Текст книги "Жизнеспособность человека и семьи. Социально-психологическая парадигма"

Самоэффективность как компонент жизнеспособности состоит из ожиданий и представлений субъекта, его веры в способность мобилизовать мотивацию, когнитивные ресурсы и действия для оказания влияния на то или иное событие благодаря адекватной оценке, а также уверенности в своей эффективности по достижению желаемых целей (Bandura, Jourden, 1991; Masten et al., 1999). Р. Стернберг с соавт. обратили внимание на то, что самоэффективность как фактор, поддерживающий жизнеспособность, является важным предиктором высокого интеллекта (Sternberg et al., 2001).

С нашей точки зрения, теория социального научения А. Бандуры, в которой понятие «самоэффективность» занимает одно из важных мест, связана с жизнеспособностью человека. Эффективность в жизни человека требует опыта в преодолении препятствий посредством настойчивых усилий. Некоторые неудачи и трудности в делах человека служат полезной цели обучения, поэтому успех обычно требует постоянных усилий. После того как люди убедились, что у них есть то, что им нужно для успеха, они становятся устойчивыми к воздействию невзгод, способными быстро выйти из состояния неудачи. Придерживаясь этого в трудные времена, они станут сильнее перед лицом грядущих невзгод. Описывая процессы, активизирующие самоэффективность человека, А. Бандура выделяет четыре ее основных типа процессов: когнитивные, мотивационные, аффективные и процессы выбора (Bandura, 1997, 1998).

Говоря о когнитивных процессах, А. Бандура считает, что люди в процессе обучения должны уметь прогнозировать и регулировать знания, чтобы выстраивать варианты, интегрировать прогностические факторы в планирование результатов, чтобы проверять и пересматривать свои суждения в отношении ближайших и отдаленных результатов собственных действий, помнить, какие факторы они уже протестировали и насколько хорошо они работали. Эти навыки требуют выраженной самоэффективности для того, чтобы выполнение задачи, стоявшей перед человеком, было ориентировано на ситуационные требования, учитывало возможные провалы и неудачи, которые могут иметь значительные последствия. Когда люди сталкиваются с задачами управления и/или со сложными требованиями обстоятельств, будучи не уверены в собственной эффективности, они становятся еще более неэффективными в оценке ситуации, что снижает качество их работы. В отличие от них жизнеспособные индивиды для ощущения своей эффективности способны ставить перед собой амбициозные цели, для реализации которых готовы использовать аналитическое мышление, помогающее достигать значимых результатов.

В мотивационных процессах вера человека в самоэффективность усиливается мотивацией несколькими способами. Человек определяет цели для себя, сколько усилий готов потратить, как долго и настойчиво будет оставаться эффективным при столкновении с трудностями; насколько он останется жизнеспособным при получении неблагоприятных результатов. У человека, уверенного в своих возможностях совершать больше усилий, даже когда ему это трудно, жизнеспособность увеличивает его результативность.

Аффективные процессы проявляются у человека в том, как он управляет эмоциональной сферой и способен повлиять на стресс, состояние депрессии, которые он может испытывать в сложных жизненных ситуациях. Восприятие собственной эффективности для осуществления контроля над стрессом играет центральную роль в появлении тревоги. Человек, считающий, что он способен осуществлять контроль над угрозами внешней среды, не обращается в своем воображении к образам, которые могут спровоцировать аффект. И наоборот, человек, предполагающий, что не сможет контролировать фактор угрозы, может испытывать выраженную тревогу и возбуждение. Для оценки самоэффективности полученный опыт совладания сопоставляется с тем, насколько достигнутый успех обусловлен ею, а не качеством использованных внешних средств. Частные примеры самоэффективности в разнообразных и подтвержденных опытом совладания с неблагоприятными факторами среды ситуациях затем формируют обобщенное чувство самоэффективности. После того как человек развивает жизнеспособность посредством самоэффективности, он может выдерживать трудности и невзгоды без побочных эффектов в гораздо большей и частой форме (Bandura, 1998).

Процессы выбора также определяют самоэффективность человека и формируют его жизнеспособность. По А. Бандуре, люди частично являются «продуктом» среды, в которой они живут. Вера в личную эффективность может определять ход жизни, выбор видов деятельности, окружающей среды. Люди стремятся избегать ситуаций, по их мнению, превышающих их возможности, но они с готовностью совершают сложные действия и выбирают ситуации, в которых они оценивают себя способными что-то изменить. По своему выбору люди развивают в себе различные компетенции, интересы и социальные роли, которые в общем и конкретно определяют жизненные ориентиры. Любой фактор, который влияет на выбор поведения человека, может, по мнению А. Бандуры, глубоко повлиять на направление развития личности. Это происходит потому, что социальные факторы действуют в выбранных человеком средах, и этим они содействуют развитию у него определенных компетенций, ценностей, интересов задолго до того, как эффективность принятия решений была доказана. В исследовании связанных с работой травм пожарных Ч. Регер с соавт. обнаружили, что большее количество травматических воздействий увеличивает у респондентов показатели внутреннего локуса контроля и самоэффективности (Regehr et al., 2000).

Особенно важна для нашего понимания жизнеспособности в теории социального научения А. Бандуры разработка им феномена самоэффективности на протяжении всей жизни человека. По его мнению, в разные периоды жизни для его успешного функционирования востребованы различные виды компетентностей человека. Эти нормативные изменения в требуемых в соответствии с возрастом человека компетенциях не представляют собой «закрытые» этапы, через которые каждый должен неизбежно пройти. Есть множество путей в жизни, и люди существенно различаются в том, насколько качественно они управляют ею, насколько умело они используют эффективные, следовательно, жизнеспособные когнитивные, мотивационные и аффективные механизмы. Вопрос о том, насколько они осведомлены в вариативности каждого из этих процессов, своей ресурсности и жизнеспособности для этого. Не случайно тема самоэффективности человека часто исследуется в связи с жизнеспособностью наряду с оценкой оптимизма и умения выстраивать позитивные отношения в обществе (Taylor, 2013).

Таким образом, восприятие самоэффективности как компонента жизнеспособности связано с пониманием людьми своих возможностей, что особенно важно для осуществления контроля над собственным функционированием, конкретными жизненными событиями, влияющими на их жизнь. Убежденность человека в самоэффективности влияет на жизненный выбор, уровень мотивации, качество функционирования, жизнеспособность в условиях воздействия неблагоприятных факторов и уязвимость в стрессовой ситуации, депрессии. Вера в самоэффективность базируется на четырех основных источниках, включающих в себя: а) приобретение опыта; б) способность видеть, как люди, похожие на тебя, успешно управляют встающими перед ними задачами; в) социальную убежденность, что человек способен добиться успеха в определенной сфере жизни, деятельности; г) понимание сигналов переживаемых человеком соматических и эмоциональных состояний, указывающих на сильные стороны, достоинства и слабость. Реалии жизни включают препятствия, которые надо преодолевать, невзгоды и неудачи, которые надо осмыслить и пережить, разочарования и несправедливость, которые надо принять. Соответственно человек, обладающий самоэффективностью для поддержания и продолжения настойчивых усилий в самых разнообразных жизненных ситуациях, достигает успеха. Характер и объем воспринимаемой самим человеком собственной эффективности претерпевают изменения на протяжении всей его жизни, а это означает, что на разных этапах для его жизнеспособности будут задействованы: разный опыт, степень уверенности в самоэффективности, умение видеть и использовать опыт других, понимание причин собственных эмоциональных ответов и реакций.

Настойчивость рассматривается большинством исследователей как проявление упорства, живучести, самодисциплины индивида, желание продолжить борьбу за восстановление баланса, активно вовлекаясь в разработку новых целей, планов, если их первоначальные варианты не оказались успешными (Duckworth et al., 2007; Wagnild, Young, 1993). В этот конструкт входит понятие «жизнестойкость» (hardiness), которое связано с последовательными усилиями человека по достижению цели, способностью видеть изменения как вызов для его развития. В своих исследованиях С. Мадди указывает на значимость жизнестойкости в укреплении жизнеспособности человека в наше неспокойное время (Maddi, 2002). Говоря о месте настойчивости в жизнеспособности человека, прежде всего, следует его рассматривать как результат здорового и социально приемлемого функционирования. Настойчивость является частью социального поведения человека, обеспечивающего ему адаптацию в социуме. Именно это «умение справляться с трудностями образует фундамент стойкости субъекта, понимание себя самого» (Брушлинский, 2002, с. 165), т. е. жизнестойкость человека. Обратим внимание на это очень важное уточнение относительно использования в отечественной психологии понятия «настойчивость».

Настойчивость – широко используемое понятие в ряде исследований, это способность осваивать новые, необходимые для ситуации навыки, стремление выполнять задачу, включенность и выдержку. Последние два понятия касаются вклада индивида в достижении задачи или цели, но они отличаются концептуально. Включенность означает то, как человек ведет себя, чувствует, думает о своей готовности к выполнению тех или иных задач, в то время как выдержка относится к уровню настойчивости и направленности на долгосрочные цели и связана с сознательностью (Duckworth et al., 2007). М. Лондон утверждает, что настойчивость концептуально связана с жизнеспособностью. Например, объем времени, на протяжении которого человек остается в ситуации, даже если возможный результат не будет соответствовать его потребностям, свидетельствует о его настойчивости (London, 1993). Основополагающее значение настойчивости состоит в способности продолжать делать начатое и продвигаться вперед в том направлении, которое человек выбирает сам. Имея желание и силу духа для того, чтобы продолжать двигаться вперед в постоянно меняющемся мире, несмотря на сложные жизненные обстоятельства, человеку необходима уверенность в себе и способность оставаться настойчивым во временной перспективе (Mosley et al., 2008). Настойчивость требует энергии, и необходимая для этого энергия связана с доверием человека к себе и к тому, что он способен выполнить обязанности в отношении других и ответить своим собственным ожиданиям. Неоднократные неудачи или разочарования могут оказаться препятствием для развития настойчивости. Они могут помешать двигаться вперед, достигать цели. Жизнеспособные люди, обладающие настойчивостью, успешно преодолевают неблагоприятные жизненные обстоятельства. Они, как правило, заканчивают то, что начали. Как известно, жизнеспособность является способностью возрождаться всякий раз, когда обстоятельства выше возможностей человека, а для этого необходима настойчивость. Преодоление требует настойчивости для того, чтобы бороться, и жизнеспособные люди демонстрируют это качество. Исполнение, например, рутинных дел в повседневной жизни является одним из способов укрепления настойчивости. Постановка реалистичных целей и их достижения также формирует настойчивость. Для того чтобы оценить свой уровень настойчивости, достаточно задать себе следующие вопросы: «Могу ли я закончить то, что начинаю?», «Как часто я сдавался, прежде чем попробовал достигнуть нужного результата?», «Часто ли другие говорят, что я быстро сдаюсь?», «Могу ли я сосредоточиться на своих целях или я легко отвлекаюсь?» (Wagnild, Collins, 2009). Жизнеспособные люди демонстрируют настойчивость в их стремлении к успеху, особенно при встрече с серьезной проблемой (Green, Campbell, 2004), при этом они часто реагируют на проблемы более мощно и с умом (Cooper et al., 2004). Люди, которые в состоянии разработать собственные решения проблем, становятся все более опытными в своих методах решения в целом и демонстрируют тот уровень настойчивости, который необходим для процесса решения проблемы (Hamilton et al., 2007). В ряде исследований, проведенных с целью выявления компонентов жизнеспособности, показано, что настойчивость и положительная самооценка усиливают поддержку со стороны сверстников, как буфера против депрессии и тревоги (Luthar, 1991). Настойчивость помогает выстраивать теплые отношения хотя бы с одним членом семьи и активно получать социальную поддержку от родителей, сверстников и учителей (Werner, 1993). С настойчивостью связана такая черта личности, как позитивная эмоциональность, детерминируемая экстраверсией, поиском возбуждения, позитивными эмоциональными состояниями (Costa, McCrae, 1980). Ранее в нашем исследовании на группе альпинистов было показано, что среди их основных личностных характеристик были: энергичность, воля, твердость, самообладание, чувство товарищества, отсутствие боязни за свой авторитет, умение, когда это нужно, идти на риск, настойчивость. Все эти качества вошли в фактор «Лидерство», выделенной в ходе факторного анализа данных. По нашему убеждению, настойчивость у альпинистов находится в латентном состоянии в их повседневной жизни, ее проявление происходит в горах – во взятии вершины и в стремлении это сделать вне зависимости от обстоятельств, не обращая внимания на опасность и физические усилия. Также было установлено, что альпинистам, в большинстве своем интровертам, свойственны эмоциональные реакции разрешающего типа. В данной выборке это определяется стилем жизни респондентов: им присущи такие черты характера, как настойчивость, избыточный самоконтроль с хорошо сбалансированным соотношением между эгоцентрическими установками личности, с одной стороны, и социальным контролем над поведением – с другой (Махнач, 1993).

Таким образом, настойчивость как один из компонентов жизнеспособности человека представляет собой акт упорства, живучести, самодисциплины индивида. Эта личностная характеристика отражает желание человека продолжить борьбу за восстановление жизненного баланса, активную вовлеченность и помогает разрабатывать новые цели, планы, если их первоначальные варианты не оказались успешными. Близкое к этому понятие «жизнестойкость» также определяется установкой человека последовательно работать для достижения цели, как и способность стремиться к изменениям и развитию.

Известно, что предтечей изучения жизнеспособности человека являются два направления исследований: механизмов и стилей совладания человека и физиологических аспектов стресса (Tusaie, Dyer, 2004), в рамках которых начиналась концептуализация этого понятия.

Как известно, совладание – это когнитивные и поведенческие стратегии, используемые индивидом для управления потребностями в неблагоприятных условиях, тогда как адаптация – это процесс приспособления к изменяющимся или неблагоприятным обстоятельствам. Поэтому концепция совладания, означающая процесс конструктивного приспособления, включает поведенческий, эмоциональный и когнитивный аспекты активности, которая определяет приспособление и адаптацию к сложным жизненным обстоятельствам. Совладание с кризисом включают эмоциональную регуляцию и саморегуляцию, которые могут содержать мысли, аффективные реакции, поведение или контроль внимания (Karoly, 1993). Саморегуляция позволяет людям регулировать их целенаправленную деятельность в течение времени, в ходе изменения условий и контекстов. Это имеет решающее значение для развития компетенции, начиная с раннего детства: синтез исследований ребенком окружающего мира, использование ресурсов для поддержки молодежи из групп риска (Masten, 2001) и в подростковом возрасте (Buckner et al., 2003). Эмоциональная регуляция также является важным элементом адаптивного поведения и совладания, следовательно, жизнеспособности (Лактионова, 2010б, 2013а, 2014; Махнач, Лактионова, 2013; Cicchetti, Curtis, 2006).

Совладание (копинг) – сравнительно молодое понятие в психологии, появившееся в 1960-е годы, изучение которого в настоящее время выделилось в самостоятельное направление исследований в зарубежной и отечественной науке. Проблема совладания начала разрабатываться еще в 1950-х годах, хотя первое упоминание этого термина встречается в работе Х. Хартмана в 1937 г. В рамках структурной теории психики Х. Хартман обратил внимание на взаимодействие индивида с внешним миром и его межличностные отношения. Он считал, что биологическое в человеке не зависит от его влечений и служит адаптации его в социуме, которая также относительно независимо развивается в процессе биологического взросления человека. Что особенно важно для нашего исследования, так это его мысль о том, что «как только дети рождаются, они уже в состоянии справиться с требованиями окружающей среды» (Palombo et al., 2009). Во многом такое представление о совладании с внешними воздействиями легло позже в основу понимания баланса между факторами риска и факторами жизнеспособности. В соответствии с идеей социальной адаптивности человека Х. Хартман считал, что младенцы «преадаптированы» для того, чтобы справиться с требованиями среды, в которой они родились (ibid, p. 52). Л. Пёрлин с соавт. описали основные элементы формирования социально детерминированного стресса: «Процесс социального стресса можно рассматривать как объединение трех основных концептуальных областей: источники стресса, медиаторы стресса и проявления стресса. В процессе поиска источников стресса интерес направлен на изучение неблагоприятных жизненных событий и особенно их хронических последствий; в исследовании медиаторов, способных опосредовать влияние стрессовых событий, совладение и социальная поддержка имеют довольно значимое влияние на развитие стресса; а для стресса и его симптоматических проявлений необходимо расширение объема исследований, простирающихся от изучения микробиологических субстратов стресса до проявления стресса в эмоциональных и поведенческих проявлениях» (Pearlin et al., 1981, p. 337). С помощью этих трех основных концептуальных областей на протяжении нескольких десятилетий исследовалась парадигма совладания со стрессом, которая появилась как доминирующая идея в социологии стресса, изучении совладания с ним и психического здоровья человека в целом. Можно сказать, что все те же три концептуальные сферы, выделенные Л. Пёрлиным, исследуются сейчас в жизнеспособности человека: ее источники, медиаторы и проявления.

В настоящее время широкое распространение получила концепция совладания, предложенная Р. Лазарусом и С. Фолкман (Lazarus, 1966; Lazarus, Folkman, 1984). Эти авторы определяют совладание как «когнитивные и поведенческие попытки управлять специфическими внешними и/или внутренними требованиями, которые оценены как вызывающие напряжение или чрезвычайные для ресурсов человека» (Lazarus, Folkman, 1991, р. 210). Р. Лазарус и его сотрудники доказали, что совладание, являясь динамичным явлением, соединяет когнитивную и аффективную сферы и зависит от оценки человеком собственных возможностей, особенностей ситуации и ее последствий. Ими были выделены три уровня когнитивного оценивания в процессе совладания:

1) первичная когнитивная оценка дает возможность человеку оценить значимость ситуации для его благополучия и ее потенциальную угрозу;

2) вторичная когнитивная оценка ресурсов и силы связана с внесением изменений в ситуацию, с возможностью для организации управления ею;

3) третичная оценка позволяет человеку оценить эффективность исхода, результата собственных усилий по совладанию для определения, сохранения или корректировки последующих действий (Lazarus, Folkman, 1984).

Проблема совладания со стрессом человека изучается представителями трех направлений. Исследователи первого направления придерживаются позиций основоположника теории стресса – Г. Селье. Второе направление базируется на системном видении причин стресса как компонента в формировании пограничных нервно-психических расстройств и дезадаптации личности. Третий подход основывается на когнитивной оценке природы стресса и совладания с ним в терминах Р. Лазаруса и С. Фолкман. Когнитивная оценка стрессовой ситуации, согласно теории С. Фолкман и Р. Лазаруса, является ключевым механизмов, обуславливающим процесс совладания (Folkman, Lazarus, 1991).

Р. Лазарус и С. Фолкман считают, что совладание выполняет две основные функции: регуляции эмоций (к этой функции относят когнитивные, эмоциональные и поведенческие усилия, с помощью которых человек пытается редуцировать эмоциональное напряжение, эмоциональный компонент дистресса) и управления проблемами, вызывающими дистресс (устранение угрозы, влияние стрессора). Обе функции используются в большинстве стрессовых ситуаций, при этом их процентное соотношение зависит от того, как стрессовые ситуации оценены (Folkman, Lazarus, 1991; Lazarus, 1966, 1974). В процессе преодоления стресса используются стратегии, направленные на регуляцию эмоций и/или решение проблем, на основе личностных и средовых ресурсов совладания. Поведенческие стратегии совладания подразделяются на активные и пассивные. Активные стратегии включают все варианты поведения человека, направленные на разрешение проблемной и/или стрессовой ситуации и поиск социальной поддержки (Lazarus, Folkman, 1991).

Совладание способствует управлению ситуацией, ослаблению или смягчению ее воздействия, при этом совладание не является сформированным ранее адаптивным поведением, как, например, психологические защиты. С. Фолкман и Р. Лазарус отмечают, что важно различать автоматизированные и волевые усилия в совладании. Когда человек сталкивается с новой ситуацией, скорее всего, его реакции не будут автоматическими. Однако если с данной ситуацией он сталкиваться снова и снова, то его ответы будут становиться все более автоматизированными благодаря научению (Folkman, Lazarus, 1991). Л. Мёрфи и К. Мориарти рассматривают совладание как процесс, в котором по мере развития человека его когнитивные механизмы и символизация становятся в функционировании все более распространенными, а роль примитивных механизмов менее значимой (Murphy, Moriarty, 1976). Совладание является достаточно сложным механизмом адаптации человека к окружающей среде, при этом процесс совладания может быть неэффективным и приводить к дезадаптации человека. Вопрос эффективного или неэффективного совладания непосредственно связан с его стратегиями, которые, включая приемы и методы, непосредственно способствуют этому процессу. Одной из основных задач теории совладания, по С. Фолкман и Р. Лазарусу, является определение его динамических характеристик. По их мнению, совладание – это преимущественно динамический процесс, состоящий из структурных элементов и зависящий от социального контекста (Folkman, Lazarus, 1991). В этом теория С. Фолкман и Р. Лазаруса близка к теории С. Хобфолла и его коллег, предложивших двухосевую модель совладания, которая включает активное – пассивное и просоциальное – антисоциальное измерения (Hobfoll et al., 1994).

За прошедшие несколько десятилетий исследований совладания выделилось три концептуальных подходов к его изучению:

1. Эго-ориентированный подход к определению совладания (Haan, 1965; Kroeber, 1963; Vaillant, 1977). В этом подходе процесс совладания рассматривается в качестве специфического механизма Эго, к которому человек прибегает с целью избавления от внутреннего напряжения;

2. Подход, ориентированный на стресс, в рамках которого совладание исследуется в качестве динамического процесса взаимодействия человека со стрессом, зависящего как от специфики ситуации, фазы столкновения со стрессовым фактором, так и от когнитивной оценки стрессора человеком (Lazarus, Folkman, 1992);

3. Подход, в рамках которого изучаются разные черты личности, способствующие совладанию, усиливающие его, оказывающие на него формирующее воздействие и представляющие совладание как реакцию человека на трудные жизненные события (Moos, 1984, 1997). Этот подход реализуется в оценке действия продолжительного стрессора, отдельных событий и социальных источниках стресса. Предложенный Р. Мосом, Р. Суиндлом подход показал надежность при использовании его для ранней диагностики и лечения депрессивных больных, находящихся под гнетом стрессогенных жизненных обстоятельств (Moos, Swindle, 1990).

Социальный контекст совладания, а именно ситуации, с которыми совладает человек, часто являются объектом исследования. Обращается внимание на ситуационные детерминанты совладания. Процесс преодоления человеком трудных жизненных событий в психологической науке принято обозначать как совладающее, адаптивное поведение. Поэтому основная функция совладания, по мнению многих зарубежных и отечественных ученых, состоит в адаптации человека к требованиям ситуации (Анцыферова, 1993, 1994; Бодров, 2006; Дементий, 2004; Дикая, Махнач, 1996; Крюкова, 2005; Крюкова и др., 2005; Куфтяк, 2010а; Нартова-Бочавер, 1997; Постылякова, 2004; Carver et al., 1989; Singer, Davidson, 1991; и др.). Изучение трудных жизненных событий во временном аспекте продолжено в работах, в которых сравниваются оценки неблагоприятных жизненных событий вследствие их продолжительности по времени воздействия и неблагоприятных жизненных событий. Этот подход нацелен на изучение стресса и ресурсов совладания с ним. В русле этого подхода под нашим руководством было проведено диссертационное исследование Ю. В. Постыляковой (Постылякова, 2004).

Анализ взаимовлияния ситуации и черт личности представлен Л. И. Анцыферовой в рамках динамического подхода к изучению личности. Осуществлено изучение «движения личности в пространстве своего возраста, меняющихся социальных норм и предписаний, в общественно-историческом процессе. В связи с этим деятельность можно рассматривать как особый тип последовательности личностных преобразований» (Анцыферова, 1990, с. 9). Динамический подход, в понимании автора, ориентирован на оценку качественных изменений личности. Они отражаются в двух классах понятий: к первому относятся психологические новообразования личности – формирование новых субъектных отношений, позиций, черт личности. Второй включает в себя все, что связано с ее функционированием: качественные изменения актуализируются в уже выработанных психологических механизмах совладания, операциях, смене установок и т. п. О важности изучения динамических переменных говорится обычно в связи с их личностными детерминантами. Чтобы сохранить устойчивость особо важных жизненных целей, убеждений, морально-нравственных качеств, человек должен менять свои психологические свойства (Анцыферова, 1990). С позиций динамического подхода к исследованию личности важно выявить не только иерархию свойств, но и изучить закономерности ее реорганизации, т. е. динамику этой системы с выдвижением на первый план то одного, то другого свойства личности. Аналогичное видение проблемы взаимодетерминации свойств личности и ситуации предлагается в русле ситуационного подхода интеракционистской психологии. Это описание, классификация стимулов и ситуаций, исследование взаимодействия личности и ситуации в поведении, доказательство нестабильности личностных черт в разных жизненных ситуациях (Магнуссон, 1983; Edwards, 1984; Magnusson, 1974; Rushton, Endler, 1977). С. К. Нартова-Бочавер отмечает, что ситуация во многом определяет логику поведения человека и меру ответственности за результат его поступка (Нартова-Бочавер, 1997). Ситуационный же подход (Archer, 1979; Magnusson, 1974; Rushton, Endler, 1977) помогает определить влияние личностных характеристик во временных рамках исследуемой ситуации. С нашей точки зрения, поиск проявлений реальной жизни в экспериментальных условиях – это то, что является ценным в работах представителей ситуационного подхода для понимания взаимовлияний ситуации и черт личности (Махнач, 1995). Х. Хекхаузен пишет о том, что «особенности ситуации… в большей степени детерминируют поведение, чем диспозиции субъекта» (Хекхаузен, 2001, с. 75). По мнению Д. Магнуссона, Д. Уильямса черты личности могут содержать опосредующие их переменные, функции которых – в стабильности и согласованности действия, выборе и интерпретации получаемой информации. В этом случае эмпирический вывод меняется в зависимости от ситуационных характеристик, к которым относят механизмы совладания, интерпретируемые в сознании личности (Magnusson, 1974; Williams, 1989). Л. И. Анцыферова указывает на то, что поведение во многом детерминировано не объективно заданной ситуацией, а ее субъективной оценкой и восприятием, однако нельзя недоучитывать и объективные показатели ситуации, которые отражаются в субъективной репрезентации индивида (Анцыферова, 1993). Этот феномен был доказан Дж. Форгасом в сравнительном исследовании репрезентаций в сознании социальных эпизодов в разных культурах: люди обычно воспринимают события не в терминах объективных характеристик, а скорее на «языке» своих ощущений по поводу конкретных «социальных эпизодов» их жизни (Forgas, 1989). В такой же оценке субъективного восприятия ситуации Л. И. Анцыферова близка к А. Антоновскому, автору концепции салютогенеза.

Анализируя исследования по проблеме ситуаций, в которые включен человек, А. Антоновский сделал вывод о том, что в изучении стрессовых жизненных событий удалось обнаружить немногое, например, то, что важным по своим последствиям является субъективное восприятие значения события, а не его объективный характер. Положительный опыт человека повышает или укрепляет его психологически, контрастируя с его негативным опытом; в концепции салютогенеза А. Антоновского описываются процессы, которые способствуют здоровым физическим и психологическим последствиям, бросая вызов патогенезу и процессам, связанным с дисфункцией. По его мнению, совладание с трудными жизненными ситуациями возможно благодаря специфическому конструкту, именуемому чувством связности (чувством когерентности), состоящим из трех элементов: понимания проблемной ситуации, веры в возможность найти выход из нее, поиска смысла в активном решении проблемы (Antonovsky, 1974, 1979). Для операционализации жизнеспособности важно обращение к истокам современных исследований этого феномена, одним из которых явилась концепция салютогенеза А. Антоновского. Согласно ей, человеку предлагается в меньшей степени обращаться к факторам нарушений, нездоровья и разного рода проблемам, направляя внимание на свои ресурсы, сильные стороны и потенциал, на умение выживать даже в трудных ситуациях.