Текст книги "Суворовец – гордость Отечества"

Сейчас автор осознает, что поступил в Суворовское училище не только благодаря знаниям по математике (на вступительных экзаменах получил отличную оценку), а потому что носит фамилию комкора. Дело в том, что по русскому языку, обучаясь в украинской школе, автор получил единицу. Мать даже не стала дожидаться мандатной комиссии и увезла кандидата домой. Однако мать вместе с другими родителями ходила к начальнику училища. Нет, не для того чтобы упрашивать его принять своих сыновей в это престижное учебное заведение. Она просила боевого генерала принять в училище Леню Шилова, мать которого была без обеих рук, и добилась своего: мальчик поступил в училище.

В начале сентября 1952 года матери пришла телеграмма: «Почему Ваш сын не на занятиях? Он принят в училище. Генерал Томашевский». Радости не было границ. В последующем автор поинтересовался, как его приняли с неудовлетворительной оценкой. Ответ был таков: у многих абитуриентов было слабо с русским языком. У некоторых было по 50 ошибок. Так что 11 ошибок имели преимущество.

Отрочество и юность автора прошли в Суворовском училище, о котором у него сложились самые прекрасные и возвышенные воспоминания. Больше всего на него произвело впечатление, что все воспитатели и преподаватели относились к суворовцам как к своим детям. Они отдавали им тепло своей души, уважение и любовь. Стремились вырастить их высокообразованными и воспитанными людьми. Суворовцы платили им тем же. Автор никогда не забудет своего офицера-воспитателя, капитана (в последующем подполковника) Николая Васильевича Степанченко, который был педагогом по призванию и образованию. В училище был культ русского языка и литературы. Этому предмету наряду с военными дисциплинами уделялось особое внимание. В училище были кумиры: преподаватели русского языка и литературы подполковник Д. Р. Чигринец и В. Н. Финансова. Именно она написала прекрасную книгу «Кадетское братство», в которой описала жизнь и деятельность питомцев во время учебы и службы в Вооруженных Силах. Ориентир, указанный этими преподавателями, оказался верным. В самом деле, с русским языком приходится сталкиваться ежечасно. Что касается литературы, то именно она учит жизни, добру, умению разбираться в жизни, рассуждать, излагать свои мысли, думать, мечтать, стремиться к лучшему, совершить благородный поступок. Большое внимание уделялось классным и домашним сочинениям.

С большим уважением относились суворовцы к преподавателю физики и астрономии майору Макарову Александру Григорьевичу. Этот преподаватель поражал воспитанников своими обширными и разносторонними знаниями, умением играть на различных музыкальных инструментах. Высоким авторитетом пользовалась среди суворовцев полковник Т. А. Верещагина (Копачинская), которая в годы войны была переводчицей у командующего фронтом Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского.

Огромная благодарность – преподавателям английского языка Гавинскому Александру Наумовичу и Чекаль Галине Степановне, поскольку полученные знания по иностранному языку определили дальнейшую судьбу автора. Это дало ему возможность окончить Одесский государственный университет (факультет иностранного языка, английское отделение) и Военную академию. Знания английского языка способствовали овладению арабским и французским языками.

Никогда не забыть автору событие, произошедшее в октябре 1956 года. Ему, одному из училища, было приказано тщательно подготовить обмундирование и ждать особых указаний. На следующий день за ним пришел инструктор политического отдела майор Кальсин, посадил в легковую машину, и они отправились в театр оперы и балета. Тогда в Киеве это было наиболее важное место для проведения торжественных мероприятий. У входа в театр сверили суворовский билет со списком приглашенных. Сопровождавший суворовца офицер из училища не был допущен в театр, что вызвало большое удивление у воспитанника. В раздевалке висели в основном генеральские шинели и папахи. Это озадачило воспитанника, который долго решал, куда ему повесить скромную суворовскую шинель. Вдруг к нему подошли руководители партизанского движения дважды Герои Советского Союза генералы Сидор Артемьевич Ковпак и Алексей Федорович Федоров. Узнав его фамилию, они сказали, что воевали в Гражданскую войну с Николаем Николаевичем Криворучко. Суворовца это очень поразило, так как в то время он ничего не знал о легендарном комкоре. Ему показалось, что все это случайно, его не касается, и он не придал этому никакого значения.

Вспоминая суворовское училище, автор до сих пор ощущает неловкость при встрече с учителем истории Марией Ивановной Елиной, которая в 2010 году в кругу воспитанников отметила свое 95-летие и ушла из жизни 29 ноября 2013 года. Это связано с тем, что, когда в училище работала московская комиссия во главе с генерал-майором Загребиным, суворовцы готовились к другим предметам, а в класс вошла М. И. Елина с председателем комиссии. Первому суворовцу Коле Тимовскому поставили двойку, а автору – тройку «с натяжкой». Это была первая и последняя тройка за все время восьмилетнего обучения в суворовском училище. Долго думал воспитанник, как смыть это пятно.

Выход из этого положения пришел сам по себе. Проходя службу в Йеменской Арабской Республике в 80-е годы старшим офицером аппарата Главного военного советника, автор неоднократно работал в качестве переводчика английского языка с послом СССР в ЙАР Олегом Герасимовичем Пересыпкиным (Герасимовым), доктором исторических наук. Именно он предложил бывшему суворовцу писать кандидатскую диссертацию на историческую тему. С помощью ученых Института военной истории Г. И. Короткова, А. Г. Пучкова, В. П. Зимонина, А. А. Тиморина, Б. Г. Путилина, А. Л. Тинина и др. автор в 1992 году защитил кандидатскую, а в 1996 – докторскую диссертации. В мае 1999 года ему было присвоено ученое звание профессора по кафедре истории. Вскоре был избран действительным членом Академии военных наук. В 2005 г. Указом Президента Российской Федерации автору было присвоено почетное звание заслуженного работника высшей школы РФ. Все это загладило вину перед М. И. Елиной. Так что урок по истории в Суворовском училище подвиг автора на занятия исторической наукой.

Сколь много училище сделало для общего развития воспитанников! Они посещали музеи, выставки, театры. До сих пор помнится опера «Фауст», где роль Мефистофеля исполнял знаменитый болгарский певец Николай Гяуров. Интересно проходили вечера встреч со знаменитыми спортсменами (Л. С. Латыниной), артистами (Н. М. Ужвий), Героями Советского Союза (майором А. П. Маресьевым).

Особенно памятным оказался 1953 год. В этом году киевляне заняли первое место среди всех суворовских училищ и получили право участвовать в параде 7 ноября в Москве на Красной площади. В параде должны были участвовать только суворовцы старших классов. Из младшей роты посылались в Москву по одному человеку из учебного отделения, состоявшего из 24 человек. Развернулось соревнование за право поездки в Москву. Случилось так, что именно автору этих строк посчастливилось поехать в столицу. Тогда он впервые увидел Красную площадь, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Незабываемым остался день посещения музея «Оружейная палата». Там соприкоснулся воочию с историей. Видимо, это также имело свое значение при выборе пути научных изысканий. В последующем автора дважды приглашал в Москву, к себе в гости, суворовец Андрей Мануильский – внук Дмитрия Захаровича Мануильского, заместителя председателя III Интернационала, министра иностранных дел Украины. Андрей открыл мне двери во многие театры и музеи столицы.

Не могу не написать коротко о суворовце Андрее Николаевиче Мануильском. Он выделялся среди суворовцев своей начитанностью. Казалось, нет такой книги, которую не прочитал Андрей. Это давало ему возможность учиться на отлично и окончить училище с серебряной медалью, получив оценку «хорошо» по математике во время сдачи экзамена на аттестат зрелости. Все сочинения он писал так, что преподаватели ставили его в пример. Он вел себя в Суворовском училище исключительно скромно, совершенно не показывая свое высокое происхождение. Со всеми был одинаково дружен, отдавая все же предпочтение Мирославу Джаяни. Интересно было слушать его рассказы о знаменитом деде, Дмитрии Захаровиче. Когда я гостил у него в Москве, то познакомился с его мамой Ниной Николаевной, и отцом Николаем Дмитриевичем. У отца была старенькая заржавевшая «Волга», которую мы с Андреем старались вычистить, но безуспешно. Вспоминаются беседы всей семьей за обеденным столом, которые проясняли автору ответы на многие политические вопросы. Меня поразила огромная домашняя библиотека. Стало ясно, почему Андрей такой интеллектуальный человек. Сейчас у Андрея дружная семья, которая устроила ему прекрасный праздник в день его 70-летия 25 августа 2010 г. До сих пор, если возникает какой-то вопрос, ответ можно получить у Андрея Николаевича. Огромное спасибо Андрею за его гостеприимство, человечность, доброту. Встреча с ним – всегда праздник. Сразу вспоминается Москва, улица Грановского, лифт (тогда впервые пользовался им), многочисленные театры, улыбки членов семьи, станция метро «Библиотека имени Ленина». Повезло мне с товарищами, особенно дорожу дружбой с Андреем Николаевичем Мануильским.

Говоря об основных этапах жизненного пути, следует упомянуть учебу в Одесском высшем общевойсковом командном училище, сразу после окончания которого поступил на заочное отделение факультета иностранных языков Одесского государственного университета. В 60-е годы офицерам было чрезвычайно сложно после окончания военного училища поступить учиться в гражданское высшее учебное заведение. От офицера требовалась кропотливая работа в должности командира взвода не менее трех-четырех лет. Став командиром роты, а в последующем – начальником штаба батальона, что увеличивало время службы до шести-семи лет, можно было претендовать на поступление в военную академию. Если офицер не мог поступить в военную академию по состоянию здоровья, то ему с разрешения командующего войсками военного округа предоставлялась возможность учиться в гражданском учебном заведении по профилю службы либо в языковом вузе. Однако сразу после окончания училища поступить в университет – такого, по словам начальника отдела кадров Одесского высшего общевойскового командного училища, за его 20-летний стаж не было.

Автор (А. П.) решил попробовать взять этот барьер. Обратился с соответствующей просьбой к начальнику училища генерал-майору А. М. Тарусину. Тот написал на имя ректора университета письмо с просьбой о предоставлении возможности учиться, мотивируя золотой медалью, врученной лейтенанту после окончания училища. Однако ректор отказал в данной просьбе, упомянув, что разрешение может дать только командующий войсками Одесского округа. Думал – тупик, подхода к такому большому начальству не было. И вот во время выпускного вечера автора подозвал начальник училища и представил командующему округом генерал-полковнику Бабаджаняну Амазаспу Хачатуровичу (в последующем – Главный маршал бронетанковых войск). Обратил внимание, что перед представлением начальник училища почему-то произнес имя Николая Николаевича Криворучко. Амазасп Хачатурович начал разговор с того, что он в Гражданскую войну воевал с легендарным комкором. Письмо командующего было положительно воспринято ректором, и автор стал студентом сразу третьего курса университета. Следует сказать, что дорожа дружбой с суворовцем Анатолием Гарнагой, автор во время разговора с командующим войсками округа упомянул о друге. Амазасп Хачатурович походатайствовал и о А. И. Гарнаге. Так, помогая друг другу, офицеры окончили Одесский государственный университет. Часто по службе друзья пересекались и до сих пор поддерживают хорошие отношения, нередко вспоминая учебу в Суворовском военном училище, Одесском высшем общевойсковом командном училище и университете.

Автор (А. П.) служил командиром мотострелкового и танкового взводов, переводчиком английского языка, командиром взвода курсантов Одесского высшего общевойскового командного училища и Киевского высшего общевойскового дважды Краснознаменного командного училища имени М. В. Фрунзе, преподавателем иностранных языков, старшим помощником начальника отдела в Генеральном штабе.

С 1990 по 1996 год служил заместителем начальника Высших офицерских курсов «Выстрел», когда начальниками были генерал-полковник Л. Е. Генералов, генерал армии В. М. Шуралев, генерал-полковник В. И. Новожилов, о которых осталась самая добрая память и теплые воспоминания. Работал и ректором Столичного института переводчиков, сейчас – профессор отдела одного из научно-исследовательских институтов Министерства обороны РФ. В 2005 году Указом Президента РФ автору было присвоено звание заслуженного работника высшей школы РФ.

Однако в душе он считает себя суворовцем – это самое почетное и благородное звание. Чтобы ему соответствовать, надо горячо любить свою Родину, своих близких, товарищей, воспитателей и преподавателей, быть порядочным человеком, скромным, вежливым, готовым в любую минуту прийти на помощь другому человеку.

Спасибо Суворовскому училищу – второму дому – за воспитание, знания, заботу. Спасибо и комкору Николаю Николаевичу Криворучко, свет которого освещал и продолжает освещать мой жизненный путь.

Анализируя свое прошлое, больше всего вспоминаю детство. Помню себя с трех с половиной лет. Во время оккупации мы жили у тети Сони, маминой родной сестры, в г. Славянске (Украина). Когда началась война, семья эвакуировалась в указанный город, считая, что немец туда не дойдет. По рассказам мамы, в нашей квартире поселился немецкий офицер, который относился к нам благосклонно. У него в Берлине тоже было четверо детей примерно одинакового возраста с нами. И вот однажды ему пришла посылка с продуктами. Мой двоюродный брат Сева, которому было 13 лет, решил аккуратно, чтобы не было заметно, открыть посылку и полакомиться содержимым. Он достал каждому из нас по конфете и закрыл посылку, строго предупредив меня никому о его поступке не говорить. Однако офицер заметил, что посылку открывали. Поскольку мы с матерью оказались дома одни, немец стал интересоваться у меня насчет посылки, наставив на меня дуло пистолета. Услышав мой плач, мама прибежала с кухни в комнату и увидела страшную картину. Она мгновенно закрыла меня своим телом, и офицер отступил. Тогда у меня ассоциировалось слово «офицер» с чудовищем. И даже через несколько лет, когда у меня, мальчишки, спрашивали о том, хочу ли я стать офицером, категорически давал отрицательный ответ. Жизнь все поставила на свои места. Какая огромная дистанция и разница между советским и фашистским офицером! Это я понял, когда поступил в Суворовское военное училище с заветной мечтой стать Советским офицером.

Помню, как мама часто говорила: «Если быть, то быть лучшим». Этот девиз следует за мной всю жизнь. Конечно, его почти невозможно достичь, ибо всегда найдется человек, который не просто лучше, а гораздо лучше, но стремиться к этому нужно. Как на лыжне: тебя обгоняет товарищ, надо, уступив лыжню, стараться не отставать от него, и так до самого финиша.

Благодарен матери и за другой урок: она учила всех нас быть дружными и поддерживать друг друга. Меня всегда удивляло, когда встречал такие семьи, где откровенно ненавидели друг друга, бранились, обзывая нецензурными словами. Меня удивлял такой факт, когда одалживали у отца, матери, брата или сестры деньги. Мне всегда представлялось, что это единая семья, которая должна жить дружно и помогать друг другу всем, в том числе и материально.

Поскольку 27 января 2014 года исполнилось 70 лет со дня полного снятия Красной Армией и населением блокады города Ленинграда немецко-фашистскими войсками, когда в основном от голода и холода погибло свыше миллиона населения, то вспоминается чувство голода в 1946–1947 гг. Конечно, это чувство, которое испытывали ленинградцы, но тем не менее. На нашу семью, состоявшую из шести человек, давали одну буханку хлеба. Мама разрезала ее пополам: одну часть – на пропитание, а вторую – на продажу и покупку крупы. Сидя один дома, я постоянно смотрел на полбуханки хлеба. Как хотелось ее съесть, но не смел даже дотронуться! Чувство голода не покидало ни на минуту: ни днем, ни ночью. Некоторые семьи моих товарищей жили более благополучно, так как их родители работали директорами магазинов, заведующими складами. Помню, как со двора доносились крики: «Илья, прекращай игру, иди обедать». Меня удивлял этот зов, поскольку спрашивал сам себя: «Откуда родители знают, что дома их сына ждет обед». Тогда считалось шиком выйти на улицу играть, держа в руке кусочек хлеба. Некоторые ребята выходили с хлебом, покрытым тонким слоем масла или варенья. Все ребята с трудом сдерживали желание попросить лакомство, находившееся в руках, но сдерживали себя, пытаясь не замечать, с каким аппетитом их товарищи ели хлеб, мечтая в следующий раз оказаться в числе счастливчиков.

Продажей и покупкой занималась моя средняя сестра, Лиля. Всегда встречал ее с радостью, крича на украинском языке: «Лиля идэ, хлиб нэсэ». В последующем Лиля (Людмила Петровна Ямпольская (Криворучко) стала заведующей магазином, и ее портрет как передовика социалистического соревнования постоянно висел в центре города Калиновка Васильковского района Киевской области. Хотя она по паспорту имела имя Людмила, но в нашей семье ее звали Лиля. Просто она очень любила цветы лилии. Очень жаль, что она безвременно ушла в возрасте 61 года. Боль утраты до сих пор не утихает. Ее все любили за озорной характер. Улыбка и смех всегда сопутствовали ей. Она прекрасно пела, танцевала и безумно любила своего мужа, Андрея Ивановича Ямпольского. Познакомились они не с помощью Интернета (тогда никто из нас даже понятия не имел о том виде связи). Подруга Лили Мотя Ямпольская послала фотографию своему брату Андрею, который проходил службу старшиной роты в Прикарпатском военном округе. Завязалась переписка. После увольнения Андрей Иванович приехал в Умань, где мы жили в одной комнате всей семьей и сразу же назвал нашу родительницу, как и положено зятю, мамой. С тех пор Лиля и Андрей прожили недолгую, но счастливую жизнь. Их объединяло высокое чувство любви. Они вырастили сына Владимира (1954 г. р.) и дочь Тамару (1958 г. р.). Первым покинул этот мир Андрей Иванович (1992 г.), а затем моя сестра Людмила Петровна (1995 г.). Светлая им память!

Старшая сестра Зинаида Петровна Скарженюк (Криворучко) родилась 1 июля 1930 года в селе Роги Уманского района Черкасской области. На мой взгляд, самая серьезная и строгая из всех нас. Она понимала, какая ответственность ложится на нее по воспитанию сестер и братьев, поскольку мама была на работе с утра до позднего вечера. Мы к ней относились и относимся как ко второй матери, особенно после смерти в 1984 году нашей родительницы. После окончания семи классов (в 50-е годы ХХ века семилетка считалась неполным средним образованием, позволявшим поступать в техникумы) Зина поступила в Уманский в педагогический техникум. Занималась с усердием, посещала спортивную секцию по гимнастике, любила танцы и пение. В то время только вошло в обиход радио (дома висела черного цвета тарелка и вещала с утра до позднего вечера новости, музыку, стихи, футбольные матчи с комментариями Синявского), пели и танцевали под патефон. У кого был патефон, тот считался богатым человеком. Потом появились радиоприемники, магнитофоны. Мы с ребятами разговаривали о том, что есть такая аппаратура, которая показывает любые фильмы, футбольные матчи, и можно переключать программы, как в радиоприемнике переключаются передающие станции. Это виделось как далекая мечта и фантазия. Так вот, Зина лучше всех подруг и пела, и танцевала. Но в связи с тяжелым материальным семейным положением сестра не окончила техникум, а вынуждена была устроиться на работу в автобусный парк кондуктором. Сначала были местные маршруты, а затем – междугородние (Умань – Киев). В 1950 году она вышла замуж за рабочего-слесаря Ивана Митрофановича Скарженюка, хотя за ней ухаживали более «благополучные и титулованные» кавалеры. Пишу это потому, что в нашей семье, как учила нас мама, все поступали только по совести, бескорыстно, не видя для себя никакой корысти.

Молодая семья сразу же столкнулась с массой проблем, связанных с жильем. Этот вопрос для молодоженов и сейчас является одним из основных, но тогда, в послевоенный период, люди были рады подвальным и полуподвальным помещениям. Мы ютились в двухкомнатной малогабаритной квартире по улице Шмидта, дом 15 (мама, пятеро ее детей, зять, дальняя родственница мамы, бабушка Наташа (так мы ее все звали) со своей 20-летней дочерью Клавдией). Бабушка Наташа приютила нас после смерти моего отчима Степана Марковича Шаверского. Как мне объяснила мама, она не могла оставаться жить в доме покойного мужа и приняла предложение дальней родственницы переехать к ней. Мама, кроме этого, рассчитывала на помощь по присмотру за детьми. Со своей стороны она обещала делиться последним куском хлеба с приютившей нас стороной. Меня эти вопросы мало интересовали. Жаль было расставаться с друзьями по старому месту жительства, и предстояла встреча с новыми товарищами. Волновал вопрос, как нас с братом Валентином встретят новые мальчишки. Жили мы в таких условиях целых три года. Именно здесь в 1950 году состоялась свадьба Зины и Ивана. Меня, к сожалению, из-за возраста к столу не приглашали. Переживал, чтобы мне оставили молочный кисель, который тогда входил в моду. Напрасно я волновался, так как Зина на следующий день угощала меня не только киселем, но и винегретом, поджаренными варениками с картошкой. Кстати, в 40-е и 50-е годы ХХ века после пребывания у кого-либо в качестве гостя долго обсуждалось меню. Главной темой было, а чем угощали хозяева, и нужно было подробно рассказывать обо всех блюдах. Конечно, все было более чем скромно, ничего изысканного на столах не было и не могло быть. Тем не менее всех интересовали подробности.

В конце 1950 года маме дали однокомнатную квартиру по ул. Советской, дом 42, а затем этот дом получил номер 26. Дом стоял напротив городского рынка. Вспоминаются базарные дни, особенно воскресные. Сотни лошадей с повозками приезжали со всего Уманского района, и ни одной машины. А теперь, как увидят лошадь, то все сбегаются посмотреть на это самое красивое животное. Все поменялось в связи с технической революцией. Помню, как мы с мамой и семьей начальника Уманского гарнизона на автомобиле М-20 «Победе» поехали на родину родителей в село Роги Уманского района Черкасской области. Вся деревня пришла смотреть на автомобиль. Я гордо сидел в машине, и было видно, как сотни мальчишек мне завидовали.

Несмотря на то, что у нас появилась небольшая квартира, мы радовались ей. Главное ее преимущество заключалось в том, что она была светлая, сухая, а окна выходили на южную сторону. Мы стали забывать о плесени, которая стала причиной моего заболевания туберкулезом. Теперь нас было уже 7 человек. Спали на полу, как и прежде, но были счастливы. Как в этой обстановке Зина смогла родить сына Владимира, до сих пор не пойму. Именно Зина повела меня в районную детскую поликлинику, где и обнаружили мою болезнь. Почувствовал что-то неладное, когда сестра вышла от врача со слезами на глазах. Вся семья принимала участие в моем лечении. Мама выкраивала для меня средства, чтобы покупать мне масло, сыр, белый хлеб. Мне было неудобно кушать эти «деликатесы», но никто меня не осуждал, понимая необходимость такой привилегии. Именно Зина сопровождала меня и группу больных мальчишек в противотуберкулезный санаторий в поселок Ворзель Киевской области. Это был 1949 г. Когда прибыли в Киев, то там впервые я увидел трамвай. Он меня так заинтересовал, что, не предупредив сестру, побежал к нему, чтобы рассмотреть с близкого расстояния. Как переживала Зина, обнаружив мое отсутствие. Как я могу ругать Советскую власть, которая предоставила мне все возможности для лечения? В санатории были прекрасные условия. Кормили так, что иногда мы просто отказывались от еды. Воспитатели не разрешали нам покидать столовую, пока мы все не съедим. Продолжительность лечения была полтора месяца. Однако некоторых оставляли на второй срок по медицинским показаниям. В такую группу, к моему огорчению попал, и я. Через год Зина привезла меня снова в этот же санаторий, после чего я навсегда избавился от туберкулеза. Благодарен врачам, воспитателям, няням, поварам, всем, кто принимал участие в лечении. Это они спасли мне жизнь. Это не забывается. Именно тогда в Киеве на вокзале увидел первого суворовца. Появилась заветная мечта поступить в Киевское суворовское военное училище.

Подготовка к поступлению в училище началась весной 1951 г. В Уманский городской военкомат были сданы все документы, а в конце июля предстояло пройти медкомиссию, что меня особенно тревожило в связи с тем, что дважды лечился в противотуберкулезном санатории в поселке Ворзеле Киевской области. Однако меня постигла неудача с другой стороны. 20 апреля 1951 г., играя с ребятами в войну, во время борьбы неудачно упал и поломал правую ногу. Брат Валик незадолго перед этим событием сам ломал руку. Взвалив меня на плечи, понес к матери, которая работала в 500 м от места моего падения. Она меня на руках отнесла в поликлинику, где мне наложили гипс. Несмотря на свое состояние, продолжал ходить на костылях в школу, сдавал экзамены за четвертый класс. И вот наступил долгожданный момент снятия гипса. Стал ходить прихрамывая. Было подозрение на неправильное срастание кости. В ближайший понедельник предполагалось посещение поликлиники для того, чтобы снова сломать ногу и наложить гипс в правильном положении. Была суббота, до операции оставалось два дня. Как я переживал, как боялся наступления понедельника!.. В этот день на стадионе играли две постоянно соперничавшие команды: «Сокол» и «Автошкола». Большинство мальчишек, в том числе мы с братом, болели за авиационную команду «Сокол», но были и другие болельщики, у которых отцы работали в автошколе. В последующем никогда так страстно я не болел, как за свой «Сокол». Сердце вырывалось из груди, как только мяч на один метр переходил в сторону любимой команды. А что творилось в душе, когда мяч был в воротах! Огорчению или радости не было границ. Весь матч и перерыв просидел на земле (на скамейках для нас не было мест). Мы прорывались на стадион через забор, рискуя попасться милиции, но нас ничто не могло удержать. Желание увидеть любимую команду было настолько сильным, что мы рисковали всем на свете. Наша команда с большим преимуществом победила. Вскочив на ноги, я пробежал километра два с криком «Ура! Мы победили!» И вдруг заметил, что бегу, не прихрамывая. Тут же пришел к маме и продемонстрировал «строевой шаг». Посещение поликлиники было отменено. Вскоре предстояло проходить военно-врачебную комиссию для поступления в Суворовское военное училище. Мама строго наказала не признаваться в том, что нога была сломана. В последнюю очередь зашел в кабинет хирурга. Там почему-то собралось большое количество врачей. Мне предложили пройтись несколько раз по кабинету и стали спрашивать, почему слегка хромаю. Тайны решил не выдавать. Тогда один из врачей сказал, что, видимо, я болею рахитом. Это меня так разозлило, что признался во всем. Комиссия приняла решение отодвинуть мое поступление в училище на один год.

Суворовец Киевского суворовского военного училища

Наша семья в связи с рождением племянника Владимира увеличилась на одного человека, но скоро, 4 сентября 1952 года, уменьшилась на одного в связи с моим поступлением в Суворовское военное училище. В последующем Зина переехала к родственникам мужа. И одно время на кухне варили обеды две Зины, моя сестра и жена брата ее мужа, а братья были близнецами, трудно различимыми внешне. И только в 1957 году Ивану Митрофановичу завод, на котором он работал слесарем, дал квартиру в 4-семейном доме. Зине там очень нравилось. Наконец она стала настоящей хозяйкой. Все семьи были очень дружны. Особая дружба завязалась с Полиной Антоновной, полькой, на которой женился Болеслав Людгович, солдат, освобождавший Польшу от немецко-фашистских захватчиков. У них было двое детей: дочь Кристина (1946 г. р.) и сын Женя (1952 г. р.), который дружил с Владимиром Скарженюком. Женя считался вундеркиндом. Родители носились с ним чрезмерно. Он занимался во всевозможных кружках, но ничего из него в последующем не получилось. Он зазнался и в конечном итоге спился.

У Зины и Ивана в 1959 г. родился еще один сын, Валерий, в последующем полковник, заместитель начальника военной кафедры в одном из высших учебных заведений города Ровно. Старший сын, Владимир, рос очень любознательным мальчиком. Он имел одну страсть – чтение книг. Школьную библиотеку он перечитал всю, затем городскую. Записался в районную библиотеку. Умудрялся читать под одеялом, подсвечивая фонариком, ибо отец частенько запрещал ему это делать поздно вечером. Блестяще окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище, Военную академию имени М. В. Фрунзе, стал командиром полка в Дальневосточном военном округе, затем служил в Киеве в Военном департаменте образования. Воспитал дочь Наташу и сына Олега, который обучался в Киевском военном лицее имени Ивана Богуна, пришедшем на смену Киевскому СВУ. К сожалению, Владимир Иванович скончался в 2013 г.

Почти вся трудовая деятельность Зины былая связана с Уманским автопарком, где она в последнее время работала старшим бухгалтером и пользовалась большим авторитетом. Она составляла графики работы водителей и определяла маршруты их поездок, учитывая пожелания всех людей. Как ей это удавалось, даже трудно себе представить! Приезжая в отпуск, я всегда посещал место работы сестры и лично убеждался в том, какое место занимала Зина в коллективе. Она участвовала во всех профсоюзных мероприятиях, организовывала для школьников экскурсии в города-герои, в том числе Киев, Брестскую крепость. Она прекрасно умеет готовить любые блюда. Особенно мне нравятся ее голубцы и фаршированная рыба. Зина так искусно делает торты, что все сотрудники старались заказать юбилейные или свадебные торты именно у нее. Последние пять лет своего трудового стажа Зина посвятила работе на Уманском заводе «Мегомметр». Работала во вредном для здоровья цеху, в котором кислотой обрабатывала электронные платы. Решение поменять профессию пришло после долгого раздумья. Именно там она могла заработать максимально возможную рабочую пенсию – 120 рублей. Своей цели она добилась. Работать приходилось посменно. Часто возвращалась домой далеко за полночь. Всегда ее встречал муж Иван Митрофанович.