Текст книги "Чёрный археолог"

– Патрон…

– Не перебивай. Сейчас опять начнешь – не психолог, а конфликтолог. Какая, в сущности, разница? Я просто чувствую, что могу выговориться. Мне это нужно. Так вот, я всего лишь хочу, чтобы ты понял мои мотивы. Не считал бездушным монстром, убийцей и вообще гнусным типом.

– Но почему я?

– Понятия не имею. Я целенаправленно искал специалиста по Тау, а вовсе не духовника. Я, конечно, в Бога верю, но не до такой степени, чтобы священника за собой таскать. А ты паренек смышленый и в циничную скотину превратиться еще не успел.

Вашими бы устами, шеф, да медку навернуть! Я-то себя уже давно считал конченой сволочью. Это элементарно выжить помогало.

– Короче, не перебивай! – Пьер попытался затянуться сигарой, но та успела погаснуть, и он раздраженно принялся колдовать с зажигалкой. Выдохнул клуб дыма, откинулся на спинку кресла. – Тайна! Ты только вслушайся в звучание этого слова! За набором банальных звуков кроется настоящая бездна. Невозможно представить, сколько тайн скрывает мироздание. Мы песчинки на лике Вселенной. В этом бескрайнем пространстве скрывается столько всего, что дух захватывает. Да элементарно в доступном нам секторе столько загадок, что человеческой жизни не хватит, чтобы только их перечислить. Масштабы представить невозможно. Как ты думаешь, сколько цивилизаций сменило друг друга за те миллиарды лет, что существует Вселенная? Сто? Двести? Или тысячи? Их следы повсюду, нужно только знать, что и где искать. Есть люди, и не только люди, которые знают. Мне стоило больших трудов заслужить их доверие. Теперь и я знаю. Черные археологи – довольно замкнутая каста, и, раз в нее попав, уйти уже невозможно. Неизвестность влечет, манит, как… мечта, я не знаю. Это слаще плотских утех, никакой наркотический или алкогольный кайф не сравнится с тем незабываемым ощущением, когда удается хотя бы прикоснуться к очередной древней загадке. Когда ты понимаешь, что Вселенная неохватна и какая невообразимая бездна времен отделяет тебя от некогда живших разумных существ, оставивших свой след в истории. Вселенской истории. Вот она, единственно достойная цель – пополнить их ряды. Цивилизации приходят и уходят, волны разума сменяют друг друга, отправляя предшественников в забвение, но материальные их следы остаются. Навечно. И когда держишь в руках очередной инопланетный артефакт, невольно начинаешь задумываться, что за существа его сотворили. Каковы были их цели? К чему они стремились? Что хотели выразить, создавая этот предмет? И пусть ты никогда не узнаешь, на что они были похожи, но уже тот факт, что о них кто-то вспоминает, особенно спустя миллионы и миллиарды лет, делает их бессмертными. След в истории. Все остальное неважно.

Н-да, что-то шеф сегодня в философию ударился. Хотя, надо признать, звучит достаточно убедительно. Так и маячат перед внутренним взором соблазнительные образы древних сокровищ.

– Так вот, Паша. Я поставил себе цель – оставить такой же след. Знаю, смахивает на бред сумасшедшего, но чем это хуже, допустим, стремления к абсолютной власти? Или скопидомства, когда каждую копейку несут в банк? Или желания устроить мир во всем мире? Моя цель, между прочим, куда гуманнее прочих. Я не собираюсь менять жизнь окружающих, как те же политики. Я не собираюсь никого лишать кровно заработанных грошей, спекулируя на бирже или провоцируя обвал валют. Я всего лишь хочу оставить по себе память. Материальную, а не в виде народной молвы. Эпос существует ровно до тех пор, пока существует создавший его народ. Так что плевать на устное творчество. Я хочу создать нечто такое, что останется в веках и будет принадлежать всем, независимо от происхождения и расы. Нечто грандиозное.

– Похвальное желание, патрон, – не удержался я от колкости. – А как это осуществить, вы думали? Хотя бы приблизительный проект есть?

– Вот в этом-то вся проблема, – сразу же сник Пьер. – Я долго думал над этим. Очень долго. И пришел к выводу, что сначала нужно изучить опыт предшественников.

– Поэтому занялись археологией?

– И поэтому тоже. Но в первую очередь из-за возможности прикоснуться к тайне. Ладно, – Пьер одним глотком выхлебал остатки коньяка и снова пыхнул сигарой, – это все лирика. Задача-максимум, так сказать. Но есть и более приземленные цели. Например, как ты думаешь, какая тайна сейчас наиболее, скажем так, актуальна?

– Первые?

– Бинго! – Шеф пару раз хлопнул в ладоши, изобразив жидкие аплодисменты. – Это самая свежая, и десяти тысячелетий не прошло, загадка. И она теоретически вполне поддается решению. Неудивительно, что все специалисты именно ей уделяют повышенное внимание. Кроме того, Первые, в отличие от более древних наших предшественников, нам относительно понятны. Равно как и их технологии. И из этого факта проистекает закономерный интерес к ним.

– Ага, и артефакты на черном рынке весьма ценятся…

– Именно. Черные археологи кто угодно, но только не благотворительная организация. Все решают деньги, сколь бы банально это ни звучало. А деньги можно сделать либо на антикварных ценностях – причем еще большой вопрос, что именно таковыми считать, – либо на полезных артефактах, например образцах технологий. Я, как ты понимаешь, комбинирую оба этих способа, но больше тяготею к наследию Первых. Любопытство – страшная сила. И занимаюсь этим вопросом с самого начала… э-э-э… профессиональной деятельности. И вот теперь мы плавно переходим к основному вопросу повестки дня.

– Я весь внимание, патрон.

– Не паясничай. Так вот, последние три года я занимался подготовкой к самой на данный момент крупной экспедиции в моей карьере. Подбирал команду, копил деньги, запасался оборудованием и всем необходимым. Теперь наконец время пришло. В самом первом походе за пределы Сферы Человечества я наткнулся на древний корабль. Скорее всего, это был один из первых разведчиков Тау, очень уж архитектура характерная. Не суть важно, в общем. Добычи особой эта находка не принесла, все, чем удалось поживиться, – некоторое количество записей на кристаллоносителях да прочий хлам, не имеющий даже антикварной ценности. Короче, брать мы ничего не стали, просто зафиксировали факт находки и потом передали информацию таурийцам, за чисто символическую плату. Но один из кристаллов я все же оставил себе. Расшифровка информации заняла больше года, но в итоге мне удалось получить удобоваримый текст. Чтиво, должен признать, весьма увлекательное – нечто вроде сборника древних легенд. Все вполне стандартно, но в одном из файлов речь шла о некоем Ковчеге. Что это за объект и с чем его едят – неясно. Но согласно мифу он содержит некую технологию, способную даровать власть как над живой, так и над неживой природой. Причем власть практически неограниченную. Не знаю, насколько правдива эта информация, скорее всего, очередная сказка, но в этой легенде содержатся недвусмысленные указания, где именно нужно искать Ковчег. Уже один этот факт заслуживает особого внимания. Бог с ней, с технологией. Если даже удастся отыскать банальный корабль Первых, это уже будет хорошо. Такой добычей не каждый может похвастаться. Да что там – не каждый! Случаи обнаружения достаточно хорошо сохранившейся космической техники Первых можно по пальцам пересчитать! Куда чаще находят развалины на планетах. А тут целый корабль. Игра однозначно стоит свеч.

– Патрон, а вы уверены, что какой-то непонятной легенды достаточно, чтобы тащиться в дикую даль без малейших гарантий? – хмыкнул я.

– Уверен. К тому же у меня есть подтверждение. – Пьер странно на меня покосился и уточнил: – Теперь есть.

– Так мы за этим к господину Ма ходили? – дошло-таки до меня.

– Да. Я случайно наткнулся на обрывки текстов, которые выложил в Сеть его представитель. Старый Ма, чтоб ты знал, был одним из самых известных коллекционеров. Его собранию артефактов Первых мог любой позавидовать. Теперь, правда, львиная доля его сокровищ моя… Впрочем, неважно. Та самая друза кристаллов, которую он отказался продать, не что иное, как информационный накопитель. Не знаю, где он его взял, но данные там содержатся весьма любопытные, в том числе и информация о Ковчеге. И я теперь с уверенностью могу утверждать, что это именно корабль. Причем корабль огромный. А возможно, и целая космическая база. Как тебе перспектива?

– Дух захватывает, если честно, – подыграл я шефу. – Мне нужно знать что-то еще?

– Да. Судя по косвенным данным, объект находится где-то на границе сектора Тау. И там очень легко нарваться на всяческих лихих ребят. Это я уже молчу про их Патруль. Поэтому мне и понадобился специалист твоего профиля.

– Думаю, вы не ошиблись в выборе, патрон, – вздохнул я.

– Что-то не вижу энтузиазма.

– С моей деятельностью на дипломатическом поприще у меня связаны далеко не лучшие воспоминания, – поморщился я. – Не думал, что снова придется браться за старое. Но от судьбы, видимо, и впрямь не уйдешь.

– Так ты согласен отправиться со мной?

– А куда я денусь? Мне показалось, что мы выяснили это еще утром.

– Ладно, Паша, не заводись, – поднял Пьер руки в примирительном жесте. – Ты мне реально нужен. Другого специалиста за оставшееся время я уже не найду. Текущий рейс последний. Когда прибудем на Брод, займемся подготовкой к экспедиции. Нужно будет найти еще кое-каких спецов, это займет пару месяцев, не больше. А потом в путь.

– У меня есть одно условие, патрон.

– Я, собственно, не сомневался, – ухмыльнулся шеф.

– Я хочу, чтобы, когда мы отправимся на поиски вашего Ковчега, моя помощница осталась в пределах Федерации. И это не обсуждается. Даже если она будет сопротивляться.

– Ты все-таки в нее втюрился! – изобличающе ткнул в меня пальцем Виньерон. – А она молодец, между прочим. Хорошо, условие принимается. Все равно примерно половина команды останется на Броде, особенно из числа обслуживающего персонала. Так что как-нибудь от твоей Женьки избавимся.

– Я надеюсь на вас, патрон.

– Ладно, с этим разобрались. Но у меня есть для тебя еще одно поручение. – Шеф наконец перестал мусолить сигарный окурок и аккуратно забычковал его в массивной пепельнице. – Ты, конечно, будешь смеяться, ведь таких совпадений не бывает… Короче, Тарасов – один из тех спецов, которых я собирался найти в самое ближайшее время.

– Да ладно!

– Не перебивай. Мне на него дали наводку еще полгода назад, но тогда он безвылазно торчал на Ахероне, и добраться до него не было никакой возможности.

– А чем это он так знаменит? – с показным безразличием поинтересовался я.

Чует мое сердце, здесь что-то не так. А интуицию я уже давно игнорировать перестал – себе дороже, убедился на горьком опыте.

– Помнишь, лет пять назад шумиха была? Возвращение изолированного мира Фронтира в лоно Федерации? Как раз тогда удалось восстановить связь с системой Риггос-2. Ахерон – ее столичная планета. Там сохранилось население, пережившее атаку легорийцев. Случай на данный момент беспрецедентный. Так вот, Тарасов – на тот момент еще капитан-лейтенант – первый разведчик, проникший на планету. Он сумел убедить местное правительство пойти на контакт с федералами, но суть не в этом. Ахерон оказался еще одним полигоном Первых наряду с Землей и Легорией. Это установлено точно, правда, информация засекречена. Тарасов нашел на планете полуразрушенную базу Первых. Кое-какие образцы там сохранились, плюс обнаружилось несколько кристаллоносителей. Это событие породило первую волну интереса к Первым. Черный рынок буквально бурлил какое-то время, потом ажиотаж пошел на спад. Все устаканилось, но ненадолго. Буквально через пару лет технологии Первых всплыли уже на Нереиде. Об этом тоже мало кто знает, но, насколько мне удалось выяснить, полученные Тарасовым в ходе разведывательной миссии данные легли в основу исследований целого лабораторного комплекса, затерянного среди островов Южного полушария планеты. А это тот еще лабиринт, надо сказать. Короче, яйцеголовые сумели восстановить кое-какие технологии в сфере клонирования, через что получили неприятности на задницы. Никто толком не знает, что стряслось, но какие-то левые типы напали на комплекс и попытались вывезти оборудование и образцы. Поговаривают, что к этому причастна компания «Внеземелье». Поговаривают также, что они что-то обнаружили на Находке.

– Там же сейчас карантин, – удивился я.

– Ага, именно поэтому и карантин. Тут тоже история темная. Но вернемся к нашим баранам. Заваруха на Нереиде получилась знатная, комплекс вместе со всем персоналом сровняли с землей. Выжили двое, но про них вообще ничего не известно. Удалось лишь выяснить, что их спрятали на Ахероне. И Тарасов с ними контактировал. Это уже вторая причина, чтобы привлечь его к сотрудничеству. Наводку на него дали надежные люди, имевшие непосредственное отношение к «Внеземелью». Операцию по захвату мы готовили больше месяца. Представь мое разочарование, когда выяснилось, что ранее недоступный Тарасов с Ахерона улетел. Но в пункт назначения не прибыл. Исчез по пути.

Ага, засада.

– Это несколько нарушило мои планы, – продолжил Пьер, – поэтому пришлось переключиться на покойного господина Ма. Каково же было мое удивление, когда мы обнаружили неуловимого Тарасова у него в подвале! Возникает закономерный вопрос: зачем он понадобился азиатам?

– Могу дать не менее закономерный ответ, – фыркнул я. – У вас, патрон, есть конкурент.

– Думаешь? Впрочем, это логично. Если уж я сумел раздобыть такие сведения, почему они не могли попасть к кому-то еще?

– Вспомните Босуорт-Нова, – подлил я масла в огонь. – Кто пытался перехватить Джейми? Правильно, местная мафия при поддержке якудза. Тот японец в лесу, помните?

– Выходит, кто-то на Сингоне пытается нас опередить, – задумчиво выдал Виньерон. – И, судя по кое-каким признакам, этот «кто-то» – один из кланов якудза. И они явно не поставили в известность руководство. Потому что верховодят там сейчас китайские семьи. А ситуация такова, что между этническими группировками в любой момент может вспыхнуть война. Вспомни хотя бы юного Хикэру. И Нобору мне о чем-то подобном намекал.

– Нам нужно спешить, патрон.

– Кто бы спорил… Но и вслепую тыкаться смысла нет. Тогда тем более необходимо склонить Тарасова к сотрудничеству. Он нам необходим и как эксперт, и как выход на тех двоих, что спаслись на Нереиде. Они еще более ценные источники информации. Ты понял, Паша?

– Не думаю, что смогу, – помотал я головой. – Тарасов тот еще тип, мне одного разговора хватило.

– Ты психолог, тебе и карты в руки, – ухмыльнулся шеф. Правда, ухмылка получилась довольно-таки хищная. – Или придется его принудительно пропустить через мнемосканер. Хочешь взять грех на душу?

Чертов Пьер! Знает, на что давить.

– Ладно, патрон, я попробую…

– Попробуй, Паша, попробуй. И постарайся не затягивать.

– Хорошо, патрон. И еще хотелось бы очертить, так сказать, рамки дозволенного.

– А, вербовать так вербовать! – рубанул рукой воздух шеф. – На твое усмотрение. Все равно, если не договоримся, в «мозговерт» его. Что очень нежелательно.

Где-то в гиперпространстве, борт лайнера Magnifique,

6 июля 2541 года, день

От Виньерона я ушел в несколько растрепанных чувствах. С одной стороны, участвовать в явной авантюре ох как не хотелось, с другой – а куда деваться? Я теперь повязан, и альтернатива одна, причем не самая приятная. Плюс Женька. Та еще проблема, между прочим. Несколько скрашивал мое положение тот факт, что Тарасов тоже попал как кур в ощип. И было бы логично рассматривать его в качестве потенциального союзника. С этой точки зрения поручение Пьера пришлось весьма кстати – под шумок можно совершенно спокойно общаться с пленником, не вызывая подозрений. Собственно, а что откладывать? Не дожидаясь остановки лифта, я подкорректировал место назначения и вскоре вновь оказался в храме медицины. Док Шульц препятствовать не стал, благо обед и дневные процедуры уже закончились, и мне оставалось лишь пересечь короткий коридор и войти в палату.

Тарасов моему появлению слегка удивился – соскучиться он еще явно не успел, – но и возмущения не выказал. Я без лишних слов устроился на отменно неудобном пластиковом табурете, как Пьер давеча, и принялся сверлить пациента тяжелым взглядом. Никакой особой цели я этим не преследовал, просто хотелось посмотреть на реакцию. И та не заставила себя долго ждать.

– Ты меня загипнотизировать собрался? – ухмыльнулся Тарасов через пару минут. В молчанку играть ему быстро надоело, как я и предполагал.

– Думаешь, прокатит? – не остался я в долгу.

– Вряд ли, – хмыкнул он. – Но ощущение забавное. Так меня еще никто не колол. Обычно сразу по морде норовили заехать.

– Думаешь, прокатит?!

– Но-но, я бы попросил! – уже откровенно рассмеялся пленник. – Я сейчас не в той форме, да и настроения нет, честно говоря.

– Ну так я попозже зайду.

– Можно, конечно, – окинул он меня задумчивым взглядом. – Только, боюсь, я в заведомо проигрышном положении. Меня ведь все равно просто так не отпустят?

– Лично я тебя не держу, – безразлично пожал я плечами. – Но Пьеру ты зачем-то нужен. Поэтому, как человек, довольно близко с ним знакомый, советую…

– Э-э-э… стесняюсь спросить… а вот это ваше близкое знакомство, оно какого рода?

Опа! И кто тут кого на вшивость проверяет? Задавив в зародыше рванувшую откуда-то из глубины души ярость, я как можно незаметнее выдохнул и продолжил как ни в чем не бывало:

– Советую пойти ему навстречу. Для здоровья полезней.

– Думаешь? Но мне всегда казалось, что венерические заболевания его отнюдь не прибавляют.

Я дернулся было, но в очередной раз взял себя в руки и остался сидеть, даже в лице не переменился, проигнорировав ехидный взгляд. Чем не повод для гордости? Тарасов, кстати, мою выдержку тоже оценил. Правда, это не помешало ему с огромным удовольствием закончить фразу:

– Так что извини, братан, это без меня.

Н-да, не ошибся я в нем. Тяжелый человек. Надо что-то делать, но вот что? Ну-ка, а что на этот случай говорит наука конфликтология? Налицо межличностный конфликт, или, по крайней мере, попытка его развязать. В данной конкретной ситуации некий Тарасов, несмотря на свой статус пленника, придерживается активной стратегии, а я, так уж вышло, пассивной. Меня такое положение дел не устраивает. Посему надо перехватывать инициативу. Приспособленчество не поможет – это откровенный уход от проблемы. Но и деструктивный характер действий, как у неугомонного пациента, тоже не выход – такая ситуация может завершиться только дракой. А он, судя по всему, как раз и пытается ее спровоцировать. Итог – конфликтная ситуация разрешается в пользу моего оппонента. Нет, мне профессиональная гордость не позволит так позорно слиться. Я хоть личность и психически неустойчивая (не по своей вине, надо признать), но к усугублению осознаваемых трудностей совсем не склонен. Конструктивная стратегия наш выбор. Драться я не хочу. На контакт пленник не идет. Угрожать бессмысленно. Остается что? Правильно, высмеять его. Конечно, и в этом случае потасовка весьма вероятна, только словесный поединок сольет уже он. Что, собственно, и требуется. Ну а если не поведется, то честь ему и хвала.

– Вы хотите поговорить об этом? – тоном заправского психоаналитика поинтересовался я, выгнув бровь. Жаль, обстановка не совсем соответствовала. Впрочем, определенные аллюзии все же были.

– Знаете, доктор, когда я был маленьким, – начал Тарасов, сложив руки на животе и закрыв глаза, – я, как бы это помягче… подвергся насилию. Он был огромный и лохматый, его звали Тедди. Мы жили с ним душа в душу лет до четырех, спали всегда только вместе, а потом он превратился в монстра!

– Не улавливаю связи с подсознательным страхом венерических заболеваний, – глубокомысленно изрек я, выслушав его тираду. – Может, припомните еще что-то? Например, вас преследовала надувная женщина-вампир, или, я не знаю, у вас была боязнь примерочных кабинок в магазинах?

– Не припоминаю, доктор. Может, еще раз гипноз попробуете? У вас сразу такое лицо забавное становится, как у какающей собаки.

– Вы хотите поговорить об этом? – прищурился я.

Несколько секунд мы пожирали друг друга не самыми дружелюбными взглядами, а потом одновременно заржали. Не помню, чтобы меня раньше так на «ха-ха» пробивало. Но каков гусь! Такой сам кого хочешь до белого каления доведет, а я тут его на вшивость проверять взялся! Отсмеявшись, я коротким жестом отослал встревоженного санитара, явившегося выяснить, по какому поводу ржач, и прочистил горло.

– Надеюсь, больше к вопросу о половых извращениях возвращаться не будем? – поинтересовался я, перехватив взгляд Тарасова.

Тот успокоился даже раньше меня, и сейчас в его глазах не читалось и тени насмешки.

– А ты хочешь? Любой каприз за ваши деньги.

– Не начинай снова, а? – поморщился я. – Давай серьезно. Я просто выполняю свою работу, ничего личного.

– Выполняй, кто против? – пожал плечами Тарасов. – Только меня не доставай, хорошо?

– Я вообще-то по делу. И, если честно, думал, что у тебя будет много вопросов.

– Я пленный, какие, на фиг, вопросы? – резонно удивился мой собеседник. – Или ты ждал, что я начну выпытывать, когда кормежка? И когда прогулка? Так оно само собой прояснится, когда время подойдет.

– То есть насчет твоего… э-э-э… статуса вопросов нет?

– Пожалуй, есть один, – кивнул Тарасов. – Этому твоему Пьеру доверять можно? То, что он сказал, соответствует действительности? Или он мне лапшу на уши вешал?

– Думаю, конкретно в этом вопросе можно. Другое дело, а можешь ли ты доверять моему мнению? Кстати, могу соцопрос провести среди членов экипажа.

– Спасибо, доктор! – не остался в долгу пленник и добавил с неприкрытым сарказмом: – Придется, видимо, все же воспользоваться гостеприимством господина Виньерона.

– Это пока что не гостеприимство, – покачал я головой. – Это больничная палата. Как только док тебя выпустит, сразу приходи ко мне, будем решать с жильем. Вторая пассажирская палуба, там спросишь координатора по работе с пассажирами. А я, пожалуй, больше тебя беспокоить не буду.

– И на том спасибо, – хмыкнул Тарасов. – Как только, так сразу.

– Ладно, бывай.

Выбравшись в коридор и убедившись, что ехидный пленник меня не видит, я задумчиво почесал в затылке. Вроде бы и пришли к какому-то консенсусу, а вроде бы как и при своих остались. Чувствую, намучаюсь я с этим типом… С другой стороны, если удастся с ним договориться дружить против Пьера… Мечты, мечты, как вы прекрасны! Ладно, еще не вечер.

На выходе из медотсека я снова столкнулся с доктором Шульцем. В самом прямом смысле слова, между прочим: задумавшись о высоком, я буквально налетел на медика. Правда, своротить довольно массивного дока не получилось, и я недоуменно отпрянул, перехватив его насмешливый взгляд.

– Пообщались, Пауль? – поинтересовался он, кивнув на дверь в торце коридора.

– Можно и так сказать, – вздохнул я. – Док, как вы с ним справляетесь? Язва, а не человек.

– Да? А мы неплохо ладим, – удивился врач. – Таких бы пациентов почаще. Лекарства принимает, процедуры не игнорирует, систему жизнеобеспечения не отключает. Душка, в общем. Чувствуется опыт.

– Ладно, док, всего хорошего, – попрощался я и шагнул в кабину лифта.

Разговаривать ни с кем не хотелось – переборщил я уже сегодня с этим делом, а потому решил отсидеться до конца рабочего дня в собственном кабинете. В идеале вообще ото всех бы запереться и инфор вырубить, но за неимением гербовой, как говорится…

В приемной, за исключением примерного помощника в лице Евгении Сергеевны, никого не было, и я вознамерился было нырнуть в кабинет, но наткнулся на холодный взгляд девушки и резко остановился. Черт, похоже, снова придется использовать профессиональные навыки. Жаль только, что применительно к ней они, как правило, бессильны.

– Меня никто не спрашивал? – для проформы поинтересовался я, чтобы хоть как-то начать разговор.

– Нет, босс.

Опа! Похоже, тут задачка потруднее, чем с несговорчивым Тарасовым. Льда в голосе девушки хватило бы, чтобы наморозить нехилых размеров айсберг. Правда, с эмоциями она справлялась не очень хорошо – плотно сжатые губы ее едва заметно дрожали. Вот только непонятно, от гнева или обиды. Впрочем, одно другому никак не мешало.

– Может, поговорим? – предпринял я еще одну попытку.

– Как скажете, босс.

Н-да, градус если и повысился, то незначительно. Я раздраженно прошелся перед ее столом туда-сюда и наконец выдал:

– Объясни мне, в чем проблема.

– А вы так и не поняли, босс?

Я собрался было ляпнуть что-то про критические дни, но вовремя опомнился и лишь покачал головой, мол, вообще без понятия.

– Значит, никакой проблемы нет, – заключила Евгения и уткнулась в монитор, демонстративно меня игнорируя.

Я постоял еще немного, тщетно пытаясь дождаться пояснений, понял, что дело дохлое, и прошел в кабинет. Уловив отчетливый звук удара кулаков по столешнице, прислушался, оставив дверь неплотно прикрытой. Следом задребезжала по полу кофейная кружка, потом до слуха донесся легкий топот и громкий хлопок – судя по всему, Женя со всего маху впечатала створку в косяк. Интересно, чего это она так разбушевалась? Вообще, на нее непохоже – оставить рабочее место в самый разгар дня. Н-да, или я совсем идиот, или одно из двух…

Мысленно послав все проблемы далеко и надолго, я развалился в кресле, но сегодня оно почему-то показалось мне отменно неудобным. Раздраженно поерзав, но так и не устроившись толком, я от души выматерился и отправился в каюту. Может, хоть в кровати расслаблюсь…