Текст книги "Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга 2. Нулевые. 2000 – 2013"

Александр Афанасьев
Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга 2. Нулевые. 2000–2013

Чем шире улыбки – тем виднее клыки…

Автор неизвестен

Вы держите в руках вторую часть моей документальной книги об Украине.

Эта книга родилась на свет по двум причинам. Первая – в поисках информации для написания художественных произведений, я нашел об Украине немало того, что знают только специалисты – а незнание этого позволяет нам делать легкомысленные, и имеющие мало общего с действительностью выводы о происходящем на Украине сейчас. Причем, такие выводы иногда делает и наша власть – у меня складывается впечатление, что мы о США знаем больше чем об Украине, потому что США – главный противник, а для разговора об Украине нам достаточно мифов и засевших в подсознании штампов. Украину никто не изучал – и потому наш катастрофический провал на этом направлении, самый серьезный наш провал с 1994 года, с Чечни – вполне объясним и обоснован.

Вторая причина – хочется напомнить и самим украинцам о некоторых эпизодах их истории, которые они хотели бы забыть. Возможно, взгляд со стороны позволит им лучше понять самих себя и убережет от беды, которая – на пороге…

В первой книге – я рассказал об Украине девяностых. В этой будет – Украина нулевых, и главное событие этих самых нулевых – Оранжевая революция 2004 года.

Украина после 2004 года – это другая Украина. Именно с 2004 года (возможно, даже несколько раньше, с 2001 года, с дела Гонгадзе и избрания Путина) исторические траектории наших стран начали расходиться. Но не так, как того хотели бы украинцы – Россия уходила вперед, Украина оставалась в многократно мутировавшем совке. И даже Оранжевая революция – стала очередным фейком, мутацией совка, что и обеспечило ей изначально провальный характер.

Хочу предупредить о некоторых вещах.

1. Ни одна политическая или какая-либо иная сила ни в Украине, ни в России не платит мне за эту книгу.

2. Автор резко отрицательно относится к практике Майданов, АТО, событиям в Одессе, Мариуполе и тому подобным. Если кто-то из-за этого не может читать дальше – так не читайте. Никто не заставляет.

3. Автор при описании происходящего будет употреблять как словосочетание «в Украине», так и «на Украине». Устраивать выяснение отношений из-за этого – автор считает дуростью, причем для апологетов обоих вариантов написания. Те, кто спрашивают, почему ты пишешь «в Украине» – ничуть не умнее тех, кто спрашивает про «на Украине».

4. Автор не претендует на истину в последней инстанции. Автор будет неоднократно высказывать предположения о том, почему все было так, а не иначе – но позаботится о том, чтобы вы всегда понимали, где факты, а где предположения.

5. Для удобства – название каждой отдельной главы или статьи будет начинаться с названия года, о котором идет речь, в котором произошли основные описываемые события.

В 2004 году – на Украине закончились «длинные девяностые» (хотя некоторые считают, что они не закончились и поныне). Произошел Майдан. Это событие – разделило историю Украины надвое и возможно – изменило историю всего постсоветского пространства. Майдану удалось поставить на пост президента Украины своего человека – Виктора Ющенко – хотя пять лет спустя эти же люди проводили его с позором. А на пост президента Украины был избран тот самый человек, кого с позором отвергли в том, 2004 году. Но дело не в этом. Майдан поменял президента – но не поменял к лучшему Украину. Ненависть и страх – вот что он принес. И уже никто больше – не был прежним…

Но перед тем, как мы приступим к рассмотрению событий Оранжевой революции – «общая» статья на тему Украины.

Украина и империя

Спаса со стены под рубаху снял, Хату подпалил да обрез достал. При Советах жить – торговать свой крест, Сколько нас таких уходило в лес. Эй, да конь мой вороной, Эй, да обрез стальной, Эй, да густой туман, Эй, ой, да батька-атаман.

Вот пуля просвистела…

Одной из причин нашего глубоко ошибочного понимания украинской проблематики – является непонимание страхов Украины перед империей. Мы принимаем этот страх за межнациональный конфликт между русскими и украинцами, но это поверхностное и ошибочное понимание, из которого проистекают многие другие наши ошибки. Мы не можем понять украинского страха перед империей, потому что мы и есть империя, и живем как империя как минимум с семнадцатого века. Украинцы же не могут понять, как мы так живем, и всерьез говорят о том, что после того, как от нас отпадет лишнее, и мы вернемся в границы Московской Руси – мы тоже сможем наконец построить национальное государство и будет нам хорошо. Это как разговор рыбы и птицы о том, что лучше – летать, или плавать.

Украина – была и остается удивительно многозначной, полифоничной страной. Здесь долгие десятилетия и столетия живут бок о бок русские, украинцы (причем разные украинцы: харьковский, поднепровский, полесский и галичанский украинцы сильно отличаются друг от друга) евреи, поляки, молдаване, цыгане, греки, татары. При этом, со времен погибшей под копытами монголо-татарской конницы Киевской Руси – эти земли не знали собственного национального проекта. Их терзали то татары, то поляки. Наконец, пришли родственные по крови и языку русские и предложили включиться в русский проект, если нет своего. Предложили кстати на равных правах – до этого украинцам такого не предлагал никто. С этого момента – и ведет отсчет Раскол.

Раскол этот не является расколом по национальному признаку. Одни жители Украины – всем сердцем приняли Империю, как бы она называлась, и под каким бы флагом ни жила. Они верно служили империи и империя их вознаграждала: Малиновский, Разумовский, Паскевич, Гудович, Королев, Брежнев, Гоголь – это лишь несколько человек из тех, кто поднялся с украинской земли в головокружительные высоты, кто вписал свои имена не в историю родной деревни или городка – а в историю всего мира, всего человечества.

Эти люди поднимались в атаку вместе с русскими, эти люди брали Берлин вместе с русскими. Эти люди насмерть стояли под Кандагаром. Эти люди строили ракеты и перекрывали плотинами Днепр и Ангару. Эти люди заседали в ООН и за восемнадцать лет своего правления – поднимали страну от послевоенной нищеты к небогатому, но все же благополучию. Да, Брежнев. Человек, который в анкете писал «украинец». Именно при нем – была построена треть жилого фонда СССР, автомобиль стал не средством поощрения передовиков, а средством передвижения, в городах заасфальтировали дороги и положили трубы центрального отопления, а масштаб сделанных в те годы инвестиций в инфраструктуру – мы даже осмыслить можем с большим трудом.

Для этих людей, привыкших мыслить масштабами всего мира – девяносто первый год стал крахом жизни. Жить в стране, где смысл жизни – это садок вишневый коло хаты, и хрущи, шо гудут, считать «Героем Краины» истошно орущую бабу, победившую на Евровидении – эти люди не могли, причем среди этих людей были и русские и украинцы, и многие другие. Я читал воспоминания женщины, которая в девяносто первом не выбирала Родину… как моментально помельчали газеты и телевидение. Если раньше мы яростно критиковали американский империализм, потом с ним же подписывали договоры о ядерном разоружении – то о чем могла писать незалежная украинская пресса? Как Кравчук раздербанил Черноморское пароходство, а голодные шахтеры пошли на Киев власть сносить? Масштаб, понимаете? Масштаб. Оказаться в стране, которой не надо летать в космос – нехай москали летают, в стране, которой управляют люди с психологией директора плодоконсервного завода? Этим людям в стране Украина-1991 было душно и тесно.

И точно так же – другие жители Украины триста лет вели жестокую войну против Империи, поднимая восстания, вредя, как только можно, борясь за независимость. Они не просто ненавидели всем сердцем Империю, они ненавидели и тех, кто пытался построить империю на своей собственной земле, ненавидели строителей Украинской Державы и восставали против них. Это были органические враги государства, причем любого государства, что своего что чужого, со свободой в крови. Бандиты, повстанцы, казаки, петлюровцы, бандеровцы, диссиденты, майдановцы, правосеки – ряд длинный. Среди них так же было немало достойных людей и достойных имен – писателей, философов, государственных деятелей, командиров – но большая часть была неизвестной, а такие как Бандера или Махно – числились бандитами и убийцами. Мало кому известны украинские украиноязычные писатели, и даже Шевченко – писал на русском языке, в то время как Гоголь – писатель «этапный», вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели». Мало кому известны украинские философы – а они есть и хорошие.

Просто в этих людях – укоренился страх перед государственной организацией в принципе. Для них вся история их страны, Украины – это история, когда одни завоеватели сменяли других, когда шли то с Запада, то с Востока, то с Юга. И противопоставить завоевателям было нечего. Оставалось только бояться, ненавидеть, и вредить.

Недавно – прочитал книгу про Махно, про то, что он творил. Это полностью антисистемный человек, приговоренный к смерти, помилованный и освобожденный революцией – если бы его повесили, возможно, в гражданской победили бы белые. Его любимое выражение было – и только. Потрясла одна история про Махно – его люди захватили пленных, он приказал их порубать на куски, приказ был исполнен. И когда уже надо ехать – Махно (маленький, подвижный, похожий на дворняжку) вдруг срывается, бежит к трупам, топчется на них, сапоги в крови, и ликующе кричит – и только! Это и есть его послание украинцам: все люди смертны, и угнетатели, тираны, посланники империи – они тоже люди и тоже смертны! Убить их всех – и только!

В девятнадцатом – Махно настолько дезорганизовал тыл белых, что сорвался тщательно подготовленный, поддержанный мировым сообществом поход на Москву. За это его сделали красным комдивом, но ненадолго. Утвердившись у власти, большевики разорвали соглашение с Махно – теперь он был врагом трудового народа. Потом – большевики согнули в бараний рог и всю Украину.

Точно так же – в двадцатые и тридцатые украинцы боролись против польского правительства, убили министра внутренних дел Польши. В сорок первом пытались пресмыкаться перед Гитлером – но Гитлеру такие союзники не были нужны, и кто-то попал в концлагерь, а кто-то – ушел в лес. С сорок четвертого – воины УПА воевали уже против советской империи – и полегли под пулями истребительных отрядов НКВД.

Однако, в девяносто первом году – произошло нечто по историческим меркам немыслимое, и никем не предвиденное – вторая сверхдержава мира просто перестала существовать. Империи на какое-то время не стало вовсе. Украине вручили ключи от второй по размерам комнаты в доме, и сказали – дальше сами. Никто Украину к этому не готовил, у нее не было другой элиты кроме имперской элиты – но и простор для принятия решений, по крайней мере, в первые годы был очень широким.

И вот к чему пришли.

Ниже я приведу слова четырех украинцев относительно украинской государственности. Четыре совершенно разных человека говорят об одном и том же.

МИХАИЛ МИНАКОВ – доктор философских наук. Преподает в Киево-Могилянской академии. Возглавляет фонд качественной политики, аналитический центр в Киеве. У него медицинское, историческое и философское образование. Проходил стажировку в Дрезденском, Кембриджском и Гарвардском университетах. Он автор трех книг по философии и более 70 статей по политическому анализу, культурной политике, восточноевропейской истории и актуальной философии.

http://112.ua/interview/cvetov-v-politicheskom-spektre-ukrainy-stalo-krayne-malo-350501.html

Добрый вечер. Вы сказали, что мы так и не сумели построить новую реальность и по-прежнему находимся в постсоветском мире. Так ли это?

Минаков: Да. Я считаю, что в 1991 году СССР не умер – его стало больше, он развился, его стало 12 и более стран. И когда ездишь, разговариваешь с людьми, что в России, что в Украине, Молдове или Кыргызстане, понимаешь, что Советский Союз просто приобрел 12 новых судеб. На самом деле, даже больше, потому что и в Эстонии эти элементы видны. Эта декоммунизация, которая сегодня у нас происходит, приблизила нас к доперестроечному Советскому Союзу, гораздо ближе. Этот мотив единой монополии на идеологию стал настолько доминирующим, что я понимаю, что с Советским Союзом мы не попрощались.

– Какие могут быть последствия этого?

– Мы не идем в будущее, мы вечно вертимся по кругу, ходим циклами, но жизнь идет в сторону от нас. Советский Союз, при всех плюсах и минусах, был исторической зоной – история делалась этим народом. Мы устали от этой миссии, и постсоветский период должен был бы принести какое-то облегчение – к нормальной жизни, либеральным ценностям, к экономическим свободам, к политическим свободам, возможности построить республику. Но вместо этого мы стали лабораторией истории. На нас отрабатываются самые страшные, самые тяжелые идеологии, события. Как построить самую неудачную страну, которая даже в конкурсе неудачников будет на втором месте? – это наш случай.

…

– Что такое сегодня проект «Украина»? Есть ли он? Обеспечены ли права и свободы человека внутри страны?

– Нет. И, к сожалению, революция не привела к усилению свобод. Сегодня у нас есть три проекта, которые борются между собой. Первый – это Украина Евромайдана, европейская Украина, либеральная. Там, где права и свободы человека. Есть воюющая Украина – это другой проект, который должен быть построен как дисциплинарное общество, дисциплинарная экономика, побеждающая любого врага. Есть третий проект, который возник в войне между европейской и воюющей Украиной и который становится доминирующей – это Украина как закрытое акционерное общество.

ВЛАДИМИР ГРАНОВСКИЙ – известный политтехнолог. Глава наблюдательного совета агентства гуманитарных технологий. Специализируется на оказании консультационных услуг политикам, политическим партиям и крупным компаниям в области политики и стратегии. Работал заместителем директора по развитию программ международного центра перспективных исследований. С июня 2000 по март 2003 года – член национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания (по квоте президента Украины). В 2002–2004 годах – руководитель группы советников министра экономики и по вопросам европейской интеграции Украины Валерия Хорошковского. Длительное время проживал в Лондоне

http://112.ua/interview/lyustraciya-eto-tipichno-sovkovaya-tema-razbiratelstva-s-kadrami-322006.html

– То, что произошло в Украине два года назад – существенно сменило тип ответов и повестку дня?

– Сменило, но не существенно. Когда-то, когда мне было 20 лет, я в одной частной беседе высказал фразу: «Я не хотел бы, чтобы мои дети и дети моих детей боролись за независимость. Это какой-то бег по кругу». Вот это типичная философская проблема. Из нее надо выскакивать на уровне мышления. И сейчас, наблюдая риторику, повестку дня, которая обсуждается в СМИ, и в гимне, кстати, она как бы заложена, что есть какая-то проблема с независимостью. А проблемы никакой нет. Есть проблема слабости, неразвитости, проблема возраста государства. В принципе, Украина молодая страна. Она зависит всего лишь от своего роста. Если мы берем пример восточноевропейских стран – они ведь многие решения приняли давно. Когда у нас были плакаты «Кучма – геть» – в Польше заканчивалась децентрализация, в 2000 году. Это говорит о том, что государственные институты, элиты были готовы к изменениям, а у нас децентрализация только выходит на повестку дня. Эта запоздалая реакция связана не с вопросами независимости – это незрелость личностная, незрелость государственных институтов.

– Формально мы все вышли из так называемого социалистического менталитета в одно и то же время. Почему они рванули, а мы никак не разгонимся?

– Это процесс мыслительный – нужно в своем мышлении отделить старое и нарисовать новое. Совершить это усилие. А оно не было совершено. Например, люстрация – это типично совковая тема разбирательства с кадрами. Она же не правовая – так называемая политическая целесообразность преследования своих оппонентов.

– Почему нам не удается то, что удается другим странам, куда пришла элита, – формировать новые тренды? Где эти люди?

– Другие страны были – они не появились в процессе распада. Украина поставила себя на растяжку. Белоруссия и Казахстан пошли своим путем – пожизненная должность президента. Украина выбрала одиозный европейский путь – но по нему не пошла. Одиозный, потому что не в прямом смысле европейский. Первое – устройство государства. У каждого европейца на паспорте написано – «республика». Это – не пустое слово, это – сам тип устройства государства. Задаю вопрос: «Почему вы не хотите взять за тип устройства государства лучшие его образцы, например, Германию? Но не Польшу, потому что Польша не довела свои политические реформы до конца». Ответ: «Мы не можем брать немецкий опыт». А я говорю не про опыт, а про принцип устройства государства. Нет, садятся наши умники, выпускники Киевского университета, факультета правоведения, и придумывают заново жизнь. На сегодняшний день все эти страны – и прибалтийские, и восточноевропейские тупо превратили свои страны в европейские. Кальками повторяли просто опыт.

– Какой принцип объединения вы бы считали наиболее эффективным и приемлемым для нас?

– Нужно всего лишь согласиться с фактическим положением дел. А оно заключается в том, что Украина многонациональное и двуязычное государство. И многоконфессиональное. И ни одна из групп не может доминировать в государственной политике над другой. Просто это нужно признать как факт. То, что сегодня происходит – советская идеология, постсоветская рыночная, с признаками дикого капитализма – и на нее муфтой одевается национал-патриотическая идеология. И ее начинают оформлять – мы же украинцы, патриоты, мы должны все говорить по-украински. Мы, кстати, и так все говорим по-украински – у нас нет этой проблемы. Но национальная тема, сведенная к одной группе – резко сужает возможности развития страны. В современном мире надо расширять многообразие всего. Появляются новые формы в жизни людей – и пусть появляются. Мы говорим на двух языках – «а я буду говорить на одном» – говори, если тебе так нравится. Вообще, лучше говорить на пяти. Мы себя должны расширить, открыть миру, а мы этого не делаем, тем самым уничтожая собственную украинскую культуру. Потому что украинская культура – это уже сплав еврейской, польской, русской и, собственно, украинской культуры.

– Эта либеральная идеология приводит к серьезным осложнениям, которые есть сегодня в Европе с миграционными процессами. Люди, которые исповедуют национальную философию, говорят, что это наша страна и здесь будет так, как хотим мы.

– В современном мире словосочетание «наша страна» – достаточно условно, как вообще любая собственность. Если ты можешь ее защитить – она ваша, не можешь – не ваша. С украинским языком та же проблема – за 20 лет его никто не развил. Устная речь убивает язык, а не развивает. Язык развивается в литературе, науке, философии, кинематографе – там, где он уже отобран и превращен в образцы для говорения и писания. А как раз этого у нас нет.

– В Лондоне сейчас новый мэр – мусульманин. Он сказал, что в Лондоне будут выполняться британские законы и будет так, как скажет британское правительство. Но ведь это тоже лоббирование национальной темы?

– Я из-за долгого проживания в Лондоне каких-то вещей там понять не могу. Я специально езжу завтракать в арабский район. Это плохой район, а я приезжаю к ним, и мне нравится их особенность. Моя дочь дружит с девочками с Индии, Бангладеш и т. д. Она не придает этому значения. Наличие других культур и религий рядом не вызывает никакой агрессии и протеста. Не останавливают взгляд на этом. Я считаю, что украинцы должны понять для себя, сказав, что мы европейская страна, нам придется согласиться с многообразием культурных норм поведения, многообразием конфессий и цветом лица.

ОСТАП ДРОЗДОВ – львовянин, политический журналист. Медиа-директор телеканала ZIK

…А дальше последняя надежда – только на «протывсихов» (которые голосуют против всех. Мой перевод). Следующую (и, безусловно, лучшую) государство могут пересоздать только «протывсихи» – продукты радикального постмодерна, которые не признают самого принципа делегирования власти этим, как бы помягче выразиться, «политикам». Партийным адептам трудно признать, что Евромайдан начали эти самые «протывсихи» – аполитичные активисты и студенты, которые бросили клич «Без политиков». И они победили бы, если бы не лидеры оппозиции, которые энергию Майдана конвертировали в свои персональные успехи. Да, именно «протывсихи» являются авторами Революции достоинства. Такую красивую поэтическую название это событие получило именно потому, что на арену вышел сегмент «протывсихов», который сказал: мы не доверяем никаким политикам, поэтому мы вышли за себя, за свое право, за свое достоинство. «Протывсихи» проиграли год назад. Но именно они, возмущенные и доведенные до бешенства, имеют наибольшие шансы стать генератором новых возмущений. Потому что они в очередной раз убедились: нельзя было отдавать Майдан в руки партийных вождей. Теперь «протывсихи» уже никому ничего не отдадут. Они отомстят сполна.

…А дальше любой новый Майдан не будет иметь политического лидера. Он не приведет к новой власти. На теперешней власти заканчивается скамейка запасных в украинской политике. За ними – никого. Пустошь. В этой стране существует только власть против общества. Никакой третьей силы. Все так называемые непроходные – нереволюционные, поэтому их в расчет брать не приходится. Следовательно, потенциальный Майдан станет антиполитическим. Он будет направлен против политиков как биологического вида. Он не будет предусматривать передачи власти тем, кто на подходе, ибо таких не существует в природе. Новый Майдан будет антисистемным, а следовательно, разрушительным. За ним не будет силы, которая способна пересоздать новое государство на руинах предыдущей. Это будет акт масштабного разрушения без акцента на последствиях.

…А дальше каждый день будет укрепляться ощущение, что нас «поимели». Скоро окажется, кто кому подписывал тендеры, кто чьи рефинансировал банки, кто заработал на курсе доллара, кто допечатывал гривну, кто в каком особняке живет, и кто с кем о чем договаривался в то время, как в зоне АТО каждый день погибал кто-то безымянный. Вспомнятся глупые обещания. Осознание «нас поимели» станет фундаментом реванша тех людей, которые очень тяжело и надрывно пережили каждый стресс.

…А дальше психосоматическое лицо предполагаемого Майдана будет ужасным. Оно должно напоминать тех улыбающихся мальчиков и девочек, которые угощали горячим чайком «беркутят», ласково скандировали «Мы за Европу» и креативно разрисовывали свои мордочки в сине-желтые цвета. Но нет, это будет гримаса. Каждый месяц после Революции достоинства множит число людей, которые перешли границу умышленного убийства. В них уже нет психологического барьера перед выстрелом в голову. Повсеместно будет звучать крепкий трехэтажный мат. Из уст польется ненависть и очень аргументированная злость. Нам будет неприятно смотреть в глаза этому некрасивому Майдану. Но именно он станет нашим коллективным зеркалом.

…А дальше будет продолжение драмы. Вечной украинской драмы, которая замешивается на неспособности политиков дать отпор гигантскому искушению «косить» бабло. Государство, построенное так: власть зарабатывает, а народ ждет. Эта драма подарит нам еще много кульминаций, но она не предполагает хэппи-энда. Потому что совершенно неважно, с какой эмоцией ты выходишь на Майдан. Или ты выходишь улыбаться и прыгать, или ты выходишь проявлять невиданный героизм и бесшабашность, или ты выходишь жечь машины и бить стекла, или ты выходишь отстреливать ненавистных коррупционеров – ты все равно расписываешься в своей немощи творить государство. Ты все равно становишься улицей. А улица знает только один язык – «натворить делов и разойтись по домам».

В этой стране могут появиться тысячи Небесных сотен, но эти лица убиенных так и останутся в папке «Другое». Потому что мы не умеем творить государство, в котором хочется жить. Это нам не по силам. Это не под силу политикам, которых мы добровольно выбираем. Это не под силу даже молодому поколению, которому проще свалить отсюда. Мы можем разве что время от времени бороться за шансы – и снова не терять возможность их потерять. Нас ничто ничему не учит. Ибо мы – вечные безгосударственные революционеры, которые выращивают себе дракона, против которого позже, когда он наест себе пузо, не будет стыдно бороться.

Остап Дроздов, Львов

АРТЕМ СУЩЕВСКИЙ, блоггер, дончанин. Вынужден был переехать в РФ, после событий 2014 гола и сменил взгляды с проукраинских на антиукраинские

http://loboff.livejournal.com/

Я даже провёл небольшой эксперимент по этому поводу. В записи «Украина, которой не случилось» я спросил людей, отчего, по их мнению, страна дошла до жизни такой, отчего она в считанные годы растеряла все амбиции, присущие большой стране и большому народу, и превратилась в геополитического карлика, потеряв даже подобие субъектности. Ответов было много, но лишь немногие дошли до хотя бы политического уровня проблемы, да и то разве что в виде «нет лидеров» или «ничтожные элиты». А в основном обсуждение так и вертелось вокруг экономики – «проели советские активы», «не провели модернизацию», «надо было с Россией дружить», ну, и прочее такое же. Ув. paidiev даже ответил отдельным постом, по косточкам разобрав падение Украины в экономическую пропасть – и тем самым, по его мнению, вопрос закрыв.

Хотя на самом деле вопрос таким образом не только не закрывается, больше того – тут не видно даже намёка на возможный ответ. Не в экономике дело, экономика, вопреки распространённому мнению, дело сугубо вторичное. А первичное – именно что культура и есть. И вот как раз с этим, базовым для осознания реальности пониманием – у нас и правда что полный швах.

Почитайте комментарии у ув. bohemicus, например – в его «Интервью с хищником». Там ведь народ в упор не понимает, о чём вообще идёт речь. Пока разбирается интервью Шварценберга, люди ещё кивают или возражают, глазки умненькие, слова гладенькие. А вот как дело доходит до культуры, и до рассуждений о том, что Украина самоубилась, отказавшись от включения в русскую культурную матрицу – глухая стена непонимания. И горох в эту стену, тысячью с лишним комментариев. А ведь Богемик говорит вещи попросту банальные. По сути, его талант как раз в том и есть, чтобы прописные истины облекать в форму одновременно и занимательную, и доходчивую. И вот даже в столь талантливом изложении – всё равно не воспринимают. Слепое пятно – не пробиться.

То есть до людей и действительно не доходит, что именно украинство – в его современном формате – страну и убило. Так вышло, что по обретении независимости страна в качестве наследства от эмиграции и диссидентства получила и готовую культурную матрицу – «формат Грушевского» – в виде радикальной украинской идеи галицийского разлива. То есть, если называть вещи своими именами – накрученную в идеологическом смысле до предела местническую культуру. А местническая культура ведь и идеологию себе отбирает под стать: и этнонационализм по сути своей и отражает сельское мироощущение, с тем же горизонтом восприятия – до ближайшего «чужого» хутора. И с неизбежным огораживанием от соседей – яростным и бескомпромиссным.

Оголтелая русофобия украинства это отнюдь не есть его суть, как представляется многим. Русофобия в данном случае есть всего лишь следствие этого самого сельского огораживания, желания маленького зверька забиться в норку и шипеть оттуда на больших, тем самым норку и охраняя. И при этом не замечая, что кроме норки зверушке досталась ещё и изрядная часть леса. В случае Украины самый прямой путь к огораживанию как раз и было выключение из амбициозной и деятельной русской матрицы.

Больше «выключаться» в любом случае было не из чего. Ибо все вот эти бла-бла-бла о «европейскости» есть не более чем разговоры в пользу бедных – у украинства нет корней в европейских культурах. Даже по отношению к полякам украинцы всегда были в подчинённом и зависимом положении, а кто же с холопами культурой делится-то? Наивная попытка идеологов украинства пристроиться к более раннему генезису, к западнорусской культурной традиции – попытка мало того что безнадёжная, но ещё и хамская. Ибо традиция эта уже прочно приватизирована, и результаты этой приватизации ни одна нормальная страна пересматривать ради Украины не согласится.

Что характерно, посягая на чужое, украинство умудряется при этом отказываться от своего – от блестящего имперского периода – лишь бы выдержать идеологические каноны огораживания. И в результате мало того что становится в маргинальную позицию – претендующие на чужую культурную территорию иначе как мелкими жуликами в мире рассматриваться не могут в принципе, – но и само остаётся при этом с культурным мизером. А именно – с тем, что успели наработать за ХIХ век – украиноязычного. А ведь не будь вот этой ограничительной заглушки на выключение всего русского, украинская культура была бы не просто соответствующей объёму нации, но ещё и избыточной. А значит – экспансионистской.

В этом случае достаточно было советскую версию даже не перерабатывать, а всего лишь слегка откорректировать в сторону повышения престижа и очищения от коммунистического идеологического шлака. Например, вывести из тени Шевченко Котляревского, и именно его назначить отцом украинского литературного языка (что, кстати, вполне соответствует действительности). И при этом получилось бы, что украинская нация получила свой литературный язык в 1798-м году, с опубликованием первых глав «Энеиды», за год до физического рождения Александра свет Сергеевича – тем самым на 20 лет опередив русских в культурном соцсоревновании. Ну, или же, в самых скромных раскладах – всего шесть лет спустя после «Писем русского путешественника» Карамзина – то есть, практически одновременно с москалями. Здесь, кстати, и смухлевать малёхо было бы не грех, и про Карамзина немножко «забыть».

А не разменивая винеров Разумовского, Безбородко и Паскевича на лузера Мазепу (это же надо было самим себе такой бездарный «обменный курс» установить!), с русскими можно было бы ещё и через губу говорить, и претендовать на политическое русское наследство – как равноценным строителям Империи.