Текст книги "Роберт Капа. Кровь и вино: вся правда о жизни классика фоторепортажа…"

По словам Херси, уже к началу лета 1936 года Капа вжился в свой новый образ. По рекомендации Герды он сделал новую стрижку (коротко остриг волосы на затылке и по бокам) и даже стал носить приличные пальто и шляпу. По иронии судьбы, тем летом среди молодых радикалов внезапно стали популярны не такие «буржуазные одеяния», а синие комбинезоны и фартуки les ouvriers – рабочих. В воскресенье 3 мая 1936 года на выборах победило коалиционное левое движение, получившее название Front Populaire, Народный фронт[53]53
  Хотя эта победа порадовала Капу, она не успокоила недовольных французских рабочих: в июне 1936 года, уже при антифашистском правительстве, в стране состоялось 12 142 забастовки, в которых приняли участие почти два миллиона человек.


[Закрыть].

Через одного из своих знакомых, венгерского эмигранта Андре Кертеса, Капа узнал о вакансиях, которые открылись в журнале Vu, влиятельном издании, стоявшем на стороне Народного фронта. Платили в Vu не очень хорошо, но журнал отчаянно нуждался в фотографах[54]54
  Vu был одним из самых влиятельных журналов своего времени. В тематическом апрельском выпуске 1932 года, названном «Немецкая загадка», на 125 страницах журнала насчитывалось 438 фотографий. Многие из этих снимков были предоставлены гутмановским агентством Dephot.


[Закрыть]. Впечатленный снимками Троцкого, которые сделал Эндре, редактор Люсьен Фогель поручил ему освещать политические события в Париже. Многие фотографии Эндре, сделанные в тот период, часто были нерезкими и композиционно неудачными, но в них, несомненно, улавливалось пьянящее победное настроение этого времениⁱⁱ.

Пытаясь умиротворить рабочих, премьер Леон Блюм объявил о «новой договоренности» между профсоюзами и владельцами предприятий – 12-процентное повышение зарплаты, сорокачасовая рабочая неделя, ежегодный двухнедельный оплачиваемый отпуск и коллективные договоры. Рабочая Франция была вне себя от радости. Женщины танцевали друг с другом на фабриках, в Париже над министерствами развевались красные флаги… Наконец-то силы международного фашизма получат отпор! Единый фронт прогрессивно настроенных людей обязательно остановит Гитлера и Муссолини!

Капа с растущим интересом фотографировал выступления Народного фронта, и, как остроумно заметил Херси, забастовки и гражданские беспорядки, связанные с растущей новой партией, «дали возможность несуществующему американцу и его ассистентке [Герде] делать потрясающие фотографии»[55]55
  John Hersey. The Man Who Invented Himself. Из рецензии на книгу Капы «Slightly Out of Focus» («Немного не в фокусе», в русском переводе – «Скрытая перспектива», 1947).


[Закрыть]. В течение нескольких недель, по утверждению Херси, в Париже имело место «своего рода увлечение Капой». Эндре и Герда начали зарабатывать фотографиями себе на жизнь. Казалось, между ними сложились идеальные отношения, потому что «Капа любил Герду, Герда любила Эндре, Эндре любил Капу, а Капа любил Капу»[56]56
  Там же.


[Закрыть]. Когда Эндре не мог сделать хорошие фотографии с последних акций протеста или столкновений, Герда умело его прикрывала: «Этот ублюдок снова смылся на Лазурный берег, – говорила она, – с какой-то актрисой». «Таким образом, – продолжал Херси, – Фридман делал снимки, Герда их продавала, а все деньги уходили несуществующему Капе. Поскольку этот Капа считался очень богатым, Герда отказалась продавать его фотографии в любую французскую газету менее чем по 150 франков за штуку, что втрое превышало обычную цену».

В конце июня 1936 года Капа освещал работу Ассамблеи Лиги Наций в Женеве, на которой бывший император Эфиопии Хайле Селассие произнес страстную речь против Муссолини. Несколько итальянских корреспондентов, лояльных Муссолини, громкими криками перебивали Селассие, и в конце концов между фашистскими писаками Дуче и левыми журналистами, в числе которых был один испанец, вспыхнула драка. Швейцарские полицейские вывели итальянцев, а испанца выбросили на улицу. Эндре, который снаружи ожидал развязки этой истории, сумел сделать несколько снимков полицейских, пытавшихся заткнуть рот протестующему испанцу[57]57
  Vu. – 1936. – 8 July.


[Закрыть].

По воспоминаниям Джона Херси, когда фотографии Эндре, подписанные «Роберт Капа», оказались на столе Люсьена Фогеля, он позвонил агенту «известного американского фотографа». Трубку сняла Герда. «Господин Капа говорит, что фотография, сделанная в Женеве, будет стоить 300 франков», – сказала она Фогелю. «Все, что вы рассказываете о Роберте Капе, – это очень интересно, – ответил Фогель, – но, пожалуйста, сообщите этому нелепому парню Фридману, который отправляется снимать дипломатов в грязной кожаной куртке, чтобы завтра он зашел ко мне в офис в девять утра»[58]58
  Там же.


[Закрыть]. С очевидностью, Фогель заметил Капу в Женеве.

Правда, Томас Гюнтер, один из главных авторитетов в агентстве Alliance, утверждает, что Эндре поймали с поличным в другой раз. Герда рассказала Марии Эйснер, что натолкнулась на замечательные снимки человека по имени Капа – превосходного, но очень дорогого фотографа. Случилось так, что, когда Эндре зашел в агентство, Эйснер рассматривала работу этого «самого дорогого американского фотографа». По словам Гюнтера, у Марии был такой наметанный взгляд, что она сразу же узнала в этой работе почерк Эндре Фридмана. Она позвала его в свой кабинет, прежде чем смущенная Герда успела сказать, что это действительно были фотографии Эндре. Впрочем, как оказалось, Эйснер была достаточно впечатлена его работой вне зависимости от подписи на снимке и предложила ему перейти в ее агентство на оклад 1100 франков в месяц при условии сдачи трех репортажей в неделю. Это было меньше, чем добывала Герда, но в конце концов на эти деньги он мог позволить себе регулярное питаниеⁱⁱⁱ.

В начале июля 1936 года Эйснер отправила Капу в Верден, чтобы он запечатлел двадцатую годовщину одной из самых кровавых битв Первой мировой войны. Пейзажи вокруг Вердена по-прежнему навязчиво напоминали о бойне, в которой погибло 1,4 миллиона французов, а еще 1,1 миллиона было искалечено. Даже двадцать лет спустя обширные районы оставались безлюдными – здесь были только черные деревья и воронки, заполненные затхлой водой.

Одна из фотографий Капы показывает военное кладбище в Вердене, освещенное сотнями прожекторов. Ветераны торжественно выстроились за надгробными плитами своих убитых товарищей. Как и многие французские ветераны, они по-прежнему считали своих офицеров идиотами, а войну на истощение – безумным упражнением в кровопускании для Франции. Колонна оставшихся в живых ветеранов отказалась пройти строевым шагом, чем показала отвращение к тем, кто заставил страдать их поколение. Многие стали ярыми пацифистами. Никто не хотел новой войны.

Но такая война выглядела все более вероятной. 3 октября 1935 года Муссолини плюнул в лицо Лиге Наций, созданной после Первой мировой войны для того, чтобы сохранить мир: Дуче вторгся в Эфиопию. В марте 1936 года парадным шагом немецкие войска вошли в Рейнскую область, нарушив Версальский мирный договор. От этого шага Франция содрогнулась.

Капа вернулся из Вердена в Париж, чтобы осветить празднование Дня взятия Бастилии – 14 июля. Неделю спустя он листал одну из газет, для которых работал, и прочитал о восстании против правительства Народного фронта. Дело происходило за рубежом. Маленькому толстяку – генералу Франко – помогали Гитлер и Муссолини. Франко прибыл 19 июля в Кадис во главе «мавров» – легионеров испанского Иностранного легиона. Он и его товарищи – марокканские мятежники – задумали свергнуть демократию в Испании. «Силы, которые мы затратим [на свержение законной власти], – предостерегал Франко избранное правительство Испании, – будут пропорциональны сопротивлению, которое вы окажете. Мы особо призываем вас избегать бесполезного кровопролития».

4. Война страстей

Гражданская война в Испании была самым счастливым временем в нашей жизни. Да, мы на самом деле были счастливы, потому что, когда гибли люди, нам казалось, что их смерть оправданна и важна. Ведь они умирали за то, во что верили и что должно было случиться.

Эрнест Хемингуэй[59]59
  Предисловие к книге Густава Реглера «Под перекрестным огнем» (Regler Gustav. Great Crusade. – New York, 1940).


[Закрыть]

Гражданская война в Испании дала Капе первый шанс сразиться в окопах с тоталитаризмом самым мощным оружием, которое у него было, – фотокамерой Leica. По словам журналистки Марты Геллхорн, «Испания стала для всех свободных людей местом борьбы с Гитлером, нацистами и разлагающими идеями, которые подхватили гитлеровские последователи. [Капа] не собирался воевать, он никогда не держал в руках винтовку. Но он хотел фотографировать так, чтобы все увидели, как нужно биться»[60]60
  Gellhorn Martha. Till Death Do Us Part, Two by Two. – Simon and Schuster, 1958.


[Закрыть].

Как только Капа и Герда услышали о мятеже Франко, они решили вместе отправиться в Испанию. Освещение Капой действий Народного фронта сделало его имя известным в изданиях, симпатизировавших республиканцам, в частности в Ce Soir, Vu и Regards. Капа решил, что в этих условиях получить задание на съемки в Испании будет не так уж трудно, и быстро связался с редакторами этих изданий.

Отправить Капу и Герду в Испанию согласился Люсьен Фогель из журнала Vu. Он арендовал небольшой самолет до Барселоны и сам полетел с ними, чтобы собрать материал для специального выпуска своего журнала, посвященного гражданской войне. В начале августа, не обращая внимания на возражения матери, Капа с Гердой, Фогелем и другими журналистами вылетел в Испанию. Полет с самого начала не заладился. Когда журналисты пересекли Пиренеи, их самолет внезапно потерял высоту, упал на поле вблизи Барселоны и развалился[61]61
  Schaber Irme. Gerta Taro: Fotoreporterin im Span. Bürgerkrieg: Eine Biografie. – Marburg: Jonas, 1995.


[Закрыть]. Удивительно, что обошлось без жертв; Капа и Герда выбрались из-под обломков потрясенными, но невредимыми. В это же время в ста километрах к югу от Барселоны, в порту Кадис, совершила посадку первая партия самолетов, с которых на испанскую землю высадились нацисты.

Капа и Герда добрались до окраин Барселоны поздно вечером 5 августа. Крушение было вскоре забыто: в сумасшедшей атмосфере столицы Каталонии, а затем в муках анархистской революции было не до него. На одной из улиц Капа и Герда обнаружили несколько пар одетых в синие рабочие комбинезоны анархистов, которые наслаждались полуденным солнцем. Они радовались внезапной передаче величественных зданий и учреждений Барселоны «трудящимся массам». Большинство владельцев фабрик либо бежали из города, либо разделили судьбу тысяч монахинь, монахов и священников, которых республиканцы уничтожили в первые месяцы войны.

В 1959 году немецкий писатель Густав Реглер поделился яркими воспоминаниями об этих первых пьянящих днях анархистского восстания против Франко: «В людях был дух опьянения, заразное стремление к жертвоприношению, горячая вера в свободу… Судя по их внешнему виду, милиционеры-антифашисты вышли на улицы еще во времена Великой французской революции… Несомненно, многие из актов насилия в первые дни войны были вызваны бессознательным подражанием санкюлотам»[62]62
  Regler Gustav. The Owl of Minerva. – London: R. Hart-Davis, 1959.


[Закрыть].

Наверное, первым, с кем познакомился Капа в Барселоне, был Жауме Миравитлье, 28-летний генеральный секретарь Каталонской левой республиканской партии «Эскерра». Миравитлье вспоминал, что помогал Капе и Герде получать разрешения на фотографирование в Барселоне и официальные удостоверения французских журналистов. Он также четко помнил, что Капа был опьянен атмосферой разгула анархизма. Это антиавторитарное, декадентское отрицание всех традиций, буржуазных правил, законов и моральных кодексов произвело неизгладимое впечатление на молодого фотографа[63]63
  Капа был одним из многих молодых идеалистов, включая Джорджа Оруэлла и Андре Мальро, которым Гражданская война дала самый важный жизненный опыт. Для тысяч других молодых мужчин и женщин во всем мире, которые вызвались бороться с Франко, война также символизировала линию фронта в идеологической битве против тоталитаризма. Им казалось, что если Франко победит демократию в Испании, то останется мало надежд на то, что фашизм можно будет остановить в другом месте.


[Закрыть].

Капа и Герда обошли несколько банков и дорогих отелей, захваченных пестрыми отрядами антифранкистов. Так, анархистский союз CNT FAI разместил свой хаотичный лагерь вдоль улицы Calle Layetana, которую вскоре переименовали в Via Durriti, улицу Дуррити, в честь анархиста Буэновентуры Дуррити, погибшего при обороне Мадрида. Троцкистская Рабочая партия марксистского единства (POUM) устроила свою базу в отеле Falcon, недалеко от площади Каталонии. На одной площади Капа и Герда натолкнулись на отряд, состоящий из одних женщин. Герда увидела в них модели поведения, а Капа – свой первый продаваемый испанский репортаж. Он предвидел, что фотографии этих амазонок с лицами, словно выточенными из слоновой кости, длинными локонами и новыми обтягивающими рейтузами, появятся на обложках французских и английских журналов. Они долго снимали одну особенно красивую воительницу: она сидела на террасе кафе, зажав винтовку между колен, и была поглощена чтением женского журнала…

На центральном железнодорожном вокзале Барселоны Капа и Герда видели, как тысячи ликующих людей уходят сражаться с мятежниками на Арагонском фронте. Ни на одном из их снимков не видно обычных мучительных прощаний и расставаний. Вместо этого – безграничный оптимизм рабочего класса Барселоны, уходящего на фронт, чтобы там бить печально известных «мавров» генерала Франко. На одном вагоне кто-то написал белой краской: «Jurad sobre estas letras hermanos: antes morir que consentir tiranos» – «Такими словами клянемся, братья: лучше умереть, чем покориться тиранам!» Большинство этих молодых людей, которые с энтузиазмом высовываются из окон и поднимают кулаки в республиканском приветствии, больше никогда не увидят Барселону…

В конце августа Капа и Герда проехали более 240 километров до ближайшей линии фронта, которая проходила вблизи Уэски, города в Пиренеях на полпути между Средиземным и Атлантическим побережьями. Но в этот момент на фронте не было никаких боевых действий. Надеясь запечатлеть первую победу республиканцев, они двинулись дальше на юг. Их интерес поддерживали известия о сотнях немецких коммунистов, которые служат в милиции POUM за несколько миль от города. В Лесиньене, к северо-востоку от Сарагосы, Капа и Герда ненадолго примкнули к тому самому отряду, в котором позже провел зиму Джордж Оруэлл. (Потом его ранили, и разочарованный и озлобленный Оруэлл весной 1937 года покинул Испанию[64]64
  Schaber Irme. Gerta Taro: Fotoreporterin im Span. Bürgerkrieg: Eine Biografie. – Marburg: Jonas, 1995.


[Закрыть].)

Их снова ждало разочарование. Пестрый «личный состав» подразделения в большинстве своем носил разномастные головные уборы, был вооружен какими-то древними ружьями, а главное, слонялся без дела. Потом они узнали, что республиканское правительство в Мадриде запланировало первую крупную атаку на силы Франко – она должна была произойти в Кордове[65]65
  В ходе войны сторонники Франко развязали братоубийственный террор. Почти каждый город, захваченный мятежниками, становился свидетелем множества публичных казней.


[Закрыть]. В начале сентября они снова отправились в глубь Испании с твердым желанием снять настоящий бой и первое поражение фашизма.

По дороге они остановились в Толедо. Здесь в течение нескольких недель республиканцы осаждали знаменитый Алькасар – возвышавшуюся в центре города крепость, в которой засели полковник Москардо и сотни его соратников. Мятежникам удалось отразить несколько штурмов. Республиканцы рассказали Капе и Герде, что они собираются взорвать крепость динамитом, но на подрывные работы потребуется еще по крайней мере две недели. Узнав об этом, пара не стала ждать и быстро двинулась дальше на юг, в направлении Кордовы. Наконец в окрестностях небольшой деревни под названием Серро Муриано два фотографа нашли то действие, которое искали[66]66
  Whelan Richard. Robert Capa: A biography. – New York: Knopf, 1985.


[Закрыть].

Утром 5 сентября фашисты бомбили Серро Муриано. В тот день Капа и Герда сделали несколько снимков охваченных ужасом жителей, бегущих прочь из деревни. Генерал Кейпо де Льяно рассказывал по радио, что скоро мятежники войдут в деревню и изнасилуют «всех женщин у этих красных»[67]67
  Там же.


[Закрыть]. В этом же районе находился немецкий писатель Франц Боркенау, который позже в своей книге The Spanish Cockpit («Испанская арена», 1937) писал, что, когда он прибыл в деревню, «вся она бежала; мужчины, женщины и дети; пешком, на ослах, на машинах и на грузовиках». Особенно встревожило Боркенау то, что многие солдаты анархистской милиции CNT тоже «драпали, как последние трусы». «Куда нам с винтовками против бомб и снарядов?!» – кричали некоторые из них.

Когда Боркенау добрался до Серро Муриано, он обнаружил, что все дома брошены, двери заперты, а по улицам бродит оставленный скот. У линии фронта он увидел «трех-четырех» погибших. Позже в тот же день он встретил еще немало дезертиров. Исключение составил «небольшой отряд ополченцев из города Алькой… Они выдержали бомбардировку… с величайшей отвагой и выдержкой… Впрочем, и в этом случае дисциплина почти полностью отсутствовала»[68]68
  Borkenau Franz. The Spanish Cockpit. – London: Faber and Faber, 1937.


[Закрыть].

Считается, что именно в этот день Капа присоединился к ополченцам из города Алькой в окопах на линии фронта, а затем чудесным образом сделал самую известную фотографию за все время Гражданской войны в Испании – «Смерть республиканца». На ней запечатлен боец республиканской милиции из Алькоя через миг после того, как он встретил свою смерть.

5. «Смерть республиканца»

Чтобы снимать в Испании, не нужны никакие трюки. Не нужно наводить камеру. Фото уже есть, их просто надо взять. Правда – вот лучшая фотография, лучшая пропаганда.

Роберт Капа, интервью New York World-Telegram, 2 сентября 1937 года

«Смерть республиканца» – самый спорный снимок в истории фотожурналистики. Подвергать сомнению его подлинность – значит испытать на себе ярость 83-летнего Корнелла Капы, правопреемника брата, который потратил много лет на защиту его легенды. Ричард Уилан, которого Корнелл избрал биографом своего брата, назвал «Смерть республиканца»[69]69
  Оригинальное название – The Falling Soldier, то есть «Гибель солдата», полностью – Loyalist Militiaman at the Moment of Death, Cerro Muriano, September 5, 1936. – Прим. пер.


[Закрыть] «может быть, самой великой военной фотографией в истории»[70]70
  Heart of Spain – Robert Capa’s photographs of the Spanish Civil War. – New York: Aperture, 1999.


[Закрыть]. Эсперанса Агирре Хиль де Биедма, которая в середине 1990-х годов была министром образования и культуры Испании, назвала запечатленный на фотографии образ «универсальным… такой визуальной силы, что она [фотография] находится на одном уровне с “Герникой” Пикассо»[71]71
  Heart of Spain – Robert Capa’s photographs of the Spanish Civil War. – New York: Aperture, 1999.


[Закрыть].

Впрочем, самая известная фотография Капы вполне может просто соответствовать своему названию The Falling Soldier («Падающий солдат») – и не более того[72]72
  Фотография «Смерть республиканца» преследовала Капу так же, как Эдди Адамса преследовал его знаменитый снимок 1968 года, на котором запечатлен расстрел человека во время войны во Вьетнаме.


[Закрыть]. Так, известный французский кинодокументалист Патрик Жёди считает, что именно так дело и обстоит. В своем парижском офисе он показал мне неизвестную публике киносъемку Капы во время Гражданской войны в Испании, на которой человек, бегущий по склону, теряет равновесие. Если остановить пленку, то один из ее кадров становится очень похож на знаменитую фотографию Капы. Как утверждает Жёди, только по существующей фотографии Капы невозможно узнать, поскользнулся ли солдат случайно, был убит или его попросили имитировать момент смерти.

Жёди – лишь один из многих кинематографистов, историков и фотографов (все они – ярые поклонники работ Капы), у которых есть сомнения касательно этой фотографии. По словам фотографа и бывшего архивиста агентства Magnum Джимми Фокса, эти сомнения не должны отвлекать людей от общего восприятия работы Капы, которая, несомненно, является самым запоминающимся фотографическим документом тех бурных лет XX века. Но сам же Фокс ставит свои слова под сомнение, когда рассказывает о «странностях» единственного современного исследования обстоятельств, при которых Капа сделал этот снимок:

Я помню, как заговорил с Корнеллом об этом солдате, убитом во время Гражданской войны в Испании, когда Корнелл несколько лет назад попросил меня поехать в Испанию, чтобы встретиться с недавно найденной семьей [человека, который якобы был изображен на фотографии Капы]. Мне показалось странным одно обстоятельство. Капа вернулся в [Нью-Йорк] морем примерно через шесть месяцев после того, как эта фотография была опубликована в журнале Life. У него было интервью с журналистом, в котором он объяснил, что провел с этим человеком несколько дней и был с ним рядом в момент его смерти, а потом он оставался у тела до темноты и отошел под вражеским огнем[73]73
  Джимми Фокс, электронное письмо автору, апрель 2000 года.


[Закрыть].

Журналист, о котором идет речь, работал в издании New York World-Telegram. Капа в интервью ему 1 сентября 1937 года в Нью-Йорке рассказал, как он сделал эту сенсационную фотографию. Вот что сообщалось в газете:

[Капа и солдат] находились на фронте у Кордовы и застряли на позиции: Капа со своей дорогой камерой и солдат с винтовкой. Солдат был нетерпелив. Он хотел вернуться к лоялистам. Раз за разом солдат поднимался, выглядывал из-за мешков с песком и снова возвращался на место при первых выстрелах пулемета. Наконец солдат пробормотал что-то насчет того, что у него есть хороший шанс.

Он вылез из траншеи. Капа двигался позади него. Внезапно загрохотал пулемет, Капа машинально щелкнул затвором камеры и упал назад рядом с телом своего спутника. Спустя два часа, когда стемнело, но перестрелка продолжалась, фотограф отполз по изрытой воронками земле в безопасное место. Позже он обнаружил, что сделал один из лучших снимков испанской войны[74]74
  New York World-Telegram. – 1937. – 2 September.


[Закрыть].

Капа был известен тем, что на протяжении всей своей карьеры не указывал в подписях к фотографиям имена тех, кого снимал. Тем не менее Фокс удивился тому, что Капа провел несколько дней рядом с солдатом в его подразделении и даже не спросил, как его зовут. Почему он не поинтересовался, кого убили на его глазах? Неужели в отряде не нашлось бойца, который мог бы рассказать Капе, как звали погибшего?[75]75
  Капа был не единственным фотографом, снявшим момент гибели человека в ходе Гражданской войны в Испании. Скажем, левая газета London Daily Herald в номере от 15 октября 1936 года поместила фотографию людей, тонущих в море, а The Illustrated London News дал фото семи человек, бегущих по открытому пространству, под заголовком: «Два человека попали под огонь мятежников, один из них был убит» (цит. по: Caroline Brothers. War and Photography. A Cultural History. – London: Routledge, 1997). Но фотография Капы была необычной из-за близости фотографа к жертве – не более двадцати шагов – и ее символического драматизма.


[Закрыть]

В 1982 году о «Смерти республиканца» написала Гензель Мит, одна из подруг Капы. В письме она рассказала о том, как в конце 1940-х годов, вернувшись из командировки в свою квартиру в Нью-Йорке, обнаружила там своего мужа Отто и Капу, которые яростно спорили об этой фотографии.

Отто сердился, Боб был очень удручен, но не сдавался. Отто высказывался жестко и критически, а Боб выглядел как наказанный щенок. Я очень устала за несколько дней работы и в спор не встревала, но мне показалось, что Отто говорил излишне нравоучительным тоном.

Когда Капа покинул квартиру, Отто молча закурил.

– В чем ты обвиняешь Боба? – спросила Мит. – Ты что, считаешь, что этот снимок – подделка?

– Видит Бог, очень хочется, чтобы это было не так.

– Тогда о чем разговор?

– Не хочу об этом говорить. Надеюсь, что я неправ.

На самом деле Отто яростно спорил с Капой об обстоятельствах, в которых была сделана фотография.

– Я знал его [республиканца] при жизни, – сказал ему Капа. – Их обманули. Нас всех обманули. Сначала все было нормально. Огня не было. Они побежали вниз по склону, я тоже побежал.

– Ты что, поднял людей в атаку? – спросил Отто.

– Да нет, конечно. Просто мы все были в эйфории. Ну, может быть, немного не в себе.

– А потом? – спросил Отто.

– И тут вдруг оказалось, что все это происходит на самом деле. Я не слышал стрельбы – по крайней мере первых выстрелов.

– А ты где был?

– Чуть впереди и в стороне от них[76]76
  Гензель Мит, письмо Ричарду Уилану, 19 марта 1982 года. Цитируется с разрешения Джорджии Браун и Центра творческой фотографии.


[Закрыть].

Если верить этому рассказу, то можно понять, что Капа чувствовал себя виноватым, потому что именно он попросил солдат сбежать с открытого холма, и эта просьба стоила человеку жизни. По словам профессора Ханса Путниса, биографа Жизель Фройнд, похожую историю Капа рассказал Фройнд, признавшись, что это он «убил» человека, изображенного на фотографии.

Как показывают приведенные сообщения (заметим, что ни одно из них не исходило непосредственно от самого Капы), версии происходивших событий значительно менялись с течением времени. В связи с этим большой интерес представляют слова самого Капы в радиоинтервью, посвященном выходу его книги Slightly Out of Focus[77]77
  «Немного не в фокусе», в переводе на русский язык в 1999 году вышло дополненное и переработанное издание этой книги, названное «Скрытая перспектива». См. Капа Р. Скрытая перспектива / Пер. с англ. Владимира Шраги. – СПб.: Клаудберри, 2011. – 280 с. – Прим. пер.


[Закрыть].

О том, что случилось в тот роковой день в 1936 году, Капа рассказал нью-йоркским слушателям радиостанции WNBC в 8:30 утра 20 октября 1947 года. Без всякой подсказки ведущего он вспомнил о «Смерти республиканца» и подчеркнул, что «хорошая фотография рождается в воображении редакторов и зрителей, которые разглядывают снимки». Капа рассказал, что однажды сделал такую фотографию, которую оценили гораздо выше других. Снимая тот эпизод, он, конечно, не знал, что это будет какая-то особенная фотография. «Это случилось в Испании, – объяснил он, – в самом начале моей карьеры фотографа и в самом начале Гражданской войны. Та война была романтичной, если можно так говорить о войне…»

Потом Капа рассказал слушателям, что он сделал эту фотографию в Андалусии, когда двигался вместе с группой необученных новобранцев-республиканцев. «Они не были солдатами, – добавил он, – и ежеминутно гибли, причем с великим пафосом. Они думали, что бьются за правое дело и умирают за свободу. Они были в эйфории».

Капа сообщил, что в окопе вместе с ним было около двадцати человек, вооруженных старыми винтовками (в полном противоречии с тем, что он говорил New York World-Telegram). «Напротив, на холме, – продолжал он, – находился пулемет мятежников. Новобранцы пять минут постреляли в сторону пулемета, а затем прокричали “Vamos!” (“Вперед!”) и, встав в полный рост, пошли на пулемет. Тут-то все и завертелось… Конечно, пулемет заработал и… Оставшиеся в живых новобранцы вернулись в окоп и снова стали стрелять из винтовок в сторону пулемета. Само собой, пулеметчик был достаточно умен, чтобы не отвечать на эту пальбу. И вот через пять минут они снова прокричали “Vamos” и опять побежали под пули. Это повторялось три или четыре раза, поэтому, когда они выскочили из окопа в четвертый раз, я просто поднял фотоаппарат над головой и, не глядя, щелкнул затвором».

Капа объяснил, что не проявлял пленки, снятые в тот день. Вместе со многими другими материалами он отправил их в Париж, а сам еще три месяца пробыл Испании. И потом, вернувшись во Францию, он обнаружил, что стал «очень известным фотографом, потому что камера, которую я держал над головой, зафиксировала человека в тот момент, когда его застрелили».

Фотография «Смерть республиканца» впервые появилась в номере журнале Vu от 23 сентября 1936 года. Дополнительную известность этому снимку обеспечили публикации в следующем году в журналах Paris-Soir и Regards. Профессор Путнис считает, что именно публикация фотографии Капы привела к тому, что швейцарские спонсоры журнала Vu изгнали Люсьена Фогеля с поста главного редактора. «Во всяком случае, – подчеркивала Жизель Фройнд, – именно выход осенью 1936 года специального номера, освещавшего Гражданскую войну в Испании с республиканской точки зрения, невероятно возмутил спонсоров Vu, и Фогель был вынужден уйти в отставку»[78]78
  Freund Gisèle. Photography and Society. – Boston: David R. Godine Publisher, 1980.


[Закрыть].

12 июля 1937 года эта фотография появилась на 19-й странице журнала Life с подписью «Испанский солдат падает от пули, пробившей ему голову». Как и в Европе, публикация этого снимка вызвала скандал. Несколько рассерженных читателей написали письма редактору, обвиняя его в том, что, печатая такие изображения, он проповедует насилие. Подобные фотографии еще никогда не появлялись в американских домах…

Впервые подлинность фотографии «Смерть республиканца» была поставлена под сомнение только в 1974–1975 годах в книге Филиппа Найтли «Первая жертва» (The First Casualty)[79]79
  Knightley Phillip. The First Casualty. – New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1975.


[Закрыть]. Найтли взял интервью у О.Д. Галлахера, который во время Гражданской войны в Испании был корреспондентом газеты Daily Express. Галлахер рассказал ему, что фотография «Смерть республиканца» была одной из серии постановочных фото, снятых во время затишья между боями.

По его словам, Капа и другие фотографы пожаловались офицеру-республиканцу, что им нечего снимать. Офицер сказал, что он соберет несколько отрядов и устроит маневры. Когда фотография была опубликована, Галлахер усомнился в ее подлинности, поскольку она была слегка размыта. Как он рассказал Найтли, Капа при этом «рассмеялся и сказал: “Если вы хотите получить хорошие фотографии боевых действий, они не должны быть резкими. Только когда рука немного дрожит, получаются прекрасные фотографии”». Впрочем, доверие к этому свидетельству было частично подорвано, когда в 1978 году в интервью историку Хорхе Левински он сказал, что Капа сделал эту фотографию в той части Испании, которую контролировали мятежники. Между тем нет никаких доказательств того, что Капа когда-нибудь посещал ту часть Испании, которая была занята националистами. Учитывая его страстную поддержку республиканского дела, такой визит вообще представляется крайне маловероятным.

Другим важным источником сведений для книги Найтли был Тед Аллан, канадский ветеран гражданской войны, который в возрасте девятнадцати лет влюбился в Герду, а в конце 1930-х годов стал хорошим другом Капы. Он написал Найтли, что однажды обсуждал эту фотографию с Дэвидом (Чимом) Сеймуром, который, как и Картье-Брессон, снимал Гражданскую войну. «Чим сказал мне, что не Капа сделал эту фотографию. Говорил ли он мне, что это он, Чим, сделал этот снимок или что его сделала Герда, – этого я уже сейчас не помню»[80]80
  Knightley Phillip. The First Casualty. – New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1975.


[Закрыть]. Ирме Шабер, биограф Герды Таро, говорит, что она решила не обсуждать в своей книге «Смерть республиканца», потому что не считает эту тему существенной для понимания предмета. Лично она думает, что вряд ли Герда сделала эту фотографию, но в принципе это вполне возможно. Испанский историк культуры Карлос Серрано, который изучал фотографии Капы и Герды этого периода, пишет, что часто невозможно сказать, кто из них сделал ту или иную фотографию. До 1937 года почти все фотографии Герды публиковались либо вообще без подписи, либо за подписью Капы.

Конечно, тщательно изучив негативы Капы, можно было бы понять, действительно ли этот кадр был случайным, или он был частью поэтапной съемки разных людей или фотографией человека, притворяющегося убитым. Но многие из негативов той пленки, на которой запечатлено данное изображение, уже утрачены. Не существует также ни оригинального оттиска, ни негатива первой фотографии.

Если бы Капа делал постановочную фотографию, то он, скорее всего, сделал бы несколько снимков республиканцев – падающих и делающих вид, что в них стреляли, и, вероятно, использовал бы штатив, чтобы кадры получились резкими. По иронии судьбы, доказательства такого характера можно найти в журнале Vu. В одном из его номеров под заголовком «Гражданская война в Испании», в материале, занявшем две страницы, в Vu напечатали эту знаменитую фотографию над фотографией другого гибнущего бойца народной милиции. Две фотографии объединял заголовок «Как они погибали». Из подписи однозначно следует, что речь идет о двух разных людях: «Ноги напряжены, грудь открыта ветру, винтовка в руке… Они, срываясь, летят вниз по склону, покрытому редкими пучками травы… Но вдруг их полет прерывают пули, братоубийственные пули, и родная земля выпивает их кровь»[81]81
  Vu. – 1936. – 23 September.


[Закрыть].

На первом, более известном снимке солдат одет в белую рубашку и темные брюки. На втором – в темный комбинезон. У человека на первом снимке темные ботинки. Второй носит белые матерчатые тапочки-эспадрильи. У первого через плечо на кожаном ремне переброшена патронная сумка с тремя отделениями. У второго – два патронташа на поясе. Их движения, запечатленные на снимке, выглядят совершенно по-разному. С очевидностью, очень маловероятно, что на обеих фотографиях изображен один и тот же человек. Мог ли Капа действительно сделать сначала одну фотографию умирающего человека (случайно, как он сам рассказывал), а затем второй случайный снимок гибнущего человека, причем на том же склоне? Или мы видим один тот же постановочный момент с двумя разными актерами?

Споры продолжаются. На каждого сомневающегося приходится гораздо более страстный защитник подлинности фото «Смерть республиканца». Рут Серф, близкая подруга Герды и Капы, раньше не высказывалась об этой фотографии, но сегодня, когда из всех, кто был в тот период близок к этой паре, в живых осталась она одна, Серф настаивает на том, что фотография аутентична: «Я видела [фотографии], снятые вслед за этой, на них солдат лежал на земле, уже мертвый». Но она не помнит, при каких обстоятельствах она видела эти снимки и что с ними случилось потом…

Следуя за откровениями Найтли, ветеран Гражданской войны в Испании Жорж Сориа также категорически настаивал на том, что эта фотография подлинная: «Профессиональная честность Капы была такова, что невозможно ни на миг представить себе, что он мог бы придумать такую мистификацию – столь же убогую, как и презренную»[82]82
  Soria Georges. Robert Capa, David Seymour-Chim, Les grandes photos de la guerre d’Espagne. – Editions Jannink, 1980.


[Закрыть]. Сориа писал, что в августе 1936 года он вместе с Капой двигался на север от Мадрида, к Сьерра-де-Гвадаррама. Когда в ходе одной из контратак республиканцев раздались выстрелы противника, вспоминал Сориа, Капа не нырнул в укрытие, а продолжал стоять и «снимать, как будто ничего не происходит»[83]83
  Soria Georges. Robert Capa, David Seymour-Chim, Les grandes photos de la guerre d’Espagne. – Editions Jannink, 1980.


[Закрыть], хотя вокруг падали люди.