Текст книги "Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)"

Глава 3. Дембель

«Демобилизация (от французского demobilisation; de – от, mobil – подвижной) – роспуск войск в мирное время».

Свободная энциклопедия «Википедия»

Раннее ноябрьское промозглое утро, наш батальон стоит на плацу, мы в последний раз вглядываемся в лица комбата, командиров рот и понимаем, что они за эти прошедшие годы стали нам родными, незабываемой частью нашей жизни. Полная тишина, только холодный ветер треплет полы шинелей и полотнище знамени. Комбат, наш батя, с таким странным для военных именем Том Николаевич, как-то неловко подкашливая, сделал шаг к стоявшему перед ним батальону и затем зычным голосом стал говорить, не командовать, не разносить в пух и прах, а говорить, как отец, как батя, как наш батя. Он поблагодарил нас за службу, пожелал удачной жизни на гражданке, говорил недолго, но слова проникали в наши сердца, и нам было горько оттого, что всё это в последний раз и нашей службе подошёл конец. Это был настоящий, долгожданный дембель, выстраданный нарядами, трудной повседневной службой, учениями. К горлу подкатывал ком, трудно было сдерживать эмоции одновременно и от радости, и от грусти расставания. И вдруг сразу после последних слов комбат скомандовал:

– Становись! Равняйсь! Смирно! Налево-о-о! Шаго-о-м марш! – И грянул марш «Прощание славянки». Так дружно, так чётко, чеканя строевой шаг, мы ещё не ходили.

Прошло после этого уже много десятилетий, но я до сих пор по ночам вижу нашего батю-комбата, марширующий батальон и слышу пробирающий до слёз марш «Прощание славянки».

Но моего друга МПСа с нами не было – он написал рапорт на продолжение службы, и его отправили в школу прапорщиков. Перед отправкой он в каптёрке устроил прощальную «отходную». После отбоя там собрались земляки из нашего города, которые служили в этом батальоне. Стол был небогат: бутылки с дешёвым портвейном, «Докторская» колбаса, ломти хлеба и масло, прихваченные в солдатской столовой у маслореза Мусы. Мы до утра отмечали отъезд МПСа, вспоминали яркие события службы, делились мечтами о будущей гражданской жизни.

Я до сих пор помню, как в батальонах гарнизона провожали каждый месяц службы. Вот, например, последний день мая. Ночь, тишина, батальоны в нескольких расположенных поблизости друг от друга трехэтажных казармах спят. Слышны стрекотания цикад. И вот ровно в двенадцать часов ночи из одной казармы раздаётся звонкий голос, который слышен во всех соседних батальонах: «Волга-Волга!» Из другой казармы ему отвечает такой же, не менее звонкий голос: «Я Донец!» Первый голос продолжает: «Маю месяцу…» – и вдруг тишину разрывает дружный рёв казарм: «Пи…ц (аналогично – конец)!!!» И сразу же наступает звенящая тишина, нарушаемая стрекотанием цикад. На следующий день по ротам бегают замполиты, проводящие политику партии в жизнь, объясняя, что наше поведение на руку мировому империализму и его приспешникам. Все соглашаются с этим, но проходит месяц, и все повторяется…

Мы сидим в каптёрке, вспоминая фактически прошедшую службу, портвейн уже выпит, но на нас нахлынули воспоминания, мы понимали, что больше уже так не посидим вместе:

– А ты помнишь… помнишь, как нам в карантине каждый вечер показывали заезженный кинофильм «Кубанские казаки»? Мы все эпизоды уже знали наизусть, но все равно смотрели с интересом – это было единственное развлечение после трудных учебных будней карантина.

– А ты помнишь… помнишь историю с земляком Сергеем Точкой, который служил в нашем взводе?

В батальон прибыл после окончания военного училища молодой лейтенант Калмыков. Он, построив взвод, стал объяснять тонкости регламентных работ на электрооборудовании. Закончив свою речь, он произнёс:

– Всё! Точка!

Наш Сергей Точка кричит:

– Я!

Начинается диалог Калмыкова с Сергеем:

– Что я?

Сергей поясняет:

– Я Точка.

Калмыков, предполагая, что над ним, молодым офицером, издеваются, стал говорить Сергею всё, что он думает о нём. Но когда Калмыкову объяснили, что фамилия солдата действительно Точка, лейтенант был в замешательстве.

Серегей Точка часто забывал, где левая и правая сторона. Путался при командах повернуться в ту или иную сторону. Лейтенант Калмыков, потеряв терпение объяснять, зловеще прошептал бедолаге:

– Вы что, боец, не знаете, где лево, где право? Даже трёхлетний ребёнок знает, что правая рука – это та, на которой большой палец слева!

Очень туго приходилось Якову Триппелю. Не нужно долго объяснять, как изменяли сослуживцы и, порой, командиры его фамилию. А в строевой части весельчаки-писари в ведомостях специально меняли последние буквы этой удивительной фамилии «ль» на «р». Во время вечерней проверки старшина Романенко, дойдя до фамилии Якова, запинался и затем громко произносил название венерической болезни.

– А ты помнишь… помнишь, как мы устраивали «гладиаторские» бои. Для этого в пустыне мы отлавливали скорпионов и фаланг. Затем разноцветной краской метили их. В большую жестяную банку из-под сельди помещали скорпиона и фалангу, которые тут же рвались в бой. Зрелище было жутковатое. Чаще всего победу одерживал скорпион.

На следующий день МПС уехал в школу прапорщиков. Так наши дороги на несколько лет разошлись. Но я от своих однополчан знал, как сложилась жизнь и служба прапорщика МПСа Касымхановича.

Глава 4. Рваное ухо

«Бараны – род парнокопытных из семейства полорогих, включающих домашнюю овцу».

Большая советская энциклопедия

Служба и жизнь прапорщика МПСа Касымхановича складывались непросто. По жизни его сопровождали сестры Невезение и Неудача, само провидение было против данного ему при рождении имени и наказывало бедолагу на всём его жизненном пути. В этот день МПСа вызвал к себе командир роты майор Кондратьев – крутой мужик, его побаивались даже сослуживцы-офицеры. Кондратьев приказал МПСу взять четырёх солдат из его роты и на ротной автомашине-«буханке» ехать на дальнюю площадку, где нужно демонтировать оборудование и привезти его на нашу площадку. Дорога была дальняя, шла через такыр[30]30
  Форма рельефа, образуемая при высыхании засоленных почв в полупустынях. Для такыра характерны трещины усыхания, образующие характерный узор на глинистом грунте.


[Закрыть]. Стояла жаркая погода, пыль проникала внутрь видавшего виды уазика (попросту – «буханки»), лезла в глаза, рот, уши. Одним словом, как говорил МПС:

– Явно не комильфо-биссмилях[31]31
  Казахи говорят, когда что-то некомфортно или что-то пугает.


[Закрыть]!

Он решил скрасить дорогу глотком-другим водки из нагретой от жары алюминиевой фляжки. Всем хорошо известен немаловажный факт – этот напиток имеет одно необычное свойство: поиск приключений. В домашних условиях обычно употребление горячительного кончается цыганами, медведями и женщинами. Но здесь полупустыня с такырами и верблюжьими колючками… Вспомним русскую поговорку: «свинья всегда грязь найдёт».

Проехали такыр, появилась бескрайняя полупустыня с редкими кустарниками верблюжьей колючки, саксаула и полыни. Вдалеке появлялись редкие стада джейранов, которые маячили на горизонте и не давали приблизиться к ним.

И тут впереди МПС увидел огромную отару, которую перегоняли чабаны со своими верными помощниками азиатскими овчарками через направление движения буханки.

В возбужденной от выпитой горячей водки голове авантюриста МПСа возник дерзкий план похищения барана из отары. По его указанию водитель должен был аккуратно въехать в середину отары и притормозить, затем один из солдат открывает боковую дверь «буханки», и уже сам МПС, опытный потомок древних кочевников, хватает первого попавшегося барана и затаскивает его в автомашину. По плану их ждал отличный обед из пойманного барана. Все произошло как задумывалось МПСом, но случилось непредвиденное.

Как потом рассказывал водитель «буханки» балагур Володя Химич:

– Прапорщик МПС схватил первого попавшегося барана, а рядовой Кабулов Руслан, по заранее отведённой ему роли, закрыл дверь «буханки».

Володя Химич дал газу, но в салоне вдруг все стихло и затем раздался жуткий звериный рёв и крик прапорщика МПСа:

– Ой бай кудайым[32]32
  О господи, боже мой – в переводе с казахского языка.


[Закрыть], ау ой-ё-ё-ёй!

Повернув голову и взглянув назад, водитель увидел огромную азиатскую овчарку, которая терзала бедного прапорщика, после чего Володя на ходу выскочил из автомашины и побежал без оглядки подальше. Так он никогда не бегал и больше, наверное, не побежит.

Брошенная водителем автомашина заглохла и остановилась. Разборка азиатской овчарки чабанов с обидчиками продолжалась довольно долго, пока обессилевшие МПС и солдаты не вырвались из автомашины. Оказалось, МПС, не разглядев среди баранов коварного пса пастухов, схватив его за холку и быстро затащил в «буханку». Поначалу овчарка опешила от такой бестактности, проявленной к ней МПСом. Но потом, быстро придя в себя, стала восстанавливать статус-кво. Ей удалось оттяпать часть уха МПСа, в клочья разорвать его форму и изрядно покусать несчастного прапорщика.

По приезду обратно в батальон раненому МПСу пришлось докладывать командиру об одичавших на заброшенных площадках собаках, которые нападают на людей. На долгую память о похищенном баране МПСу осталось разорванное ухо.

* * *

После увольнения из Советской армии по приезду в родной город он рассказывал землякам о пулевом ранении, полученном на учениях. Аксакалы рассматривали рваное ухо МПСа, цокали языками и с уважением кивали головами. Они-то знали со времён войны, что такое шальная пуля при перестрелке. А хромой Касымхан со своим неизменным другом Темиртасом организовал для близких родственников и соседей курмалдык[33]33
  Жертвоприношение в связи с исходом из тяжёлой ситуации – в переводе с казахского языка.


[Закрыть] по поводу благополучного завершения неприятности у сына. Был зарезан барашек, который для МПСа был тайным укором за его ложь.

Постаревшие аксакалы Касымхан-ага и Темиртас-ага с теплотой вспоминали, как они открыли широкую дорогу в жизнь МПСу. Но по-прежнему, по старой привычке, Темиртас называл своего друга «жас жигит». Им казалось, что они нисколько не изменились, оставались жигитами, ещё способными на многое, только их Айна[34]34
  Единственная – в переводе с казахского языка.


[Закрыть] и Айжаркын – жена хромого Касымхана – как-то стали ниже, поблекли и постарели. Два старых друга, опьянев, со слезами слушали по нескольку раз грампластинку с песней:

 
На поле танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой,
А молодого командира несли с пробитой головой…
 

А потом, обнявшись, вспоминали тот день, когда для них под Курском в далёком 1943 году окончилась война, и погибшего в этом далёком от их родного аула краю друга Муратбека.

МПС, глядя на них, боролся в душе с чувством стыда за свою ложь, но ему было неловко в этом признаться. Только мне значительно позже он открыл секрет своего ранения, взяв с меня слово, что я сохраню эту тайну.

Но уже давно МПС ушел в «долину предков» вслед за хромым Касымханом-агой – своим отцом – и одноглазым Темиртасом-агой, и я, думаю, уже могу открыть эту тайну. Рассказав мне об этом случае с пойманной азиатской овчаркой, МПС снял камень со своей души. Но сколько этих камней, маленьких и больших, было у него на душе – известно лишь одному МПСу и Аллаху, и, когда закроется «Книга деяний» и МПС предстанет перед божьим судом, откроются все его тайны и поступки. Согласно исламскому поверью, каждый мусульманин после смерти получает «Книгу собственных деяний». Праведникам (асхаб аш-шимал) её вложат в правую руку, и они попадут в рай. Неверующие и грешники получат «Книгу деяний» в левую руку и отправятся в ад. В какую руку получил наш МПС эту «Книгу», можно только догадываться.

Глава 5. Необычные свойства воды

«Вода (оксид водорода) – бинарное неорганическое соединение с химической формулой Н₂О».

Большая советская энциклопедия

В нашем батальоне многие прапорщики отличались редким авантюризмом, сметливостью и превосходившей всякие границы жадностью. Заправкой ГСМ (горюче-смазочные материалы) руководил такой прапорщик Кобылин Георгий Георгиевич, ему до выхода на пенсию оставалось два года, и он старался вовсю обеспечить себе безбедную старость. Командование смотрело на проделки Кобылина сквозь пальцы, и дядя Жора, так звали солдаты прапорщика, ГСМ продавал направо и налево.

Неизменными спутниками дяди Жоры были неопределённой породы пёс по кличке Дембель и старый облезлый рыжий кот Стёпка. Пёс был такой же хитрован, как и его хозяин. Дембель любил прятаться в укромном месте и из своей засады нападать сзади на молодых солдат. Как он определял возраст и срок службы, известно только одному лишь собачьему богу. Молодые солдаты, проходя мимо складов ГСМ, шли с опаской, постоянно оглядываясь, но, что удивительно, Дембель постоянно менял тактику нападения. Естественно, мы недолюбливали это коварное создание и его хозяина – дядю Жору.

И вот, наконец, молодым солдатам удалось проучить злобного Дембеля. Он с большим трудом был пойман, и к его хвосту служивые привязали верёвку с пустыми консервными банками. После этой экзекуции пёс был отпущен на волю. Он почти весь день носился по гарнизону, громыхая банками и пугая всех на своём пути. Поздно вечером ошалевший Дембель в изнеможении упал у конторки ГСМ и затих. Дядя Жора, матерясь, с трудом срезал консервные банки с хвоста пса-бедолаги. С тех пор Дембель успокоился и вёл тихую, размеренную собачью жизнь. Кот Стёпка по характеру был похож на своего хозяина – Кобылина дядю Жору. Более подлого создания мы ещё не видели. Мало того, что, выходя из конторки, он, слегка подрагивая своим облезлым рыжим хвостом, метил всё – колёса автомашин, форменные брюки и обувь солдат и офицеров, сумки и прочее добро, оставленное по незнанию на земле у конторки, – он мог, словно тигр, кинуться в атаку на человека, который чем-то ему не понравился. Дядя Жора рассказывал своим кунакам о том, что когда он ругал Стёпку, а иногда мог его и пнуть, то проклятое дьявольское создание старалось ему прямо на подушку положить свои «большие приветы». Кобылин предположил, что Стёпка является потомком диких котов манулов, известных своей независимостью и злобным характером.

* * *

Через год службы прапорщика МПСа что-то сблизило с дядей Жорой, может быть, то, что они были близки по характеру, авантюризму и различным «левым» наклонностям.

Частенько дядя Жора и МПС вечерами засиживались в конторке заправки ГСМ, дегустируя бражку, которую настаивал старый и опытный прапорщик, используя дрожжи, яблоки и сахар, добытые в солдатской столовой у своего друга прапорщика Шайнурова, маленького росточка, с большим приплюснутым носом, толстого и вечно засаленного. У Шайнурова были постоянно бегающие маленькие покрасневшие глаза, в которых отражался вопрос «что бы такое ещё украсть?». Его сближала с Кобылиным и МПСом страсть к спиртному. Довольно часто они попивали, закусывая деликатесами, добытыми Шайнуровым. Он поглощал пищу, словно голодный волк, громко чавкая, периодически отрыгивая. Иногда при этом ковырял в носу пальцем. Эта красочная картина вызывала отвращение как к самому приёму пищи, так и к прапорщику Шайнурову. Достигнув кондиции, он становился «Чингис-ханом», агрессивным и драчливым, что являлось причиной получения им различных «ранений» в виде синяков и прочих увечий – результат развязанных им «боёв».

Бражку дядя Жора Кобылин настаивал в использованном баллоне от углекислотного огнетушителя и, завернув крышку, закапывал его в песок на территории заправки. Летом было очень жарко, и брага поспевала быстро. Но тут Кобылин решил зарядить ещё один огнетушитель. Углекислотного он не нашёл и решил использовать баллон пенного, который также закопал в песок рядом с первым огнетушителем.

Тут, как на беду, приехал проверяющий – капитан Верзилов, щёголь, любитель форменной одежды и женщин. Он прошёлся по территории и, увидев холмики на песчаной поверхности земли, спросил Кобылина:

– А что здесь у вас зако… – при этом пнул носком начищенного до блеска хромового сапога один из холмиков. Брага уже успела хорошо настояться, и скопившийся в баллоне огнетушителя газ сорвал резьбу крышки. Всё вонючее содержимое баллона окатило Верзилова. Эхо разнесло по территории остатки его возгласа: —…мать, мать, мать!!!

На этом «фабрика» Кобылина по производству браги была закрыта.

На следующий день комбат с использованием идиоматических выражений рассказал дяде Жоре всё, что он о нём думает. А в заключение спросил опечаленного прапорщика:

– Кобылин, почему вы пьёте?

Дядя Жора, опустив голову и глядя в пол, несколько замешкавшись, ответил:

– Потому что жидкое. Было бы твёрдое, я бы грыз.

Опешивший комбат продолжил:

– Умный ты, как я погляжу. Совсем, Георгий Георгиевич, от рук отбился, живёшь на своей заправке (как он был прав тут в прямом смысле), как медведь в берлоге. Наверно, разучился и автомат в руках держать. Ты же всё-таки прапорщик, а не хер с бугра. Завтра выезжай на стрельбы с личным составом батальона.

Вечером этого же дня Кобылин со своими друзьями, прапорщиком Шайнуровым и МПСом, отметили это неприятное событие. Кобылин под большим секретом сообщил своим кунакам[35]35
  Кунаки – люди с настолько близкими дружескими отношениями, которые фактически переходят в родственные.


[Закрыть] о «закуркованном» им баллоне с брагой. Естественно, прапорщиками были произведены раскопки, и этот баллон с брагой извлечён на поверхность. Кобылин предложил брагу уничтожить путём распития. Прапорщики с удовольствием приняли этот тяжёлый бой по уничтожению зловонной жидкости. Но вскоре у них иссякли силы. Они не смогли выпить всю брагу. У Кобылина же ещё хватило сил вымолвить заплетающимся языком:

– Никогда, никогда не оставляйте на завтра всё, что можно выпить сегодня! – после этих слов прапорщики опорожнили до последней капли браги баллон огнетушителя.

По окончании пьянки дядя Жора, который был ну просто никакой, остался спать на заправке ГСМ, а его кунаки, обнявшись, ушли в ночь.

Поздно ночью водитель автороты Химич Володя, приехав на заправку, обнаружил спящего бесчувственно пьяного Кобылина. Володя вытащил аккуратно из-под головы прапорщика его форменную (а точнее, бесформенную) фуражку, служившую иногда дяде Жоре подушкой, затем он снял кокарду и пришил вместо неё большую чёрную пуговицу.

Наступило завтра, и больной дядя Жора с перегаром, вверенным ему автоматом и в фуражке с пришитой вместо кокарды пуговицей был на стрельбище. Когда прозвучала команда «Ложись!», Кобылин выполнить её не смог по причине огромного живота. Поначалу он еле-еле лёг на спину, а потом повернулся на бок, упершись автоматом в землю. Это была трагедия для дяди Жоры и комедия для солдат и прапорщиков, находившихся на стрельбище. Комбат, побагровев, заорал на Кобылина:

– Уйди отсюда с моих глаз долой! Чтобы я тебя больше не видел! – а когда он увидел пришитую к фуражке несчастного прапорщика вместо кокарды пуговицу, то долго ловил открытым ртом воздух, а затем разразился таким матом, который, возможно, услышали на соседних площадках.

* * *

После закрытия фабрики прапорщика Кобылина по производству высококачественной браги у дяди Жоры и МПСа наступили чёрные дни трезвенников. Но это продолжалось недолго.

Через несколько дней зампотех[36]36
  Заместитель командира батальона по технической части.


[Закрыть] подполковник Коренков в жаркую и душную субботу в часы, когда итальянцы и прочий хилый народец отдаются душой и телом сиесте, прибыл в автопарк. То, что он увидел, ввергло его в ступор. В автопарке на плацу нареза́л круги старый «ЗИЛ», к диску заднего колеса которого была верёвками привязана большая двадцатилитровая канистра. Зампотех, придя в себя, стал размахивать руками, чтобы остановить автомашину. «ЗИЛ» остановился, из него вышел молодой растерянный солдат. Он не мог вразумительно ответить на вопросы зампотеха и лишь разводил руками. Единственное, что понял Коренков, – это то, что к диску заднего колеса автомашины канистру привязали прапорщики Кобылин и МПС.

Любопытство боевого заместителя командира батальона побороло здравый смысл, и зампотех дал команду, чтобы солдат отвязал канистру. Затем любопытный офицер сделал то, о чём потом долго сожалел, – он открыл канистру. Раздался громкий хлопок, и из канистры шумной струёй выплеснулась на него вонючая красного цвета жидкость.

Разборка этой «вонючей» истории была скорой.

Выяснилось, что два дельца-авантюриста прапорщики дядя Жора и МПС у своего такого же, как и они, сметливого заведующего солдатской столовой прапорщика Шайнурова взяли шесть трёхлитровых банок с томатным соком, дрожжи и сахар. Все эти «боевые» реагенты они с любовью загрузили в двадцатилитровую металлическую канистру. А для ускорения процесса брожения (в этих вопросах химии они довольно-таки преуспевали) решили привязать канистру к диску заднего колеса старого «ЗИЛа». Водителю, молодому солдату, они приказали автомашину вести по кругу с оптимальной скоростью. Авантюристы прикинули, что на жаре в движении брага быстро «поспеет». Они устроились в тенёчке, их быстро разморило, и они сладко задремали в предвкушении скорой дегустации своего зелья. Когда их разбудили возгласы зампотеха Коренкова, то дядя Жора и МПС решили тихо ретироваться. Результатом химических изысканий двух прапорщиков стало их помещение на гарнизонную гауптвахту на трое суток, где они в тишине обсуждали свои будущие подвиги.

* * *

С наступлением холодных осенних дней уже не было возможности готовить любимый напиток Кобылина на открытом воздухе. Но находчивый прапорщик справился и с этой проблемой. Дядя Жора с Шайнуровым на соседней железнодорожной станции нашли вороватого мастера участка по имени Кобланды. Кобылин и Шайнуров удачно сбыли половину автоцистерны бензина мастеру, который тем же вечером дал указание своим подчинённым отцепить от железнодорожного состава цистерну с вином из Узбекистана и поставить её в тупик. Поздно ночью приехали Кобылин и Шайнуров на пустой водовозке, которую «одолжили» в автопарке батальона. Ловкие авантюристы быстро заполнили автоцистерну вином дружественного Узбекистана. Эту автоцистерну они пригнали в ремонтную зону, где и поставили. Дядя Жора с автомашины снял карбюратор, вытащил аккумулятор и спустил воздух из шин. Таким образом, как бы неисправная автомашина заняла достойное место в ремонтной мастерской, в которую очень редко приходило начальство. Настали золотые денёчки для Кобылина, МПСа и Шайнурова. Каждый день, не прилагая особых усилий для химического производства спиртного, они были «пьяны, и нос у них был в табаке».

Отцы-командиры заметили, что очень часто троица, которую назвали Илья Муромец (это дядя Жора), Добрыня Никитич (МПС) и Алёша Попович (прапорщик Шайнуров), появляется в сильном подпитии. Пытались проследить, где же приобретают спиртное эти «богатыри»? Но это не дало никаких положительных результатов. Все терялись в догадках, но установить конспиративное место находчивых прапорщиков никому не удавалось. Этого вина им хватило бы до следующего ледового периода. Но фортуна повернулась спиной к дельцам.

Через две недели случайно на «неисправную» водовозку наткнулся командир автороты капитан Дизендорф. Солдаты прозвали его Дизелем. Они уважали его за волевой характер, великолепное знание всех тонкостей в эксплуатации техники. Это был уникальный офицер – непьющий и обладающий великолепным обонянием. Вот так хорошее креплёное узбекское вино попало в магазин военторга.

* * *

Близость с дядей Жорой сыграла с МПСом коварную шутку, и это была его лебединая песня в армейской службе.

Вечером дядя Жора и МПС сидели в конторке заправки ГСМ, мирно обсуждая текущий момент, и вместо бражки дегустировали добытый предприимчивым Кобылиным ром «Гавана Клуб», закусывая нарезанной штык-ножом колбасой. Изрядно опьянев, дядя Жора вытер рот своим форменным галстуком, который часто использовал как салфетку, и, вспомнив про излишки бензина на заправке, сделал деловое предложение МПСу. Кобылин сообщил, что его партнёр по сбыту похищенного топлива заболел, а его роль в этой операции заключалась в предоставлении автомашины бензовоза для перевозки краденого бензина и солярки.

* * *

Партнёром по сбыту горючего у Кобылина был его друг прапорщик Галкин Михаил, такой же вороватый авантюрист, как и дядя Жора.

За несколько дней до событий, описанных в заключении этой главы, Галкин встретил земляков, которые служили в батальоне охраны. Встречу решили отметить вечером в охраняемом ими здании, где находилась гигантская аэродинамическая труба, тем более в это здание вечером и ночью никто из отцов-командиров не заходил. Водки и закуски было много, и встреча земляков удалась на славу. Галкин быстро достиг своей кондиции, после чего решил немного отдохнуть, уже не очень ориентируясь во времени и в пространстве. Покинув земляков, он забрался во внутреннюю часть аэродинамической трубы, не понимая, куда он залез.

От металлической обшивки тянуло теплом, и изрядно охмелевший Галкин быстро уснул.

Спустя два часа земляки хватились исчезнувшего Галкина и, подумав, что он ушёл «по-английски», разошлись. Рано утром в здание пришёл дежурный механик, который перед началом рабочей смены должен был осуществить предварительный запуск и продувку аэродинамической трубы. Как обычно, по привычке, доведённой до автоматизма, он включил аэродинамическую трубу…

Галкин, мирно спящий в этой злосчастной трубе, никогда не мог себе представить, что с ним может когда-нибудь произойти то, что случилось после запуска этого огромного устройства. Внутри раздался мощный взрыв, вселенский грохот, и затем усиливающийся поток воздуха достиг сверхзвуковой скорости. Возможно, что с такой же скоростью в голове у несчастного Галкина возникла последняя мысль: он попал в эпицентр ядерного взрыва. И с такой же скоростью неведомая сила сорвала его с внутренней обшивки аэродинамической трубы, где он спал, и швырнула на противоположную от пропеллеров огромных вентиляторов стенку, вдавливая его в неё всё сильнее и сильнее. Обезумевший прапорщик ничего не мог понять, так как разум его покинул навсегда.

После нескольких минут работы аэродинамической трубы механик, довольный результатом, её выключил. И тут он услышал какой-то странный посторонний шум, раздававшийся из трубы. Удивлённый, он залез внутрь устройства. Там-то он и увидел абсолютно голого, окровавленного, обезумевшего прапорщика Галкина, который что-то нечленораздельно мычал. Одежда, разорванная в клочья, висела на деталях трубы.

Галкина срочно госпитализировали, и врачи вынесли заключение, сообщив, что прапорщик адекватно воспринимать объективную действительность уже никогда не сможет, а попросту говоря – он тронулся умом. Так дядя Жора Кобылин лишился своего партнёра по топливному бизнесу.

* * *

И вот, немного поразмыслив над предложением дяди Жоры, изрядно захмелевший МПС согласился заменить прапорщика Галкина, чтобы хорошо заработать на перевозке краденого топлива.

Пошатываясь, он покинул конторку дяди Жоры и направился в автопарк на стоянку автомашин батальона. Но бензовозов там не было, одиноко стояла лишь пустая водовозка. Само провидение сопутствовало нашему герою. План перевозки у МПСа созрел быстро, он сел в автомашину и поехал к заправке ГСМ, где его дожидался хмельной дядя Жора, который заключил:

– Ну что же, водовозка тоже подойдёт для перевозки бензина, главное, ее цистерна пуста.

Кобылин и МПС наполнили водовозку бензином, и МПС отогнал ее назад на стоянку, чтобы рано утром с Кобылиным реализовать похищенный бензин аборигенам на станции Тюратам. Спал в эту ночь МПС после выпитого рома крепко и не видел, что происходило на территории складов батальона.

А произошло следующее: поздно ночью загорелся из-за короткого замыкания электропроводки вещевой склад. По тревоге подняли личный состав, комбата и всех офицеров батальона. Пытались тушить огромный склад своими силами, но огонь становился все сильнее. Рядом находилась автостоянка, на которой одиноко виднелась водовозка. Комбат с зампотехом подбежали к этой автомашине, постучали по баку – цистерна была полная. Естественно, на ней была надпись «Вода».

Комбат своим зычным голосом приказал автомашину подогнать к горевшему складу и, включив насос, тушить пламя.

Приказ бати был незамедлительно исполнен, но когда включили насос, произошло невероятное: раздался взрыв, и пламя охватило всё здание и прилегающие постройки, водовозка также загорелась. Трудно воспроизвести те слова комбата, которые он произнёс после этого. Такие слова мужики произносят, когда неожиданно при столярных работах молотком бьют себе по пальцам или роняют на ноги тяжелую гантель. В эту ночь как-то не сложилось потушить пожар. Сгорели вещевой склад, постройки и автомашина водовозка. На следующий день после разборки полётов и упоминаний какой-то матери комбат МПСа и дядю Жору погнал взашей из рядов Советской армии. Да и те были этому рады: «Могли бы и привлечь к уголовной ответственности», – говорили они.

МПС со слов своего отца-хромого Касымхана и Темиртаса-аги знал, как за подобные дела наказывали в лихие тридцатые и сороковые годы.

Так и закончилась недолгая армейская служба для нашего героя и для его друга дяди Жоры Кобылина.