Электронная библиотека » Александр Никулин » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 16 августа 2016, 15:30


Автор книги: Александр Никулин


Жанр: Социология, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Совхоз «Верблюд» и Лемент Харрис

До начала первой пятилетки сотрудничество русских и американцев в проектировании и работе крупных аграрных предприятий носило все же спорадический характер, но все стало меняться в 1928 г. в преддверии наступающей форсированной индустриализации. В этот год Сталин выдвинул задачу создания мощного сектора крупных механизированных зерновых хозяйств (совхозов) в южных степных районах СССР. Для этого из Америки пригласили уже несколько сотен американских специалистов – менеджеров, агрономов, инженеров, механизаторов. Одно из первых крупных предприятий, основанных в Ростовской области, совхоз № 2, получивший смешное неформальное название «Верблюд», стал испытательным американо-российским аграрным полигоном. Американский механик, работавший в этом совхозе, Лемент Харрис в 1980-е гг. опубликовал книгу воспоминаний о советско-американском совхозе и вообще об СССР времен первой пятилетки.[172]172
  Harris L. My Tale of Two Worlds. NY: International Publishers 1986. P. 74.


[Закрыть]

Харрис, выросший в богатой семье, любил на досуге читать книжки про проекты усовершенствования человечества по рецептам Толстого, Ганди и Ленина. Толстой был для него слишком аристократ, в Ганди его раздражала панацея кустарной индийской прялки, а в СССР, как ему казалось, действительно собрались серьезно побороться с бедностью трудящихся, и молодой американский механик отправился строить социализм в СССР. Книга Лемента Харриса, побывавшего за три года своей советской жизни, кроме совхоза «Верблюд», в Одессе, Ростове, наконец, в Москве и Сочи и поработавшего трактористом, строителем, переводчиком, полна увлекательных описаний трогательных и смешных советских порядков, к которым в целом автор относился с симпатией и пониманием.

Что касается самого «Верблюда», раскинувшегося на площади в 200 тыс. га, то в его задачу входило массовое производство дешевого зерна на степных ростовских черноземах, демонстрация новейшей сельскохозяйственной техники и обучение работе на ней студентов сельскохозяйственных вузов и техникумов. В совхоз вошли земли окружающих деревень, из жителей которых рекрутировались сельхозрабочие. Вся земля была поделена на восемь участков. Каждый участок имел в чистом поле свой лагерь, состоявший из вагончиков и палаток, в которых жили работники совхоза.

Рабочий день начинался в четыре утра. Работники готовили трактора и комбайны к работе: заливали в них бензин, масло и воду. Так как техника была ненадежная, а многие механизаторы неопытные, то тракторы и комбайны часто ломались. Для оказания оперативной помощи в поле дежурили квалифицированные механики, как правило, из американцев, на лошадях, с притороченными к седлам сумками с инструментами. Механики-всадники зорко высматривали остановившийся трактор или комбайн. Если из машины махали белым флагом, значит, она сломалась, и всадник-механик сломя голова скакал на помощь. Работа в пик сезона продолжалась почти круглосуточно.

Передвижной бригадный лагерь, по мнению Харриса, внешне напоминал бродячий цирк. В центре лагеря находилась большая спальная палатка на тридцать коек. Рядом стояла такая же палатка для рабочих собраний. В ней стояли стулья и столы, в красном уголке были книги и журналы. Еще в лагере был передвижной домик, где жили женщины-трактористки и поварихи. Другой домик на колесах представлял собой ремонтную мастерскую.

Гарольд Уэйр способствовал сооружению передвижных душей, о наличии которых особенно беспокоились чистоплотные янки. Харрис так описывает душевую конструкцию Уэйра: «Тракторы были доставлены из Америки в больших деревянных контейнерах, которые Уэйр предложил поставить в степи открытыми сверху, за исключением одной доски, пересекающей их на месте крыши. На эту доску ставили шесть десятигаллоновых контейнеров с водой, в дне каждого из которых была проделана дыра и вставлена резиновая трубка с зажимом… Цистерны на колесах привозили воду, а ручной насос накачивал ее в контейнеры. Горячее июльское солнце нагревало воду и делало для нас вполне приемлемый душ».[173]173
  Harris L. My Tale of Two Worlds. P. 66.


[Закрыть]

С меньшим энтузиазмом и большей тревогой Уэйр описывает конструкцию совхозно-лагерного отхожего места: «Сзади душевых кабинок находился туалет – яма с доской через нее. Примостившись на ней, с ужасом представляешь себе, что случится, если ты потеряешь равновесие».[174]174
  Harris L. My Tale of Two Worlds. P. 66.


[Закрыть]

Кухня в совхозе «Верблюд» была на колесах – военно-полевая. Стальные плиты разогревались дровами. Готовили супы с мясом и овощами.

Совхоз работал в чистом поле. Поэтому контакты рабочих совхоза с местными жителями не были частыми. Озадаченный Харрис вспоминает, как по осени, вспахивая бескрайние ростовские земли, совхозные тракторы выползли к участку, засеянному великолепным подсолнечником. Трактористы не посмели перепахать это место, благо что неподалеку в это время находился Уэйр, который велел оповестить местное население, что если в ближайшие два дня не объявятся хозяева подсолнечника, поле придется перепахать. Не последовало никакого ответа, но уже на следующее утро подсолнечник исчез. Кто-то за ночь полностью убрал урожай. Конечно, это были крестьяне, которые втайне от властей, проводивших в это время коллективизацию, посеяли подсолнечник и так же втайне убрали урожай. Наивный Харрис, комментируя этот случай, глубокомысленно утверждал, что в данной истории виден вековой страх крестьян еще перед царской властью и непреодоленный даже при рабоче-крестьянском правительстве.

Несмотря на явную нехватку современных агротехнических знаний, русские, по мнению Харриса, особенно молодое поколение, страстно стремились учиться. К тому же порядки в совхозе казались действительно демократическими и коллективистскими. На Харриса произвел большое впечатление конфликт между американским механиком и русским рабочим.

В совхоз «Верблюд» фирма «Катерпиллар», кроме мощных полевых тракторов, прислала миниатюрный трактор «Кат», предназначенный для садовых работ. Один из русских трактористов, загоревшись любопытством, подскочил к трактору, включил зажигание и завел мотор, не проверяя даже наличие воды в радиаторе. Американский механик Робертсон, понимая, что мотор моментально выйдет из строя, бросился к трактористу, отшвырнул его, выключил мотор, спрятал ключи в карман и ушел, не сказав ни слова – не знал русского языка.

Обиженный тракторист подал жалобу на американца в профсоюз. Харрис присутствовал на товарищеском суде, проходившем в палатке для собраний. Палатка была набита битком народом. Мрачноликий профсоюзный президиум приступил к опросу свидетелей.

Среди американских специалистов тут же нашелся адвокат по призванию, представитель фирмы «Катерпиллар» мистер Тэтчер, заявивший: «Обстоятельства изложены верно. Я не защищаю действий Робертсона, я даже осуждаю их. Но есть обстоятельства, о которых вам необходимо знать. Робертсон – холостяк. Он никогда не был женат. В его жизни не было женщины. Вся его жизнь посвящена тракторам и другим машинам. В действительности он так предан своему делу, что можно сказать, что он женат на своих машинах.

Когда он увидел, что трактор был заведен без воды в радиаторе, он не мог подумать ни о чем другом, кроме как о том, что жизнь машины под угрозой. Его действия были спонтанными – такими же, как повел бы себя любой мужчина, если бы кто-то обидел его жену».[175]175
  Harris L. My Tale of Two Worlds. NY: International Publishers, 1986. P. 64–65.


[Закрыть]

Это был сильный ход. В СССР под идеологической опекой находились не только рабочие, но также женщины и машины. После такой трогательной речи не скрывающие своего удовлетворения руководители профсоюза оставили дело без последствий, не желая портить отношения с американцами.

Впрочем, в отличие от Харриса, упорно интерпретировавшего все увиденное в СССР только с лучшей стороны, другие американцы, также работавшие в «Верблюде», критические судили о советской действительности. Тем более что подавляющее большинство американцев, приехавших в СССР, руководствовались не социалистическими идеалами, но прагматическими интересами – высокими зарплатами, которые платили большевики иностранным специалистам. Американцы получали в несколько раз больше, чем советские механизаторы. Видя, как мало получают русские и насколько нерентабельны советские предприятия, в том числе и совхозы-гиганты, они сочинили песенку:

 
Ты теперь в совхозе «Верблюд», ты не один!
Ты никогда не станешь тут богатым, сукин сын!
Припев:
Ты теперь в совхозе!
Ты теперь в совхозе![176]176
  Harris L. My Tale of Two Worlds. NY: International Publishers, 1986. P. 58.


[Закрыть]

 

Озадачивали американцев и особенности советского интернационализма-национализма. С одной стороны, русские назойливо расспрашивали американцев о притеснениях в США негров, выражая чернокожему населению свое непременное сочувствие. Американскую диаспору однажды облетело известие о том, что когда на Сталинградском тракторном заводе белый американец, поссорившись с чернокожим американцем, нокаутировал последнего, то оказался за это под угрозой тюремного заключения. После показательного процесса с привлечением широкой общественности он был спешно выдворен за пределы СССР. Итак, с одной стороны, мультицветной советский интернационализм, с другой – американцы начинали ощущать на себе и своеобразный советский национализм. Русские к ним порой относились насмешливо-снисходительно, как к гражданам из страны отсталой – капиталистической – формации.

Смущали американцев и некоторые приметы военизации в повседневной сельской жизни. Так, студенты, работавшие на полях «Верблюда», жили, по мнению американцев, по казарменным порядкам. Одной из идеологических составляющих воспитания молодежи было частое напоминание о том, что сегодняшние трактористы – это завтрашние танкисты.

Но, конечно, более всего американцев выводил из себя советский бюрократизм. Два американских инженера, вернувшись в совхоз из долгосрочной командировки в Москву и Ростов, заявили своим соотечественникам, что там в многоэтажных офисных зданиях все отвратительно, лишь одно дело поставлено образцово: производство и использование табличек с надписью «Лифт не работает».

Главный агроконсультант «Верблюда» профессор Вильсон характеризовал советские учреждения времени первой пятилетки по уровню развития как доисторические. Уже вернувшись в Америку, он все посылал в советские совхозы литературу по актуальным, как он считал, вопросам: менеджменту и учету.[177]177
  Fitzgerald D. Every Farm a Factory: The Industrial Ideal in American Agriculture. Yale University Press, 2003. P. 180.


[Закрыть]

А Лемент Харрис так навсегда и остался почитателем советского образа жизни. Тридцать пять лет спустя, в хрущевские времена, его пригласили в СССР и в станице Егорлыкской – бывшем штабе совхоза «Верблюд», ставшем в 1960-е гг. центральной усадьбой совхоза «Селинский» – на банкете в честь американского гостя ему вручили диплом за активное участие в создании ордена Ленина совхоза «Селинский» Егорлыкского района Ростовской области.

Смущенный Харрис поблагодарил, скромно заметив, что гораздо больше этой чести достоин действительно участвовавший в создании совхоза товарищ Гарольд Уэйр. Харрис как-то не придал значения тому, что за время его отсутствия в СССР этот совхоз № 2 (он же «Верблюд») распался на несколько колхозов и совхозов, в том числе и совхоз «Селинский». Чтобы понять загадку укрупнения и разукрупнения американо-советских аграрных детищ, надо было от совхозной повседневности подняться к вершинам политики советской власти и американского бизнеса.

Коммунистическое руководство и Томас Кэмпбелл

Иосиф Сталин до конца 1920-х гг., в отличие от многих других большевистских лидеров, не имел никакого отношения к гигантомании, ничего об этом не писал и не говорил. Напротив, до 1928 г. он периодически подчеркивал свое скептическое отношение к новым гигантским индустриальным проектам, которые могут разорить небогатую казну большевистского государства.[178]178
  См.: Сталин И. В. Об оппозиционном блоке в ВКП(б) // Сочинения. Т.8. С. 152–155.


[Закрыть]
Но в 1928 г. Сталин стал решительно поощрять гигантоманию. Одним из первых признаков перемен в советской экономической политике было решение о строительстве крупных совхозов на юге страны.

Это было связано с кризисом хлебозаготовок, возникшим из-за нежелания крестьян продавать зерно государству по официально установленным, невыгодным для них ценам. Советская власть ответила насильственным изъятием зерна у крестьян и усиленным насаждением колхозов и совхозов.[179]179
  Lewin M. Russian Peasants and Soviet Power. L., 1968.


[Закрыть]

Первый (дохрущевский) план освоения целинных земель обсуждался на июльском пленуме ВКП(б) 1928 г.[180]180
  См.: Зеленин И. Е. Первая советская программа массового освоения целинных земель (конец 20-х – 30-е годы)//Отечественная история. 1996. № 2. C.SS-6S.


[Закрыть]
В центре дискуссии оказалось имя некоего американского капиталиста Томаса Кэмпбелла. В конце концов пленум утвердил просталинское решение о развертывании степных совхозов-гигантов. В январе 1929 г. Сталин пригласил Томаса Кэмпбелла в Москву.

Кто такой Кэмпбелл? – крупнейший американский агротехнократ, его методы организации работы называли агротейлоризмом, его самого – аграрным Фордом. В 1928 г. журнал Time поместил портрет Кэмпбелла на свою обложку с публикаций позитивной статьи о нем самом и его гигантской зернофабрике в степях штата Монтана.[181]181
  Cover Thomas Campbell // Time. 1928. Jan. 9.


[Закрыть]

Зимой 1929 г. мистер Кэмпбелл, миллионер, прибыл в СССР. Его принимали со всеми почестями и радушием Сталин и Калинин. Он выступил в Москве с лекциями о крупном американском агробизнесе. Летом 1930 г. Кэмпбелл снова побывал в СССР, в совхозах-гигантах Юга России, в том числе, конечно, в совхозе «Верблюд». Кэмпбелл был полон позитивных впечатлений и в 1932 г. опубликовал о Советском Союзе книгу под типично американским по смыслу названием «Россия: рынок или угроза?».[182]182
  Campbell T. Russia: Market or Menace? Longmans. L.; NY, 1932.


[Закрыть]

Книга была написана с большой симпатией к СССР. На ее первой странице вместо предполагаемого, например, портрета автора или Сталина была помещена фотография советской доярки-комсомолки в белоснежном халате и платке, с бидонами молока. А дальше были, конечно, фотографии и Сталина, и Кэмпбелла, и бескрайних пшеничных полей, на которых работали американские комбайны.

Тезисно основные положения книги Кэмпбелла сводились к следующему ряду утверждений. Советская Россия – великая страна, в настоящее время трансформирующаяся из отсталости в нечто неведомое. Народ России находится под новой формой революционного управления, также доселе неизвестного. Эта форма управления основана на всеобъемлющей программе индустриализации с централизованным контролем. Коммунист вы или нет (автор подчеркивает, что сам он не коммунист), но всем становится ясно, что советский эксперимент невозможно просто игнорировать. Революция разбудила гигантские социальные силы. Идеи коммунизма были посеяны тысячи лет назад, – их урожай поспевает только сейчас. Автор искренне рад, что экспериментальным полем коммунистического урожая стала Россия, а не Соединенные Штаты. Сельское хозяйство – краеугольный камень советских реформ. Хлеб – великое слово в России, на хлебе все здесь основано. Так как автор всю свою жизнь в Америке посвятил выращиванию этого самого хлеба, он был приглашен для соответствующих дискуссий в Россию, где модернизация сельского хозяйства является основой созидания новой социальной структуры общества. Чудовищен стресс первого пятилетнего плана как для советских руководителей, так и для всего народа. Русские за победы первой пятилетки расплачиваются ценой невероятных лишений, которые никогда еще в мирное время не испытывала ни одна нация. Советская Россия представляет для всего мира великую проблему, которую невозможно игнорировать как социально, так и политически, и конечно как перспективный фактор громадного бизнеса международной торговли. Безусловно, замечательными были и описания личностных впечатлений Кэмпбелла от России. Первое путешествие из Варшавы в Москву – транссибирский экспресс въезжает в жуткий русский январский мороз. Пресс-конференция в Зернотресте. Молодые, увлеченные лица советских специалистов на лекции Кэмпбелла. Посещение Большого театра, где давали «Аиду» и «Севильского цирюльника». Покупка очень теплой шапки диковинного персидско-русского покроя. Прием в Кремле у Сталина. А кабинетик-то, отделанный деревом, отмечает Кэмпбелл, у советского вождя скромненький, так на уровне кабинета американского менеджера среднего инженерного звена, а не крупного американского политического деятеля. Какой он Сталин? Кэмпбелл описывает его так: он коренастый, невысокий, его темные глаза беспрерывно пристально смотрят на вас. У Сталина широчайший кругозор и потрясающая осведомленность в экономико-технократических вопросах, в этом он очень напоминает ведущих капитанов-технократов американского бизнеса. Широту его кругозора демонстрируют сталинские познания в конституции США. Ну, какой он еще? По мнению Кэмпбелла, тяжелый Сталин человек, но должно быть не жестокий. Он требует суровой дисциплины. Так ведь любая страна после войны и революции требует к себе жестких мер. Да, он, видать, жесток, но, похоже, не жёсток, нет, не кровожаден. Он, конечно, в любом смысле диктатор, но по нынешним временам Россия и должна иметь диктатора. Второй прием у четы Калининых – большой банкет. Кемпбеллу предлагают выпить, а он отказывается: в Америке сухой закон. Русские в ответ сокрушенно недоумевают. Миссис Калинина заботливая хозяйка. Президент России Калинин много работает над проблемами великой аграрной реформы. Он сам долго жил в сельской России и глубоко понимает тяготы и чаяния русского крестьянства. Ах, как прекрасна Москва зимой, этот город на пограничьи Запада и Востока, вот только бы, гуляя по Москве, еще уметь не обращать внимание на то, как бедно одеты эти русские, как много среди них бродит просто нищих, да и вообще, по такому морозу у москвичей на ногах редко встретишь нормальную зимнюю обувь, а все какие-то странные… далее следует смешное описание рваных и самодельных калош… И эти люди готовы догнать и перегнать Америку?! Общий финальный вывод Кэмпбелла: Россия – маловероятная угроза для мира, в громадной степени это великий рынок для взаимовыгодного мирового сотрудничества. И к тому же сам Сталин уверял Кэмпбелла в миролюбивой внешней политике Кремля… И тут же эта, в общем, наивно безобидная книга Кэмпбелла попала во многом по парадоксальному недоразумению в центр очередной злобной склоки меж вождями мирового коммунизма. Троцкий, пристально следивший за всеми книжными аналитическими новинками, посвященными СССР, прочитав французское издание книги Кэмпбелла, немедленно в своем Бюллетене оппозиции опубликовал издевательскую для Сталина статью-рецензию: «Обеими руками. Сталинская бюрократия и Соединенные Штаты».[183]183
  См.: Троцкий Л. Д. Обеими руками. Сталинская бюрократия и Соединенные Штаты // Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1932. № 32. С. 2–7.


[Закрыть]
В центре статьи находится анализ и интерпретация описываемой в книге встречи Кэмпбелла со Сталиным. Троцкий со злорадством отмечает, что Сталин пожимал американцу руку своими обеими руками (значит, заискивал перед капиталистом). Далее Сталин беседовал с капиталистом неприлично долго, всю ночь, до самой зари. Но, главное, Сталин в беседе подчеркнул, что СССР теперь не собирается заниматься мировой революцией (и вообще этим всегда занимался Троцкий, а не Сталин), а, проводя миролюбивую внешнюю политику, строить внутри страны социализм. Для этого Советский Союз очень заинтересован в развитии торгово-экономических отношений с Америкой. Общий вывод статьи Троцкого: Сталин и его бюрократия, попав в тяжелую экономическую ситуацию средь авантюр первой пятилетки, теперь ищут всяческой поддержки у американского империализма, предавая цели и идеалы мировой революции. Сталин пришел в ярость от прочтения статьи Троцкого. Немедленно в журнале «Большевик» была опубликована сталинская статья «Господин Кэмпбелл привирает».[184]184
  См.: Сталин И. В. Господин Кэмпбелл привирает // Сочинения. Т. 13. С. 146–157.


[Закрыть]
В ней решительно отрицалась достоверность всех тех фактов, на которые обращал внимание Троцкий, утверждалось, что беседа длилась не с ночи до зари, а всего лишь два часа, не было никаких многозначительных двуручных сталинских рукопожатий, имя Троцкого, оказывается, вообще не упоминалось в беседе и т. д. Фактография подробностей этого конфликта современными историками-архивистами изучена достаточно тщательно. Из-за разницы французского перевода английского издания книги, с одной стороны, Троцкий вычитал то, чего Кэмпбелл по-английски не писал. С другой стороны, изначальная запись стенограммы беседы Сталина с Кэмпбеллом предполагала двусмысленность и неопределенность в некоторых местах.[185]185
  См.: Борович – Поскребышеву о книге американского сельскохозяйственного магната Кэмпбелла 3 января 1933 г. // Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов 1917–1956 / Сост. Л. В. Максименков. М., 2005. С.273–276.


[Закрыть]
А в результате, конечно, Кэмпбелл оказался в довольно глупом положении, которое и зафиксировал в своей заметке «Прекрасный джентльмен» журнал Time.[186]186
  Fine Gentleman // Time. 1933. Jan. 09.


[Закрыть]
Журнал иронизировал, что именно Кэмпбелл прочувствованно назвал в своей книге Сталина прекрасным джентльменом, а этот джентльмен в ответ грубо обхамил Кэмпбелла. Конечно, после этого троцкистско-сталинского конфликта советская сторона навсегда разорвала отношения с Кэмпбеллом. Впрочем, в ответ Кэмпбелл не затаил в сердце хамства. В годы войны с фашизмом он энергично и настойчиво агитировал за оказание американской помощи советскому союзнику. Кэмпбелл прожил долгую жизнь. После войны неугомонный инноватор-технократ реализовывал свои проекты крупных механизированных предприятий даже в Марокко и Тунисе. А главное, несмотря на все колебания мировой сельскохозяйственной конъюнктуры, он уверенно вел бизнес «Кэмпбелл фарминг корпорейшн» до самой своей смерти. Наследники же Кэмпбелла, не справившись с управлением таким громадным детищем, распродали его по частям.[187]187
  Fitzgerald D. Every Farm a Factory: The Industrial Ideal in American Agriculture. Yale University Press, 2003. P. 222.


[Закрыть]

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации