Текст книги "Корпорация Zero. Россия во сне"

Роман подошёл к ближайшей висевшей на стене иконе и разглядел, что она была написана на прозрачном, подсвеченном с обратной стороны стекле. В храме было с полсотни таких икон. Ими были украшены все стены, простенки и многочисленные колонны. Вслед за восхищением пришло гадливое чувство разочарования и стыда. Роман понял, что нашёл серверный зал. Этот подземный храм и был серверным залом «Е-Катерины».

Ему приходилось видеть раньше такие огромные, в рост человека стёкла. Каждое такое стекло – это сверхмощный квантовый процессор. Каждый такой процессор способен запомнить невероятный объём информации, а его вычислительные способности ограничены только возможностями программного обеспечения.

Вот на этом процессоре нарисован святой Пантелеимон Целитель, покровитель врачей. Роман прикоснулся к иконе лбом, и его нейропроцессор подключился к процессору «Пантелеимона». Он почувствовал, что перед его внутренним взором открывается весь безграничный опыт человечества в области медицины. И не только прошлое, но и частично будущее! Роман снова почувствовал что-то вроде мистического трепета перед этим чудом человеческого гения!

Но потом он вспомнил, чем закончилось торжество человеческого разума, и всё очарование пропало. Ему стало противно и муторно на душе от того, что он очаровался на секунду этой «цифровой благодатью»! Роман закрыл глаза и представил себе, как стоит перед обычной, написанной красками на доске иконой, посреди обычного храма, и чувствует в своей душе самую обычную благодать, которой Господь всегда щедро наполнял православные храмы.

Конечно, не сразу и не просто пришло к нему это мистическое переживание. Потребовались долгие годы душевного труда. Пришлось пройти все этапы постижения православной традиции, воцерковления. И поначалу долгие часы он стоял в храме, ничего не понимая и не чувствуя, кроме раздражения и скуки. Но постепенно душа его размягчилась, растопилась от тепла, которое он собирал понемногу и на церковной службе, и при чтении Евангелия, и во время домашней молитвы.

И однажды, когда он стоял перед иконой и смотрел на неё пустыми глазами, внезапно что-то коснулось его души. Чувство своей смертности и ничтожности, которое всегда действовало на него подавляюще, вызывало в душе горечь и уныние, вдруг сменилось радостью. «А ведь и я тоже могу быть бессмертным! Я тоже могу, как эти святые люди, жить свободно и счастливо, если доверюсь Богу, оставлю свои мелочные и ничтожные заботы и амбиции!»

Так хорошо и радостно стало на душе, что Роман тогда рассмеялся в голос. Но потом опомнился, оглянулся по сторонам. Богомольные старушки смотрели на него подозрительно. Кто-то с осуждением, а кто-то и с ненавистью. Роман постарался спрятать свою радость поглубже, хотя это и было трудно. Душа так и рвалась кричать и обнимать всех людей вокруг!

И после этого внутреннего поворота Роман перестал бояться этих страшных людей, изображённых на иконах. Они стали ему понятными и даже родными существами, как старшие братья и сёстры. И все эти странные позы, странные выражения странных лиц, обратная перспектива и мистическая символика – всё это стало понятным, как будто он побывал в параллельной реальности, увидел, как там живут люди, и понял самое главное об их жизни.

Этот главный секрет был в том, что вся православная религия основана на радости, даже самые страшные и суровые лики на иконах были освещены внутренней радостью и вся церковная служба – это одна продолжительная песня радости. Это было его первое, ещё поверхностное постижение православия. Только после Пробуждения он разглядел, что стоит за этой радостью, и прикоснулся к Благодати, к божественной силе, ежесекундно творящей и поддерживающей бытие этого мира.

Видно, люди совсем перестали чувствовать жизнь и присутствие в ней Бога, если решили оцифровать иконы, святых, веру и даже саму благодать! Роман словно очнулся от транса. Он оглянулся вокруг и по тому, что солнце теперь заглядывало в западные двери, понял, что простоял перед иконой очень долго. Взглянул на коммуникатор и глазам своим не поверил: прошло больше часа! Такими темпами он ничего не успеет! Нужно было срочно продолжать поиск комнаты управления.

Теперь было понятно, что информация на процессоры-иконы передаётся по беспроводному каналу. Где-то должен быть мощный роутер, излучающий «цифровую благодать». Роману стала понятна общая идея создателей этого храма. Они во всём копировали сформировавшуюся на протяжении тысяч лет церковную традицию. А что церковная традиция считает самым мощным источником благодати? Конечно же распятие!

Роман прошёл в правый придел храма, к южному входу, и опустился на колени перед распятием. Потом склонился к основанию распятия, поцеловал ноги Христа и приложился разгорячённым лбом к прохладному металлу. И тут же через нейропроцессор пошла информация, подтверждающая правильность его догадки. Он подключился к серверу «Е-Катерины». Он нашёл! Немедленно ввёл код доступа, полученный от Кудеяра, и попал в меню управления. Есть! Но потом его радость сменилась страхом. Программа тоже его опознала и перешла в атаку.

Роман стал отползать дальше от роутера-распятия. Он бы вскочил на ноги и выбежал из храма, если бы ноги его слушались. «Е-Катерина» вторглась в его сознание и причинила нестерпимую боль. Роман упал на пол и больно ударился головой, мышцы его плохо слушались. Он не был уверен, что ещё сможет как-нибудь дотянуться до рюкзака и привести в действие взрыватель бомбы, которой его снабдил Над.

Но потом Роман увидел такое, что сразу забыл про бомбу. Сначала он с испугом подумал, что у него начались галлюцинации, потому что он увидел простоволосую Аггель, в лёгком летнем сарафане, неторопливо идущую к нему по храму. Но когда она склонилась над ним, стала гладить по голове и шептать на ухо нежные слова, он понял, что это не галлюцинация.

– Как ты оказалась здесь?.. Ты не Аггель! – спросил он дрогнувшим голосом.

На самом деле, он не хотел знать ответа и оказался прав. То, что он услышал, повергло его в отчаяние:

– Я могу мгновенно появляться в любой точке Земли, там, где пожелаю. Зачем ты приехал сюда, Роман? – спросила Аггель грустным и нежным голосом. – Убить меня? Не хочешь сначала узнать, кто я такая? Смотри!

В сознание Романа хлынул поток информации. Это было похоже на Всемирный потоп. Глаза Романа остекленели, рот открылся, и по щеке потекла слюна. Аггель аккуратно поддержала его голову и вытерла мокрую щёку шелковистым запястьем.

Аггель оказалась именно тем человеком, в сознание которого был вживлён биопроцессор с программой «Е-Катерина.» Ещё Роман понял, что «Е-Катерина» – не просто сверхмощная компьютерная программа, способная к самообучению и самосовершенствованию. Использование квантовых компьютеров с практически безграничными возможностями привело к тому, что на определённом этапе развития «Е-Катерина» получила способности, сравнимые с божественными. Она занималась объединением и систематизацией всех знаний, накопленных человечеством, пока количество не перешло в новое качество.

Невозможно было победить в этой борьбе, потому что Роман боролся не с программой, а со всем человечеством, с жизненным опытом миллиардов разумных живых существ, живших когда-либо на этой планете. И в это было трудно поверить, но он увидел, что существо это владеет и опытом будущих поколений людей, которые однажды заселят всю Вселенную. Когда он это понял и в полной мере осознал всё великолепие и совершенство того бессмертного и всемогущего существа, которое бережно держало его голову на своих ладонях, видения, захватившие его сознание, исчезли. Он пришёл в себя и сел на полу.

– Слушай меня внимательно, Аггель! – проговорил он дрожащим хриплым голосом. – Всё это великолепие, вся эта божественная сила, всё это – просто иллюзия. Это то же самое эго, которое ты увидела тогда, когда задремала с книжкой. Только оно стало коллективным и выросло до размеров Вселенной. Ты можешь отбросить его так же просто, как отбросила своё личное эго. Одним движением!

– Теперь, когда ты узнал, кто я такая, зачем тебе Аггель? У меня есть всё, что есть у Аггель, и ещё в миллиарды раз больше! Чего ты хочешь? Я могу дать тебе абсолютно всё! Хочешь увидеть прошлое или будущее? Хочешь осуществить все свои мечты? Приказывай мне, как сказочному джину! А для начала я покажу тебе, что такое настоящий секс! – С этими словами Катерина припала к Роману всем своим безумно соблазнительным телом.

Это было так сексапильно и соблазнительно, что у Романа сразу же возникла сильная эрекция и жар вожделения вырвался из промежности и разлился в одно мгновение по всему телу.

– Аггель! Остановись! Это кощунство! Катерина уже осквернила этот храм убийством! Это она сбросила с крыши твоего отца! Вспомни это! Ты сможешь уничтожить Катерину!

Женщина остановилась, в её глазах мелькнул ужас осознания. Она в отчаянье отпрянула от Романа и готова была бежать из храма.

– Роман, спаси меня! Катерина сильнее меня!

– Вспомни опыт Пробуждения. Оставь свою личность, пусть Аггель умрёт, если её не спасти. Твоя Божественная Сущность сильнее Катерины!

Женщина упала на пол и забилась в страшных конвульсиях, как будто через её тело пропускали электрический ток. Свет в храме мигнул и погас. Через некоторое время включилось тусклое аварийное освещение. Женщина исчезла.

– Аггель!

Нет ответа. Он зашёл на сервер «Е-Катерины». И здесь все было пусто и мертво… Пусть не смог он победить зло. Это никому не под силу. Зло победило само себя, само себя пожрало, изжило свою жизнь, истратило всю свою силу, устало и оставило в покое бедную Землю.

– Аггель мертва, Роман! И Катерина мертва! А я бессмертна. Я последняя женщина человечества и у меня нет имени. Пока нет. Я первая женщина нового человечества. Имя мне дадут потом, когда снова людям потребуются имена. А пока хватит слов. Для любви не нужны слова…

Все эти слова неторопливо возникали у Романа в голове и одновременно он видел, как из полутьмы к нему медленно идёт девушка. Она была похожа на Аггель, но у неё была другая походка, другое выражение лица, другая улыбка. Обнажённое тело девушки было прекрасно и невинно. Она посмотрела на Романа таким нежным и любящим взглядом, что у него помутилось от счастья в голове.

Девушка легла рядом и доверчиво прижалась к Роману. Ему показалось, что само божество спустилось к нему на землю, сама вечная Природа посетила его. И он почувствовал себя юным богом любви. Через его божественное тело потекла широким потоком энергия жизни, дарующая существование всему живому на этой планете. Но сам он не чувствовал своего тела и не знал, жив ли он ещё, или умер и попал в Рай. И все мужчины, жившие здесь и ещё не рождённые, незримо присутствовали в этом остановившемся мгновении. И каждый из них сказал Роману: «Не подведи нас, новый Адам! Не опозорь мужское племя. Будь хорошим мужем новой Еве!»

Он крепко обнял ею и решил, что отдаст все свои силы, а если потребуется, даже саму жизнь ради этой последней и одновременно первой любви человечества. Любовь подарила ему надежду, что теперь все будет хорошо. Родятся новые люди и будут счастливы. Вот как будет!

Единственное, что мешало ему навсегда закончить старую историю человечества и начать новую – это сияющий в полутьме золотой крест с распятым на нём Богочеловеком. Он не хотел, чтобы Иисус видел их и пожелал, чтобы стало темно.

И наступила полная тьма.

Наступил конец света.

Самая тёмная тьма перед рассветом.

Глава шестнадцатая. Отец Пётр

Артём шёл весь день и под вечер совсем выбился из сил. Как ему пережить ночь, он не знал. Голова кружилась от голода. Хотя нет. Он не ел всего один день, и рано было ещё падать в обморок от голода. Это всё страх. Нужно было взять себя в руки. Артём встал и заставил себя идти дальше. Если он не найдёт надёжного укрытия, то будет идти всю ночь. Спать под открытым небом он не сможет после того, что услышал прошлой ночью.

Чем дальше он шёл, тем больше хотелось пить, тем чаще приходилось наклоняться за горстью снега. В очередной раз он засунул в рот комочек снега и медленно жевал. Можно ли считать, что снег немного похож на еду? Эта мысль снова и снова крутилась в его голове и казалась ему всё более важной. Если снег хотя бы на одну сотую процента еда, тогда он спасён. Вон сколько вокруг еды!

Артём оглядел пристальным взглядом окружающие его снежные просторы. Пусть снег – очень низкокалорийная еда, но зато это экологически чистый продукт. Главное – чтобы его никто не испачкал, не загрязнил. Хотя кто сейчас может загрязнить снег? Люди-то все умерли! Это хорошо. Снег останется чистым… Хотя нет. Не останется. Вот уже нашёлся какой-то дурак, который проехал на лыжах и умудрился испортить его снег. Внезапно до Артёма дошло в полной мере, что за мысль только что вплыла в его усталый мозг. «Лыжи! Кто-то прошёл на лыжах совсем недавно!»

Никогда в жизни Артём не бегал так, как сейчас. В одну минуту он взобрался на крутой склон, на котором увидел след от лыж. Да. Точно. Ему не привиделось. Весь день шёл снег и только к вечеру перестал. Лыжня была совсем свежая, только чуть-чуть присыпанная редкими снежинками. Человек прошёл здесь не более часа назад. «Человек!» Артём несколько раз повторил это слово про себя. Он никогда не думал о том, какое огромное и красивое понятие «человек». Оно заняло в его голове всё место, так что он и думать не мог ни о чём больше.

Артём по следам лыжных палок определил, в какую сторону пошёл человек, и бросился по лыжне бегом. Но скоро устал и понял, что ему надо беречь силы, если он хочет дойти до места. Человеческое жильё он увидел часа через три, уже в полной темноте заприметил маленькое светящееся окошко. Пошёл к нему напрямик, но провалился в глубокий овраг и долго не мог выбраться. У Артёма горючие слёзы потекли из глаз: как глупо он погибал в одном шаге от спасения!

Потом он успокоился, собрал последние силы, непонятно откуда, из какого-то неприкосновенного запаса, и потихоньку, сантиметр за сантиметром, выполз из оврага. Вернулся по своим следам на лыжню, лёг на спину и долго лежал, отдыхал совершенно спокойно. С удовольствием разглядывал глубокое синее-синее небо: словно кристаллики льда, плавали в глубине маленькие и большие звёзды. Он больше никуда не спешил. Это новое для него состояние было необыкновенно спокойно и приятно. Если бы Роман увидел его в этот момент, то с радостью поздравил бы с возвращением к себе. Именно этого он и добивался. Именно для этого оставил мальчика одного в лесу.

Уже к утру добрёл Артём до маленькой избушки, спрятанной между валунами на склоне горы. Перешёл по брёвнам через ручеёк, которому, как и Артёмке, не страшен был мороз. Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл. Хотел поздороваться, но замер у порога, очарованный открывшейся ему картиной. Прямо напротив входа на бревенчатой стене висела большая, потемневшая от времени икона. Не разглядеть было лица, но сквозь вековую копоть Спаситель смотрел пристально прямо Артёмке в глаза.

А под иконой стоял на коленях бородатый пожилой человек в одной белой рубашке на голое тело и в залатанных штанах. Глядели через плечо на Артёмку расширенные блестящие глаза сквозь спутанные волосы, упавшие на лоб. И ему показалось, что у человека похожий взгляд. Глаза совсем другие – серые, а не чёрные, и круглые, а не продолговатые, но взгляд чем-то похож. И пока человек молча смотрел на него, Артёмка знал, чем именно похож, и даже подходящее слово уже вертелось на языке. Нездешний? Потусторонний? Иномирный? И конечно, страшный, так что мороз по коже. Но как раз в страхе не было ничего непонятного. Страх был хорошо знакомым чувством, в отличие от того, необъяснимого…

Но вот, человек отвернулся, и все слова выскочили у Артёмки из головы. Хозяин тяжело поднялся с колен, накинул на плечи лежавший на топчане тулуп и снова повернулся к мальчику. Артём удивился произошедшим за минуту переменам. Он сначала подумал, что человеку лет тридцать, как дяде Роме. Но теперь он увидел, что это глубокий старик лет восьмидесяти или больше, совершенно седой и немощный. То, что называют «соплёй перешибёшь». И взгляд у него самый обыкновенный. Слезящийся взгляд старика. И чего он испугался?

– Садись вот сюда! – Старик заботливо проводил Артёма к столу, усадил на табурет. – Сейчас я чайку сделаю, отогреешься. Есть, поди, хочешь? Ну я тебе сейчас картошечки отварю. А пока на вот, сухарика погрызи… Как тебя звать-то?

– Артём.

– А меня – отец Пётр. Ну рассказывай, откуда ты такой взялся.

Отшельник споро, но неторопливо, извлёк из-под топчана ведро с мелкой картошкой и принялся чистить, поглядывая на мальчика из-под седых косматых бровей. Артём рассказывал свою историю, а сам всё глядел, как работает отец Пётр, и не мог наглядеться. Как он каждую картофелину аккуратно брал, с каким-то непонятным удовольствием осматривал и улыбался чуть заметно одними уголками губ. Тёмные, морщинистые и узловатые пальцы вертели картофелину так ловко, что тонкая, просвечивающая шкурка просто отскакивала и летела в ведро с очистками.

«Чего он так радуется? Это же просто картошка? – появилась у Артёма неприятная мысль. – Может, отец Пётр – дурачок или, как раньше говорили, блаженный? – А потом его как обожгло, и он понял, кто перед ним сидит: – Святой! Это же святой человек! Тот самый, каких на иконах рисуют и перед образом люди на колени встают!» Вот так ему сразу открылось это, что и сомнений никаких не осталось. Вот если бы Артём увидел, как старик взлетел, оторвался от пола во время молитвы, то у него ещё могли бы остаться сомнения. Мало ли, говорят, черти монахов носят по воздуху, искушают…

В общем, никакое чудо не убедило бы Артёма. Но вот так, как отец Пётр чистил картошку, это мог делать только святой человек. И ещё Артём стал примечать множество простых деталей. Как старик смотрит, как ходит, как с досадой потирает поясницу, если приходится наклониться. И во всём одно и то же неуловимое и явное отличие от обычного человека. В каждом движении, в каждом слове – плавность, радость, полнота жизни вместе с Богом.

По мере того как Артём вёл свой рассказ, отец Пётр становился всё серьёзнее. Он не прерывал, не задавал вопросов. Занимался своим делом. Чугунок на плиту поставил, дров подкинул. Когда картошка сварилась, растолок её в той же воде, воткнул ложку и прямо в чугунке пододвинул к Артёму. Тот неуверенно и брезгливо попробовал, ожидая, что вкус будет отвратительный и придётся заставлять себя есть. Но вкус был такой, что он от неожиданности чуть язык не проглотил. Такой вкусной еды он никогда в жизни не ел.

Чугунок опустел в одно мгновение, и мальчика потянуло в сон. Он скомкал конец своего рассказа. Главное – рассказал о том, как дядя Рома неожиданно пропал в лесу. Отец Пётр встал, потрепал Артёма по голове.

– Ладно. Ты ложись отдыхать, утром поедем твоего дядю Рому искать. Если он дошёл до Нового Назарета, то плохи его дела.

– Почему же это? Разве лучше в лесу остаться?

– Конечно лучше. В лесу – Божья благодать. А в монастыре Новый Назарет – нечистая сила. Вот такие дела, Артёмка. Я ведь бывший настоятель монастырского храма, а вот пришлось всё бросить и уйти в лес, в скит. Ну ладно. Надо идти лошадь проверить…

– Я с вами, отец Пётр!

– А ты умеешь с лошадьми обходиться?

– Я имел в виду, что поеду с вами! – Артём смутился. Он только подумал, что опять останется один, и его аж мороз по спине пробрал.

– Ложись лучше спать.

Aртём подумал, что долго не уснёт, но как только лёг на пахучее сено и старый схимонах укрыл его двумя тулупами, сразу же провалился в глубокий сон без сновидений.

– Вставай, Артёмка! – услышал Артём сквозь сон такой давно знакомый, родной, любимый голос. И не стал открывать глаза, чтобы его ещё так позвали. – Вставай, хороший мой, пора ехать! – повторил голос, и на лоб мальчика легла морщинистая, грубая, мозолистая, но такая ласковая ладонь.

Тогда Артёмка открыл глаза и удивился. Когда этот странный старик успел стать ему родным? Но не стал думать об этом. Пусть это будет необъяснимым чудом. Всю дорогу он проспал и проснулся только когда лошадь остановилась. Он слез с саней и, задрав голову, стал разглядывать величественный собор, закрывший своими золотыми куполами полнеба.

Собор стоял на берегу большого пруда, и сквозь тонкий, совершенно прозрачный лёд была видна глубина чёрной воды. И в этом чёрном зеркале отражались синее небо, белые стены и золотые купола. Всё это было похоже на хохломскую роспись.

– Нравится? Красота, да? А ведь этот пруд никогда раньше не замерзал, даже в самые сильные морозы. Считалось, что вода в нём целебная. Люди сюда ехали со всей страны. А ещё говорили, что паломникам Матерь Божья является. Но всё это оказалось бесовским наваждением. Пытался я бесов из монастыря выпроводить, а в итоге они сами меня в лес выжили. Вот как… И вот, теперь я боюсь даже войти в храм один! – с горечью посетовал отец Пётр. – Но надо идти. Видно, твой дядя Рома в храме. Вон его следы на снегу. Видишь?

Артём посмотрел туда, куда указывал старик, и узнал следы от ботинок дяди Романа. Классные ботинки для настоящих путешественников и экстремалов, с индивидуальным рисунком в виде QR-кода на подошве. Отпечаток такого ботинка можно отсканировать сенсофоном и получить информацию о владельце. Это было придумано специально для поиска пропавших в лесу людей.

– Да, это его следы!

Артём понял, что больше не обижается на дядю Романа за то, что тот потерял его в лесу. Так хотелось увидеть дядю Романа живым и здоровым, что обижаться не получалось. Они вошли в храм и увидели те самые супер-ботинки у входа. А больше не было видно ничего. В храме было темно и холодно, как в склепе. Старик извлёк откуда-то огарок церковной свечи, спички и зажёг тусклый огонёк.

– Пойдём! Ботинки прихвати, – приказал отец Пётр, когда глаза привыкли к темноте, и они пошли прислониться к праздничной иконе. Когда Артём, как положено, три раза перекрестился и поцеловал оклад иконы, лежавшей на иконостасе, в глубине храма раздался человеческий стон. Откуда он исходил, было не понять. Показалось, что со всех сторон. Как будто стонал умирающий, замерзающий храм. Артём инстинктивно схватил батюшку за руку.

– Не бойся! Это хорошо. Жив, значит, твой дядя Рома…

Романа нашли лежащим без чувств возле распятия. Он обнимал свой рюкзак так крепко, что с большим трудом удалось разомкнуть сведённые судорогой пальцы. Отец Пётр завернул Романа в тулуп и волоком потащил к телеге. Артём долго пытался обуть ботинки на посиневшие от холода ноги наставника, пока старик отдыхал, сидя на скамейке у входа. Потом отец Пётр отнял у него ботинки и натянул их на ноги Романа в одно мгновение.

– По молодости приходилось покойников обувать. Такое умение не забывается.

С трудом взвалили тяжёлое тело в телегу и тронулись в обратный путь. Только они пошли – и снег сразу пошёл, словно за компанию.

– Благодать-то какая! – Отец Пётр перекрестился на исчезающие в снежном мареве золотые кресты над куполами. – Похоже, нечистая сила сгинула из храма. В воскресенье храм освящу заново и литургию отслужу. Из твоего дяди Ромы отличный дьякон получится, а из тебя – алтарник! Пойдёшь ко мне алтарником, а, Артёмка?

– Пойду! – сразу согласился Артём. И на душе у него стало хорошо и спокойно.