Текст книги "Конец подвигам. «Мочало пути»"

Глава двадцать третья «Небоскрёб! Заходите, дверь открыта».

Мы подошли к дому. Высотка стоит на возвышении. Надеюсь, это спасёт меня. А лава уже начинает подступать со всех сторон, окружив здание, словно малюсенький островок в океане. Ужасная мысль закралась в мою голову. «На этом островке последней надежды нашли своё укрытие самые отчаянные и маргиналы. В этой высотке сконцентрировались все оставшиеся городские буйные долбонаты». В моей голове это прозвучало созвучно с карбонатом. «Ох, как же хочется есть…».

Парадная, как обычно, охраняется непобедимой дверью. И, естественно, эту дверь не открыть, не выломать. Но на всякий случай я помучился, чтобы не оставалось сомнений, что все мои усилия бесполезны. Весь этот дом, словно сейф, в котором хранится элита общества. Хранилась. Вся элита сбежала и попряталась в противоядерных убежищах. Теперь этот сейф хранит разные отбросы.

Но к любому сейфу можно подыскать шифр. Как и в любой коробочке, можно сделать дырочку. На счёт дырочки мне понравилась метафора. Возможно, в этом и есть выход. То есть вход. Проламывать стену я не стал. Да у меня и не получилось бы. Я увидел окно… Стеклопакет разбить тоже солоновато, но это хотя бы возможно.

«Чем орудовать?». Ну чем… Для этого дела самый популярный инструмент – кирпич. Но кирпичей вокруг не оказалось. Это же Элитный дом. Вокруг огороженная, причёсанная газонокосилками и благоухающая в любое время года территория.

«Блин…». Оказалось, и окно разбить для меня не представляется возможным.

Ну и ладно. Ну и пусть так. Я, в конце концов, не вандал, чтобы окна бить. Лучше обойду здание кругом и поищу открытые окна. В здании точно кто-то должен быть. А поскольку света нет, не работают кондиционеры, и вентиляция тоже наработает. Не знаю, зависит ли вентиляция от электричества. Не специалист в этом вопросе. Но для надёжной уверенности, что у меня всё получится пусть будет так. Я давно понял, что убеждать себя в успехе необходимо для пользы дела.

Я снял с себя футболку и разорвал её на две части.

– Гриша, – я поставил мальчика перед собой, – сейчас я сделаю маску и одену её на твоё лицо. Не снимай её, пожалуйста. Иначе задохнёшься. – Предупредил я мальца.

Ту же операцию я проделал со второй половиной футболки, но уже для себя. Лава окружила островок, и в воздухе сильно запахло гарью. При таких обстоятельствах найти открытое окно сократилось до одного процента.

Я взял Гришу за ручку, и мы пошли с ним вдоль стены высотки. И, о чудо… Хотя чуда в этом никакого нет. Как-то внутрь дома всякие отбросы должны попадать. И они уже там. Ждут меня.

Не прошли мы и пятидесяти шагов в глаза бросилась паутина разбитого стеклопакета с дырой по середине. Неровные фрагменты паутины каймой обрамляли вход через тройной стеклопакет. Кто-то сильно постарался, и ему удалось разбить стекло своей тупой башкой.

Ну и ладно, мне на руку. Я подсадил Гришу. Он потянул руки к разбитому окну, но так ничего и не сделал. Остался сидеть у меня на плечах. Наверное, побоялся порезаться, а может, испугался оказаться один в пустой комнате. Но времени ждать больше у меня не было. Едкий запах серы проник сквозь мою маску, и мне просто стало нечем дышать. Тоже наверняка чувствовал и маленький Гриша.

«Приготовься!». Я перехватил ребёнка и закинул его в разбитый проём. Просто закинул, как котёнка, в надежде, что он приземлится на ноги. «С-с-сухофрукты… А меня подсадить некому».

огляделся. Нет ничего, что можно было бы подложить в качестве ступени. Ни сраной скамейки, ни урны. Что за элита здесь жила такая? Наверно, срали прямо на улице, а за ними по пятам, по следам всякого гаша, который они за собой оставляли, ходил уборщик и сразу всё подчищал. «Охреневшая буржуазия». Осталось только одно. Чтобы не угореть, попытаться допрыгнуть, схватиться, подтянуться и забраться внутрь. Главное, без рук не остаться. Там полно осколков.

Всё надо делать быстро. Я снял с лица маску и намотал на ладонь. Вторая рука осталась без защиты. А дальше, стараясь не вдыхать угарный газ, я сделал так, как запланировал. Подпрыгнул, ухватился, подтянулся и нырнул внутрь. Головой вошёл в помещение.

«Мне везёт, мне везёт. Я сам не верю, как так получилось. На руках ни ссадины. И ни одной стёклышки не прилипло. Ой, бл…! Откуда столько крови? Я что, распорол живот. Мне не везёт, мне не везёт». Я отёр своё брюхо той же тряпочкой, которая ранее служила мне маской, а до этого футболки. Остатками стела на кромке оконной рамы я оставил след от низа живота до груди. «Думал руки на раме оставлю, а чуть пополам не кончился». Но вроде обошлось. Раны не глубокие, хоть и много крови. Хорошо себя располосовал. Ничего, скоро кровь засохнет, закупорит раны. Теперь надо искать подходящее жилище и желательно на последних этажах. В комнате с разбитым окном мы долго не протянем.

«А где малышок?». Гриша снова пропал. Может, ему просто нечем было здесь дышать, и он вышел. Только так. Других вариантов не может быть. У меня у самого уже гортань разъедает от едкой гари.

Я попытался встать и в этот момент обратил внимание на свою обувь. «Ах-ху-ху-ху…». Когда я спрыгивал со ступени, тонущего в лаве Икаруса, я вскользь прошёлся левой ногой по адовой гуще. И теперь я узрел последствия. Кроссовок расплавило и припаяло к моей ноге. Намертво. Но саму ногу не прожгло. «А-а, ну тогда норм. Просто буду носить этот кроссовок, пока сам не отвалится».

Я встал и вышел из пустой комнаты. Эта комната была уже разорена тем, кто разбил окно и залез сюда первым. Скорей всего, это была группа людей. Надо рассчитывать, кого в этом доме можно встретить. Из комнаты я сразу попал в большой зал. Типа гостиная, совмещённая с прихожей или столовой. А может всё сразу.

– Э-эй. Гриша. Ты где? – позвал я ребёнка.

Ответа никакого не последовало. Но я услышал звуки: шорканье, шушуканье и, мне показалось, даже чьи-то голоса. Я прошёл дальше, и мне открылась картина застолья. За столом сидели мужики и ели. Они тоже увидели меня и отложили приборы. Уставились на меня.

– Ещё незваный гость, – сказал один, но не мужским голосом. Это была женщина с короткой причёской и в мужском пиджаке. Хотя определи попробуй, где мужское, где женское.

– Здрасте, – поздоровался я. – Где мой ребёнок? – сразу поставил интересующий меня вопрос.

– Какой ещё ребёнок?

– Где ребенок?! – повторил я, угрожая своим голосом.

– Нет его здесь разве вы не наблюдаете?

– Его здесь нет, потому я спрашиваю. Где мой ребёнок? – повторил я прежним тоном.

– А как его зовут, а? – ерничая спросила женщина в пиджаке.

– Гриша. Где он?

Мужик, который сидел рядом с короткостриженой дамой, закатив глаза на недовольном лице, покачал головой.

– Мы таких не видали, – ответила дама, транслируя то, что показывает рядом сидящий мужик.

– Вы сказали, ещё один гость. Он был здесь. По-другому из комнаты не выйти.  Где ребенок?

– Здесь есть и другие гости. С чего вы взяли, что мы имели ввиду вашего сына?

– Да? Тогда простите. – Задумался я. «Ведь действительно такое возможно». – В таком случае, может вы мне подскажете, где эти другие гости.

– Да. Если вы так просите, то подскажем. Она тут. Незнакомка. Впрочем, как и Вы, незнакомец. Разбили окно и влезли в наш дом.

– Извините. Все другие варианты заканчивались летальным исходом.

– Мы бы открыли дверь …

– В вашем доме есть свет? – я уже хотел обрадоваться.

– Нет. Но у нас есть ключ от парадной.

– А-а. Ну, на будущее буду знать. Спасибо. (Я не стал продолжать беседу с дамой в пиджаке и говорит ей, что подох бы, пока дождался их у закрытой двери. Мне хотелось поскорей найти Гришу. Не случилось бы с ним беды).

Я поспешил найти эту незнакомку. Я уверен мой мальчик с ней.

Квартира оказалась лабиринтом. Из огромного зала тире гостиной я попал в длинный мрачный коридор. Освещения почти не было. Лишь немного света доставалось от зала. «Чёрт! …» я расшиб колено. В темноте не заметил клумбу с декоративной галькой. «Нахрена-а-а? – растёр я колено при этом, грубо выражаясь. –  И так коридор узкий. Ловушка для плечистой свиньи. Ещё и клубы…!».

Впотьмах я разглядел четыре двери и уж совсем по одним очертаниям понял, где находится выход из квартиры.

Ну что, Мой малыш точно должен быть в одной из этих комнат. Я смело распахнул первую комнату, и мне пришлось непроизвольно зажмуриться.

Резко, из полумрака коридора я окунулся в ванну, полную света. Я действительно ослеп на две секунды. И да, это действительно была ванная комната. Приличная комната для совмещённого санузла. Два окна с жалюзями на противоположной от двери стене.

Когда зрение ко мне вернулось, я увидел всё в деталях. На подвесном унитазе из червонного золота спала женщина. Она была прекрасна. Её голые смуглые бёдра отбрасывали блеск, и было больно смотреть, но очень хотелось сделать шаг и увидеть полную картину. Манящее чувство завладело мной.

Это странно. Я не из тех, кто любит подглядывать за женщинами, когда они сидят на унитазе. И за мужчинами. И вообще, я не люблю подглядывать. Да я этого никогда и не делаю. Моя тупая задумчивость спасла меня от странного влечения. Рядом с унитазом можно дотронуться рукой огромная ванна типа джакузи. В нём на матраце сидит другая женщина. Не менее прекрасная, а может и более. Определить я этого не смог. И если от женщины, которая уснула на унитазе, свет отскакивал солнечными зайчиками, то от женщины в джакузи он исходил. Она действительно как будто источала свет. Я вдруг заметил, что пялюсь на её голые белоснежные сиськи с коричневыми и набухшими, как черешня сосками. С невероятным усилием воли подняв свои глаза, я встретился с ней. В долю секунды она просто застрелила меня, моргнув два раза. «Что я за олень? Надо было постучаться, прежде чем врываться». Стало мне стыдно за своё поведение. Пускай вокруг обрушения. Пускай черти на улицах города враждуют с всадниками Апокалипсиса. Пускай земля извергает из своего сердца лавовые потоки. Пускай крах мира и скоро всё будет кончено. Но последнее в себе от благородного человека я должен сохранить. «Врываюсь к женщинам в уборную, как последний хам».

– Да-а… – протянула белокурая женщина из джакузи, как будто бы отвечая на моё мысленное нравоучение самому себе.

Кажется, я ничего не говорил. Ну да и ладно. Я быстро извинился и закрыл за собой дверь. Теперь я ещё долго буду вспоминать эту неловкую встречу.

Дверь во вторую комнату на очереди. Возможно, там загадочный гость, который, по моему предположению, забрал моего ребёнка. Я с неприязнью дотронулся до дверной ручки, которая походила на собачий член. Я даже невольно вспомнил ту тощую, кривую, то есть слепую, с которой мне предлагал потрахаться её мужичок. «В эту дверь я точно стучаться не буду», подумал я, что могу там встретить одних извращенцев.

Осторожно повернул ручку, чтобы не пугать момент неожиданного появления.

– А что, закрыто что ли? – с огорчением на ситуацию проговорил я. – Эй… Откройте! – постучал я по полотну двери. – Есть там кто-нибудь?

Ответа не последовало. Но и вариантов у меня особо было не раскидаться. Я приложился к двери плечом.

Сначала было больно. Хорошая дверь, натуральный массив, наверное. Второй раз долбить своим плечом дверь тире стену я не стал. Решил просто повиснуть на ручке. Мне показалось проще сломить замок. И действительно получилось. Я повис на дверной ручке. Пару раз качнулся и грохнулся под дверью. Ручка оказалась у меня в руках.

С пинка я отбросил со своего пути дверное полотно. Дверь распахнулась, её поймал магнитный ограничитель. Я попал в комнату. Человек с удивлённым взглядом поприветствовал меня упавшей с плеч головой. Затем, взяв себя за волосы, он поднял голову. Рукой, при этом, он не перестал держаться за волосы. Наверное, побоялся, что вслед за головой и туловищем опрокинется на пол. Из одного его глаза выскочила линза и встала поперёк. Смотрелась как пуговица. Он сам выглядел как сильно потрёпанная тряпичная кукла.

Кроме окна, стола и дивана, на котором сидит тряпичный парень, в комнате больше ничего нет. «И Гриши в этой комнате тоже нет».

– Эй… Может помощь нужна? – обратился я к нему.

Но парень остался нем и продолжил смотреть в мою сторону пуговичным глазом. Второй глаз он закрыл.

– Может линзу вытащить? – предложил я залипшему парню.

Ответа вновь не последовало. «Мне надо найти ребёнка. Это сейчас у меня в приоритете». Тогда я больше не стал ничего спрашивать, а просто подошёл и ловким движением убрал вставшую помехой в глазу парня линзу.

– А-а-а-а! – заорал, казавшийся ранее немым, парень.

– Что такое? – Я осмотрел его глаз.

Повреждений не увидел. Но парень продолжал орать. Он просто открыл рот и из него, как из мегафона, вылетал монотонный звук «А-а-а…».

– Хренов наркоман… – произнёс я уходя.

И за этой дверью меня ждало разочарование. Ничего… Остались ещё не открытые двери.

Но за следующей дверью меня встретила пустая темень. «Ну… Что делать?» шагнул в пространство, наперёд остерегаясь за свои колени. В комнате не было ни одного окна. Кромешная темнота. Но через открытую дверь вместе со мной в помещение лениво затёк тусклый свет. Кое-что мне удалось разглядеть: щитовая и тумба с пультовым управлением. По стенам расползлись трубы со счётчиками учёта. В дальнем углу комнаты я уловил тусклый блик от фольгированного воздуховода.  «Похоже это бойлерная. В квартире?». Может, это и не квартира вовсе. Уж слишком спокойно относятся хозяева к непрошенным гостям. Возможно, это офис управляющей компании этого дома. «Но что делают женщины в санитарной комнате и наркоша по соседству? Решили оторваться перед концом света». Как бы там ни было, Гриши в этом помещении тоже не оказалось. Надо идти дальше.

Последняя дверь. Других вариантов не осталось. За этой дверью меня должен встретить неизвестный гость, о котором рассказала дама в мужском пиджаке. Человек с улицы. Возможно, опасен. Надо быть наготове. Если понадобится, я буду драться.

Осторожно пощупал дверную ручку. Я резко нажал на неё и распахнул дверь.

«Держитесь враги! Я вам всем сейчас… Ой!». Я влетел в комнату, как чёрный плащ, но в маленьком помещении сидел один мужичок в синем комбезе уборщика.

– Здравствуйте, – сделал поклон головой в мою сторону человек смуглой национальности.

– Добрый день. (как бы не очень добрый, если смотреть, что на улице происходит, но всё же.)

– Вы здесь ребёнка не видели? Пять лет в жёлтом комбинезончике.

– Не-не-не. Мне запрещено выходить из комнаты персонала до моей смены…

– Смены, – поправил его.

Он улыбнулся в ответ и кивнул.

– Да… Нет. Никого…

Что за дом такой с крепостными? Он даже не знает о последних событиях. Бедолага сидит в своей комнатушке с мётлами и вёдрами, да ещё и в темноте. Света нет и окон нет в техническом помещении. вот он охренеет, когда наружу выйдет.

Б-а-алин! Да куда же делся маленький Гриша?

Надо пройти по комнатам второй раз. Вдруг меня провели. Обманули. Наябр.ли!

Комнаты обошёл по второму кругу, только в ванную заходить постеснялся. Тот же результат. Пришлось немного, совсем чуть-чуть, но извиниться за беспокойство.

«Продолжение следует…»

Глава двадцать четвертая «Угол зрения, с-с.. Метафоричный».

Вышел из апартаментов весь объятый чувством тревоги. «Я просто сгораю от того, что не знаю, где сейчас Гриша и что с ним». Из апартаментов я попал в просторное фойе. Под огромным куполом из мозаичного стекла, на диване из бежевой кожи сидели бритые на голо парни. Как только я закрыл за собой дверь, за моей спиной щёлкнул затвор замка. И сидевшие на диване тут же обратили на меня внимание.

– Эй посетитель… – крикнул один в мою сторону.

Я не собирался от них прятаться или убегать. Наоборот я сам хотел подойти к ним. Мне нужна информация, а они как раз находятся между выходом из единственной точки входа в дом и остальной частью дома.

– Привет ребята, – заговорил я. – Сына потерял. Не видели? Ребёнок пяти лет в жёлтом комбинезоне.

– Не слушай. Так, наше (лидер бритоголовых развёл руками, показывая на гурьбу своих товарищей) с тобой общение ни к чему не приведёт.

Засосало под ложечкой. По всей видимости я нарвался на гоп-стоп.

– Понял, – ответил я. Эти ребята должны были видеть, как и кто выводил Гришу из квартиры управляющей конторы. – Мне нужна информация. Что я могу предложить за неё?

– Ну… Пока что разговор проходит в правильном ключе. Присаживайся, – он указал на одинокий пуф, стоящий перед диваном, на котором сидела когорта гопников.

«О’кей» я сел перед назревающим диалогом.

– Значит ищешь мальца?

– Да.

– А кто он тебе? Сын…

– Пускай будет так, – ответил я сгорая от ожидания главного вопроса, «Где Гриша?».

– Нет братишка, – услышал я знакомый шипящий звук, от которого у меня тут же завертелся в желудке барабан от стиральной машины. – Выкладывай как есть. Кто он тебе? Какое отношение ты имеешь к нему.

– Я этого мальчика спас от Гадины, чертей и зловещего Икаруса…

– Кого? – переспросил бритый.

– Вам всем повезло, что вы ни с кем из только что перечисленных мной, не встречались. Потому что все кому повстречались эти существа ужасно погибли.

– Ага. Все?

– Все. Один только я сумел выжить и мальчика спасти. Поэтому теперь я несу за него ответственность. Где он? И чего вы хотите за эту информацию?

– Это правильный базар. Хорошо, что тебя не надо убеждать в этом. Хорошо, что ты сам понимаешь. Это наш дом. Мы его хозяева. Мы можем занять любые апартаменты. Но мы сидим здесь. Знаешь почему? – Речь альфа-гопника была длинной, долгой и размеренной. Он как будто  вытирал ноги об меня с моим желанием поскорей найти мальчика.

– Я знаю почему вы от сюда не уходите. Вы обитаете здесь, потому что собираете ништяки за проход с любого, кто проберётся в этот дом, – ответил я, не сводя глаз с чернеющих ядрышек на его плохо выбритой башке.

– Собираем ништяки… Ха. Хорошо сказал. Мне нравится. Собираем ништяки, – повторил он ещё раз, и громко гаркнул своим браткам: – Эй, пацантрэ! Мы собираем ништяки.

– Ну, я имел ввиду, если хочешь что-то, сначала дай что-то. То есть, взаимовыгодные отношения.

– А чё сразу так не сказал? – вторгся в разговор другой из товарищества гоп-хлоп движения.

– Завали… – перебил его главарь. – Это… Почему сразу так не сказал? – он обратился уже ко мне.

– Чтобы вы меня лучше поняли.

– Чё! Мы чё не русские чтоль? Или за тупых нас принял? – снова взорвался бритый кореш, с плоской физиономией.

– Э… бля! – опять осадил его главный. – Ты что за тупых нас принимаешь? Или думаешь мы не русские? Понять не сможем если ты по нормальному говорить буешь.. бу.. да.. будешь. Кхм. Запнулся просто, – высказал мне возмущение всей гоп-группы, альфа-гоп.

– Нет ребята. Я не хотел задеть вас. Просто я хочу поскорей найти своего ребёнка, вот и решил с импровизировать. Думал если начну говорить с вами на одном языке, то мы быстрее решим все вопросы. Ну, не получилось. Мой косяк.

– Не только в этом твой косяк. Ты действительно нас не за русских считаешь.

– Нет-нет…

– Ты чё, с-су.. Перебиваешь!

– Слышь, завали, – опять осадил приятеля. – Ты это… Не перебивай. За тобой косяков уже… Альпинистские горы…

– Альпийские, – не смог сдержаться, не успел обдумать, и поправил я.

– Чё?

– Извини, ты прав.

Бригада напряглась. Послышался скрип дивана, а может быть и извилин.

– Эта… Ну что? Давай проверим какой ты русский.

– Что? – Не понял я посыл главаря банды.

– Ну ты с нами как с не русскими разговаривать стал сначала. Теперь, значит, сам докажи что ты русский.

– А может вы мне сначала скажите где мой ребёнок.

– Хм… Ну ты сначала докажи. что ты русский, а потом поговорим за твоего мальца.

– И как же мне это доказать?

– Ты про богатырей русских слышал?

– Конечно.

– Ну вот… Теперь ты богатырь. Вот тебе камень на дороге и три пути на выбор.

– Витязь на распутье. А камень, походу, это вы. – Уточнил я.

– Ты чёто утомляешь…

– Извини… Давай дальше. Мне нужно поскорее найти ребёнка.

– Короче твоё первое задание…

– Стой, стой, стой… Какое первое задание. Ты что, русского витязя с джином африканским перепутал? Давай как былинах, раз уж загнул такую тему…

– Ты чё… В каких былинах? – лидер группы заметно устал от беседы со мной и всё меньше стал следить за культурой речи.

– Русских народных. На право пойдёшь, жену найдёшь. На лево пойдёшь, богатство найдёшь. Прямо пойдёшь, смерть найдёшь.

– Ой.. с-с.ка… У меня от тебя аш в башке застучало.

– Короче! – резкий как понос влетел в разговор кореш с плоским лицом. – Давай, бль., скачи в город, богатырь. Надыбай нам бухла. Потом поговорим об остальном. – В этот раз главарь его останавливать не стал, только добавил к его словам:

– Закусона возьми…

«Продолжение следует…»