Текст книги "Ноэтика. Беседы о разумной, счастливой и вечной жизни"

В живой материи действует vis inertale – сила косности, и потому дарвинистская теория самоэволюции человечества «из природы» – из обезьяны в человека, наделенного сознанием, никогда не найдет достоверного научного обоснования без признания присутствия и действия внешней духовной программы, исходящей от Высшего Разума и обращенной к каждому конкретному человеку и человечеству в целом как единому Мировому Человеку.

Без Высшей Космической программы, формирующей в нас способность к совершенному абстрактно-логическому мышлению, художественному творчеству и осознанию себя, человек никогда бы не стал человеком, но изначально и вечно пребывал бы в животном состоянии.

Об этом говорит и тот факт, что в общем, если не брать во внимание присутствие в нас сознания, как биологические существа, мы практически ничем не отличаемся от животных. По составу белка, общей структуре строения мозга между нами и высшими животными нет никаких значимых различий. И даже от растений в своем эволюционном развитии мы ушли не так далеко, как нам кажется. Практически мы устроены всего лишь в два раза сложнее кукурузы: в ее клетках содержится 20 хромосом, у нас – 46. По скорости реагирования на внешние стимулы, что в определенном смысле является признаком разумности, мы всего лишь в тридцать раз «умнее» растений: у них нервный импульс проходит со скоростью 4 метра в секунду, у человека – 120 метров в секунду. Способностью к мышлению, которой мы так гордимся, обладают в зачаточной форме все высшие животные и прежде всего – приматы.

Поэтому смысл эволюционного существования человечества, а следовательно, и каждого человека мы можем обнаружить только в том Высшем, что коренным образом отличает нас от всего живого мира и возвышает над ним, – в сознании. Об этом мы будем говорить более подробно в одной из последующих бесед.

Как мы уже отмечали, смысл, заложенный во всей живой природе и в каждом живом существе, сконцентрирован только на одном – выжить. Пример бактерий, тараканов и крыс демонстрирует, что самый надежный способ выживания – гиатильный: жизнь в лужах, темных углах и глубоких норах. Поэтому в биологическом смысле не человек, а именно бактерии являются подлинными «хозяевами» нашей планеты, представляя собой бо́льшую часть биомассы, состоящей из всех существующих на ней живых организмов.

Отказавшись от Бога, от совершенствования своего сознания и, следовательно, не овладев истинным смыслом своей жизни, человек также очень часто становится по сути своей – пытается жить и выжить, забившись в удобную социальную «нишу-лужу-нору», неизбежно скатываясь при этом на уровень самых примитивных живых существ.

Герой новеллы Франца Кафки «Превращение» Грегор Замза не видит иного смысла в своей жизни, кроме образцового исполнения служебных обязанностей коммивояжера, и в результате с ним происходит весьма неприятная метаморфоза.

«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое. Лежа на панцирно-твердой спине, он видел, стоило ему приподнять голову, свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот, на верхушке которого еле держалось готовое вот-вот окончательно сползти одеяло. Его многочисленные, убого тонкие по сравнению с остальным телом ножки беспомощно копошились у него перед глазами».

Казалось бы, что может быть ужаснее для человека, чем превращение в таракана? Но и в этом своем безобразном состоянии Замза тревожится только о том, как он теперь сможет явиться на службу.

Человек гиатилирует не внешне. Хотя и его лицо, и речь, и особенно глаза могут рассказать о многом, метаморфоза скатывания к примитивному состоянию происходит прежде всего в его сознании и очень часто остается достаточно долго не проявленной зримо ни для него самого, ни для окружающих его людей.

Но для Существования человек-гиатилист «неинтересен», он находится вне сферы его влияния и лишен его помощи, поскольку самоустранился из эволюционного процесса, который продолжает развертываться на нашей планете в соответствии с Высшим Замыслом.

У человека есть обязанность – созидательный труд, поскольку стремление только потреблять – это паразитизм. У него есть долг перед близкими ему людьми и обществом. Это существенные составляющие смысла жизни, но не целостное и полное его выражение.

Подлинный смысл жизни может быть обретен и реализован тогда, когда мы выходим в своем духовном и интеллектуальном познании-совершенствовании за пределы только земного своего бытия и приходим к пониманию смысла, который вкладывает в эволюцию на Земле Высший Разум. И тогда уже не слепо и подневольно, а осознанно мы участвуем в этом великом космогеническом процессе.

Можно сказать и так: смысл в том, чтобы стать сознательным сотрудником Великой Космической Корпорации и не быть всего лишь ее «техническим персоналом», автоматически выполняющим свои временные земные обязанности.

Эволюция на Земле не завершена, она прошла этап биологического формирования человека, становления его как социального существа и сегодня перешла в стадию эволюции уже собственно в самом человеке его сознания.

* * *

В заключение ответим на триаду знаменитых вопросов Канта, вынесенных в эпиграф этой беседы.

Вопрос первый: что должен знать человек?

Он должен познать Замысел-Волю Творца в отношении своей жизни и выполнить его.

Он должен также знать, что без реализации этого предназначения жизнь не самоценна сама по себе и в самой себе и не может быть таковой из-за своей практически неуловимой скоротечности и обреченности на неизбежное разрушение.

День начался – день закончился; год начался – год завершился; человек родился – человек умер. Все, что между двумя этими событиями, – лишь временная иллюзия, «сказка, которую пересказал дурак» и которую никому не дано повторить и пережить вновь.

Вопрос второй: что должен делать человек?

Ответим на этот вопрос притчей из индийской випассаны.

…Не в столь отдаленные времена известный в мире науки профессор путешествовал на корабле по морю. Вечерами к нему в каюту приходил старый матрос, и ученый рассказывал ему о науках, существующих в мире. Завершая очередной свой рассказ, ученый говорил старому матросу:

– Как же ты можешь этого не знать? Да ты же потерял часть своей жизни!

И старый матрос, возвращаясь к себе, сокрушенно качал головой и повторял:

– Часть жизни да часть жизни… Выходит, я потерял напрасно всю свою жизнь…

Плавание подходило к концу, когда разыгрался сильный шторм. Вот-вот корабль должен был пойти ко дну. Старый матрос, помня о своем ученом друге, поспешил в его каюту.

– Господин! – крикнул он с порога. – Корабль тонет! Вы умеете плавать?

– Нет, не умею, – растерянно ответил ученый.

– Ах, господин, – сказал старый матрос, – вы так много знаете, а пускаясь в плавание, не удосужились изучить главное – науку плавологию, и выходит теперь так, что не я, а вы потеряли всю свою жизнь…

Тело – это корабль, на котором пускается в путешествие по океану жизни его пассажир – сознание. Если до наступления неизбежного кораблекрушения пассажир успевает овладеть «наукой плавологией», он имеет полное право рассчитывать на спасение и обретение берега нового существования. При этом и само плавание становится радостным открытием нового и прекрасного, а не мрачным ожиданием кораблекрушения – старости и неизбежной кончины.

И наконец, третий вопрос Канта: на что может надеяться человек?

Выполняя то, к чему он изначально предназначен, человек счастлив уже здесь и сейчас и обретает право на величайший из даров Существования – дар личного субстанционального бессмертия своего духа-сознания. Второе – это вполне обоснованная надежда, первое – та реальность, которую человек обретает сразу же, став на истинный Путь своей жизни.

И даже если, как утверждал Будда, не существует бессмертия, сам шанс стать самим собой и быть счастливым, а не вечно страдающим существом, живущим иллюзорным пониманием жизни, – это уже прекраснейшая из наград.

Но он же, Будда, сказал так: «КТО НЕ ВЕРИТ В БЕССМЕРТИЕ, ТОТ И НЕ ПОЛУЧИТ ЕГО». И добавил, обращаясь к своим ученикам: «Настойчиво трудитесь – все составное подлежит разложению».

Осознанное, целенаправленное формирование в течение жизни нерушимо целостного бессмертного субстанционального центра сознания – это поистине Золотой Шанс, предоставляемый нам Существованием, и человек волен по своему усмотрению им распорядиться.

…Одному человеку судьба сделала подарок: он нашел золотой слиток.

«Не буду я растрачивать это богатство, – решил человек, – зарою его в землю, а в лучшие времена оно сделает меня богатым и счастливым».

Так и сделал – пошел ночью в сад и закрыл золото в землю.

Но это видел другой человек. Он выкопал золото, а на его место положил камень.

Прошло время. Решил хозяин слитка проверить, на месте ли его золото. Пришел в сад, разрыл землю, но вместо золота нашел камень. Сел он и горько заплакал.

Подошел к нему тот, кто забрал золото, и говорит:

– Ты почему плачешь?

– Закопал я здесь золото, а нашел вместо него камень, – ответил плачущий.

– Не стоит тебе так убиваться, – сказал тот, кто взял золото. – Какая тебе разница, что лежит в земле, золото или камень.

Золотой Шанс – обретение субстанционального бессмертия сознания – дан всем живущим, а не исключительно избранным, поскольку Существование едино для всех и все мы для него – его дети. Необходимо осознать эту Великую Возможность и всем сердцем и разумом своим устремиться к ее реализации – именно этот Путь только и может быть истинной смысловой составляющей нашей временной жизни на земле. Став на него и идя по нему, мы приходим к Богу в своей душе, и сам Бог – Космический Разум, Всеобщее Сознание Вселенной – приходит в нашу жизнь и помогает нам.

«Зарывая» эту Великую Смысловую Возможность в суете своих всегда «значительных» нескончаемых дел, мы получаем «камень», который тяжким бременем ложится на душу и, после расторжения ее связи с телом, не позволяет ей взлететь в Вечность.

Итак, в каждом из нас наличествуют три программы: первая – биологическая, вторая – социальная и третья – Высшая – Всеобщая Космическая.

Мы выполняем первую программу – создаем семью и воспроизводим потомство, чем обеспечиваем выживание своего вида, трудимся на благо общества, получая от него необходимые блага.

Но Высшая Программа, предусматривающая постоянное самообновление Всеобщего Космического Сознания посредством формирования в человеке нерушимого бессмертного субстанционального центра, остается нами не выполненной, и именно поэтому наша жизнь не достигает своего полного смыслового завершения.

Почему же человек не стремится к реализации своего сущностного предназначения?

У всех гипнотизеров существует основополагающий принцип – связывать индуцируемого словом и делом, то есть незаметно и ненавязчиво добиваться от него желаемых слов и действий, чтобы в конечном итоге обрести полную власть над его сознанием. Внешний мир в совокупности своих обстоятельств, явлений и других людей (социума) – это величайший маг-гипнотизер. Вначале он требует от человека уступок, пусть даже самых незначительных, и согласия с собой – связывает, а точнее, привязывает к себе соблазнами, словами и делами, а затем исподволь и незаметно полностью детерминирует и подчиняет себе. (О том, как это происходит, мы будем говорить в беседе о детерминизме.)

Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло…

Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое.

Втор 30. 15, 19

Каждый человек по сути своей изначально находится в положении терминатора.

Терминатор – это узкая полоса светотени, бегущая по земному шару, где встречаются день и ночь, свет и тьма. В человеке-терминаторе встречаются «свет вечной жизни и тьма смерти», и он «бежит» в этой светотени, устает и отступает во тьму, если не находит в себе силы и мужества совершить рывок в область света.

Вся жизнь человека-терминатора проходит в предрассветной мгле, но в ней никогда не наступает утро ясного погожего дня.

Существование в светотени – это двойственная, издерганная жизнь. Проблески света – радости и счастья – в ней сменяются долгим, непрерывным ощущением реальности надвигающейся, гонящейся по пятам тьмы: одиночества, отчаяния, душевных и физических страданий и неумолимо приближающегося ухода в небытие.

Человек не создан для плачевного прозябания в светотени (ведь даже травы тянутся к свету). Жизнь в ней неизбежно сопряжена с возникновением и углублением анаретивного[7]7
  Слово восходит к древнегреческому языку: «ан» – приставка, указывающая на отрицание, уменьшение или невыполнение чего-либо; корень заимствован в слове «аретэ», которым, согласно Платону, обозначалась особая активность вещей и существ в соответствии с их предназначением.


[Закрыть] синдрома – синдрома невыполнения своего сущностного божественного предназначения, что проявляется в тоскливо-тревожном переживании бессмысленности и конечной бесперспективности своего бытия.

Чтобы сказанное было более понятно, обратимся к простому примеру – явлению, известному в нейрофизиологии как эффект недописанного письма. Его суть в следующем: если по какой-либо причине человеку приходится прервать написание письма, то в коре его головного мозга образуется и долгое время сохраняется очаг возбуждения или «центр незавершенного дела», который будет настойчиво напоминать о себе смутным ощущением неосознанного беспокойства. То же самое происходит и в том случае, если человек забыл выполнить какое-либо важное для него дело, например, торопясь утром на работу, не принял назначенную врачом микстуру. В сутолоке дневных забот он вполне может даже не вспомнить об этой своей оплошности, но подсознательное беспокойство, исходящее из «центра незавершенного дела», будет весь день мешать ему, не давая полностью сосредоточиться на выполнении текущих обязанностей.

Необходимость обрести и реализовать смысл своей жизни заложена в каждом человеке изначально. «Вложу закон в сердца их», – говорит Господь в Библии. И если это дело-закон не выполняется, то незавершенность-неисполненность Предназначенного постоянно будет напоминать нам о себе ощущением беспокойства и неудовлетворенностью своей жизнью в целом.

На полевом энергетическом уровне анаретивный синдром проявляет себя в том, что человек-терминатор, оставаясь все время «в тени своей жизни», так же как и растение, лишенное солнечного света, недополучает силу светоносных жизнедающих энергий Мироздания; поэтому он чахнет и болеет, живет в тоске и тревоге, страшится и отчаивается, суетится и многое делает, делает и достигает желаемого, но ни во сне, ни наяву к нему так и не приходит столь желанное успокоение.

Эмерсон писал:

«Все порождено одним Духом, которому – в разных его проявлениях – мы даем имена Любви, Правды и Добра. У Океана много имен, смотря по тому, какие берега он омывает. Если человек отходит от этих берегов, он лишает себя помощи и поддержки. Его духовное бытие суживается… для него становится все менее и менее доступным общение с Высшим, и наконец его падение завершается смертью».

Изнуряющий бег в узкой полосе светотени – по сути, бег-жизнь на одном месте, без малейшего продвижения вперед – неизбежно с годами превращает человека-терминатора в закоренелого пессимиста, видящего во всем и во всех, и в себе самом тоже, прежде всего теневые, негативные стороны.

И вновь скажем о том, что первоначальное значение слов истиннее, чем то, что было придано им в последующем. Словом «оптимизм» в древнегреческом языке обозначался лучший, правильный выбор, а словом «пессимизм» – худший; в свою очередь, словом «энтузиазм» называли божественное вдохновение, пребывание во власти и под защитой Бога.

Человек-терминатор не делает ни лучшего, ни худшего выбора. Но отказ от выбора – это тоже выбор, выбор в пользу худшего из вариантов. Именно в этом, вполне возможно, и состоит единственный действительный грех, который совершает человек в своей жизни.

Заметим, что словом «грех» древние греки обозначали непопадание в цель. Отказываясь от проайресиса[8]8
  В переводе с древнегреческого – «главный выбор» – то есть выбор, от которого зависят все прочие предпочтения и которым определяется судьба человека.


[Закрыть], человек «не попадает в цель своей жизни», лишается покровительства Высшего и неизбежно теряет оптимизм и жизненный энтузиазм. Не случайно в Библии Бог говорит человеку-терминатору: «Ни холоден ты, ни горяч, извергну тебя <отделю от себя> из уст своих».

Данте в «Божественной комедии» помещает тех, кто прожил добропорядочно и сделал в своей жизни множество правильных предпочтений, но отказался от главного выбора, в преддверие ада.

В начале своего путешествия через круги подземного царства он, слыша мученические стенания множества людей, обращается за разъяснением к сопровождающему его Вергилию, и тот поясняет:

 
То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел,
Всевышнему средину соблюдая…
 

Тогда повествователь (Данте) продолжает:

 
И понял я, что здесь вопят от боли
Ничтожные, которых не возьмут
Ни бог, ни супостаты божьей воли.
 

О том, что отказ от проайресиса губителен, издавна говорится во всех сокровенных учениях. Один из самых древних источников – «Летопись мира» – предостерегает человека, пытающегося всю жизнь балансировать на грани света и тьмы:

«Это погибшие души, о друг!

Это те, кто, не сумев понять свободу свою, направили ее во вред себе; они не познали себя, не познали цели своей, не познали и своего призвания; они зарыли дары, данные им, в песок; они суетились в праздном смятении, ища вовне себя; они ловили туман и не видели скал гранитных.

Это те, кто забыл себя, кто потерял Бога в себе. И знай, они смертны, ничто не может спасти их, ибо время шло – они не двигались, был зов – они не слышали, был свет – они не узрели его, был вопль гибнувших в смятении своем, – они прошли мимо него; глаза их были закрыты, когда жизнь текла около них; они были мертвы здесь, и только смерть одну они обрящут там».

Не обошли вниманием этот вопрос и многие философы.

В частности, известен так называемый аргумент-пари Паскаля, который он выдвигал в пользу существования Бога, и следовательно, в пользу необходимости прийти к проайресису и отказаться от жизни в положении человека-терминатора.

Паскаль предлагает каждому держать пари, взвесив все шансы «за» и «против», как в азартной игре:

«Взвесим выигрыш и проигрыш в случае, что Бог есть… если вы выигрываете, то выигрываете все, если проигрываете, то не теряете ничего.

Без колебаний держите пари за то, что Бог есть, поскольку если вы поставите на то, что Бога нет, то ничего не выиграете в земной жизни, но проиграете возможность обрести жизнь последующую».

Итак, делайте ставку. В любом случае, лучше играть и иметь шанс выиграть, чем, оставаясь терминатором, уныло прозябать в светотени, со страхом ожидая неотвратимо приближающейся трагической развязки.

Беседа вторая
Между ангелом и бесом

Человек не способен постичь соединение духа с телом, а между тем это и есть человек.

Блаженный Августин

Одно древнее предание рассказывает нам о том, что для сотворения первых людей Богу понадобились песок и ил со дна морского.

…Никто из небожителей не мог погрузиться в пучину, поэтому Всевышний послал за необходимым ему материалом черта, наказав ему:

– Когда будешь брать, говори глубинам морским: «Не я беру, а Бог берет».

Черт нырнул, достиг дна, но в силу своей гордыни сказал:

– Не Бог берет песок и ил для сотворения человека, а я беру, – и начал скрести когтями дно, ставшее твердым как камень.

Так и не взяв ничего в глубинах, черт выплыл на поверхность и сообщил Богу, что морское дно не подчиняется божественной воле.

– Возможно, ты попросту забыл сослаться на меня, – сказал Всевышний. – Нырни-ка еще раз и обязательно скажи так, как я тебе наказал.

Но черт не был бы чертом, не будь он до крайности самонадеянным и упрямым. И во второй раз не захотел он сослаться на Бога, и вновь вернулся ни с чем, посинев от удушья и злости.

– Ну что ж, – сказал Бог, – ныряй в третий раз. Но учти, если ты и теперь не скажешь о том, что не ты просишь, а я прошу, ты погибнешь.

Черту ничего не оставалось, как выполнить волю Бога.

Бог успешно сотворил из глины и песка тела первых людей и оживил их своим духом.

Однако уже вскоре Создатель понял, что напрасно посылал нечистого в глубь морскую: люди унаследовали от черта любовь к себе и непомерную гордыню, и только дух, в них живущий, напоминает им иногда об их действительно божественном происхождении.

Присутствие в человеке двух противоположных начал – земного, или животного, и божественного – всегда актуальная тема для философов, богословов и писателей.

«Человек двойственное и противоречивое существо, – утверждал Николай Бердяев, – существо в высшей степени поляризованное, богоподобное и звероподобное, высокое и низкое, свободное и рабье, способное к подъему и падению, к великой любви и жертве, и к великой жестокости и беспредельному эгоизму».

Но сказать о том, что в человеке, в его плоти, преобладает животное начало и одновременно в нем присутствует нечто высшее, не сводимое к физиологическим потребностям и скорее отягченное ими, значит не сказать ничего нового, но только повторить то, о чем говорят веками. Поэтому, не повторяясь в цитировании, давайте попытаемся выяснить, какая же реальная истина скрыта в действительно противоречивых, буквально раскалывающих человека надвое, и оттого особенно драматичных, отношениях между его телом и душой, между желанием обладать всеми благами и «сокровищами» этого мира и стремлением быть выше и лучше, чем есть этот мир и жизнь в нем.

Наиболее точно с научной точки зрения (если так можно выразиться) проблему главной дуальности в человеке определил апостол Павел. В послании к Римлянам (7. 22–23) он писал:

«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих».

Закон – это программа, предусматривающая заранее определенные действия, процессы, явления и получаемый в конечном итоге результат. Таким образом, используя современную терминологию, можно сказать, что Павел сожалеет о том и сетует на то, что в нем, как в человеке, встретились и действуют две противоположные программы – низшая «в членах моих» и высшая – во «внутреннем человеке», представленном умом и душой-сознанием.

Чтобы понятнее были наши дальнейшие рассуждения о двух программах, заложенных в человеке, обратимся к простому примеру.

Еще на заре развития электроники известный специалист в этой области Грей Уолтер сконструировал механических черепашек – внешне практически точную копию их живых собратьев.

Черепашки живо сновали в вольере, да так ловко, что непосвященному наблюдателю вначале с трудом удавалось определить, что это не живые существа, а механические роботы. Когда черепашки испытывали «голод», то есть когда иссякал заряд питающих их аккумуляторов, они самостоятельно отправлялись на поиски «пищи» – источника подзарядки. Подключившись и «насытившись», черепашки с удвоенной энергией начинали двигаться по отведенной для них территории. Живя «самостоятельной» механической жизнью, они также выполняли и указания создавшего их «бога» – ученого, посылавшего им определенные команды с радиопульта.

Таким образом, чудо «жизни» механических черепашек основывалось на двух программах: внутренней – заложенной в компьютере их «тела», и внешней – передающейся с радиопульта.

Давайте зададимся вопросом: чем, собственно, человек отличается от черепашек Уолтера? Он также снует в отведенном ему жизненном пространстве, проголодавшись, «подзаряжается» и снова снует и снует по жизни, подчиняясь «закону в членах своих». Есть, правда, два вполне очевидных отличия.

Первое состоит в том, что механическая черепашка вообще не думает, а человек думает, что он абсолютно самостоятелен, и понимает, что он создан двумя «учеными» – своими родителями. Второе отличие заключается в том, что черепашки Уолтера не воспроизводят потомства. Однако это отличие не столь существенно: современные технологии уже дают возможность роботам создавать собственных «детей», хотя и обладающих на порядок худшими способностями и возможностями. Впрочем, дело лишь за временем, поскольку научный прогресс с каждым днем все ускоряется, и мы вряд ли удивимся, если уже совсем скоро грань между «механикой» и «биологией» станет практически неразличимой.

Человек как биологическое существо – это результат происходящей на Земле эволюции живой материи, частью которой он был, есть и будет всегда. В «членах» любой телесной формы живой материи, от микроскопической мушки до слона, очевидно присутствует программа, содержащая в себе два основных принципа (закона): первый – «выжить», второй – «размножиться», обеспечив тем самым выживание своего вида.

Для того чтобы выжить и размножиться, необходимо строго следовать опять же двум принципам: первый – «съесть», второй – «не быть съеденным самому». Не быть съеденным – это первостепенная задача, и потому во всех существах животного мира, и человек в этом не исключение, всегда главенствующим внутренним переживанием является страх, о котором мы будем говорить в одной из следующих бесед.

С возникновением и развитием цивилизации человек вышел из природы и перешел в новую среду обитания – социальную.

Поскольку внешняя реальность коренным образом изменилась, претерпел модификацию и биологический закон «выжить».

Современные люди в большинстве своем борются не столько за то, чтобы выжить, сколько за то, чтобы жить с максимальным комфортом. Но страх, как и в архаичные времена, все так же довлеет над ними, поскольку жизнь с комфортом всегда находится под угрозой.

Страх потерять здоровье и сбережения, страх перед неурядицами в семье и конфликтами на работе, страх за будущее детей и т. п. – все это, в конечном итоге, страх перед тем, что жизнь с комфортом будет нарушена или разрушена вовсе.

Страх и стремление не быть «съеденным» конкурентами – не утратить, но приумножить свое состояние – делают человека агрессивным, конфликтным в себе самом и вовне.

Аутос Эфа

«Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете, и не имеете, потому что не просите. Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений».

(Иак 4. 1–3)

Поистине, черепашки Уолтера счастливее человека: они не обременены страхом и не отягчены чувством зависти и злобы.

Страх и агрессивность – свидетельства того, что человек живет только по заложенной в нем, «в его членах», биологической программе, в которой принципы «съесть» и «не быть съеденным» являются главными и основополагающими. Перво-программный человек не воспринимает того, что говорит ему Великий Ученый, подлинный его Создатель, который не управляет им, как черепашкой Уолтера, но зовет его к себе, предлагает ему отказаться от жизни в страхе и агрессивности и жить в гармонии с самим собой и другими людьми, жить по Высшей программе, заложенной не «в членах», но во «внутреннем человеке», в душе-сознании.

Биопрограммный человек смотрит на живую природу и видит, как сильный съедает слабого, и переносит этот принцип в свою жизнь, и сам становится животным, лишенным даже самого элементарного человеческого подобия и, следовательно, человеческого счастья.

Едва слышимый голос в душе почти каждого из нас говорит: «Я не только тело и эгокомпьютер-интеллект, но прежде всего – душа-сознание». Но этого человеку недостаточно: он сомневается, ищет доказательства, подозревая, что он «воображает о себе» как о чем-то более высоком, нежели то биологическое и явно несовершенное существо, каким он является на самом деле.

«Выжить» – это главный закон для всей живой материи.

Однако в человеке, мы ясно это видим, эта программа дает сбои, и именно поэтому: человек – единственное существо на земле, которое способно сознательно отказаться от собственной жизни ради спасения других людей и того, что невещественно и не принадлежит миру – во имя веры, идеи и научной истины.

Таких примеров предостаточно и в прошлом, и в нынешнее время. Давайте обратимся к менее известным из них.

…Едва вступив на престол, царь персов Фейруз тут же повел свою рать на Хорасан – против правителя гуннов Ахшанвара.

Когда персидское войско подошло к границам, Ахшанвар сильно обеспокоился и созвал на совет своих министров и приближенных. И сказал один из них:

– О великий царь! Дай мне такое обещание, которое успокоило бы мою душу: дай слово, что позаботишься о моей семье, о малых детях и во всем заменишь им меня! А после прикажи отрубить мне руки и ноги и оставить меня на пути войска Фейруза. Когда мы встретимся, я сумею навлечь на него такие беды и напасти, которые приведут врагов к гибели.

– Но какая польза тебе, – прервал его Ахшанвар, – от того, что мы избегнем несчастий, если сам ты погибнешь и не вкусишь с нами плодов победы?

– Я уже достиг всего, чего желал в этой жизни, – отвечал царедворец. – Я твердо знаю: смерти не избежать, ее можно лишь немного отсрочить, так лучше увенчать свою жизнь достойным деянием на благо друзей и на зло врагам.

И вот с ним сотворили все, о чем он просил, и отвезли в указанное место.

Когда Фейруз со своим войском проходил мимо этого человека, он осведомился, что случилось с несчастным. А тот рассказал, что его изувечили по приказу царя Ахшанвара и что в отместку он при помощи разных ухищрений упросил добрых людей донести его до этого места, чтобы поведать персидскому полководцу, как можно победить Ахшанвара.

– Я укажу дорогу более короткую и лучше укрытую от врагов, чем та, по которой вы идете, – обещал он. – У этой дороги лишь один недостаток: придется два дня идти по пустыне. Зато вы быстрее окажетесь у самой цели и достигнете всего, чего желаете.

Фейруз поверил этим словам и двинул войско по указанному пути.

Его армия шла и шла, пока не очутилась в безводной пустыне, откуда, казалось, не было выхода. Только тогда стал ясен умысел мнимого доброжелателя.

Воины разбрелись по пустыне, тщетно пытаясь найти воду, и бо́льшая часть их погибла от жажды. Сам Фейруз с небольшой горсткой сподвижников уцелел, но был пленен Ахшанваром.

В другой хронике рассказывается о смерти знаменитого персидского суфия Мансура ал-Халладжа (857–922), которого казнили за то, что он учил о возможности единения духа суфия с Богом и под угрозой смерти не отказался от своих воззрений.

Вначале суфию отрубили ноги, затем руки, потом ослепили его, но он при этом продолжал улыбаться. Кто-то из мучителей сказал ему: «Прежде чем мы отрежем тебе язык, мы хотим узнать, почему ты улыбаешься». И он ответил: «Я улыбаюсь потому, что казнят кого-то другого. Тело, которое казнят, не есть я».