Текст книги "Присяга Российской империи"

Сейнер «Славутич», Тихий океан. 09 декабря 1999 г. 18:25

Над океаном погода держалась на уровне плюс пяти, но на палубу высовываться не стоило – от пронизывающего ветра не спасали ни прорезиненные дождевики, ни толстые свитера, ни суконные бушлаты. Сейнер, работяще тарахтя дизелями, неторопливо взбирался на накатывающие водяные горы, потом стремительно рушился вниз, ныряя в глубину и пропуская по палубе тонны холодных соленых потоков, разбивающихся о рубку – но, как поплавок, выскакивал на поверхность и начинал новый подъем.

– Кавказцы-то наши притихли, Константин Андреевич, – отметил рулевой, когда через палубу прокатился очередной вал. – Вчера пытались ерепениться, к Нике вроде даже баки подбивали, а нынче и не показываются. Даже к завтраку не вышли.

– Укачало американцев, – вздохнул капитан. – Пока такая погода, с горцами проблем наверняка не будет. А вот потом… Знаешь, Славик, как сменишься, шепни мужикам, чтобы железки какие под руками на всякий случай держали. Ножики поточили – мало ли рыбу потрошить придется? Ну, ты меня понял.

– Понял, Константин Андреевич, – кивнул матрос. – Только не понимаю, зачем вы их вообще на борт взяли?

– Ты зарплату получать любишь? Или предпочитаешь, как во Владике[10]10
  Владик – так в просторечии называю Владивосток


[Закрыть], на митингах ее выпрашивать? Вот и не пентюкай, когда денежки отрабатывать приходится. Иначе нам своих тунцов придется в Петропавловске-Камчатском на склад за галочки сдавать.

– Не нравятся они мне все равно, Константин Андреевич, – покачал головой рулевой. – Хочется чем-нибудь тяжелым по голове дать, и за борт выкинуть.

– И мне хочется Слава, – кивнул капитан. – Но пока давай потерпим. Если сильно напрашиваться не станут, пусть сплавают туда и обратно, черт с ними. На жизнь как-то зарабатывать нужно.

– А что у них за груз?

– Груз?.. А хрен его знает. Ты на море смотри, и болтай поменьше. Судно, вон, рыскает, как заяц в огороде. Ровней держи, ровнее…

Капитан отошел к двери, снял с крюка фонарь, накинул на плечи дождевик, надежно затянув все завязки, открыл дверь, впустив в рубку порыв студеного океанского воздуха, выбрался наружу, спустился на палубу и, удерживаясь за леер, пробрался к переднему трюму. Открепил край брезента, подлез под него, сдвинул запорные балки, приоткрыл край люка и проскользнул в образовавшуюся щель.

Пустой трюм гудел под ударами стихии, как огромный тяжеловесный колокол – низкое эхо металось от стенки к стенке, нисколько не утихая. Запах свежей рыбы казался плотным, как кисель, влажно забираясь в рот и ноздри. Капитан спустился вниз, осветил фонариком продолговатый ящик. Дырочки, эмблемки… Иванов присел на корточки, пытаясь разглядеть через дырки, что же там находится внутри, но в свете фонарика удавалось разглядеть только отдельные проволочки и какой-то остроконечный предмет во весь ящик длиной.

Поди, разбери, что такое? Наверное, какой-нибудь магнитный или акустический датчик, который станет тайно следить за акваторией Желтого моря и «сливать» данные в Пентагон. Там ведь, у Корейского залива, и китайских военно-морских баз пара штук, и северо-корейские имеются.

– Свежим воздухом подышать захотелось?

Капитан вздрогнул от неожиданности, луч фонаря заметался из стороны в сторону, пока, наконец, не уперся в фигуру, одетую в точно такой же, как у него черный мокрый дождевик.

– Юрий? А я тут решил проверить, как груз закреплен. А то качка…

– Послушайте, капитан, – раздраженно ответил американец. – Поскольку я из-за вас промок до нитки, то заниматься политесами мне неохота. Надеюсь, вы понимаете, что мы поплыли не ради удовольствия, а чтобы обеспечить сохранность товара? И что мы за ним следим всеми доступными способами. Так что давайте на будущее обойдемся без подобных «проверок».

– Я вас тоже сюда калачами не заманивал, – сплюнул моряк. – И от вида ваших бородатых горцев у всей команды ижога начинается. Так что я решил, что отныне вы будете есть не со всеми, а в третью очередь. Будете приходить на камбуз, когда команда уже поест, чтобы избежать конфликтов.

– Плевать, – мотнул головой Птушко. – Но и вы позаботьтесь, чтобы возле этого трюма никто понапрасну не шлялся. А то «бородатые горцы» бывают очень раздражительны.

– Вот и договорились, – согласно кивнул капитан и направился к трапу.

– Может ты знаешь, командир, – окликнул его Юра, – когда эта болтанка кончится?

– По прогнозу – через три дня, – не оборачиваясь, ответил Иванов.

– Значит, в районе лова будет уже спокойно?

– Да.

Часть вторая
Крылья

Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 11 декабря 1999 г. 09:00

Капитан Удовин, оторвавшись от экрана монитора и еле слышно дав какие-то команды старшему лейтенанту, оставшемуся у терминала, шагнул навстречу Ралусину, с силой пожал ему руку и кивнул на планшет:

– Седьмой флот продолжает смещаться на юг со средней скоростью двадцать узлов. Фактически они уже ушли в Филиппинское море. За последние дни они оторвались от своего обычного района патрулирования больше, чем на тысячу миль, почти на две тысячи километров.

– Они так часто поступают?

– Это просто бред! – на скулах начальника разведки заиграли желваки. – Сейчас их палубная авиация дотягивает от силы до Хабаровска и Владивостока, но еще дня через три такого движения они не смогут «закрыть» даже Кореи! И ладно бы, имейся в южном районе Тихого океана очаг напряженности, но ведь все сейчас спокойно!

– Может быть, – пожал плечами Илья, – там планируется какая-нибудь операция против террористов? Например, на Филиппинах последние месяцы неспокойно.

– В бассейне Тихого океана, – скрипнул зубами Удовин, – кроме нас и Китая не существует не то что террористических групп, государств таких нет, для войны против которых понадобилась бы вся мощь американского Седьмого флота. А с Китаем, как я знаю, Штаты воевать пока не собираются.

– Насколько я знаю, – осторожно возразил Ралусин, – у американцев есть военные базы в Японии и Южной Корее, так что в любом случае они сохраняют достаточное военное присутствие в нашем регионе.

– Черта-с два! – буквально рявкнул капитан второго ранга. – Для использования любых баз нужно согласие местного правительства, долгие переговоры – а флот способен действовать в любой момент без всяких согласований. Это раз. А во-вторых, каждый боевой корабль – это концентрированный сгусток вооружения, средств контроля за окружающим пространством, средств обнаружения и доставки, разведки в конце концов. Уводя флот, Америка становится слепой и глухой. Никакая база возможностей флота не заменит.

– Значит, уходят… – Ралусин с полной ясностью понимал, что вот оно – началось. Понимал – но пока не представлял, каким образом реагировать, за что хвататься, как противодействовать. Его опыта командира небольшой заставы на берегу реки никак не хватало для обеспечения безопасности многотысячекилометрового морского побережья.

– Вы ничего не хотите мне сказать, майор? – вкрадчиво поинтересовался Удовин.

– Да нет, ничего, – пожал плечами Ралусин.

– Уверены?

– Да.

– Хорошо… – капитан второго ранга внимательно окинул взглядом зал, а потом кивнул Илье: – Вы не могли бы зайти ко мне в кабинет, товарищ майор?

В служебном помещении начальника разведки ТОФ Ралусин находился впервые, и эта конурка не произвела на него особого впечатления: в ней еле помещался стол с допотопной печатной машинкой и два кресла. Даже корейский кипятильник пришлось примостить на узком подоконнике. Впрочем, зачем Удовину большой кабинет, если его основное рабочее место все равно находится в общем зале?

– Так вы ничего не хотите мне сказать, товарищ майор? – повторил капитан, усаживаясь за стол.

– Да вроде нечего.

– Очень странно, майор, – начальник разведки вздохнул. – Вы понимаете, когда на вверенной моему контролю акватории начинает твориться что-то крайне странное и непонятное, я начинаю нервничать и внимательно приглядываться ко всем мелочам, пытаясь найти разгадку. Так вот, меня угораздило заметить, что некий проверяющий, приехавший из Москвы, скучал несколько дней, пока не случились те самые странности. Как только Седьмой флот начал смещаться на юг, вашу скуку, майор, сняло, как рукой, в глазах появился азарт, вы проводите здесь куда больше времени, нежели даже дома в гостинице, не желаете отвлекаться на любые развлечения. И я невольно подозреваю, что вам известно нечто, связанное с происходящим. Возможно даже, ключ ко всему. А потому я намерен в третий раз задать вам, майор, все тот же вопрос: вы ничего не хотите мне сказать?

На этот раз Илья ответил не сразу, пытаясь решить – нужно ли знать капитану второго ранга Тимофею Удовину то, что известно здесь только ему? Раскрывать свои карты, или нет? И тут очень к месту в памяти всплыли слова полковника Чупары: «Никто не заставляет вас выдавать секреты вашей страны. Но разве может считаться предательством выдача чужих секретов?»

– Нам стало известно, – прокашлялся Ралусин, – нам стало известно, что один из важных сотрудников ЦРУ, известный русофоб, длительное время находится на западном побережье США, ведет непонятную работу с рыбаками, приписанными к нашим дальневосточным портам, установил контакты с группой чеченских бандитов, скрывающихся в Америке. Все это заставляет подозревать подготовку некоей провокации против нашей страны с использованием наших же кораблей и наших уголовников.

– Черт бы вас побрал с вашей секретностью! – Удовин вскочил, прыгнул к двери, распахнул ее и громко заорал: – Капитана Измалкова ко мне немедленно! Черт бы вас всех побрал, поборники тайных методик…

– Что происходит, товарищ капитан? – вспыхнул Ралусин, поняв, что проклятия относятся в первую очередь к нему. Но тут перед кабинетом появился высокий и худощавый капитан с пятью звездочками на погонах. В густых усах белело несколько рыхлых крупинок белого крема, выдавая, что офицер только что объедался свежими пирожными.

– Измалков, немедленно передайте приказ кораблям «Чажма» и «Пеленг» лечь на курс «норд», и на максимальной скорости двигаться к новым районам патрулирования. «Пеленгу» назначаю район островов Кунашир и Итуруп, «Чажма» пусть идет к границам плавучих людов. Выполняйте.

– Есть!

– Что происходит? – повторил свой вопрос Илья.

– Раз Седьмой флот уходит, оголяя свою зону ответственности, – вернулся за стол Удовин, – значит действительно готовится провокация. Причем настолько крупная, что американцы хотят быть заведомо в стороне. Соответственно, эту акваторию нужно взять на контроль нам самим. А они ведь не просто уходят, они еще и наши разведывательные корабли, что авианосцы пасут, с собой уводят. «Разведчикам» теперь, чтобы к Курилам вернуться, не меньше недели хода требуется. Остается только Богу молиться, чтобы чехи за это время через открытые воды проскочить не успели.

– А ваши корабли их поймают, если что?

– Не знаю. Суденышки, конечно, хорошие. Топлива много не жрут, набиты спецаппаратурой от киля до кончиков мачт. Могут за сто миль прощупать кого угодно по всем параметрам: какая масса, намагниченность, о чем радиопереговоры идут и куда по телефону звонят, уровень фонового и теплового и радиационного излучения. Но… Знать бы, что ищем… А, майор?

– Не представляю, – мотнул головой Ралусин. – Что знал, сказал.

– Хреново… Если они химическое или бактериологическое оружие везут, оно в радиодиапазоне не светит. Да и обычные «стволы» или пластид – тоже. Хотя, конечно, ради банальной переброски партии взрывчатки американцы свой флот уводить не станут. Это по их масштабам – мелочи… – Удовин более не выглядел развеселым молодцом и даже вихри его вроде как распрямились.

– Постой, капитан, – зачесал в затылке Ралусин. – Мы, конечно, не знаем, что они затеяли. Но зато знаем, что ради этого Седьмой флот отходит на юг. А что, если нам удастся его вернуть в обычный район патрулирования? По логике, тогда американцам придется и операцию свернуть? Мы получим запас времени, а там или подробно разведаем, что именно затеяла Фема, либо у них уйдет благоприятный момент и они вообще отменят нападение. Наши чеченцы – не те ребята, которых можно долго на поводке водить.

– Хорошая мысль, – кивнул Удовин. – Если лишить их необходимых для успеха предпосылок, янки могут отыграть на попятную. Но только как это сделать?

– Я-то откуда знаю, Тимофей, – пожал плечами Ралусин. – Ты моряк, ты и должен знать. Я человек сухопутный. Моя специализация, если хочешь знать, контрабандистов ловить…

Илья запнулся, сообразив, что сказал лишнее. Хотя… С какой бы это стати представителю ФСБ, коим он сейчас являлся и не ловить контрабандистов? Бывший пограничник вспомнил так же, что упомянул Фему, равно как и то, что капитан второго ранга на это название никак не отреагировал. Наверное, не обратил внимания.

– Припугнуть бы их хорошенько надо, – тяжело вздохнул моряк, – Будь это лет пятнадцать назад, я бы предложил просто вывести в море наш флот. Америкосы моментом примчались бы назад, как миленькие. Но пятнадцать лет назад Тихоокеанский флот и так постоянно находился в океане. Плавали с Седьмым бок о бок и друг за другом приглядывали. А сейчас… Адмирала на это дело не уговорить, хоть из штанов выпрыгни. Разве только сам президент ему письменный приказ с нарочным пришлет. Да и пока приведешь корабли в боеспособное состояние, пока к походу подготовишь… Тут счет на месяцы, самое меньшее на недели идет. А дело, похоже, считанными днями пахнет. «Окно» для подхода к нашему побережью американцы уже открыли. Значит, кто-то должен им воспользоваться в ближайшее время.

– А чем-нибудь другим шугануть? Так, чтобы быстро и эффективно?

– Быстро, это к авиации, – криво усмехнулся начальник разведки. – Но пара самолетов типа пограничных «АН-24» или несколько перехватчиков никакого впечатления не произведут. На них ни одна собака и внимания не обратит. Тут нужно хорошую группу стратегических бомбардировщиков в воздухе показать, да еще бы на боевом курсе. А такую авиагруппу собрать дело не менее муторное, нежели флоту пары развести. Разве только у тебя, майор, есть в загашнике лишний авиаполк дальней бомбардировочной авиации.

Ралусин ощутил легкий холодок в низу живота, вытянул из кармана кителя бумажник, достал записную книжку.

– От вас можно звонить по межгороду, товарищ капитан второго ранга?

– Пожалуйста, товарищ майор, – Удовин придвинул аппарат к гостю.

– Код города Энгельса у вас есть?

Моряк удивленно приподнял брови, хмыкнул, полез в ящик стола.

– Минуточку… А-а, вот: 845.

– Благодарю… – Ралусин набрал восьмерку, дождался гудка, а затем настучал на клавиатуре аппарата код города и номер абонента.

– Полковник Полударин слушает, – спустя несколько минут отозвался в трубке сонный голос.

– Это Илья Ралусин, товарищ полковник.

– Илья?

– Да, он самый.

– Ты чего, охренел, Илья, в два часа ночи звонить?! Я уже думал, у нас в части кто-то из ребят грохнулся!

– Как два часа? – вскинул к глазам левое запястье Ралусин и перехватил довольную улыбку разведчика.

– Да так, два. Ты что, из Владивостока звонишь?

– Из Владика, – виновато кивнул майор, осознав свою ошибку.

– Случилось, что ли, чего?

– Мне нужна помощь, товарищ полковник.

– Ладно, выкладывай, коли разбудил.

– Мне нужно организовать вылет пары десятков стратегических бомбардировщиков…

В трубке послышалось утробное хрюканье, после чего летчик сообщил:

– Одно из двух: или мне все это снится, или ты решил устроить войну с какой-нибудь маленькой страной вроде Англии или Саудовской Аравии.

– Нет, я не для себя, – попытался оправдаться Ралусин. – Это в интересах России. Тут на Тихом океане американцы производят своим флотом странные, если не сказать больше, телодвижения. Появление крупной авиагруппы заставит их быстро успокоиться и вернуться в обычные места патрулирования.

– Вот черт, – с видимым сожалением выругался командир первого авиаполка. – Честно говоря, лучше бы ты войну с какой-нибудь Аргентиной затеял. Один самолет я бы тебе как-нибудь одолжил, оружия со времен оных осталось столько, две Америки можно раскатать. Списал бы, как перележавшее сроки хранения, и все. А одной «Тушки» на обычное государство за глаза и за уши хватит. Но вот с парой десятков… У меня на них просто топлива не хватит, Илья. У меня за душой только стратегический запас на случай войны есть с небольшим хвостиком, и все. Мне его никак растратить нельзя, сам понимаешь. А ну, как крыша съедет у какого-нибудь идиота? Чем мы ее без топлива назад задвигать станем?

– А если только десять самолетов?

– Ты просто не понимаешь, Илья… – в трубке что-то зашуршало, скрипнуло, похоже на пружины матраса. – Возьмем твой любимый «ТУ-160». Его заправка составляет сто сорок тонн керосина. Поднять десяток – это уже тысячу четыреста тонн. Теперь дальше: полет в Тихоокеанский оперативный регион. Это значит, учебно-демонстрационные пуски по территории США. Чем стрелять, у нас навалом, не вопрос. Но это означает две дозаправки, перед выходом в океан и обратно. Умножаем на три. Прибавляем керосин для топливозаправщиков. Накидываем еще процентов тридцать на неизбежные сопутствующие расходы и потери вроде непогоды, изменений курса по иным причинам, неисправностей заправщиков, из-за чего их придется поднимать с запасом, еще какие накладки. И мы получаем примерно десять тысяч тонн керосина, которые нужны на это вылет. Это, если ты еще не понял, двести пятьдесят полных под завязку железнодорожных цистерн. Или пять-шесть крупнотоннажных составов, которые необходимо залить нам в баки. Или, по деньгам, полмиллиона долларов. Извини, Илья, я готов сделать для тебя все, что могу… Но у меня нет возможности незаметно списать столько керосина, и нет столько денег, чтобы его купить. Да и поднять весь свой авиаполк без согласования с главкомом я тоже не могу. Должен как минимум предупредить, хоть как-то объяснить действия. Хотя, конечно, нарисовать приказ о внеплановой тревоге я могу, в крайнем случае попытаюсь оправдаться задним числом, устно поговорю с главкомом. Но топливо… Извини, Илья, готов сделать для тебя все, что могу… Но как раз этого я не могу никак.

В трубке запикали короткие гудки. Ралусин положит трубку на рычаг, закрыл книжку, начал запихивать ее назад в бумажник и тут заметил в нем пластиковые кредитные карточки. В памяти всплыли слова государя: «Для проведения операции вам могут понадобиться деньги. Эти карточки дают доступ к счетам, на которых находятся крупные средства». Пограничник захлопнул бумажник и снова схватился за телефон.

– Полковник Полударин слушает.

– Это опять Илья. А что, если некий частный бизнесмен готов совершить пожертвование первому авиаполку для проведения маневров?

– Ты решил отдать меня под трибунал, Илья? Ты же сам был, насколько я помню, командиром заставы. Ну представь себе, что к тебе приходит знакомый чабан, и предлагает: давайте вы проведете учения с боевыми стрельбами в указанном мною районе и указанное время, а я вам в рамках благотворительности оплачу бензин и плов для бойцов? И представь, что при этом соседние страны наверняка напишут ноты протеста, а о каждом выстреле будет доложено в Генеральный штаб. Как ты сможешь потом все это объяснить? Даже если чабан – хороший друг и наверняка действует в интересах Родины, прокуратура в таких вещах разбирается весьма целеустремленно. У них тоже план работ имеется.

– Извини, Костя, это я не подумал, – кивнул Илья и теперь уже сам повесил трубку.

– Однако, интересная вы личность, товарищ майор, – в восхищении от услышанного покачал головой начальник разведки. – А я уже совсем было поверил, что стратегические бомбардировщики вылетят по вашему желанию прямо завтра.

Ралусин промолчал.

– Вы чего, и вправду готовы были выложить полмиллиона долларов на вылет авиаполка? – Удовин прищурился, но ответа не дождался и предложил: – Может и для Тихоокеанского флота пару заправок купите? Тем более, что как раз зима накатилась, сейчас и нефть дешевеет, и бензин.

– Чего? – Илья впился в него взглядом.

– Зима, говорю, – повторил начальник разведки. – На машинах ездят мало, поэтому бензин дешевеет, а мазут для котельных дорожает. Да и на Запад поставки нефти зимой сокращаются, поэтому она дешевеет.

– Ага… – с минуту майор сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, затем снова схватился за телефон.

– Это опять ты? – на том конце провода ответили практически сразу. – Значит, правильно я спать не стал ложиться.

– Есть такая мысль, – тут же перешел к делу Илья. – Некий бизнесмен решил сыграть на сезонной разнице цен. Он хочет сейчас купить много дешевого бензина, а весной продать его процентов на десять дороже. Но для проведения операции ему нужны емкости для хранения товара. Соответственно, он обращается на авиабазу, прося предоставить емкости, причем частично нужно освободить танки со стратегическим запасом. После завершения авантюры он гарантирует восстановление запасов в прежнем объеме за свой счет. До ваших полетов ему как бы дела нет, но лишний керосин требуется спалить немедленно, в соответствии с усиленными планами боевой подготовки. Никакой благотворительности, чистая взаимовыгодная коммерция, не имеющая подоплеки.

– Я могу попросить главкома разрешить внеплановые учения, пообещав небольшую долю в прибыли, – моментально ухватил самую суть летчик, – а потом сослаться на его приказ. Отчетность по подготовке ползет вверх, стратегический запас на прежнем уровне, плюс материальная заинтересованность. Пожалуй, это уже прокатит. Сейчас, дай подумать… Тихий океан. Значит, «коммерческую операцию» придется распространить и на Хабаровск, на авиадивизию в Украинке. От них дозаправщики пойдут. Придется взять от них тоже несколько машин, «ТУ-95МС», чтобы не так обидно было. Ну, да ты никого у них не знаешь, я сам позвоню. Значит, я сейчас начштаба подниму, нечего ему дрыхнуть, когда командир бодрствует. Посажу за составление плана учений. Днем попытаюсь выйти на главкома. А там, как повезет. А ты ищи найти фирму, на которую ссылаться станем. Вечером созвонимся. Если все пройдет нормально, послезавтра сможем поднять машины. Ну все, до связи.

Ралусин осторожно вернул телефонную трубку на место и растянул губы в улыбке:

– Послезавтра полетят.

– Черт! Ушам своим не верю! – вскочил со своего места моряк. – Неужели нам хоть раз за последние десять лет позволят умыть америкосов?

Он стремительным шагом вышел в зал, остановился перед планшетом:

– Измалков, где у нас «Чажма»?

– Вот здесь, – капитан поднялся из-за терминала. – Они подтвердили получение приказа и полным ходом идут на север.

– Значит, за двое суток они успеют добраться до Хоккайдо… Отлично, тогда послезавтра судно сможет провести тренировку работы береговой системы наблюдения в условиях постановки помех. При этом, к сожалению, американские локаторы на Окинаве, и на база Кадена на пару часов окажутся слепыми. Надеюсь, вы не откажетесь от такой помощи, майор? – оглянулся моряк на Ралусина.

– Сейчас я не откажусь от любой помощи.

– Она вам точно понадобится… – Удовин отошел от планшета. – Я выделю вам, майор, «тревожный» «Уазик» с водителем и комендантским патрулем. Это позволит достаточно быстро передвигаться по городу и избежать встреч со всякими излишне любопытными личностями, пока вы регистрируете фирму. А сам позвоню паре знакомых. С тех пор, как я на «дизеле» плавал, у меня остался кое-кто в топливном бизнесе. Боюсь только, провернуть дело с организацией фирмы за один день окажется дороговато…

– Сейчас главное результат! – твердо ответил Илья, хотя в душе его этой уверенности еще не имелось.

Электронное письмо в Женеву он смог отправить только вечером, когда уже успел потратить почти пять тысяч долларов с одной из пластиковых карт в коммерческо-консультационной фирме по регистрации предприятий при мэрии Владивостока. Ответ пришел утром: «Полностью доверяю вашим решениям, майор Ралусин. В деле защиты России разумнее потерять деньги, нежели оказаться жертвой агрессии. С уважением, император Павел».

Спустя три часа Илья получил толстый пакет документов, свидетельствующий об учреждении торгово-обслуживающего объединения «Пяндж», имеющего лицензии на перевозку и продажу нефти, а так же ее производных. Основным акционером и генеральным директором объединения являлся он сам.