностью и краткостью, рассчитанной на то, чтобы привлечь внимание Чэхила и ничье больше. Поэтому в конце концов Чэхил решил отложить свой отъезд и подождать еще день.

При разговоре по линии связи человек отказался показать Чэхилу свое лицо, а тем более встретиться с ним на его квартире из соображений безопасности. Чэхил подумал и предложил один ресторан, где он обычно обедал, и где их присутствие не привлечет ничьего внимания. Человек согласился и резко прервал связь.

Внешне он не производил большого впечатления. Он был маленьким и худым, казался просто истощенным. Хоть и не старый, он уже потерял значительную часть волос на голове.

Было и многие другое, что могло пройти мимо взгляда обыкновенного ньюэла, но не Чэхила, который глубоко изучил особенности людей. Он уловил, что человек этот раздражителен, нервен, чем-то сильно обеспокоен и в общем-то скорее неприятен в общении, хотя тот еще не промолвил ни слова. Да, вывод, к которому пришел Чэхил, был впечатляющим. Шум от электронного генератора наполнял овальный зал, в котором ели и танцевали. Шум был оглушительным. Чэхил ненавидел музыку, но шум ему нравился, потому что он ограждал его от замечаний, которые присутствующие отпускали в его адрес. Люди на подиуме исполняли в такт музыке какие-то ритуальные танцы.

Истощенный человек проделал какие-то движения электронным устройством – он провел им в воздухе, над и под столом. Затем, довольный, спрятал его в карман. Они сидели в угловой кабине, потому что на обычных стульях Чэхил сидеть не мог, а кабины давали ему возможность расположиться с удобством.

Человек отодвинул в сторону стакан и наклонился к Чэхилу. Этот жест означал доверие и уверенность в собеседнике. Чэхил понял это, потому что слышал все отлично, а человек говорил достаточно громко.

На человеке был комбинезон цвета темного индиго и зеленая рубашка. На Чэхиле был черный в желтую полоску костюм, сшитый из одного куска. Элов трудно было поддерживать живыми, а ни на одной из восьмидесяти трех планет ОТМ купить их было невозможно.

– Вы очень интересуетесь Киисом ван Лу-Маклином, не так ли, чужестранец?

– Вы прекрасно знаете, что это так. Поэтому вы и вступили со мной в контакт. У вас есть для меня информация?

Человек бросил нервный взгляд на ближний столик, потом опять перевел его на собеседника.

– Возможно.

– Почему вы решили мне ее передать?

Человек поглядел ему в глаза с суровым выражением.

– Потому что я ненавижу этого негодяя.

– Говорят, многие люди его ненавидят. Почему вы думаете, что способны сделать для меня больше, чем кто-либо другой?

Человек хитро улыбнулся. Такое выражение лица у людей Чэхил наблюдал нередко.

– Потому, что я знаю о нем значительно больше других людей, ненавидящих его. Знаю вещи, которые могут быть интересны ньюэлам.

Чэхил, до этого момента уверенный, что встреча эта всего лишь пустая трата времени, ощутил прилив возбуждения.

– Слова многообещающие. А как насчет дела?

– Не спеши, друг. Ты поверишь мне быстрее, если поймешь, почему именно я ненавижу Лу-Маклина, и как я узнал то, что мне о нем известно. Слушай, я работал на «Томмотти» пять лет: обработка информации, закладывание ее в память, подготовка к использованию и так далее.

– Это одна из компаний, принадлежащих Лу-Маклину, – заметил Чэхил.

– Да, не самая большая, но в высшей степени прибыльная. Обработка информации дает массу денег. Вложения делается главным образом в людей, а не в машины. – Как бы там ни было, но я проработал на нем пять лет.

– Вы уже говорили об этом.

– Заткнись и слушай! – Человек метнул еще один нервный взгляд на людей, сидевших рядом. Но никто на него даже не смотрел. – У меня никогда не было проблем с работой, не было никаких жалоб. Я очень много работал. Иначе было бы невозможно там надолго задержаться. Ну, иногда я использовал оборудование для халтуры. Все так делают. Готовишь несколько программ для приятелей, зарабатываешь себе еще немного к зарплате. Это стоит компании лишь затрат на электричество. Однажды я занимался этим и вдруг натолкнулся на код. Иногда так случается, когда ты ищешь место, куда бы запрятать халтуру. Обычно просто не обращаешь на это внимания и начинаешь рыть в другом месте. Но я каким-то образом врубился в эту штуку, и информация потоком полилась на экран. Просто полилась потоком! Мне и в голову бы не пришло, что под столь неприметным кодом хранится столько информации!

– Сделать что-то очевидным – хороший путь сбить с верного пути, – заметил Чэхил.

– Да, я тоже думал об этом. День был никчемный, я отпустил персонал и обдумывал происшедшее. Подумал, что, может быть, быстро найду отгадку Никогда не знаешь наверняка, как выйдет – Он улыбнулся. – Иногда можно натолкнуться на информацию, которая выведет тебя на крупное слияние или иную выгодную сделку. На что-то, от чего и тебе перепадет. Мне и в голову не пришло бы торговать информацией для конкурирующей фирмы.

– Конечно, нет, – откликнулся Чэхил вежливо.

– Но некоторые имена в информации… – человек понизил голос, – я узнал их. Да кто бы их не узнал! Важные люди, по-настоящему важные. В правительстве, в Совете Ораторов, среди бизнесменов. И все имеют отношение к ньюэлам.

Чэхил старался не напрягаться Он пытался вытянуть щупальца вдоль тела.

– Меня интересует все, что имеет отношение к моему народу, а особенно, как я и говорил, к Киис ван Лу-Маклину.

– Я подхожу к этому, – пробормотал Томас Линдсей так медленно, что это могло бы свести с ума более нетерпеливого. – То, что я увидел, потрясло меня. На самом деле не должно было бы, но потрясло. Я не знал, что со всем этим делать. Эти имена… Поэтому я просто переписал их для себя и продолжал заниматься своими делами. Однажды я вновь попытался напасть на этот код, но не обнаружил его. Вероятно, его меняли ежедневно. – Через два месяца меня уволили.

– Уволили?

– Лишили работы. Выбросили вон.

– О! – знание человеческих идиоматических выражений все еще было недостаточным у Чэхила. Как по-разному можно было выразить одну и ту же мысль!

– Да, пять лет пота и труда. Но главное, никакой связи с кодом. Насколько мне известно, никто об этом не знает. Нет, причиной стала моя дополнительная работа и трата электричества. Как я тебе говорил, занимаются этим абсолютно все. Они просто об этом не говорят. Но они не только меня вышвырнули прочь, они еще занесли все это в мою характеристику. С той поры я так и не сумел найти другую работу. Никто не хочет иметь со мной дела, хотя к подобным вещам в основном относятся снисходительно.

– Похоже, вас несправедливо выделили среди других, Томас Линдсей. – Про себя Чэхил решил, что он и сам никогда не порекомендовал бы взять на работу этого вора.

– Да, именно так. Ну что же, раз никто не хочет покупать мои способности, мое умение работать, я решил, что приторгую немного своими знаниями. Мне говорили о твоем интересе к Лу-Маклину. Я же бьюсь об заклад, что он лично распорядился о том, чтобы меня уволили. Я знаю, что моя информация представляет ценность для Узла. Ценная информация, так что. Он сделал большой глоток и неожиданно замолчал – Вы можете заплатить?

– Если сочту, что ваша информация представляет интерес, – Чэхил с трудом держал непринужденную интонацию. – У меня открытая кредитная линия у различных правительств и департаментов образования.

– Отлично, – человек поставил на стол свой бокал – Я хочу открыть кредит в ОТМ на миллион.

Чэхилу понравилась, прямота собеседника.

– Это… большая сумма.

– А во сколько вы можете оценить выживание расы ньюэлей?

Чэхил вначале подумал, что человек, сидящий перед ним, просто обижен на судьбу и страдает манией преследования. Но сейчас он понял, что ошибся.

Человек принял его молчание как знак безразличия и поспешил продолжить.

– Поверьте, я знаю, что говорю и делаю. Эта информация нужна вам! И еще я знаю, что ньюэлы, хоть и безобразны, но ведут дела честно.

– Как и люди, – заметил Чэхил.

– Я понимаю, моих слов недостаточно. – Человек издал нервный смешок. Он достаточно слышал о ньюэлах и не стал просить Чэхила клясться своими предками. – Если вы решите, что информация ценная, вы заплатите мне.

– Вы очень уж доверяете тому, что узнали совершенно случайно, – произнес психолог.

– Мне это было нужно. Вы же знаете, что Лу-Маклин имеет широкие деловые контакты с Уэлом. По новостям только об этом и твердят.

– Это так. – Чэхил кивнул. – Это ближе привязывает его к нам.

– Особенно у него большие интересы в том, что имеет отношение к церемонии рождения.

Чэхил удивился, каким образом человек сумел об этом узнать. Но промолчал. Пусть говорит, пусть все скажет сам.

– Что бы вы сказали, – прошептал Томас Линдсей, – если бы узнали, что Лу-Маклин вторгся так широко в вашу торговлю лишь с одним намерением: предать всю вашу расу правительству ОТМ?

– Мы, естественно, принимаем меры к тому, чтобы защитить себя, – сказал Чэхил спокойно. – И в отношении Лу-Маклина были приняты особые меры предосторожности.

Сумеет ли этот невзрачный человек понять назначение лехла? Вероятнее всего, нет, решил психолог. Чэхил удовлетворился более простым объяснением.

– Если Лу-Маклин сделает что-либо против интересов Уэла, он мгновенно умрет. И у него нет ни малейшей возможности это предотвратить.

– Я слышал, что вы запустили в его мозги какую-то штуковину. Ну, а если ему наплевать, что он умрет?

– Любое существо заинтересовано в том, чтобы сохранить себе жизнь.

– Насколько я понимаю, вы уже с ним встречались.

– Очень давно, хотя с интересом слежу за его деятельностью.

– Тогда вы должны знать, что он далеко не средний человек. Он вообще не средний, если вообще человек!

– Да, у меня тоже создалось такое же впечатление, – ответил Чэхил, пытаясь вызвать человека на продолжение разговора.

– Каждый знает его историю. Как он поднялся из подземного мира Кларии, сделал свое существование легальным, и другую ерунду. Я лично думаю, что все это выдумки, заготовленные его же людьми. У него есть все, что только может пожелать человек в этой жизни. Ну, а если он хочет еще больше? Предположим, что он хочет остаться в истории как величайший из героев человечества? Мучеником во имя распространения человечества в Галактике? Не думаете ли вы, что ради этого он пожертвует и своей жизнью?

Чэхил задумался:

– Не знаю. Но идея интересная. Мы на Уэле рассматриваем жизнь как святая святых. Жизнь каждого принадлежит не только ему, но и его семье. Выживание одного важно всем.

– Да, но мы, люди, думаем иначе. По крайней мере, некоторые. Некоторые из нас жаждут отдать свои жизни за то, во что они верят.

– Это не имеет значения. – Он попытался объяснить человеку. – Лу-Маклин умрет, лишь подумав о недружественном действии в отношении Узла. У него даже не будет времени сделать что-либо.

– Да? Вы так полагаете? Тогда, что вы скажете на это? Среди прочего бизнеса, которым занимается Лу-Маклин есть фирмы, которые контролируют выпуск детского питания для ваших новорожденных ньюэлов? Так вы их называете? – Он недобро усмехнулся. – Видите, я неплохо провел свои домашние расследования.

Чэхил не мог сдержать себя, его щупальца нервно сжимались и разжимались. Он все же заставил себя свернуть их и крепко прижать к телу.

– Теперь я знаю, что все, что вы говорите, Томас Линдсей, правда. Или вы бы уже умерли.

– Да, я знаю.

Теперь психологу стала понятна нервозность человека.

– Эта информация могла бы быть фальшивой, ее могли намеренно подсунуть, чтобы обнаружить утечку в системе безопасности человечества или подорвать контакты между дружественно настроенными друг к другу людьми и ньюэлами.

Человек решительно покачал головой.

– Я сделал проверку. Это все настоящее. Я видел имена людей. Все было сделано умно и осторожно. Они разработали химическое вещество, которое вводится постепенно в пищу новорожденных ньюэлов. Оно действует медленно и не дает побочных эффектов. Каждый ньюэл получит свою порцию в период созревания. Благодаря действию этого вещества, они станут сговорчивыми, более подверженными чужому влиянию. И никаких результатов не будет заметно, пока индивидуум не созреет. Но тогда, – человек пожал плечами. – тогда Уэл станет делать все, что скажут люди. Ньюэлы потеряют способность к самозащите. Вы все как бы подвергнетесь анестезии. Но вы и знать не будете об этом, потому что ваша молодежь уже вырастет такой. Вы все станете очень довольными, очень счастливыми, легко управляемыми. Это-то и нужно правительству ОТМ.

– Чудовищно! – сказал хрипло Чэхил Райенз. – Почему вы мне об этом рассказываете? Если оставить в стороне вашу личную неприязнь к Лу-Маклину, не предаете ли вы свой собственный народ в обмен на деньги?

– Нет, черт подери! Я не причиняю никому вреда. Мне безразличны наши скользкие друзья, – добавил он откровенно. – И я никогда не предам свою расу. Я не даю вам информации, которая поможет вам взять верх над человечеством. Я просто хочу помешать тому, чтобы союзные нам твари превратились бы в довольных олухов. А вот и еще доказательства, – он полез в карман и достал маленькую пластиковую коробочку.

Чэхил протянул к ней трясущееся щупальце.

– Здесь полно информационных пластинок. Я сделал несколько копий. У вас есть доступ к современным компьютерам человечества?

Психолог сделал утвердительный жест, и человек понял этот жест.

– Отлично, значит, вы сумеете их просмотреть самостоятельно. Пусть ваши собственные эксперты обработают данные. Это не фальшивка.

– Я так и сделаю, – сказал Чэхил. – Если все это правда, я гарантирую перевод на ваш счет требуемой суммы. Клянусь предками все это останется между нами.

– Вот, – человек передал ему кодирующую пластинку. – Это мой счет. Мой специально заведенный новый счет. Он находится на Реставоне, а не на Ивенвейте. И не переводите всю сумму сразу. Переводите по сто тысяч в год.

– Вы доверяете мне в этом?

Человек поднялся из-за стола.

– Вы поклялись мне своими предками, этого вполне достаточно.

– Я растерян, – прошептал ошеломленный Чэхил. – Я растерян и не верю своим ушам. Если Лу-Маклин на самом деле занят тем, о чем вы говорите, если его действия направлены на невинных новорожденных, то он уже давным-давно должен был бы погибнуть. Но он живет!

– Не огорчайтесь, – посоветовал ему Линдсей. – Поглядите, я программист и исследователь. Я, вероятно, не пойму, что и как вы вогнали в его мозги, даже если вы станете мне это подробно объяснять. Но ведь ньюэлы не в состоянии открыть новые законы биологии. Вы можете лишь использовать существующие. Вам известно то же, что и мне. Этот проклятый Лу-Маклин жив и здоров. Вероятно, он сумел замкнуть или вывести из строя то устройство, которое вы вставили ему в голову. Я хотел бы ошибаться. Я хотел бы, чтобы он умер. Вам же лучше хорошенько проверить, насколько хорошо эта штуковина действует.

Это были последние слова, услышанные Чэхилом от Тома Линдсея. Человек слился с толпой, оставив ошеломленного Чэхила одного в кабине. Он поспешно спрятал коробку с информационными пластинами. Затем его большие глаза осмотрели комнату.

Если Линдсей ошибался, если он не подстраховал свои действия, то скоро здесь найдется работенка для убийц. Чэхил не сомневался, что и его, не колеблясь, уничтожат. Но никто к нему не подходил. Он вышел из-за стола и покинул помещение так быстро, как позволяли ему щупальца.

Пластины были доставлены на Уэл космическим кораблем, пропущены через компьютеры человеческой модели и затем переданы в машины Уэла. Чэхил собственноручно доставил эти пластинки, не доверяя их никому. Слишком многое было поставлено на карту.

Все было там, все, о чем творил Линдсей, и даже больше. Тексты соглашений Лу-Маклина с высокими правительственными чинами, записи дат и схемы доставок, запись распределения наркотического вещества поставщикам питания на Уэле и когда оно должно начаться, все-все в тошнотворных подробностях.

Было вычислено, что примерно в течение тридцати лет ньюэлы будут доведены до состояния всеобщего благодушия в результате гормональной перестройки мозга. План был настолько же совершенен, насколько и коварен, потому что за время его осуществления молодое поколение было бы уже не в состоянии что-либо заподозрить.

Когда закончилось прочтение последней информационной пластины, несколько первых офицеров корабля в шоке повернулись к Чэхилу Райензу. Сам психолог не меньше присутствующих был потрясен обширностью и пагубностью плана.

– Ясно одно, – заявил в наступившей тишине один из младших офицеров. – Лехл не сработал. Люди, очевидно, нашли возможность извлекать его, не нанося вреда реципиенту, или просто нейтрализовывать его действие.

– Невероятно, невероятно! – сказал другой. – Они же не обладают достаточными медицинскими навыками!

– А может быть, какой-нибудь предатель-хирург с Уэла мог сделать операцию? – предположил третий.

– Это в любом случае не объясняет того, что наши регулярные проверки продолжают давать положительные результаты, – заметил Чэхил, путаясь. Сдержать поднимающуюся в зале панику.

– Во всяком случае, мы имеем одно преимущество, – офицеры внимательно слушали его. – Этот человек Лу-Маклин, может быть, уже знает об утечке информации через Линдсея, но он не может быть уверен, передана эта информация мне или нет. Он может по-прежнему думать, что мы ему доверяем, что его положение не изменилось. У нас в распоряжении достаточно времени, чтобы предотвратить это покушение на умы нашего подрастающего поколения.

В зале послышались яростные выкрики.

– Мы закроем все фирмы, занимающиеся продажей питания, а также компании, которые выпускают питание! К тому же, ньюэлы контролируют все приходящие грузы из ОТМ. Они будут на страже и остановят любой груз, пока он не достиг какого-либо мира Семейств. Очевидно, у этого человека нет ньюэла, который бы выполнял его поручения. Я уверен, что все, работающие на него, не знают об этом плане. – И наконец, есть еще более простой путь, чтобы предотвратить эту и будущие беды.

Все промолчали, он пояснил.

– Когда-то давно я встретил этого самого Лу-Маклина. Он был дружественно настроен, но уже тогда я ощутил тревогу. Он живет в мире под нами. – Он указал на медленно вращающийся шар. Скопление белых облаков и сапфировых морей наполняли пространство справа от него. – Наверное, сейчас он путешествует. Он много ездит, чтобы инспектировать свои многочисленные предприятия.

– А когда он вернется? – спросил один их офицеров.

– Когда он вернется, я попытаюсь ему напомнить наше давнишнее свидание, чтобы добиться личной встречи, – ответил Чэхил тихо. – Я уверен, что он ничего не заподозрит. Я убью его. Ни один врач, ни один из его людей или предатель с Уэла, не сумеют помешать мне осуществить это намерение. Лехл потерпел неудачу. Я заверяю вас, что меня неудача не постигнет!