Текст книги "Суворовец – гордость Отечества"

С 1972 по 1976 год мама находилась в гражданском браке с С. А. Ковалем, соседом по квартире, когда у него умерла жена. Они получили двухкомнатную квартиру в центре города по ул. Ленина. Ее мужа все звали дядя Сендер. Он был профессиональным кровельщиком-жестянщиком. В годы войны работал поваром в дивизии, а после войны перекрывал в частных домах железные крыши, эта специальность была очень востребована. В 40-х годах в деревнях Украины крыши домов в основном были соломенными. Когда наладилась жизнь, крестьяне стали заменять соломенные крыши на железные. Хороших кровельщиков можно было посчитать по пальцам, дядя Сендер был востребован. Наша семья его просто любила. Оказалось, он был прекрасным рассказчиком. Сколько он знал баллад, сказок! Мне казалось, что он сочинял их по ходу рассказа. С ним было всегда весело. Мама так была счастлива! Придя с работы, она часами слушала его рассказы. Пироги, которые он выпекал, были настолько вкусными, что трудно передать словами. Мы просто не могли нарадоваться той идиллии, которая существовала в этой семье. И вот накануне смерти дяди Сендера мама решила удовлетворить его просьбу посетить столицу нашей Родины – Москву. К этому времени (1976 г.) я уже окончил Военную академию Советской Армии и имел воинское звание «майор». Заказал в воинской части легковую машину и в течение дня показал все достопримечательности Москвы. Мы с гостями посетили музей Вооруженных Сил СССР, Третьяковскую галерею, Большой театр, театр Советской Армии и другие культурные объекты. В последующем дядя Сендер хвалился своему сыну, что сбылась его мечта.

Ему к этому времени было за 70 лет, он ранее перенес не один инфаркт. Лечил его, а затем и нашу маму знаменитый уманский кардиолог Василий Антонович Захаренко. Кстати, его брат был Народным учителем Украины и проживал в г. Корсуне-Шевченковском. Когда многочисленные туристы посещают этот город в связи с проходившей в данном районе знаменитой операцией под командованием генералов армии Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева, то экскурсоводы знакомят их с домом, где проживал великий педагог. Василию Антоновичу обязаны своей жизнью тысячи уманьчан и жителей одноименного района. Благодарна и моя мама, и все ее дети. Это он продлил ей жизнь на 8 лет! У меня с ним сложились хорошие дружеские отношения. Когда приезжал навестить маму, он всегда приглашал меня в гости. Его хобби – пасека, мед – отменный. Он всем любил рассказывать, как однажды, будучи его гостем, по его просьбе я минут 10–15 говорил на арабском языке. Это его очень удивило и даже потрясло. Хвастался всем, что слышал арабскую речь. Сейчас он работает консультантом в городской больнице. Так, как он читает кардиограмму, никто не может. Врач – от Бога. При осмотре больного он всегда улыбается и не показывает всю серьезность заболевания, вселяя в человека оптимизм. Пользуясь случаем, выражаю дорогому Василию Антоновичу огромную благодарность за профессионализм, заботу и внимание ко всем людям. Вы – наша гордость, слава. Мы Вас уважаем и любим!

По дороге в Умань мама заехала к своей дочери Лиле, где произошло несчастье: умер дядя Сендер. Заказав в Василькове машину, мама привезла тело дяди Сендера домой. Переживала: что скажет его сын, зачем больного человека возила в Москву. Однако сын воспринял случившее адекватно. С его семьей у нас до сих пор поддерживаются хорошие отношения, хотя и мамы, и сына дяди Сендера, к большому сожалению, давно уже нет в живых.

Вскоре мама переехала жить в семью дочери Зины, в трехкомнатную квартиру по ул. Ленина, д. 56, кв. 36. После смерти дяди Сендера, чтобы немного развеяться, мы с мамой поехали к нашему Валентину в Ачинск, где он работал заведующим общим отделом горкома партии. Мама называла сына «Партия и правительство». Тогда первым секретарем горкома партии был Шеин Олег Семенович (1937–2009 гг.), в последующем при М. С. Горбачеве – член Политбюро ЦК КПСС. Брат вспоминал один случай, который был связан с первым секретарем горкома партии. Они были в близких дружеских отношениях и договорились всегда работать вместе. Вскоре Красноярский крайком партии вызвал Валентина Петровича и предложил ему вышестоящую должность. Поскольку первый секретарь горкома партии был в отпуске и невозможно было с ним посоветоваться, то брат решил согласиться с предложением вышестоящего партийного органа. Он уже был в приемной крайкома партии, как вдруг туда вошел отпускник и поинтересовался намерениями своего подчиненного. Он посоветовал отказаться от должности в связи с ранней договоренностью. Брат ему поверил и уехал домой, не дожидаясь вызова высокого начальства. Как же он впоследствии был разочарован, когда вскоре первого секретаря горкома партии Шеина выбрали первым секретарем крайкома партии, а затем и членом Политбюро ЦК КПСС. Обещание было забыто, а брат ушел с партийной работы в исполнительную, заместителем руководителя городской администрации. Часто в беседе со мной он говорил, что не жалеет о случившемся, но нотки разочарования выдавали его истинное отношение к своему бывшему шефу.

За две недели, которые мы провели с мамой в Ачинске, мы дважды побывали у брата на работе. Было видно, как мама гордится своим сыном, тем что у него такой прекрасный и просторный кабинет. Она радовалась тому, как ее сын разговаривал со своими подчиненными. При входе уборщицы в кабинет хозяин встал, приветствуя работницу, поинтересовался здоровьем ее семилетней дочери, которую он помог устроить в больницу. Мама даже тихонько всплакнула, порадовавшись за своего сына. Мы посетили кинотеатр «Сибирь». Там была организована встреча с одной из наиболее знаменитых на тот период киноактрис – Владимировой. Нас поразили стройки этого города, в котором побывал В. И. Ленин, памятник которому находится в центре города, напротив горисполкома. Брат с гордостью рассказывал про глиноземный комбинат, известный всей стране.

Вернувшись домой, мама серьезно заболела, у нее случился первый, но не последний инфаркт. Говоря о маме, хочется вспомнить, как в далекий 1968 г. мне предложили путевку в санаторий «Хмельник», расположенный недалеко от Винницы, где имеется знаменитая грязелечебница, полезная для больных с различными костными заболеваниями. Мама как раз страдала тогда радикулитом. Недолго думая взял парную путевку, и мы отправились с мамой на лечение. Там мне все удивлялись: приезжают с женами, любовницами, а вот с матерью – первый раз в нашей практике.

После перенесения мамой инфаркта несколько раз ездил с ней в Крым в сентябре-октябре. Однако годы и сердечные болезни брали свое. Хочется сказать о самом тайном. Мама в церковь не ходила, она не молилась Богу и нас не приучала. Она часто повторяла, что Бог есть в нашей душе, которая называется совестью. И вот я с 10 до 30-летнего возраста каждый день по 3–5 раз про себя обращался к Богу со словами: «Боже, прошу Тебя, чтобы мама не умерла, миленький Боже!» Мне казалось, что это поможет продлить жизнь моей мамы. Больше всего на свете я боялся фразы: «Твоя мама умерла». Все что угодно, но только не это. А начиная с 1980 года, мама больше времени находилась в больнице, чем дома. Именно в это время я был в длительной зарубежной командировке в одной из арабских стран. Любой вызов в посольство меня тревожил, ибо казалось, что это вызвано кончиной самого близкого мне человека. И вот все эти мучения легли на плечи моей старшей сестры Зины. Как это она выдержала, когда порой по два-три раза в сутки вызывала скорую помощь. Этот день скорби наступил. 23 февраля 1984 года, в 22:30 мне позвонил наш любимый врач Василий Антонович Захаренко. Извинившись, что ничего не смог сделать, он произнес: «Приезжайте в Умань проводить в последний путь Янину Титовну». Почему-то услышал эту фразу спокойно, сообщил жене Ольге Павловне и ее матери Екатерине Яковлевне, которая жила постоянно у нас с 1978 года. Через два часа мы были в пути. В то время один раз в неделю ходил поезд по маршруту Киев – Умань. Поезд был всегда переполнен. Вошли в общий вагон и встретились с моей младшей сестрой Аллочкой и ее мужем, капитаном Владимиром Сергеевичем Долинским. Это для меня была огромная поддержка.

На следующий день приехали в Умань из Ачинска брат с женой Людмилой Александровной, сестра Лиля, то есть вся наша дружная семья. У нас было общее фото, где собрались все дети нашей мамы в 1964 году. С тех пор жизнь нас разбросала так, что вместе нам не удавалось собраться. И вот по этому печальному поводу мы встретились у праха нашей Великой Родительницы. Приехала мамина младшая сестра из Миргорода, что под Полтавой, Алина Титовна. Все мы сфотографировались на память об этом печальном событии. Больше мы вместе никогда не собирались, поскольку постепенно стали покидать этот мир: Алина Титовна, Андрей Иванович, Иван Митрофанович, Людмила Петровна, Людмила Александровна, Валентин Петрович, Владимир Иванович, Владимир Сергеевич. Кто следующий?

Наступил самый печальный день в нашей жизни, 26 февраля, воскресенье. Мы, пятеро ее детей, долго стояли у свежей могилы и поклялись не забывать нашу маму и быть достойными ее великой памяти. Когда приезжаем в родной город, каждый раз посещаем ее могилу и возлагаем цветы. На следующий год усилиями всей семьи и прежде всего Зины был поставлен скромный, но достойный памятник. Рядом с ней похоронен подполковник Черных. Мама воспитала сына-офицера Анатолия и пятерых внуков-офицеров: Владимира и Валерия (сыновья Зинаиды Петровны), Владимира (сын Людмилы Петровны), Петра и Александра (сыновья Анатолия Петровича). Итак, количество внуков совпало с количеством детей.

Вскоре у Зины возобновилась болезнь желчного пузыря, встал вопрос об операции. Я пригласил ее в г. Солнечногорск, где проходил службу на Высших офицерских курсах «Выстрел». На противоположном берегу озера Сенеж в поселке Тимоново находится военный госпиталь. В начале 90-х годов начальником этого медицинского заведения был полковник Владислав Иванович Яровенко, который мог по глазам почти всегда безошибочно поставить диагноз любому больному. У меня с ним сложились крепкие дружеские отношения. Многие офицеры и их семьи обращались с просьбой не к начальнику медслужбы курсов, а ко мне с ходатайством пройти то или иное обследование в госпитале. Всегда они получали положительный ответ. Мою сестру в госпитале обследовали и предложили через пару дней лечение в стационаре с проведением операции. Это было зимой 1993 года. Говоря о ее мужественном характере, достаточно упомянуть о таком факте. Несмотря на предстоящую операцию, мы с ней каждый день катались на лыжах. Врачи поинтересовались, чем она занималась в предоперационный период и были удивлены ее ответом в отношении зимнего вида спорта. До сих пор она чувствует себя, как говорят, согласно возрасту.

22 мая 1994 года после моего приезда с супругой из Венесуэлы, где мы были в гостях у русских кадет, позвонила сестра и сообщила печальную новость: умер ее муж, Иван Митрофанович Скарженюк. Смерть не была случайна. Он на протяжении длительного времени страдал онкологическим заболеванием, но никогда никто не слышал от него ни единого стона. Накануне смерти его посетили два сына, Владимир и Валерий. Они с ним попрощались и пошли в сторону автобусной станции. Смерть наступила мгновенно. Зина успела вернуть сыновей. Отдать последний долг приехал и я. Провожать Ивана Митрофановича пришли его товарищи со двора и весь завод. Не зря говорят: хочешь узнать, каким был человек, посмотри, сколько людей пришло с ним попрощаться. Его врач откровенно плакала. Плакала почти вся Умань, потому что хоронили настоящего человека из рабочей среды. Хоронили его, кроме супруги, два его сына-офицера, которыми он очень гордился и заслуженно.

Сейчас вполне уместно упомянуть о младшем сыне моей сестры Зины, о Валерии Ивановиче. По росту он уступает своему брату Владимиру, но в остальном они почти на равных. Когда поступал в Киевское высшее общевойсковое командное училище на разведывательный факультет, то ему сначала определили китайский язык, а затем поменяли на французский. Его место в строю было на левом фланге. Валерий увлекался фотографией. В то время это было настоящим искусством, требовало знаний, умений и навыков. Все это было у него сполна. Его приглашали на все важные мероприятия ротного и общеучилищного уровня. Все его просто любили за безотказность, хорошие человеческие качества. Особенно его уважали преподаватели французского языка супруги Колечко. Однажды почти вся кафедра иностранных языков училища, возглавляемая полковником Иваном Алексеевичем Карайчевым, приезжала в Умань, где посетила знаменитый национальный дендрологический парк «Софиевка», расположенный в северной части города, на берегах реки Каменки. В наши дни это место отдыха, ежегодно его посещают около 500 тысяч человек. Площадь парка – 179,2 га.

Парк «Софиевка» основан в 1796 году владельцем города Умани польским магнатом Станиславом Потоцким, назван в честь его жены Софии Витт-Потоцкой и подарен ей ко дню именин в мае 1802 года.

Автором топографического и архитектурного проекта и руководителем строительства парка был назначен польский военный инженер Людвиг Метцель, а все работы в парке исполнили непосредственно крепостные Умани.

«Софиевка» является памятником ландшафтного типа мирового садово-паркового искусства. В ней произрастает свыше 3323 таксонов (видов, форм, сортов, культиваров) местных и экзотических деревьев и кустов, среди них: болотный кипарис, сосна Веймутова, тюльпанное дерево, платан, гинкго, ели и многие другие. Главная композиция парка проходит по руслу Каменки, где сооружен ряд самостоятельных бассейнов и прудов: Верхний – свыше 8 га, Нижний – около 1,5 га и другие, водопады (один из них 14 м высотой), шлюзы, каскады, подземная река Ахеронт (длиной 224 м).

Парк украшают скалы, гроты, павильоны, беседки, скульптуры.

В 1832 году, после польского восстания, все владения Потоцких были конфискованы и переданы Киевской казенной палате. В том же году Николай I подарил его своей жене – Александре Федоровне. В 1985 году малая планета № 2259 получила название «Софиевка» в честь Уманского парка.

Несколько слов об упомянутом начальнике кафедры Иване Алексеевиче Карайчеве. Он продолжительное время являлся старшим преподавателем английского языка в Киевском СВУ, затем возглавлял кафедру военного перевода в Киевском государственном университете имени Т. Г. Шевченко. В 1966 году был назначен начальником кафедры иностранных языков Киевского высшего общевойскового командного училища. Курсанты изучали английский, немецкий, французский и китайский языки. Иван Алексеевич был довольно строгим начальником. Кафедра была многочисленной, некоторые преподаватели иностранных языков были офицерами. Автор книги (А. П.) в течение 1968/69 учебного года преподавал английский язык на факультетах по специальности «Общевойсковой командир» после окончания Одесского государственного университета имени И. И. Мечникова. Все боялись открытых уроков, подробные разборы которых иногда продолжались в течение трех часов. Помню, как одна из преподавательниц, не выдержав критики в свой адрес, упала в обморок, и ее на носилках отнесли в лазарет. Для меня это была большая школа. Рад тому, что подготовил до 40 военных переводчиков с выдачей соответствующих удостоверений. В конечном счете благодарен Ивану Алексеевичу Карайчеву за настоящую науку, которая пригодилась мне в дальнейшей службе.

Валерий Иванович после окончания училища служил на различных командных должностях в мотострелковом полку. С честью выполнил свой интернациональный долг в Афганистане. Был награжден орденом Красной Звезды, многими медалями. Последнее место службы – город Ровно, в должности заместителя начальника военной кафедры высшего учебного заведения. Был у него на свадьбе в начале 80-х годов. Все горожане гордились тем, что в Ровно действовала подпольная организация во главе с прославленным разведчиком Героем Советского Союза Николаем Ивановичем Кузнецовым. Гости, приехавшие на свадьбу, посетили музей разведчика и места, связанные с его деятельностью. Куда сейчас подевалась память о Н. И. Кузнецове? Давно уже нет музея, исчезли книги о разведчике. Зато появились памятники тех, кто расстрелял героя и многочисленных борцов за светлое будущее украинского народа.

Зина не нарадуется своему сыну, который старается почаще навещать ее, оказывая помощь в ремонте квартиры и в других хозяйственных вопросах. Помнит Валерия его друг по учебе в Киевском училище Валерий Иванович Кисиль – военный дипломат, выполнявший обязанности военного атташе в ряде стран.

Так уж получилось, что после похорон 24 мая 1994 г. Ивана Митрофановича Скарженюка меня пригласили мои одноклассники на 35-летие со дня их окончания Уманской средней школы № 2. Они учились 12 лет и получили дипломы строителей и механиков со средним специальным образованием. Выпуск состоялся в 1959 году. Многие соученики всю жизнь проработали с этими дипломами и благодарны школе за приобретение знаний, умений и навыков в строительном деле. Был рад встрече с теми соучениками, с которыми учился 5 лет до моего поступления в Суворовское военное училище. Это прежде всего Раиса Жабицкая (Кучеренко), Игорь Жабицкий, Мария Швец, Валентина Суслова, Лидия Скоропад, Елена Рыбак. Прошло много лет, а наша школьная дружба живет и по сей день. Через каждые пять лет соученики приглашают меня на очередные юбилеи. Как правило, они проходят в школе, а затем все перемещаются в кафе, которое находится напротив школы или в любимом Софиевском парке. Хотя головы соучеников покрыты сединой, они в данной компании ведут себя так, как будто им по 15–16 лет. Все вспоминают интересные и забавные случаи и школьные шалости. Как хочется, чтобы эти встречи продолжались долго-долго. Они, безусловно, продлевают жизнь моим дорогим соученикам.

Судьба благосклонна к моей сестре Зинаиде. За всю ее непростую жизнь, за ее труды и старания она была вознаграждена встречей с необыкновенным и удивительным человеком Мельником Василием Федоровичем, который родился 1 мая 1932 года. Какая у него была непростая жизнь! Трудно перечислить все профессии, которыми он обладает: пастух, сапожник, плотник, каменщик, слесарь, водитель, старшина роты, связист, председатель профсоюзной организации Уманского автопарка и др. Готов бесконечно слушать его рассказы о деревенской жизни, службе в армии, о профсоюзной деятельности. Он гордится тем, что внес достойный вклад в работу профсоюзной организации, которая действительно заботилась о своих сотрудниках. Именно он был инициатором организации лагеря-отдыха на берегу Черного моря в Одессе. Все члены профсоюза автопарка за символическую плату могли всей семьей согласно графику побывать на море. Регулярно члены профсоюза выезжали в Киев на футбольные матчи, в театр, музеи. Все это делалось для укрепления здоровья и повышения культурного уровня людей. До сих пор уманьчане благодарны уважаемому Василию Федоровичу Мельнику.

Когда приезжаю к сестре, радуюсь ее счастью. Летом 2013 года посетили в деревне кладбище, где похоронены родители, жена, два брата и сын Василия Федоровича. Выразил ему искренние соболезнования. В свое время весело отмечали его 70 и 80-летие, желаю ему долгих лет жизни.

Младшую сестру Аллу Степановну Долинскую (Шаверскую) 1946 года рождения (16 марта) вся наша семья называет не иначе, как Аллочка, потому что она самая младшая и нам кажется, самая лучшая из нас. За всю жизнь она не обидела даже комарика. Она вобрала в себя лучшие качества, которые присущи нашей семье. До своего замужества в 1967 г. жила с мамой, помогая ей в хозяйстве. Каждый вечер Алла приходила в буфет, где мама работала, и мыла полы, помогала поднимать ящики с продуктами и складывать их в подвал, а мама утром поднимала эти ящики самостоятельно. Откуда брались у нее силы? Откуда у нее было мужество, самоотверженность и смелость воспитать пятерых детей? Главное заключалось в том, что маму все любили на работе. Она всегда была в передовиках. Всегда ее портрет висел в Уманском смешторге в качестве сотрудника образцово выполнявшего все обязанности. Она всегда перевыполняла план, и тот ежемесячно корректировался. Например, в конце месяца она должна была сдать условно 20 000 рублей за проданные продукты. Мама сдавала в бухгалтерию 25 000 рублей. За перевыполнение плана ей платили определенную сумму. На следующий месяц ее план составлял уже 25 000 рублей. И вот она старалась перевыполнять план, чтобы нас накормить и обуть. О себе она никогда не думала. Она сама вела свою бухгалтерию. Тогда не было счетных машинок. Счетами она не пользовалась и решала все задачи на сложение и вычитание столбиком. В этих целях она покупала ученическую тетрадь, которую исписывала за месяц.

Бухгалтеры ее контролировали чисто формально, зная, что у нее всегда полный порядок с документацией. И тем не менее мама часто падала в обморок во время заполнения необходимых отчетных документов. Это было связано с перегрузкой. В будние дни мы маму не видели: она уходила рано утром, когда мы еще спали, а приходила поздно вечером, когда мы уже спали. Четверги были для нас праздниками. Это был выходной день у мамы. Она всегда умудрялась приготовить нам что-то вкусное. Для нее он не был выходным днем. Она стирала белье, нашу одежду, мыла полы, наводила идеальный порядок дома. Это сейчас достаточно заложить белье в стиральную машину, насыпать туда необходимое количество стирального порошка, включить аппарат, а там все делается автоматически: и залив, и слив, и полоскание, и отжим. Молодежь, наверное, считает, что это всегда так было. Мама использовала стиральную доску, хозяйственное мыло (о существовании стирального порошка тогда никто и не знал). Водопровода у нас в квартире не было. Значит, надо было не одно ведро холодной воды принести, подогреть до кипения, а затем эту воду слить на улице в специальных местах. Все это делала мама. Особый ритуал был с постельным бельем. Мама всегда его крахмалила, и раздавался аромат свежести. Все мы любили ложиться спать, когда было заправлено чистое накрахмаленное постельное белье, запах до сих пор помнится. Разве можно об этом забыть! Когда подрастали мои сестры, то они оказывали маме помощь.

Помню, как мама принесла новорожденную Аллу домой и положила ее на обычную кровать. Очень обрадовался этому событию. Теперь я знал, что не являюсь самым младшим, будет и мне кем командовать. Стал мечтать, чтобы быстрее проходило бы время, буду за руку гулять с сестренкой и защищать ее. Стал накачивать бицепсы, чтобы быть сильным. Во дворе все ребята дрались, каждый хотел быть главным. Но никому не удавалось победить моего брата Валика. Никому. Его авторитет был непререкаемым. Играли в войну, Валик всегда был главным командиром, и я с удовольствием ему подчинялся. Он всегда был в более высоком воинском звании, чем все ребята во дворе. Мы изготавливали погоны и с большим трудом прикрепляли к одежде. Долго спорили, какое звание выше: генерал-майор или генерал-лейтенант. Считали, если майор более высокое звание, чем лейтенант, то это распространяется на генерал-майора. Спор был также в отношении капитанов 1, 2, 3-го рангов. Те ребята, которые учились в 3-м классе, доказывали, раз они выше учеников 1-го и 2-го классов, то и капитан 3-го ранга выше капитанов 1-го и 2-го рангов.

Отец Аллы, Степан Маркович Шаверский, относился к нам по-отечески. Правда, небольшие размолвки у него были с нашей старшей сестрой Зиной, которой в это время исполнилось 16 лет, и она требовала к себе большего внимания и имела свое мнение в отличие от нас, малышей. Он работал музыкантом, играл на кларнете в городском оркестре пол управлением известного в Умани дирижера Замотайло. Говорили, что у него были свои признанные в области труды. Степан Маркович проверил нас на наличие слуха, записал в детскую музыкальную школу, куда мы все должны были пойти учиться весной 1946 года. Вскоре он уехал в санаторий подлечить сердце. Оттуда прислал мне лично открытку с видом на прекрасную санаторную аллею с припиской, чтобы я хорошо заботился об Алле, и обещал привезти мне подарок. Аллу мы все любили, каждый уделял ей максимум внимания, поэтому напоминать мне о том, чтобы я относился к ней еще лучше, было излишне. С нетерпением ждал обещанного подарка. Он привез мне автомат ППШ, который я берег как зеницу ока. Вспоминаю, как будто это было вчера. Сижу в комнате один и разглядываю птичек во дворе. Было знойное лето. В другой комнате были мама, отчим, который тихонько двигал коляской, в которой спала Алла. Вдруг наклонился стул и раздался звук падающего человека и крик мамы: «Степа, что с тобой?» Вбежав в комнату, увидел, что Степан Маркович лежит на полу рядом с опрокинутым стулом. Мама и Алла горько плачут. Приехала скорая. Врач зажгла спичку, поднесла ее к глазам лежащего на полу отчима и зафиксировала мгновенную смерть, назвав диагноз: разрыв сердца. Положили его на стол, и он так пролежал трое суток. Кто-то посоветовал закрыть окно и побрызгать тело тройным одеколоном. Стали ждать родного брата покойника из Киева. Мы с братом старались под любым предлогом не оставаться дома из-за запаха разлагающего тела и пойти в центр города, чтобы что-либо купить. На третий день увидел через окно, как приближается к нам интеллигентный человек. Понял, что это брат отчима. Позвал маму, и она еще больше заголосила. На следующий день состоялись похороны. Приехала от маминой работы повозка с двумя лошадями, погрузили гроб и тронулись в сторону кладбища. Алла на руках у мамы, мы с братом – рядом с ними, затем Лиля и Зина. Все люди, прибывшие на похороны, нас очень жалели. Мама вела себя мужественно, показывая нам пример выдержки и стойкости перенесения огромного горя. Ведь она выходила замуж прежде всего ради нас: считала, что ей будет легче, ощущая мужское плечо. А вышло все наоборот. У нее стало не четверо, а пятеро детей.

Аллу сдали в детские ясли. Иногда мы с братом приходили ее навещать. Нам ее не давали домой в связи с тем, что мы были несовершеннолетними, а Зина имела на это право. Она была высокой девушкой, и няни считали ее вполне взрослой. Уже упоминалось в отношении материальных трудностей в то время. Нам казалось, что работники детских яслей обворовывали детей и не давали им полностью необходимых продуктов. Зина рассказывала, как однажды она пришла в ясли за Аллой, а та была настолько ослабленной, что не могла держать голову. На семейном совете было решено забрать Аллу домой. Мама пригласила к нам женщину, которая помогала бы дома по хозяйству. Однако она оказалась нечестной. Она воровала крупу, и мы постоянно недоедали, но маме никогда не жаловались. Она приходила домой поздно и пыталась не ужинать, чтобы нам доставалось больше еды. Однажды случилось непредвиденное. Упомянутая женщина украла всю крупу. Лиля заметила ее действия и прогнала ее из дома. Тогда ей было всего 12 лет. Решили и на этот раз маме ничего не говорить в отношении крупы. Из небольшого количества продуктов Зина приготовила маме ужин, а мы, голодные, смотрели, как она кушает. Это не прошло без внимания мамы. Она поняла, что мы голодные и разделила между нами остатки пищи. Пришлось ей все рассказать. Она похвалила Лилю за правильный и мужественный поступок.

К концу 1946 года пришло письмо от родного брата нашего отца, Ивана Степановича, который лечился в военном госпитале, войну окончил в звании капитана. На снимке мама узнала брата мужа и была озадачена, не инвалид ли он? Дело в том, что на снимке он с группой больных, в положении лежа в больничной пижаме. На фотографии казалось, что у Ивана Степановича нет одной ноги. Конечно, мама поняла, что он инвалид, но была рада родной кровинке. Она с ним была в дружеских отношениях. Когда Петр Степанович с мамой были на Дальнем Востоке, они взяли Ивана Степановича с собой. С ними была двухлетняя Зина. Вскоре прибыл к нам на своих ногах крепкий, красивый дядя Ваня. Мы с Валиком не отходили от него ни на шаг. Смотрели, как он бреется опасной бритвой, и мечтали побыстрее становиться взрослыми людьми. Мы с огромным интересом слушали его военные рассказы и считали его самым главным Героем войны. У него был орден Красного Знамени. По его рассказу мы поняли, что этим орденом награждают тех героев, которые совершили подвиги, но не было достаточного количества свидетелей, которые могли бы подтвердить данный поступок. Очень переживали, что отсутствовали эти свидетели. Уж очень нам хотелось видеть перед собой настоящего героя. Теперь понимаю, что орден Красной Звезды – один из самых почетных орденов и не менее горжусь своим дядей Ваней, что он заслужил такой орден. У дяди Вани был настоящий пистолет. Сразу после войны офицеры были вооружены пистолетами для самозащиты, ибо на Украине продолжали орудовать банды Степана Бандеры. Сколько они принесли горя мирным жителям! Однажды дядя Ваня рассказал нам с Валиком случай, который произошел с ним несколько дней назад в Умани. Его преследовали трое неизвестных, пытаясь схватить и отобрать оружие, но он выхватил пистолет, выстрелил в воздух, и незнакомцы ретировались. Дядя Ваня все это рассказывал и практически показывал, как он перезарядил пистолет, выстрелил, нажав на спусковой крючок. Этот рассказ произвел на нас неизгладимое впечатление. Теперь мы убедились воочию, что перед нами настоящий офицер.

На следующий день дома оставались Зина, брат и я. Вдруг Валик, открыв дверцу шкафа, увидел пистолет дяди Вани. Находясь в одной комнате с Зиной, он начал ей повторять рассказ нашего героя. Он так увлекся рассказом, что нажал на спусковой крючок и выстрелил. Он так испугался, что бросил на пол оружие и стал дико кричать. Пуля прошла в сантиметре от сестры. Я вбежал в комнату и увидел, как они, обнявшись, горько плакали. Так дальше развивались события, что мой брат никогда после этого не держал оружия в руках, потому что его из-за болезни не призвали в армию и он был сугубо штатским человеком. Мы с ним мечтали быть офицерами. Он стремился стать летчиком, а я моряком. Могли сутками спорить, какой вид Вооруженных Сил главнее: Военно-воздушные силы или Военно-Морской Флот СССР.

Однажды к нам на квартиру по улице Горького пришли бабушка Наташа со своей взрослой дочерью Клавой, долго осматривали нашу квартиру, и было принято решение переезжать к ним на улицу Шмидта. Нам с братом не хотелось менять место жительства, но тогда мы были бесправными. Нам надлежало исправно выполнять все «приказы» взрослых. Именно там, на новом месте с Аллой произошел случай, который до сих пор спокойно вспомнить нельзя. Улица Шмидта находится в низине, после дождя вся грязь сосредоточивалась недалеко от нашего одноэтажного дома на три семьи. Ширина улицы была примерно 5 метров. Дом находился на изгибе улицы. И вот сразу после дождя бабушка Наташа вышла на улицу, держа Аллу на руках, мы с Валиком стояли рядом и видели, как лошадь, запряженная в повозку, поскользнулась и ринулась в сторону Аллы. Алла испугалась, начала громко плакать, а мужчина, управлявший лошадью, еле сдержал ее. В противном случае беда была бы неминуема. С тех пор Алла очень боится лошадей. Но на всю жизнь остался у нее шрам на лбу от оглобли. Когда Алле исполнилось 5 лет, она стала ходить в детский сад и я с гордостью ее сопровождал. Вскоре уехал в Киев на учебу в Суворовском военном училище. Приезжал в Умань на каникулы и удивлялся, как быстро взрослела моя младшая сестра. Не заметил, как она окончила школу, стала совсем взрослой. Стала встречаться с молодым человеком Владимиром Долинским, выпускником Уманской школы № 1. Поинтересовался у Владимира планами на будущее. Оказалось, что он получил вызов и собирался ехать в Ленинград, чтобы сдавать вступительные экзамены в Ленинградское высшее общевойсковое командное училище. Я получил направление в Киев в аналогичное училище. Посоветовал ему приезжать в столицу Украины в случае непредвиденных обстоятельств. Это был 1965 год. Профессия офицера была очень престижной, любой юноша мечтал поступить в военное училище. Конкурс доходил до 6–7 человек на место. Долго ждать Владимира в Киеве мне не пришлось.