Текст книги "Летопись смерти"
Автор книги: Алан К. Джулиетт
Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Спустя какое-то время они забрели в лесную чащу, тролль остановился. Князь решил, что эта громадина и вправду плюхнется на спину, но Лентус лишь присел у полянки и грузно выдохнул:
– Устал я.
– Мы далеко,– отозвался доныне незнакомый третий голос,– всяко дальше смысла топать нет. Значит здесь.
В голове Творимира забегали плохие мысли: что здесь? Почему они остановились? И что будет дальше? Но виду подавать не стал.
– Пока мы отдыхаем, милочки, приспустите штаны моей ночнужки, а то спина этого пахуна станет теплее и мокрее.
Тролль зарычал и начал нервно дёргаться, не желая быть помеченным. Но его успокоил Акут. Третий незнакомец обошёл тролля, и князь увидел этого человека: среднего роста, среднего сложения, лысеющий и в меру бородатый, он был похож на большую часть населения континента. «Таким должен быть шпион, – думал князь, – даже подойди он ко мне и в открытую доказав причастность к шпионажу, он бы не поверил»
Человек осмотрел князя с ног до головы, приложил руку к его лбу и потрогал кожу лица, князь воскликнул:
– Если я тебе понравился, то сразу убей. Обещаю, буду тёпленьким в ближайшие часы.
Незнакомец едва заметно фыркнул, затем подозвал Акута. Похитители перешептались. Князь смотрел на них свысока, понимая, что его уже ищут по всей округе, и скоро найдут. Человек в капюшоне подошёл к Волнорезу, тролль взялся за князя обеими руками, крепко сжимая, делая беспомощным. Акут разрезал верёвки и едва князь глубоко вдохнул, как пальцы Лентуса сжали его ещё крепче. Резким разворотом тролль оказался лицом к затылку князя. Незнакомец прошёл вперёд и вернулся к ним с крупной чашей в руках, из неё выходил пар. Тролль прижал Творимира к земле, опустив его на колени. Князь понимал, что ситуация выходит из-под контроля и решил задержать неминуемую казнь:
– Эй, Лентус, да? А ты крепкий?
– Ну, крепкий…
– Значит и удар держишь?
– Держу…
– Ну так держи! – собрав волю в кулак, князь изо всех сил махнул головой, как хлыстом, попав затылком прямо между ног гиганту. Тролль завопил, распугав всех птиц, только что поющих в округе. Поняв, что диверсия удалась, он решил закрепить начатое, – держи второй!
Но удара не произошло. Сухие жилистые руки прыгуна поймали голову Волнореза, и ему в нос ударил запах настоящего зловония: – Хватит с тебя фокусов.
Теперь князь чувствовал – руки этого существа были ледяными. Кости выступали под кожей и она явно гнила. Из-под капюшона исходил смрад тысячи могил. И крепко держали голову сильные костяные руки.
– Лентус, выдохни. – Сказал третий.
– Больно бьёт, не людь, а скотина!
– Я сказал, угомонись. Это пустые попытки привлечь внимания. Здесь никого нет. Поверьте, ваша светлость, мы перестраховались. Акут, держи его крепко.
Князь попытался вырваться резким рывком, но теперь его держали четыре руки и шансов не было. Не сумев освободиться, он поднял взгляд на третьего, пытаясь что-то сказать, но мощный поток кипящей жидкости окатил его лицо. Послышался невообразимый вой, словно односекундно под кожу загнали тысячи игл и стали вертеть их в разные стороны. Князь чувствовал, как кожа сползала и стягивалась, образуя кашистую поверхность. Разрываемый болью, он стал судорожно трястись. Похитители не отпускали. Погодя несколько секунд, незнакомец плеснул в сгоревшее лицо какой-то неведомый порошок, и боль сиюсекундно исчезла. Сорвав голос пронзительным криком, князь зашипел, как старый удав:
– Мерзкие твари, если бы вы знали, какую участь вы только что избрали для вас и ваших близких. – Его голос звучал грозно, надменно, но тихо. – Моё лицо украли, но не более. Я был и остаюсь князем. Один из вас сам сказал – княжеская кровь неподдельна.
Третий похититель прервал его:
– Сколько порошка ты уже вдохнул?
Князь притих.
– В твой организм попала «Субстанция очищения», поэтому боль сразу стихла. Но с этим и стихнет твоя княжеская сущность. Кровь очистится от опознавательных знаков и ты перестанешь быть особенным.
Услышав о знакомом снадобье, князь перестал слушать. Он помнил, как Матвей упоминал о подобных чарах. Но жуткая обида вырвалась из глубин княжеского нутра:
– Я – Князь!
– Больше нет, – тихо прервал его незнакомец и приложил к груди Творимира, до сих пор не увиденную раскалённую металлическую печать, – уже нет.
Боль вернулась и князь сжал зубы. Незнакомец убрал печать:
– Клеймо Эллеанского раба. Дело сделано.
Услышав эти слова, тролль и смердящий отпустили измученное тело, князь тут же рухнул в траву. Оттащив едва дышащего Творимира к дороге, они содрали одежды, сняли перстни и фамильную цепочку с кулоном, небрежно натянули на него лохмотья и направились к лесу. Существо в капюшоне колко выбросило реплику: – Стейк.
Уходя, главный похититель различил сквозь тяжёлое хрипение из уст Творимира: « Обещаю. Я вам обещаю. Не меня настиг кошмар, он явится в ваши постели…» После, былой князь потерял сознание, а похитители исчезли в дремучем Спиралесье.
Листья обрывались, поднимаемые ветром к самому небу и спускаемые в вихре к земле. Князь лежал к солнцу передом(увы, лицом сказать уж будет неудобно), а ветерок с севера обдувал обгорелую кожу лица.
У ног Творимира послышались шаги и плотная ткань коснулась его стопы. Князь приоткрыл левое веко, наполовину обнажив глаз, второй же не имелось возможности открыть, и увидел длинную мантию из плотного материала, она покрывала тело незнакомого создания до лица… до костей лица. Из-под мантии на него глядело пустыми глазницами нечто: череп обтянутый кожей и видными под ней сосудами. За спиной у необычного существа виднелся сделанный из светлого дерева посох, загнутый к концу. Прямо в середине дуги горело маленькое синее пламя, как от свечи, но оно не касалось дерева, а просто нежно плавало в воздухе. Это последнее, что видел князь, в очередной раз потеряв сознание.
«Видимо, застолье в столице откладывается» – его последняя мысль.
Глава 5. Болотная крыса.
***
Княжеские уделы обрели силу, когда отец четырёх братьев, Великий Князь Кондр, пришедший с Северных островов прошёл тараном по материку. Жаждущий власти и беспощадный, он оставил сыновьям покорные народы. Добравшись до центральной точки Камнеземья, он основал Великий Кив. Столица стала отправной точкой к завоеванию новых земель, к покорению новых народов. Щедро вкладывая ресурсы в снаряжение и обучение воинов, он пророчил своё единогосподство.
Выстроив Кивскую стену, он имел семилетнего Святослава. Оставив старшего сына на попечительстве доверенного воеводы, он двинулся к западу, где Генмельский люд возводил свои постройки. Грозная сила Кондрского завоевателя покорила долину от пустыни «Забытых дорог» до самой границы «Дымного моря». Генмель перестал быть самым богатым государством, потеряв значительную часть земли и людей, они были вынуждены перестроить свою политику под военное время и отступить к морю. Расширив границу к западу, Кондр основал Каргополь, к тому времени его второй сын достиг возраста восьми лет(два года князь не появлялся в столице).
Назначив своего советника регентом, и оставив второму сыну княжество, Кондр двинулся ко Мракоморью. Эта плодородная и цветущая часть материка была заселена эллеанцами, которые видели войну лишь на вечерних представлениях театров под открытым небом. Качество их вооружения было ниже, чем у генмельских сеятелей. Не более трёх месяцев заняло подчинение этих райских земель. Кондр был огорчён – он ожидал сопротивления, но за всю войну у берегов двух морей погибла лишь старая ослица, перевозившая провиант (споткнувшись о верёвку, она упала в ущелье). Большая часть эллеанского народа бежала на восток, им предстоял тернистый путь обретения нового дома. В построенном Вышеграде, среди пальм и белых камней, был оставлен его третий сын Творимир, достигнувший к тому времени возраста семи лет. Его попечителем оставили одного из самых значимых магов той поры – Матвея.
Решив поднять границы к северо-западу, Кондр, доведший армию до смертоносного уровня, направился по склонам крутых гор Шинтер, желая поставить свои флаги у северо-западного края материка, омываемого океаном Анилан. Войско Кондра было велико, но сражения с крестьянами и прибрежными пьянчугами ослабило их крепкие спины. Ледяные ветра настигли их, кося здоровье и жизни грозных солдат. Советники умоляли Кондра повернуть к столице, но пелена желаемой власти давно застелила взор князя.
Не менее тысячи человек полегло у Клыкастого перевала; таким образом, до города, стоящего последней точкой перед океаном, многочисленная армия сузила круг до трёх тысяч ослабленных воинов. Северяне холодно встретили князя из каменной долины.
В решающие минуты сражений, Кондр, именуемый Камнеземным чудовищем, сильно застудил лёгкие. Последняя битва, которую Кондр назначил главе северян не состоялась. Ближайший военный советник грозного захватчика выступил с предложением, не продолжать кровопролития, ведь северяне потеряли в тех сражениях немало людей, и потеряли бы ещё больше, если бы отказались от перемирия.
Понимая, что там, за горами Шинтер и долинами камня и песка, врага ожидают подготовленные войска, северный народ добровольно вошёл в состав Кивского правления, но пакт имел ряд пунктов, освобождающих северян от власти Каменеземного главенства. Итогом стало нарекание северного города Мирградом(или же город Мирный). Это место осталось под самоконтролем, однако было очевидно, что безумное желание овладеть северными рудами в горах могло привести Кивское государство обратно. Уходящие понимали это, оставшиеся понимали это ещё лучше.
Тяжёлое состояние князя становилось всё плачевнее. Однажды ночью на край его кровати села красная птичка, не более перепела, пение этого маленького существа пробудило Кондра от тяжёлого сна, и его взору предстал маленький красный певун-предвестник – харад. Эта птица своевременно появлялась, знаменуя обязательную смерть. Чудесные песни харада мог слышать лишь тот, чья жизнь непременно оборвётся спустя три дня после появления предвестника. Кондр грузно дослушал жизнерадостное чириканье с закрытыми глазами. Как только предвестник вылетел из шатра, князь, ослабший и едва похожий сам на себя, решил не ехать в столицу.
Подозвав своего младшего сына, который был любимым ребёнком в семье грозного родителя, он велел следовать к брату в Кив, а сам направился на восток, имея не более двух сотен бывалых вояк, дабы со всех сторон Камнеземья границы стали больше. Последние дни Кондра остались тайной. Неизвестно, сгинул ли он в восточных болотах или умер от тяжёлой пневмонии. Судьба же его младшего сына стала известной по всем окраинам.
Совет братьев, к тому времени уже успевших почувствовать вкус и послевкусие власти, решил, что поступок Василия не достоин знатного рода. Гневный Святослав изгнал брата вслед за отцом, не веря, что княжеский сын оставил тяжело больного родителя идти в болота. Гонимый роднёй, Василий уходил всё дальше, обретя свой дом среди зловонных, поросших тиной прудов. Указом столицы, его город стал самой большой тюрьмой Камнеземья. Могиль – так стали называть это место. И остался Василий в Могили один; без братской поддержки, без царского чина.
***
Переехав через Релену – самую крупную реку Камнеземного края, гонец, направленный в Могиль, сбавил ход.
Дороги, проходящие к городу, лежали поверх трясинной болотистой земли. Конь и сам не желал скакать, один неверный шаг, и ты погублен в этих затхлых местах. Указательные столбы смогли направить гонца, и дорога остановилась у тяжёлых каменных стен.
Под чернеющим небом располагался пункт его назначения. Стена превышала порядка тридцати метров, влево и вправо не было видно границ этого грузного строения. А за ней лишь тишина…
Гонец направился к виднеющимся вратам. Они были сделаны из металла, почерневшего от времени, представляя собой плотную решётчатую структуру. Увидев, что врата открываются изнутри, гонец поднял голову, в надежде увидеть часового, который оказался как раз над ним:
– Прибывший, назовись? – послышался голос сверху.
– Посол царской воли прибыл с приглашением к князю Василию от брата!
За спиной, среди туманного болота зашевелилась тина, и ветер потрепал листья наполовину затянутых в воду деревьев. Это место смущало, наводило тоску и страх.
Гонец поднял глаза и увидел, как стражник с кем-то говорит, ожидание было невыносимым. Казалось, что сзади кто-то замер, притаился, коварно желая напасть со спины. Гонец вспотел. Вдруг ворота заскрипели и стали медленно подниматься. Гонец слез с коня и повёл его под узду.
Войдя во внутренний двор, посыльный увидел совершенно не похожий на столицу мир. Здешняя земля была серой, трав почти не было, а имеющиеся застилала пыль. к нему приставили проводника, и оба шли по направлению к виднеющейся крепости, расположенной глубже от стен. Недружелюбные взгляды упирались в спину, ощущение за вратами было похожим – будто кто-то хочет наброситься и нанести удар в спину. Гонец вновь вспотел. Над городом стоял смок, дым резал глаза и слёзы не увлажняли, а жглись. Каждый, кто попадался на пути выглядел отталкивающе, всё-таки это город – тюрьма. На обочине главной дороги стояли виселицы, в петлях верёвок неподвижно висели люди с мешками на головах. Ещё одной колкой деталью было полное отсутствие женщин…
Врата в крепость точно повторяли вход в город – та же решётка. И весь город был таков – однотипен. С тяжёлым скрипом поднялись ворота. Двор перед замком отличался, здесь было не так грязно, но серость Могили обретала ещё более гнетущий образ. Дерево, из которого была сделана дверь, было прокопчённым и потеряло вид благородной древесины. На удивление, они открылись без скрипа.
Гонца провели по тусклым комнатам, мимо чучел убитых хищников. Повсюду было мрачно, тени от освещения были длинными, распространяясь по залам, пересекая комнаты от начала и до конца. Вьющаяся лестница вела наверх, где располагался рабочий зал князя. Проводник постучал в дверь и вошёл. Гонец стоял в ожидании, обстановка напоминала логово злодея из сказок и легенд; сердцебиение участилось.
Дверь открылась, гонца впустили, дверь закрылась.
Мрак окутывал каменные стены. Факелы, пытающиеся развеять темноту, едва горели, прикованные клёпками. Разглядеть удавалось лишь очертания комодов и книг на полках. Стол, стоящий в глубине комнаты стерегли два рыцаря полностью закованных в латы, а за ним сидела тёмная фигура.
Гонец потянулся к сумке, достав свиток, он произнёс речь, однако голос его был не таким звонким, как на подготовительных занятиях, это место угнетало:
– В три великих города высланы гонцы. В Могиль лежал мой путь, путь третьего гонца. Князю Василию от брата прибыло приглашение…
Перед гонцом послышалось шевеление, его последние, видимо, имели особую важность. Он продолжил:
– Победа над Летрией – всеобъемлющий праздник, великий князь Святослав приглашает своего младшего брата, дабы вместе вкусить плоды успеха…
Гонец не заметил, но слушающий встал из-за стола, тихо пройдясь до маленького окна, больше походящего на щель в стене. Гонец замешкался, подняв взгляд, и тут же продолжил:
– Кивский правитель ждёт скорого и положительного ответа от восточного правителя…
Человек у окна выпрямился, гонец затаил дыхание. Молчание повисло в воздухе. Гонец не осмелился даже пошевелиться. Скрытная фигура отошла от окна, медленно продвигаясь к гонцу. Лицо невозможно было разглядеть, этот человек молча прошёл к двери. Спокойно взяв свиток из рук посыльного, он прошёлся по нему глазами. На самом деле, гонец с трудом мог разглядеть письмена в почти полной темноте. Но написанное было выучено ещё в столице, так что он был готов. Человек стоял совсем близко, однако разглядеть его было невозможно. Тишина стала невыносимой, она давила и сжимала нутро. Тёмная фигура оторвалась от чтения и подняла взгляд на гонца. Глаза человека отражали блеклый свет, и он разрезал тишину:
– Когда князь ожидает ответа?
Его вопрос был, словно порождён этой гнетущей тишиной, словно это было не сказано, а лишь услышано. Гонец пришёл в себя и учтиво ответил:
– Князь не торопит, пированье назначено на две дюжины лун спустя победы.
– И сколько лун уже прошло?
Неожиданный вопрос и вовсе выбил гонца из равновесия:
– Н-не более пяти…
Человек прошёл к своему столу, возложив свиток на поверхность, он обратился к гонцу не поворачиваясь:
– Мой ответ ты получишь завтра, с восходом солнца. Дождись его в гостевой зале.
Дверь открылась, будто ожидавшая этих слов, проводник подозвал гонца. Они спустились по винтовой лестнице, минуя всё те же мрачные комнаты, тяжёлые комоды и чучела. Гонца привели в маленькую комнату, достаточно гнетущую, но прибранную, здесь была одна особенность – на маленьком резном столике в вазе стояли полевые цветы. Здесь он и остался на ночь, которая почти не отличалась от дня.
В тёмном кабинете, князь снова и снова перечитывал рукопись, помеченную царской печатью. Лунный свет пробивался в щелевидное окно, тщетно пытаясь разогнать тьму. К читающему князю подошёл человек, до этого скрывающийся во тьме дальней стены:
– Стало быть, важное событие ожидается?
Князь вчитывался в строки, отвечая безучастно:
– Несравнимое ни с чем, видимо. – Он водил глазами по бумаге, совершенно не меняя выражения лица.
– Ваш брат собирает семью воедино. Хороший повод, для примирения и прощения старых обид.
Отвлечённое лицо князя не двинуло и мускулом. Он будто не слышал, о чём говорил человек позади. Молчание вновь повисло среди тёмных стен. Приближённые князя привыкли к такому. Человек снова обратился к Василию:
– Это могло бы стать добрым поводом, чтобы покинуть стены Могили ненадолго.
– Ты прав,– оборвал князь, – это приглашение принять стоит. Сколько времени займёт путь?
– Не сомневаюсь, что врата Кива мы увидим по прохождении пяти дней.
– Значит завтра выдвигаемся. Андрей, предупреди людей. Завтра утром я обращусь к ним, а затем мы направимся к столице.
Советник благосклонно кивнул и направился за двери, исчезая во мраке замка.
Князь снова и снова перечитывал писание. Его взгляд не менялся. Ничто не нарушало тишину в комнате. Даже факела горели безмолвно, будто покорно соблюдая режим молчания.
Утро наступило не скоро. Гонец проснулся с ощущением горечи во рту. Вокруг всё так же стояли серые стены, тяжёлые бесцветные комоды; за окном виднелась чернеющая кисть умирающей ивы; единственным проблеском жизни были цветы. Он протёр печать Кивского причастия, в медной фигурке отражались стены и грузный потолок. Чувствуя некоторую неловкость, он ходил от окна к кровати и обратно. Разглядывая каждый уголок своего пристанища, он заметил, что камни, были выстроены кладкой мастерской руки, между ними не было никаких изъянов или трещин. Всё сильнее погружаясь в отягощающую среду Могили, он стал отмечать какую-то особенную красоту. Всё-таки, возвести такую громадную стену на болотистых местах, где каждый новый шаг может затянуть в пучину – это сила характера и воли.
Размышления прервал скрип двери. В комнату вошёл проводник, монотонно пригласив следовать за собой он вышел для ожидания. Гонец накинул суму на плечо, отряхнул кафтан и вышел к проводнику. По знакомому пути они поднялись к тронному залу, где, несмотря на утро, было весьма приглушённое освещение. Гонец осматривался, вконец убедившись: ничего кроме стен, комодов, чучел и стражей в доспехах здесь не обнаружить. Его провели через длинный коридор, перейдя через несколько однотипных помещений, они подошли к каменной лестнице, ведущей высоко вверх, и, заканчивающейся открытым пьедесталом, с крышей из плотного сукна. Поднявшись, гонец обратил внимание на солнце, которое пробилось сквозь плотную пелену чернеющего дыма. Он прищурился. Это место было сделано выступом, с которого явно произносились речи, голос отсюда точно слышался далеко в городе. Князь стоял спиной к гонцу, обращая взор куда-то вниз. Подойдя к краю, посланник обнаружил, что высота была крайне весомой, стена, окружающая город была ниже. Василий был одет в походные доспехи, со спины свисал плащ, а правая рука была возложена на рукоять меча, которая была выполнена в виде вытянутой ладони.
Гонца подтолкнули в спину, он обернулся, видя каменное лицо проводника. Тот указал взглядом в сторону князя:
– Подойдите к господину.
Посланник безвольно двинулся робкими шагами, направляясь к ограде на краю выступа. Поравнявшись с князем, он невольно положил руку на каменную стойку. В воздухе висела тишина, гонец смотрел вперёд, опасаясь повернуться к князю.
Василий сделал уверенный жест, положив руку на плечо гонцу, тот оторопел. Ощутив сильную ладонь, он повернулся к князю: кривой нос, тонкие сжатые губы, глаза разного цвета и всё лицо, будто собранное из разных неподходящих кусков, – это не лицо князя, а какого-то пещерного урода.
Отталкивающий вид был настолько нетерпим, что у гонца подкосились ноги, но он сдержал необъяснимое ощущение страха и тошноты, отведя взгляд на нагрудник Василия.
– Взгляд отводить смеешь от вельможи? – обратился князь.
– Простите господин! – очнулся гонец, подняв глаза, и снова встретившись с лицом, будто отражающимся в воде, взволнованной брошенным в неё камнем.
– Ты видишь этот лик впервые, а я уживаюсь с ним давно. Мои люди привыкли, как считаешь, в столице его смогут принять?
Гонец нервно закивал, совершенно неспособный поверить в реальность гадкого лица. Князь обернулся к долине, рассматривая пейзаж зеленеющих болот, гонец сделал тоже самое, в его голове мелькнуло: «Лицо достойное этих мест»
*** – дорога в Кив заняла не более семи дней.
Часть вторая.
Глава 1. Встреча и разлука.
В ожидании прибытия братьев, Святослав лично прохаживался по широким дорогам своего города. На осеннем солнце его лысый, широкий череп блестел, как зеркало. Усы покачивались в ритм шагов, сильная рука, таящая мощь быка, осторожно сжимала маленькие пальцы Кильяна.
– Значит, – его голос был сравним с ударами барабана, – каждый уголок в Киве тебе знаком?
– Каждый, великий князь, каждый! – радостно отвечал ребёнок.
– И даже если в угол загонят, сможешь выбраться тайным ходом.
– Ещё как смогу! – несколько обиженно выдал Кильян.
– Так что ж, я проверю. Вот старый колодец у западной стены. Позади кол, с краёв дома приземистые, куда ж ты денешься от западни?
Мальчик освободился от могучей ладони, рванул с места в сторону колодца и, обежав его несколько раз, исчез из виду.
Князь приподнял бровь. Его удивил такой хитрый маневр. Обойдя деревянную постройку, он стал осматриваться – нигде не было ходов или подкопов. Святослав выпрямился, поднеся руку ко лбу, прикрывая глаза от солнца, он осмотрелся вокруг: мальчика нигде не было.
– Юноша, я тебе поверил, не желаешь показаться?
– Я же говорил! – послышался голос сверху.
Кивский правитель посмотрел на крышу одного из домов, оттуда доносился звук. Кильян сидел у самого края, довольный мальчик расплывался в гордой улыбке: – Меня в угол не загонишь!
Князь тоже улыбнулся, ему приходился по душе этот проворный и смелый уличный мальчонка. Он видел в нём стойкого человека, который был бы полезен городу и государству. Несмотря на то, что Кильян работал на кухне, такие дети вынуждены были жить в приютах: сироты всегда были неугодным живым материалом, за их жизнь и обеспечение отвечали они сами, и этому мальчику удавалось.
К высокой фигуре князя, спешным шагом двигался Илларион. Он торопился, как можно быстрее сообщить князю новость. Немедленно приблизившись к Святославу, советник склонил голову в знак уважения и обратился к правителю:
– Государь, спешу сообщить, что один из князей прибыл раньше ожидаемого. Ваш брат Василий ожидает в палатах.
– Василий прибыл? Это важно. Что же Кильян, пойдём же.
Мальчик скрылся из вида, спустя несколько мгновений он был уже на дороге, вновь удивив князя. Трое направились к царскому жилищу. Войдя в широкую прихожую с высокими потолками, они встретили княгиню Милену. Приятная на вид, она всегда уделяла внимание своим длинным русым волосам. Эта женщина была постарше самого князя, но выглядела опрятно и достойно, не уступая столичным модницам.
Князь обратился к Кильяну:
– Сходи же на кухню, да вели, чтобы отмыли твои пыльные волосы. Да оденут пусть в новые ткани, достойный человек должен выглядеть достойно.
Мальчик кивнул, затем поклонился княгине и выбежал через дверь, зацепив Иллариона. Советник, сморщившись, отряхнул испачканный рукав, и выйдя вслед за ним, благосклонно склонив перед этим голову.
Милена подошла к мужу, взяла его за руки и совершила этот же жест. Князь приподнял лицо жены, нежным прикосновением к подбородку. Он улыбался. Княгиня тоже подогнула уголки рта, но после смущённо посмотрела на дверь.
– Что не так, моя княгиня?
– Ты снова путаешься этим ребёнком. – Она была раздражена.
– Неужели я не могу провести время в окружении кого-то, кто не даёт мне советов, в какой руке держать нож или как нынче не выгодно убивать врага, ломая его оружие, потому что мечи – ценный ресурс?
– Если помнишь у тебя есть свой сын, а дворняжка тебе будто дороже.
– Княгиня! – его голос обрёл грозный тон, – я помню своё дитя. Но скажи же, как часто мы ходили с ним в город без свиты и кареты?
– Он твой сын!
– Он – твоя кукла! – почти сорвавшись на крик, воскликнул князь, – ты сделала из Ростислава сопляка, осталось нарядить его в платье и сплести ему венок из одуванчиков!
Милена отпустила руки князя, решительно собираясь уйти. Святослав остановил её:
– Ты мать, и воспитываешь сына как можешь. Я в походах и часто не могу тебе помочь, но прошу, дай ему больше воли.
– Ты прекрасно знаешь, почему я берегу своё дитя! Мы могли потерять его, Ростислав чуть не упал в котёл, который ты поставил во дворе, так что не учи меня, как обращаться с сыном!
Она ушла через вторую дверь, ведущую в покои Ростислава. Князь хотел остановить её, но его решением было оставить всё как есть. Пройдя до входа в светлицу, где проводились советы, князь вошёл в просторное помещение. За большим каменным столом восседал его младший брат.
Услышав звук шагов, Василий повернулся к брату. Приподняв закрытое капюшоном лицо, он увидел высокого, крепкого мужчину с пышными усами и широкой грудью. Князь поднялся из-за стола, приветствуя главу государства стоя:
-Князь Кива, – склонил покрытую голову Василий.
Святослав наполнился чуждым ему ощущением неловкости. Переборов некоторую смущённость, он ответил:
-Я приветствую тебя, князь восточных земель, – Клин прошёл к трону, который располагался на возвышении, таким образом, что обзор открывался на всю залу. Князь расположился на своём месте. Вновь нависла пауза.
-Твой путь лежал через восточные угодья, как обстоят дела в Могили?
Василий прошёл к изголовью трона, находясь ниже старшего брата, и отвечал не поднимая глаз:
-Стены надёжно сдерживают заключённых. Могиль – это крепость, и крепость нерушимая.
-Я слышал, что стена высока, но её толщ заслуживает особого внимания, не так ли?
-Три метра закалённого гранитного камня, без щелей и полостей, истинная стена. – Василий говорил с ноткой гордости за особый порядок в городе, но голос его звучал отстранённым шёпотом в глухой зале.
Святослав нахмурился и обратился к брату как-то свысока:
-Почему мой брат скрывает лицо, говоря себе под нос?
Нелюбим приподнял глаза, не выдавая своего лица, он продолжил:
-Капюшон – часть моих доспехов, великий князь. Сейчас я облачён в них, а значит и в капюшон.
Святослав стал нервничать, теряя непринуждённый вид, и переходя со спокойного тона на привычный громогласный бас:
-Я не на одеяния желал смотреть. Покажись же, будь любезен.
Василий вновь опустил голову, снова проговаривая еле слышно:
-Как полководец восточного войска, я имею право на ношения доспехов в виде таком, какой необходим по моему личному мнению.
-А я имею право посмотреть на брата! – В конец сорвавшись на гремящий тон, воскликнул князь,– мы не виделись четырнадцать лет, и теперь я вынужден терпеть ребяческие выходки? Сними эту тряпку с лица.
-Ты этого правда желаешь, князь?
-Да, я хочу смотреть своему брату в лицо!
-Что ж, смотри.
Взявшись за подол капюшона обеими руками, Василий медленно обнажил своё искажённое лицо, с отвращением и неодобрением глядя в глаза старшему брату.
Святослав расслабил напряжённую спину, его лицо смутилось, а глаза приобрели изумлённый вид. Князь с трудом вздохнул, совершенно неожиданным стало подобное появление брата.
-Брат мой, неужели этот вид истинн?
-Да, великий князь, ты видишь то, что видишь.
-Прости меня, – Святослав поднялся с трона и спустился к восточному правителю, пытаясь протянуть руку к лицу Василия, – я и знать не мог, что всё так произойдёт.
Василий отодвинулся назад:
-Что же, теперь ты знаешь.
Могучий Святослав смутился ещё сильнее. Он совершенно не был готов ко встрече столь неприятной. Он надеялся встретить брата за музыкой и вином. Теперь же горечь чувствовалась без хмельного напитка.
-Неужели, это наших рук дело?
-Это знаете вы, великие правители камнеземья.
-Духи предков, клянусь честью, я не хотел такого, брат. Юность сыграла с нами злую шутку. Потеря отца свела наши головы с ума, и это не произошло со зла.
-Хватит оправданий, Кивский правитель. Я служу государству и государю, и если такова была цена службы, значит я её выплатил.
Нахмурившись, Святослав остановился. Наступило новое молчание, среди горящих свеч стояли две фигуры, так или иначе презирающие прошлые поступки. Дверь позади князей быстро открылась, Илларион ворвался к правителям, стремительно направляясь к братьям с вестями:
-Прошу прощения господа, позвольте известить вас о князе Творимире.
-Почему ты так запыхался? Отдышись и продолжай. – Ответил Святослав, отвлекшись от тяжёлого разговора.
-Великий князь, Ваша светлость. Вышеградский правитель… Князь Творимир, он, был похищен.
Братья внимательно вслушались в слова советника, Илларион продолжил:
-Свита и старый волхв у дворца, князя среди них нет.
-Как можно похитить князя? – Вырвалось из глотки Святослава.
-Прошу вас, господа, волхв Матвей ждёт во дворе, он хочет лично поговорить с правителем.
Святослав устремился во двор, Василий проследовал за ним, надев капюшон. У ворот внутреннего двора, с опущенными лицами стояли проводники Волнореза. Среди прочих выделялся старый волхв, стоящий впереди и держащий посох, в его полный рост. В руке волхва была стеклянная ёмкость с голубой жидкостью внутри.
Князья немедленно направились к нему. Матвей опустил голову, приветствуя владык. Не ожидая бессмысленных вопросов, волхв сиюминутно вымолвил:
– Великие господа, – его голос был подавлен, – смею сообщить, что князь восточных земель был похищен. Три вечера назад мы обнаружили пустой шатёр. Часовые у входа были убиты, а после подвергнуты столбовому заговору.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?