Текст книги "Тот, кто пользовался вселенной"

– Передача прекратилась. Сигнал не возобновляется.

Офицер, к которому он обратился, кивнул. Медленно возобновлялась деятельность в только что созданном штабе. Офицеры – люди и ньюэлы – серьезно обсуждали схемы на высящихся экранах. Они выдавали данные о численности и составе их совместных сил.

Чэхил услышал, как подпосол пробормотала:

– Удивительный человек, даже для человеческой расы. Мне сказали, что его сделали почетным членом Семейства «Си». Да, на самом деле замечательный, не правда ли? – Она не услышала ответа, поэтому протянула щупальце и дотронулась до чувствительной точки на голове у Чэхила. – Вы согласны?

– Я думаю, что вы нашли подходящее слово, – ответил психолог нерешительно.

– Как же он всех нас обманул – и людей, и ньюэлов? – бормотала помощник посла не без восхищения. – Что это такое он говорил о плане отравления наших отпрысков?

– Фальшивый план, разработанный, чтобы обмануть разведывательные службы человечества, как он сказал. Он предлагал использование пищевых добавок.

– Спирали внутри спиралей, планы внутри других планов, – подпосол не отрывала один глаз от экрана. – Все те годы, когда мы думали, что он работает на нас, а люди полагали, что он работает на них, Лу-Маклин работал на благо обеих рас и рисковал своей жизнью. Он не позволил человеку подчинить Уэл, а Уэлу подчинить человека, но сделал так, что мы совладали со своим страхом в отношении друг друга, чтобы, объединившись, противостоять большей угрозе извне.

Психолог по-прежнему хранил молчание. Он потрясен потерей того, с кем был близко связан в течение долгого времени, сочувственно думала подпосол. Хотя он и подозревал Лу-Маклина в злом умысле, но не из одного же страха изучают так долго одного человека.

– Это объясняет также, – продолжила она, – почему имплантированный лехл не уничтожил своего хозяина. Лехл знал уже тогда, чего не знал никто – ни люди, ни ньюэлы, – что Лу-Маклин действует из лучших побуждений. – Голос ее преисполнен благоговения.

– Он и планы свои открыл нам таким образом, что, отдав свою жизнь, уже никого не оставил в сомнении. Я всегда буду сожалеть, что столь великое разумное существо не получило должную хвалу и почести за все те усилия, которые он предпринял ради нас. Как жаль, что я с ним никогда уже с ним не встречусь!

– Да, как жаль, – едва слышно вымолвил Чэхил, так, что подпосол даже не услышала его. Странно, но он подумал о супругах Оксфорд Свифт. Он надеялся, что с ними обошлись, как подобает, и они вернулись в свой дом на берегу реки. Что они должны думать о тех истерических обвинениях, которыми Чэхил Райенз наградил Лу-Маклина?

К нему скользил Посол Узла:

– Вы все слышали и все видели?

Оба сделали знак согласия.

– У меня есть еще новости. Это судно, «Тарсис», принадлежащее Солнечному Технологическому институту, покинуло Реставон несколько месяцев назад. Перед тем, как проникнуть в глубокий космос, они сделали краткую остановку на Ивенвейте. Думаю, нет нужды называть имя того, кого они там взяли на борт. Вот, почему, мы были не в состоянии обнаружить Лу-Маклина. Он находился на «Тарсисе». Он все запланировал с самого начала, и все это сработало так, как он и хотел. – Посол, поколебавшись, сделал жест огорчения сразу всеми щупальцами. – Все получилось, лишь его надежды на спасение не оправдались.

Мне жаль, что я не смог передать ему хотя бы благодарность от имени Семейств. Он не только помог нам спастись от алчных и хищных тремованов, но он сделал это таким образом, что сумел спасти нас от самих себя. Ненависть, существовавшая между людьми и ньюэлами, была в десять раз более опасна, чем любое вторжение.

Какой же добрый, милосердный и саможертвенный человек должен был быть этот Киис ван Лу-Маклин! – Он озабоченно поглядел на психолога. – Чэхил Райенз, вы совсем больны!

16

За передачей Лу-Маклина последовали беспокойные дни. Чэхил часы напролет бродил по огромным залам центра, восхищаясь, как умело здесь использовался металл, а не органические полимеры, которые употребили бы ньюэлы. Он наслаждался видами города, купался в роскоши апартаментов, отведенных для самых важных гостей с Уэла. Его постоянно видели в обществе посла Уэла, поэтому никто не интересовался, отчего он вдруг оказывался тут или там, никто не задавал ему вопросов о праве находиться в том или ином помещении.

Где-то внизу, под сотым этажом, находился огромный компьютерный зал, компьютерное сердце Объединенных Технологических Миров ОТМ, непререкаемый арбитр каждого внутриправительственного спора и судья любого принимаемого решения. В тесной связи с ним работали значительно меньшие, но значительно более многочисленные полуорганические компьютеры, которые помогали сложным сетям Семейств управлять мирами Уэла. Вместе они намечали стратегию и взвешивали решения.

Несмотря на признание Лу-Маклина, армада тремованов продолжала двигаться в направлении цивилизованных миров.

В тот день, когда оба флота должны были очутиться в непосредственной близости друг от друга, Чэхил Райенз находился в сводчатом зале, откуда осуществлялось командование. Скоро уже начнутся серьезные боевые действия. Корабли не будут видеть друг друга, даже с помощью мощных телескопов. Даже идя на скорости выше световой, корабли оставались на чрезвычайно далеком друг от друга расстоянии. Бой будет вестись под руководством физиков.

– Будем ли мы знать по истечении этого дня, какое нас ожидает будущее? – размышлял вслух посол, рассматривая главный, высотой в три этажа, экран, занимавший целую стену.

Сейчас на ней были изображены две группы движущихся огней: белые, они обозначали приближающихся тремованов; и красно-зеленые, которые обозначали объединенные силы людей и Уэла.

– Обнаружение, отметка! – загремел голос в микрофоне.

Световые пятна задвигались, лишь слегка изменив свое положение на экране, но в действительности перемещение кораблей произошло на немыслимой скорости и заняло секунды. Последовала пауза. – Занять позиции, – повторил голос. – Фаза «один», – эхом отозвался булькающий голос техника-ньюэла. Последовала новая пауза. Наблюдатели не отводили глаз от экранов и ждали.

– Не менять позиции, – объявили два голоса… а потом ликующие слова на обоих языках: – Разворот! Вражеские силы делают разворот. Они разворачиваются!

На огромном экране это движение не было так заметно. На расстоянии многих парсеков, в бескрайнем открытом пространстве космоса, куда почти не доходил свет солнца, между двумя рукавами Галактики, флот тремованов начал разворачиваться, встретив мощные силы на своем пути. Прошло, однако, еще несколько часов, пока в микрофонах не прозвучало окончательное утверждение.

– Наблюдатели и офицеры, – сказали голоса-двойники. – Флот врага отступает к Центру. Точный курс установить трудно. Они уклоняются от сражения. Скорость отступления делает преследование бессмысленным.

Комната наполнилась возгласами, выкриками, начались ожесточенные споры. Несмотря на малые шансы настигнуть и разбить врага, и среди людей, и среди ньюэлов слышались предложения продолжить преследование, настичь тремованов и разделаться с ними так, чтобы они еще долго вспоминали об этом.

К счастью, верх взяли холодные головы. А более воинственным было замечено, что если осторожность и расчетливость заставили тремованов отступить перед лицом мощного противника, то, подвергнувшись атаке, у них не будет иного выбора, как только вступить в бой. Пока не погибло ни одно разумное существо, ни один снаряд или ракета не были выпущены. Нет, тремованы не станут атаковать, но обороняться они, конечно же, станут. Исход подобного сражения предсказать невозможно. «Ничья» же будет означать победу тремованов, поскольку они хорошо ориентируются в расположении миров ОТМ и Семейств. Те же, в свою очередь, не представляют, где именно расположены миры противника.

Вскоре Главный Компьютер вынес окончательное решение и рекомендовал обеим расам не испытывать судьбу.

Чэхил наблюдал, как посол Уэла разговаривал с членом Совета Операторов. Последнего он узнал по его надменной манере и золоченому комбинезону. Через некоторое время Первый отец присоединился к Чэхилу и подпослу.

– Было принято решение, что флот останется вблизи станции, пока мы не убедимся окончательно, что тремованы не собираются возобновлять атаку и не предпринимают против нас какую-нибудь обманную операцию. Как только обе компьютерные системы примут решение о выводе главных сил, оба правительства последуют этому совету. Останется лишь группа наблюдательных кораблей, и немедленно начнется строительство сети автоматических систем наблюдения. В другой раз Тремованы уже не застигнут нас врасплох. Мы сделаем все, чтобы ничего подобного не повторилось в будущем.

День был особый, тот редкий день, о котором позже крупными буквами пишут в книгах по истории, день, о котором с радостью вспоминают и мужчины, и женщины.

– В честь этого события будут слагаться стихи, – сказала подпосол. – Особенно же окажется в выигрыше Семейство «Си», потому что Лу-Маклин считается одним из ее членов.

Мнение это неверно, хотел поправить Чэхил, затем решил, что подобное замечание будет бестактным.

– Этому историческому событию будут посвящаться рождения. – согласился посол. – Это будет День Имен!

– Теперь начнется работа по расширению и улучшению флотов. Знания людей и ньюэлов будут объединены, чтобы создать наиболее мощные космические корабли, равных которым не было. Если нам придется столкнуться с тремованами вторично, мы будем в беспроигрышной позиции.

Они направились к выходу, намереваясь принять вечернюю трапезу. Чэхил ощутил приступ голода, оказывается он сегодня еще не ел. Вдруг следом за ними бросилась женщина-человек. Глаза ее были широко раскрыты от возбуждения, она кричала.

– Он жив!

Она остановилась посреди комнаты. Высший офицер поначалу хотел спросить ее документы. На ней была форма, которая не принадлежала ни военным, ни операторам. Но это не имело значения. Главное – новость, которую она принесла.

– Он жив!

Новость быстро облетела огромную комнату. Наконец кому-то пришла в голову мысль запросить подтверждения. Техник-связист, работавший на самом верху, на втором уровне, вытащил из уха наушник и радостно заорал вниз:

– Это правда! Он жив!

Он подбросил высоко в воздух чувствительный микрофон, не заботясь, как на это среагирует его начальство.

– Киис ван Лу-Маклин жив!

Комнату наполнил взрыв радости, которого Чэхил никогда раньше не наблюдал.

И люди, и ньюэлы радовались с равным энтузиазмом. Как психолог, Чэхил никогда не принимал участия в подобных ликованиях, потому что его мозг был занят регистрацией и анализом происходящего.

О деталях чудесного спасения Лу-Маклина стало известно сразу, как только связисты сумели расшифровать пришедшее послание. Специальные моторы, встроенные в «Тарсис», позволили ему уйти преследования.

«Тарсис» сумел избежать полного разрушения, однако, он вынужден был скрываться до тех пор, пока не убедился в полном торжестве людей и ньюэлов.

Корабль исследователей был изрешечен снарядами и был в состоянии ползти по космосу лишь на подсветовой скорости. В обычных обстоятельствах он бы просто беспомощно дрейфовал и в результате выпал бы из Галактического диска. Но в сложившихся обстоятельствах этот сектор космоса оказался битком набитым кораблями людей и ньюэлов.

Корабль Уэла, направившись по указанным с Терры координатам, наконец услышал слабые призывы «Тарсиса» о помощи. Более половины его команды были убиты. Большинство, в том числе и Лу-Маклин, потерявший руку и истекавший кровью, были ранены.

Хирурги Уэла оперировали его несколько часов. Им помогали хирурги-люди по системе телекоммуникации. Сшивание, замена и восстановление отсутствующих частей требовали большого искусства. Но ньюэлы были в этом деле непревзойденными мастерами.

Протез заменил отсутствующую руку. Кровь была подвергнута анализу и перелита. На оголенные участки была вживлена кожа.

Наконец, руководство флота приняло решение о передаче этой новости. Ни один офицер не взял бы на себя смелость объявить о том, что Лу-Маклин выжил, пока в этом не было полной уверенности. Чэхил нашел происшедшие события крайне интересными и в личном плане, и в профессиональном.

Основная часть флота вернулась и была рассредоточена по резервным базам. Вдоль края рукава Галактики, чтобы наблюдать за звездами в той стороне, откуда появились тремованы, была воздвигнута надежная стена из станций безопасности и наблюдения.

Как это обычно бывает, большая часть жителей вскоре забыла о недавней угрозе Армагеддона и вернулись к своим обычным занятиям. Бизнес быстро возобновил свое существование, как и подмир.

В течение удивительно короткого времени торговля между человечеством и Уэлом выросла в четыре раза. Неформальный союз, заключенный двумя правительствами перед лицом общей угрозы, теперь постоянно укреплялся, несмотря на вводимые тарифы, налоги, правительственных чиновников и пустые декларации бюрократов.

Первый шаг к слиянию правительственных функций был сделан с созданием Семейного Совета Десяти. В этот Совет были избраны пять ньюэлов, четыре человека и один оришианец.

На пост Арбитра, чей одиннадцатый голос станет решающим, был избран человек. Он пытался отказаться от этого поста. Но общие просьбы вынудили его согласиться. Это назначение было единодушно одобрено Главным Компьютером, который теперь функционировал под эгидой Совета Операторов и Совета Восьми.

Шли месяцы, жизнь вошла в колею. Ничего не было слышно о тремованах, хотя наблюдения непрестанно велись роботами на станциях автоматического наблюдения. Торговля процветала в мирной обстановке, воцарившейся между мирами. Уэл и человечество стали еще ближе друг к другу.

Несмотря на протесты, Киис ван Лу-Маклин был избран Арбитром на второй пятилетний срок. Когда же, наконец, в возрасте восьмидесяти семи лет, еще полный сил, он отказался переизбираться на новый срок, его уход в отставку был ознаменован празднованиями, воздаванием всевозможных почестей и наград. Люди и ньюэлы превратили бы и его день рождения в великолепный праздник, если бы только знали, когда именно этот день рождения. Этого не знал и сам виновник торжества.

Чэхил Райенз перешел на более спокойную работу в Уэлской Академии Ментальных Наук. Он уже был пожилым по меркам Уэла, когда обратился с просьбой разрешить ему увидеться с великим человеком. К его собственному удивлению, просьба его была удовлетворена. Да и у Лу-Маклина, наверное, свободного времени теперь было более, чем достаточно. Он не поменял свой дом. Ему предложили для обитания целую Луну, но он предпочел остаться на небольшом острове у южного берега.

Море вовсе не изменилось, думал Чэхил, когда маркар нес его к острову. В конце концов, есть постоянные и неменяющиеся со временем вещи.

Система безопасности на острове стала не столь очевидной, как некогда, много лет назад, во время первого визита Чэхила в святая святых. Но она не стала менее эффективной. Остров жил полной жизнью, движение на нем было весьма оживленным. Хотя Лу-Маклин и отошел от общественной жизни, дела требовали его прежнего внимания.

Даже комната встреч была в основном прежней: мебель, выгибающееся наружу окно с видом на океан, отлично отполированный пол, выложенный деревянной мозаикой. И вот перед ним стоит Киис ван Лу-Маклин. Он не был шокировав изменениями во внешности человека. Ведь лицо его не сходило с экранов Галактики в течение полувека.

Мощная верхняя часть его торса, казалось, слегка усохла. Мускулистые руки стали тоньше, а кожа явно более дряблой. Тем не менее, человек передвигался энергично, хотя, может быть, и несколько медленнее, чем раньше. Искусственная кожа, покрывавшая металлические пальцы его левой руки, немного иначе отражала свет, чем кожа правой. И только одно это напоминало, что вся его левая рука до плеча сделана из бериллия.

Лу-Маклин протянул руку, чтобы обменяться приветствиями, и Чэхил ответил тем же. Волосы Лу-Маклина были уже наполовину седыми. Лет через десять станут совсем белыми, почти как кожа ньюэла. Но, несмотря на признаки увядания, человек был полон здоровья и энергии.

– Вы помните, Киис ван Лу-Маклин, как я в последний раз стоял здесь же, в этой же комнате?

– Мне кажется, что из всей расы Уэла вы один уж точно заслуживаете того, чтобы обратиться ко мне по имени, Чэхил Райенз. Все это было очень давно.

– Вы это помните, Киис?

– Конечно, помню. – Голос человека был таким же ясным и четким. Его полуприкрытые бирюзовые глаза всегда производили впечатление сонливости и равнодушия, подумал Чэхил.

Лу-Маклин слегка улыбнулся.

– Насколько я помню, тогда вы пришли сюда, чтобы убить меня. Но ушли с иными чувствами.

– Да, это так, – Чэхил скользнул к стене-окну, остановился, наблюдая за вечным движением океана. – Вы окружили себя таким количеством обмана и лжи, что правда оказалась надежно укрытой в равной степени и от ваших сородичей, и от Уэла. И, конечно, от меня тоже.

– Это все было необходимо, Чэхил. Много лет назад я объяснил, почему. И вы видите, как и все остальные, почему это было необходимо.

– Разве? Иногда я все же сомневаюсь.

– Психологу многое должно быть более очевидным, чем обыкновенным существам. Обе наши расы теперь связаны узами дружбы и мира, чтобы в случае необходимости вместе противостоять угрозе извне.

– Да, они на самом деле теперь крепко связаны друг с другом, и многие годы я размышлял над этим.

Другой человек уже давно бы устал от нежелания психолога видеть очевидное. Но не Лу-Маклин.

– Вы отрицаете, что этот союз принес взаимную выгоду обоим народам?

– Нет, никто не может этого отрицать. Но особенно выиграл от этого человек по имени Лу-Маклин.

– Я тоже не стану этого отрицать. Война – плохой бизнес, пусть даже несколько тупиц твердят обратное.

– О, да, бизнес! – Чэхил булькнул с горьким удовольствием. – Вы провели несколько выборных сроков на посту Арбитра, наблюдая за деятельностью обоих правительств. Таким образом вы закрепили свои позиции не только в качестве самого богатого и могущественного человека Галактики, но и самого уважаемого и почитаемого.

Меня это особенно поражает еще и потому, что все наши правительства, сориентированные на интересы Семейства, сильно отличаются от правительств человечества. У нас никогда не было ни императоров, ни диктаторов.

– Я не диктатор, – возразил Лу-Маклин. – Я никогда не добивался абсолютной власти.

– Конечно, вы не настаивали. Это повредило бы для вашему общественному имиджу, вашему предполагаемому альтруизму. Сама посылка, возможно, неверна. Но реальность все же такова. У вас столько власти, сколько вы захотите иметь в распоряжении.

– Больше у меня нет никакой власти. Я ушел в отставку и много лет назад покинул пост Арбитра.

Чэхилу нравилось ощущать под ногами упругий ковер. Он с силой прижался к нему щупальцами.

– Реальность, Киис! Я в некотором роде изучаю реальность. И я знаю совершенно точно, что Караманц, Первая мать Уэла, которая является нынешним Арбитром, обязана этим положением вашим коммерческим интересам.

– Я не контролирую Карам. Она прекрасный администратор. Она сама принимает решения.

– Но иногда спрашивает вашего совета, – добавил Чэхил саркастически.

Лу-Маклин подошел к столу, уселся и сложил руки на животе. Он не занимался укреплением мышц живота, как это делали многие старые люди. Излишки на этом месте у людей не почитались признаком красоты.

– Жаль было бы терять зря свой опыт. Невозможно пренебрегать своим чувством долга перед обеими расами и отказаться дать совет. У меня есть чему поучиться.

– Ну что за фарс! – пробормотал Чэхил по-ньюэльски, и раздраженно повернулся. – Кончайте, Киис. Вы объявили себя Императором союза между людьми и ньюэлами, – так признайте это! Не пытайтесь меня обмануть. Я наблюдаю за вами слишком долго. Правительство принимает многие решения, в которых вы не принимаете участия. Вам это невыгодно. Но они не делают ничего, что не было бы вами одобрено. Почему же надо прятаться за этой вуалью скромности? Вам это не идет!

– Мне нравится, – ответил Лу-Маклин на взрыв негодования Чэхила, – держаться в тени.

– В самом деле? Скажите мне, Киис, а что, если бы мне пришлось представить свои заключения, результаты компьютерной обработки Совету, который наблюдает за деятельностью правительства? Что сказали бы моралисты и любители свободы?

– Какая разница? – спокойно ответил Лу-Маклин. – Даже если они поверят вам и подвигнутся к действию, они все равно ничего не изменят. Вы, возможно, и найдете несколько союзников среди своих коллег, но обитатели сотни разных миров уже привыкли думать обо мне, как об отце. У меня сто шестьдесят биллионов друзей, Чэхил. Не думаю, что ваша теория принесет вам что-либо, кроме огорчения.

– Вы так и остались профессиональным убийцей, – сказал Чэхил. – Вы просто теперь признаны официально, но дела это не меняет. Это не меняет вашей сущности. Вы убивали, когда возникала необходимость защитить себя. Теперь же вы убили свободу двух рас.

– Ну и ну, что за выспренность, – сказал тот насмешливо. – Это не вяжется с вашим обликом ученого. – Напротив, и ньюэлы, и люди имеют сегодня значительно большую свободу, чем когда-либо. Свободу передвигаться между мирами и не испытывать опасения за свою жизнь, опасения столкнуться с предрассудками.

– Скажите мне, Киис ван Лу-Маклин, для вас лично значит ли это что-нибудь или это просто сопутствующий продукт вашей амбициозности? Вы всегда искали власти. Если бы в ваших интересах была война между нашими двумя расами, то вы развязали бы такую войну! Тремованы вынудили вас установить мир. Это стало необходимым, потому что было полезно вашему бизнесу, а вовсе не потому, что вы желали мира во имя мира.

– Да, правда, одно время я рассматривал возможность войны. Но, как вы говорите, мне нужны были мир и покой. – «Странно, странно, – подумал Чэхил. – Что-то странное есть в его загадочной улыбке. Неужели мне опять недостает фактов?»

– Эти принимаемые вами почести, положение спасителя двух рас – все это притворство. Я верно вычислил ваш психологический тип с того самого дня, когда вы присутствовали при рождении.

– Я всегда так думал, Чэхил. Вы меня всегда беспокоили с того же самого дня. Вот, – помню, сказал я сам себе, – маленький и опасный ньюэл.

– Скажите мне, – попросил психолог, – что бы вы сделали, если бы кто-нибудь поверил моей истории о подозрительных сделках между вами и тремованами, если бы кто-либо повлиял на это задолго до того, как вы решили предать их и создать нынешний союз?

– Ах, тремованы! – Лу-Маклин мягко рассмеялся.

Искренний смех, подумал Чэхил. За многие годы он стал отлично разбираться в поведении людей.

– Да, вы предали. Все три расы преданы вами почти одновременно. Предатель – вот портрет нашего спасителя! Не скажу точно, Чэхил, что бы я предпринял. Убил бы вас, скорее всего.

– Я так и думал.

– Но в этом не было бы личной антипатии. Вы мне нравитесь.

– Я не польщен. Ни одно из ваших убийств не является личным. У вас, вероятно, есть чувства, но они не участвуют в той бойне, которую вы устраиваете по необходимости.

– Зачем же вспоминать давно прошедшее? Все сработало так, как и было рассчитано. Мне вас на самом деле не доставало бы. Вы были тем стержнем, вокруг которого многое крутилось. Вы были нужны мне, живой и подозрительный. Я даже хотел, чтобы вашей истории в нужный момент поверили бы. Это было необходимо.

Мысли Чэхила как бы наткнулись на препятствие и побежали в обратном направлении:

– Вы хотели, чтобы моей истории поверили? Значит… вы хотели…

– …чтобы вы получили информацию. Да. Вы помните того программиста, который так любезно доставил вам материалы, бросающие на меня тень подозрения? Тот, кто рассказал вам о пищевых добавках и о заговоре?

Чэхил Райенз напряг память:

– Томас Линдсей! Но ведь ничего не произошло, а вы приказали его убить, чтобы обмануть правительства людей и Семейств.

– Да, но он не был уволен из моей компании. Ему было поручено найти вас и дать вам ложную информацию.

– Но его все равно убили?

– Да, чтобы поддержать легенду.

– Значит, вы сами хотели, чтобы я к вам пришел и попытался вас убить?

– Лу-Маклин кивнул:

– Затем мне было необходимо, чтобы вы вернулись на свой корабль, неуверенный в моих истинных мотивах, но уверенный в том, что я по-прежнему работаю на Семейства. Затем командир перехватывает передачу, вы возвращаетесь на Ивенвейт и занимаете удобную для наблюдения позицию.

– Вы убили командира и других членов экипажа?

Лу-Маклин ничего не ответил.

– А информация о тремованах, которую я обнаружил?

– Чэхил Райенз, вы весьма настойчивы. Вы многое обнаружили.

– Все подстроено, все запланировано. Но зачем?

– Разве это не ясно? Для того, чтобы при обнаружении флота тремованов все ваши прежние догадки и подозрения послужили бы основанием для подтверждения этого факта.

– Значит, вы заранее знали, когда именно тремованы предпримут нападение? Но все это время…

Он остановился. Киис ван Лу-Маклин смеялся. Чэхил никогда раньше не видел его смеющимся, поэтому он был и заворожен, и испуган одновременно. Никто и никогда не видел, чтобы Лу-Маклин смеялся так долго и так жестко одновременно. И никто больше не увидит.

– Тремованы! Опять эти тремованы! Я думал, что уж теперь-то вы догадаетесь, Чэхил. Ваша интуиция всегда была правильной. Но ваше воображение вас подвело.

– Я не понимаю, Киис.

– Вы поймете, я обещаю. Я должен вам объяснить. Я слишком долго испытывал ваше терпение.

Он повернулся и коснулся поочередно нескольких кнопок. Жужжание заполнило комнату, когда заработали мощные моторы. Чэхил напрягся.

Через комнату слева от него вверх поползла вмонтированная в стену гигантская панель. Позади стояло чудовище около двенадцати футов высоты. Бронзовая чешуя блестела и переливалась под солнцем, которое лилось через окна, а многочисленные злобные черные глаза блестели, как черные камни. Чудовище двинулось в комнату, и пол заскрипел под его лапами.

Чэхил Райенз начал было отступать в страхе перед этой громадиной. Затем что-то привлекло его внимание и он прекратил отступление. Тремован остановился. Он, покачиваясь, стоял на полу и совершенно не двигался, не поворачиваясь ни вправо, ни влево, и не показывая признаков жизни.

Одним глазом Чэхил смотрел на стол, другим не выпускал из виду страшную фигуру. Лу-Маклин все еще улыбался.

– Это механическая фигура. Вы забыли, да и многие тоже забыли, что я и легально, и нелегально занимался индустрией развлечений. Это стало основой моего легального состояния. Я по-прежнему имею большие интересы в сфере развлечений на всех мирах.

Мои инженеры изобрели мною нового, а биоинженерия ньюэлов дала новые возможности этому бизнесу. – Он сделал жест в сторону тремована. – Этого парня построили мои люди, будучи уверенными, что они делают фигуру для одного из парков восьмидесяти трех миров.

– Но вы ведь не собирались убить… – Чэхил оборвал себя. Как много людей на самом деле видели тремована? Были лишь рапорты, много рапортов… Я, пожалуй, единственный, подумал он. Я и офицеры на корабле. – Неудивительно, что их всех убили.

– Значит не было корабля тремована, не было передачи?

– Конечно нет, Чэхил. Я разговаривал с моей игрушкой прямо здесь. – Он тронул контакты, и огромная фигура выпрямилась и подняла голову. Она так и оставалась в этой позиции, пока Чэхил Райенз в изумлении на нее смотрел.

– Ну, а если бы все эти фальшивки на меня бы не подействовали? – спросил он наконец, чувствуя себя не как опытный ученый, но как подопытное животное. – Что, если бы я не вернулся на Ивенвейт и не стал бы изучать ваши действия, например, а вернулся домой?

Лу-Маклин пожал плечами.

– У меня были и другие варианты. Но я рассчитывал на ваш разум и на ваш характер. Вы меня не разочаровали, Чэхил Райенз. Успешный союз между людьми и ньюэлами частично обязан своим успехом и вам. Даже если вы и не знали, что именно делаете.

– Использован! Вы меня использовали, Лу-Маклин! Вся моя жизнь была превращена вами в простую игрушку…

– Подумайте о конечных результатах. Ваша роль во всех этих событиях однажды станет известна. Ваша Семья станет гордиться вами. Даже если вы и не были столь уж активным участником планирования этих событий.

Я использовал Уэл. Я использовал мою собственную расу. Почему же мне было не использовать и единственного блестящего психолога?

– Подтверждение, – прошептал Чэхил. – Вам нужен был кто-то, кто мог бы все подтвердить. – Он направил оба глаза на человека. – Все, что связано с тремованами – фальшивка. А что касается армады тремованов?

– Ах, это, – быстро ответил Лу-Маклин. Его пальцы тронули еще несколько кнопок.

Огромная кукла встала на ноги и удалилась в свое помещение. Панель легко задвинулась, скрыв ее. Из-под потолка опустился экран. Он был заполнен звездами, в отдалении блестели огни, медленно передвигаясь справа налево. Стали различимы небольшие силуэты крохотных кораблей.

– Немного воображения и противник перед вами, – объяснил Лу-Маклин. – Ну, а если можно сделать это, то почему же не придумать и целый флот противника? Когда речь идет о парсеках, то легко обмануть множество людей самыми разными способами.

Положите небольшой двигатель в пакет из милармера – и команде дальнего обнаружения это покажется кораблем. Это дорого, но дает отличные результаты.

Компоненты были сделаны на различных заводах в различных мирах. Окончательная сборка была проведена в космосе небольшой командой верных мне инженеров.

– Мне казалось, что вы никому не доверяете.

– У меня были зацепки на каждого из них. Нет необходимости произносить угрозы, когда человек и так знает, о чем идет речь.

Чэхил одним глазом взглянул на панель, которая скрывала тремована:

– Значит, все от начала до конца было чистой фальшивкой. Флот, угрозы, передача… Никогда не было атаки тремованов. Не было никаких оснований людям и ньюэлам объединять свои флоты?

– Нет, они были. Если нет возможности заставить военный персонал двух народов работать вместе, то совершенно безразлично, как много деклараций о дружбе и различных договоров подпишут правительства. – Он коснулся кнопки – и «флот» исчез с экранов, экран исчез под потолком.

– Все это – плод вашего воображения?

– Абсолютно все! – Промышленник, казалось, не слишком и гордился тем, что создал и осуществил такой грандиозный обман в истории всего человечества. – Абсолютно все, кроме одного.

– Что же это такое? – Чэхилу Райензу было уже все равно.

– Существует раса существ, и они называются тремованы. Мой корабль открыл частоты, на которых они ведут радиопередачи. Их миры на самом деле лежат где-то ближе к Очерченному Центру. Все, чем они занимаются – так это воюют со своими соседями.