Текст книги "Homo sapiens. История человечества: кратко и увлекательно"

Точного ответа на этот вопрос наука не дает.

Одна из самых значительных археологических находок мира за последние полвека – раскопки соседних городов Гебекли-Тепе и Чатал-Хютюк на юге Турции, вблизи границы с Сирией.

По своему значению для нашего понимания всемирной истории найденное в них стоит в одном ряду с великими египетскими пирамидами, хотя эти раскопки менее известны.

Гебекли-Тепе – первый известный науке крупный храмовый комплекс. Он датируется 9–10 тысячелетием до н. э. Найденные учеными места обитания людей того времени можно назвать даже не деревнями, а временными, хотя и благоустроенными стоянками первобытных кочевников. А тут – большой каменный храм высокого архитектурного уровня. Многие историки были поражены этим открытием.

Храм Гебекли-Тепе состоит из нескольких ровных широких каменных колонн высотой более трех метров. Это самое раннее обнаруженное святилище в мире. И сразу – грандиозное. Мы не знаем, какую религию исповедовали жители этого древнего города, но знаем, что при храме были жрецы, занимавшие в том обществе привилегированное положение.

Колонны храма и каменные сооружения, окружающие его, украшены затейливыми и мастерски выполненными орнаментами: быков, львов, газелей, насекомых, птиц – грифов и уток. Храм никогда не был разрушен или разграблен, однако, спустя одно или два тысячелетия люди покинули это место, предварительно зачем-то аккуратно засыпав бывшее святилище слоем земли.

С точки зрения традиционного понимания истории непонятно, зачем «диким неграмотным охотникам и собирателям», еще даже не занимавшихся земледелием, вдруг понадобилось такое сооружение. Неизвестно и то, был ли Гебекли-Тепе единственным крупным каменным храмом в эпоху раннего неолита или таких мест было больше, но они, к сожалению, не сохранились.

Другой город, Чатал-Хютюк, относится к более поздней эпохе: около 7 тысяч лет до н. э. В нем проживало более тысячи человек: мегаполис по тем временам. Город возвышался на холме; дома в нем имели прямоугольное каменное основание. Интересно, что в городе не было улиц, а дома были без дверей и стояли почти впритык друг с другом. Их жители входили в свои дома, поднявшись на крышу по лестнице, затем спускаясь в жилые помещения через проем в потолке. По меркам древности, дома были очень просторными: имели несколько комнат. С холма, на котором находился город, открывается обзор окружающей местности – возможно, для целей обороны, хотя следов сражений в нем нет. Так же, как в более поздней культуре поклонников солнца – зороастрийцев, тела покойников было принято оставлять до того момента, как грифы склюют их плоть. Затем родственники предавали кости земле, а голову умершего относили домой и хоронили в подполе: в отдельных домах под полами находят целые кладбища черепов.

В городе найдены остатки пшеницы, ячменя и гороха – как диких, так и окультуренных. Но в домах нет сельхозорудий, а вблизи города не было возделываемых полей. Возможно, жители сами не занимались земледелием, а получали готовое зерно из других мест в обмен на что-то или в форме налогов. Во многих домах есть необычные «домашние алтари» – места поклонения языческим божествам, украшенные искусно вылепленными из глины бычьими головами.

Таким образом, мы видим уже вполне развитую культуру со всеми атрибутами: просторными жилищами, религией, искусством, активной торговлей, когда земледелие еще только зарождалось.

Третий известный нам крупный город раннего неолита находится в том же регионе, но южнее – на территории современного Израиля. Это знаменитый Иерихон. Он неоднократно упоминается в Библии. Согласно Ветхому Завету, это был первый город, дарованный евреям по их возвращении из Египта на Святую Землю. Жители Иерихона были уверены, что стены их города – такие высокие, мощные и прочные, что никто не сможет его захватить. Но ведший еврейский народ Навин трижды вострубил в некую магическую трубу, после чего стены рухнули, город без боя сдался, а его жители за свое упрямство были казнены.

Удивительно, но археологические находки отчасти совпадают с библейской историей. В 9 тысячелетии до н. э. здесь уже находился крупный город, окруженный каменными стенами высотой около трех метров (сейчас они не показались бы внушительными, но в то время это было нечто невиданное в мире), над которыми возвышалась массивная (вероятно, дозорная) башня высотой 8 метров (самое высокое каменное сооружение раннего неолита).

На этом сходство с библейским рассказом заканчивается. Стены были возведены, а позже разрушились от времени за несколько тысячелетий до прихода евреев в Израиль. Нет и свидетельств сражений и массовых убийств в черте города. Но упоминание в Библии реальных первых настоящих городских стен на Земле, о которых ее авторы, по идее, не могли знать, удивляет – явно это не случайное совпадение.

В древнем Иерихоне жило около трех тысяч человек. Для раннего неолита такое крупное поселение людей кажется удивительным, но это доказанный археологический факт.

К сожалению, об этих людях и том, как они жили и чем занимались, мы знаем мало (кроме того, что они торговали солью из соседнего Мертвого моря). В более поздние эпохи на этом же месте возникли еще более крупные города, и культурного слоя первого города, помимо стен и башни, почти не сохранилось. К слову, Иерихон – это еще и современный город Израиля. Он является древнейшим по-прежнему существующим городом в мире.

Из этих примеров становится ясно, как мало мы знаем о той, довольно развитой цивилизации, которая находилась на Ближнем Востоке уже во времена раннего неолита – 8–10 тысяч лет до н. э. Возможно, новые раскопки великих городов древности (на территории неспокойных в наше время Сирии, Палестины и Ливана) позволят узнать больше о культуре того времени – причинах ее возникновения, как почти одинокого острова, странного культурного оазиса посреди необъятного и все еще дикого мира охотников и собирателей того времени.

Одни из важнейших вопросов истории человечества, которые можно считать все еще открытыми, следующие.

Что побудило людей позднего палеолита, живших на Ближнем Востоке, и, по всем признакам, не испытывавших больших проблем с добычей пищи охотой и собирательством, перейти от свободной кочевой к тяжелой оседлой жизни, причем еще до появления в тех местах земледелия?

Каким образом ранним земледельцам удалось окультурить дикую пшеницу, в своем изначальном природном виде совершено не пригодную для посева (тем более на обширных полях)? Начиная селекцию дикой пшеницы, которая заняла многие поколения людей – вероятно, сотни или даже тысячи лет, – откуда они могли знать о том, какая награда (высокоурожайная пшеница) ждет их в конце этого трудного пути? Первые поколения земледельцев получали столь скромный урожай на свои посевы (при том что они работали тяжело, на износ, не имея вьючных животных и пользуясь самыми примитивными орудиями), что непонятно, что побуждало их тратить на него столько сил.

Откуда во времена охотников и собирателей появились гигантские каменные сооружения? В чем была их функция – только ритуальная или какая-то еще? Каким богам они поклонялись, какие заповеди и нравственные установки соблюдали? Эти интересные вопросы скрыты во мраке веков.

В одном из древних шумерских мифов рассказывается история о том, как «небесные боги» спустились на Землю и силой принудили людей заняться земледелием (которые этого не хотели), снабдив их при этом подходящим семенным материалом. Снова оставим в стороне мистику и не подтвержденные ничем версии о вмешательстве в ход естественной истории потусторонних (или инопланетных) сил. Но миф любопытный.

К счастью, второе великое изобретение человечества примерно в то же время – животноводство – не таит в себе больших загадок (хотя бы здесь можно выдохнуть с облегчением!).

Первым прирученным животным была дикая собака (близкий генетический родственник волка). Вероятно, симбиоз между человеком и собакой произошел просто и естественно. Голодные собаки (особенно суровыми зимами) следовали за кочевниками, питаясь выброшенными костями и требухой. Люди заметили, что в соседстве с этими животными есть польза: обладающие острым нюхом собаки первыми чувствовали приближение крупного хищника и оповещали об этом ночью громким лаем. Со временем собаки, хорошо поддающиеся дрессировке, стали ценными помощниками на охоте. Человек проводил их селекцию, в результате которой появились относительно спокойные и полностью преданные человеку породы собак, которые 12–15 тысяч лет назад стали повсеместно спутниками Homo.

Примерно 11–12 тысяч лет назад были одомашнены дикие козы и овцы как источник вкусного мяса и молока (поначалу молоко пили только дети: в желудках взрослых фермент, расщепляющий лактозу, появился в результате генной мутации значительно позже).

Около 8–9 тысяч лет назад человек приручил дикого тура (ныне вымершего) в Европе и бизона в Азии – мощных и агрессивных, но имеющих центнеры превосходного мяса животных. Вероятно, поначалу они причиняли хозяевам немало проблем. Но по прошествии тысячелетий необузданные дикие туры постепенно «эволюционировали» в неприхотливых и флегматичных домашних коров.

Многие виды привычных домашних животных появились в хозяйствах Homo 5–6 тысяч лет назад, во времена начала широкого распространения земледелия: куры и свиньи (едят зерно); домашние кошки (охраняют зерно от крыс), лошади (как вьючное и тягловое животное для полевых работ – верховая езда вошла в обиход значительно позже).

Говоря об одомашнивании человеком эпохи неолита многих диких видов животных, стоит обратить внимание на интересную особенность.

С одной стороны, домашние животные в силу условий их содержания утратили многие из тех навыков, что позволяли их диким предкам успешно выживать в дикой природе. Даже самые интеллектуальные виды современных собак в ходе экспериментов не могут выполнить сложные задания, с которыми без труда справляются дикие волки. Это же можно сказать и о способностях домашних коз в сравнении с дикими горными баранами, от которых те произошли.

В подавляющем большинстве случаев особь домашнего животного обречена на быструю гибель, оказавшись в стае диких собратьев, или в одиночку в природных условиях.

Другое дело, если «на свободе» оказываются сразу много домашних животных одного вида. В таком случае они обладают уникальной способностью не вполне понятной нам самоорганизации. Во многих случаях представляют собой мощную силу, захватывая огромные природные ареалы и вытесняя из них как своих генетически близких диких сородичей, так и другие виды.

Примеров тому немало. Австралийская дикая собака динго – это бывшая домашняя собака первых поселенцев, сбежавшая от своих хозяев. Спустя столетия огромные стаи этих собак заселили значительную часть Зеленого континента[1]1
  Об Австралии. – Прим. ред.


[Закрыть], став причиной снижения численности кенгуру и полного исчезновения тасманийского сумчатого волка. Часто их жертвами становится домашний скот. В конце концов пришлось построить великую стену колючих заграждений общей длиной более 5 тысяч километров (!), защищающую фермы востока и юга Австралии от набегов динго. Собака сильно эволюционировала: потеряла способность к лаю, но зато изобрела такие сложные и хитрые методы коллективной охоты, которым позавидовали бы и волки. Уважение к человеку, однако, осталось у них в крови: в отличие от волков, стаи динго почти не нападают на людей.

Другой пример – дикие мустанги Южной Америки, потомки домашних лошадей, которые в XIX веке, размножаясь с необыкновенной скоростью, заполонили прерии Аргентины, мешая фермерам, после чего охота на них стала национальным видом спорта. В XX веке популяция мустангов сильно сократилась, но не исчезла. На Галапагосах, представляющих собой уникальный природный заповедник с множеством видов эндемичных животных (птиц и черепах), подлинным бедствием стали одичавшие расплодившиеся там бывшие домашние козы, за отстрел которых профессиональным охотникам платят немалые деньги. Примеры можно продолжать.

Таким образом, многие животные, одомашненные человеком в древности, и поодиночке, казалось бы, деградировавшие, утратившие необходимые для выживания в дикой природе качества и навыки, в большом коллективе себе подобных становятся не просто «конкурентоспособными» в сравнении с дикими сородичами. Они нагло выдавливают тех из их экологических ниш, причем быстро и с неотвратимостью лесного пожара.

Получается, что их соседство с человеком на протяжении тысяч лет каким-то непонятным образом наградило их целым набором неких неизвестных нам эволюционных преимуществ. Странно, что эта весьма интересная и экологически актуальная тема слабо исследуется и освещается наукой.

Однако вернемся к земледелию. Приблизительно 6 тысяч лет до н. э. из небольших оазисов на Ближнем Востоке, где оно медленно развивалось около пяти тысяч лет, оно вдруг, быстро по историческим меркам (примерно за пятьсот лет), почти одновременно распространилось по множеству регионов планеты. Это представляет немалую загадку: так и хочется представить себе жителей юга Турции и Ливана, разъезжающих по всей Евразии с пакетиками семян спустя 5 тысяч лет тяжких усилий наконец-то выведенной ими высокоурожайной пшеницы и оглашающих «благую весть»: возрадуйтесь, люди! Теперь ЭТО имеет смысл сеять! Не пожалеете!

Пшеницу, ячмень, овес, горох стали выращивать на больших полях во всей Южной Европе, в Северной Африке, во многих регионах Азии. В Китае, на юге Азии, в Японии столь же активно начали культивировать рис. Там же, в Китае и Японии, еще раньше, приблизительно 10 тысяч лет до н. э., изобрели первые керамические сосуды, идеально подходящие для хранения продуктов, муки и жидкостей путем искусного обжига глины. В Европе бытовая керамика появляется позже: не ранее 4–5 тысяч лет до н. э. До этого люди там использовали менее удобную деревянную посуду, а также сосуды из кожи животных и высушенных растений.

Однажды перейдя к земледелию, у человечества не осталось шанса передумать, повернуть назад.

Несмотря на ухудшившийся по качеству рацион питания, вирусные эпидемии, более слабое здоровье людей, всего несколько полей могли физически прокормить целую деревню из тысячи человек. Во времена охотников-собирателей такому количеству людей требовались бы охотничьи угодья размером с небольшую область. Человечество вступило на порог демографического взрыва. Люди стали намного активнее рожать детей: теперь места хватало всем; дети были не обузой (как у охотников в пути), а будущими полезными рабочими руками.

Люди «согласились» на оседлый, скучный, физически тяжелый и монотонный образ жизни, выращивая и потребляя зерно, для того чтобы намного активнее, чем раньше, размножаться. Людей становилось все больше: значит, сеять и работать в поле надо было все более напряженно.

Довольно быстро по историческим меркам в ряде регионов планеты стали жить столько людей, что о том, чтобы прокормить всех охотой и собирательством, теперь уже не могло идти и речи. Если бы кто-то из людей «махнул рукой» и призвал своих соплеменников вернуться к прежней приятной романтической вольной жизни в лесах и горах, перед этим ему пришлось бы уничтожить 90 % своих соседей. В некотором смысле человечество оказалось в безвыходной ситуации.

Однако именно тяжелое скучное земледелие стало основой всей цивилизации Homo. Без него мы с вами и сегодня бегали бы по лесам с луками, стрелами и копьями.

Глава 4
Первая цивилизация. История заговорила

Место: современный Ирак

Время: менее 4 тысяч лет до н. э.

Когда идет речь о цивилизациях Древнего мира, большинство людей в первую очередь вспоминает блистательный Древний Египет. Пирамиды, сфинкс, усыпальницы фараонов и многое другое хорошо знакомо и восхищает нас с детства.

Не умаляя значения страны фараонов, еще раньше в мире появилась не менее грандиозная, и даже еще более загадочная цивилизация – в долине Месопотамии, в Междуречье Тигра и Евфрата, на юге современного Ирака. Речь идет о культуре шумеров.

Мы остановились на стремительном распространении уже относительного развитого земледелия и животноводства в 5 тысячелетии до н. э. во многих регионах нашей планеты. Самыми удобными областями для земледелия были плодородные долины в устьях великих рек в южных широтах. Менее 4 тысяч лет до н. э. в мире начали явно выделяться четыре области, бывшие в то время самыми населенными и технологически развитыми.

В долине рек Тигр и Евфрат, у побережья Персидского залива, зародилась шумерская культура. В дельте великого Нила на севере Африки – ранняя древнеегипетская. В долине реки Инд – хараппская цивилизация, на востоке Азии, в бассейне рек Янцзы и Хуанхэ – древнекитайская.

Здесь мы рассмотрим самую раннюю из четырех – шумерскую и немного коснемся индской. О Египте и Китае речь пойдет в других главах.

О том, какое необыкновенное значение имела культура Месопотамии для мировой истории, говорит лишь тот факт, что мы с вами до сих пор, спустя несколько тысячелетий, живем в городской цивилизации шумерского типа. На удивление много из тех предметов и технологий, без которых нельзя представить себе дальнейший прогресс человечества, впервые стали использовать шумеры.

При всем многообразии этих открытий и изобретений, несомненно то, какое из них было главным. Именно оно изменило весь ход мировой истории, уклад жизни людей и их мировоззрение.

Письменность.

Нет единого мнения о том, какой народ стал использовать записи первым. Вопрос в том, что мы вкладываем в это понятие. Первые значки, обозначающие простейшие предметы, мы находим в Южной Европе, на Балканах, на домашней утвари около 5 тысяч лет до н. э. Ученые сходятся на том, что эти знаки были столь примитивны, что письмом их назвать еще нельзя, а спустя какое-то время они исчезают из обихода. 3 тысячи лет до н. э. протописьмо возникает у минойцев на Крите, но и оно было примитивным и позже исчезло.

В отличие от них, шумеры, ставшие использовать ясную, логичную систему знаков для записи более 3 тысяч лет до н. э., постоянно, неустанно развивали и совершенствовали ее. Спустя несколько веков шумерский письменный язык стал насчитывать тысячу знаков, из которых можно было составить богатый словарь из нескольких тысяч слов. Вначале письмо использовалось лишь для ведения торговых операций, бухучета и прочих хозяйственных записей. Но затем настало время и для создания великолепных романов, записанных мифов и легенд, стихотворных поэм. Литература – изобретение шумеров, которое является неоспоримым.

О великой цивилизации шумеров, благодаря их обширному письменному наследию в форме клинописных глиняных табличек мы знаем одновременно и очень много, и недостаточно много. Несколько сотен тысяч (!) дошедших до нас табличек подробно повествуют о самых разных бытовых сторонах уклада жизни шумеров. Также мы имеем длинные списки царей и описание военных подвигов некоторых из них. Но ответов на многие из тех важных вопросов, которые особенно интересуют историков и исследователей в наши дни, в табличках не содержится.

Большой загадкой является само происхождение шумеров и их языка. Сами себя они называли «черноголовые». Вероятно, из-за их иссиня-черных волос (по одной из других версий – этот термин означал их более высокий интеллект, чем у соседей), но точно это неизвестно. Исторический и генетические анализы показывают, что шумеры не были уроженцами Месопотамии. До них эти места населяла другая народность, исчезнувшая после их появления. До нас дошло множество шумерских мифов: некоторые из них рассказывают о том, что прародиной этого народа была некая «райская», идиллическая горная страна где-то далеко за океаном. Боги, создавшие людей, разгневались на них, потому шумеры были вынуждены сесть на корабли и приплыть в Междуречье.

Точный внешний облик шумеров нам известен лишь приблизительно. На множестве весьма искусных дошедших до нас картин они прекрасно изображали животных и неживые предметы, а людей – почему-то почти всегда рисовали по-детски схематично. И все же известно, что это были невысокие коренастые люди с черными волосами и большими глазами. Мужчины, особенно высокого положения, носили длинные черные курчавые бороды. Шумерские женщины были даже по современным понятиям элегантны и довольно красивы. После падения шумерской цивилизации остатки этого народа растворились в семитских племенах, и сейчас генетически «чистых» потомков шумеров в мире не существует. В роли их предполагаемой родины ученые рассматривают Индию, Тибет, Аравию и даже Восточную Африку, но ни одна гипотеза не признана убедительной.

Таинственность происхождения шумеров усиливает их язык, который фонетически не имеет ничего общего ни с одним известным языком мира – современным или древним (отголоски языка шумеров есть лишь в более позднем арамейском языке: кстати, именно на нем говорил Иисус). Данное положение вещей является более чем странным, его даже можно назвать уникальным. Практически все языки мира, включая древние, имеют совершенно ясную и четкую генеалогию.

Тайна происхождения шумеров и их языка служит благодатной почвой для всевозможных экзотерических теорий, согласно которым шумеры якобы были созданы или являются потомками инопланетян. Относясь к подобным измышлениям с должной иронией, стоит признать, что прогресс, достигнутый людьми этой культуры (по меркам своей эпохи), действительно впечатляет.

Несмотря на наличие плодородных почв в Междуречье, условия земледелия там можно назвать тяжелыми, а базу природных ресурсов – скромной, бедной. Тигр и Евфрат во все времена вели себя взбалмошно и непредсказуемо. В засухи они мелеют до состояния почти стоячих нешироких водоемов, фактически – болот. В периоды сильных дождей – напротив, бурно разливаются, быстро затапливая большие участки суши. Сами русла этих рек меняются: их контуры в наше время, например, сильно отличаются от расположения этих же рек на картах эпохи Древней Месопотамии. Летом в этих местах стоит сильная, почти безветренная жара, тогда как осенью и зимой могут дуть ураганные ветры с холодными ливнями. Почва – болотистая, местами сильно засоленная.

Несмотря на это, шумеры достигли удивительных высот в эффективности земледелия. Вся долина Междуречья была покрыта сетью искусственных ирригационных каналов, позволявших собирать стабильные урожаи независимо от капризов природы. Современные оценки показывают, что шумеры собирали 5–7 центнеров пшеницы, ячменя и овса с гектара: сельское хозяйство Европы достигло такой урожайности всего лишь двести-триста лет назад. Несмотря на высокую плотность населения, за всю долгую историю шумеры почти не знали голода, а излишков зерна было столько, что оно постоянно массово экспортировалось во все соседние страны того времени.

Когда возникла известная нам культура шумеров?

Это мы знаем лишь приблизительно. Вероятно, они начали заселять отдельные города Междуречья около 4 тысяч лет до н. э. У нас есть список их древних царей: их было более двадцати в период до 2950 года до н. э. Сколько времени в сумме они правили, мы не знаем: вероятно, несколько веков.

Интересно, что во многих шумерских легендах есть сказания о великом потопе (они почти дословно повторятся иудеями значительно позже, в Ветхом Завете). По основной версии, под потопом древние могли понимать катастрофический разлив Чёрного моря при образовании пролива Босфор около 5 тыс. лет до н. э. В этом случае история шумеров длиннее, чем мы думаем. По другой версии, Месопотамия пережила сильное наводнение из-за разлива рек позже, около 4 тысяч лет до н. э., и именно оно стало прототипом Всемирного потопа: в этом случае наши датировки примерно верны. Так или иначе, 3500 лет до н. э. в Месопотамии, согласно данным археологии, уже было несколько крупных для того времени независимых городов. В расцвете ранней шумерской цивилизации (2700 лет до н. э.) городов с населением свыше 5–10 тысяч человек в Месопотамии было уже больше 20, а к концу их цивилизации (2000 лет до н. э.) таких городов (на всей территории современного Ирака) было уже более пятидесяти.

Мы не станем вдаваться во все невероятно бурные перипетии шумерской истории, отметим лишь ее ключевые вехи. Весь очень долгий период от 4000 до 2300 лет до н. э. шумерское общество представляло собой некое сообщество независимых городов-государств, хотя в каждый момент времени какой-то из городов был крупнее и влиятельнее прочих. Эти города без конца воевали друг с другом. Для шумерской культуры (как впоследствии – греческой и римской) был характерен дух обостренного соперничества. Друг с другом постоянно боролись боги в мифах и цари в реальной жизни; внутри общества был крайне важен личный успех: положение человека в иерархии, его богатство, влияние, талант, образование. С одной стороны, именно такие общества, как показывает история, демонстрируют самый бурный прогресс в своем развитии. Но оборотная сторона этой медали – постоянные войны, конфликты и высокий уровень насилия.

Из названий шумерских городов следует запомнить хотя бы три: Киш, Урук и Ур. Киш, находившийся в центре современного Ирака, доминировал в Месопотамии с древности и до 2900 лет до н. э.: вероятно, это был первый город в истории с населением 30 тысяч человек. В Кише находят самые ранние клинописные таблички. К сожалению, в наше время здесь сохранились лишь редкие руины. Около 2800 лет до н. э. в историю вступает правитель города Урук Гильгамеш: герой множества легенд и вполне реальная личность. Урук находится на юге Месопотамии. Название современного государства Ирак произошло от него. Гильгамеш побеждает царя Киша, и Урук становится крупнейшим городом региона (хотя система независимых городов в целом сохраняется).

Если вам доведется побывать в Ираке, этой стране-колыбели мировой культуры, побывайте на раскопках Урука: это место и сегодня производит необыкновенное впечатление (хотя раскопана лишь крошечная часть древнего города – на большее у вечно объятого войнами Ирака пока не хватает средств). Для посещения туристами отведена одна «улица» древнего Урука. Спустившись к ней, вы можете своими руками прикоснуться к живой истории человечества: древним зданиям, стены которых покрыты ярко-синими, необычного оттенка цвета кирпичами. Это ляпис-глазурь: как и многие другие ценности, она ввозилась в Месопотамию из одной из соседних стран. Трудно даже вообразить себе красоту Урука времен Гильгамеша, когда он стал крупнейшим городом мира того времени, с населением более 50 тысяч человек. Это был синий город с сияющими храмами, покрытыми позолотой.

Точных изображений Урука времен его расцвета не сохранилось; но мы можем хорошо представить себе его облик благодаря многочисленным описаниям на глиняных табличках.

Город был окружен сплошной стеной общей длиной порядка десяти километров (длина и ширина города составляли более двух километров). Стена была высокой и столь широкой, что по ней могла проехать колесница. Как и в других шумерских городах, доминантой был огромный по площади храм; дворец царя находился рядом и был немного меньше. Обычные люди жили в домах, построенных из обожженной глины, некоторые имели три-четыре этажа. Крыши бедных домов покрывали тростником; богатые дома имели деревянные крыши из дорогого привозного ливанского кедра.

В каждом городе был правитель. Его полномочия были широкими, но не абсолютными. Помимо него властью также обладали местный военачальник и верховный жрец.

На религии шумеров следует остановиться отдельно. Парадоксально: мы знаем о ней из мифов на табличках очень много, но понимаем ее суть довольно туманно. Известны имена сотен шумерских богов, их «сфера ответственности» и похождения. В каждом городе был свой «главный» бог (один из длинного общего шумерского пантеона), который, как считали жители, правит им, охраняет его и невидимым образом управляет делами людей каждый миг. По сути, избранное горожанами божество, а не царь (лишь его временный наместник) физически ощущалось и признавалось ими истинным правителем, ему приносились дары и обращались страстные молитвы. Верховный жрец города жил в небольшом, но богато украшенном помещении на крыше храма, только он мог втайне общаться с божеством лично. При каждом храме отдельно, в «святая святых», также жила самая достойная (вероятно, знатная и красивая) женщина города, которая ни с кем не общалась («невеста божества»). При храмах жили странные для нас храмовые блудницы, которые «во славу бога» имели приветствуемые обществом интимные связи с самыми достойными мужами города.

Таким образом, шумеры были не просто религиозны: служение божествам являлось центром их культурной и духовной жизни. Они не просто верили, что боги существуют где-то на небе. В их представлении боги были столь же живы и реальны, как, например, царь, жрецы или их соседи.

В ранней шумерской мифологии выделяется бог неба Ан, сотворивший мир; в дальнейших событиях особенно заметны бог воды (рек и морей) Энки и богиня Иштар. Энки сотворил людей, слепив их из глины, но был в тот день нетрезв, поэтому люди так несовершенны. Он заставил людей работать, особенно – в полях и рудниках. В какой-то момент они ему надоели своим шумом и глупыми разговорами, и он наслал на них потоп. Но в последний миг пожалел их, и одному человеку приказал построить огромный плот, чтобы спасти «каждой твари по паре» (аналог будущей библейской истории о Ное). Богиня Иштар воплощает женское начало мира. Она могущественна, участвует во многих полезных делах, но иногда бывает коварна и мстительна.

В поздней шумерской мифологии на первый план выходит «царь богов» Мардук. Он сильнее всех, управляет всем, тверд и жесток. Но он может исполнить молитвы людей, если те принесут ему щедрые дары или жертвы и докажут реальными делами, что достойны его внимания и помощи.

Потрясающим по глубине и мастерству является шумерский первый литературный роман в истории человечества: «Эпос о Гильгамеше». Он не длинный, его можно прочитать за полчаса (огромный роман физически не уместился бы на небольших глиняных табличках). Но при этом он очень емкий: почти каждая фраза и поворот сюжета наполнены высоким философским смыслом.

Гильгамеш, царь Урука (реальная личность, в поэме – «на две трети бог, на треть человек»), самый сильный и достойный правитель в мире, решает вступить в поединок с Энкиду, получеловеком, полузверем огромной силы, живущим в дикой природе. Никто не смог взять верх, и в итоге они стали ближайшими друзьями, готовыми умереть друг за друга. Вместе они совершают подвиг, отправившись в далекий Ливан, где убивают чудище, охранявшее кедровый лес, дав драгоценные кедры шумерам. В красавца Гильгамеша влюбилась богиня Иштар, но тот отказался стать ее мужем, посчитав ее слишком злой. Она отомстила ему, наслав болезнь на Энкиду, который мучительно долго умирает на руках Гильгамеша, ведя с ним философские беседы. Потрясенный смертью друга и осознав, что однажды умрет он сам, он решает узнать рецепт бессмертия для себя и всех людей. Он находит все еще живущего шумерского «Ноя», но тот с грустью объясняет ему, что человеку не дано жить вечно. И все-таки дает совет: на дне океана растет волшебный цветок, дарующий вечную молодость. Гильгамеш ныряет и достает этот цветок; счастливый, спешит с ним на родину. Но по дороге его сморил неодолимый сон: чтобы взбодриться, он решает на минуту окунуться в холодную речушку. Пока он купается, к цветку подползает змея и утаскивает его под землю. В глубокой тоске Гильгамеш возвращается в Урук. Он объявляет, что не смог добыть бессмертие, но жителям надо как можно активнее строить стены и храм, ибо только дела рук человеческих есть путь в вечность.