Текст книги "Год Красного Дракона"

Но прежде чем американский президент успел позвать кого-нибудь посоветоваться и что-то решить, на другой стороне просмотрового окна Артанский князь Серегин, решив, что этот человек созрел, превратил просмотровое окно в полноценный портал. Перебирающий бумаги президент почувствовал дуновение горячего ветра, ощутил аромат мирры и ладана, поднял голову – и обомлел. Прямо напротив него, в двух шагах, стоял император Сергий собственной персоной, при нимбе и иных атрибутах, положенных младшему архангелу. Если бы тут, в Овальном кабинете, появилось бы какое-нибудь инопланетное чудовище, вроде Хищника или Чужого, то он, наверное, испугался бы меньше. Человек, который так запросто зашел к нему в Овальный кабинет, представлял на Земле высшую власть, которая стоит над любыми президентами, премьер-министрами, генеральными секретарями, королями, царями, великими герцогами и прочими племенными вождями. Тот, кто заглянул сюда на огонек, был наделен свыше всеми необходимыми полномочиями для того, чтобы судить, карать и миловать как отдельных людей, так и целые страны.

– Ну, здравствуй, мистер американский президент, – неожиданно доброжелательно, хотя и с оттенком иронии, произнес неожиданный гость, – вот мы и свиделись.

– Здравствуйте, мистер Сергий, – преодолевая накатившую дрожь, ответил Джеральд Форд. – Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы меня убить?

В ответ Серегин расхохотался чистым и непринужденным смехом человека, неожиданно услышавшего невероятную глупость.

– Зачем мне вас убивать, мистер Форд, да еще и лично? – просмеявшись, сказал он. – Я пришел к вам с вполне дипломатическими целями, а не в качестве Каменного Гостя. Да и вы тоже не дон Жуан, лично не особо грешны и в общем неплохой малый.

– Дипломатия – это хорошо, – приободрился Джеральд Форд, – но о чем мы с вами будем разговаривать, ведь ваши требования крайне жестоки и не подразумевают никакого компромисса?

– Такова жизнь, мистер президент, – пожал плечами посланец Творца Всего Сущего. – Доктор пичкает больного не самыми вкусными лекарствами, прописывает ему болезненные терапевтические процедуры – и все это не по злобе, а только лишь ради восстановления здоровья пациента. Ваша Америка серьезно больна, и положение непрерывно ухудшается. Но как вас лечить, если вы тут на районе самые сильные и ни за что добровольно не отдадитесь в руки опытного терапевта с его клизмами и горькими микстурами?

– Я вас не понимаю, мистер Сергий, – встопорщился Джеральд Форд. – Какой такой болезнью больна Америка?

– Эта болезнь называется алчностью, – назидательно произнес Артанский князь. – Ничем не ограниченная частная инициатива, которой вы поклоняетесь, угодна только Сатане, и в итоге ведет человечество в ад. Ведь ради прибыли вы, американцы, готовы на любую подлость и жестокость. Если вам это будет выгодно и ничего за это не будет, то вы не моргнув глазом будете стирать с лица Земли целые страны и убивать людей миллионами. Сатана тут у вас, в Америке, уже не бродит как лев рыкающий по пустыне, нет, он построил себе у вас дом и завел хозяйство. Везде, где вы пытаетесь охранить и укрепить свою власть, упор делается на самых лживых, жестоких, вороватых и алчных политиков, маленьких Гитлеров и Муссолини. А как же иначе, ведь именно эти люди вам близки классово, а потому вызывают симпатию, а еще именно такими персонажами вам проще всего управлять. Вот и получается: что ни страна под американским контролем, то жесточайшая диктатура и клептократия. В Европе пока по-другому, но к двадцать первому веку ваши преемники уже избавятся от этого недостатка, так что разница в методах между Гаити и Германией сотрется совершенно.

– У нас, мистер Сергий, – сказал президент Форд, – принято считать болезнью человечества любимый вами коммунизм. Подумать только: ваш Ленин полностью отменил частную инициативу, заменив ее централизованным государственным распределением, как в армии или в тюрьме. Но так же нельзя.

– В военное время можно все, – парировал Серегин. – Впрочем, Ленин и сам довольно быстро отошел от этой марксистской дури, придумав Новую Экономическую Политику, которую у вас предпочли не заметить. С двадцать второго по шестидесятый год в советской экономике существовал довольно сильный частный сектор, занимавший нишу классического мелкого и среднего бизнеса. Потому и развивалась в те годы советская система так же бурно, как и ракета, взлетевшая со стартового стола к звездам. Сейчас положение там совсем уж другое, но я это исправлю. Государственная собственность будет существовать там, где это необходимо, а частная – там, где это уместно. Впрочем, в отличие от американских, проблемы Советского Союза выглядят вполне решаемыми, тем более что по все вопросам нынешней мировой действительности мы с советским руководством сходимся во мнении. А вот с американской стороной это совсем не так. Вопросов, по которым мы с вами сходимся, на самом деле не так уж и много, и не они определяют вашу американскую политику, зато во всем остальном мы являемся непримиримыми антагонистами. У меня, знаете ли, имеется задание от самого наивысшего руководства, какое только возможно, и я буду его выполнять, хотите вы того или нет. У меня приказ нормализовать этот мир, сделать его более счастливым, спокойным и безопасным, чтобы в нем не осталось ни вопиющей нищеты, ни лезущей прямо в глаза торжествующей роскоши. Заниматься этим в основном будут советские и китайские товарищи, потому что им эта деятельность по профилю, но если кусок мяса окажется для них слишком жилистым, то я помогу им чем смогу. В первую очередь, речь сейчас идет о Южной Корее, где правит жесточайший диктаторский режим. И неважно, какое имя носит нынешний южнокорейский «президент» и каким путем он пришел к власти, через выборы или военный переворот – это обязательно будет ваш любимый сукин сын. И кончают все южнокорейские «лидеры» тоже примерно одинаково. Или действующего «президента» с вашего одобрения застрелят на месте во время военного переворота, или, в случае демократической процедуры смены власти, после истечения срока полномочий этот персонаж сядет в тюрьму на десяток лет за коррупцию и растрату госсредств. Вы не находите, мистер Форд, что в данном случае продвигаемая вами демократия пахнет так же дурно, как куча давно протухшего дерьма, а эта древняя страна достойна лучшей участи, чем быть вашей колонией? Ведь дело в том, что эта ситуация развивается в Южной Корее уже на протяжении четверти века, но ни один американский президент не ударил и палец о палец для того, чтобы исправить ситуацию. А это неправильно, мистеры! Вы должны быть ответственны за всех, кого подчинили своей воле. Это я вам говорю как специалист. Одним словом, если не хотите понести потерь, то войска из Южной Кореи необходимо выводить – чем скорее, тем лучше. Кто не спрятался, то есть остался, тот сам будет виноват в своей смерти. Все будет происходить точно так же, как в Чили, и даже еще жестче. Среди людей, решивших сделаться угнетателями собственного народа, а также их подручных, мне не будет жалко никого, в силу чего солдаты милейшего Велизария получат приказ вовсе не брать в плен ни одного человека в форме. На этом у меня все, далее вам дается три дня на размышления по корейскому вопросу. Как додумаетесь до чего-нибудь дельного, сразу звоните…

– А куда вам звонить, мистер Сергий? – с недоумением спросил президент Форд. – Наверное, в Москву?

– В Москве я бываю очень редко, и вообще, я там гость, а не хозяин, хотя связаться со мной таким путем вполне возможно, – ответил Артанский князь. – Но такой экстрим с оповещением о намерениях половины мира вам не нужен. Есть методы получше. Вот, возьмите…

Артанский князь передал американскому президенту связной «портрет», объяснил, как пользоваться этим девайсом, после чего попрощался и, круто развернувшись, убыл обратно в свое Тридесятое царство. И если бы не лежащая на столе картонка размером с обычную игральную карту, можно было бы подумать, что все произошедшее приснилось Джеральду Форду в страшном сне…

Стряхнув с себя оцепенение, хозяин Овального кабинета сунул «портрет» в ящик письменного стола, закрыл его на ключ, будто тот мог сбежать, и взялся за трубку телефона, чтобы обзвонить тех, кого он пригласит сегодня на совещание по южнокорейскому вопросу.

3 марта 1976 года. местное время 16:35. Соединенные Штаты Америки, Федеральный округ Колумбия, Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет

– Итак, джентльмены, – сказал президент Форд председателю комитета начальников штабов генералу Вейэнду и госсекретарю Киссинджеру, – сегодня утром я получил послание от Джордца Поппера, из которого следует, что наше положение осложнилось до невероятности. Прежде всего, должен сказать, что парни, находившиеся на борту кораблей Третьего флота, в настоящий момент в подавляющем большинстве живы и пока даже еще вполне здоровы. Как и предполагал в самом начале мистер Поппер, император Сергий организовал нашим парням депортацию в другой мир, а не тотальное истребление, и это говорит о том, что пока мы с ним принципиальные противники, а не смертельные враги.

– Мистер президент, а этот мистер Сергий и в самом деле настоящий император? – со скептической иронией спросил Джордж Буш-старший. – А то среди наших сотрудников по этому поводу имеются разные мнения. Даже запредельное могущество еще не означает наличие официального статуса. В средние века имелись отдельные кондотьеры, которые были могущественнее иных королей, но при этом не обладали даже самой малой долей легитимности.

– По этому поводу вы, Джордж, можете не беспокоиться, – усмехнулся Джеральд Форд. – Монаршей легитимности у мистера Сергия вполне достаточно, и вполне хватит для того, чтобы поделиться еще с кем-нибудь. Да и по демократической части к нему тоже не придерешься, ибо все его люди добровольно вступили в его армию, и каждый день подтверждают этот выбор делом. Как сообщает мистер Поппер, перед которым там вообще ничего не скрывают, любой, кто присоединяется к войску мистера Сергия, мужчина это или женщина, дает страшную встречную клятву, и после этого становится верным своего сюзерена, составляющим единое целое как со своими товарищами, так и с самим главнокомандующим этой армией. Такого внутреннего единства правителя и граждан человечество еще не знало, и коммунисты с их стремлением к идейной унификации по сравнению с императором Сергием выглядят просто как малые дети. Вне службы каждый из верных мистера Сергия является независимо мыслящей самостоятельной личностью, но стоит им встать в строй, как все вместе они превращаются в идеальную боевую машину, продолжение мистера Сергия, и тогда они уже не будут рассуждать или в чем-то сомневаться до тех пор, пока не упадет мертвым последний враг. При этом верна и обратная теория. Огромная масса верных суммой своих общих желаний и устремлений, в свою очередь, влияет на своего Патрона, ужесточая его реакцию по одним направлениям и смягчая по другим. Поскольку набирал мистер Сергий этих людей из разного рода униженных и отверженных, то и настроения среди них отнюдь не в пользу американского образа жизни, тем более что членство в Воинском Единстве, где не злословят, не предают и не бьют в спину, кружит этим людям головы будто стакан виски, выпитый на голодный желудок.

– Мистер президент! – воскликнул Генри Киссинджер. – То, что вы говорите, просто ужасно! Никогда еще у Америки не было столь опасного и непримиримого врага, а вы относитесь к этому так легкомысленно.

– Император Сергий, как я уже говорил, нам не враг, а всего лишь противник, – назидательно произнес президент. – Разница между этими понятиями заключается в том, что с противником в итоге можно подписать мирное соглашение без его полного разгрома, а врага требуется уничтожить до основания. Врагами мы станем только в том случае, если откажемся сворачивать с пути американской гегемонии, которая в итоге к двадцать первому веку оказалась гибельной для всего мира. И вот тогда таинственное исчезновение Третьего флота покажется нам мелкой неприятностью, тем более что, как я уже вам говорил, большая часть команд и морских пехотинцев пока еще живы, и даже здоровы. Но о них речь пойдет немного позже.

– Нет, мистер президент, так дело не пойдет! – возразил генерал Вейэнд. – В первую очередь вы должны поведать нам о судьбе матросов и офицеров Третьего флота, ведь они по нашему приказу отправились рисковать жизнью во имя американских интересов. А потому хотелось бы подробно знать, что с ними произошло, что это за другой мир и какие у наших парней там перспективы. Также мне как профессиональному военному хотелось бы понять, почему мистер Сергий не применил против Третьего флота имеющуюся у него уничтожающую грубую силу, ведь девяносто девять из ста из всех начальников, имеющих право принимать подобные решения, поступили бы именно таким образом, не считаясь ни с какими с последствиями.

– План действий с максимальной жесткостью у императора Сергия тоже имелся, как и средства для того, чтобы успешно претворить его в жизнь, но он счел такой образ действий преждевременным, а потому пока излишним, – сказал президент Форд. – Некоторые склонны воспринимать такое поведение как признак слабости, но это совершенно неверная оценка. Видите ли, джентльмены, у этого человека под рукой действительно столько уничтожающей грубой силы, что ему в основном приходится заботиться о том, чтобы не надробить лишнего щебня. У русских есть поговорка, что владелец подавляющей всех силы быстро глупеет, потому что для выживания ему вовсе не обязательно думать. А потом наступает такой момент, когда вдруг оказывается, что былой чемпион разжирел и ослаб, его противники, напротив, усилились и жаждут мести. Поэтому император Сергий считает, что в его положении не иметь уничтожающей мощи нельзя, а вот размахивать ею без особой необходимости направо и налево, как эксгибиционист мужскими причиндалами, стыдно. Запомните это утверждение, джентльмены, ибо при дальнейшем нашем разговоре оно найдет свое подтверждение в отношении нашей Америки. Кроме того, по должности специального исполнительного агента Творца Всего Сущего мистеру Сергию вменяется в обязанность избегать излишнего массового смертоубийства. Если перед ним орды германских нацистов или диких варваров-кочевников, после которых горит даже земля, тогда этот человек разверзает врата своего гнева и обрушивает его на врага, чтобы не было таких больше никогда и нигде. Но вот если он видит, что люди перед ним совсем не плохие и пошли на войну по долгу службы или по принуждению, тогда применяются совсем другие, по возможности нелетальные, методы устранения угрозы. Вот если бы наши парни успели добраться до Чили и устроили там Вьетнам в миниатюре… Тогда император Сергий был бы к ним значительно более суров, а мир увидел бы не только образец стремительной десантной операции, но и пример уничтожающего побоища, когда сила ломит силу, и побежденных вырезают до последнего человека, ибо у мистера Сергия нет обычая брать на поле боя полон. Скорее всего, в подобном случае из наших парней не выжил бы вообще никто.

– О да, – сказал генерал Вейэнд, – устроить еще один Вьетнам было бы совсем несложно, ведь по телевизору наши моряки и маринесы видели, как чилийцы радовались избавлению от нашего сукиного сына Пиночета, как они приветствовали легионеров мистера Велизария, среди которых, кстати, нет ни одного русского. И раньше-то Чили считалась у нас «красной» страной вроде Кубы, но теперь отношение к чилийцам стало многократно хуже. Потому что после Кореи и Вьетнама, где погибло много хороших парней, «красных» у нас любят не больше чем мистера Сатану.

– Мистер Сергий об этом знает, – кивнул президент Форд, – и именно поэтому он и постарался гуманно убрать наших парней прочь со своих глаз, чтобы потом не пришлось отрывать все головы подряд, а потом высаживать десант в Вашингтоне, чтобы радикально разобраться со всей нашей правящей верхушкой. Но в таком случае, по его собственному правилу «ты ответственен за тех, кого победил», этому человеку пришлось бы брать на себя управление Америкой и заботу о простых американцах, а он этого сейчас, к нашему счастью, совсем не хочет. Но это единственное приятное известие, все остальные новости гораздо хуже. Начнем с того, что никто из матросов и офицеров Третьего флота, не говоря уже о маринесах, не сможет вернуться в родной мир, и для нас они все равно что уже мертвые. Для сосланных в другой мир возврата домой просто нет. Проездные документы выписаны в один конец, и Харон обратно не перевозит. Но и это еще не самое страшное. Мир, в который мистер Сергий отправил наш Третий флот, разбросав корабли почти по всей поверхности планеты, расположен в далеком прошлом, на глубине в сорок тысяч лет до нашей эры. Там, в том суровом и диком месте, уже имеется небольшая, но весьма нетерпимая к чуждому ей образу жизни воинственная цивилизация пришельцев извне, объявившая всю тамошнюю Землю своим ленным владением. В диких условиях Каменного века тамошние отцы-основатели выстроили ультраортодоксальное коммунистического государство, где нет ничего «твоего» и «моего», за исключением личных вещей. Для местных дикарей такие условия сродни райским кущам, а для цивилизованных западных людей жить там, должно быть, хуже, чем в тюрьме. А еще там очень строгие законы в отношении насилия над местным населением, если это только не отражение неспровоцированного нападения. Но и в таком случае запрещается причинять вред некомбатантам: женщинам и детям. Вместо того несчастных следует забрать к цивилизации и предоставить им средства к существованию. Местные вожди рассматривают дикарей не как ресурс для эксплуатации, а как источник для пополнения собственных рядов преданными неофитами, для которых коммунистический образ жизни естественен как дыхание. Пришельцы из будущего берут дикарок в свои семьи по десять женщин на одного мужчину, и те рожают им детей, последующие поколения которых унаследуют ту землю. Народонаселение в том государстве самое разнообразное, и по нации и по временному происхождению – от легионеров Цезаря до представителей высшей космической цивилизации, которые, впрочем, вступили в это акционерное общество всей командой своего корабля. Но главные там все-таки – русские основатели из двадцать первого века, и это именно они завели в новом обществе такие чудовищные порядки, которые медленно, но верно превращают в русских всех членов того общества, вне зависимости от страны и века происхождения. Тоже своего рода плавильный котел, но только совсем не американского типа, потому что на выходе он дает монолитную массу, а не сыпучий набор однородных, но отдельных индивидуальностей. И вот, сбросив наших парней в тот мир, мистер Сергий передал их дело местным властям и умыл руки. Эти люди ему не подчиненные, и даже не союзники, а просто соседи с фланга, ибо служат они тому же Господину, что и он сам, а потому даже разговаривать с ним по поводу судьбы наших людей бессмысленно, ибо решение принято, и фарш невозможно провернуть обратно в поросенка. Единственное послабление, какое может быть допущено в отношении тех, кто сумеет присоединиться к тамошнему государству на правах равноправного гражданина: такие люди смогут пригласить к себе на поселение своих жен и детей, если они у них есть, и сделать это можно будет только один раз. В случае отказа с любой стороны родственные связи считаются разорванными навсегда.

– А что, мистер президент, там принимают в гражданство всех и каждого? – спросил генерал Вэйэнд.

– Мистер Поппер провел в том государстве, именующемся Народная Республика Аквилония, несколько дней и подробнейшим образом изучил этот вопрос, – ответил Джеральд Форд. – Там у наших парней всего три пути. Первый из них – это смерть от когтей и клыков диких зверей, а также от отсечения головы по приговору местного суда за преступления против аборигенов. Сие в тамошней юриспруденции карается исключительно смертной казнью. Второй путь – это слиться с аборигенами и влачить вместе сними жалкое существование. Некоторым такое может даже понравиться, но преуспеть в этом занятии смогут совсем немногие, ибо для такого надо быть не меньшим дикарем, чем местные. Траппер, наемный убийца или контрабандист с такой задачей справится, и даже преуспеет, а вот среднестатистический американский горожанин, пусть даже и с военной подготовкой, когда у него закончатся патроны, не протянет в таких условиях и месяца. Третий путь – это встретить аквилонцев и попросить у них убежища. Разного рода слабым и сирым, а также представительницам женского пола, таковое предоставляется без всяких условий. При этом боеспособных мужчин по степени дружественности к аквилонским порядкам делят на три категории: «свои», «ненастоящие враги» и «настоящие враги». Своим – не только русским, но и всем прочим, в ком не видно враждебности – гражданство предоставляется после небольшого испытательного срока, а если это военные, то сразу же после принесения присяги. Но к нашим парням это не относится, потому что русские к ним относятся крайне враждебно и никогда не примут как своих. Кроме того, очутившись в том диком мире и ощутив иллюзию вседозволенности и свободы, наши парни принялись совершать то, чего не стоило делать ни в коем случае. Они убивают мужчин, стариков и детей аборигенов, до стоянок которых смогли дотянуться, и захватывают их женщин в плен для применения в качестве сексуальных рабынь. Но при помощи космического корабля галактической империи все в той Аквилонии устроено так, что ничего тайное не может не стать явным. Вокруг планеты кружит целая сеть из разведывательных космических сателлитов, при помощи которой местное начальство мгновенно узнает обо всех изменениях на поверхности планеты. Первая карательная операция к месту крушения вертолетоносца «Иводзима» уже произошла, в результате чего около пяти сотен маринесов и три десятка моряков были казнены на месте по приговору военно-полевого суда, а остальные пока числятся военнопленными. Они либо пройдут так называемый Путь Искупления и станут полноправными гражданами Аквилонии, либо, если окажутся неисправимыми, будут изгнаны в дикую местность, имея при себе стальной нож, кремень и огниво, и лишь совсем немногие присоединятся к своим обезглавленным приятелям. И команды всех остальных кораблей ждет та же судьба, просто до кого-то руки дойдут раньше, до кого-то позже. При этом кого-то могут оставить в покое даже на год-два, потому что эти люди наладили с аборигенами взаимопонимание и платят разными полезными вещами за то, что им требуется, вместо того, чтобы брать это силой. По данным орбитальной спутниковой разведки, к самому благоприятному поведению в большинстве склонны команды эсминцев сопровождения, к самому неблагоприятному – маринесы с вертолетоносцев и кораблей-доков. Вот и все, что на данный момент известно по этому вопросу.

– Но, мистер президент, – воскликнул Генри Киссинджер, – это же ужасно и неприемлемо, когда американских граждан судят и казнят власти другого государства, причем за деяния, совершенные в отношении грязных дикарей! Неужели ничего нельзя сделать – повлиять, надавить, пригрозить?

– Кому вы будете грозить, Генри, и на кого влиять? – усталым голосом спросил президент Форд. – Ведь тот, кто обрушил на нас все эти напасти, сам в состоянии осудить и казнить смертью всю Америку, благо есть за что, поэтому мне лично не хотелось бы испытывать ни терпение Всемогущего Господа, ни терпение его верного слуги, который может очень неплохо относиться к подавляюще большому количеству отдельных американцев, но при этом ненавидит американское государство в целом, потому что к началу двадцать первого века оно практически поставило все человечество на грань катастрофы. Никакого прорыва к звездам, никакого прогресса, никакого великого будущего у земной цивилизации там не было, а имелся лишь объявленный вслух конец истории и ощущение предстоящего всеобщего конца, ибо в силу особенности исторического развития здесь, в Овальном кабинете Белого Дома, на долгих четыре года оказался дряхлый выживший из ума старик. Победив Советы и оказавшись самой могущественной силой на Земле, Америка всего за двадцать лет поглупела до полного маразма, хуже, чем русские коммунисты в эпоху своего ничтожества. И этого же времени хватило для того, чтобы в России на месте вытоптанного пепелища поднялась новая железная поросль, а Китай из нищего государства, не знающего, как прокормить свое миллиардное население, вдруг превратился в первую экономику планеты. Автор этого чуда, некто Г. Киссинджер, кстати, сидит прямо передо мной. Как считает император Сергий, и я с ним в этом согласен, единственный способ избежать дебилизации от упоения безграничной властью – это сохранить биполярную структуру нашей цивилизации на неопределенно долгий срок, до тех пор, пока человечество не увидит перед собой общего внешнего врага. В противном случае все будет так же плохо, как и в прошлом мира мистера Сергия. Надеюсь, это вам понятно.

– Да, мистер президент, понятно, – сказал генерал, – ведь все же проще простого. Образ врага – это необходимая часть нашего цивилизационного кода, только пусть этот враг будет нам не очень опасен и не станет грозить Америке тотальным уничтожением.

– Но и мы не должны грозить ему тем же, – сказал президент Форд, – поэтому с близких подступов к Советам и их союзникам наши войска требуется убрать как можно скорее. В первую очередь необходимо очистить от присутствия наших войск Южную Корею, где императору Сергию вздумалось оторвать голову еще одному нашему сукиному сыну. Если мы не сможем этого сделать, то, как меня уже предупредили, из этого контингента предположительно не останется в живых ни одного человека. И это тоже не обсуждается: если мы добровольно не захотим уходить с гибельной траектории, нас будут сгонять с нее болезненными пинками и затрещинами.

Мир Прогрессоров, 1 апреля 4-го года Миссии. Среда. Утро. Народная республика Аквилония, Асгард, площадка для празднеств у заводи Ближнего

Анна Сергеевна Струмилина, маг разума и главная вытирательница сопливых носов

Наши аквилонские друзья пригласили меня с гавриками на свой народный праздник – День весеннего равноденствия. Вообще-то приглашение поступило всему нашему, так сказать, руководящему составу, да только мужчины во главе с Сергеем Сергеевичем предпочли им не воспользоваться. У них, понимаете ли, война на всех фронтах, им некогда: в сорок первом году фашисты, в семьдесят шестом американцы, при этом хрен редьки не слаще.

Зато на это путешествие согласилась Ника, и сопровождать ее вызвался нынешний бойфренд Мишель. Вступив в связь с младшим братом бывшего русского императора из восемнадцатого года, наша Гроза Драконов расцвела и похорошела. Ее партнер тоже сильно изменился, больше не напоминая побитую собаку и понемногу становясь самим собой – то есть тем самым Михаилом Александровичем, которого история запомнила в мире Елизаветы Дмитриевны. Они теперь не только по Тридевятому царству ходят порой будто жених и невеста, но и вместе отправляются по поручениям Серегина в восемнадцатый год. В связи с большой занятостью главного отца-командира прочими делами, эти двое как бы курируют это направление. А что касается их личной жизни, то теперь уже понятно, что все у них всерьез… И это правильно.

Кстати, у Мишеля есть еще один повод посетить Аквилонию вместе с нами. Как раз на празднике весны, как заведено по местному обычаю, старшая из его племянниц, Ольга Николаевна, выходит замуж за лейтенанта юстиции, главного прокурора Аквилонии Александра Талгатовича Кариметова. Кучно у них пошло, однако… Сначала замуж выскочила ее младшая версия из четырнадцатого (то есть уже из пятнадцатого) года, одновременно повенчавшись со всей Российской державой. И теперь по той же тропе через брачный венец намылилось самое старшее из известных нам воплощений этой девушки. Впрочем, это тоже правильно, как и у Ники с Мишелем: каждая девушка должна встретить предназначенного ей мужчину, родить от него детей и тем самым выполнить заложенную в нее программу. И только у меня с этим делом ничего не получается… Я просто не вижу поблизости подходящего мужчину. Но это не страшно, ведь у меня есть мои гаврики: они изрядно умножились в числе, и на них я могу излить всю свою нерастраченную любовь и нежность.

Кроме того, нас сопровождают прижившиеся в Тридесятом царстве Владимир Высоцкий с Мариной Влади, а также Андрей Миронов, Лариса Голубкина и Михаил Брук. У товарищей артистов, видишь ли, творческий отпуск, а Михаил Брук, как литературный переводчик, мог не прерывать работу, даже находясь у нас в гостях. В запретном городе всяческие посторонние звуки глушатся специальными заклинаниями, поэтому слышать, как стучит пишущая машинка, можно было только подойдя непосредственно вплотную к двери его комнаты. В Аквилонии эта артистическая компания не была еще ни разу, ведь это не самый популярный туристический маршрут. Но я не могла не предложить Владимиру Семеновичу эту поездку… А он возьми и согласись, а уже за ним потянулись и все остальные. Товарища Брука, кстати, заинтересовала возможность взять интервью сразу у Антуана де Сент-Экзюпери и Джека Лондона. Два великих зарубежных писателя в одном флаконе – это слишком сильная приманка для такого человека.

Также я пригласила с собой Зину Басову и ее подопечных. Дети советских командиров, служивших в Особом Западном Военном округе, утром двадцать второго июня в одночасье превратились в сирот. Матери неизвестно где, отцы либо погибли, либо в плену, либо выходят партизанскими тропами из окружений. Бывало, конечно, когда новообращенные Верные Серегина находили у нас тут своих сынов и дочек, но это случалось не особо часто, а в последнее время и вовсе почти прекратилось. Не все дети командиров попали в Тридесятое царство, и далеко не все советские командиры с этой территории стали верными Серегина. Впрочем, наш главный командир заявил, что берет заботу об этих детях на себя. Он хочет, чтобы они выросли настоящими людьми и специалистами своего дела, ибо их отцам он должен столько, что в жизни ни за что не расплатится, а потому позаботиться об этих мальчишках и девчонках – это его прямая обязанность как Защитника Земли Русской.

Таким образом, за счет моих и Зининых гавриков компания подобралась до сотни человек. А их требовалось обеспечить как минимум демисезонной одеждой, ведь первое апреля в Асгарде – это только самое начало весны: в разных тенистых местах в это время еще лежит снег, а по ночам температура падает ниже нуля, и на лужах образуется хрустящий ледок. И если мои «старые» гаврики стараниями Серегина были экипированы так, что прямо сейчас можно отправляться хоть на Северный полюс, хоть в космос, то Зинину команду пришлось вести на вещевой склад к подполковнику Тахтаеву. Честно говоря, я думала, что с этим возникнут проблемы, но оказалось, что мои волнения были напрасны. Серегин уже давно распорядился приготовить на всех новеньких необходимое количество верхней одежды – а то мало ли в какой мир придется водить подопечных, скажем, на культурную экскурсию. Посмотрите направо – Новгород ноября тысяча двести тридцать девятого года, посмотрите налево – избитый, но так и не покоренный Севастополь февраля тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Кроме того, Серегин считает, что есть еще множество раз мест, которые стоило бы посмотреть молодому поколению, чтобы понять, что Россия началась не вчера, и не завтра закончится. С него станется в целях нравственной закалки привести детей на еще не остывшее поле битвы, заваленное десятками тысяч разлагающихся мертвецов, и начать объяснять политические тонкости, в соответствии с которыми эти люди и нашли там свой ужасный конец.