Текст книги "Как стать королевой"

15

Разбудило Ив неприятное ощущение, что за ней наблюдают. Она нехотя разлепила глаза, надеясь, что это часть дурного сна, в котором она всю ночь спасалась от неизвестных преследователей. Но то, что она увидела у своей кровати, заставило ее закрыть глаза снова, да еще одеяло на лицо накинуть.

– Доброе утро, мисс Карпентэр, – сказал ее утренний кошмар дрожащим голосом, – простите, что вломилась к вам без предупреждения. Но дело очень срочное.

Извиняющийся тон немного подбодрил Ив. Раз королева Элеонор решила зарыть топор войны и просит прощения, значит, случилось и в самом деле нечто неординарное.

– Мой сын Анри, – королева деликатно всхлипнула и подняла к глазам кружевной платочек, – сейчас пакует вещи. Это возмутительно. Я прошу вас поговорить с ним. Он должен остаться дома!

– А куда он едет? – пробормотала Ив.

– В свою проклятую Америку, – сказала королева. – Ох, простите, мисс Карпентэр. Я вовсе не хотела оскорбить вас. Но когда пятнадцать лет единственный сын твердит, что хочет уехать в Америку, то поневоле возненавидишь даже одно название.

– Да пусть едет, куда хочет.

Ив встала и накинула шелковый халатик (тот самый, который все цеплялся к Гильерму), надеясь, что он не вызовет у королевы неприятных воспоминаний.

– Он не может уехать, мисс Карпентэр! – негодующе воскликнула Элеонор. – На следующей неделе его будут короновать.

Ив замерла. Как она могла забыть. Все правильно. После отречения Гильерма королем должен стать Анри.

– Не волнуйтесь, ваше величество. – Ив грустно улыбнулась. – Он скоро вернется. Долгосрочную визу ему теперь не получить, так что через пару недель, в крайнем случае, через месяц.

– Я об этом и говорю! – Королева затрясла руками. – Не знаю, как Анри это удалось, но ему дали рабочую визу. На год! И это после того, как я просила посла игнорировать все его попытки. Рэндольф лично говорил с послом насчет Анри, и тот обещал, что близко его не подпустит…

Ив пожала плечами.

– У вас очень настойчивый и целеустремленный сын. И талантливый, между прочим. Может быть, у него все и получится. Если никто не будет ему мешать.

Королева встала. Ноздри ее раздувались, глаза пылали яростью, но на губах играла вежливая улыбка.

– Мисс Карпентэр, я не нуждаюсь в советах. Я прошу помощи. Анри питает к вам определенные чувства. Если вы попросите его остаться…

Королева глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. Ив с интересом ждала продолжения.

– То я не буду возражать против вашей свадьбы.

Ив засмеялась.

– Если вы уговорите Анри остаться, вы станете королевой Моралии! – воскликнула Элеонор с чувством.

– Не уверена, что меня это интересует, – сказала Ив. – Да и Анри меня не послушает. О Голливуде он мечтает пятнадцать лет, а меня знает три дня.

– Мисс Карпентэр! – Элеонор простерла к Ив руки как плохая актриса в любительском сериале. – Вы моя единственная надежда, надежда всей Моралии! Кто будет править страной, если Анри уедет?

– Вы.

Элеонор покачала головой.

– Если бы. Закон Морелии запрещает женщинам занимать трон. Моя корона просто украшение, которое потеряло всякий смысл после отречения Гильерма. – У королевы задрожали губы, а Ив принялась сосредоточенно разглядывать узорный паркет. – По правилам престолонаследия трон переходит по мужской линии.

– Поменяйте правила. Раз Анри не хочет быть королем, зачем его заставлять?

– Не говори о том, что не понимаете! – вспыхнула королева. – Я прошу вас оказать мне услугу. Вы же женщина. Молодая, красивая женщина. Ваши уговоры могут помочь там, где материнские слова бессмысленны.

– Хорошо, – кивнула Ив. – Я поговорю с Анри. Но запомните сразу, ваше величество, если мне удаться его убедить и он останется…

– Да-да, – королева слегка поморщилась. – Я не отступлю от своих слов. Вы выйдете за него замуж. Если это единственное, что способно его удержать…

Ив улыбнулась.

– Нет, ваше величество. Я поговорю с ним просто, чтобы помочь вам. Не бойтесь. Я хотела сказать, что замуж за Анри я не пойду ни при каких условиях.

Дверь в комнату Анри снова была полуоткрыта, но наученная горьким опытом Ив сначала постучала. В ответ раздалось невнятное бормотание, которое можно было расцепить и как сердечное приглашение, и как просьбу «убираться ко всем чертям».

Ив предпочла думать, что это приглашение, и вошла. В комнате Анри был страшный беспорядок: все шкафы открыты, вещи вывалены на пол. Обувь вперемешку с музыкальными дисками, книгами, спортивным снаряжением… Ив споткнулась о бейсбольную биту, больно оцарапала палец ноги о пряжку ремня. Насчет Анри можно было не волноваться. Такие сборы затянутся как минимум на неделю.

Самого Анри в комнате не было, зато в ванной кто-то возился, и лилась вода.

– Анри! – позвала Ив. – Надо поговорить.

Он тут же выключил воду и пробормотал, что-то вроде «давай». Говорил Анри будто с кашей во рту. Бреется, догадалась Ив. Тем лучше. Не будет перебивать.

Она прислонилась к двери в ванную комнату, чтобы Анри было хорошо слышно.

– Я только что говорила с твоей мамой, Анри. Здорово, что ты получил визу, но, может быть, ты все-таки торопишься? Не думай, что в Голливуде сладкая жизнь. Ты был рожден для другого…

Ив засмеялась. Об этом ему наверняка твердила и сама королева.

– Нет, я все не то говорю. Мне просто кажется, ты совершаешь ошибку. Твоей матери и так нелегко, а ты вместо того, чтобы помочь, бежишь. Так нельзя, Анри. Да, это твоя жизнь и ты вправе делать то, что хочешь, но ведь совсем необязательно сразу сжигать все мосты. Поговори с матерью. Поживи год в Америке, присмотрись. Пусть Морелия подождет. А потом возвращайся. А корона… куда она денется. Не протухнет, это точно.

Ив хихикнула, чувствуя себя донельзя глупо. Не умеет она убеждать людей. Недаром Анри молчит.

– Послушай. – Ив уткнулась лбом в дверь. – Королева и правда в отчаянии. Знаешь, что она пообещала, если ты останешься? Что позволит нам пожениться. Представляешь? Она на все готова, даже пустить в семью дочь управляющего. Я ее успокоила. Никакой свадьбы не будет, разумеется, но это неважно. Главное, подумай, как она тебя любит, раз согласилась на такое.

Дверь в ванную открылась так резко, что Ив едва устояла на ногах.

– Почему свадьбы не будет?

У Ив отвисла челюсть. В ванной стоял Джерард.

– А… где Анри?

– Уехал три часа назад.

– А ты что тут делаешь?

– Убираю прослушку Рэндольфа.

Джерард кивнул на раскрученные дверцы встроенного шкафчика, и инструменты, разложенные в раковине.

– Три часа назад? – Ив все никак не могла прийти в себя. – Почему ты ничего не сказал?

– Слишком был занят.

– Ты меня не слышал? – спросила Ив с надеждой.

Улыбка Джерарда подтвердила самые худшие подозрения Ив.

– Ну, со слухом у меня пока все в порядке. Так ты не скажешь, почему свадьбы не будет? На слово Элеонор можно положиться. Раз она сказала, что не будет возражать, значит, не будет.

– Отвяжись! – воскликнула Ив в сердцах. – Я как идиотка уговариваю Анри остаться, а тут…

– Не особо убедительно у тебя получилось, – сказал Джерард. – Но не расстраивайся. Даже я не смог остановить Анри. Странно, что ему дали визу. Я был уверен, что Элеонор пустит в ход связи и убедит посла не связываться с Анри. Но это неважно, он поиграет немного в самостоятельность и вернется. Так почему не будет свадьбы?

– Потому что он хотел жениться на мне, чтобы получить грин карту, – рассмеялась Ив. – И мне это совсем не понравилось.

– Вот прохвост, – расхохотался Джерард. – А мне ничего не сказал. Но говорят, браки по расчету самые крепкие, так что у вас может все получиться. Поживете год в Америке, потом вернетесь в Европу…

Но Ив не стала ничего объяснять Джерарду. Все равно он ничего не поймет. Слишком привык считать ее алчной охотницей за короной, чтобы поверить в то, что корона ей больше не нужна.

После неудавшегося разговора с Анри Ив отправилась искать Милли. Они явно загостились в Морелии. Пора вспомнить, кто они и откуда. Нужно паковать чемоданы и готовиться к работе.

Ив нашла Милли в маленьком дворике у фонтана с наядой. Та сидела в тени большого дуба и меланхолично попивала мохито[31]31
  Мохито – коктейль на основе белого рома и листьев мяты.


[Закрыть].

– Тебе не кажется, что для коктейля рановато? – улыбнулась Ив, садясь рядом.

– В самый раз, – буркнула Милли. – Жаль, что ничего покрепче раздобыть не удалось.

– Что-то случилось?

Милли кивнула, залпом допила коктейль.

– Случилось то, что мой миллионер помахал мне ручкой.

– О, Милли.

Ив погладила подругу по руке, упрекая себя в том, что первым чувством, вспыхнувшем в ее сердце, была радость, а не сочувствие.

– Только не говори, что не слышала, как мы вчера вечером ругались.

– Слышала, – кивнула Ив. – Подумаешь, одна ссора. Милые бранятся…

– Мы не милые! – Милли швырнула пустой бокал на дорожку. – В этом весь ужас. Мы не влюбленные. И не любовники. Он даже не поцеловал меня ни разу. Мне все время приходилось врать. Зато сколько денег на меня истратил, жуть. Есть в этом хоть какая-нибудь логика?

Ив было все равно, есть в этом логика или нет. Чистый, по-детски искренний восторг затопил ее сердце. Чудесно было снова болтать с Милли как в старые добрые времена: начистоту, без насмешек и зависти.

Но еще чудеснее было слышать, что у них с Джерардом никогда, никогда ничего не было!

– Чего ты скалишься? – буркнула Милли. – Тебе хорошо, у тебя с твоим принцем все тип-топ.

– Мой принц три часа назад собрал вещички и укатил в аэропорт, – заливисто расхохоталась Ив. – Летит в Лос-Анджелес, покорять Голливуд.

Милли захлопала ресницами.

– Да, мои мечты тоже закончились ничем, – продолжила Ив. – Анри хотел жениться на мне только для того, чтобы легально работать у нас.

Несколько секунд Милли молча смотрела на Ив.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Я сама узнала недавно, и потом, – Ив наклонилась за бокалом, который выбросила Милли, и кинула его в урну у скамейки. – Мы с тобой сто лет не говорили по душам.

Милли обняла ее за плечи.

– Точно. Чуть не разругались из-за этих проклятых мужиков. Я жутко ревновала Джерарда к тебе. – Она хлюпнула носом. – А если б подумала хорошо, сразу бы заметила, что он ведет какую-то странную игру. Как и все здесь.

– В любом случае мы с тобой в эти игры больше не играем, – улыбнулась Ив. – Давай собираться домой.

Ив собирала вещи медленно и без удовольствия. Вытаскивала одежду из шкафчиков, запихивала ее в чемодан, убеждалась, что больше туда ничего не войдет и что вещи надо складывать аккуратно, по штучке, а не одной скомканной кучей, снова вытряхивала все из чемодана.

Что бы она ни говорила Милли, уезжать из Морелии Ив не хотелось. Что-то оставалось здесь недоделанным, недосказанным. Ив мучилась от невозможности понять, что именно она сделала или сказала не так. Одно она знала твердо – даже если она уедет в Париж, Бруклин или на край земли, кусочек ее сердца навсегда останется в этой крошечной европейской стране, которую едва можно разглядеть на карте.

Ив задумчиво перебирала одежду. Прошла всего неделя с тех пор, как она поменяла планы на отпуск и билеты и улетела по звонку Милли в Швейцарию, а переживаний и воспоминаний хватило бы на целую жизнь.

Вот голубое платье, в котором она впервые ужинала с королем Гильермом. Джерард еще ввалился во время десерта и съел все эклеры, которые ей так понравились…

А эти шорты были на ней, когда они с Джерардом застряли в лифте торгового центра и после как дети ползали под столами в кафе…

Вон там торчит рукав ее пышного елизаветинского платья, которое он для нее выбрал. Как хорошо было танцевать с ним на балу. Ни ее необъятная юбка, ни его гигантская картонная голова не мешали ей наслаждаться танцем.

Ив провела пальцем по причудливой вышивке, украшавшей рукав. Она обязательно увезет с собой это платье, даже если ей придется надеть его и всю дорогу простоять в проходе между креслами. Ив улыбнулась, представив реакцию других пассажиров…

А там, у кровати, лежит свитер со снежинками, в котором она приехала в холодную Швейцарию. Она была в нем, когда впервые увидела Джерарда. Каким неотесанным хамом он показался ей тогда… еще ловил свою крысу…

Ив потянулась к свитеру, но он вдруг пискнул и уполз под кровать. Ив парализовало от ужаса.

Под кроватью что-то шебуршало и поскребывало. Придя в себя, Ив встала на колени и заглянула под покрывало. Под ее свитером явно что-то находилось, и ей не пришлось долго гадать, что именно – из-под манжеты торчал кончик лысого крысиного хвоста.

Несмотря на пережитый ужас, Ив обрадовалась ему как старому другу.

– Йоганнес, как ты меня напугал, бродяга, – нежно прошептала она. – Опять удрал от хозяина.

Под свитером согласно пискнули. Ив осторожно подцепила рукав, потянула его и, не ожидав от себя подобной скорости, быстро скатала свитер в безопасный комок с крысой в центре.

– Придется лично вернуть тебя на место, – приговаривала Ив, шагая по коридору к комнате Джерарда.

Комок в ее руках шевелился и попискивал, но Ив стоически боролась с желанием бросить его и убежать. Джерард брал Йоганнеса в руки, значит, и она как-нибудь потерпит. А свитер потом постирает. Нет, лучше выкинет.

Джерард был у себя. Читал какое-то письмо, хмурился. Так непривычно было видеть его серьезным, без вечной насмешливой улыбки, что Ив занервничала. Как глупо было заявиться к нему без предупреждения. Нужно было просто позвонить, чтобы он пришел и сам забрал Йоганнеса.

Она неловко кашлянула. Джерард поднял голову.

– Ив? Что ты тут делаешь?

К великому смущению Ив, он улыбнулся, но не издевательски-насмешливо, как обычно, а ласково и восхищенно, как будто был очень рад ее видеть. Все заранее заготовленные слова вылетели у нее из головы. Зачем она пришла? Что скажет ему?

Но тут сверток в ее руках спасительно зашевелился, напомнив о себе.

– Вот, – сказала Ив, протягивая Джерарду свитер. – Нашла твоего Йоганнеса. Рылся в моих вещах.

– Йоганнеса? – Брови Джерарда поползли вверх.

Он оглянулся на окно.

– Он на месте. Посмотри.

Это были самые страшные слова, которые Ив слышала с тех пор, как ее в школе застукали за кражей печенья из директорского кабинета. Она посмотрела на окно. Там, на подоконнике, в красивой просторной клетке, блистая крысиными статями, нежился в солнечных лучах питомец Джерарда.

Ив ойкнула и разжала руки. Свитер с глухим «плямс» шлепнулся на пол и попытался удрать.

– А здесь у нас кто?

Джерард вовремя поймал свитер и бестрепетно развернул его, в то время как Ив яростно вытирала ладони о колени.

– О, Клара. Я и не знал, что ты сбежала. Вот хулиганка.

Ив оставила свои ладони в покое.

– Клара?

– Я купил для Йоганнеса подружку, – донеслось до нее из соседней комнаты. – Но пока у нее карантин. Она живет здесь. Хочешь посмотреть?

Ив захохотала. Подумать только, купил подружку для Йоганнеса!

– Ты и твои крысы, – сказала она, когда Джерард вышел из комнаты, к счастью, с пустыми руками. – Вы меня с ума сведете.

В глаза Джерарда плясали смешинки.

– Ты молодчина, Ив. Не струсила. Йоганнес умер бы от разбитого сердца, если бы Клара сбежала. Я отдам постирать твой свитер и верну.

Ив замотала головой.

– Не стоит. Я его тебе дарю. То есть Кларе. – Она засмеялась. – И мои поздравления Йоганнесу. Надеюсь, он будет с ней счастлив.

– Можешь не волноваться. – Джерард вдруг стал серьезным. – У крыс с любовью дела обстоят проще, чем у людей.

16

По пути к себе Ив гадала, что именно Джерард имел в виду, но так и не пришла ни к какому выводу. Пытаться понять ход его мыслей было бесполезно. Лучше просто радоваться, что они расставались на дружеской ноте, и, надеяться, что когда-нибудь он будет вспоминать о ней не только как об охотнице за короной, но и как о спасительнице крыс.

В комнате Ив позвала на помощь Милли, и вместе они быстро все упаковали. Особой необходимости в спешке не было – Милли удалось заказать билеты эконом-класса только на завтрашний полдень, а тратиться на бизнес-класс девушки были не готовы. Еще одна ночь в Морелии и, как справедливо заметила Милли, возможность соблюсти приличия и как следует попрощаться.

– Давай скажем о том, что уезжаем за ужином, – предложила Милли. – Королева наверняка там будет, а остальные обойдутся и без нашего «до свидания».

Однако когда девушки спустились в столовую (Милли обновила вечернее платье о Valentino, а Ив надела единственное коктейльное платье, которое захватила с собой), оказалось, что они смогут попрощаться со всеми.

Королева Элеонор в неизменном строгом костюме отдавала последние распоряжения перед ужином дворецкому. Принцесса Фредерика в облегающем платье из синего бархата, которое не шло ей точно также, как и наряд Круэллы Де Виль на маскараде, вполголоса разговаривала с Биргид, на которой на этот раз был очаровательный брючный костюм из розового шелка.

Биргид выглядела почти хорошенькой, ее мать – довольной, а королева – расстроенной, из чего Ив заключила, что об отъезде Анри уже всем известно. Элеонор, естественно, переживает, Фредерика злорадствует, а Биргид, скорее всего, шлет послания любимому и хвалит себя за стойкость. Хороша бы она была сейчас, если бы поддалась на уговоры матери и согласилась бы променять кузена на Анри. Должно быть, Фредерика теперь сменит гнев на милость и позволит дочери выйти замуж. Быть женой какого-то безызвестного шведского графа совсем не то, что супругой моралийского короля, но гораздо лучше, чем брошенной невестой принца, сбежавшего в поисках приключений.

Рэндольф и Джерард находились тут же. Первый держался особняком и, как показалось Ив, поглядывал на всех со скрытым превосходством. Он поклонился Ив издалека, но подходить не стал, за что Ив была ему благодарна. Она сомневалась, что сможет вести с Рэндольфом светскую беседу. Он использовал ее в своих интересах, а она была достаточно глупа, чтобы прельстится его фальшивым блеском. К счастью, ей вовремя открыли глаза, и теперь она в состоянии заметить, что Рэндольф Пикард ничего собой не представляет.

Ворона в павлиньих перьях.

В лучшем случае.

Джерард разговаривал с высоким седоусым мужчиной, который был ей незнаком, и Главным Церемониймейстером, чье имя Ив так и не запомнила. Джерард выглядел озабоченным. Ив захотелось подойти к нему и разгладить глубокую складку между его бровей.

Как несправедливо, что Рэндольф торжествует, а Джерард беспокоится, подумала она. А все Анри виноват.

Но беспокоился не только Джерард. Длинное лицо Главного Церемониймейстера выражало крайнюю степень уныния. Незнакомец покусывал кончик седого уса и нервно щелкал пальцами. Ее величество королева Элеонор повторяла одно и тоже несколько раз и едва ли понимала, что говорит, а дворецкий, получавший противоречивые указания, скорбно хмурил брови.

Радостной выглядела одна Фредерика, но было в ее радости нечто гнусное, вроде радости грифа при виде умирающего животного.

– Что это они все как на похоронах? – прошептала Милли на ухо Ив. – Кто-нибудь умер?

– Надеюсь, что нет, – так же тихо ответила Ив.

Девушки топтались у дверей, чувствуя себя лишними. На них никто не обращал внимания. Неизменно внимательный Гильерм наслаждался любовью своей Греты в солнечной Аргентине, а Джерард, который мог бы вспомнить о своем долге перед своими гостьями, был слишком занят разговором с мужчинами, чтобы думать о женщинах.

– Давай потихоньку уйдем, – предложила Ив и уже повернула к дверям, как королева громко произнесла.

– Думаю, никто не будет возражать, если перед ужином мы обсудим некоторые важные вопросы, касающиеся судьбы Моралии

Ив увидела, как к ней подошел Джерард и что-то зашептал на ухо.

– Неважно. – Элеонор недовольно отстранила его. – Все равно завтра об этом будет говорить вся Европа.

Заинтересованная Ив шагнула вперед и встретилась глазами с Джерардом. Уголки его губ дрогнули. Ив была готова поклясться, что даже складка на его лбу стала менее глубокой. Он был рад ее видеть, и Ив дорого бы дала, чтобы иметь возможность подойти к нему, разделить его тревогу…

Королева вышла на середину комнаты, заметно волнуясь.

– Как вам хорошо известно, король Моралии, мой супруг, презрел свой долг перед страной и семьей, отрекся от престола ради… ради…

– Прошу тебя, Элеонор, – негромко сказал Джерард.

– Хорошо, – кивнул она. – Я буду краткой. В Моралии настало время короновать нового короля. Им должен был стать мой сын Анри. Но Анри предпочел последовать примеру безответственного отца и покинул нас ради призрачной надежды сделать карьеру в Голливуде.

Она посмотрела на Ив так, будто та лично была виновата в побеге Анри.

– Я пыталась образумить сына. Видит Бог, пыталась. – Элеонор вздохнула. – Но он решил, что кривляться на потеху публики достойнее, чем управлять страной. Я смирилась даже с этим. Я надеялась, что Анри поиграет и успокоится, вернется домой…

– Элеонор! – снова подал голос Джерард.

– Простите меня, я…

– Может быть, лучше я продолжу, ваше величество? – спросил Главный Церемониймейстер.

Элеонор кивнула и отошла к окну, закрыв лицо руками. Ив и Милли обменялись тревожными взглядами. Что все-таки случилось?

Место королевы занял Главный Церемониймейстер. Он был печален, но говорил громко и четко.

– Два часа назад от принца Анри Габриэля было получено официальное отречение от престола.

– Ничего себе, – ахнула Милли. – Ой, простите…

Но ее никто не упрекнул. «Ничего себе» было написано на лицах у всех. Принцесса Фредерика вытаращила глаза. Биргид открыла рот и сделалась удивительно похожей на рыбу. Седоусый высоко поднял брови. Дворецкий с громким стуком опустил на стол поднос.

Лишь Рэндольф улыбался по-прежнему, да Джерард разглядывал что-то у себя под ногами.

Он знает, поняла Ив. Не об этом ли он читал письмо, когда я принесла ему Клару?

– Таким образом, после отречения его величества Гильерма Пятого и отказа его наследника Анри Габриэля от прав на престол и в связи с отсутствием у короля Гильерма других сыновей или же внуков корона Моралии переходит, – Главный Церемониймейстер сделал паузу, чтобы перевести дух, – ближайшему родственнику его величества по мужской линии герцогу Рэндольфу Пикарду.

Милли снова громко ахнула, и даже Ив, давшая себе слово ничему не удивляться, была поражена. Вот вам и объяснение странному поведению Рэндольфа. Он знал, что Анри мечтает сделать карьеру в Голливуде, а Гильерм жаждет поселиться со своей Гретой в солнечной южноамериканской стране, и умело поспособствовал исполнению их желаний, чтобы освободить себе дорогу к трону Моралии…

– Жаль, что он голубой, – с чувством прошептала Милли на ухо Ив. – Вы бы были чудесной парой.

Ив передернуло от отвращения. Рэндольф обманщик и интриган, а такой мужчина ей не нужен, будь он хоть сто тысяч раз натуралом.

– Потребуется уладить кое-какие формальности, – продолжал между тем Главный Церемониймейстер, – но на следующей недели можно будет начать подготовку к коронации Рэндольфа Первого.

Ив не выдержала и обернулась на Рэндольфа. Он улыбался, но что это была за улыбка! Торжествующая, издевательская – улыбка человека, привыкшего добиваться цели любыми средствами.

Ив вспомнила его тайную встречу с главой «Кварто Интернэшнл». Теперь, когда Гильерма нет, а Рэндольф имеет право подписывать контракты как официальный правитель Моралии, что сможет уберечь Тернингсдэйл от загрязнения? Рэндольф будет делать то, что выгодно ему, не заботясь о благе страны.

Ив охватил страх. Она не думала, что положение настолько серьезно. Любовная интрижка Гильерма казалось милой глупостью, актерские устремления Анри – забавой скучающего ума. А в результате из-за безответственности двоих пострадает вся Моралия. И что будет с Элеонор?

Королева сидела с идеально прямой спиной и безразличной улыбкой. Ив понимала, что для нее известие о том, что Рэндольф займет троне ее мужа, не стало новостью. Она отчаянно пыталась бороться и проиграла. Как же несправедливо, что женщина не может в одиночку занимать трон Моралии. Никто лучше Элеонор не справился бы с ролью Монарха…

– Мо поздравления, Рэндольф, – холодно сказала Элеонор. – Надеюсь, ты не скоро превратишь Моралию в развалины.

– Дорогая Элеонор, мне понятны твои чувства, – рассмеялся он. – Но давай не будем обсуждать наши с тобой разногласия при посторонних. Это для тебя теперь королевское достоинство – пустой звук. А я должен привыкать к своему положению.

Ив увидела, как загорелись глаза Фредерики – еще бы свеженький скандал. Но Ив ошиблась, – настоящий скандал был впереди.

Как только Рэндольф замолчал, поднялся седоусый незнакомец, который сидел рядом с Джерардом.

– Прошу прощения, – прогудел он низким голосом. – Но у меня тоже есть заявление. Боюсь, вам придется подыскивать другого короля.

Грузно ступая, он подошел к Рэндольфу. Впервые Ив увидела на красивом потасканном лице Рэндольфа тень беспокойства.

– В чем дело? Вы кто такой?

В руках седоусого неизвестно откуда блеснуло удостоверение.

– Инспектор Рене Ружеро. Интерпол, парижское отделение. Рэндольф Пикард, вы обвиняетесь в финансовом мошенничестве, уклонении от уплаты налогов и незаконном присвоении крупных денежных средств. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Ив подсознательно ждала, что Рэндольф рассмеется и все, что говорит этот грубоватый усач окажется розыгрышем. Дурным или глупым, но все-таки розыгрышем.

Но Рэндольф не смеялся. И не крутил пальцем у виска, и не требовал опровержения, и не грозил подать в суд на клевету. Пока Рене Ружеро перечислял его права, Рэндольф медленно и как бы нехотя вставал с кресла. Он словно набирался благородного негодования, чтобы выплеснуть его в лицо седоусому инспектору.

Ив снова обманулась, потому что никакого всплеска негодования не последовало. Рэндольф внезапно и резко толкнул Ружеро обеими руками в грудь и побежал к двери. Все в столовой в немом оцепенении следили за ним – события развивались слишком стремительно и неожиданно, чтобы можно было реагировать как-то иначе.

Одна лишь Милли вскочила на ноги и завопила во все горло:

– Держи гада!

Инспектор вытащил из кармана маленький свисток и оглушительно свистнул. Двери столовой распахнулись, и внутрь ворвались полицейские в форме.

Однако настоящим героем дня оказался Джерард. Он не стал ни кричать, ни свистеть, ни бегать, а просто вовремя вытянул ногу, и пробегавший мимо Рэндольф споткнулся и рухнул на пол. В следующую секунду он уже был на ногах, но момент был упущен. Рэндольфа окружили полицейские. На запястьях щелкнули наручники, а инспектор удовлетворительно заметил:

– Прибавим теперь сопротивление при аресте и попытку к бегству.

Он повернулся к короле Элеонор, которая, несмотря на всю свою выдержку, сидела с открытым ртом.

– Еще раз прошу прощения за беспокойство, ваше величество. Медлить было нельзя, сами понимаете.

Ружеро, провожаемый всеобщими взглядами, вразвалочку пошел к выходу. Проходя мимо Джерарда, инспектор остановился на миг и протянул ему руку.

– Мое почтение, коллега. Рассчитываю увидеться с вами сегодня вечером. Нужно уладить кое-что.

Джерард кивнул и пожал протянутую руку. Инспектор вышел, и когда двери столовой за ним закрылись, в зале воцарилась гробовая тишина.